Текст книги "Calendar Girl. Долго и счастливо!"

Я обвила руками его тело, его дрожь передавалась мне, пока я впитывала каждое его слово.

– Джина подкатилась ко мне и грязной тряпкой, которая валялась между нами, перевязала мне рану на шее, в то время как в комнату ворвались американские солдаты. Они отдавали резкие команды в рации или что-то вроде того. Я не очень разбираюсь в этом. Следующее, что я помню – это как один из них тащит меня к вертолету и грузит туда. Я никогда не забуду этот шум. Он был оглушительный. Взрывы, выстрелы, крики, плач.

Он покачал головой и провел рукой по лицу.

– Миа, я пишу сценарии, в которых используются подобные спецэффекты, но в реальности все совсем иначе. Ничто не может сравниться с тем всепоглощающим страхом, который поражает каждую клеточку твоего тела, когда ты оказываешься в плену. Даже когда меня уже спасли военные, я все еще был уверен, что умру. Что никто не может выжить после того, что случилось. И Джина… Боже!

Слезы вскипели у него на глазах и потекли по щекам водопадом.

– О господи, детка, они такое с ней творили, – проговорил он сквозь рыдания. – Они наверняка сломали ей жизнь.

Слезы Уэса капали мне на кожу, когда я обнимала его. Он теперь сидел, а я расположилась у него на бедрах, обнимая его своими коленями. Он был словно укрыт со всех сторон своим собственным Миа-одеялом. Я обвивала его руками, хотя слезы его катились по моему плечу и дальше по спине. Я снова и снова повторяла ему, какой он смелый, как теперь все будет хорошо, говорила, что мы вместе преодолеем это, но он продолжал плакать. Он был готов сломаться, но я была рядом и постепенно, маленькими шажочками возвращала его к жизни.

Уэс забылся спасительным сном, крепко прижимая меня к себе, не ослабляя хватки. Я была его спасением, и к концу этого дня я не имела ничего против.

Глава четвертая

– Прекрати! – хихикнула я ему в шею, когда Уэс стал щупать меня за зад.

Его громкий низкий смех проник мне в самую душу.

Он прорычал, не выпуская из горсти Миа-бампер:

– Не могу! – Он уткнулся носом мне в шею и, играя, прижал меня к колонне. – Ты выглядишь так аппетитно в этой юбке. Черт. Надо было устраивать тебе побольше деловых встреч во время нашего месяца. Этот образ дерзкой библиотекарши тебе очень идет.

Он уперся напряженным членом мне в зад.

Я надела сегодня простую черную юбку-карандаш и голубую шелковую блузку. Джуди утверждала, что это выглядит профессионально и хорошо подходит для сотрудников, работающих на студии доктора Хоффмана в «Сенчури Продакшенс». Единственное, о чем меня предупредили – что нельзя надевать зеленое. Вероятно, большинство экранов на студии бывают зелеными, а значит в зеленой одежде я бы сливалась с картинкой, которая бы меня окружала.

Оказалось, что шоу на самом деле не оплатило мои эскортные услуги, как я думала. Знаменитая кинокомпания не могла выписать чек компании под названием «Эксклюзивные эскорты». Милли составила отдельный официальный контракт, указав себя в качестве моего агента, на те же самые сто тысяч долларов, которые я должна была бы выплатить Блейну. Деньги теперь я собиралась выплачивать своему брату. Макс, правда, когда я предложила ему ежемесячные платежи, уставился на меня так, словно у меня было четыре глаза. Но не имеет значения, что он скажет или не скажет – деньги он получит. И конец истории.

Для работы в течение года в «Эксклюзивных эскортах» мне пришлось уволить своего прежнего агента чуть больше девяти месяцев назад. Меня не переставало удивлять, с каким поразительным чутьем Милли управляла этой новой стороной наших отношений. Мой предыдущий агент не принес мне ни доходов, ни карьерного продвижения, поэтому ни для кого из нас расставание не было особой потерей.

Взяв Уэса за руки, я позволила себе пару секунд чистого счастья, прежде чем быстро скользнула губами по его губам и отвернулась. Глаза его светились радостью, когда он обхватил меня за талию, привлек к себе и крепко прижал своими сильными руками.

– Эй, так нечестно, – проговорила я ему в грудь. – Ты гораздо сильнее меня!

Я надулась.

– Уж поверь, так и есть. И ничто не заставит меня тебя отпустить. Ты разве еще не поняла этого?

Он усмехнулся и покрыл поцелуями мою шею от ключицы и до уха.

– М-м-м, – промычал он, и этот звук, наполненный желанием, вызвал ответную дрожь страсти в моих нервных окончаниях.

– Уэс… – застонала я, откидывая голову назад, чтобы дать ему лучший доступ. Его рот всегда превращал меня в совершенную дурочку. Я просто лишалась способности думать всякий раз, когда он касался меня. – Малыш, мне надо прийти вовремя в мой первый день на новой работе.

Он нежно лизнул раковину моего ушка, пальцами наглаживая мне задницу.

– О’кей, о’кей. Я знаю, что тебе нужно идти.

Я повернулась и клюнула его в губы.

– А ты что будешь сегодня делать? – спросила я с некоторой тревогой, которую пыталась замаскировать улыбкой.

Он пожал плечами, развел руками, а потом хлопнул себя по бедрам.

– Ну, думаю, я пойду поплаваю на серфе, может, схожу в зал. – Он провел руками по груди, вверх-вниз. – Надо работать, чтобы привести себя в форму.

Положив руку ему на щеку, я отбросила упавшую ему на лицо непокорную прядь волос.

– Тебе нужно постричься, – поддразнила я, накручивая его волосы на палец.

– Значит, я пойду стричься, – послушно произнес он.

– Эй, – я обвила его торс руками и прижалась щекой к его груди, – это было просто предложение.

Положив подбородок ему на грудь, я посмотрела прямо ему в глаза. Они были ярко-зеленые, как и должны были быть, но в самой их глубине пряталась усталость. Он погладил меня по спине, провел рукой по задней поверхности моей шеи и крепко прижал меня к себе, так что наши губы мимолетно соприкоснулись.

– Не волнуйся обо мне. Лучше беспокойся о себе и докторе Любовь.

Я закатила глаза.

– Этот парень женат на супермодели!

– Ага, на супермодели. На вешалке. Уж поверь мне. – Он двинул бедрами, приподняв мои ягодицы руками, а потом взяв ладонями мои груди. – Когда он увидит эти изгибы – он вряд ли захочет довольствоваться диетическим фруктовым мороженым, когда у него есть возможность насладиться двойным сливочным пломбиром.

Я фыркнула ему в шею.

– Ты только что сравнил меня с десертом?

Он засмеялся и пробурчал:

– Ты на вкус как самый изысканный десерт. Не всем доступный, милая.

Я покачала головой и повернулась, беря сумочку.

– Будь хорошим мальчиком сегодня. Я буду скучать.

Я поцеловала его.

– Детка, я тоже буду скучать по тебе. Больше, чем ты думаешь.

Он помахал мне рукой, и я вышла из дома в ослепительное калифорнийское утро.

Лимузин уже ждал меня. Вообще я предпочитала ездить на Сьюзи – так было бы быстрее, но Уэс настоял на лимузине. И потом – я же была одета в сексуальную юбку-карандаш, а это делало невозможным поездку на мотоцикле.

Опустившись на черное мягкое кожаное сиденье лимузина, я вздохнула так тяжело, как будто задерживала дыхание несколько месяцев. Произнесенные Уэсом слова не давали мне покоя, словно запах дешевых духов, которые попадают на кожу, когда идешь по торговому центру.

«Детка, я буду скучать по тебе больше, чем ты думаешь».

Часть меня рвалась остаться дома с ним, проваляться с ним в постели целый день и всю ночь. Вот только ни одному из нас это не пошло бы на пользу и не помогло бы исцелиться. Как и Уэсу с его болью, мне тоже было с чем поработать в себе. Когда он просыпался от кошмара и находил успокоение в моем теле, а потом откатывался и засыпал – наступало мое время для тревог. Я не могла заснуть, безмолвно смотрела на него спящего как можно дольше, наслаждаясь фактом, что он дома, что он жив и здоров и что он мой. Что было не совсем правдой. Уэс был жив и здоров физически. Но его душа была похожа на швейцарский сыр.

За эту нашу совместную неделю я поняла, что ему нужна помощь и что только я могу вернуть его к жизни, давая ему то, в чем он нуждается. Этим вечером я собиралась поискать врачей. Возможно, позвонить его сестре, Джинанне, и посоветоваться с ней. Уэс вряд ли хотел бы, чтобы я разговаривала с его матерью о его кошмарах или о нежелании возвращаться к работе. Он не проявлял ровно никаких эмоций, когда разговор заходил о его когда-то самой большой страсти в жизни – о кино и киносценариях. Клэр начала бы слишком сильно беспокоиться и включила бы режим «турбо-мамочки» как будто ему было пять лет. Но Уэсу было тридцать – и ему не нужно было такое внимание в данный момент. Что ему было действительно нужно – так это найти самого себя во всем этом, понять, что у него на самом деле есть, оплакать то, что он потерял, и отыскать способ снова начать жить свою жизнь.

Я понимала, как сложно ему изменить свое отношение к работе и смириться с потерей многих членов его команды – некоторых убили прямо у него на глазах. Даже представить невозможно, как это подействовало на его психику. Уэсу нужно было несколько месяцев на восстановление. Денег у него было больше, чем он мог потратить, поэтому о столкновении с суровой реальностью речь не шла. Возможно, творческий отпуск после пережитой им травмы был весьма уместен и полезен для его души.

* * *

Элегантно одетая блондинка лет двадцати, стуча каблучками, вела меня через коридоры «Сенчури Продакшенс».

– Вам нужно приходить каждый будний день ровно к девяти часам, – она бросила взгляд на часы и скривилась.

О’кей, значит я опоздала на несколько минут. Парень у ворот отправил меня не в ту студию, поэтому я и появилась на несколько минут позже, хотя выехала с запасом в полчаса.

– Конечно. Теперь я знаю дорогу, так что буду приходить раньше.

Женщина, которая с гордостью представилась как Шенди, ассистент доктора Хоффмана, коротко кивнула и быстро зацокала каблучками дальше. В такт этому торопливому стуку ее высоченных каблуков колотилось и мое сердце. Я несколько месяцев была выброшена из этого водоворота и уже успела забыть, что в Голливуде все носятся со скоростью света. Нужно успевать поворачиваться, если хочешь удержаться на ногах.

– Грим и одежда вот тут, – Шенди показала на комнату с несколькими стульями, стоящими вдоль большого зеркала с круглыми светильниками, в свете которых особенно заметны каждая морщинка или прыщик на лице.

Я не очень-то стремилась сесть в это кресло. Пока я оглядывалась по сторонам, Шенди скользнула взглядом по моим юбке и блузке.

– Вы оделись в нужном стиле, хотя с волосами нужно немного поработать. Это же не дикарка-амазонка. Нам нужно будет собрать их назад, сделать мягкие локоны, что-то более элегантное и профессиональное. – Она тронула подбородок своим идеально наманикюренным светло-розовым ноготком указательного пальца. – Камера вас полюбит. Почти так же, как Дрю.

Она даже не старалась скрыть свое раздражение, когда повернулась и пошла дальше.

Мы подошли к двери, на которой внутри звезды было написано большими белыми буквами: «Дрю Хоффман». Шенди постучала в дверь.

– Входи, Шенди, – послышался сладкий, как мед, голос.

– Мисс Сандерс пришла. Ты говорил, что хочешь встретиться с ней перед тем, как она увидится со сценаристом.

Шенди стала внезапно совершенно другой – прямо на моих глазах она превратилась в другого человека. Она больше не хмурилась, расцвела широкой улыбкой, глаза ее не были презрительно полуприкрыты. Нет, теперь они были широко распахнуты и сияли. На щеках ее выступил легкий розовый румянец, пока она говорила с мужчиной, которого я пока не могла видеть.

– Да, да, дорогуша. Веди ее сюда.

Дорогуша?

Шенди отвела руку в сторону и дала мне войти.

Мужчина, который меня приветствовал, был абсолютно такой, какого я ожидала. Он был старше меня минимум лет на пятнадцать, но это нисколько не портило его. Черные волосы посеребрила седина на висках. Серые внимательные глаза, казалось, оценивают то, что он видит перед собой. Он выглядел гораздо массивнее, чем в телевизоре, но это, возможно, казалось потому, что там он часто был одет в скрывающую фигуру униформу. А сейчас на нем была только костюмная рубашка, восхитительно узкая в области талии, и пара слаксов, обтягивающих каждый изгиб его тела, все шесть футов роста – и теперь я могла понять, почему люди сходят с ума по этому хорошему доктору. Он был горячий. Прямой и простой.

– Потрясающе. – Он протянул мне руку. Я пожала ее, а он положил поверх моей ладони свою вторую. Рукопожатие двумя руками? Разве кто-то еще так делает?!

– Вы гораздо красивее, чем на фотографиях, – польстил мне он.

Я слегка склонила голову и пристально на него посмотрела.

– Вы тоже неплохо смотритесь, док, – комплимент сорвался с моего языка в весьма игривом тоне. Доктор Дрю Хоффман был обжигающе горяч. Хотелось ли мне оседлать его и скакать на нем до утра? Нет, разве что самую малость, но тот факт, что мое сердце и вся сексуальность принадлежали Уэсу, не означал, что я была мертва или невосприимчива к привлекательности чертовски обаятельных мужских особей.

Он покачал головой и поцеловал мне руку:

– Рад знакомству, мисс Сандерс. Не терпится посмотреть на вас в деле. СМИ вас очень любят, особенно после того зажигательного латинского видео. Вы настоящая знаменитость.

Я фыркнула совсем неподходящим для истинной леди образом.

– Хм, я думаю, вы что-то перепутали. Я вовсе не популярна. Я просто встречалась с некоторыми популярными мужчинами и снималась для видео, но ничего больше.

Он прищелкнул языком и отпустил мою руку, что было очень кстати, ведь мне уже становилось неловко, что он держит ее так долго. Подойдя к столу, он сдвинул в сторону несколько грязных кружек и обрывки газет.

– Тогда что вы скажете об этом?

Я тоже приблизилась к столу и уставилась на его поверхность. Я была совершенно не готова к тому, что увидела. Дюжина журналов с моим изображением на обложке. С Тони, с Мейсоном, моя рекламная черно-белая кампания с моделью МиШель на Гавайях. Здесь были даже снимки меня и Алека, даже я на показе «Любовь на холсте» в Сиэтле. Все это выглядело так, словно фотограф проявил самое пристальное внимание к каждому, самому мимолетному движению и прикосновению Алека ко мне. Здесь был даже материал с фотографиями, в котором предполагалось, что я являюсь новой пассией Антона Сантьяго, но изменяю ему со своим новым любовником, Уэстоном Ченнингом.

Полная разочарования, я оттолкнула от себя журналы.

– Не знаю, что и сказать.

Дрю уселся на диван, широко раскинув руки – судя по всему, его обычная поза. Этот мужчина явно чувствовал себя хозяином положения, королем в собственном замке и не пытался пускать пыль в глаза.

– А и не надо ничего говорить. Вы следующая мегазвезда – и я собираюсь на этом заработать.

Я пожала плечами и села напротив него, пока Шенди готовила нам напитки на столике около двери. Она поставила передо мной чашку кофе, хотя я ее и не просила, и я была ей за это очень признательна. Ничто не раздражало меня сильнее, чем когда люди считали, что знают обо мне то, чего на самом деле нет. С другой стороны – многое из этого было правдой, так что теперь нужно было просто повернуть разговор в правильное русло.

– Спасибо, Шенди. Можешь идти, – Дрю отпустил не сводящую с него глаз ассистентку движением руки. Отхлебнув кофе, он обратился ко мне: – Итак, о чем вы собираетесь говорить в вашей первой передаче в пятницу?

Я сузила глаза и положила руки на колени.

– Что вы имеете в виду? У меня вообще-то нет сценария.

Он откинул голову назад, подняв брови.

– То есть ваш агент вам не сказал?

Теперь была моя очередь поднимать брови:

– Хм, не сказал мне – что?

Он хмыкнул и хлопнул себя по колену:

– Дорогая, это вы должны написать сценарий вашего эпизода для «Красиво жить». Вы сами. Обо всем, что считаете красивым. Основываясь на вашей работе в кампании «Красота является нам во всех размерах» и «Любви на холсте», а также на ваших видео, мы решили доверить вам эту рубрику, чтобы вы говорили обо всем, что хотите, – и мы уверены, что это найдет отклик у нашей аудитории.

– Вы шутите?

Он покачал головой.

– Не бойтесь, дорогуша. Похоже, вам стоит переговорить с агентом и приступить к работе. Я хочу, чтобы вы прислали мне сценарий вашего пятнадцатиминутного сюжета к среде. И тогда в пятницу мы сможем встретиться, все обсудить и записать – а я посмотрю, как вы работаете с публикой в студии.

Значит, я должна была придумать пятнадцатимнутную передачу, связанную с «Красиво жить», из ничего. Да на что, черт возьми, Милли меня подписала? Я думала, что я буду играть, играть роль! Но нет, я сама и была роль. Это была настоящая жизнь. Я почувствовала, как меня охватывают волнение и страх. Смогу ли я? Удастся ли мне заинтересовать миллионы людей настолько, чтобы они захотели смотреть на меня каждую неделю в шоу доктора Дрю Хоффмана? Попробовать стоило. Может быть, Уэс согласился бы мне помочь? Это могло бы вернуть ему былую страсть к работе.

Меня вдруг охватило нетерпение – захотелось начать немедленно, вместе со своим мужчиной фонтанировать идеями, придумать что-то такое, что поразило бы продюсеров и самого Дрю Хоффмана.

– Так с чего мне начать? – спросила я этого сексуального дерзкого доктора.

– Приступайте к работе. Увидимся в среду на нашей летучке. Не подведите меня. Я лично за вас просил. И ожидаю ошеломительного эффекта для своих зрителей.

Я встала и поплелась к двери. Повернувшись, перекинула волосы через плечо:

– Я собираюсь здесь все взбаламутить. Вы ни за что на свете не захотите, чтобы я ушла.

Он хмыкнул.

– Докажите это, дорогуша.

Не оглядываясь, я покинула его кабинет. Доктор Хоффман был весьма уверен в себе, он смотрел на меня как на кусок мяса, но я не была уверена, что он на самом деле испытывал именно эти чувства. Возможно, он был хорошим парнем, натянувшим на себя эту напыщенную маску сексуального эгоистичного гиганта. Мои увлажняющие вагину рецепторы молчали, а после печального опыта с Аароном я всегда находилась в состоянии повышенной боевой готовности.

* * *

В машине, по дороге домой, я вынула телефон и позвонила Милли.

– «Эксклюзивные эскорты», Стефани у телефона.

– Привет, Стефани, это Миа. Можешь соединить меня с тетушкой?

– О, привет, девочка! Я так рада тебя слышать. Миссис Милан говорит, что ты ушла из эскорта. Все в порядке?

Было просто невозможно не засмеяться. Я действительно ушла из этого бизнеса. И у меня все было в полном порядке. Я не хотела заниматься этим с самого начала, а теперь, когда я выплатила долг, можно было двигаться в более интересных направлениях. Когда Макс заплатил Блейну, Милли освободила меня от контрактов на ноябрь и декабрь. И теперь я должна была делать четыре сюжета в шоу доктора Хоффмана, а если потом они продлят со мной контракт – то, возможно, и больше. Вероятно, теперь все зависело о того, понравится ли мне эта работа и понравится ли им то, что я положу им на стол.

– У меня все хорошо. Я же занималась этой работой только для того, чтобы выплатить семейный долг. А теперь все улажено, я двигаюсь дальше и вернулась домой, в Малибу. Так что там, с тетей моей можно связаться? – вернулась я к причине своего звонка.

– О, разумеется. Береги себя, Миа. И не пропадай, – сказала она и переключила линию. Раздалось несколько гудков.

– Привет, куколка. Как тебя встретила страна силикона, пластических хирургов и старлеток?

– Примерно так, как ты ожидала. Только, дорогая тетя, ты ни о чем не забыла меня предупредить, что касается выпусков «Красиво жить»? – спросила я, пожалуй, с большим нажимом, чем требовалось.

В трубке послышался стук клавиш.

– Не знаю. Эти люди прислали контракт, я его просмотрела, юристы его просмотрели, и все было в полном порядке. Не ходи вокруг да около. В чем проблема?

Голос у нее был пределовой, и мне это понравилось. Это значило, что она воспринимает роль моего агента очень серьезно.

– Милли, ты же не могла действительно иметь в виду, что я буду сама писать сценарии.

Она продолжала работать во время нашего разговора. Я прямо видела, как она читает почту, стучит по клавишам, соединяя одиноких мужчин с очень горячими и дикими женщинами.

– Не вижу никаких проблем. Не тупи, дорогая моя. Иди к цели.

Я вздохнула.

– Милли, я должна писать сценарии. Из ничего, каждую неделю.

– И что в этом такого? Ты умная, красивая и креативная. Так что для тебя это не составит никакого труда.

Застонав, я начала крутить прядь волос и уставилась на машины, которые вместе с нами пытались ехать по забитому даунтауну. Автомобили стояли в шесть рядов с каждой стороны бампер к бамперу.

Я облизнула губы.

– Ну, все-таки лучше понимать, что тебя ожидает.

– Милая, я высылала тебе копию контракта. Там в деталях расписана твоя роль. Ты его подписала. И не моя вина, что ты его не читала. На будущее: советую тебе никогда, повторяю – никогда! – не подписывать контракт, который ты не изучила от корки до корки.

Этот комментарий задел мои и без того натянутые нервы.

– Ты мой агент. Ты должна была меня предупредить.

– Ты считаешь меня виноватой в том, что оказалась не готова? Куколка, прости. Как бы то ни было, я возьму на себя ответственность за твою неготовность, но только потому, что должна была понимать, в каком ты находилась эмоциональном состоянии. Хотя я никогда не подписала бы этот контракт, если бы не была уверена, что это правильное для тебя направление. Актрисой ты была не самой лучшей, давай смотреть правде в глаза. Ты не слишком хорошо умеешь взаимодействовать с другими. И принятие решений – это тоже не твоя сильная сторона. Ну, значит, надо переложить их на плечи других – например, доктора Хоффмана, который определит тебе круг твоих обязанностей. И ты их выполнишь.

Она помолчала, как будто подбирала слова, прежде чем продолжить.

– Ты получишь двадцать пять тысяч за выпуск, милая. Это гораздо больше, чем если бы ты снялась в десяти рекламных роликах про тампоны или тесты на беременность. Это хорошее продвижение для твоей карьеры. Так что бери быка за рога и делай что надо. Это твой шанс.

Милли была права. Это действительно был мой шанс. Настало время доказать, что я могу больше, чем просто быть моделью, которая притворяется кем-то, кем не является на самом деле, или просто быть с кем-то. Не то чтобы я возражала. Быть с Уэсом было важнее всего для меня, но это было личное, потаенное, только между нами. А эта работа была исключительно для меня. Пришло время Миа Сандерс надрать всем задницу и прогреметь. Такой шанс выпадает один раз в жизни – и я ни за что не могла позволить ему ускользнуть от меня.

– Знаешь, тетя, ты права.

Она засмеялась.

– Конечно, я права, милая. Я всегда права. Берись-ка за работу. Сегодня пятница, а значит у тебя всего пара дней на то, чтобы выработать концепцию. Не могу уже дождаться, когда увижу тебя по ТВ. Буду записывать каждый выпуск на диск.

Было так приятно слышать, что тетя – единственная по-настоящему близкая мне родственница по матери – беспокоится обо мне и моем будущем и желает мне успеха. Моя тетя Милли Колгров, конечно, могла быть жесткой бизнесвумен, которая всегда действует в рамках закона, но не упускает собственной выгоды, – но в то же время у нее оставалось доброе сердце, и в этом сердце было место для меня.

– Спасибо, что ты веришь в меня, – с трудом прошептала я. Мне было нелегко выдавить из себя эти слова.

Она хмыкнула.

– О, куколка. Я действительно очень горжусь тобой. Выше голову. Все будет так, как должно быть.

Мне хотелось верить, что она права.

Все будет так, как должно быть. Эта фраза вертелась у меня в голове всю дорогу до дома. Войдя в дом, я уже готовилась рассказать Уэсу обо всем, что случилось, и выслушать его мнение о моих перспективах в «Красиво жить», как вдруг представшая перед моими глазами картина заставила мое сердце разбиться на миллион мелких осколков.

Я слишком хорошо ее знала. Она обвилась вокруг него, впившись пальцами в его плечи. Лицо ее было повернуто в мою сторону, глаза прикрыты, а Уэс был ко мне спиной. Я замерла, как вкопанная, сердце мое громко стучало в тишине, отдаваясь громом у меня в ушах, а она подняла голову. Слезы катились по ее щекам ручьем.

Это была она. Женщина, которую я никогда больше не хотела видеть. Джина де Лука сидела на моем диване, в моем новом доме, в объятиях моего мужчины.

Да твою же мать.