Текст книги "Calendar Girl. Всё имеет цену"

Глава четвертая

Помните старую поговорку: «Благими намерениями вымощена дорога в ад?». Кто бы ни придумал это дерьмо, он угодил прямо в яблочко. Я понятия не имела, что произойдет, когда мы покинем наш укромный уголок «для девочек», – однако оказалось, что за прошедшее время атмосфера нашей маленькой пивной вечеринки значительно изменилась. Люди были повсюду! В воздухе висели клубы дыма, причем не только от тех сигарет, что вы можете легально приобрести в магазине. Нет, скорей их можно было добыть у парня по имени Каннабис, обещающего, что за одну затяжку он унесет вас в иной и лучший мир. Плохи дела.

Через сутолоку людских тел было не протолкнуться – мне даже пришлось вонзить ногти в руку Рейчел, чтобы не потерять ее в этой давке. Что, черт возьми, произошло, и как долго мы торчали у меня в комнате? Судя по тому, что я едва на ногах держалась, довольно долго. Я не узнавала никого из присутствующих, пока мы, наконец, не добрались до спальни Мейсона.

Я не была готова к тому, что мне предстояло увидеть. Но Рейчел, милая, невинная, влюбленная в Мейсона Мёрфи, маленькая Рейчел, уж точно не была готова. В комнате было хоть глаз выколи, а музыка ревела так громко, что я ничего не слышала. Потянув Рейчел за руку, я втащила ее в спальню Мейсона, решив, что он, возможно, уже лег. Есть ли более приятный сюрприз, чем сексуальная и покладистая красотка, к которой он к тому же неравнодушен? Но произошло, конечно же, вовсе не это. В конце концов, я нащупала выключатель и врубила свет.

Мейсон действительно обнаружился в кровати, только он был там не один. И когда я говорю «не один», это не значит просто «с женщиной» – с ним в постели оказались две практически раздетые фанатки из группы поддержки.

Обуреваемая ужасом и невольным возбуждением, я в шоке смотрела на то, как брюнетка деловито сосет член Мейсона. В своем пьяном угаре я даже подумала, что у нее отличная техника минета. Она с легкостью заглатывала член целиком, а это уже говорит о немалом мастерстве! И, конечно, не стоит забывать о пышной блондинке, расположившейся лицом к задней стене. Голова Мейсона виднелась у нее между ног, а ее упругая попка поблескивала при каждом движении бедер. Легко было заметить, как язык Мейсона ходит в ее киске. Он обрабатывал ее как профи, жадно впиваясь в плоть, а она раскачивалась над ним, словно скакала верхом на жеребце. Ничего эротичней я в жизни не видела. И, хотя больше всего мне хотелось присесть и насладиться шоу, может, еще и помастурбировать для полного счастья, сквозь пьяную дымку и симфонию стонов до меня наконец-то донесся горестный всхлип.

По щекам Рейчел ручьем катились слезы, а нежная ручка прикрывала рот. Только я было собралась увести беднягу подальше отсюда, как блондинистая шлюшка завопила во весь голос:

– Я кончаю!

Оглянувшись, я увидела, как Мейсон сжимает руками ее ягодицы и рычит в ее влажную щелку, пока блондинка исходит отчаянным криком. Затем он высоко вскинул бедра, а брюнетка принялась отчаянно тереть свой клитор и насаживаться ртом на член Мейсона. Его семя выплеснулось ей в глотку и стекло по губам, и она тоже кончила. Блин. Никогда еще не видела ничего настолько возбуждающего. Когда я обернулась к Рейчел, той уже не было. Дверь осталась приоткрытой сантиметров на тридцать – должно быть, она выскользнула в щель. Я была слишком пьяна, чтобы гнаться за несчастной и утешать ее.

– Дерьмо, – хрипло выдохнула я.

– Эй, а ты, черт возьми, кто? – спросила брюнетка, усаживаясь на кровати и вытирая тыльной стороной ладони сперму со рта.

Я скрестила руки на груди. Мейсон спихнул блондинку со своей физиономии и воззрился на меня.

– Миа, сладенькая. Это, э-э…

Он поглядел налево, затем направо.

– Вкусная Киска и Суперсоска, – расхохотался он, и девчонки заулыбались.

– Невероятно! А я еще притащила тебе подарок, – рявкнула я, подбоченившись и топнув ногой.

Судя по его остекленевшим зенкам и разрозовевшимся щекам, он был не только сексуально удовлетворен, но еще и пьян, и, возможно, под кайфом. И то и другое могло сильно повредить его имиджу. Слава Богу, что мы были в нашем личном номере, а то он рисковал потерять и своего нового спонсора, и потенциального спонсора.

– Пожалуйста, скажи, что он спрятан у тебя под одеждой. Я быстро выгоню вон этих чертовых сучек, лишь бы попробовать твою сладкую киску.

Я глубоко вдохнула.

– ДЕБИЛ! Перестань уже думать своим долбаным членом, мать твою!

В этот момент упомянутый член стоял и пребывал в полной боевой готовности ко второму раунду. Я искоса взглянула на него. Это был весьма приятный на вид член. Длинный, толстый и крепкий. Мейсон недовольно застонал, но не отвел взгляда от моего лица.

– Точно не хочешь? Я весь твой.

– Я привела сюда Рейчел, – покачав головой, ответила я. – Она готова была сказать, что ты ей нравишься, в смысле, что она тебя хочет! А затем она увидела, как ты трахаешь этих шалав, и дала деру.

Это возымело эффект. Он скинул с себя черноволосую прошмандовку и вскочил с кровати, выпутавшись из рук второй шлюшки.

– Рейчел была здесь, – он ткнул пальцем в пол, – в комнате?

Я кивнула.

– Она видела, как я жарю этих сучек?

Сурово поджав губы, я кинула на него взгляд, ясно выражающий мое мнение об его умственных способностях.

– Итить меня трижды!

– Да, малыш, мы готовы. Только вернись к нам. Сейчас моя очередь тебе отсосать, – сообщила блондинистая шалава.

Он поморщился и, усевшись на кровать, рявкнул:

– Убирайтесь из моей комнаты!

Брюнетка не поняла намека. Она обвила Мейсона руками и потерлась об его спину фальшивыми сиськами.

– Давай же, малыш, мы поднимем тебе настроение, как в прошлый раз.

– Валите отсюда! – проревел он и, вскочив с кровати, ринулся в уборную.

– Вы что, оглохли? – поинтересовалась я, распахнув дверь.

– Да ты просто сама хочешь его заполучить!

– Ну, поскольку я его девушка… то да. А теперь вон!

Я едва успела выпроводить девиц из комнаты, когда Мейсон, на сей раз одетый в джинсы, показался из ванной. Он принялся рыться в чемодане в поисках футболки.

– Я должен найти ее.

Потерев лицо рукой, я схватила его за локоть.

– И что ты ей скажешь? «Прости, что застала меня, когда я трахал двух шлюшек»? Не думаю, что это поможет.

Запустив пальцы в волосы, он со стоном рухнул обратно на кровать.

– Но я не могу это так оставить.

– Технически говоря, ты ничего ей не должен. К тому же это моя вина.

Он горько вздохнул.

– Нет, ты просто пыталась помочь, но я, как обычно, начал думать членом.

– Что вообще произошло? – спросила я.

Уходя в свою комнату, я оставила его в компании парней и куска пиццы.

Мейсон тряхнул головой.

– Только что я трепался с братаном, а в следующую секунду вы с Рейчел уже куда-то подевались. Потом ко мне начали приставать эти две фанатки, и чем больше я пил, тем больше мне было по фиг. Я просто хотел ощутить… хоть что-нибудь. Понимаешь? Я поискал тебя, поискал Рейчел, но они не отставали, и я сдался, – тут его плечи поникли. – Ты меня ненавидишь?

Я обняла его за плечи.

– Вовсе нет. То, что я видела, было чертовски сексуально.

Мейсон тихо хмыкнул. Боже, он и в самом деле был очень красив, когда искренне улыбался.

– Просто мне кажется, что твоя девушка – та, что тебе в самом деле небезразлична, – оценила это зрелище не так высоко, как я. Она реально расстроилась. Расплакалась и все такое.

Мейсон вскинул голову.

– Она расплакалась? Честное слово, Миа, я подозревал, что нравлюсь ей, но между нами никогда ничего такого не было. Она всегда была недотрогой. Примерная, профессиональная, привлекательная, весь набор. Такая девушка, как она, никогда не станет встречаться с таким парнем, как я. Мы в абсолютно разных лигах.

Он потер подбородок, и от звука скребущей по загрубевшим ладоням щетины у меня по спине пробежал холодок. Это напомнило мне о других временах и о другом мужчине, которого я обожала.

– Понимаю. У меня тоже есть парень, который мне нравится. И он совершенно не в моей лиге, но я предпочитаю думать, что, когда время придет, наши лиги совпадут. Полагаю, с тобой может произойти то же самое.

– Тебе нравится парень?

Я усмехнулась. Конечно, что еще могло его зацепить?

– Да, но сейчас неудачное время. А когда оно будет удачным – если такой день вообще наступит, – все просто должно сработать. Само по себе. Я должна в это верить. Но ты можешь что-то сделать уже сейчас.

Мейсон устремил взгляд в пространство, а потом эти зеленые глаза сфокусировались на мне. Он смотрел мягко, почти искательно, словно мог прочесть в моем взгляде ответы на все вопросы, которые когда-либо его волновали.

– Покажи ей, каким мужчиной ты можешь быть. Какой ты внутри, – я ткнула пальцем в его грудь напротив сердца. – Живи так, как жил бы тот мужчина, которым ты хочешь стать. И она простит тебя.

– Ты так думаешь?

Широко улыбнувшись, я прижала его к груди. От него пахло сексом и дешевым одеколоном.

– Я это знаю.

– Спасибо, Миа. Знаешь, а ты нормальная девчонка.

Рассмеявшись ему в шею, я ответила:

– Ты и сам ничего, но несет от тебя, как из борделя. Сделай одолжение этому миру и вымойся. Я поработаю над Рейчел. А ты поработай над собой.

Он встал и помог мне подняться.

– Я поработаю над собой.

– И пока ты работаешь над собой, не мог бы ты поработать и над тем, чтобы эти люди убрались из нашего номера? Я не могу спать, когда кто-то трахается на диване, кто-то курит травку, повсюду валяются какие-то типы в отключке и орет музыка.

Он приоткрыл дверь из спальни в гостиную, чтобы оценить размах вечеринки.

– Охренеть. Больше никогда не будем нажираться.

– Никогда не говори «никогда», – подавив смех, откликнулась я.

* * *

Остальная часть нашего визита в Нью-Йорк промелькнула в мгновение ока. У команды тут прошло три матча, один они проиграли, два выиграли. Пока что «Ред Сокс» удерживали весьма достойное место в рейтинге. «Куик раннерз» заключили контракт с Мейсоном, и теперь он официально стал лицом их нового бренда универсальных спортивных кроссовок. Они подходили для бега, ходьбы, футбола и прочих видов спорта. «Пауэр-ап» пока молчали. Очевидно, они узнали, что Мейсон подписал контракт с «Куик раннерз», и теперь прикидывали, сыграет ли это им на руку и как скажется на их рекламной кампании. Впрочем, их нерешительность не повредила Мейсону, поскольку наметилась пара новых возможностей: от фирмы – изготовителя спортивного инвентаря для бейсбола и от производителей энергетических батончиков. Слухи распространялись быстро. Теперь нам оставалось просто выжидать. Мейсон изображал из себя неприступную знаменитость и старался особо не светиться. Поездка домой была частью этой программы. Туда-то мы сейчас и направлялись. Мне предстояло наконец-то познакомиться с семьей Мейсона.

Когда мы добрались до небольшого домика на окраине Бостона, Мейсон распахнул дверь и вошел без стука.

– Мы здесь, мальчик! – окликнул его громкий голос, сопровождаемый пронзительным детским визгом.

Мейсон взял меня за руку и провел через слегка обветшавший дом. Плюшевые игрушки и куклы усеивали пол – должно быть, маленький ребенок бросил их здесь, когда отвлекся на что-то другое. Комнаты были темными, обжитыми и уютными. Судя по фотографиям на стенах, когда-то здесь жила женщина, но слой пыли на них и отсутствие милых женских безделушек показывали, это было давно. На снимках рыжеволосая, бледная, красивая леди в крайне старомодном подвенечном платье обнимала высокого мужчину с темно-каштановыми волосами и добрым взглядом. Мужчина был поразительно похож на Мейсона. Это яблочко явно упало недалеко от яблоньки.

Через жилую часть дома мы прошли на кухню, где в ноздри сразу ударил запах жарящегося мяса. От аромата шалфея и розмарина, и всего остального, тушившегося на плите, рот у меня мигом наполнился слюной. На кухонном прилавке лежал большой кусок ростбифа. Мужчина, стоявший спиной к нам, резал его ломтями и выкладывал их на блюдо. Маленькая рыжеволосая девчушка с огромными голубыми глазищами заприметила меня в ту же секунду, как мы вошли. Она вскочила и захлопала в ладоши. На вид ей было не больше четырех лет.

– Ты здесь! – взвизгнула девочка с тем восторгом, на который способны лишь очень маленькие дети.

Я широко улыбнулась в ответ. Мужчина развернулся, и выяснилось, что я не ошиблась. Он выглядел точь-в-точь как Мейсон, или, точнее, так, как Мейсон будет выглядеть через двадцать пять лет.

– Папа, привет. Это Миа. Она моя, э-э-э…

Мужчина приветливо улыбнулся и протянул мне руку.

– Вы та женщина, которую все считают подружкой моего сына.

Я не знала, что Мейсон сказал отцу, поэтому решила промолчать насчет «подружки».

– Рада познакомиться с вами, мистер Мёрфи.

– Зовите меня Мик. Все так меня зовут, не считая мальчишек – потому что с них я шкуру спущу, если они не будут уважать старших.

Тут я ткнула Мейсона локтем в бок.

– Твой папа просто супер.

– Угу. К сожалению, в его присутствии мой фактор крутизны сразу падает делений на пятьдесят.

– И не забывай об этом, мальчик! А теперь давай-ка накрой на стол.

Пока Мейсон расставлял тарелки, я успела представиться Элеанор, которая предпочитала называться Элли. Она устроила мне экскурсию по дому и показала все свои игрушки, а потом и собственную комнату, целиком отделанную в стиле маленькой принцессы – чем Элли очень гордилась. Я оглядела детскую. Когда я была ребенком, то и мечтать о таком не могла. Комната, целиком посвященная тем вещам, от которых я была без ума в детстве. Мы с Мэдди всегда жили в одной комнате, и ни у одной из нас не было никакого тематического оформления. Да и вообще, мы мало что могли назвать своим. С одной стороны, меня опечалило то, что я упустила в детстве, с другой – обрадовало, что мужчины, растившие Элли без женской руки, все равно так хорошо заботились о ней.

Когда Элли водрузила мне на голову одну корону, а себе другую, у меня просто сердце защемило.

– Ты можешь быть королевой, а я – принцессой, – предложила она.

Я кивнула и прижала к груди ее маленькое тельце. Она крепко обнимала меня, пока еще один из двойников Мёрфи-старшего не нарушил наше уединение. Неужели ни один из них не был похож на мать?

– Ты, наверное, Миа? – спросил он.

Кивнув, я встала с пола. Элли по-прежнему крепко держала меня за руку.

– Папа, это королева Миа, а я принцесса Элли. Ты хочешь быть королем или принцем? – поинтересовалась она, серьезно глядя на отца своими огромными глазами.

– Я хочу, чтобы принцесса Элли вымыла руки перед ужином и отпустила королеву Миа к ее королю, – заявил он, подыгрывая дочери.

Элли подняла на меня голубые глазищи, должно быть, унаследованные от матери – потому что у ее папы глаза были зелеными, как и у других двух мужчин из семейства Мёрфи, с которыми я успела познакомиться.

– Ты оставишь мне место рядом с собой за ужином, королева Миа? – пролепетала кроха своим милым голоском.

– Конечно же, принцесса Элли. Сочту за честь, – ответила я и для пущей убедительности поклонилась.

Она радостно захлопала в ладоши, крутанулась на месте и умчалась по коридору.

Высокий мужчина с медно-рыжими волосами и глазами цвета молодой травы протянул мне руку.

– Прошу прощения за это. Элли не хватает женского внимания. Я Брейден.

Я тряхнула его руку и удержала в своей.

– Все в порядке. Мне понравилось. Не помню, когда я в последний раз играла с ребенком.

Я и вправду не могла вспомнить. У моей родни, насколько я знала, маленьких детей не было, и ни у кого из моих друзей тоже нет. Хотя, технически говоря, две пары из числа моих новых друзей вскоре должны были обзавестись младенцами, но те родственники Тони и Гектора, у которых были дети, за время моего визита в Чикаго особенно с нами не общались. Так что сейчас впервые за несколько лет я осталась с ребенком один на один. И это мне, скорее, понравилось.

Брейден отвел меня обратно к столу, где мы принялись болтать с его отцом и братом. Когда расставили все блюда, сквозь заднюю дверь в комнату ворвался вихрь. Он затормозил у стола, швырнул на пол рюкзак и завопил:

– Вот дерьмо, Мейс, твоя подружка просто огонь!

При ближайшем рассмотрении вихрем оказался долговязый, неуклюжий, рыжеволосый подросток с фамильными зелеными глазами Мёрфи.

– Следи за речью! – одернул его Мик, ткнув в направлении сына вилкой.

– Прости, папа, но бли… но у Мейса очень красивая девушка, – парировал мальчишка, оглядев меня с головы до ног. – Меня зовут Шон. Как жизнь, сладенькая?

О нет. Он только что назвал меня сладенькой.

– Ну, теперь я вижу, кто оказал губительное воздействие на мягкий детский мозг, – сказала я, свирепо уставившись на Мейсона.

Как ни странно, тот виновато потупился.

– Шон, не зови девушек «сладенькими», – продолжила я. – Им это не нравится.

– А вот и нет. Только сегодня мой язык побывал в одной сладенькой цыпе.

Я выпучила глаза, а Брейден зажал уши Элли руками.

– Парень, клянусь, что я укорочу тебя на пару сантиметров, если ты не научишься выбирать слова в присутствии моей дочери. И перестань уже неуважительно отзываться о женщинах. Ты учишь ее плохому!

Брейден цедил это сквозь зубы, а бедная маленькая Элли хлопала его по рукам.

– Па-а-апа, хватит! Я ничего не слышу, когда ты так делаешь!

Сморщив крошечный носик, она обернулась ко мне:

– А дядя Мейс когда-нибудь с тобой такое делает?

Все мужчины за столом расхохотались. Я улыбнулась и щелкнула малышку по носу, обращая на нее все свое внимание.

– Нет, потому что я взрослая, но твой папочка защищает тебя, чтобы ты не услышала ничего неподходящего. Он очень хороший папочка.

Элли кивнула и сунула в рот вилку с огромным куском пюре. Щеки у нее раздулись, как у страдающего ожирением кролика. Покачав головой, я перевела взгляд на Шона.

– Если ты в будущем захочешь удержать девушку, то научишься называть ее так, чтобы она почувствовала себя особенной, а не одной из множества. Запомни это.

Он уставился на меня тем особенным взглядом, каким может смотреть только помешанный на сексе мальчишка-подросток. Крайне пакостным.

– Если это поможет мне подцепить горячую красотку вроде тебя, то буду говорить все что угодно, сладенькая.

Мейсон уронил голову на стол, звучно треснувшись лбом. Брейден покачал головой, а я с трудом сдержала крайне оскорбительный комментарий. Патриарх семейства, с другой стороны, без колебаний перешел от слов к делу и устроил Шону хорошенькую взбучку, предварительно утащив его за ухо в другую комнату. Когда они вернулись, Мейсон и Брейден расплылись в самодовольных улыбках. Что касается Элли, она с энтузиазмом уничтожила еще порцию пюре и потребовала добавки.

– Извини, что нагрубил тебе, Миа. Я постараюсь вести себя более уважительно, – скорчив кислую мину, проворчал Шон.

– Благодарю, Шон. Очень мило с твоей стороны. А теперь расскажи мне парочку позорных историй из жизни Мейсона, – ловко сменила тему я.

Все мужчины, за исключением Мейсона, заулыбались и начали делиться воспоминаниями.

К тому времени, когда ужин закончился, живот у меня раздулся и так болел, что я едва могла дышать, не говоря уже о том, чтобы проглотить еще кусочек чизкейка. В историях, украшенных сочными подробностями, тоже недостатка не было. Парни несколько часов рассказывали мне о своем чокнутом братце Мейсоне. В ранней юности он был школьным клоуном, мечтал стать величайшим в мире изобретателем, а с девушками ему тотально не везло. Глядя на подросшего Мейсона, в последнее трудно было поверить. В целом он был крайне привлекательным парнем, не считая дурных манер – но над этим мы работали и добились заметного прогресса. Недостаточного, чтобы вернуть Рейчел, но тут я надеялась пустить в ход свою личную магию. После завершения ужина мужчины убрали со стола. Оказалось, что гостям в доме Мёрфи никогда не приходилось мыть посуду, даже если эти гости были женщинами, – что привело меня в дикий восторг. Наверное, они просто привыкли сами исполнять все обязанности по дому. Поучительно, но отчасти и печально. Пока они убирались, я просмотрела все фотографии. Там было множество снимков матери семейства, Элеанор. Фотографии с каждым из сыновей, со всеми вместе и радующие глаз снимки с ее мужем, Миком. Они выглядели по-настоящему счастливыми: дружная, крепкая семья. Я видела перед собой женщину, боровшуюся с раком и готовую пожертвовать всем ради того, чтобы просто остаться со своей семьей – в то время как моя вполне здоровая мамаша бросила семью, потакая собственному эгоизму. До сего дня я даже понятия не имела, где она – и, как бы я ни притворялась, что мне все равно, на самом деле это было не так. Настолько, что изрядно меня злило.

Мейсон подошел сзади и положил руку мне на плечо, но ничего не сказал.

– Твоя мать была настоящей красавицей.

– Да, была. Еще она была идеальной мамой. Постоянно заботилась о нас. Рак убил ее так быстро, что мы почти ничего не могли сделать. Папа до сих пор грызет себя из-за того, что она не проверилась на ранней стадии. Папе только сорок пять. Мама умерла вскоре после того, как ей исполнилось тридцать пять. Если спросить у папы, он скажет, что они с мамой прожили душа в душу семнадцать чудесных лет. А затем ее просто не стало. Она всегда говорила, что проверится в сорок лет, как все нормальные люди. Но для нее это оказалось слишком поздно.

Его голос был полон тоски по рано ушедшей матери. Я понимала это и даже слишком хорошо.

Я подумала о прекрасной Элеанор, покинувшей этот мир в таком юном возрасте и оставившей позади четырех нуждавшихся в ней мальчиков и мужа. Однако они не сдались и по-прежнему держались вместе – они все еще оставались крепкой и дружной семьей.

– Мы должны что-нибудь сделать для твоей матери.

Брови Мейсона сошлись к переносице.

– Что ты имеешь в виду?

Чем дольше я об этом думала, тем четче формулировалась идея у меня в голове. Лучше и быть не может.

– Я имею в виду рак груди. Прими участие в борьбе против него. Ты знаменитый профессиональный бейсболист. Мы должны организовать сбор средств или что-то в этом роде и пожертвовать все бостонскому фонду по профилактике рака молочной железы. Можем достать розовые браслеты для тебя и меня и футболки для меня и ЖП. Если команда захочет принять участие, пусть присоединяются. Этим мы не только почтим память твоей матери и поможем женщинам, сражающимся с раком сейчас и тем, у кого есть история болезни в семье, и кому нужна ранняя проверка, но и укрепим твой положительный имидж.

Мейсон улыбнулся, и его маленький кривой зуб влажно блеснул на фоне остальных, ровных и идеально белых.

– Мы можем помочь женщинам вроде моей матери, – произнес он с таким восторгом, словно это было лучшей идеей со времен создания высшей бейсбольной лиги. – Великолепно! Ты просто чертов гений!

Он подхватил меня на руки и крутанул в воздухе.

– И что, по-твоему, мы должны сделать в первую очередь?

Весь следующий час мы просидели за любимым чизкейком Элеанор, который Мик испек в ее честь, и за обсуждением, как использовать звездный статус Мейсона для того, чтобы донести до общественности наш благотворительный посыл.