Текст книги "Calendar Girl. Долго и счастливо!"

Естественно? Да как, черт возьми, еще можно произнести «Бренди»? Я вздохнула и покрепче обняла Уэса. Он чуть не прыснул в кулак. Он слишком хорошо меня знал. Я улыбалась, но хранила молчание.

– О боже, боже! Нам нужно, точно, ну это, двойное свидание! Это будет так… ну… – Она накрутила на палец локон своих волос, которые при ближайшем рассмотрении явно выглядели наращенными. Я закатила глаза и стала ждать, когда она наконец сможет закончить свою светлую мысль. – Ну я не знаю, как лучшая пара туфель в мире!

Я глубоко вздохнула, но заметил это только Уэс, потому что доктор Хоффман и его Бренди были слишком на нем сосредоточены. Я не могла их в этом упрекнуть. Я сама могла хоть целый день любоваться его телом. Он был настоящим лакомством для глаз.

– Простите, ребята, но чтобы к вечеру это было в том виде, который меня устроит, нам надо работать весь день. А Уэс мне помогает, потому что у него как раз сейчас есть свободное время, – сказала я.

Доктор Хоффман открыл рот, что-то щелкнуло у него в мозгу.

– Точно. Я же читал в новостях… этот ужас, который случился с вами и этой красивой актрисой. – Он покачал головой, и волосы у меня на руках встали дыбом. – Вы пережили плен, больше месяца в плену с Джиной де Лука, да? Половина вашей команды погибла от рук радикалов. Долбаные дикари, – эта его реплика прозвучала искренне, но она не остановила ту стену огня, которая вспыхнула позади меня.

Нет-нет-нет-нет, все же было так хорошо!

Уэс напрягся.

– Угу. Да. Хорошо быть дома. Было приятно познакомиться с вами, доктор Хоффман и Бренди. – Он пожал обоим руки с профессиональным спокойствием. – К сожалению, нам нужно вернуться к работе.

С этими словами он сел в свое кресло. Редактор протянул ему пару наушников, и Уэс снова уставился на экран.

Разговор явно был окончен. Я нетерпеливо махнула этой парочке, села и в точности повторила то, что сделал Уэс. Наконец Хоффман что-то пробормотал и дверь закрылась, позволив нам вернуться в наш мир домохозяек и красоты. Я положила руку на напряженную спину Уэса. Я могла ощутить страдание, которое владело им, могла почувствовать, как поднимает голову тот зверь, который жил внутри него. Когда я коснулась его, он дернулся, но я стала поглаживать его спину сверху вниз и снизу вверх, задавая ему вопросы о том или ином эпизоде на экране, и постепенно он начал расслабляться.

Когда мы закончили сюжет и показали его продюсерам, те были в восторге. Мы вернулись в монтажную, собрали вещи, поблагодарили редактора и пошли по катакомбам «Сенчури Продакшенс» к выходу.

Я думала, мы увернулись от пули. К сожалению, я ошибалась. Очень сильно ошибалась.

Глава восьмая

Всю неделю нам удавалось избегать любых контактов с прессой. Единственный раз Уэс покинул дом тогда, когда ездил со мной на съемки к Райанам, а по официальной версии для СМИ он находился где-то в забытом богом уголке в Египте. К сожалению, кто-то, видимо, с телестудии – сам доктор, продюсеры, а может быть, Бренди-Говори-По-Буквам, – слил им информацию. Наверно, думали, что для студии будет хорошо, если с ней свяжут имя знаменитого кинорежиссера и сценариста. Так что когда мы попытались выйти из дверей студии, там уже стояли доктор Хоффман и его жена-супермодель. И как только мы ступили на порог – вокруг замелькали вспышки фотоаппаратов.

Мне уже пришлось столкнуться с папарацци в то время, когда я была с Антоном в Майами, но они не имели ничего общего с этими орущими из-за своих камер напористыми мужланами с толстыми животами, нависшими над ремнями брюк, с сосискообразными пальцами, щелкающими затвором камеры миллион раз в минуту, чтобы поймать в свой объектив как можно более удачный кадр. Сюда слетелись представители всех самых желтых СМИ. Это было настоящее пиршество для неразборчивых и беспринципных газетчиков.

– Уэстон, каково это – находиться в плену у террористов? – вопил один.

– Вы убили кого-нибудь, пока были там?

– Они вас пытали?

– Что вы чувствовали, когда смотрели, как на ваших глазах умирает Тревор?

– Они пытали вашу подругу Джину?

– Кем вам приходится Миа Сандерс?

Доктор Хоффман и его жена повернулись к беснующейся толпе. Бренди буквально во мгновение ока преобразилась из глупышки Бимбо в топовую супермодель и стояла рядом с ним, крепко держа его под руку.

Мы стояли за ними, затравленно глядя сторонам в поисках выхода.

– Нет-нет, тихо! Наш друг мистер Ченнинг и его невеста, мисс Сандерс, заслуживают права на некоторое прайвеси после всего, через что им пришлось пройти, вам не кажется? Соблюдайте же приличия!

Невеста?

Это слово волной покатилось по толпе медиа-шакалов, его повторяли шепотом, вслух и выкрикивали так громко, что угомонить толпу уже не было никакой возможности. Да уж, совсем не так я предпочла бы получить предложение руки и сердца от Уэса. У меня даже не было кольца!

– Доктор Хоффман, доктор Хоффман, мистер Ченнинг и мисс Сандерс пришли на ваше шоу сообщить о помолвке? – проорал какой-то репортер во всю силу своих легких.

Доктор широко улыбнулся. Вот же мать его. Придурок.

Ему явно нравилось подобное внимание прессы, и он явно все спланировал заранее.

– Мисс Сандерс теперь работает в моем шоу. Она будет делать сюжеты по пятницам. Советую всем посмотреть. Это блестящая работа, в особенности потому, что ей помогает в этом ее жених.

– Это правда, мистер Ченнинг? – заволновались акулы пера. – Вы уже готовы вернуться к работе – несмотря на то что несколько человек из вашей команды погибли?

Это уже было слишком.

Я схватила Уэса за руку, и мы стали прокладывать себе путь через толпу. Нам надо было бежать, чтобы спасать свою жизнь. Фотографов было так много, что за деревьями не видно было леса, или, в данном случае, парковки, где стоял мой мотоцикл Сьюзи.

Я запрыгнула на сиденье, рывком завела мотоцикл, Уэс нахлобучил мне шлем на голову и обнял меня за талию.

– Только не домой, детка. Поехали кататься! – крикнул он мне в ухо, крепко прижимая меня к себе. – Просто поехали.

Я была готова выйти замуж за этого мужчину. И точка.

* * *

В эту ночь Уэстон проснулся с душераздирающим криком. Он тряс кровать, поэтому мы оба проснулись одновременно. Он хватал ртом воздух, пока я включала свет и выскакивала из постели, не очень понимая, что происходит и что мне делать. Глаза его были бездонно черными. Ноздри раздувались и трепетали, судорога кривила губы. Он смотрел на меня так, словно я была его пищей, а он голодал несколько дней. Нет. Не дней – недель.

– Уэс… – Я сбросила ночнушку, позволив ткани скользнуть по моему телу и упасть к ногам. Я перестала надевать нижнее белье на ночь, когда у него начались кошмары. Он все равно рвал его прямо на мне, иногда – в клочья. Мужчина, которого я любила, в этот момент не был самим собой. Он чувствовал себя хорошо и не страдал от кошмаров всего два дня. Я понимала, что они вернутся, – но надеялась на более долгую передышку.

– Ты нужна мне! – прорычал он.

– Зачем? – Я ласкала свои соски больше ради его удовольствия, чем ради своего. Хотя и сама была не в обиде. Волосы мои были распущены и рассыпались по спине густой волной, как он любил.

Его челюсти лязгнули, и я могла поклясться, что услышала низкий предупреждающий рык, исходящий из его глотки.

– Моя… – прохрипел он.

Я покачала головой.

– Нет, этого недостаточно. Скажи мне, что любишь меня.

– Я люблю тебя, – тут же произнес он, но это не был тон сердца, цветов и прогулок по пляжу. Уэс говорил мне, что любит, миллион раз. Это были разные признания – нежные, трогательные, отчаянные, смешные, какие угодно – но только не то, что я услышала сейчас. Это я не могла принять. Этот рычащий дьявол не был мужчиной, которого я любила. Это была подделка под него – но не он. Его душа и разум все еще блуждали в том плену, из которого его освободили американские солдаты.

– Нет. Почему ты любишь меня? – настаивала я, обходя кровать и приближаясь к нему.

Взгляд Уэса неотступно следил за каждым моим шагом.

– Потому что ты прогоняешь это?

Это отчаяние в его голосе пробудило к жизни мою мягкую сторону, которая обычно одерживала верх над твердой.

По крайней мере мы двигались в правильном направлении. Кожа его покрылась испариной, пот выступил на его мускулистом торсе и поблескивал на безупречном животе.

– И почему я прогоняю это? – Я выставила обнаженное бедро в его сторону. Его глаза следили за моим движением. – Потому что тебе ничего не угрожает, правда? Здесь, в нашей постели – точно ничего.

Он вздрогнул и затряс головой.

– Уэс?

Он снова дернул головой.

– Я похожа на того, кто причинит тебе боль?

Ему нужно было увидеть правду. Снова вернуться в реальность.

Он окинул похотливым взглядом мое обнаженное тело с ног до головы, но в этом взгляде уже появилось узнавание, связь с реальностью. Он возвращался, медленно, но верно. Я делала свою работу. Как бы то ни было, я всегда возвращала его назад, ко мне.

– Нет. Ты похожа на ту, кого надо трахнуть, – это вульгарное слово моментально заставило мое сокровенное местечко набухнуть и увлажниться. Но я должна была быть сильной и довести до конца начатое, прежде чем позволить ему то, чего он от меня хотел.

– И почему ты хочешь меня трахнуть? – продолжила я свой допрос.

– Потому что ты – самое лучшее и правильное, что есть в этом мире. Рядом с тобой я могу дышать. – Его голос был таким хриплым и низким, по-настоящему мужским.

Сердце мое распахнулось ему навстречу, и слезы уже готовы были вырваться наружу, но я не подала виду. Ради него. Ради себя. Ради нас.

– И почему ты можешь дышать рядом со мной? Может быть, это потому, что ты в безопасности у себя дома, в нашей постели?

Слова, казалось, проникли в глубины его разума, потому что он моргнул несколько раз – и темнота начала рассеиваться. Зелень, цвет свежего клевера затопил радужку его глаз, прогоняя прочь черноту.

– Миа, солнышко мое, иди сюда.

Вот теперь Уэс говорил тем тоном, который я обожала. Который я готова была слушать каждый день до конца своей жизни.

Я покачала бедрами, опускаясь на кровать, обхватывая ими его ноги и садясь на него верхом. Его член между моих бедер был твердым как гранит.

– Это для меня? – спросила я, беря его в руку у корня.

– Ты же знаешь, что да. – Он ухмыльнулся.

От ночных кошмаров – к улыбке?

По чуть-чуть, по чуть-чуть, по чуть-чуть. Большое спасибо. Отличная работа, Миа.

– И что ты хочешь, чтобы я с ним сделала? – спросила я вкрадчиво, облизывая губы и давая ему выбрать между моим ртом и влажной пещеркой между моими бедрами.

Я ожидала ответной шутки, но он поднял руки и погладил пальцами волосы на моем затылке, а потом взял в ладони мое лицо и заглянул мне прямо в глаза, большими пальцами трогая мои губы.

– Просто люби меня. Как хочешь люби. И так долго, как хочешь. Пока все это не уйдет совсем. Потому что только ты можешь это сделать. Моя Миа. Ты мое все. Ты уводишь прочь все ужасные воспоминания и замещаешь их новыми и прекрасными.

Глаза мои наполнились слезами, но я изо всех сдерживала их. Сейчас было время для любви, для обновления, а не для печали и грусти.

– Займись со мной любовью! – взмолилась я.

– Господи, я уж думал, ты никогда не попросишь.

Я хихикнула, но когда он накрыл губами мои губы, этот смех перешел в стоны, а потом стоны превратились в крики наслаждения, которые долго нарушали тишину ночи.

* * *

Бз-з-з-з. Бз-з-з-з. Бз-з-з-з.

Я спрятала лицо и уткнулась поглубже в Уэса.

Бз-з-з-з. Бз-з-з-з. Бз-з-з-з.

Да твою же мать. С трудом разлепив глаза, я взглянула на часы. Пять утра. Серьезно? Мы с Уэсом закончили наш секс-марафон только около трех. Я подумала, что если вернусь в страну снов, то телефон устанет звонить. Но я ошиблась.

Бз-з-з-з. Бз-з-з-з. Бз-з-з-з.

Режим «Не беспокоить». Нормальные люди так и поступают. Они ставят свой телефон в режим «Не беспокоить» или просто оставляют его в соседней комнате. А я дура, мне зачем-то понадобилось положить его прямо около своей безмозглой головы. И вот он теперь жужжал, как целый рой разозленных пчел, вибрируя на деревянной поверхности стола.

Исполнив акробатический этюд, сделавший бы честь олимпийской чемпионке по гимнастике, я дотянулась до телефона и сунула его под одеяло.

Уэс почти распял меня своим телом – это был его способ бороться с ночными кошмарами. Он как будто использовал свое собственное тело как защитный щит. Пытаться его сдвинуть было бессмысленно, даже если быть предельно осторожной – в этом я уже убедилась на собственном опыте. С тех пор как я захотела спать в одной постели с моим мужчиной, я научилась распределять тяжесть его тела таким образом, чтобы мне было удобно. Я готова была выдерживать эту тяжесть, придавливающую меня, всегда, если это каждый день спасало его от смерти в одной из стран третьего мира.

– Алло, – буркнула я в трубку.

– Миа, солнышко, он родился! – послышался восторженный голос Макса. – Он такой большой! И мужественный, мой мальчик! Загляни в телефон, дорогая, я прислал тебе фото.

Я улыбнулась и несколько раз моргнула, открывая в телефоне сообщения и среди них – первое из двенадцати сообщения от Макса.

Лежащее на мне тело поменяло положение.

Уэс повернулся, разрушив мое гнездо из одеял, и уткнулся носом в мою шею, чтобы видеть, что там у меня. Прикосновение его щетины к коже моей шеи было очень приятным. Я замурлыкала, открывая следующую фотографию. И еще одну. И каждая следующая была прекрасней предыдущей.

– Это Макс? – спросил Уэс низким сонным голосом.

В горле у меня стоял ком, мешающий мне говорить, от эмоций, когда я рассматривала малыша Джексона. Но не только сам этот мини-гигант привлек мое внимание – хотя он, разумеется, тоже. Но на одной из фотографий в кадр попала его кроватка, больничная кроватка с решетками, к которой была прикреплена пластиковая табличка с картой. И на этой карте над его головой было написано большими буквами: «МАЛЬЧИК». Но слезы струились по моим щекам не поэтому. Нет, плакать меня заставило его имя.

Максвелл и Синди сделали нам с Мэдди сегодня подарок. Такой, который, и я знала это, соединит нас на всю жизнь. Над очаровательной головкой малыша было написано его имя. Четкие, тонкие буквы на карточке гласили:

Имя: Джексон

Второе имя: Сандерс

Фамилия: Каннингем.

Вес: 10 фунтов 7 унций

Рост: 22,5 дюймов.

– Макс… – произнесла я его имя, но думаю, это было больше похоже на сдавленный писк.

Уэс тоже прочитал имя на экране и поцеловал меня в щеку.

– Хороший парень, – шепнул он мне, пока я не отрывала глаз от своей фамилии.

– Лучший, – проскрипела я в ответ и поднесла телефон к уху.

– Ты видела? Видела наш сюрприз? – спросил Макс с большей гордостью и любовью, чем я могла вынести. Мое сердце готово было разорваться.

Я облизала пересохшие губы и высморкалась в простыню. Хорошо, что мисс Крофт меняла их регулярно. Хотя она, наверно, делала это потому, что понимала, как часто мы занимаемся на них сексом.

– Макс, я просто не знаю, что сказать…

Я и правда не знала. Никто никогда не делал мне таких подарков.

– О, сестренка, а ничего и не надо говорить, кроме того, что он совершенство.

Я посмотрела на личико Джексона, на ореол светлых пушистых волосиков вокруг его головы.

– О, это точно. Он просто совершенство. И его имя… спасибо.

Макс тяжело вздохнул в трубку.

– Мэдди, ваше с Мэдди появление в нашей жизни… я передать не могу, как много это значит для меня. – Его голос стал глубже. – Узнать, что ты моя сестра, и Мэдди… Серьезно, милая, это единственный способ показать, как вы нам нужны и важны в жизни. Слышишь меня? В жизни. Вы, девочки, мои сестры, и Сандерс – это часть вас. Я хочу, чтобы нас что-то объединяло. Это мой способ сказать, что прошлое никогда не повторится.

– Я люблю тебя, Макс. Ты действительно самый лучший старший брат. А Джексон Сандерс Каннингем – просто безупречное имя. Сильное, красивое, как его отец. Не терпится его увидеть.

Макс хмыкнул.

– Ловлю на слове. Мы с Синди очень хотели бы, чтобы ты приехала к нам на ранчо на День благодарения. Если ты… ну… ты не работаешь?

День благодарения. Праздники. То, о чем я никогда раньше не задумывалась заранее. А праздники уже были на носу. Не могли ли возражать на шоу? Если они не собирались выгнать меня до ноября – а вряд ли они собирались это делать, – я должна была порвать задницу, но снять сюжетов на несколько выпусков, чтобы отправиться на праздники в Техас.

Настоящий семейный День благодарения. С другой стороны – а вдруг Уэс захочет, чтобы мы провели его с его семьей. Черт, я не знала. Слишком много было разных обстоятельств.

– Хм, звучит очень заманчиво, но никаких обещаний, о’кей? Мне нужно обсудить это с Уэсом и еще выяснить, что будет с шоу. Ведь можно, ну, нормально будет, если я скажу, что мне нужно немного времени, чтобы решить, где мы будем на праздники?

Макс засмеялся. Не таким полусмехом, который и на смех-то не похож, но настоящим, от души, смехом, который словно выливался из трубки и вливался прямо мне в душу.

– Ну конечно, милая. Тебе нужно обсудить это с твоим парнем и Мэдди. Я же понимаю, что она может захотеть провести праздник с семьей Мэтта. Они хорошие люди. Может быть, стоит подумать о том, чтобы пригласить и их тоже.

– Эй, полегче, убийца. У тебя только что родился ребенок. Синди скорей всего не захочет, чтобы ее дом был полон гостей всего через месяц после появления малыша на свет. – Я подумала, что это все-таки очень важно. Не то чтобы я хорошо разбиралась в том, что касается новорожденных, но во всех телешоу и фильмах неоднократно видела, что первые месяцы жизни ребенка для их родителей сущий ад.

– Так Синди как раз сама это и предложила! – воскликнул он.

– Ну, делай скидку на ее беременность. Наслаждайся малышом Джеком. И почаще присылай мне фотки. Хочу, чтобы мой почтовый ящик был переполнен фотографиями самого сладкого мальчика на свете.

– Ты сама попросила! – радостно произнес Макс. Радость в его голосе была неподдельной. Хотелось бы мне сейчас быть там, рядом с ним, и иметь возможность обнять его и сказать, как я счастлива за него. Так обидно было находиться на расстоянии нескольких тысяч миль!

– Передай Синди, что я люблю ее, и скажи ей, что она молодец. Этот парень просто гигант! Больше десяти фунтов. Ничего себе!

– Ну, это у нас семейное. Отец говорил, что я весил почти десять фунтов. Так что тебе и твоему парню нужно готовиться, – и он снова рассмеялся в трубку.

Мне хотелось дотянуться до него прямо через телефон и дать ему пинка!

– Ты дьявол. Беру обратно все слова, которые я сказала до этого, – фыркнула я.

– Нет, ставки сделаны. Рад, что тебе нравится мой сюрприз. Люблю тебя, сестренка.

И снова слезы навернулись у меня на глаза. Господи, я чувствовала себя так, словно попала в серию поздравительных открыток от «Холлмарк». Каждая новая открытка, которую я открывала, была поводом прослезиться.

– Я тебя тоже люблю, Максимус. Береги себя.

– Обязательно. А теперь возвращайся в постель. Что ты вообще делаешь с телефоном так рано утром?!!

И прежде чем я успела что-то сказать в ответ, он повесил трубку. Черт, сначала Джин выиграла телефонную битву, теперь Макс. Я что-то стала отставать в этой игре.

Я вздохнула, когда две руки обвились вокруг меня, и уютно уткнулась носом в грудь Уэса.

– Эй! – Я свернулась в его объятиях калачиком, как маленький котенок. Он погладил мои волосы и проговорил:

– С твоей семьей все нормально?

Я кивнула.

– Ага. Синди в порядке, ребенку дали потрясающе клевое имя, и я теперь тетя дважды.

– И каково это? – промурлыкал Уэс, но это прозвучало уже совсем далеко от меня. Усталость брала свое. И несмотря на то что новости были замечательные и мне хотелось посмаковать их, у меня не было на это сил, я уплывала в сон.

– Это… это прекрасно.

Глава девятая

Ассистент провела меня в дверь офиса исполнительного продюсера шоу на студии «Сенчури Продакшенс». Леона Маркем выглядела моложе своего возраста, но я не стала говорить об этом вслух. Судя по позиции, которую она занимала, ей должно было быть около сорока, но выглядела она едва на тридцать. Волосы у нее спадали густыми вьющимися волнами на плечи, и это очень шло к ее блестящим глазам цвета ирисок. На ней был ослепительно белый костюм и пара черных кожаных лакированных шпилек. Юбка обтягивала ее бедра так тесно, что казалась второй кожей. От стройных лодыжек и до самой идеальной линии подбородка эта женщина выглядела очень гармонично, и ей все очень шло. Боже, как же ей все шло! Она была обжигающе горяча. Я могла только надеяться выглядеть так же в ее возрасте.

Пока я усаживалась, они окинула внимательным взглядом мою простую юбку А-силуэта, шелковый топ и открытые сандалии. Я сегодня не выходила в кадр, поэтому оставила нарядные вещи дома. Мы с Уэсом как раз заканчивали третью редакцию сюжета для нового выпуска «Красиво жить»: о пожарных из Ист-Лос-Анджелеса, которые спасали щенков и обучали их работе с людьми с физическими недостатками, умственно отсталыми и страдающими посттравматическим синдромом. Эти пожарные учили собак поднимать вещи, открывать двери, помогать ходить, следить за безопасностью, охранять и самое главное – любить. Мне пару дней показывали, как сильно эти обученные животные меняли и украшали жизнь людей, которым их подарили после обучения. И как счастливы были эти собаки. Это было выгодно обеим сторонам.

– Мисс Сандерс… – начала она, но я перебила:

– Лучше просто Миа. – Я улыбнулась и уселась поудобнее, сложив руки на коленях.

– Спасибо, Миа. Тогда называйте меня Леона.

Я кивнула и стала ждать, когда мне объяснят, зачем я здесь.

Не успела она что-либо сказать, как дверь распахнулась и вошли доктор Хоффман и его волоокая ассистентка Шенди.

– Простите, я опоздал. Мы с Шенди как раз досматривали сюжет о пожарных – спасателях собак, который сделали Миа и ее жених, мистер Ченнинг.

Хвастовство, с которым он произнес фамилию Уэса, заставило меня закатить глаза. Конечно, Леона мою реакцию заметила – в отличие от доктора. Ее губы дрогнули в усмешке, а я кашлянула.

– Миа, дорогая, этот сюжет… – Доктор приложил пальцы к губам и поцеловал их с такой страстью, которая была бы под стать итальянской матроне с Сицилии. – Это изумительно! Блестяще. Я знал, я всегда знал, что вы просто находка для нашего шоу. Разве я ошибался, Леона?

Леона села за свой огромный стол, поставила локти на столешницу и подперла подбородок ладонями.

– Нет, ты не ошибался. Как раз поэтому я и пригласила вас сюда сегодня, Миа. – Прежде чем продолжить, она нажала кнопку на своем телефоне: – Мисс Милан, вы с нами?

Голос моей тетушки зазвучал из телефона отчетливо и чисто:

– Да, я здесь. Спасибо, что пригласили. А теперь – в связи с чем мне оказана такая честь?

В этот момент я опустила глаза и задержала дыхание, стараясь сдержат смех. Милли разговаривала таким напыщенным тоном только тогда, когда хотела получить что-то или произвести на кого-то впечатление. На это раз скорее все-таки второе.

– Я хотела, чтобы вы обе присутствовали здесь, равно как и мистер Хоффман, потому что у нас есть кое-какие новости и предложение, которое мы хотим сделать вам обеим.

Уэс говорил, что это может случиться. Я старалась не дышать, чтобы не сглазить. Нет, я боялась даже надеяться. Я сидела как на иголках и ждала.

– На тот случай, если вы вдруг не заметили, я скажу: дела у шоу идут очень неплохо. С того момента, как вышел первый сюжет Миа для «Красиво жить» – наша аудитория выросла на двадцать пять процентов. Мы думали, что первый выпуск приняли так хорошо не только благодаря его содержанию, но и из-за того факта, что вы и мистер Ченнинг в последнее время были на слуху у публики и в новостях. Но второй выпуск принес еще десять процентов к обычному числу наших зрителей за день. В тот день, когда в эфире появился ваш второй сюжет, мы получили дополнительно пять миллионов зрителей.

Я нахмурилась.

– И что это означает на человеческом языке? – спросила я. Мне не хотелось выглядеть тупой, но это могло быть много, а могло означать, что я не смогла привести достаточно новых зрителей. И если честно, я понятия не имела, шла речь о первом или о втором. В Штатах живет триста миллионов человек. И я не могла быть уверена, что пять миллионов зрителей – это достаточно.

Леона откинулась на спинку своего кресла, глаза ее расширились, и она покачала головой.

– Это значит, что когда вы в эфире, пятнадцать миллионов человек смотрит вас, в то время как ежедневная аудитория шоу доктора Хоффмана составляет от девяти до десяти миллионов.

– Вау! – Я постаралась одним словом выразить все. Значит, я действительно надрала кое-кому задницу, и очень серьезно.

Доктор Хоффман просиял, садясь в кресло рядом со мной. Он щелкнул пальцами и ткнул в направлении бара, где стояло множество бутылок с напитками. Шенди отлепилась от стены и бросилась выполнять его молчаливое указание.

Не успев даже подумать, я возмущенно фыркнула.

– Что? – Он посмотрел на меня с недоумением.

Я нахмурилась.

– Серьезно? Вы просто взяли и щелкнули пальцами свей ассистентке. Это же хамство! – Я покачала головой и перевела взгляд на Леону. – Простите. Просто это за гранью.

Она хмыкнула.

– Да нет, вы правы. Он действительно перешел все границы. – Она ткнула пальцем в сторону Дрю. – К сожалению, это тоже составная часть его обаяния. Этакий неисправимый ублюдок.

Она сказала это так, что это должно было звучать как комплимент, но на самом деле таковым не являлось. Дрю потянул носом и подмигнул, когда Шенди подала ему бокал с содержимым, которое я определила как ром с колой.

– Спасибо, моя дорогая, – буркнул Дрю Шенди, и она засветилась гордостью и радостью, как кошка, которая принесла задушенную ею птичку и положила к ногам хозяина.

Мне захотелось как можно скорее вернуться в монтажную, к куда более привлекательному мужчине, который учил меня мастерству делать хорошие истории, а еще – терпеливо ждать. Я хлопнула руками по бедрам, привлекая всеобщее внимание.

– Итак, что дальше?

– Торопитесь? – спросила Леона, сидя в своем кожаном кресле. Она выглядела королевой на троне, а студия была ее замком.

Я могла бы соврать, но мне не хотелось этого делать. Уэс учил меня, что честность – лучшая линия поведения всегда и во всем.

– Да. Вроде того. Уэс ждет меня в монтажной. Мы заканчиваем эпизод «Красота благородства» для пятничного шоу.

Леона кивнула.

– Уверена, это будет хит. Вы все еще здесь, мисс Милан? – спросила она неожиданно.

Голос моей тетушки затрещал в телефоне:

– Ну пока да. Вам повезло: я успела заняться бумагами, пока вы трое там мило беседовали. Мы можем уже перейти к делу? Мне есть чем заняться в ближайшие пятнадцать минут.

Она говорила напрямую, и это мне в тете очень нравилось. Когда она была в деловом настроении, она никогда не выбирала слова и не тянула время. А я это качество в людях вообще очень ценила.

Леона улыбнулась и хлопнула по столу.

– Что ж, к делу. Ваш рейтинг и рейтинг всего шоу стремительно растет. Мы, естественно, хотим на этом заработать. Поэтому доктор Хоффман и «Сенчури Продакшенс» договорились предоставить вам больше эфирного времени. Вы продолжите еженедельные выпуски «Красиво жить», но начиная с ноября мы бы хотели, чтобы вы участвовали в шоу на постоянной основе.

– В каком объеме? – спросила Милли.

– Ну, на данный момент мы предполагаем, что Миа будет вести шоу вместе с доктором Хоффманом. Она должна привлечь более молодую аудиторию и обращаться к ней. – Взгляд Леоны скользнул по Дрю. – Не то чтобы ты был старый, но ты на добрых двадцать лет старше. У двадцатипятилетних другие взгляды на многие вопросы, и, привлекая более молодых актеров и знаменитостей, можно оживить и освежить шоу.

– Если то, что она говорит, правда, то вам придется делить со мной эфир – а вы никогда не делали этого раньше. Вы уверены, что хотите этого? – спросила я доктора.

Конечно, мне хотелось вскочить и начать прыгать, крича: «Да, возьмите, возьмите меня» – но нужно было все-таки считаться с мнением того, кто работал в одиночку довольно долго. Возможно, ему совсем не нравилась эта идея. А если так – то ничего не получится. Он мог начать вставлять мне палки в колеса, и я увидела бы уродливую изнанку шоу-бизнеса. И ничего хорошего из этого тогда бы точно не вышло.

Дрю наклонился и взял мою руку в свои ладони. Неуместно? Да. Вообще неуместно. Похоже ли на Дрю? На неисправимого ублюдка, по меткому выражению Леоны? Абсолютно.

– Миа, дорогуша, это была моя идея.

Я уставилась на Леону, и та кивнула, закусив губу.

– Но почему? – спросила я, немножко успокаиваясь.

Он отодвинулся, дважды пожал мою руку.

– Я ведь не молодею. Нет, я, конечно, не старый, но есть вещи, которые я по-прежнему хочу успевать. Например, проводить время со своей женой. – Он улыбнулся и округлил брови. – Ты ведь ее видела.

Хмыкнув, я кивнула.

– А кроме того – я слишком надолго выпал из медицинского сообщества, если не считать знаменитых клиентов, которых я осматриваю время от времени, когда требуется. И я отстаю. Если мы продержимся в таком режиме шесть месяцев, я смогу делать больше, консультировать в каких-то особых случаях, расширить клиентуру, ну и так далее. Без сомнения, это обоюдная выгода. И поскольку ты у нас восходящая звезда… Бесконечность не предел, дорогуша.

Господи, я терпеть не могла, когда он называл меня дорогушей. Это звучало омерзительно, хотя я точно знала, что он считает это комплиментом.

– Если – и это большое «если» – Миа заинтересуется этим предложением, нам нужно обсудить количество рабочих часов, транспортные расходы и все остальные детали очень подробно. Речь может идти только об одной дополнительной рабочей неделе в месяц, – раздался голос Милли в сопровождении клацания ее ногтей по клавишам компьютера. – Я составляю рабочий план для Миа на ноябрь и декабрь. Если вы хотите нанять ее – мне нужно ваше предложение к завтрашнему вечеру.

Я нахмурилась, глядя на телефон с огромным желанием, чтобы тетя Милли немедленно заткнулась. Я понимала, что она не может просто взять и принять какие-либо предложения, не поговорив со мной, потому что я ведь сказала ей, что проработаю здесь только месяц. Я расплатилась с Блейном и могла не работать совсем, но это была работа моей мечты. Регулярные эфиры в ежедневной телевизионной программе? Постоянная работа, которую я обожала? Крепко сжав руки под столом, я молилась, чтобы Милли знала, что делает, и не испортила бы ничего, лишив меня этой возможности.

Вера. Мне нужно было иметь веру. Ведь Милли уже так много сделала для меня. И не было никаких оснований сомневаться, что она и дальше будет стоять на страже моих интересов со всей твердостью.

Леона склонила голову набок, словно обдумывая слова Милли.