Текст книги "Давай сыграем в любовь"

Пленники разума. Вот истинные основы для «несовершенства сознания». Желание верить в то, чего нет. Желание видеть мир таким, каким он не является. Закрывать жирный живот просторной одеждой и провозглашать новую моду, уродливую кожу мазать тоннами краски, восхищаясь яркостью, глупость прикрывать особенностью, безумие – гениальностью. И с каждым разом находить среди иллюзий новые, смаковать их надуманные свойства и верить в пустоту, выстроенную среди лабиринтов собственного сознания. А правда тем временем лежит прямо под ногами. Но ее принимать в расчет мы не хотим. Страшно и неприятно. Лучше топтать ее и строить воздушные замки очередных бессмысленных теорий.

Пока я размышлял, поезд успел пролететь несколько станций и я едва не пропустил свою. Она оказался пустынной и мрачной. Горело всего несколько фонарей, а гулявший среди тоннелей ветер, слегка замедляясь на платформе, гонял по воздуху брошенные газеты и разбросанный мусор .

Дежурного у эскалатора не оказалось, сам подъемник тащился еле-еле, причем вплоть до самого верха я ехал на нем один. Легкий морозец, пробежавший по коже, заставил меня поежиться и застегнуть ворот джемпера.

На улицу уже опустились сумерки. Я выходил из дома под вечер, однако солнце убежало за горизонт неожиданно быстро. Белые ночи в этом году отчего-то закончились гораздо раньше обычно. Я что-то читал на тему смещения орбиты земли прошедшим невероятно близко от нее огромным осколком метеорита (астероида?), но ничего толком не понял. Да и какая разница, когда всему этому гребаному миру осталось дней пятнадцать?

Выйдя на Владимирской, я повернул налево и пошел по ухоженной улице с аллеей невысоких молодых деревьев, расположившихся вдоль нее. Красивые, недавно отреставрированные фасады безумно дорогих домов величественно смотрели на меня сверху вниз с той стороны улицы. Интересно, ощущение прекрасного и дорого сохранится во мне до конца дней Земли или умрет за считаные мгновения перед неизбежным?

Мне нужен был дом тринадцать, в нем еще располагалась Аптека.

Пройдя пару перекрестков, я увидел нужную мне вывеску. На коробке спичек так и было написано: дом N, вход из аптеки.

А если там действительно торгуют лекарствами, и не слышали ни о каком Приюте? Как я им скажу? Посмотрят как на идиота… Хотя с моей работой выглядеть придурком приходилось не раз, привыкнуть к этому чувству до конца не получалось.

Внутри Аптеки было пусто. Сам по себе магазин фармацевтики был небольшой – всего пару застекленных стеллажей, шкаф и витрина, возле которой у таблички «касса» томилась очаровательная сотрудница – блондинка с длинными волосами и томным взглядом.

На меня она смотрела с тем же интересом, который я обычно провожаю снующие туда-сюда по дороге машины. В прежнее время, надо сказать. Теперь тачки носились по дорогам без всяких правил – некому было штрафовать. И дело даже не в отсутствии рьяных стражей дорог– платили нынче картечью, не деньгами. Поэтому инициативных дорожных полицейских значительно поубавилось.

Я решил не изображать из себя интересующегося достижениями медицины и сразу перешел к делу:

– Здравствуйте. Вы не подскажете, где здесь находится место под названием Приют?

Брови девушки дернулись, и она посмотрела на меня уже с некоторыми интересом.

– Простите, какой Приют? – голос красавицы сквозил явной фальшью. А глаза! Хищные, колкие. Теперь я уже не сомневался, что пришел по нужному адресу. Однако со мной не хотели говорить напрямую.

И что? Ей уточнить, что меня интересует Приют дьявола? И снова услышать какую-то чушь в ответ?

– Секунду, – тут же опомнился я, и полез в карман. Спустя пару мгновений я достал памятный коробок спичек и показал «кассирше».

Лицо девушки переменилось буквально сразу. Затуманившийся взор, приоткрытые чувственные губы, челка, неожиданно спавшая со лба и слегка прикрывшая левый глаз. Кстати, мне показалось, или верхние три пуговицы ее белого халата сами по себе расстегнулись?

– Проходите, – ласково предложила она и подняла столешницу прилавка. Нижнюю дверку я открыл уже сам.

Сначала хотел спросить, куда мне проходить, но лестница, а над ней – черная дверь, расположившиеся прямо передо мной, сами указали мне дальнейший путь.

Поднявшись по ступеням, я обернулся, однако девушки нигде рядом не оказалось. Она исчезла. На входной двери в Аптеку висела табличка – закрыто.

Все интереснее и интереснее.

Вернув коробок спичек обратно, я глубоко вздохнул, гася нервное напряжение, и двинулся дальше.

От входа вниз вела длинная лестница, через каждый метр освещенная тусклыми светильниками в форме цветков. Только некоторое время спустя я понял, что это изображения роз, причем черных – края ламп были немного затемнены, а из глубины «бутона» разливалась красная подсветка. Стены вдоль лестницы были черными. Ну, или так казалось в игре теней.

Пока я спускался вниз, неясные звуки и даже шепот стали слышаться мне сначала едва уловимо, но затем все настойчивее. Среди них я различал стоны, иногда даже крики, томные, возбужденные голоса, сулившие наслаждение и… боль. Слышались мольбы и угрозы. С каждым шагом их гомон становился все более напряженным. Я никак не мог взять в толк, я слышу их откуда-то из динамиков или они звучат в моей голове? Что за ерунда?

Я пошел быстрее и спустя пару секунду соскочил с последней ступеньки. Голоса и звучи исчезли.

Меня окружала просторная овальная зала. Ее стены были выполнены из какого-то черного камня, возможно оникса, украшенного бардовыми гардинами, развешенными вдоль периметра в форме связанных треугольников, и серыми скульптурами обнаженных мужчин и женщин, чередовавшихся друг с другом.

Я поднял глаза вверх и даже дернул бровями от изумления. Над залой висел большой черный шар, причем не видно было, чем он крепился к потолку, поскольку его самого видно не было. Черный шар крутился и испускал легкое белое свечение, вокруг которого стелился дым, словно нечто освещало его с какой-то из сторон, однако откуда шел свет я понять не мог. Нечто подобное можно видеть на фотографиях с…

– Лунным затмением, – закончила за меня мысль девушка, стоявшая посередине залы.

Мой взгляд спустился вниз, и я едва не присвистнул от удивления. Передо мной стояла шикарная красавица в черных кружевных одеяниях, настолько легких и воздушных, что они казались державшимися на ней по очевидному недоразумению. Без того большая высока грудь была приподняла вверх косточками черного лифа, от чего представлялась невероятно аппетитной.

Кудрявые темные волосы подобно ручейкам одушевленной тьмы струились на плечи и спину девушки. На меня смотрели большие глаза с длинными ресницами. Полные губы были слегка раскрыты…

А тут знают толк в подаче красоты и возбуждения.

Я прокашлялся. Так, все мошенники всех времен всегда знали, как сыграть на подсознании жертвы, отвлечь ее внимание от важных вещей, увести в сторону, а затем ограбить или убить. Со мной такой номер не прокатит. Знаем, видели. Все это чудеса с исчезновениями и неожиданными появлениями не более, чем использование моей дезориентации всякими диковинными штуками. А шепот на лестнице – грамотная и качественная акустика.

– Простите, я пришел сюда по делу, – тут же начал я, обрывая все возможные недоразумения. – Вот этот коробок оказался в моей квартире, и я не знаю каким образом. Возможно, случайным. Однако перед этим меня похитили. Теперь я хочу знать, кто это сделал и зачем.

Девушка соблазнительно улыбнулась и двинулась ко мне. Честно скажу, рука сама потянулась к пистолету, но я в последний момент одернул себя. Уж надеюсь, моей физической формы хватит, чтобы в случае чего справиться с этой хрупкой моделькой.

Она остановилась буквально в полуметре от меня, взяла меня за руку, в которой я держал коробок спичек, нежно провела несколько раз своей ладонью по моей. Ее руки были такими нежными, что я невольно почувствовал прилив мужской силы ниже живота.

Попытавшись отдернуть руку, я нарвался на непонимание моего собственного я. Проклятье, мне нравилось, что эта красавица трогает меня!

– Метка не могла оказаться у тебя просто так, Максим, – сказала она.

Ну, знание моего имени ни о чем не говорит. Трюк старый, уже неинтересный.

– Если она у тебя, значит, так было нужно, – голос брюнетки был одновременно загадочным и томным, завораживающим и дурманящим рассудок.

Ее руки стали продвигаться дальше по моему предплечью, плечам, шее, одна из ладоней заскользила по груди, затем по животу, ниже…

Из последних сил и разума я отстранился. Мое сердце бешено колотилось, а дыхание было сперто. Меня словно огрели обухом по голове. Я никогда не чувствовал такого мощного прилива возбуждения.

– Простите, я не знаю, чего вы сейчас добиваетесь, но я пришел за ответами. Позовите вашего главного, мне нужно с ним переговорить. Я действующий адвокат, у меня есть…

Пальчик брюнетки неожиданно оказался на моих губах, тут же прервав мою тираду.

– Знаю, что ты пришел за ответами, – ее ладони снова опустились ниже моего живота. Закружилась голова, стало жарко. – Пойдем за мной.

Мысли о сопротивлении даже не возникло.

Я шел за брюнеткой, словно в тумане. Мимо проплывали коридоры, перекрытые арками, залы и холлы, множественные комнаты. Везде свет нам освещали черные розы и… черные шары разных размеров и сочетаний. Дверей нигде не было – только прозрачные занавески розового и бардового оттенков отделяли помещения друг от друга.

На пути нам встречались разные люди, мужчины, и женщины. Все они был одеты неприкрыто и откровенно, некоторые – полностью раздеты. Часть из них прямо у стен занимались любовью, ласками друг друга, иногда в группе по несколько человек. Видел я как какую-то девушку связывали веревками, другую – стегали плетьми и даже палками. В одном из холлов мы стали свидетелями настоящей кровавой оргии, в которой несколько девушек уродовали свои тела ножами и иглами, при этом вереща от боли и возбуждения. Пару раз я видел, как несколько человек вешали на эшафотах, когда как наблюдатели исходили до состояния помешательства от истомы и оргазма.

Все это я наблюдал словно во сне, не имея воли сопротивляться или вмешиваться в происходящее. В воздухе стоял дурманящий запах роз, сирени и секса.

Я буквально опьянел, голову кружило, хотелось остановится, передохнуть… А, может, принять участие даже? Голоса ведь так сладко шептали…Но я гнал от себя эти мысли и упрямо шел за брюнеткой, сексуально покачивающей бедрами передо мной в своем невероятно восхитительном одеянии. В голове было несколько… пусто и в той же мере полно от накативших на меня впечатлений и… желания.

В какой-то момент моя сопровождающая завернула в одну из комнат. Приподняв занавеску, она предложила мне зайти. Без возражений я проследовал внутрь.

Окон в помещении не было, красно-розовые оттенки освещали стены. Посередине стояла большая, пышная кровать, застеленная бордовым бельем. Рядом с ложем располагался комод, на нем различные приспособления для игр …

Брюнетка подошла к кровати и остановилась, чуть склонив голову. Не шевелилась.

Я стоял в нескольких метрах от нее, разрываемый противоречиями. С одной стороны остатки сознания подсказывали мне, что я оказался здесь совсем с другой целью, однако буря эмоций и вожделения требовала отбросить прочь мысли. Взять ту, что сейчас покорной стоит передо мной и… ждет.

А вдруг это ловушка?

Почему она так безучастна? Вдруг это все… разыграно?

Это игра.

Мои руки коснулись ее волос. Я даже не заметил, как подошел ближе. Все вокруг словно наполнилось туманом, нос защипало от неуловимо странного аромата.

Наркотики? Дурман?

Остатки воли и логики покинули меня.

Нежно проведя несколько раз по ее кудряшкам, я взял ее волосы в кулак и дернул в сторону, заставил голову склониться на бок. Впившись губами в ее нежную шею, я стал медленно целовать ее кожу, коснулся ушка… У меня свело скулы от возбуждения.

Другая рука тем временем нащупала завязки на пояснице красавицы, без лишнего труда развязала их, освобождая красивую попку из плена кружевных фантазий… Пальцы заскользили по ягодицам, по теплой ложбинке между ними… Они опускались ниже.

Из груди девушки донесся легкий стон.

Я отпустил волосы и легким толчком заставил ее опуститься коленями на кровать, затем упереться в нее руками. Сильная, фигуристая спина с мощными бедрами и упругой попкой покрылись легкими мурашками…

Как в моих руках оказалась хвостистая плеть, я не понял, только услышал голос сумасшедшей брюнетки:

– Давай, накажи свою нехорошую девочку…

Медленно, не торопясь, я провел хвостами плети по невероятно упругой коже на попке девушки, затем погладил ее рукой…

Удар. Мышцы красавицы сократились, она слегка подалась вперед. Ее легкий стон показался мне насмешкой.

Еще удар. Теперь она застонала сильнее. Еще, затем еще, еще раз!

Она не закричала, отнюдь. Только возбужденно, с придыханиями и легким шипением, стонала, заставляя мой внутренний огонь пылать еще сильнее!

Отбросив плетку в сторону, я принялся гладить покрасневшую кожу, наслаждаясь изменившейся тональностью голоса брюнетки: она чуть ли не замурлыкала как кошка.

Взяв ее за плечи, я притянул ее спиной к себе. Руки заскользили по еще сокрытой лифом груди, животу… Через плечо я смотрел на ее декольте и сильные, упругие возвышенности ее тела, слегка взмокшие от пота, влекли меня к себе.

Когда я медленно и без ненужной торопливости раскрыл чашечки лифа в стороны, а ее потрясающая грудь легла в мои ладони, она взяла мои руки в свои и стала мять свое же тело с силой и любовью…

Наши губы страстно лобзали друг друга, чертовка чуть не проглотила мой язык.

Не помню как, но я оказался на спине, она сверху. Стройная осанка, большая грудь, напряженные соски… Эта девушка могла свести с ума.

Или вернее мое желание?

В руках брюнетки возникла черная лента – повязка на глаза. Признаться, даже не уловил момент, когда она завязала ее на моей голове – только увидел темноту перед собой.

Потом девушка неожиданно бесшумно встала, исчезнув. Кажется, я остался один.      Лежал, часто дыша. По-моему, на мне не было одежды.

Когда я успел ее снять?

Голоса шептали вокруг, я слышал сладостные стоны. Вокруг меня носились тени и сущности.

Скорее все было в моей голове. Мое сознание захватили, крепко стиснув в объятиях.

Я таки попался в ловушку. Теперь моя душа была в их власти.

В момент, когда моего разгоряченного члена коснулись чьи-то руки, я начал постепенно приходить в себя. Но в следующий миг, когда орудие моей страсти погрузилось в горячую влажную полость, мой разум вместе с телом потонули в новой волне доведенного до накала возбуждения…

Язык и губы скользили по стволу моей крайней плоти иногда быстро, иногда затянуто медленно… Из-за повязки на глазах я не видел, кто доставляет мне удовольствие, но был уверен – это не та самая брюнетка. Ее роль была выполнена. А повязка на глазах – условие появление нового персонажа…

Мысль о том, что это могла быть совсем не девушка, посетила меня гораздо позже. Я долго и истерично смеялся.

Лежа там, на кровати, медленно и неизбежно проваливаясь в самую бездну наслаждения, мне в принципе ни о чем не думалось.

В какой-то миг огонь, сначала пылавший, а затем смерчем вырвавшийся наружу, разметал на куски мое сознание, заставив потонуть в объятиях сумасшедшего оргазма…

– Я понял, – бормотали в бреду мои губы. Почему-то я хорошо запомнил, что говорил, но как это делал и почему – вылетело напрочь из головы. – В Приют мы приносим дьявола, что внутри нас. Здесь лишь стены, наркотики и игрушки. Все что в нем происходит – творим мы, вскрывая Бездну своего сознания…

– Была уверена, что ты поймешь, – зашептал голос мне на ухо. Он был нежным, добрым. Возбужденным. – Думаю, часть ответов ты сможешь теперь найти сам. А теперь спи. Игра продолжается…

– Но зачем? Почему?

– Ты ведь всегда любил поиграть сознанием. Никаких больше правил. Занавес!

С сильным выдохом я вернулся из небытия и подскочил на кровати. Где я, и как оказался в небольшой комнате обшитой потрескавшейся выгонкой, понять не мог. Это точно была не комната в Приюте.

Кровать, белое пастельное белье, кровь…

Что?

От укола ужаса я подскочил на месте и свалился на пол. Еще минут пять я приходил в себя, таращась на… труп.

Это была та самая брюнетка из Приюта – на ее прекрасном теле зияла страшная рана от горла до пупка. Кошмар! Кажется, ее выпотрошили…

Приступ рвоты сжал меня в комок, слезы заполнили глаза, в ушах зазвенело.

Как? Кто? Почему я весь в крови?! Мои руки в крови!

Это не я! Не мог, нет, не помню….

Одеться, бежать!

Все было словно в бреду. Джинсы, джемпер, ботинки… Похоже, я надевал их целую вечность. Как оказался на улице – не помню. Что за улица? Черт его знает…

Прочь, нет! Бежать!

Пусть поглотит меня тьма, пусть скроет… Надо понять, разобраться.

Курить…

И отчего же луна смотрит на меня белым диском? Покажи свою темную сторону, сволочь! Ту, где я оказался так недавно…

Ночь.

Свидетельство недопонимания.

– У меня к тебе предложение, – с этой фразы началось утро, чуть стоило мне приоткрыть глаза. Да, конечно, говори, сделаю вид, что я слушаю, на самом же деле я продолжаю додумывать сон, который еще секунду назад управлял мной, теперь же роли поменялись.

– Мы никогда не проводим вечера в больших компаниях, мне интересно было бы тебя познакомить со своими коллегами, друзьями.

Все-таки фраза Максима жестокой реальностью обрушилась на меня, полета сонной фантазии более не было. Перспектива встречи с юристами в серых или черных костюмах, в синих галстуках и светлых, или, таких же, как галстуки, синих рубашках, с хорошо намытыми ботинками. Именно такую картину рисовало мое воображение, стоило мне услышать о коллегах Максима. Мне кажется, что, когда его фразы начинались со слов: «Мне тут один коллега рассказал» я его в принципе дальше не слушала.

– Конечно, Максим, с радостью, я и сама давно хотело это предложить.

Не знаю, почему я автоматически соврала. Что ж, это будет отличный повод купить что-нибудь утонченное для выхода в свет, а также после этого мероприятия у меня будет больше поводов петь оду миру искусства, талантам и художникам, ведь я уже смогу сравнивать.

Не дождавшись пока я встану, Максим сделал себе завтрак, погладил рубашку, выпил кофе, выкурил сигарету, подошел ко мне, поцеловал в лобик, пронзительный взгляд, напоминающий что-то среднее между взглядом любящего мужчины и заботливого отца.

– Заеду вечером.

Как только он ушел, я натянула шерстяные носки, что никогда не делала в его присутствии. Налила себе кофе. Взяла в руки журнал, просмотрела его, нашла несколько интересных идей интерьера. Побродила по комнате. Казалось, все мои небольшие движения составляли минуты, но взглянув на часы, я поняла, что с отъезда Максима уже прошла вечность и приближается вечер.

Краситься не стала, но положила красную помаду в карман на случай неожиданной встречи, надела свитер, приятно облегающий тело, джинсы. Выйдя на улицу я поняла, что, не смотря на то, что лето мы лишь проводили, осень накрыла всех полудепрессивным настроением. Мое же наоборот было на высоте. Обменявшись кокетливой улыбкой с проходящим мимо симпатичным мужчиной, я зашла в магазин, где часто выбирала себе что-нибудь эдакое.

В этот раз я остановила выбор на маленьком черном платье, подобрав к нему интересный красно-серый кашемировый шарф.

Максим всегда удивлялся моей способности быстро собираться куда-угодно. В этот раз я также не удивила его и была готова к его приезду. Перед выходом, бросив на себя косой взгляд в зеркало, я решила, что все отлично. Образ, дополненный красной помадой и умеренным в остальном макияжем, а также черными туфельками на высоком каблуке от знаменитого французского дома мод, весьма соответствовал мероприятию.

Мы вышли, около дома наш ждало такси – глянцево-черная мазда. Максим открыл мне дверь, мы окунулись в городское движение. Уже через 15 минут мы остановились около бара «Колизей» в самом центре города. Место было модное, дорогое, по всем меркам для меня неуютное.

Уже около входа нам встретились первые знакомые. Два молодых человека, расплывшись улыбкой, подошли к нам, пожали руку Максиму.

– Это Оксана, моя девушка.

Оценив меня с ног до головы безразличным взглядом, один из них начал эмоционально что-то говорить. По мне так это была какая-то сплошная какофония, какие– то переводы, офисы, процесс в Москве, преюдиция. Вечер обещал быть веселым.

Потом эти двое предложили пройти внутрь, и Максим, посмотрев на меня многозначительным взглядом, пошел в бар.

Не смотря на все мои торжественные приготовления, зайдя внутрь, я ощутила себя золушкой, красота потухла под блефом еще боле ярких красных помад, клатчей шанель и бриллиантов.

Это место можно было назвать типично тусовочным, барная стойка длинной с пол-улицы, громкая музыка, люди, пытающиеся ее перекричать.

К нам почти сразу подскочила улыбающаяся довольная блондинка с весьма озорным взглядом.

Она обняла Максима, посмотрев на меня, она добавила:

– Я Кристина из White & Black.

Не знаю, что это, но по ее самодовольному виду было ясно, что работать там чрезвычайно престижно, и, если ты туда попал, то твоя жизнь автоматически становится удавшейся.

Я одарила Кристину улыбкой и сказала Максиму, что мне нужно отойти. Пройдя по весьма узкому для бара, где большое количество посетителей, коридору, я нашла уборную.

Это было приятное синее помещение, стены местами были оформлены под маленькие водопады, вода стекала ровными струйками от потолка до пола. Кое-где стояли орхидеи. Так аккуратно сложенных полотенец в моем доме просто не бывает. Наверно, я была бы готова провести тут оставшийся вечер. Немного придя в себя, подправив макияж, я решила вернуться в общую атмосферу успеха. Выходя, я столкнулась с девушкой. Что-то в ее взгляде меня сразу поразило. Ее глаза были глубокого иссиня-голубого цвета, при этом они обжигали каким-то непонятным холодом, который тут же просачивался в самую душу. Она была идеально одета: бежевое платье, строгое и аккуратное, синий пиджак. Волосы были убраны, и лишь две игриво выбившиеся пряди обрамляли ее лицо. Она выглядела внешне, как все люди в этом баре, но было в ней и что-то неуловимое, что я почувствовала, что заставило меня машинального посмотреть ей вслед.

Найдя Максима, я все еще думала о случайно встретившейся мне незнакомке. Весь вечер я просидела, почти не сказав ни слова, люди, постоянно подходившие к Максиму и эмоционально и долго с ним разговаривающие не считали нужным одарить меня хотя бы небольшим диалогом. Вскоре мне надоело показушно улыбаться, и я просто сидела. Я уже хотела попросить Максима отвезти меня домой, как увидела, что из-за спины стоящего рядом мужчины вышла моя таинственная незнакомка.

– Наталья, очень тебе рад.

Она подошла, обменялась с Максимом классическим вежливым приветствием. Однако, я впервые за вечер почувствовала, что ее взгляд более прикован ко мне.

– Да, это Оксана. Моя девушка.

– Очень приятно. У вас такое живое интересное лицо, предполагаю, что вы не юрист.

– Спасибо, вы правы. Я художник.

– Уверена, вы пользуетесь популярностью.

Она еще раз пронзительно на меня посмотрела. Когда она уходила, мне показалось, что она дотронулась до моей руки. Наверно, просто случайно задела.

– Кто это.

– Ты про Наталью?

– Да.

– Мы с ней познакомились много лет назад, когда проходили практику в арбитражном суде. Несмотря на то, что у себя на курсе, она была одной из лучших, мне кажется, что ее никогда не привлекала юриспруденция. Насколько я знаю, какое-то время она еще работала в суде. Хотя не представляю, чем она сейчас занимается. Ну, что? Ты готова ехать домой?

– Уверена в этом.

Вскоре, не прилагая никаких усилий, мне посчастливилось узнать, чем же занимается таинственная Наталья. К тому моменту, эта женщина, столь сильно обратившая на себя мое внимание, не выходила из головы, периодически являясь то в памяти, то во снах.

Один из моих коллег, специализировавшихся исключительно на портретном деле пригласил меня на выставку своего близкого друга, с которым они познакомились в Париже несколько лет назад.

Когда мы приехали в галерею, я поняла, что этот человек пользовался баснословной популярностью, так как такого скопления поклонников чьего-либо таланта мне давно не приходилось встречать, особенно на выставках молодых художников, только недавно обнаруживших свое призвание и свой собственный стиль.

На выставке мне встретилось много знакомых по институту, просто приятелей, художников, фотографов. Все ходили из стороны в сторону, рассматривая портреты как знаменитых, так и не очень представителей человечества. Минут через 15 пожилой мужчина с густыми усами попросил минутку тишины. Оказалось, он был хозяином галереи, в которой мы находились, и хотел наконец-то провести официальную часть, когда происходит презентация работ и объяснение общей концепции. Он произнес небольшую, но весьма одухотворенную речь, посвященную как искусству в целом, так и работам нашего портретиста. Когда его речь подошла к концу, он сказал, что готов представить всем куратора выставки Ионову Наталью Константиновну.

Моему удивлению не было предела, но это была та самая Наталья. Голубоглазая красавица, знающая Максима. Ее речь была весьма краткой, но я не слышала ни слова. Что-то в этой женщине меня безумно удивляло, возможно, немного настораживало, безусловно к ней невозможно было относиться равнодушно, она привлекала внимание, не знаю всеобщее или только мое, на меня она, правда, имела пока непонятное мне влияние.

Позже я еще раз обошла выставку, весьма впечатлившись многими работами. Художнику удалось передать не только привлекательную внешность изображенных людей, но и полное душевное состояние, огонь глаз, усталость груза опыта, серьезность намерений, каждую мельчайшую подробность можно было отыскать в истории их жизни.

Когда я уже собиралась уходить, неожиданно меня нашла Наталья:

– Была уверена, что мы с вам еще встретимся.

– Отличная выставка, вы отлично выступили.

Правда я не слышала ни слова, но что уж тут скажешь.

– Отлично выступила. Вы слышали, что я говорила?

Она лукаво улыбнулась. Впервые за долгое время моя мгновенная ложь не имела успеха. Я улыбнулась. Она дотронулась до моего плеча и немного потянула меня в сторону.

– Оксана, думаю, ваш портрет мог бы быть кульминацией этой коллекции.

– Художник прекрасен, но не думаю, что я хорошая кандидатура.

Она улыбнулась. И провела рукой по моей щеке.

– Вы прекрасны, у вас удивительно необычное лицо. И уверена, у вас много историй. Может, вы все же обдумаете мое предложение. Я вам напишу мой номер, позвоните, когда что-нибудь решите. Мы можем выпить кофе и все обсудить.

Вечер быстро закончился и пора было ехать домой, я приехала к себе весьма уставшая. Неожиданно оказалось, что Максим был у меня. Я поняла, что абсолютно не хочу рассказывать ему про встречу с Натальей. Это было что-то непонятное, но что-то мое. Моя история, в которую я пока не готова была его пускать.

Глубоко под кожей

– Нет, пожалуйста, не стреляйте! – парень взвыл словно раненный щенок. Черт, кажется он обмочился. Да, так и есть. Жалкий отброс – настолько мерзкий, что мне даже противно смотреть на него.

– Проваливай прочь, ублюдок, – прошипел я сквозь зубы и отвел пистолет в сторону. – В следующий раз прикончу, если снова попадешься на глаза, – и я не врал – в связи с последними событиями со мной теперь был пистолет не травматический.

Недоносок умчался быстрее, чем я успел раскурить сигарету и посмотреть на звездное небо через пролом в крыше промышленного склада: мерцающие огоньки приветливо замигали мне из недостижимой Бездны. Как раз той, что послала в наш дом горячую весть…

Дня два назад или около того на планету обрушился чудовищный метеоритный поток. Проклятые булыжники посыпались на наши головы словно спелые плоды с растревоженной яблони – только успевали уворачиваться. Взрывы, огонь, пожары! Город запылал не хуже чучела на масленицу. Многим в тот момент показалось, что апокалипсис уже начался. Наивные… Это была только разминка – самое главное представление для нас приготовили на потом.

После метеоритов социальные скрепы рухнули. Народ в прямом смысле слетел с катушек: твари всех мастей почувствовали, что пришло их время. Черт, я, наверное, не ошибся бы, назвав их всех затаившимися слугами дьявола. Ублюдки резали всех подряд из чистого удовольствия! Все рассказы американских режиссеров о драках за ресурсы оказались простой ерундой по сравнению с тем адом, что разверзся из потаенных уголков человеческих душ. Жестокость ради жестокости, удовольствие сквозь кровь и страдание других… Несколько дней назад я даже представить себе не мог, что увижу нечто подобное! Теперь же я блуждал где-то на подходе к Преисподней, и с каждым часом мир ночных кошмаров приобретал все более реальные очертания.

Откуда-то неподалеку раздался грохот, а следом – отборная ругань. Я буквально в следующий миг прижался к стене коридора и замер, прислушиваясь. Склад был старым, давно недействующим – все перегородки между помещения прохудились либо заржавели. Понять сразу, откуда шел звук, было сложно. Может быть из соседней комнаты, возможно снизу. А ошибиться нельзя.

Я подождал еще некоторое время, но ничего больше не услышал. Неизвестные либо тоже затаились, либо ушли. Не исключалась и засада. Пока я курил, отпущенный на волю наркоман мог позвать дружков. Хотя я и проявил жалось, насчет добродушия своих современников не заблуждался. Мой жест, он скорее всего счел оскорблением и отомстит мне в при любой подходящей возможности.

Стараясь ступать как можно тише, я стал двигаться вдоль стены. Метров через пятьдесят будет лестница вниз – там выход на задний двор. Но до него из коридора будет еще пару дверей, и из них могли в любой момент появиться гости. Ну и сзади, конечно же.

Эх, если б не темнота, я бы боялся чуть меньше. Но сейчас пропахшим гарью и кровью городом владела ночь – ближайшие три-четыре часа будут самые опасные. И я как раз думал переждать их на этом складе, как делал последние пару дней подряд. Но не судьба. Меня сегодня бессовестно опередили. Нужно было уходить, срочно…

Каждый шаг отдавался в сердце. Давящая, физически ощутимая тишина обострила все мои чувства. Кажется, я даже слышал как поскрипывают стены здания от налетавших порывов ветра, как ползают где-то неподалеку крысы. Или не крысы совсем?

Руки ощутимо дрожали. Да, я говорил с трусливым сосунком уверенно, но стрелять в других людей я еще не научился. Причем не просто направлять на них ствол и угрожать, а осознать мысль, что я могу убить. Нет, это совсем не то, что ты делаешь случайно или по наитию. Я говорю об убийстве как необходимости или… данности, что ли. Говорю об этом, как о неизбежности…