Текст книги "Наследник черного престола"

Глава 8

Разумеется, Николай поспешил впихнуть всех подозрительных иномирян в свою квартиру. Не то чтобы он горел желанием расширять штат незваных гостей, но все же лучше было убрать их подальше от глаз свидетелей. В подъезде, увидев возле почтового ящика соседа с внуком, заявил как можно громче:

– Прекрасный косплей, Гришаня! На вечеринке ты всех порвешь. – И вежливо поздоровался с опешившим соседом: – Жизнь за Нер’Зула, Максим Семенович!

– И тебе того же, Коль… – отозвался старик. – Молодежь развлекается, – это он уже внуку объяснил.

Кухня как-то сразу зримо сжалась, потолки опустились, когда косплеер татуированной смерти вошел в нее и с интересом осмотрелся.

– Вы садитесь, садитесь, – настойчиво посоветовал Николай, которому уже до чертиков надоело, что эта бандура над ним возвышается. – Трина, щелкни чайник, пожалуйста, я пока заварю.

Он просто решил заняться чем-нибудь, чтобы собраться с мыслями, однако хоасси наблюдал за их бытовой возней с настоящим изумлением. Кстати говоря, он выражал эмоции ярко и понятно, ни капли от деревянной холодности шорсир. В конце концов, Ноэ не выдержал и поинтересовался:

– Вы пока не заняли престол, а хоасси вообще не находятся в полном подчинении черным лордам, но в этой ситуации даже мне хочется предложить: может, я смогу выполнить эти манипуляции? Или это сделает Тринадцатая. Вы еще, прости темнота, посуду мыть возьмитесь.

– А он и мыл, – бессердечно вставила Трина.

Глаза хоасси еще немного расширились. Но голос прозвучал почти весело:

– Правильная кровь и неправильное воспитание дают интересный эффект. Надо будет на младенцах поэкспериментировать – например, можно ли из детеныша демона вырастить послушного пса, а из светлого – демона… Или все-таки кровь победит… – он задумчиво уставился в пространство, что-то перебирая в мыслях.

– Вы замечтались, Ноэ! – Николай вернул разговор в главное русло. – Нам с вами пока интересен только один опыт, мой. И как видите, кровь не победила. И хоть Трина тут всячески намекала, что из меня получился не самый хороший человек, но впору признать – черный лорд из меня еще хуже.

– Чудесно, вы умеете строить длинные предложения. То есть не полный идиот, а этого я опасался сильнее прочего, – отозвался хоасси, переведя на него белесый взгляд. – Предлагаю выпить этого травяного отвара, раз уж вы предлагаете, а потом прекратить страдать ерундой и отправиться уже к вратам. По пути и обсудим, из кого из нас троих черный лорд получится быстрее. Подсказка: двое не обладают вашей кровью, то есть вычеркиваются из списка.

– Вай, у кого-то есть чувство юмора! – ответил Николай, уже полностью пришедший в себя и осознавший, что ему надоело быть тряпичной куколкой в чужих руках. – То есть не полный идиот, а этого я опасался сильнее прочего! Ну, раз мы оба не идиоты, то есть все шансы договориться. Уважаемый Ноэ, я отказываюсь идти с вами куда бы то ни было, найдите другого кандидата на эту мерзкую должность.

Хоасси хлебнул чая, скривился, кивнул Трине, когда та пододвинула к нему сахарницу и показала ложку. Ответил почти сразу, не мучая никого долгими размышлениями:

– Да без проблем. Совет тринадцати сразу рассматривал вероятность, что вы откажетесь, а короновать лорда против его воли не самый удачный вариант. Потом нам же и не поздоровится.

Николай так обрадовался, что даже не смог сразу осознать:

– И все? То есть на этом все? Какое счастье! Где вы были раньше, дорогой Ноэ?!

– Собирался из кусков. Довольно болезненный процесс, надо признать.

Коля счастливо отмахнулся:

– Что было, то прошло! Нытиков и в нашем мире не особо любят. Ладно, раз мы договорились, предлагаю еще по чайку, я и на растворимый кофе готов пойти, и начнем прощаться.

– Зачем прощаться? – хоасси свел брови.

– В каком смысле? – Николай остановил бушевание радости. – Хотите сказать, что здесь остаетесь?

– А зачем нам уходить?

Коля решил, что хватит обмениваться вопросами, пора и к конструктиву приходить:

– Вы двое переоцениваете мое гостеприимство, если думаете, что можете у меня жить всей своей темной толпой. Не много ли нахлебничков? У меня теперь ни работы… ни дополнительных источников заработка. И только одной этой девицы влияние. С вами я тогда в минус уйду? Кредит возьму?!

– Нет, Киан из династии Кордов, столпотворения не предвидится. – Советник повернулся к девушке: – Тринадцатая, ты сама слышала, что вопрос решен. Сделай одолжение, перережешь себе горло. Только отойди куда-нибудь подальше, потому что в этом мире трупы пахнут так же, как и в нашем. Не станем отравлять наследнику существование запахом.

Николай растерялся, уловив смысл просьбы:

– Эй! Я не понял! Вы почему это моей шорсир тут командуете?

Все те же веселые глаза вновь устремились на него.

– А, прошу нижайше простить. Вы хотите напоследок еще поразвлечься, а других подходящих для этого особей искать лень? Конечно, конечно.

– Да нет же! – Коля подскочил на ноги от переизбытка эмоций. – Почему это Трина должна умереть? Ведь вопрос решен – вы можете открыть врата, можете уйти вдвоем и искать нового смертника. А я буду поминать вас добрым словом.

– Ой, только добрым не надо, – Ноэ поморщился, – я хоть и не истинное зло, как вы, но все-таки первый защитник черного престола. Как-то не по титулу мне поминания добрым словом.

– Буду поминать всеми плохими словами, – предложил Коля альтернативу, хотя уже и сам понимал, что разговор повернул на сто восемьдесят градусов.

Ноэ оправдал ожидания:

– Нам просто незачем возвращаться, Киан. Если Тринадцатая вам мешает, то пользуйте ее как пожелаете и отправьте спокойно умереть. У нее все равно нет в жизни иных задач, кроме как служить своему хозяину. Я ненадолго составлю вам компанию, но потом и сам уйду – посмотрю напоследок и этот мир.

– Да что вы несете? – Коля никак не мог уловить суть. – Зачем ей вообще умирать?

– А вам ее жаль? – хоасси едва заметно прищурился.

– Конечно! – Николай и не думал отрицать. – Видите ли, в моем мире человеческая жизнь хоть что-то да значит. И мне претит сама мысль, что кто-то умрет из-за меня! Как вам такой черный лорд, а?

– Я услышал ваш вызов – демонстрируете сострадание. Тогда оставьте ее при себе, только не прогоняйте – жизнь без цели для шорсир хуже любой смерти. Вот такой выбор, третьего не дано. В свой мир нам уходить незачем.

– Это еще почему?

Ноэ неспешно сделал еще несколько глотков.

– Знаете, Киан, во время поисков в лесной чаще своих пальцев, я все размышлял… Мы сразу предположили, что убийца наследников есть в списке, просто очень глуп и потому противопоставил себя Совету. Как будто черный лорд в состоянии удержать власть без нашей помощи. Конечно, никто не гарантирует, что все дети вашего отца должны были родиться с мозгом, но такой идиотизм все-таки за гранью. Я перебирал имена, вспоминал, что о них знаю, но так и не понял, кто может стоять за такими глупыми поступками. Пока на безымянном пальце левой руки до меня дошла простая мысль: а если претендентов убивает вовсе не один из наследников?

– Да мне-то какая разница? – закричал Коля, не в силах больше выносить этот монолог. – Вот какая разница, кто именно хочет меня убить?

– Просто если я прав, – Ноэ мягко улыбнулся, – то ни один из наследников не выживет. Однако за вами встанут тринадцать шорсир – если у кого-то и есть шанс, то только у вас. Первый наследник просто не ожидал атаки – никто из нас не ожидал, – потому и собирался набрать защитниц по своему вкусу. Но в вашем случае той же ошибки мы бы не повторили. Я всерьез опасаюсь, что если вы не займете престол, то его не займет никто. Подобная история уже случалась почти шесть тысяч лет назад, но тогда хоасси смогли обнаружить дальнего родственника лорда, и черной крови в его жилах хватило вынести тяжесть короны. Повторить такой трюк во второй раз вряд ли удастся.

– Опять же – мне-то какая разница? Пусть этот ваш трон никто не занимает – расходитесь, работу себе найдите!

Ноэ отчего-то посерьезнел и уставился пристально на Николая, словно пытался угадать, шутит тот или нет. А после долгой паузы медленно произнес:

– Вы, видимо, так и не поняли. Все миры строятся на равновесии добра и зла. В нашем они четко разделены на две империи, в других, наподобие этого, сильно перемешаны. Но гармония есть даже здесь. Мы ведем вечную войну со светом, но никогда не разрушаем его полностью. Когда побеждаем мы – в остальных мирах становится больше зла. Когда верх берут они – у вас рождаются святоши. Но и светлые никогда не думают о том, чтобы уничтожить черный престол окончательно. Если вычеркнуть одну из основ, то миры перестанут существовать – схлопнутся от переизбытка света или темноты, разрушатся все магические связи. Все мы сильные или слабые фигуры на игральной доске, а черный и белый престолы и есть сама доска, и они завязаны на соответствующей крови. Я бы сам уселся на трон, если бы это помогло.

– Не понял… Как это – схлопнутся?

– Странно, что не понимаете. Уравновешенная магия дает основу существования всех миров. Сложно объяснить в известных вам категориях, но… вот солнце, например, которое ходит вокруг ежедневно в одно и то же время. Или как там правильно? Сила утяжеления…

– Тяжести, – поправил Николай, которому становилось все страшнее.

– Да. Или волны, невидимые глазу, меня эта тема очень заинтересовала, хотелось бы успеть разобраться. Это магия вашего мира, которую вы называете «физикой», в других мирах называется иначе. Что будет, если начисто удалить ее из бытия?

Мысли замедлились и хватались друг за друга как-то неловко:

– Но кому могло понадобиться полное разрушение всех миров? Белой империи?

– Нет, конечно. Они тоже погибнут. У меня очень мало вариантов, и все не выдерживают критики. Предполагаю, что кто-то решил взять энергию от умирающих миров и… я только предполагаю, направить ее на создание нового, выстроенного уже по другим законам. Стать богом в новой вселенной. Этот некто должен быть чрезвычайно силен, не слабее меня. Напоминаю, что у меня алиби – я не сидел бы здесь, если бы сам это придумал. Теоретически он может стоять на любой стороне, но больше такой выбор похож на темного мага, светлые обычно очень щепетильны в отношении каждой букашки. Это только гипотеза, но вы должны понимать все возможные последствия своего решения, Киан из династии Кордов.

У Николая разом закончились все разумные доводы, кроме одного:

– Но я не подхожу на эту роль! Какой из меня черный лорд?

– Плохой, – признал Ноэ. – Хуже я за свою жизнь не видел и в хрониках о таких не читал. Вы только что пожалели какую-то там шорсир – очень дурной знак. А может, в этом и есть выход. Если вам жаль одного человека, то представьте, как своим решением вы убиваете миллиарды миллиардов разумных существ, включая самого себя. Нам с Тринадцатой незачем возвращаться домой, Киан, потому что через несколько месяцев не будет ни дома, ни врагов, ни друзей.

Коле стало откровенно плохо, вот просто до невыносимой тошноты. Он уточнил почти с надеждой:

– Признайтесь, этот ультиматум вы придумали специально, как способ меня убедить!

Хоасси совсем по-мальчишески улыбнулся:

– В самую точку, Киан. Я вообще обычно так и развлекаюсь – люблю, знаете ли, ради какой-нибудь чепухи разлететься на куски, а потом их собирать. Каждые выходные так делаю, скуку развеиваю. Это был сарказм. Я заметил, что вы любите сарказм.

Николаю становилось все хуже. До такой степени, что он встал и, пошатываясь, отправился в свою комнату, где упал на кровать лицом в подушку. Почему-то во все сказанное легко поверилось. Да хотя бы по той причине, что могущественному магу, способному заниматься чем угодно, незачем было рисковать собственной жизнью, если бы на карте не стояло желание сохранить черный престол любой ценой. Еще не согласившись принять корону вслух, Коля уже ощутил ее тяжесть. Ведь знал, что выбора нет, а перед глазами летели лица всех знакомых: Петюни, соседа с внуком, бывшего шефа, Трины, девчонок гоу-гоу из клуба, дальнобойщиков и прочих людей, к большинству из которых он относился на уровне «никак». Многих он был готов обманывать и использовать, но определенно не хотел ставить подписи их смертных приговорах. И себя Николай очень сильно любил, привязался за столько-то лет. И себе он смерти не желал еще больше, чем всем остальным вместе взятым. Как же хорошо жилось с Триной – она так мягко стелила, что Коля бы и не заметил, как счастливой парочкой они бы дожили до конца света. Но чертов хоасси бронебойно и почти весело забил его козырями.

– Я согласен, – он сказал в подушку, не в силах поднять голову, но твердо уверенный в том, что его услышат. – Я пойду с вами.

Глава 9

Николай отстраненно и почти уныло соображал, с кем обязан попрощаться. Бывшие девушки явно не горели желанием слышать его голос, бывшие коллеги по работе – еще меньше. Друзья и напарники по карточным столам обрадовались бы его звонку только в том случае, если бы Николай в первые пять секунд сообщил о выгодном дельце или выплате долга. Как так вышло, что он – в сущности, хороший человек – не обзавелся в родном мире никем, кто хотя бы заметит его отсутствие?

Он все же набрал номер Петюни – больше это требовалось самому Николаю.

– Сдурел?! Пять утра! – поприветствовал его старый друг.

– Петь, я хотел извиниться за те неприятности. Хотя и сам удивился не меньше твоего.

– Пять утра! – зачем-то повторил товарищ. – Даже для первых извинений в твоей жизни время неподходящее! Стой-ка, ты же не из СИЗО звонишь?

– Послушай, я уезжаю. Надолго или навсегда.

– Вот так решил? – уже спокойнее заговорил Петюня. – Логично после вчерашнего. Да я сам со вчерашнего дня все думаю, что глупостями мы занимались – у меня ж работа шикарная, чего не сиделось на месте, пока в неприятности не вляпался? Вот ты понятно чего, у тебя ж серьезного дела никогда и не было. А я-то зачем?

– Звучит так, будто я тебя на приключения силой тащил. Как какой-нибудь дьявол в неприятности.

– Не тащил, конечно, – Петюня задумался. – Сам шел, по дружеской инерции. Не я первый, не я последний, кто по дружеской инерции в неприятностях тонет. Но давно пора завязывать. Куда едешь-то?

– Сначала в Питер, там осмотрюсь и подумаю.

– Ну, счастливого пути, приятель. Пусть на новом месте у тебя все будет намного лучше, чем на старом. Это я тебе от всей души желаю.

– Спасибо.

После этого разговора Николаю стало совсем нехорошо. Он отправился в душ, чтобы в последний раз насладиться благами современной цивилизации. Проигнорировал Ноэ и Трину, которые тоже почему-то не спали и шушукались на кухне. После неспешно выгладил новую рубашку, которую берёг для особых случаев, почистил пиджак, натер ботинки. Вероятно, он мог взять с собой все что захочется, но оказалось, что и брать-то нечего: пару фотографий на память (мамы и групповое институтское фото), часы (отличную подделку под дорогой оригинал), зачем-то зубную щетку и пасту, как если бы всерьез не верил, что в черной империи уже придумали аналоги, а уточнять не хотел. Собственно, на этом все. Даже в смартфоне смысла не было, разрядится к вечеру и можно выбрасывать. Он не успел нажить ничего особенно ценного, но сейчас оглядывался с грустью, прощаясь то с чайником, то с холодильником, то со старым радио на стене, которое уже давно не включал. Как же странно устроены люди: они часто ворчат и не понимают, что живут в мире магии, где столько разных чудес. А заметить это способны, только если вдруг окажутся в месте, где подобного не существует.

Поняв, что дальше тянуть время попросту глупо, вышел к гостям и заявил:

– Ну и чего вы расселись? Мы идем мир спасать или продолжим гонять чаи?

Трина, уже одетая в свой синий костюм, серьезно кивнула, а Ноэ молча улыбнулся. Николай, оценив прикид этой парочки и в очередной раз ужаснувшись, предложил:

– Я машину подгоню к подъезду, крикну, чтобы выходили. А до тех пор не показывайтесь – не будем соседей до инфаркта пугать, мы же с вами не злобные садисты.

На последнее они тоже не ответили, лишь многозначительно переглянулись.

Ноэ растерял всю свою самоуверенность, стоило автомобилю рвануть с места.

– Невероятно! – перемешивал он в крике восторг и панику. – Просто невероятно! Я летал на драконе, но это же совсем другой уровень впечатлений! На драконах-то каждый дурак летал и подтвердит, как неприятно, когда ветер бьет в лицо с такой силой, что нос в щеки вжимает.

Вырулив на окружную дорогу, Николай еще прибавил газа, отчего крики «Невероятно!», «Храни меня тьма, это просто прекрасно!» с заднего сиденья стали еще громче.

– Вам бы, хоасси, немного у Трины самообладанию поучиться, – съязвил Николай.

Та в самом деле сидела с непроницаемым лицом и только следила за тем, чтобы машина ехала в правильном направлении. Но Ноэ парировал:

– Самообладание красит тех, у кого оно главная или единственная характеристика. Мне уж точно позволено иметь пару сотен недостатков, поскольку я обладаю такими качествами, которые никто не осмелится поставить под сомнение. Так зачем изображать спокойствие в любых ситуациях, если я не шорсир?

Николай усмехнулся:

– Слыхала, Трина? Наш самовлюбленный советник прямо заявляет, что спокойствие – твое главное достоинство.

– Он утрирует, но прав, – заявила она холодно. – Нам следует повернуть туда, но сможет ли этот механизм двигаться через чащу?

– Не сможет, – вздохнул Николай. – Сейчас объедем лесной массив, оттуда придется добираться пешком. То есть это не обидно, что тебя считают механизмом, наподобие чайника или машины, у которой есть заданные функции и ничего больше?

– Мне совершенно не обидно, Киан. У всех живых существ есть заданные функции. Даже у тебя, как ты должен был успеть понять.

А вот Николаю подобное сравнение было обидно, потому он и возмущался:

– И все равно! Неужели у тебя даже сомнений не возникает? Или личных желаний: улыбнуться, расплакаться, да хотя бы большой скорости удивиться? Откуда ты вообще взялась такая, что все по барабану, кроме единственного хозяина и его приказов?

Трина ответила так же раздражающе монотонно:

– Шорсир берутся из специальной школы для шорсир, Киан.

– Сама туда поступила? С высшим баллом по ЕГЭ? – не унимался Николай.

– Нет, конечно. Еще в младенчестве с помощью магии отбирают лучших из лучших, способных стать идеальными шорсир. Забирают от матерей и привозят в специальное заведение, где учат не реветь и не улыбаться без повода, а также…

– О нет, отложим эти страшилки на другой раз. Я за рулем! – прервал Коля ее объяснения. Ему хватило представления плачущей матери, у которой из рук вырывают новорожденную дочку. Подумал и добавил уже тише: – Вот в этом все и дело, господа плохиши. Некоторые вещи я принять не способен, да и не стану. Я обычный мошенник – у меня куча моральных принципов!

Ответил хоасси:

– К сожалению, мой лорд, это уже не имеет значения. Будем надеяться, что со временем все человеческое из вас вытравится, а иначе вам же будет плохо от собственного положения.

Подобные надежды Николай разделить не мог, но продолжать дискуссию не захотел. Он и так был на грани того, чтобы передумать и вернуться домой. И пусть все миры горят синим пламенем, он сделает вид, что катастрофа произошла не по его вине.

По лесу пришлось идти километров пятнадцать, о чем тоже лучше бы заранее предупредили. Николай, до мозга костей городской житель, проклял за эти часы все на свете и был готов упасть ничком в землю и больше никогда не двигаться. Вот только не сомневался, что его подхватят бережные рученьки и потащат дальше, а это немного унизительно. Потому проклинал все на свете и шел дальше.

Уже смеркалось, когда он увидел вдалеке, между ветвями, странное свечение. Теперь уже с любопытством пошел дальше, забыв об усталости. Врата оказались самыми настоящими вратами: огромной аркой с вертикальными столбами внутри, наподобие решеток, и вся эта громоздкая бандура светилась синим, как клинок Трины. Он остановился, задрав голову вверх и погружаясь в какое-то немыслимое благолепие необъятной для сознания красоты.

– А если кто-то из грибников сюда явится? – спросил он тихо.

Хоасси тоже едва слышно ответил из-за его спины:

– Никто из аборигенов не может увидеть врата, сотканные энергией нашего мира.

– Но я вижу.

– Что и является самым исчерпывающим доказательством, мой лорд. Более того, управление вратами является одним из свойств магии вашей крови. Больше никто, даже я, не способен переходить между мирами в любых направлениях и сколь угодно раз.

Коля медленно выдохнул. Он так и не озвучил очень важную мысль, но на самом деле именно она придавала сил все время после согласия. Он способен управлять вратами, и пределов у этого умения нет, а это означало, что если его существование станет совсем невыносимым, или покажется, что даже сохранение миров того не стоит, он сможет просто уйти. Любая необходимость душит не так сильно, если за спиной остается хоть один несожженный мост.

Он шагнул еще ближе.

– Я должен их открыть?

– Могу и я, – хоасси тоже выступил вперед и пожал плечами. – Но тогда это займет намного больше времени, нас может унести куда угодно и вовсе необязательно целыми.

– Тогда лучше я, – выбрал Коля. – Как?

– Для вас это не должно составить никакого труда. Просто раздвиньте решетки или прикажите им разойтись, пропуская тех, кого хотите провести.

Приказывать Коле было пока сложно. Он протянул руки вперед – голубое свечение никак не ощущалось кожей – и повел, раздвигая. Решетки поддались без малейшего физического усилия – просто разошлись в разные стороны. Николай ощутил на спине холодные мурашки, не страх, а колоссальное волнение – он все-таки обладает магией и способен сделать то, чего не могут другие. Тщеславие, не особенно претящее его природе, взметнулось вверх, к горлу, растянуло губы в неосознанной улыбке. Момент получился настолько впечатляющим, что он и не заметил, как прошел дальше, рядом с ним хоасси, а в шаге позади Трина.

Обернулся и вздрогнул от неожиданности: озаренные голубым свечением врата превратились в точно такие же, но уже желтые, цвета другого, его родного мира, ассоциирующегося с солнцем и чем-то очень приятным. Быстро же его догнала ностальгия… Николай взял себя в руки, выпрямился и снова развернулся к открывшейся панораме. Теперь он вздрогнул несколько раз подряд.

Из Трины вышел бы отвратительный военкор. Ее описания частично отражали действительность, но не передавали сути. Впереди распласталась долина, а за ней возвышались скалы неестественной, зубастой формы. Клыки скал пронзали небо, почти достигая луны. А та бесстыдно занимала полнеба, испещренная темными разводами, круглая и огромная, изливающая всепроницающий серый свет, отчего нигде не было достаточно темно. Это не черная империя, строго говоря, серовато-синяя, но от этого еще более жуткая. Николаю уже через минуту стало понятно, что спасение всех миров того не стоит.

Но до того как он успел развернуться к вратам, хоасси со всей силы ударил его по спине, роняя на землю. Первой мыслью Николая была очевидная: его сюда заманили и теперь не отпустят. Но Ноэ упал сверху, бегло объясняя:

– Бегите. Я отбил воздушную атаку, но чувствую приближение второй – пока не знаю, кто именно нанес удар, но я вас прикрою. Трина!

– Конечно, хоасси, – отозвалась та, тоже почему-то оказавшаяся сверху Николая.

– Куда бежать? – возопил пострадавший.

– Отсюда, – почти спокойно ответил советник. – Желательно до замка. А здесь через несколько секунд будет тьма летающих плотоядных тараканов. Или еще поговорим?

О плотоядных тараканах Коле говорить совсем не хотелось, как и встречаться с ними. Потому он, едва освободившись, вскочил на ноги и понесся что есть мочи. Через два шага Трина догнала его, схватила за руку и потащила в другом направлении. Николаю бежалось легко, как на привязи, а сзади успешно подгонял нарастающий шум – даже оглядываться не хотелось, так превосходно работал на расторопность один только звук. Если бы его записать, из любого человека с ногами можно было бы сотворить олимпийского чемпиона по бегу.