Текст книги "Иван-да-марья. Легенда"

Иван-да-марья
Легенда
Оксана Гаврилова

© Оксана Гаврилова, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Пашка был сиротой, поэтому с рождения не знал он любви и ласки, женские руки не пеленали его, женский голос слух не ласкал, не пел колыбельную. Одна у него была мать – Родина. Воин из мальчика вырос отличный, не одного врага положил он за пределами государства, за отечество стоял, как и должно стоять защитнику.

Но пришло время, и задумался юноша, какого он рода и племени, кто мать его, кто отец родной, а ответа никто дать не хочет. «Родины ты своей сын, большего знать не положено». Только мысль эта – родителей своих отыскать – в голове его прочно засела, изо дня в день сердце точила, болью в душе отдавалась, ни о чем другом думать не мог Пашка, в сражениях забываться начал: враг на него с оружием, а он спокоен, будто нет никого рядом, опасность замертво пасть не грозит.

Видели сотоварищи не единожды, как сила вражья рукой невидимой от него отводилась, луч с неба разил неприятелей словно меч. Говорили, то ангел-хранитель покрывает юношу от беды. «Не святой ли наш Пашка? – слух прошел по рядам воинским, – это надо ж такому быть!»

Ушла година нелегкая, пришел конец тяжбам. К милым женам вернулись супруги, стали деток малых родить. Как прекрасно в деревне лето, когда нет войны! Травка муравится, речка течет, птички поют, щебечут на солнышко, солнышко греет. Проснется утром Пашка, к реке бежит умыться, поприветствовать мир Божий. Так рад он тогда, что родился, что мать ему жизнь дала. Дрова поколет Пашка, чтоб мышцы немного взбодрить, и на поле спешит.

Полюбился ему гнедой, побратались они однажды, так с тех пор и живут во взаимности, кормят друг друга и поят, резвятся вместе. А что им? Пашка – хозяин добрый, конь свое дело знает. Земля плод дает по заслугам. Благодать да и только! «Жену бы для полного счастья», – подумывал Пашка и ночами мечтал о деве. Тело натружено, просит услады, из сеней сеном пахнет, звезды в окно глядят, а Пашка мечтает: красна девица, с алым румянцем и в скромном платьице, за шитьем сидит. Как петух запоет на селе, да последний баран в уме сосчитается, сон найдет, и задремлет юноша – заслужил…

А дева, что Пашке в жены была назначена, жила в соседней деревне и не знала о том, кого Бог ей в мужья пошлет. Свои парни ее сторонились, за версту огибали избу. Поговаривали о ней небывалое: будто ночью на пруд ходит Марьюшка с сатаной ворожить, привороты читает нечистые, во русалочье тело рядится. А и было-то в ней особенного лишь то, что природа красой наделила невиданной, незнакомой доселе, пугающей: золотятся русые косы, змеями по плечам вьются, колосятся как рожь поспевшая, на щеках румянец играет, губки – кровь с молоком – наливные, носик вздернут слегка, а глаза!.. стройный стан и походка легкая. Голос ласковый, неземной.

Заметил Пашка, что тишина его привлекает, покой его сердце нежит. Оттого желал бы он, чтобы жена его была смиренной. Такую бы он любил, такой бы доверил тайну, боготворил бы такую. Жили бы вместе, души бы в супруге не чаял. Потому-то Пашка и в церковь ходить пристрастился, чтобы невесту себе достойную заприметить. Стоит в храме, под образом, на свечи горящие смотрит, молится. «И откуда только рвенье такое взялось?», – соседи язык чесали. А время спустя вообще не узнать стало Пашку – решил учиться пойти. Да куда?! Батюшкой стать решил. Или монахом: слишком долго сыскать не мог своей Марьюшки. Поговаривали, будто в монастырь Пашку привел зов родной ему крови…

Глава 2

Сидел Пашка в келье и думал: «Насмотрелся всего, что можно было, огонь и воду прошел, пришел к цели. Чего еще нужно?!» Говорят, что ни рыба ни мясо ты, если в раз на двух стульях сидишь: и не женишься, и монахом стать не решаешься. Так вот Пашка решился, всего достиг, хоть помирай в 25.

25 всего Пашке было, когда на постриг явился, грязный, обросший – так он по свету бродил в поисках Истины. Когда училище закончил да в село родное вернулся, грусть-тоска на него нашла, захотел он жить, как в книжках духовных написано, да только дышать было места мало, не то чтобы существовать. Пашку здесь знали с пеленок. Как так взять и вдруг ни с того ни с сего измениться? Скажут: «Пашка, наверно, того» (у виска покрутят) или «зазнался парень».

Тогда-то решил юноша мир посмотреть и себя показать, если случай подобный представится. Накормил Пашка коня досыта, взял с собой сто монет на дорожку и в путь пустился. Красота вокруг, лепота, глаз радуется. Впрочем, пока есть деньги. Когда денег нет, краски меркнут, потому что желудок пуст, а есть хочется.

Ехал-ехал наш Пашка – навстречу женщина: «Напои, – говорит, – пропадаю», и Пашка сжалился. Рассказала она ему, что бежала из дома от мужа, разъяренный он был весьма, грозился убить.

– Ни за что ни про что?

– Ага (улыбнулась лукаво). Спасибо, путник, за воду. Могу отблагодарить.

Впервые Пашка смотрел на женские прелести. Сердце так и забилось, организм взбунтовал. Пашка небо молил о пощаде, но небо не слушало: дева владела искусством… Когда же исчезла – исчезли и деньги в кармане. Зато конь был рядом. Пашка гнедому поплакался, и побрели они дальше. Что не убьет нас, то сделает более сильным.

Нужно было искать ночлег. Когда выбрался Пашка к людям, солнце уже зашло. Постучался он в первую избу – дверь никто не открыл. Пашка изрядно устал, он сел на крыльцо, прислонился к древесному брусу и сразу уснул. Утром запел петух, и заржала лошадь. Пашка проснулся – к крыльцу подошла старуха. Юноша ей понравился, нашлась и тема для разговора. Бабушке нужен работник. Пашкин кошель пустой. Почему б не принять условия? Он согласен и на горбушку, будет хлеб водой запивать. Бабка же не скупилась, кормила, поила вдоволь. Пашка подправил крышу, сменил полы, забор починил. Сам сил набрался, пора и про время вспомнить. Решил на мир посмотреть, так ведь действовать надо.

Снова Пашка отправился в путь, где в сенях заночует, в сарае, где в церковке на ночь останется, добрые люди накормят, Господь сбережет. Был Пашка как у Христа за пазухой.

Однажды все-таки напали на юношу разбойники, привели к себе в «черную стаю», да Пашка сумел сбежать. Одно лишь горе его постигло: коня предводитель Ворон себе забрал. Не было слез, от жары пересохло и в горле. Пашка спешил. Уже охмелевшие разбойники пели песню:

 
«Тения, дочь жреца,
выросшая в довольстве,
слышишь, не прячь лица
перед скупым посольством.
 
 
Можешь спеть песню – спой,
золота не гнушайся,
арфы своей игрой
вновь покори начальство.
 
 
Дар – быстро стих сложить —
не зарывай в глубины
чуткой своей души», —
муж говорил любимый.
 
 
Только не будь женой,
что оскверняет ложе…
 

Пашка бежал. Одежда поизносилась, волосы отросли и торчали лохмами. Пашке хотелось мыться, сбросить бы все ненужное, как легко бы тогда ему было. Приходилось идти как есть. На звереныша стал похож. Люди его сторонились, бросали в Пашку камнями, в дома перестали пускать. От усталости Пашка хромал, шел, опираясь на палку – словно юродивый. Много терпеть приходилось – много терпел, не роптал, про себя молился.

Шутка ли – без воды прожить несколько суток? Пашку сморила жажда, тогда же привиделось: стоит он на вершине горы, руками всем машет, кто снизу, только не слышат его, людям до Пашки нет дела. Пашка сильнее кричит – только голос теряет. За спиной вырастают крылья, Пашка парит! Теперь не мирской он, а Божий…

Глава 3

В то время пока Пашка думу думал, да по монастырю хаживал, Марьюшка еще краше стала, только взор ее оставался все так же полон задумчивости.

Совсем ребенком была Марьюшка, когда не стало родителей. Любили молодые Руслан и Ольга, будущие отец и мать ее, в лес ходить по грибы да по ягоды. Друзей у них было много, ходили потому не одни, а с компанией. Тогда уже парень и девушка друг другу знаки внимания начали оказывать, когда первый раз в лесу очутились. С тех пор – как ни в лес – так в уединение: нашли они себе место скрытное, там и зачали Марьюшку, на лоне природы, красотой неземной любуясь. Только поблизости болото было топко непроходимое, вид портило.

Родилась Марьюшка, чуть на ножки встала, так и ее родители стали с собой брать. Только как углядеть им? Марьюшка была озорницей, возьми да и очутись она у болота этого. Перепугались Руслан и Ольга, бросились дочурку, оступившуюся, из болота тянуть, спасли, да сами спастись не сумели. С тех пор и осталась Марьюшка сиротой. После случая этого стала замкнутой, молчаливой, озорство былое исчезло. Часто убегала она из дома туда, где последний раз мать с отцом видела, все назад их звала – не хотели назад идти. Вначале думала она, глупенькая, что родители с ней в прятки играют. А как подрастать начала – поняла, что в живых их нет, что забрал водяной, что она во всем виновата.

Стала уговаривать она духа вернуть родителей, велела просить взамен у нее все, что хочет. Дух же в ответ молчал – Марья ждала упорно, когда он заговорит. Утром с делами расправится – и скорее к болоту или к пруду какому – может, отыщет где вход в водное царство.

Когда совсем взрослая стала, устыдилась, что в сказку про водяного верила: кто напомнит ей невзначай, бывало, про побеги из дома – зардеется вся, но промолчит – все равно не поймут, и не надо. Только когда за глаза соседские молодцы называть ее стали ворожеей и русалкой, Марьюшка не стерпела. Как считают, пусть так и считают – снова пошла на пруд. Говорили, что и дети, наверное, скоро пойдут от водяного, говорили, а сами посмеивались, а потом сторониться начали.

А пошло это все с того, что однажды соседский сорванец застал ее ночью у пруда, и так она ему при луне приглянулась, что в душе его созрел хитрый замысел. В домах уже свет погас, живой души вокруг нет. Разве можно момент упустить, девичьей красотой не насладиться? От мыслей Андрей, так парня звали, перешел к делу. Подкрался к Марьюшке незаметно в тот момент, когда она с камня спустилась в воду, и опоясал талию ее своими руками. Марьюшка от неожиданности вздрогнула, но затем поняла в чем дело, ущипнула Андрея за бок. Это раззадорило парня и только, но руки он опустил – что и нужно было Марьюшке. Девушка резко повернулась к нему лицом и ударила его по щеке со всего размаха. Андрей отступил, не от боли, а оттого, что никогда еще таких глаз, какими были сейчас глаза Марьюшки, не видел. Жутко стало юноше, проклял он себя тогда оттого, что в мыслях позволил свершиться недолжному. А проклятие силу имеет – с тех пор и слег, – еле выходили. Такие слухи по деревне пошли. Оттого-то Марьюшку не привечали нигде – боялись, что глазом своим болезнь на них навлечет.

Девушку не пугало одиночество, ко всему, как известно, привыкнуть можно: дни проводила в труде, ночи – в покое. Как ждала Марьюшка темноты! Другие девы дома сидят, ни зги не видно уже – для Марьюшки это – блаженство, отдохновение. Только тогда могла она дать волю всем чувствам, переполнявшим ее – эхо вторило в ответ. Говорят, что, если есть Бог в душе, – тянет на свет. Марьюшку свет пугал: люди любили Бога, ее ж избегали. Почему так жесток этот мир? Почему она не от мира?

Церковный люд перестал пускать ее в церковь, сколько батюшка ни научал его, что вход в храм открыт всем нуждающимся. Однажды даже, только подошла она к паперти, как спустили на нее прихожане злющих собак – так до дома еле добрела, вся разодранная. Скажем к тому, что тогда еще не уверена она была в высшей истине и Христа познать не успела, когда народ погнал ее прочь от церковных врат.

Глава 4

За вратами церковными как всегда было много цыган. Марьюшка проходила мимо, когда одна цыганка, в пестром платке, но неброском платье, преградила собой дорогу.

– По лицу твоему чту, милая, что-то в жизни твоей неладно. Дай-ка руку твою, погадаю.

– Прошлое свое не забуду, в даль глядеть не хочу, настоящее никто лучше меня не опишет, – сказала Марьюшка и пошла было дальше.

Цыганка не унималась:

– Знаю, горе с тобой стряслось, девица красная. Только ты не тужи, все пройдет, – и в рукав ей вложила платочек, – приходи завтра к табору, меня спроси, имя мое на платке этом вышито.

Утром Марьюшка пришла к табору, попросила цыганку – цыганки на месте не оказалось. Марьюшка ждать не стала, заторопилась прочь, а дорогой думала: «И зачем только ноги меня сюда привели?».

Марьюшка шла и плела венок из полевых цветов. Дома никто не ждал – туда не хотелось. Только в красном углу ее комнаты скромно стояла икона, с которой глядел лик Спасителя, но забыла о Боге Марьюшка.

Украсив цветами голову, побежала на пруд, разделась, посмотрела на свое отражение последний раз и… в воду. Гладь зарябила и скрыла Марьюшку от людских глаз. Вокруг было тихо, лишь слышно дул ветерок и щебетали птицы. Девушка больше не вынырнула…

Как зелено было вокруг! Пред взором Марьюшки встали высокие стены из пышных упругих водорослей. Было зябко и сыро, девушка даже чихнула. Марьюшка в водном царстве! Боже, как долго она ждала этого. Случилось чудо! Марьюшка пробиралась вперед, раздвигая стволы руками. Именно – стволы! Водоросли имели внушительные размеры. Будучи наверху, Марьюшка не предполагала, что могут существовать и такие. Стекло пруда уменьшало масштабы подводного мира, невидимая пленка защищала его от палящего солнца сверху, которое теперь виделось маленьким желтым пятнышком. Марьюшка громко вскрикнула: на ногу прыгнула жаба. Дрожь пробежала по телу. Марьюшка вспомнила водяного. И если раньше он не спешил с ответом, то сейчас появился немедленно.

– Я прошу вас не нарушать молчания нашего водного царства. Прежде чем совершите очередной неверный поступок, советую вам ознакомиться с «Правилом».

Сверток был настолько велик, что прочитать его не хватило бы жизни. Водяной понял Марьюшку:

– Жизни на это не хватит? А чего вы хотели, когда бросились с камня в воду? Марьюшка, вы мертвы – времени будет достаточно. Не скучайте.

– Я пришла за своими родителями, – резко ответила Марьюшка.

– Вы всегда были требовательны и неугомонны. И что вам это дало? Не по той ли причине тогда вы остались одни?

– Я себя не оправдываю.

– И не вы ли были настолько упрямы, что в ответ на родительское «в воде живет водяной» все твердили «нет, леший!»

– Я тогда была совсем маленькой…

– Это вас не спасло.

– Да, я вижу. Что же насчет родителей?

– Родные вас не ждут.

– Я об этом не спрашивала.

– Вы как всегда упрямы, спорить с вами не буду, иначе всех распугаете: шум подняли. Лучше ступайте за мной.

Марьюшка шла за водяным. Босые ноги ступали по острым камням. Пройдя широкую залу, она очутились у двери.

Глава 5

Дверь вела в чью-то комнату. Марьюшка переступила порог и увидела сидящих за столом Руслана и Ольгу, своих родителей. Они пили чай и ели сладкие булочки с начинкой из морской капусты, мило вели беседу. Марьюшке показалось, что родители вполне счастливы. Нужна ли она им сейчас? Тем более – это из-за нее они тогда утонули. Девушка не знала, что ей теперь предпринять. Может, уйти, пока не заметили? Или все же остаться?

Марьюшка осталась, только показаться не решилась: шмыгнула за порог, так за дверью и простояла до тех пор, пока родители не вышли из комнаты. Тогда Марьюшка на цыпочках пробралась внутрь и стала рассматривать помещение. Было вполне уютно, теплее, чем в зале. Напротив стола стояла большая кровать с голубым покрывалом. На всех четырех стенах висели зеркала. Марьюшка взглянула в одно из них и с удивлением обнаружила, что она абсолютно нага. В шкафу нашла скромное серое платье и тут же примерила – сидело великолепно. Взяла с тумбы расчёску и привела в порядок свои красивые, но немного спутавшиеся волосы. Изображением осталась довольна, хотя и не отличалась никогда щепетильным отношением к своему внешнему виду.

В это время Руслан и Ольга всегда уходили на прогулку. Дверей своих здесь никто не закрывал: отношения жителей водного царства строились на доверии, прописанном в одном из пунктов «Правила» старательной рукой водяного. Малейшие нарушения и вторжение в обычный ход событий с целью его изменить здесь карались серьезно – высылкой за пределы пространства, к которому все так привыкли.

Ничем особым жизнь здесь не отличалась. Казалось, текла в том же русле, что на земле. Только там все искали плохое и редко когда находился человек абсолютно довольный, чего-то все не хватало, да и страх умереть жить не давал полноценно – здесь он уже никого не беспокоил. Страха худшего, чем вернуться в жизнь, теперь не существовало.

Именно об этом сейчас и говорили утопленники. Руслан и Ольга не только не возненавидели свою Марьюшку, но прониклись к ней большей любовью, чем прежде: она даровала счастье – влюбленным умереть в один день и воскреснуть вместе. Руслан и Ольга не мыслили свою жизнь друг без друга. Конечно, их беспокоило то, что дочка осталась в лесу одна и, наверно, напугана, но они были почти уверены: кто-нибудь ей поможет, не оставит в беде.

Девочку и правда в беде не оставили. Друзья Руслана и Ольги забеспокоились: было уже темно – влюбленных же все не было, решили их поискать, кричали – никто не ответил, тогда побрели к пруду, там и сыскали Марьюшку. Спрашивать ничего не спрашивали: боялись девочку испугать расспросами. Сами все поняли – все-таки болото рядом. У Марьюшки тогда еще жива была бабушка, девочку и привели к ней, но мать Руслана через два года скончалась. Марьюшка ко всему привыкала быстро, привыкла и к одиночеству, но родителей вспоминала всегда.

Родители тоже Марьюшку помнили, желали, чтобы дочка их была счастлива, но сами что-то менять уже не хотели: царство это отнимало у людей волю. Здесь не требовалось ни к чему прилагать усилий, радость давалась даром. Это был рай.

Глава 6

Вернувшись в комнату, Руслан и Ольга обнаружили в ней свою девочку. Она стала такой большой, но родители не могли ее не узнать.

– Марьюшка, как мы рады тебе! Теперь будем вместе. Больше мы тебя никуда не отпустим. И ты тоже больше не покинешь нас. Ведь правда, милая?

Марьюшка, конечно, обрадовалась встрече: разве не этого она хотела? Только не успела еще она к водному царству привыкнуть: все думала вернуться домой и забрать отсюда родителей. Ее немного опечалило то, что они не стремятся к тому же, но убеждают: прекраснее, чем это, места нет. Но Марьюшка надеялась что-то придумать и склонить их на свою сторону. Попытки не увенчались успехом.

Родители оказались непреклонны. Но и Марьюшку отпускать они не желали. Потому, когда пришел водяной осведомиться, что Марьюшка надумала по поводу того, останется ли она здесь или немедленно покинет царство, и девушка ответила, что она хочет на берег, родители не отпускали ее, крепко держали в объятьях.

Марьюшка не могла не оценить их любви. Она не желала печалить родителей, хотя выходило именно так: Марьюшка их покидала. Она знала, что пройдет еще немного времени, и они все забудут и так же останутся счастливы, потому что есть друг у друга: у Руслана есть Ольга, у Ольги – Руслан. Их душа не пуста, ее наполняют чувства, трепетные и взаимные. Кто бы и что бы ни говорил, но велика любовь между супругами, если оба стремятся к любви. И эта любовь даже больше той, которой мы любим детей.

Однажды Марьюшке снился сон: милый юноша целовал ее в сочные губы, и так красивы были его глаза в тот момент, что Марьюшка пожелала видеть их день и ночь. Но юноша этот вскоре исчез, а Марьюшка перестала есть, пить и спать.

Сон не пропал бесследно, и то стремление, которое возникло во сне – во что бы то ни стало юношу отыскать – Марьюшка решила осуществить наяву, лишь только тогда она и смогла бы быть абсолютно счастливой. Потом-то уж хоть тони… Вместе.

Родители Марьюшку поняли и высоко оценили ее поступок – водяной вернул на берег. Она лежала на том же камне, с которого бросилась в воду. Марьюшку спас Андрей.

Глава 7

Андрей был уже женат к тому времени и любил горячо. Видно, то должно было произойти, что он Марьюшку со дна поднял, потому что до этого виновность осознавал перед ней, корил себя за поступок, имевший место в его прошлой неправедной жизни.

Никогда не стоит ставить крест на человеке порочном, чтобы на тебе не поставили крест, потому что в мире нашем действует закон бумеранга. Не стоит ставить крест и потому, что не так уж и безнадежен тот человек, чтоб не имел возможность исправиться.

Андрей стал совсем другим и жену нашел себе – золото. А случай этот необходим был, чтобы камень с души убрать. Камень с души убрал, с тех пор и зажил припеваючи.

Марьюшка спасителю «спасибо» сказала, а когда домой вернулась, первым делом к иконе подошла лик Христа целовать – так благодарна была Ему за то, что новую жизнь даровал. С пыльных окон сняла занавески, принялась наводить порядок в избе. К вечеру все блестело в ее «хоромах». Решила жизнь свою с чистого листа начать Марьюшка, потому уборку и затеяла. Пред иконой зажгла лампадку. Скатерть новую положила на стол. Принесла с огорода букет цветов. Сама Марьюшка принарядилась: одела свежее платьице и белый платочек на голову повязала. Утром решила вопреки прихожанам, не желающим ее видеть, в церковь прийти, и всю ночь молилась, чтобы Бог ее поддержал.

Минуты, проводимые в храме, отныне для нее казались блаженными. Марьюшка пришла в церковь задолго до остальных прихожан. Сторож впустил ее внутрь. Девушку впечатлило то чувство, которое она испытала при виде лика Спасителя на царских вратах. Она пала тогда на колени и громко кричала «спасибо, спасибо», пока не ударили в колокол – началась воскресная служба. Марьюшку никто не прогнал, с тех пор ее все полюбили. Такое случается.

Солнце сияло, щебетали воробушки. Марьюшка шла домой. Было почти двенадцать. Не описать того восторга, который царил во вне. Марьюшка зачарованно любовалась природой – все это ей дал Творец, все это она увидела только сейчас. Но разве бывает поздно однажды проснуться счастливым? Но разве бывает поздно однажды понять, что все в этой жизни для нас, что каждому хватит, что нужно поверить мыслям о том, что нас кто-то любит. И этот кто-то есть Бог, Единственный и Всесильный.