Текст книги "Парс Фортуны"

Глава 16
Оперуполномоченный Рытвинков

Я редко запоминаю сны. Иногда от них остаётся послевкусие, как от хорошего вина. Нечто, разлитое в воздухе, чему не знаешь названия, но тихо грустишь или, наоборот, радуешься, как от едва уловимого запаха весны в марте. Сегодня я проснулся именно с таким странным чувством.

Смутно вспоминалось, что во сне нашлись ответы на все вопросы, я практически полностью разобрался в ситуации. И ещё мне казалось, что разгадка меня опечалила едва ли не больше, чем неприятности, в которые меня втянули.

Лёжа в кровати с закрытыми глазами, я старался не шевелиться и глубоко дышать, пытаясь вернуться в сновидение обратно, чтобы гарантированно всё вспомнить. Но его величество сон капризен и своенравен и не склонен послушно являться по настойчивому зову. Я проваливался в туманные видения. Мне казалось, что ответы рядом, я вот-вот настигну их, схвачу за хвост, но всякий раз они вырывались и с обидным хохотом скрывались за поворотом. Настигнув его, я встречал лишь дымку тумана. Глубокое разочарование накрыло меня душной волной.

Я так и не смог понять, к чему относилось саднящее чувство досады, словно от полученного по глупости синяка. К тому, что я так и не вспомнил ответы, или к тому, что в глубине души я их знал и само это знание меня тяготило.

Стараясь отрешиться от глупых снов и попыток их вспомнить, быстро собрался. Постарался сосредоточиться на деле. Ирина давно не пыталась на меня воздействовать. Это определённо хорошо. Последний раз она продемонстрировала свою силу, когда звонила мне с приказом забрать свёрток из проклятой квартиры. Да ещё неприятные ощущения были в теле, когда я набрал мерзкую тварь, чтобы узнать код подъезда.

На этом и сосредоточимся! Будем считать, жизнь налаживается. Почти в хорошем настроении я сбежал по лестнице и на выходе из подъезда влетел в выставленный вперёд живот понуро стоявшего у двери полного гражданина. Увидев меня, мужчина оживился:

– Сергей Валентинович?

– Да, – от неожиданности подтвердил я.

– Оперуполномоченный Рытвинков. Я к вам. Побеседовать, буквально на пару слов.

– Что-то случилось?

– Убийство, – веско произнёс представитель закона и почему-то втянул живот и выпрямился.

Мысли мои заскакали, словно молодые козочки по летнему лугу. Я мог спросить у мужчины ордер, которого явно не было, и в полном соответствии с законом отказаться беседовать. На ум сразу пришли рассказы о том, что с полицией не стоит откровенничать ни в коем случае, потому что в конечном итоге эти умные люди найдут, как использовать всё сказанное против вас. Но если мужчина в форме появился у моего порога, рано или поздно придётся поговорить. И, скорее всего, уже в отделении.

– Можно посмотреть ваши документы? – стараясь выглядеть не жалко, а уверенно, спросил я.

Толстяк протянул мне корочки. Как точно они должны выглядеть, я не знал, но вроде бы документы в порядке. Вздохнув, я кивнул и на автомате предложил:

– Хорошо. Поднимемся ко мне.

И тут же об этом пожалел. Приглашение было несусветной глупостью.

Дома я не стал предлагать «гостю» ни чай, ни кофе, но мстительно попросил разуться, мотивируя тем, что у меня нет бахил. Полицейский с сомнением оглядел мои не первой свежести полы, но послушно разулся, кряхтя и постанывая.

На кухне я первым делом поставил стул напротив окна, в которое немилосердно светило солнце, и указал на него незваному посетителю. Сам же расположился спиной к подоконнику. Этот манёвр не укрылся от бдительного представителя закона.

– Детективы любите читать? Или смотреть? – усмехнулся он.

Я неопределённо пожал плечами, справедливо полагая, что на этот вопрос отвечать не обязан.

– Что ж, – не стал настаивать толстяк и достал из сумки толстый старомодный пухлый блокнот, – приступим. Где вы были вечером восьмого июля?

Восьмое июля. Позавчера. День убийства. Отпираться бессмысленно, слишком много свидетелей меня видело. Сдаваться – глупо.

– Восьмого? – повторил я, чтобы выиграть время. – Трудно вспомнить. Я сейчас в отпуске, все дни перепутались. Когда отдыхаешь, так часто бывает.

– Бурно проводите время? – без тени улыбки спросил полицейский, доставая из блокнота бланк и аккуратно распрямляя на коленке. – Много выпиваете? Употребляете наркотики? – мужчина сделал особенный акцент на последнем слове.

– Да я даже практически не пью, – возмутился я.

– Так что же, вспомнили?

– Вспомнил. Заходил к знакомой, потом дома был, спал.

– Фамилия, имя, отчество знакомой? Адрес?

– Зовут Аня, – отвечал я, не очень понимая, зачем собственноручно подписываю себе приговор, – проспект Льва Толстого, сто двенадцать, корпус два. Отчество и фамилию не знаю.

– И зачем же приходили к ней?

– Нравится она мне. Отец у неё преподаватель, думал подкатить через него. Представился его студентом.

– Любите женщин, значит?

Вместо ответа я вопросительно поднял брови, подчёркивая неуместность таких замечаний. Уж точно не мужчин. Словно прочитав мои мысли, толстый мужчина задал следующий вопрос:

– В каких отношениях вы состояли с Бердиным Эдуардом Васильевичем?

– Не знаю такого, – искренне ответил я.

– Бердин Эдуард Васильевич, тридцати семи лет от роду, проживал по указанному вами адресу, но в квартире номер пятьсот девятнадцать. Был убит восьмого июля. У нас есть показания, что вы общались с покойным и в день убийства посещали его квартиру.

– Это неправда, – твёрдо ответил я, нервно сжимая кулаки, что не укрылось от полицейского.

– Отрицаете? – снова оживился толстяк. – Хорошо. Подпишите данные вами показания и пока можете быть свободны.

– Ничего я подписывать не буду. Без адвоката, – возмущённый такой наглостью, немного резко ответил я. – Вы же сами сказали, что это просто беседа.

В этот момент я ещё сильнее пожалел, что согласился на разговор. Но по неведомым мне причинам, уж точно не сражённый моей убедительностью, оперуполномоченный не стал настаивать. Просто посверлил меня глазами, убрал бланк в блокнот, а блокнот в сумку, встал, хрустнул шеей, немного склонив её набок, и веско произнёс:

– Мы не прощаемся, Сергей Валентинович. Рекомендую вам никуда не уезжать из города.

Закрывая дверь за неприятным визитёром, я отчётливо увидел, что мы ещё встретимся, но только в следующий раз всё будет по-другому.

Глава 17
Настоящий мужчина любит женщин

Некоторое время я просто стоял, тупо глядя на закрытую дверь и прислушиваясь к своим внутренним ощущениям. Себе я привык доверять. Мои мгновенные, казалось бы, спонтанные решения, особенно в работе, всегда были правильными и приносили свои плоды, на зависть коллегам. Но я знал, что за этими решениями на самом деле стоят образование, постоянное повышение квалификации, опыт, отшлифованный настолько, что наилучшие варианты отскакивали от зубов на автомате.

Но сейчас я увидел чёткую картинку из будущего. Такого никогда не было.

И тут же словил дежавю. Я уже стоял, глядя на дверь, удивляясь тому, что мне открылось. Это было. Было именно так или всё-таки немного по-другому? Попытавшись ухватить воспоминание за хвост, я схлопотал острую головную боль, плюнул на разгадку и предпринял вторую попытку выйти из дома.

На этот раз на выходе из подъезда меня никто не остановил. Я без приключений добрался до заветного «Здесь вкусно» и с радостью заметил, что за прилавком стоит тот самый белозубый и чернобровый продавец, который посоветовал мне «не ходить туда». Звёзды наконец-то расположились на небе благоволящим ко мне зигзагом, потому что очереди за и правда очень приличной шаурмой не наблюдалось, а мой предположительный ангел-хранитель занимал себя созерцанием содержимого своего телефона. Судя по лицу продавца, это было чрезвычайно увлекательно.

Третий день подряд шаурма в меня просто бы не полезла, хотя последнюю неделю я уделял питанию внимания меньше, чем когда-либо раньше. Поэтому я просто заказал большой стакан латте, пару горячих лепёшек для Нины (должен же я уже хоть что-то принести в её дом) и стал очень внимательно следить за мужчиной, который флегматично принял заказ и, совершенно не обращая на меня внимания, занялся приготовлением кофе.

Получив горячий стакан и пакет с лепёшками, я протянул продавцу мятую тысячу и тихонько произнёс:

– Вы были правы. Мне не стоило туда ходить. Спасибо, что пытались предупредить. Можем мы поговорить где-нибудь в удобное для вас время? Я могу подойти после окончания смены, с удовольствием угощу ужином.

В выражении лица парня ошибиться было трудно. Сначала на нём отразилось крайнее удивление, потом мелькнуло понимание и вместе с ним тщательно скрываемое отвращение.

– Э, дорогой, ты прости, я не по этому делу. У нас такое нельзя, понимаешь? Не принято.

– Понимаю, вы не можете сейчас говорить…

– Женщин я люблю, брат. Настоящий мужчина любит женщин. Как вот друг говорю тебе – лечись, пока не поздно. Не надо тебе вот это всё. Побить за это могут, брат. Очень побить. И убить могут. Ты нашим такое больше не предлагай.

Продавец оглянулся по сторонам, было видно, как ему неловко, как не хочется, чтобы у нашего разговора были свидетели. Но это не шло ни в какое сравнение с тем, что чувствовал я.

– Сдачи не надо, – буркнул я, пряча лицо, и поспешил прочь.

Я сильно сомневался, что белозубый «брат» был настолько хорошим артистом, чтобы разыграть для меня эту милую сценку. Откуда-то я знал, что он не понял ни слова из того, что я сказал, и реакция была искренней. Вот уж и правда спасибо, что по морде не дал. Но что тогда это было? Мне привиделось его предупреждение? Нет уж, буду исходить из здравости своего рассудка, во всяком случае, пока будет получаться.

Ниточка, потянув за которую я надеялся размотать клубок и понять, что всё-таки происходит, оборвалась. Осталась только ведьма, и я похвалил себя за проявленное вчера терпение.

В этот раз Нина долго не открывала дверь, а когда я уже отчаялся и хотел уйти, раздражённо распахнула её и совершенно нелогично и громко зашипела на весь подъезд:

– Ну и где ты так долго шляешься?

Никогда по доброй воле я бы не стал общаться с девушкой с таким неприятным и сварливым характером. В спутницы предпочитал выбирать женственных, милых и мягких. Какой, кстати, была и Ирина до своего внезапного преображения. Дружить же предпочитал с мужчинами, женщины, по моему мнению, слишком переменчивы и непоследовательны, чтобы на них можно было всерьёз полагаться.

– Войти можно или посвятим весь подъезд в наши дела? – саркастически спросил я.

– Давай уже, двигай конечностями, – недовольно посторонилась ведьма.

ПМС у неё, что ли?

– С утра тебя жду, – продолжала бубнить Нина, – кровь твоя нужна. Я уже три раза всё вскипятила, а тебя всё нет и нет!

Я покосился на снова полную трёхлитровую банку с красной жидкостью, стоящую у тумбочки. Так вот что она туда добавляет! Что ж, если в качестве оплаты услуг ведьмы нужно пожертвовать немного крови, это справедливо. Только вот сколько именно ей понадобится?

– Мне это грёбаное зелье нужно или тебе? – патетически взмахнула руками моя дорогая компаньонка.

Ах вот оно что. Зелье. Для меня. Я и забыл. Ох…

– Послушай, – виновато начал я, протягивая Нине лепёшки.

– Руку давай, – сурово приказала девушка, игнорируя мою покупку, которую я в итоге попросту швырнул на стол.

За это время мы уже переместились на кухню, и я сумел по достоинству оценить стоящий на плите котелок с предположительно кипящим зельем. Нина же вооружилась медицинской иголкой и ваткой со спиртом.

В странное, достаточно мерзкое на вид содержимое котелка добавили семь капель моей крови. Ведьма с голубыми, как у Мальвины, волосами громко и строго считала капли вслух. После этого торжественно всучила мне ватку и забыла про моё существование. Я решил не отсвечивать и тихонько присел на ставшую уже привычной колченогую табуретку.

Девушка осторожно мешала зелье, добавляла туда какие-то травки из лежащих на столе пучков, а также порошки из больших глиняных горшков. Пару раз Нина куда-то стремительно убегала, возвращаясь с чем-то, как мне показалось, вертлявым и извивающимся, а главное, кажется, живым, что было столь же непреклонно брошено в котёл.

Нина громко чихнула. То ли это было непременным знаковым событием, то ли просто удачно совпало с завершением одной из стадий приготовления зелья, но девушка выключила огонь и укутала котелок большим потрёпанным рыжим полотенцем. Расслабившись, ведьма присела на соседнюю табуретку и наконец-то осмысленно посмотрела на меня.

– Рассказывай, – безапелляционно приказала она.

Я открыл было рот, но не успел вымолвить ни слова.

– Впрочем, – почему-то решила Нина, – перейдём в другую комнату, там удобнее.

Почему колченогая табуретка в «рабочей» комнате ведьмы была удобнее, чем колченогая табуретка на кухне, я не знал, но спорить не стал. После светлой кухни я снова поразился полумраку комнаты со светлыми прозрачными шторами.

Мои сомнения относительно Нины вовсе не угасли. Просто ниточка, связанная с продавцом шаурмы, оборвалась, а больше мне не на кого было рассчитывать. Либо бесславно загнуться в одиночестве, либо слепо доверять тем партнёрам, что есть. Кто-то, всегда внутри меня наблюдающий за всем со стороны, скептически усмехнулся. Ладно. Не слепо. Я действительно доверял Нине, но не во всём.

И я рассказал. Про предупреждение белозубого продавца, вчерашний неудачный поход во «Здесь вкусно», визит утреннего опера и даже про сегодняшнюю неловкую беседу.

Если про оперуполномоченного Нина слушала рассеянно, вполуха, то при рассказе о предупреждении насторожилась, даже несколько раз изменилась в лице. Время от времени она кидала непонятный мне возмущённый взгляд на кухонные занавески, а когда я закончил рассказ, нетерпеливо воскликнула:

– Блонди!

«Она окончательно сошла с ума», – с горечью подумал я. Но тут занавески зашевелились. Из них выпорхнуло нечто, отчего занавески наконец-то стали действительно прозрачными, и в комнату хлынул солнечный свет. А перед нами сгустился туман, обликом напоминающий силуэт стройной девушки.

Глава 18
Призрак

В последнее время со мной случилось столько всего необычного, а главное – необычно-неприятного, что я перестал удивляться чему бы то ни было, но от любого происшествия настороженно ожидал подвоха. Потому я с недоверием уставился на силуэт, который висел перед нами в воздухе и мерцал, то оборачиваясь едва уловимой дымкой, то сгущаясь почти в нормальное физическое тело. Мерцание происходило так быстро, что было трудно что-то разобрать.

Тем не менее я успел рассмотреть мелкие черты лица, огромные глаза на пол-лица и точёную фигурку. Более того, почему-то в те моменты, когда призрак становился почти осязаемым человеком, меня так и тянуло дотронуться до девушки, сотканной из тумана. Сердце щемило, словно я встретился с чем-то знакомым, родным и давно потерянным. Или кем-то.

Легко выходящая из себя Нина вскочила и стояла, укоризненно уперев руки в бока.

– Блонди! Твоя работа? – скорее обвинила, чем спросила ведьма. – Как ты могла?

Призрак виновато заколыхался. Нина стояла с таким скептическим выражением лица, словно слушала обращённую к ней не слишком логичную речь.

– Я же тебя просила! – сердито добавила она, когда Блонди наконец замерла.

Снова колыхание. Как я ни прислушивался, никакого голоса слышно не было, но девушки явно общались. Телепатически?

– Нина, ты слышишь… Блонди? – решился спросить я.

– Да, – отмахнулась от меня ведьма.

Призрак замерцал и закачался из стороны в сторону ещё интенсивнее. Нина поморщилась:

– Ладно, – она вздохнула, немного помолчала и снова вздохнула. – Сергей, познакомься. Это моя напарница. Блонди. Теперь, если она не возражает, – с непонятным мне сарказмом подчеркнула ведьма, – ты тоже сможешь её слышать.

Сгусток тумана, из которого была соткана призрачная напарница, пришёл в движение. Теперь и я смог услышать тихий, размеренный и по-настоящему потусторонний голос, который исходил сразу из всего силуэта, словно тот был большой колышущейся колонкой:

– Рада нашей встрече, Серёжа. Извини, что ввела в заблуждение. Я ненадолго заменила собой сознание того продавца. Мне казалось, что тебе не нужно идти в тот дом, выполняя просьбу Ирины.

– И я рад, Блонди, – ошеломлённо ответил я. – Мне можно тебя так называть?

Призрак с достоинством кивнул и снова замер.

– Ты знала про убийство? – с ужасом и в то же время с надеждой спросил я.

Если Блонди – привидение, которому доступно то, что скрыто от нас, простых смертных, все мои проблемы, по крайней мере связанные с убийством, быстро разрешатся. Но призрачная девушка отрицательно покачала головой и виновато её опустила. А рядом фыркнула Нина:

– Не приписывай Блонди сил и возможностей, которых у неё нет. – В этот момент ведьма смотрела на меня, а я переводил взгляд с неё на привидение и потому готов был поклясться, что глаза призрачной Блонди гневно блеснули. – Просто милая девочка решила, что ты под нашей опекой и отпускать тебя в страшный и неведомый мир грешно и неправедно.

«Но ведь так и вышло, – хотел добавить я, – Блонди оказалась права». Но не стал. Нина и сама прекрасно знает, чем всё закончилось. Насколько она сейчас со мной откровенна? Первый раз слышу, что у неё в напарниках призрак.

Я тщательно восстановил в памяти тот вечер, когда ведьма выставила меня и велела идти выполнять поручение Ирины. Что-то не помню я, чтобы она с кем-то советовалась. Хотя она несколько раз выходила из комнаты. Кроме того, ведьма могла общаться с призраком телепатически.

– Нина, – я всё-таки счёл момент удобным и, набрав в грудь побольше воздуха, спросил: – Раз уж у нас такой разговор, – тут я неловко хмыкнул, – с кем ты в тот вечер говорила по телефону? Я видел тебя у окна.

– Да с Блонди же и говорила, – с досадой бросила ведьма.

– С призраком? По телефону? При всём уважении, – я переводил взгляд с Нины на Блонди, обе выглядели не слишком довольными.

– Когда моя девочка далеко, я использую для связи одну из мелодий, – нехотя пояснила Нина, – она настраивает нас на одну волну, и я слышу Блонди, словно она рядом. Для удобства включаю музыку на телефоне. К окну я подошла, чтобы сфотографировать тебя. Мы ещё мало знакомы, по фото я лучше настраиваюсь.

Звучало логично. Конечно, если поверить в существование призраков, или кем там была Блонди, парные тату в виде рун, благодаря которым можно делать из мужчин рабов, и прочие ненормальные для здравомыслящего человека штуки.

– Блонди слишком близко к сердцу приняла твою историю, – всё ещё раздражённо продолжала объяснять Нина, – и улизнула, как только я отвернулась. Хотя сделать это не так просто.

– Я не твоя рабыня, – прошелестел призрак.

– Не моя, – согласилась ведьма, – но я попросила тебя не вмешиваться. Ты чересчур пристрастна. И потом, ты сказала, что только проводишь его до подъезда.

– Я и проводила!

– Ты с ним говорила! Ты вошла в чужого человека! Ты вообще понимаешь, чем это могло для тебя… для нас закончиться?

– Подождите, – как только я начинал думать, что немного разобрался в ситуации, вопросов сразу же становилось больше, чем ответов, – почему пристрастна?

Нина отвела глаза, как человек, который не может или не хочет сказать правду, но и обманывать не рад. Странные, кстати, у напарниц отношения. И вряд ли равные. Чего только стоит «я не твоя раба»! Впрочем, «моя девочка» прозвучало ещё более неуместно.

– Блонди очень добрая, – наконец пояснила ведьма, – мы часто спорим. Я считаю, что помощь человеку должна оказываться дозированно. Многие же стремятся сесть на шею и свесить ножки.

Пришлось кивнуть и сделать вид, что я полностью удовлетворён ответом. Что-то Нина недоговаривала. Но даже если я попытаюсь припереть её к стенке, она всё равно ничего не скажет. Возможно, это какая-то мелочь, вовсе и не стоящая моего внимания.

Признаться, мне стало намного легче, когда я услышал про объяснение того странного звонка у окна. Отпрянула Нина, скорее всего, от неожиданности. Я понял, что во многом раздражался на ведьму именно из-за недоверия. Но сейчас меня больше волновала Блонди. Интересно, кто она такая?

А призрак развернулся, поплыл к занавескам и снова растворился в них. В комнате сразу потемнело.

– Блонди, – с досадой, но ласково, словно обиженного ребёнка, позвала Нина, – ну хватит. Теперь Сергей про тебя знает. Не надо прятаться.

Занавески не шелохнулись.

– Ничего, – обратилась ко мне ведьма, – не стоит обращать внимания. Она сама к нам присоединится. Вернёмся к нашим баранам. Зелье уже настоялось. Приступим? Тебе лучше пройти в спальню и лечь. Я дам для начала небольшую дозу. Действие этого зелья очень, очень неприятное.

Я замялся. С одной стороны, так долго ратовал за это зелье, просил сварить его побыстрее. С другой – Ирина меня давно не беспокоила. Может, она считает, что я мёртв, и тем самым я теперь вне опасности? Нина пристально посмотрела на меня и поняла мои сомнения:

– Хочешь носить внутри себя мину замедленного действия? – просто спросила она.

А рядом с ней укоризненной тенью встала Блонди. На этот раз она появилась так внезапно, что я вздрогнул. Призрак склонил голову на плечо Нины, словно усиливая её слова.

– Убедили, – сдался я.

Нина фыркнула (очевидно, имея в виду, что кому тут ещё надо меня убеждать), но прошла к котелку и аккуратно нацедила немного зелья в чашку.

– Пойдём, – велела она, переступая порог.

Так я побывал в ещё одной комнате этой необычной квартиры. Небольшая спальня, но, скорее всего, гостевая. Я сильно сомневался, что Нина стала бы тут спать. Комната была очень маленькой, неухоженной и какой-то неуютной, нежилой. Двуспальная кровать, платяной шкаф и небольшой столик со стоящим рядом стулом. Больше ничего.

Нина кивнула, и я послушно сел на кровать.

– Всего один глоток, – предупредила ведьма и протянула чашку.

Зелье оказалось неожиданно приятным на вкус. А вот мир после первого же глотка немедленно исчез.