Текст книги "Доза"

Глава 6. Привет, сестренка

Когда я говорила, что мне нужна игра, я имела в виду что угодно, но никак не прятки, где мне придется водить. Я осознала, что он начал играть с нашей самой первой встречи. Теперь я не сомневалась, что все это время он намеренно прятался от меня, будто зная, что чем больше проходит времени, тем хуже мне становится, и тем ярче эффект от его появления. Как он это делал, я представляла смутно. Возможно, окна его кабинета выходили на территорию, возможно, он просто не выходил в рабочее время, возможно, что-то еще, но главное было то, что он прятался специально.

Тем временем мне становилось все хуже, с каждым днем ломка становилась все сильнее, жажда все мучительнее. Не знаю, чего конкретно он добивался, на этот раз, скорее хотел проучить за дерзкий ответ, однако, если он чего и добился, то только того, что я начинала его ненавидеть.

К счастью, мои мучения на этот раз продлились недолго. Я вновь встретила его в конце недели. Мы шли навстречу друг другу по парку, вновь прожигая друг друга глазами. Внезапно он сменил траекторию движения, направившись прямо на меня, и в конце концов преградил мне дорогу. Я остановилась. Между нами было не больше половины метра. Мы продолжали смотреть друг другу в глаза.

– Нет, – наконец выдал он, чуть заметно улыбаясь. В ответ я лишь вопросительно подняла бровь. – Это не единственный вопрос, который я хочу тебе задать, – я усмехнулась.

– И что же еще ты хочешь знать?

– Например, во сколько ты сегодня заканчиваешь работать? – на этот вопрос ему ответили мурашки, которые и так покрывали меня с ног до головы, а теперь с удвоенной силой прокатились по всему телу. Нет, я не буду играть по твоим правилам. Я улыбнулась и покачала головой.

– И мы будем мило болтать, прогуливаясь по городу или сидя в каком-нибудь кафе, за один вечер узнав большую часть того, что хотим друг о друге? Так не интересно. Стандартно. Банально. Скучно.

Он чуть склонил голову вбок, с интересом и удивлением всматриваясь в мое лицо.

– У тебя есть идея получше? Я поддержу.

– Любишь играть? – продолжила я, а в его глазах блеснули дьявольские огоньки.

– Очень, – ответил он, хитро прищурившись, – что предпочитаешь? Шашки? Шахматы? Догонялки?

Кто-то перехватывал инициативу. Так не пойдёт.

– Обсудим это в понедельник. Скажем, в это же время, на этом же месте?

– Договорились, – мы одновременно сделали шаг в сторону и обошли друг друга, направляясь каждый по своим делам.

Разумеется, я знала, что он подойдет, и меньше всего хотела, чтобы наше общение началось по стандарту: знакомство, прогулки, свидания. Как ответить, чтобы предотвратить такой ход событий, я знала, а вот о том, что делать дальше, не имела ни малейшего представления. То, как легко он согласился, радовало и настораживало одновременно, но я предпочитала не вдаваться в размышления по этому поводу, а заняться делом.

Антон крепко спал рядом, обнимая меня рукой, а я никак не могла последовать его примеру, путаясь в ворохе собственных мыслей. Шли первые часы холодного воскресенья, сопровождавшиеся ливнем, бьющим по стеклу с грохотом, а я так ничего и не придумала. Я любила сильные дожди, поэтому решила проветрить свои мысли, выйдя на балкон. Попытка вылезти из постели не увенчалась успехом, стоило мне подвинуться, как рука Антона крепче прижала меня к себе. Даже во сне он боится отпускать меня. С трудом, я все же аккуратно выползла из-под его руки, вышла на балкон, открывая окно, и щелкнула зажигалкой, поджигая сигарету.

Шум дождя, ставший громче в несколько раз, успокаивающе ворвался в мои мысли как дым в легкие, и я наконец смогла нормально подумать. Я обозначила для себя несколько важных вещей.

Во-первых, мне не стоило бросаться в омут ненормальной безумной черной страсти, возникшей к незнакомому человеку; я буду сдерживать свои мысли, свои эмоции и свое тело до последнего, даже если это будет меня уничтожать. Стоит тормозить происходящее по максимуму, тянуть время, возможно, это пройдет, и я с облегчением вернусь к спокойной жизни с Антоном, осознав, что я просто не ценила свое счастье. Последнее представить сложно, я и тихая гавань – абсолютно противоположные понятия, но ведь все мы меняемся со временем, может, мне просто стоит подождать, и я поменяю свои взгляды на мир.

Во-вторых, даже если никаких отношений между нами не будет, все равно категорически нельзя появляться вместе с Дьяволом где-либо за пределами нашего бизнес-центра. Во всяком случае пока я не подумаю над тем, где это будет безопасно. Да и с Антоном не стоит гулять в людных местах, впрочем, мы этого почти не делаем, так как по будням он работает допоздна, а по выходным мы почти всегда у него, если я не шатаюсь где-то с друзьями. Опасность представляет не только, что Антон увидит меня с кем-то, но и то, что этот кто-то, являясь мне никем, увидит меня с Антоном. А еще друзья, родители, семья парня. Нет. Ни в коем случае.

В-третьих, мой Дьявол ни в коем случае не должен ничего обо мне знать. Или знать минимальную необходимую информацию. Ни фамилии, ни адреса, ни телефона. Ничего. Да и я сама не так уж много хочу о нем знать, так интересней. Даже имени не знать – вот это круто. Впрочем, имя все-таки в ближайшее время узнать придется, не могу же я кричать ему: «Эй, Дьявол!» или «Привет, моя доза».

Воплотить все задуманное не представлялось возможным. Ни капельки. Я ненавидела планы, но сейчас мне было необходимо придумать что-то, что хоть как-то поможет мне. И я придумала.

А потом раздался телефонный звонок.

– Привет, сестренка.

Тепло и свет будто наполнили меня изнутри, возвращая к жизни. Рома пришел в себя. Мой брат будет жить.

– Какое-то время не смогу ходить, придется долго восстанавливаться, но, в целом, прогнозы вполне оптимистичные, – сказал Рома, когда я примчалась в больницу.

– Почему ты ничего не рассказал?

– Серега раскололся?

– Еще бы ему не расколоться. Так почему?

– Ты бы не оставила это просто так, обязательно бы сказала, что тоже хочешь в этом участвовать, я не мог потерять еще и тебя.

– А ты думаешь, что теперь я это оставлю?

– Алиса, ты не понимаешь, во что хочешь ввязаться.

– Уже ввязалась. Они чуть не убили тебя. И они не будут безнаказанно устраивать беспредел и дальше.

– Нет. Даже не думай.

– Уже поздно, Рома. Ты не сможешь меня отговорить.

– Ну почему ты такая упрямая? Я прошу тебя не лезть в это дело.

– Ты не заставишь меня закрыть глаза на тех, кто совершил это с тобой. Пожалуйста, отдыхай и скорее приходи в себя. Мы справимся. Все будет в порядке.

Рома безнадежно вздохнул, но больше не сказал ни слова. За столько лет, проведенных вместе, он знал, нет ни единого шанса отговорить меня.

Глава 7. Правило № 1

Осознание того, что сегодня я наверняка увижу Дьявола, не принесло никакого облегчения, наоборот, мое состояние стало в разы хуже, чем в те дни, когда я могла только гадать, встречу ли его. Внутри меня все сжималось, руки дрожали, мысли путались, я всерьез задумывалась, что такими темпами дойду до нервного срыва.

«Что, если он не придет? Забудет? Не захочет? Будет смотреть из окна, на меня, идиотку, и, как обычно, ухмыляться. Хотя, из окон это место не видно, слишком много вокруг деревьев».

Но он пришел. В черной рубашке, с полностью расстегнутым черным пиджаком, он стоял, облокотившись на спинку лавочки, и курил. Слегка наклонив голову и прищурившись, смотрел в мою сторону и еле заметно улыбался, дожидаясь, когда я подойду.

– Привет, – сказал он и улыбнулся шире, а я еле сдерживалась, чтобы не выдать дрожь во всем теле.

– Присядем? – с трудом выдала я, обошла его и села на лавочку. Он встал напротив меня. Что ж, я была готова к тому, что он будет делать все по-своему. Я заставила себя посмотреть на него: все та же полуулыбка, все тот же взгляд в меня, все та же абсолютная уверенность в себе.

– В общем, слушай, – выдохнула я и продолжила, – начнем с простого. Каждый день мы можем задать друг другу только один вопрос. Отвечать можно только правду, соврать или сказать «не знаю» нельзя. Естественно, ложь это или нет, проверить невозможно, но так ведь не интересно?

– Согласен. Стоп, это был твой вопрос?

– Это был пример, как делать нельзя: подлавливать на мелочах и прочее в этом духе, это не считается. Врать нельзя, но можно отказаться отвечать на вопрос. Либо говоришь правду, либо отказываешься от ответа.

– И в чем тогда смысл? Ты можешь просто отказаться отвечать на все вопросы, – он вопросительно поднял брови.

– А в чем смысл мы сейчас придумаем. Например, по итогам недели, тот, кто не ответил на большее количество вопросов, проиграл, и должен…

– Ладно, – на пару секунд он нахмурился, после чего его губы медленно растянулись в улыбке, а глаза сощурились еще сильнее, – играем на желание, – он сказал это тихо и таким голосом, от которого сердце с грохотом упало вниз. Нет, я не жертва, ты не будешь чувствовать себя хозяином всех ситуаций, даже не думай.

– Хорошо, – я усмехнулась, – только надо обозначить рамки…

– Ну нееет, это не интересно, – лениво протянул он, снова скорчив недовольное лицо.

– Условие только одно. Желание не должно быть таким, за которое нас могут арестовать или выгнать с работы. Например, если ты скажешь мне пройтись в трусах по территории или потрепать за щеку генерального директора или что-то подобное. Это единственное условие, – я прищурилась и посмотрела ему прямо в глаза.

– Договорились. Каждый день здесь в это время?

– Нет. А если у кого-то появится срочная работа или назначат внезапное совещание, или еще что-то. Я несколько раз в день бегаю по территории, а ты выходишь курить. Поэтому, давай встречаться каждый день в 12:00. Если кто-то не сможет в это время, пусть заранее оставит записку, скажем, в дупле вот этого дуба, – я кивнула в сторону огромного дерева, росшего неподалеку, – и напишет, когда сможет.

Брови парня стремительно поползли вверх, словно, не веря той чуши, которую я только что выдала.

– Почему такие странные правила?

– А почему ты согласился играть? – мне надоело смотреть на него снизу в верх, и я медленно встала, оказавшись прямо напротив него: мы оба молча ухмылялись и продолжали это затянувшееся противостояние взглядов.

– Это твой первый вопрос?

– Нет. Можешь начать первым.

– Ты прекрасно знаешь мой первый вопрос, он не изменился. Как. Тебя. Зовут?

– Алиса. Когда у тебя день рождения?

Дьявол рассмеялся.

– Даже не хочешь сначала спросить имя? Я могу поинтересоваться почему?

– Можешь. Завтра. Так что?

– 13 февраля.

– А год?

– Мне 25. Сама посчитаешь?

Я выдохнула с облегчением. Это замечательно, мне в августе исполнится 24, а на мои игры слишком взрослый бы не согласился.

– Отлично. До завтра, – я развернулась и направилась к своему корпусу.

– Ты не захотела знать, почему я согласился? – раздался за спиной его голос. Я обернулась, одарив его широкой улыбкой.

– Я не задаю вопросы, на которые знаю ответ.

Эта игра была лишь началом, она не стала частью нашей основной игры, однако она установила для нее первое правило: говори правду или не отвечай.

* * *

До конца рабочего дня я пребывала в состоянии сумасшедшей эйфории. Улыбка не сползала с моего лица. Конечно, теперь я обрела уверенность в том, что каждый день буду получать небольшую часть необходимой мне дозы. Мой план удался, главное, держать себя в руках и не думать при каждой встрече о том, как он вцепится в тебя и повалит на землю, придавив сверху своим телом. А если попытается, не допустить этого. Ни за что.

Альф почувствовал мое хорошее настроение сразу, как я зашла в квартиру, и поприветствовал меня оглушительным лаем. Мы валялись на полу в комнате, я со смехом трепала его за шею, а он тыкался в меня носом, норовя облизать. Если в моей жизни и есть поступок, о котором я уверенно могу сказать «правильный», это то, что я завела собаку. Он грустит вместе с тобой, радуется вместе с тобой, и будет любить тебя всегда, как и ты его. Друга лучше просто не найти.

– Опять устроили возню, – в дверях, с улыбкой качая головой, показалась мама, – ты чего такая веселая?

– Разве я бываю грустной? – рассмеялась я, почесывая Альфу живот.

– Сегодня ты необычайно радостная.

– А зачем грустить? Правда, Альф? – тот ответил убедительным гавканьем, а мама, подозрительно покосившись на нас, скрылась за дверью.

Я затеяла опасную игру, исход которой невозможно было предвидеть, и радовалась этому, как ребенок.

* * *

Он снова пришел раньше и снова курил, прислонившись к лавочке.

В этот раз я спросила его про работу и узнала, что он работает в одном из корпусов в организации под названием «Орион» менеджером по работе с клиентами.

– Почему ты не спросила имя?

– Твой возраст волновал меня больше всего, – он лукаво прищурился.

– Интересно, почему… – он сделал вид, что глубоко задумался, и если бы я умела краснеть, то напоминала бы в этот момент помидор, – однако, сегодня ты снова не спросила имя, так что я жду полного ответа, – и он выжидающе уставился на меня.

– Чтобы ты наверняка потратил на это свой вопрос, – я ухмыльнулась. Этот ответ удовлетворил его.

– Где ты работаешь? – спросил он на третий день.

– В «Принт+». Назови свое имя.

– Владислав. Можно просто Влад. Приятно наконец познакомиться, Алиса, – с этими словами он протянул мне руку, и когда я вложила свою ладонь в его, по всему телу снова пробежали мурашки. Он крепко держал мою руку, смотря мне в глаза и еле заметно улыбаясь самым краешком губ, а когда, наконец, отпустил меня, я снова почти бегом побежала от него. Кого я боялась больше? Его или себя? Я не знала ответа.

Август с лихвой компенсировал дождливое лето небывалой жарой. Теперь все ругались на солнце, меня же волновало только то, что игра шла с ровным счетом, а вопросов, на которые я не смогла бы ответить, было достаточно. Я уже знала свое желание, и мне было необходимо выиграть. Нужно было придумать такие вопросы, на которые он с большой вероятностью не стал бы отвечать. Или не смог бы. Вот это был хитрый ход, мы же не обговаривали то, что вопросы могут касаться только нас. Поэтому я приберегла коварный вопрос до пятницы.

– Задавай свой вопрос первый, – попросила я его в четверг. Он спросил про образование, и я выдохнула с облегчением, рассказав, что закончила университет по специальности «реклама и PR».

Настала моя очередь. Я посмотрела на Влада, незаметно вдохнув побольше воздуха. Говорить, когда тебя сверлят взглядом эти глаза, было невыносимо. Особенно, когда собираешься задать такой вопрос. Он должен отказаться отвечать, а на войне хороши все средства. Даже самые нелепые.

– Сколько у тебя? – спокойным голосом выдала я, и улыбка расползлась по моему лицу.

– Прости, что? – ответил он, еле сдерживая смех.

– Ты понял, – я сощурила глаза и покосилась на пряжку его ремня. Он поперхнулся. Это была моя маленькая победа.

– Ответ «достаточно» тебя устроит?

– Нет.

– А я могу ответить на твой вопрос чуть позже? Скажем, более развернуто? Обещаю, мой ответ полностью удовлетворит твое любопытство, – и с этими словами он сделал шаг ко мне, оставив между нами жалкие пару сантиметров. Меня бросило в жар, и я с трудом заставила себя сконцентрироваться, чтобы выдохнуть ему в лицо:

– Нет, – он сделал шаг назад, ухмыляясь, и я почувствовала небывалое облегчение.

– Тогда я отказываюсь отвечать. Вот и ломай теперь голову.

– Правда думаешь, что я сильно хотела это узнать? Ты всего лишь попался на уловку.

– Ну-ну, я еще могу сравнять завтра счет, не забывай. А потом и вовсе обыграть тебя, – с этими словами он развернулся и медленно направился к своему офису.

– Или проиграть, – шепнула я так, чтобы он не слышал.

Наступила пятница. Сказать, что я переживала – ничего не сказать. Какой бы вопрос он ни задал, я была уверена, что не смогу ответить на него. Оставалось надеяться, что он попадется на мою уловку.

– Я тебя внимательно слушаю, – весь его внешний вид кричал о том, что мне конец.

– Ладно, – я приподняла брови, – когда у меня день рождения? – улыбка моментально слетела с его лица.

– Что? Это я тебя должен спросить. Понятия не имею, – и тут же вернулась обратно, – я сказал правду.

– Нельзя говорить «Не знаю», забыл? – я почти смеялась.

– Это не честно. Пересмотрим правила.

– Пересмотрим. Только когда завершим вопросы этой недели, – он молча обошел меня и встал сзади, приблизившись губами к уху, и заговорил в него, от чего по мне снова прокатилась и упала вниз живота горячая волна.

– Я мог бы не согласиться засчитывать этот вопрос, и тебе бы пришлось задать другой, так как ты сама знаешь, что это не честно. Но я подыграю тебе, позволю выиграть в этот раз, но потом не жди от меня пощады. Я буду задавать такие вопросы, что ты не сможешь их повторить, не то что ответить на них. А желания… Сама увидишь расплату за свою хитрость, – он резко отстранился и снова оказался передо мной, кривя губы в ухмылке, а я не могла выдавить из себя ни слова в ответ.

– Что ж, раз я в любом случае проиграл, задам обычный вопрос. Где ты живешь?

– Недалеко… отсюда.

– Это не точный ответ, – он покачал головой, – мне нужен адрес.

Я не могла сказать ему свой адрес, абсолютно точно.

– Я не буду отвечать на этот вопрос, – процедила я сквозь зубы.

– Ого, не думал, что ты откажешься. Это интересно. Однако, в любом случае, я проиграл. Придумала желание?

– Да, – улыбнулась я, – не сложное и не жестокое. Надеюсь, ты вспомнишь мою доброту, если я когда-нибудь проиграю, – он насмешливо посмотрел на меня, всем своим видом говоря: «И не надейся».

– Хочу сделать несколько совместных фотографий. Прямо сейчас, – он смотрел так, словно сомневался, в своем ли я уме.

– И все? Ненавижу фотографироваться, но я думал, ты придумаешь что-нибудь изощреннее.

– Это я всегда успею. Давай, вставай рядом.

Я достала телефон и стала фотографировать. Мы кривлялись и корчили рожи, делали вид, что фотографируемся на паспорт, смеялись и дурачились.

– Теперь ты сможешь любоваться мной в любое время, – ухмыльнулся он.

– На самом деле у меня жуткая память на лица, я с трудом могу воспроизвести их в памяти, и это меня сильно напрягает. Не хочу забывать, как ты выглядишь.

– Спасибо, что упростила мне задачу. Не придется задавать этот вопрос на следующей неделе.

– Не скучай, – я бросила на него последний взгляд и зашагала прочь.

Неделю назад я думала, что, если мы будем разговаривать, это разрядит напряжение, которое образовывалось между нами при каждом пересечений взглядов. Я ошибалась. Оно росло и росло с каждым днем, и держать себя в руках становилось все сложнее. Чем больше я стремилась утолить жажду, тем сильнее она становилась.

Поздно вечером, пересматривая фотографии, меня вновь накрыло леденящее чувство, подобное тому, которое настигло вечером того дня, когда стреляли в Рому. Я не помнила, как делала эти фотографии. Мой мозг словно стирал из памяти моменты сильных эмоций и не хотел мне их возвращать. «Стоит обратиться к врачу» – подумала я, прежде чем провалиться в сон.

Глава 8. Заброшенный архив

Очередные выходные с Антоном, вопреки наивным надеждам, не изменили ничего внутри меня. Я изо всех сил старалась быть ласковой и милой, но получалось откровенно фальшиво, правда, он этого не замечал и выглядел вполне довольным.

– Ты сможешь взять отпуск в сентябре? – проговорил он, обнимая меня сзади, пока я переворачивала блинчики на сковородке.

– Отпуск? Я не устала от работы, – просто ответила я, и вся сжалась, ожидая подвоха.

– Хочу отвезти тебя на море, – меня моментально будто огрели по голове молотком и шарахнули током.

– Нет. Только не на море. Не люблю море.

Антон рассмеялся.

– Все любят море. Я хочу показать тебе, как это прекрасно, хочу, чтобы тебе понравилось. Вот увидишь, твое мнение поменяется.

– Во-первых, я не все, – сердито буркнула я в ответ, – во-вторых, говоришь, поменяется? Так же, как и с многочисленными идиотскими ресторанами, в которые ты продолжаешь меня водить? Как успехи? – я обернулась к нему, ухмыляясь.

– Не сравнивай море и рестораны.

– Слушай, я готова отправиться с тобой в отпуск. Давай снимем домик в лесу, будем собирать грибы и ягоды, топить печку, ходить на рыбалку.

– И кормить клещей, потихоньку сходя с ума вдали от цивилизации. Я всегда удивлялся твоим пристрастиям. Подумай над моим предложением. Я уверен, ты будешь в восторге. Если не понравится, в следующий раз поедем в отпуск куда скажешь, хоть в лес.

– Ладно, – проворчала я, выкладывая блинчики на тарелку, – садись за стол.

Если бы для меня существовал антоним, он бы все всяких сомнений назывался «вода». Я просто не представляю, что еще в этом мире может быть настолько далеко от меня. Вода, а точнее водоемы – одна из немногих вещей, которые вызывают во мне отвращение и страх. Мама и папа в детстве каждое лето каждые выходные ходили со мной на речку и учили плавать; я год занималась в бассейне с разными тренерами; я ездила купаться с друзьями, также учившими меня. В общей сложности моим обучением занималось не менее двадцати человек, каждый из которых опробовал на мне кучу методов. Я так и не научилась нормально плавать, хотя прикладывала массу усилий и горела желанием. Не знаю, что со мной не так. Пожалуй, я соврала, сказав, что мне все в этой жизни удается без усилий. Кое-что так и не удалось.

На время выходных я запретила себе даже думать о Владе, что, в принципе, все равно было невозможно. «Мы просто общаемся, ничего не случилось. Нет никакого повода переживать.» И это было почти правдой.

– Ты смотришь сквозь меня, – недовольно буркнул Антон. Я запихнула в рот последний кусок блинчика и, оттолкнувшись от кухонной стойки, плюхнулась к нему на диван. Он внимательно посмотрел на меня.

– Не говои глупофтей, – ответила я с набитым ртом, пихнув его в бок локтем. Он закатил глаза. Ну как можно быть таким серьезным? В считаные секунды я схватила подушку и от всей души врезала ему по плечу. Антон не остался в долгу и сделал то же самое. Мы устроили возню, бегая по кухне и колошматя друг друга подушками, он смеялся как сумасшедший, я смеялась в ответ. У меня всегда получалось разрядить обстановку, но одно обстоятельство не приносило облегчения и радости. Мой смех. Он был абсолютно фальшивым. Мне ни капельки не было весело.

* * *

Я стояла перед зеркалом и молча пялилась на свое отражение. Метр шестьдесят с кепкой, до модели мне далеко. Но я бы ни за что не хотела быть выше. Когда я надеваю каблуки, то становлюсь идеального роста, а будь я на несколько сантиметров выше – перебор. Темно-рыжие, почти каштановые, отдающие красным на солнце волосы до середины спины: не прямые, не кудрявые, лежат крупными волнами в хаотичном порядке и живут от меня отдельной жизнью. Прямой нос, ярко выраженные скулы, карие глазищи. Не люблю свой цвет глаз, он кажется мне не интересным, слишком темным. Но сейчас эти глаза горят, горят так ярко, что мне даже нравится. Горят неподдельным азартом, желанием и безумием. Пожалуй, сейчас я впервые разглядела их истинную красоту.

Я не боялась проиграть на этой неделе и была полностью к этому готова. Я не только не могла придумать вопрос, на который он не стал бы отвечать, я не могла вообще придумать никаких вопросов. Мне не хотелось знать о нем больше, мне нравилась его загадка, интрига, тайна. Но, как бы то ни было, существовали такие вопросы, которые стоило бы выяснить.

Однако, на вопрос, где он живет, он отказался отвечать, как и я на вопрос о своей дате рождения.

– Что, даже возраст не скажешь?

Я помотала в ответ головой.

– Может хотя бы месяц и день?

Я снова помотала головой. При желании можно потратить кучу времени и использовать эту информацию, чтобы найти меня в социальных сетях или пробить, где я живу. Не стоит ничего говорить, пока я не скрою всю информацию в интернете.

Я знала его имя и дату рождения, и давно могла попытаться найти его страницы в социальных сетях, но мне не хотелось этого. Мне хотелось знать только его настоящего. Живого. Такого, какой он рядом со мной.

– Чем ты занимаешься в свободное время? – банально до жути и, по сути, не интересует меня, ну разве что совсем немного. Он пожал плечами.

– Сейчас лето. Тусуюсь с друзьями, сидим в барах или у кого-нибудь дома, на природу ездим, речка, дача, шашлыки и прочее, просто гуляю, а если хочется побыть дома, то смотрю фильмы или что-нибудь читаю.

Хороший ответ. Я бы сказала – идеальный.

– Задам тебе тот же вопрос, – и он улыбнулся, вопросительно наклонив голову.

– Пожалуй, мой ответ будет аналогичен твоему. Ну, еще можно добавить просмотр сериалов.

– Хм, я и забыл, этим я тоже занимаюсь, – продолжая улыбаться, добавил он.

– Мне нужно в твою сторону, пойдем.

Мы впервые не разошлись в разные стороны после встречи, а вместе молча направились к зданию. Я шла чуть впереди, но даже так чувствовала тяжелый взгляд, прожигающий спину, от которого все тело снова покрылось мурашками.

Зайдя в лифт, я нажала свой этаж и отошла к противоположной стене. Дьявол встал напротив меня, прямо рядом с кнопками. Двери закрылись. Лифт поехал наверх. Мы по-прежнему не отрывали глаз друг от друга и молчали. Все снова повторяется. Я с трудом сдерживала дрожь во всем теле, крепко скрестив руки на груди. Почему, ну почему его гребаный взгляд вызывает во мне такую реакцию. Лифт остановился. Ну наконец-то. Пытка закончена. Я отвернулась от Дьявола, собираясь выходить. И ничего. Двери не открылись. Мы застряли.

Я с трудом заставила себя обернуться и снова наткнулась на его взгляд. На его лице сияла широкая ухмылка, в то время как сам он издал несколько беззвучных смешков.

Снова вдвоем, в лифте, только на этот раз неизвестно насколько. Он продолжал молча смотреть на меня, а мне все труднее было сдерживать дрожь, да что там дрожь, я чувствовала, насколько тяжело было делать каждый новый вдох. Влад же выглядел абсолютно спокойно и выводил меня из себя с каждой новой секундой. Ну что ж, раз ему так нравится играть, я с удовольствием поддержу его.

С трудом набрав в грудь побольше воздуха, я заговорила:

– Ты так и будешь пялиться на меня, или может делом займемся? – весь суровый тон моих слов скрасила игривая улыбка в конце. Я вопросительно наклонила голову в бок. Он удивленно приподнял брови, а в серых глазах блеснули хитрые искорки.

– Начинай, – ответил он, в то время как усмешка все шире расползалась по его лицу.

Я уверенно шагнула прямо на него. Он молчал, наблюдая за моими действиями, и не шевелился. Я сделала еще шаг. Между нами оставалось еще достаточно места. Ухмылка постепенно сползала с его лица. Я придвинулась к нему почти вплотную, сократив разделявшее тела расстояние до пары сантиметров, и замерла в таком положении. Я чувствовала тепло его тела даже отсюда, даже сквозь одежду, даже не касаясь. Слышала его дыхание, ставшее тяжелее, когда я медленно протянула руку и оперлась ладонью о стену на уровне его груди. Видела, как потемнели его глаза, когда я проделала те же действия другой рукой, заключив его в ловушку. Конечно, ему не составило бы никаких усилий в любой момент оттолкнуть меня, но он не двигался и ждал того, что я собираюсь сделать. Он уже не улыбался, его грудь вздымалась чаще и тяжелее, и он по-прежнему не отрывал взгляд. Неимоверных усилий мне стоило совладать с собой и невыносимой тяжестью, наполнившей низ живота, чтобы медленно приблизить свое лицо к нему. Мысли путались, несвязным вихрем затуманивая разум, мешая, не давая толком сосредоточиться. Собрав в кулак остатки концентрации, все так же медленно я приблизила губы к его уху и низким голосом проговорила:

– Поверил? – после чего резко нажала кнопку вызова лифтеров и сделала два быстрых шага назад, победно улыбаясь.

Он не шевелился. Все так же тяжело дышал, а глаза, по-прежнему устремленные на меня, полыхали неподдельной яростью. Мне казалось, он сейчас набросится на меня и убьет, но опасный момент резко прервал голос диспетчера, раздавшийся около кнопок и заставивший обоих вздрогнуть:

– Застряли? Сейчас все сделаем, 10 минут, и будете снова сидеть в своих креслах.

Я посмотрела на него и удивилась, как быстро сменился его взгляд. Он невозмутимо ухмылялся, стряхивая с пиджака воображаемые пылинки.

– Браво, Алиса, браво, это было красиво. Мне понравилось, – добавил он шепотом, отчего я снова покрылась мурашками, – как-нибудь повторим, – он лукаво прищурился и отвел глаза, продолжая свое невообразимо важное дело.

Нас на удивление быстро освободили из плена застрявшего лифта, и я по привычке, почти бегом, не оглядываясь, устремилась как можно дальше от Дьявола.

Что я натворила, как у меня только хватило смелости? Как мне хватило силы воли не сорваться, как я сдержалась, не позволила себе даже дотронуться. А он? Чувствовал ли он ту сумасшедшую страсть, которая бушевала во мне? Испытывал ли он то же, что и я? Если я что-то и знала точно, так это то, что он этого так не оставит, не забудет, обязательно припомнит, отомстит. И мне стоило всерьез опасаться неизбежного момента расплаты.

* * *

В среду я закопалась в документах, не покидая кабинета. Недавние события только нагоняли на меня страх и неуверенность, и я всерьез подумывала вообще никуда не выходить, но желание снова ощутить на себе его взгляд пересилило остальные чувства, и я швырнула записку в дупло: «17.00».

– Ну и где тебя носило? – недовольно выдал он, всем своим видом показывая, что и думать не думал о вчерашних событиях. Оно и к лучшему.

– Соскучился? – я широко улыбнулась и сощурила глаза.

– А если да, то что?

– Ничего. Задавай свой вопрос.

– Может я поболтать с тобой хотел, а ты сразу к делу. Ладно-ладно, в таком случае хватит с тебя легких вопросов. Пора переходить к делу. Итак, у тебя есть парень? – ну вот и все. Конец. Я похолодела. Черт. Черт. Держи себя в руках, используй всю свою изобретательность, ты сможешь.

– Парень? – я рассмеялась, – может у меня муж, двое детей, три любовника, кредит и ипотека, а ты спрашиваешь, есть ли у меня парень? Я пойду тебе навстречу и дам возможность переформулировать вопрос.

– Хорошо. У тебя КТО-ТО есть? – думай, Алиса, думай.

– Пожалуй, я не буду отвечать на этот вопрос.

По его лицу и еле заметной улыбке было абсолютно невозможно понять, какие выводы он сделал. Он просто молча смотрел на меня, ожидая вопроса.

– У тебя есть дети? – выдала я. Вот теперь его эмоции были как на ладони. Он резко выпучил глаза и поднял брови, недоверчиво глядя на меня и улыбаясь.

– Нет, – рассмеялся он, – как тебе взбрело это в голову, что за странный вопрос?

Я пожала плечами.

– Есть ли у тебя невеста, или жена, или девушка и в каком количестве меня абсолютно не интересует, а вот дети – животрепещущий вопрос, учитывая растущую с каждым годом любовь молодежи создавать семьи в 18 лет.