Текст книги "На моей планете сегодня дождливо"

Глава 3

Денис по инерции протискивается на свободное место и лишь потом замечает, что я продолжаю стоять, как вкопанная. Начинает соображать.

– Стоп! Так вы были знакомы? – начинает соображать быстрее: – Стоп! Кира?!

И смотрит на меня, виновато пожимающую плечами и дважды кивающую, чтобы закрепить результат.

Он выдыхает резко, рот открыт, замирает, будто теперь сам провалился в меня. Под громкий хохот брата заторможено переводит на того взгляд и лишь после плюхается лбом в столешницу. Еще два удара – видимо, это помогает ему мыслить. Рома ухахатывается, откинувшись на спинку дивана, никоим образом не собираясь реанимировать ближайшего родственника. Наконец Денис снова поднимает лицо и сдавленно спрашивает:

– Ты почему ж сразу-то не сказала…

И, не дожидаясь моего ответа, поворачивается к брату:

– А ты! Я ж ее Катей при тебе назвал! Не мог, что ли… Да я три дня ее Катей…

– Не мог! – Рома хлопает его по плечу. – Решил, так получится смешнее!

– Ма-а-ать-перемать! – и Денис снова падает лбом в стол.

До компании начинает доходить смысл нашего невнятного разговора, поэтому теперь они тоже смеются. А потом представляются по очереди: Настя, Таня, Сережа и Андрей. При этом каждый – каждый! – тянет ко мне руку и повторяет:

– Приятно познакомиться, Ки-ра! – громко и отчетливо выделяя мое имя, на каждом повторении которого со стороны Дениса раздается «Ма-а-ать!» и очередной стук. Когда приветственный церемониал закончен, он уже откровенно смеется, но выпрямляется не сразу:

– Кира… Я не знаю, что сказать! Я, мать вашу, впервые в жизни не знаю, что сказать! – это он уже обращается к смеющимся остальным.

– Давайте, короче, на брудершафт! – предлагает Таня. – Чтоб уж точно познакомились!

– Брудершафт помогает при любой неловкости, – подхватывает Андрей. – Но сначала им по паре штрафных.

Меня все же усаживают между Денисом и Настей и всучивают в руки стаканчик с чем-то дико красным. Слово «брудершафт» немного выбивает из уже почти вытоптанной колеи, поэтому я одурело чокаюсь с остальными и залпом выпиваю сладкую жидкость. Бр-р! Крепкое. Тут же меняют на полный. В перерыве я только успеваю зацепить зубами оливку с зубочистки. И только после этого меня на время оставляют в покое. Компания старых друзей, насколько я понимаю – у них общие интересы и приколы, понятные только своим. Но мне нравится эта атмосфера, которая меня, новенькую, совсем не оставляет в изоляции. Мне тоже весело. Как-то даже слишком – я все же непривычна к алкоголю.

– Так откуда вы знакомы-то? – вспоминает Денис.

– На свадьбе у Игоря были вместе. Ты тогда не захотел пойти…

Денис кивает, видимо, вспоминая это прошлогоднее событие, а я содрогаюсь от мысли, что он мог там быть. И не был… потому что просто не захотел пойти. Кто знает, как бы все повернулось, если бы он пришел?

Минут через десять все разом вспоминают о Таниной идее, заставляя меня дрожать от волнения. Лучше бы нам еще по паре штрафных отвесили, а то я пока не готова к настолько долгожданным приключениям… Нам на этот раз передают стаканчики с чем-то дико зеленым и я, затаив дыхание, наконец-то поворачиваюсь к Денису. Он ждет, улыбаясь.

– Давай, Ки-ра, – говорит он. – Сама виновата, что нас обоих в эту историю вляпала.

Вокруг смеются. Мы, согласно старинной традиции, переплетаем руки в локтях, залпом выпиваем, а потом я замираю, ощущая, как Денис целует меня в губы. Может быть, это и банальный чмок, как подумали все собравшиеся, но для меня, измученной фантазиями, просто взрыв атомной бомбы. На самом деле, не особо-то и взрыв – похоже, к этому моменту я просто исчерпала физический лимит своего напряжения. Так что мне даже удается слабо улыбнуться, но Денис тут же наклоняется снова – на этот раз к моему уху:

– Только не красней! Это слишком… мило, – и смеется тихо.

Ну, а я что? Краснею! Да с таким усердием, будто от этого зависит моя жизнь. Хорошо, что остальные отвлеклись на рассказ Андрея.

Дальше все идет по плану. Не моему – у меня на такое гонора бы не хватило – но по какому-то чудеснейшему плану. Мы пьем, и уже через час я не чувствую себя в этой компании новенькой. Таня с Андреем встречаются еще со школы, но жениться оба наотрез отказываются. А вот Настя, наоборот, собирается выйти замуж за первого, кто предложит – она об этом прямо говорит, хоть и со смехом. Они с Ромой учились в одном институте, даже пытались задружить, но это было несколько лет назад и потому теперь не имеет значения. Сережа – бывший одноклассник Дениса, и, судя по его взглядам, он-то и будет тем самым первым, кто предложит Насте выйти за него замуж. Ну может, не замуж, и, может, ненадолго – туда-обратно сходят, а там жизнь покажет.

Денис меня вытаскивает на танцпол, а я и не сильно сопротивляюсь, хоть меня шатает из стороны в сторону, даже когда я не собираюсь танцевать. Но понимаю одно – это ровным счетом не имеет никакого значения. Все веселятся, и я уж точно не единственная, кто наглыкался до неконтролируемого веселья. Денис тоже пьян, и это словно только усиливает его сияние: он прекрасен в своих порывах, стихийном смехе и показательно-экстазных движениях; он не клеится ко мне или к кому-то другому – приобнимает меня за талию, направляя к столу, как минуту назад обнимал Настю, а потом и Сережу. Он пьян, но я хочу, чтобы он напился сильнее – до такой степени, чтобы его мысли стали очевидны без того, чтобы влезать в его голову. Я снова хочу в него провалиться и убедиться в том, что он хотя бы рад моему присутствию, но в этой бешеной скачке не получается улучить момент. И я тут же радуюсь этому – и без того все слишком хорошо!

За время нашего отсутствия принесли заказанное Ромой – и наш столик снова заполнен разноцветными кругами с маленькими стаканчиками, и на отдельном подносе – прозрачная текила. Мы повторяем снова дико красное, потом дико зеленое, потом добиваем прозрачным. Один Рома пьет только текилу, наверное, поэтому он самый трезвый? Или, наоборот, в «бубнах» алкоголя меньше? Да не суть! Утро покажет, кто на что учился.

И много, много еще повторяющихся действий, меня будто в круговорот засосало. Я так устала, что даже отказываюсь в очередной раз идти танцевать. Теперь мне уже хочется, чтобы и Денис устал, чтобы он сел рядом, чтобы… признался мне в любви, что ли… Ну, а почему бы и нет? А ведь нет, даже в мыслях его я не прочитала намека на это. Я ему симпатична, но таких же симпатичных у него, может быть, в кого ни плюнь. Он не демонстрирует каких-то особых знаков внимания, и даже неважно, что еще я прочитаю в его голове – все это имело бы смысл, только облеченное в слова.

– Кира, не спать! – Денис неожиданно возвращается к столику и садится рядом, позволяя моей голове уютно плюхнуться на его плечо.

– Я не сплю, – сонно отвечаю. – Отдохну сейчас и в пляс.

Он чуть съезжает вниз по дивану, чтобы мне было удобнее. Я невольно трусь об него виском. Совсем-совсем незаметно.

– Кира, я серьезно, – снова говорит он. – Тебя сейчас разморит, только хуже будет. Может, по домам тогда?

Я устала, как Змей Горыныч после того, как ему отрубили все головы, но закончить все это, вернуться в свою неизвестность я тоже не хочу. Вдруг вспомнились и мысли Аленки, что она бы на моем месте давно подошла к Денису и все рассказала. А там уже – будь что будет.

И я решаюсь. Отдаю себе отчет: это совсем не подходящий момент, но и понимаю, что больше никогда на это не отважусь. Будь что будет.

– Знаешь… – я не осмеливаюсь посмотреть на него, чтобы не сбиться с мысли. Чтобы не испугаться и не передумать. – А ты ведь мне давно нравишься… Не просто нравишься… Так давно, что я и не помню себя до этого…

Чувствую, как его рука слегка напрягается, но он молчит.

– Глупо это… Даже и не говори мне насколько… – он так и не реагирует, а у меня словарный запас иссяк. – Моя влюбленность… это… глупо, да? – ненужная пауза. – Денис, почему ты молчишь?

– Думаю, он молчит потому, что сейчас где-то в туалете, – отвечают мне, заставляя нервно подскочить на месте.

Сначала вскрикиваю, натолкнувшись на Ромину ухмылку, а потом начинаю хохотать. Так неистово, как, наверное, никогда до сих пор. Призналась, называется! Решилась! Только я на такое способна, чего уж говорить. Они не похожи слишком сильно. Нет, внешнее сходство, безусловно, есть, но не такое, чтоб их можно было перепутать. У Ромы волосы чуть темнее и короче стрижены, черты лица немного другие. Полностью совпадает только цвет глаз – карий. Рома чуть шире в плечах, в нем нет Денисова изящества. А вот голоса, кажется, полностью идентичны.

Отсмеявшись, я выдаю:

– Знаю-знаю, почему ты меня не остановил! Так смешнее, да? – вспоминаю недавний разговор, почему он сразу не сообщил брату о том, что я не Катя.

– Ага, – он тоже смеется. – Да и я не сразу понял, что ты не ко мне обращаешься!

В памяти на миг всплывает наш с ним, мягко говоря, довольно взрослый поцелуйчик. Не думает же он, что я на него тогда запала? Да я даже не помню, о чем мы потом с ним разговаривали! Возмущенно вставляю:

– Ты о том случае на свадьбе? Да брось! Какая ерунда, – в его глазах вижу, что он просто подшучивает надо мной.

– Уже бросил, – отвечает он и меняет тему: – Так что, может, такси вызову? Отправим вас с братом провожаться. Дальше – сами разбирайтесь.

Я не уверена, что Денис захочет провожать меня, поэтому отрицательно мотаю головой:

– Не, я еще посижу.

Он пожимает плечами и смотрит в зал на танцующих друзей.

– Если хочешь, я могу у него прямо спросить, как он к тебе относится.

Мне почему-то не стыдно оттого, что он узнал мою сокровенную тайну. Рома ничего, вообще ничего не говорит остальным, если его специально об этом не попросить. А тут еще и сам помощь решил предложить. Останавливаю, мне не нужна его поддержка в этом вопросе:

– Нет, не надо. Я знаю, как он ко мне относится.

– Да ладно, – он поворачивается в мою сторону. – Откуда?

Снова смеюсь и смотрю ему в глаза:

– А я мысли умею читать! Я абсолютно серьезно говорю.

– Что, правда? – фальшиво изумляется он. – И мои можешь?

Я никому до сих пор не рассказывала о своих «провалах», но сейчас размытые границы заставляют меня захотеть этим поделиться. Хотя бы для того, чтобы увидеть, как падает на пол его челюсть!

– Могу, – спокойно отвечаю я и сажусь лицом к нему, поджав под себя ногу.

Он делает то же самое, демонстрируя интерес.

– Что мне нужно делать?

– Думать! – отвечаю. – Сможешь?

– Постараюсь, – он снова тихо смеется, но пытается удержать глубокомысленное выражение лица, когда я приставляю руки к его вискам, заставляя смотреть мне прямо в глаза. Зрительный контакт – обязателен на начальной фазе «провала». И еще нужно сосредоточиться. А сейчас хочется одновременно и спать, и смеяться, а не концентрировать внимание. Но раз уж взялась…

– Теперь делай что-нибудь рукой, – говорю ему. Мне нужно повторить его жест – это тоже обязательное условие.

– Я надеюсь, ты понимаешь, как это выглядит со стороны? – он теряет серьезность с вырывающимся смехом. – Можно, я хотя бы руками ничего делать не буду?

Отпускаю его и трясу головой, отказываясь от своей спонтанной идеи – мне слишком весело, чтобы сконцентрироваться. Только теперь замечаю, что Денис стоит рядом, сложив руки на груди, и тоже хохочет:

– Мне стоит спрашивать, что тут происходит?

– Кира пыталась прочитать мои мысли, но ни одной не нашла! – честно отвечает ему брат.

– А-а! – Денис тут же наклоняется к нему. – Это и я могу!

Он, точно так же, как недавно я, обхватывает его голову, чтобы смотреть прямо в глаза.

– Так-так… Читаю! Хочу еще бухла… Подожди-ка… И бабу… И жрать… мясо! Все!

Рома отшатывается от него, вытаращив глаза:

– Колдун! – он с ужасом тычет пальцем в младшего брата, заставляя меня сложиться пополам от хохота. – Дословно! Как ты это делаешь?!

Так или иначе, но еще через полчаса мы все же разъезжаемся по домам. Случайно или умышленно, но рядом со мной в такси оказывается Денис. А Рома неожиданно выходит через три квартала – именно там и находится его квартира. Денис же едет со мной. А потом мы вместе выгуливаем Барсюлю. И только после он уходит, так ничего не сказав и не сделав такого, о чем я могла бы вспоминать всю оставшуюся жизнь. Но я счастлива, потому как точно знаю, что этот день у нас не был последним. И сегодня впервые за долгое время не идет дождь.

Глава 4

Если честно, то я только и делаю, что жду. Выспалась, прибралась в квартире и выпила уже канистру кофе, но это все – прикрытие для ожидания. Ведь он должен позвонить, ведь должен же…

Вчера он потратил на меня время, и я сейчас не о нашей встрече и о ночном клубе – все это могло входить в программу его благодарности. Но ведь потом он поехал со мной, чтобы провести наедине еще полчаса, влюбил в себя окончательно Барсюлю – это тоже благодарность или нечто большее? Может ли быть такое, что я сама себе придумываю тайный подтекст или этот подтекст уже плакатом вывешен у меня перед глазами? Или он повидаться с моей псиной приезжал?

Чешу своего «охранника» за ухом.

– Барсюля, ну скажи же, что он классный!

Пес отвечает утвердительно и пытается пристроить свою тушу целиком на моих коленях, никак не впиливая, что та туда физически не вмещается. Барсюля – собака довольно крупная, дворовой породы, но охранник из него, как из меня – испанский летчик. Поворачиваю его морду к себе и пытаюсь провалиться. Ничего не происходит, наверное, для этого мне надо помахать хвостом.

Я ведь вчера не выдержала, попыталась влезть в голову Дениса, чтобы найти для себя хоть какие-то ответы. Он был навеселе, играл с собакой: и жестов для повторения предостаточно, и взгляд его перехватить можно, при этом не привлекая к своему странному поведению излишнего внимания. Но у меня ничего не вышло – ни с первой, ни с пятой попытки. Я сделала вывод, что хоть голова к тому моменту у меня уже порядком проветрилась, но алкоголь все же мешает концентрации. Или просто у меня недостаточно опыта в этом вопросе. Ходить и пялиться на прохожих, чтоб потренироваться – не слишком хороший вариант, поэтому я, взвесив все «за» и «против» настроилась, чтобы открыться Аленке.

Подруга приезжает через час и требует всех грязных подробностей. Я рассказываю, сожалея лишь о том, что ничего особо грязного и поведать-то невозможно. Она ободряюще гладит меня по плечу, а потом заявляет:

– Сама ему позвони. Вот возьми и позвони. Сколько ты еще будешь ходить вокруг да около? Разогрела, понравилась, скорее всего – так и бери тепленьким! – она говорит спокойно, чтобы убедить. – Или… пусть он отошьет уже тебя, раз и навсегда.

– Не могу, – мотаю головой. – Что я ему скажу?

Аленка – очень хорошая, мне с такой подругой страшно повезло. В том числе и потому, что эта безбашеная вертихвостка продолжает общаться со мной, хоть я чаще всего не составляю ей компанию в дебошах. И с моей стороны очень мерзко пробираться в ее разум. С Денисом… с Денисом – это немного другое, ведь все мое душевное равновесие зиждется на его мыслях. Но с Аленкой я лишаю себя этого права.

– Ален, – говорю ей. – Помнишь, меня током ударило? – она теперь смотрит на меня внимательнее. – Так вот, после этого со мной кое-что стало происходить…

Подруга охает:

– Я ж тебе говорила… к врачу!

– Нет-нет! – успокаиваю и усаживаю напротив. – Послушай… Ты не поверишь! Но я могу читать мысли других людей…

Аленка не смеется, вглядывается в меня еще пристальнее. Думает, что меня к врачу уже поздно, пора врачей ко мне. И тогда я выдаю ей кое-что о том парне – ее последней влюбленности, то, чего она не произносила вслух, но при этом я успела уловить, когда впервые в нее провалилась. Описываю подробно его внешность, пытаясь воспроизвести запомненный образ.

Она серьезна, просто качает головой, не верит, пытается придумать объяснение, нервно дергая пальцами край своего топа. Понимаю, что пора вводить тяжелую артиллерию, поэтому повторяю ее жест и проваливаюсь. О, я такая лохматая?! Она почему ж мне не сказала? И мешки под глазами… да у меня в жизни не было такой синевы! Это так на мне ночные гуляния сказались? Мысли у Аленки бессвязные, ничего такого, что стало бы неопровержимым доказательством, но я успеваю уловить отголосок важного прежде, чем вываливаюсь из нее.

– Вы расстались с ним. Нет, не так… Он не отвечает на твои звонки?

Она мгновенно вскакивает на ноги и выставляет перед собой руки, словно останавливая, смотрит на меня, как на ожившего мертвеца. Я тоже быстро поднимаюсь, но она отшатывается и мычит.

У меня уходит часа два на то, чтобы полностью восстановить наши отношения: клянусь, что больше не залезу к ней в голову без разрешения, утешаю по поводу последнего мудака, объясняю процедуру – как и что мне нужно сделать, чтобы провалиться. Теперь она опять смеется и восхищенно переспрашивает о каких-то мелочах. Но когда я прошу стать моим подопытным кроликом, тут же решительно отказывается.

– Прости, дорогая, но точно нет! – она даже отводит взгляд, будто страшится, что я нарушу обещание. – Понимаешь, когда ты на пару секунд влезаешь в чужое сознание, которое об этом не подозревает, то ухватываешь именно текущее настроение. А теперь я знаю, то есть буду думать о том, что хотела бы скрыть от тебя, самое тайное – именно это ты и увидишь!

Я улыбаюсь:

– А тебе есть что скрывать?

– Любому человеку есть что скрывать. Что-то, чем он не хотел бы делиться.

Вынуждена с ней согласиться. И теперь нахожусь в растерянности – у меня такой дар, а я даже не могу им как следует воспользоваться. Но Аленка подсказывает выход:

– А вот Денис – само то! Давай, звони ему, встретьтесь, почитай его мысли!

– Значит, в тебя проваливаться – аморально, а в него – замечательная идея? – смеюсь.

Но она серьезна:

– Именно! Кира, да это же твой шанс! – отвечает на удивленный взгляд: – Тебе отлюбиться от него надо, давно уже! Поройся в его мыслях – и быстро разлюбишь. Он, конечно, красавчик, не спорю, но человек-то… поверхностный. Самый банальный повеса, у которого уже полинститута числится в списке «бывших двухнедельных». Нет, он никого не обманывает, ничего не обещает… наверное. Просто веселится и живет на полную. Я не осуждаю его! Но я за то, чтобы ты хоть раз посмотрела на него объективно.

Не могу поверить в услышанное:

– Но почему ты раньше не говорила, как к нему относишься? Я думала, ты была рада, когда мы с ним общаться начали…

– А ты бы стала слушать? – она теперь смотрит мне в глаза без опаски – сейчас для нее важнее достучаться до меня. – Конечно, я была рада! Так и решила, что узнав его поближе, ты и сама все поймешь. Чтоб до тебя дошла его неидеальность! И ты не из тех, кто под каждого ложится, поэтому отлюбилась бы от него максимально безболезненно.

Боже, как же сильно она сейчас ошибается. Если бы Денис вчера зашел в квартиру, если бы начал… я бы даже не задумывалась. Это же он! Будто бы у меня есть выбор. И еще она неправа насчет него – да, может, он и бабник, но кто из парней с его внешностью этим не грешит? И когда-то ему встретится та самая, которая станет «трехнедельной», а потом и «трехлетней», возможно, «пожизненной». Но Аленка уверена, что это буду не я? Не потому ли, что она видит каждый прыщик на моем лице, будто увеличенный лупой?

Но в самом главном она права – у меня, в отличие от всех остальных, есть серьезное преимущество – возможность узнать Дениса изнутри, в прямом смысле! И раз уж я не собираюсь становиться суперменом или преступления там всякие раскрывать, то дар свой могу с чистой совестью использовать для собственных потребностей. Чтоб зазря добру не пропадать.

Только теперь замечаю, что Аленка крутит в руках мой телефон. Демонстративно тыкает на надпись «Денис Комиссаров», нажимает вызов и включает динамик. Я шутливо замахиваюсь на нее, а потом прокашливаюсь, чтобы прочистить горло. Отвечает после нескольких гудков:

– Да?

– Денис? Это Кира…

Он смеется:

– А это Рома. Спит еще хахаль твой. Сейчас Андрюха с Танюхой ему устроят драматический подъем… – он это говорит куда-то в сторону, видимо, чтоб остальные его услышали, а потом уже в трубку с нескрываемым весельем: – Ты у него до сих пор «Катей» записана.

Аленка демонстративно разводит руками, словно это доказывает, что Дениса надо срочно сжечь на костре за такую провинность. А я сильно жалею, что поддалась ее уговорам. Ну вот что теперь сказать человеку, с которым я вообще не собиралась разговаривать? Но он продолжает сам:

– Кира, давай, короче, собирайся, к нам подтягивайся. Вся толпа уже скоро тут будет. Я адрес скину.

– Нет-нет, – спешно отвечаю. – Я…

Ощущение, что Рома куда-то идет, наверное, уходит из комнаты от остальных:

– Ну нет так нет. Я тут тоже вроде как сводником не нанимался.

Неожиданно для себя я мгновенно передумываю – мне просто в руки дают дополнительный шанс пообщаться с Денисом, а я отказываюсь!

– Я приеду! – слышу, как он усмехается. – Только… я с подругой.

– Бери подругу, приезжайте, – говорит он и тут же отключается. Через несколько секунд пиликает пришедшее сообщение.

А Аленка только рада оказаться в гуще событий, несмотря на мое разочарование, что приглашение-то получено не от Дениса.

Через час наше такси подъезжает к элитной многоэтажке, но не успеваем мы подойти к домофону, как дверь распахивается перед нашим носом и дает возможность лицезреть свеженького и снова сияющего Дениса, будто не он совсем недавно дрых без задних ног.

– Так, девчонки, у нас там сабантуй-то уже организовался, а коньяка, как выяснилось, нет. Я в магазин, поднимайтесь, девятый этаж, – и улетает под дождь даже без зонта.

Улыбаюсь растерянно ему вслед, но Аленка тянет за руку в подъезд. В лифте напоследок, уже в десятый раз, обсуждаем стратегию:

– Не веди себя как пугало! Не тянись к нему сама, со всеми общайся одинаково. Пусть он сам захочет тебя «раскусить»!

Она меня уже достала с этим «пугалом», поэтому раздраженно киваю.

– И читай его мысли! Всех читай… кроме меня, – смеется. – Тебе же для этого надо остаться трезвой, да?

– Да, желательно абсолютно, но…

Аленка – лучший напарник из всех возможных:

– Держись рядом. Я выпиваю первая, потом мы незаметно меняемся с тобой тарой. После двух-трех рюмок уже обычно никто не следит, кто пьет, а кто нет – там сможешь просто отставлять или выливать.

Хочется ее обнять от нахлынувшей благодарности:

– Ты готова пить вместо меня?!

– Пару рюмок! Переживу! Ты, главное, сама не пались! И… если вдруг помру, то отвези меня домой, не бросай героя на поле боя!

Дверь нам открывает Настя. Я представляю Аленку шумной толпе, которая рассаживается вокруг круглого широкого стола на низких ножках, прямо на пол. Пока приветствуем друг друга и обсуждаем, кто как закончил вчерашний вечер, возвращается Денис – с двумя полными звенящими пакетами. Ох, не знаю, смогу ли я оставить свою трезвость в тайне.

Мне, конечно, хочется сидеть с Денисом рядом, но это несколько усложнит процесс «провала» – мне надо хорошо его видеть и пересекаться взглядами, лучше – мельком, чтобы это не выглядело странно. Еще лучше – вообще опускать лицо сразу после провала или поворачиваться к Аленке, тогда и мои стеклянные глаза тоже останутся незамеченными. Поэтому я тут же пододвигаюсь ближе к Роме, от которого уже получила поддержку, поэтому во мне он вызывает почти такое же доверие, как подруга, а Аленка «зажимает» меня с другого края, чтобы Денису пришлось сесть напротив.

Рома смотрит на меня, приподняв удивленно бровь, но вслух не комментирует. Первый заход пролетает на ура: я делаю вид, что пью, а потом передаю коньяк Аленке под столом, взамен получая пустую рюмку. Никто особо и не смотрит. Как она и прогнозировала, после третьей вообще никому нет дела до того, что я ставлю полную рюмку обратно за стол.

К счастью, Аленка – всегда шумная, поэтому ее опьянение совершенно не бросается в глаза. Она сюда уже пришла с такими же блестящими глазами и звонким смехом. Просто профессиональный Джеймс Бонд, а не девушка! На месте парней я бы ее уже на сувениры разорвала, такую-то прелесть.

Наконец-то могу расслабиться и, под всеобщие разговоры и смех, сконцентрироваться на своей задаче. Денис что-то говорит Насте, а та, зажмурившись, смеется. Поэтому пока я решаю переключиться на временно оставленного в одиночестве Сережу – вскользь ныряю в его глаза, точно так же, как он, тереблю несуществующую пуговицу и тут же отвожу взгляд в сторону. А потом даже глаза закрываю, продолжая оставаться в нем.

В голове мелькают какие-то сумбурные мелочи, перед глазами – лица напротив, в том числе и мой профиль. Интересно, к кому она пришла – к Ромке или Денису? Хорошая вроде бы девчонка… Но не Настя… И всполохами, как взрывающиеся кадры, их ночь.

Надеюсь, я не вскрикнула от неожиданности. Открыла уже свои глаза, а Аленка меня невзначай приобняла, прикрывая. Да уж, Сережа в восторге от Насти. Да любой был бы в восторге, если бы знал, что она умеет делать этим своим маленьким красивым ротиком… А поза… Я до сих пор даже не подозревала, что это физически возможно! Смеясь очередной шутке Андрея, которую я не расслышала, вдруг устыдилась – я не собиралась заглядывать в настолько интимные вопросы. И уж тем более, к Сереже и Насте. Но стыд тут же отступает, потому что именно он, моя недавняя жертва, разливая по новой, вдруг обращает внимание на полную рюмку:

– Эй, Кирыч, не филоним! Трусов, лентяев и шаманов с бубнами мы из общины выгоняем. С позором!

Я хватаю рюмку с самым честным:

– Я без бубна!

Зыркаю на Аленку, она зыркает на меня, что в переводе на литературный язык означает: «Еще одну потянешь?». «Сорян, любимая, но я пас, свою бы вывезти!». «Ну пожа-а-алуйста!». «Не смогу, честно! Пей давай сама. Или доставай бубен – все поймут!». Нам не нужно проваливаться друг в друга, чтобы без слов все понимать.

Теперь придется полагаться на себя, мне не хочется привлекать к себе излишнее внимание и объясняться, поэтому пытаюсь сообразить, смогу ли я после одной рюмки проваливаться так же легко, как минуту назад в Сережу. Со смехом чокаюсь с остальными, а Аленка делает для меня все возможное, привлекая всеобщее внимание:

– Народ! Я знаю вас около часа, а у меня уже стойкое ощущение, что вы постоянно бухаете!

– Ну да! – отзывается Андрей.

– Ну нет! – опровергает Таня. – Это просто у Ромыча вчера днюха была, а сегодня… доотмечаем недоотмеченное.

Я удивленно поворачиваюсь к вчерашнему имениннику.

– О, а мне даже не сказали… Поздравляю!

Он улыбается и неожиданно наклоняется ко мне, даже разворачивается немного.

– Спасибо.

При этом берет мою рюмку из рук, глядя в глаза, выпивает и отдает уже пустой. Вряд ли на это кто-то обратил внимание. Огогогогогогогого! У меня еще один сторонник! Значит, он заметил наши махинации с Аленкой в самом начале? Перелопать меня в поперечнике, да я тут просто окружена дружественно-настроенными алкашами! Киваю, благодаря. Он понимает, отвлекается на что-то рассказывающего Дениса.

Тут меня и Аленка тычет в бок.

– Прочитай его мысли, – шепчет, а глаза настолько круглые, что есть риск выхода за пределы орбиты Земли.

– Кого? Ромы? Зачем? – стараюсь говорить одними губами, чтоб никто не расслышал.

– Прочитай!

Я не понимаю, чего она добивается, но сохраняю себе в закладки эту просьбу. Не удивлюсь, что милая моя Аленка, обвиняющая меня в том, что я запала только на Денисову внешность, сама точно так же пала под натиском очарования его старшего братца. И только сейчас понимаю, что она давно вскользь за ним наблюдает. Смеюсь этой мысли.

Тем временем компания уже затеяла какой-то новый спор: орки против эльфов. Денис кричит про какого-то Галливикса, но Настя с Сережей объединяются против него и хором выдвигают непонятные аргументы, с перечислением имен, которые я даже мысленно повторить не решусь. И это отличный момент. Взмахиваю рукой, как это делает он, перехватываю взгляд, когда он со смехом поворачивается к Аленке, которая тоже оказывается в теме, да причем на его стороне, и проваливаюсь.

Игнорирую множественные отголоски обсуждаемой темы. Пока говорит Аленка, я смотрю на нее и на себя, сидящую рядом. Я внимательно слушаю подругу, а волосы мои так красиво блестят. Ей скучно тут? Или до сих пор стесняется остальных? Привела подругу, явно для прикрытия – а та отрабатывает на все сто! Ну до чего ж классная эта Алена, хоть и не красавица. На такую сразу и внимание не обратишь …

К концу речи Аленки я успеваю ввалиться обратно и даже рассмеяться с остальными, хотя смеяться теперь совсем сложно. Я нравлюсь ему, но ему непонятна моя зажатость, и он не хочет навязываться – даже подозревает, что если надавит, то я уйду в глухую оборону. И он не уверен, что оно того стоит. Я нравлюсь ему… как и Аленка нравится. И если сравнить с симпатией ко мне, то она не сильно-то отстает. Как и миллионы других девушек. Он искренне рад моему присутствию, но в его отношении сейчас нет ничего серьезного – он вроде бы не прочь попытаться, но еще не решил, стоит ли на это тратить такие усилия, которых я, по его мнению, требую.

Я жую пиццу, чтобы не изображать радость и позволить себе сосредоточиться на мыслях. Если бы я не была такой скромницей, то, возможно, Денис бы уже пошел навстречу. С одной стороны, я могла бы дать знак, которого он ждет, но с другой… разве я хотела бы, чтоб это происходило именно так? То есть если бы я не умела читать мысли, то мы бы разошлись вчера в кафе, а он даже бы и не узнал мое имя? Это ли не лучший знак? Чувствую растерянность. И еще… неприязнь к себе. Нельзя же быть настолько закомплексованной, чтобы даже готовому на это парню пришлось пробиваться сквозь бетонные стены! Пусть с Денисом у нас ничего не получится, но и все остальные окажутся точно в таком же положении. И что, буду до ста двадцати восьми лет ждать, пока появится герой, который ринется в бой сломя голову? Ради чего? Меня? Но ведь я не позволяю никому узнать себя настолько, чтобы захотелось… ринуться. Хотя это неправда. Не такая уж я и закомплексованная, с другими же веду себя вполне естественно, и никакого особого стеснения раньше не испытывала. Просто это три года тягостного ожидания натянули меня как струну. Это не я, Денис, это не настоящая я!

Сережа и Андрей уходят на балкон курить, Денис с Таней подключают колонки к центру, потому что «соседи давно не слушали Слипнот», Аленка подходит ближе к Роме и о чем-то спрашивает, Настя собирает грязные тарелки и салфетки, я встаю, чтобы помочь ей. И скрыть свое странное настроение.

На кухне решаю помыть тарелки, чтобы потом поставить чистые.

– Кира, что с тобой?

Оглядываюсь на Рому, а из-за его спины торчит Аленка. Тычет себя в лоб указательным пальцем: «Прочитай его мысли, дурында!». Я только сейчас вижу, насколько она пьяна. Из зала раздается оглушительная музыка, и Аленка ногой закрывает дверь в кухню. Хватает Рому сзади за плечи и удерживает передо мной. Тот непонимающе пытается посмотреть на нее, но она держит крепко. Поджатой губой и круглыми глазами я отвечаю: «Не время сейчас! И… сама ты дурында! И… руки у него в карманах! Так не получится!». Она зыркает мне в ответ: «Ну хоть скажи – я нравлюсь ему? Хоть чуть-чуть?». Обреченно вздыхаю.