Текст книги "Планета Зеленушка (Пути не изведанны)"

Планета Зеленушка (Пути не изведаны)

Часть 1

Глава 1

Я Мопров Владимир Ильич, родители и соседи звали меня просто Виул, но это было раньше. Мои инициалы меня не особо впечатляют.

Да и прозвище мне не нравиться. Зато родители были довольны и всегда улыбались когда обращались ко мне называя Владимиром Ильчём.

И для всех вокруг кроме как Виулом я и не был. Официально например в школе или ещё где нибудь именовали Мопровым Вовой.

Весёлые мама с папой были коммунистами, вот и обозвали меня в честь дедушки Ленина, Владимиром Ильчём Ульяновым Лениным или просто Виулом.

А фамилия моя, это сокращение от Международная Организация Помощи Революционерам. По историческим документам эта организация помогала

в лечении и реабилитации революционеров пострадавшим от ранений и гонений со стороны правящих капиталюг, в том числе и деньгами.

Моих родителей убили бандиты в начале девяностых. Они пришли грабить нашего соседа пенсионера деда Сеню, всю жизнь собиравшего старинные

вещи, монеты, всякую не дорогую кухонную утварь, малюсенькие книги и такие же картины, которые были по размеру с ладошку ребёнка.

Родители услышали шум и крики соседа и поспешили узнать, что что стряслось со стариком. Естественно встали на пути бандитов, когда увидели

ограбление. Вот за монетки их вместе с соседом и убили. После похорон родителей меня сдали в детский дом, потому как никто из

родственников не захотел взять меня на воспитание. В начале девяностых время было тяжёлое, безденежье, бандитизм, работы нет кругом

коррупция, милиция готовая содрать с тебя последнее, челноки-торгаши, тоже от них не отставали в своей жадности. Мне тогда было шесть лет.

В интернате я легко научился курить корейские дешёвые сигареты с птичками на пачке, пить тёплый спирт Рояль, закусывая солёным крекером,

тырить у воспиталок печенья и мелочь. Я быстро забыл мамины песенки на ночь, папины бубнилки про скорый развал мирового капитализма. Новая

интернатовская жизнь меня закружила, завертела. Мой лучший друг Лёха Куртин попал к нам в интернат практически вместе со мной, но причина

его изъятия из семьи пьющих и бомжующих была другая. Родители его опустились до плинтуса, пропили всё и сгинули на бескрайних помойках.

Вот последний год Лёха и жил в подъездах и на помойках, где и питался. Отмыли конечно его, одели, но волчёнком он так и остался. Никому

не доверял и всё время стаскивал со стола куски хлеба, пряча их по всем углам. Его за это часто наказывали, но он не сдавался, и как

настоящий хомяк постоянно делал запасы для побега на волю. Он единственный кто не ржал над моим именем и фамилией . И я быстро с ним

сдружился на почве запаса продуктов питания. Я постоянно хотел есть, поэтому мой друг легко расставался с едой, заныканной по всем щелям,

подкармливая меня, что бы на следующий день пополнить их заново. Я ел много, воспитатели даже заставили меня сдать анализы на гельминтов и

прочих засранцев, жрущих не положенный им провиант. Но нет, у меня ничего не нашли. И психолог сказал, что это чисто психологическое,

после смерти родителей, какой то сбой в голове. Обещали, что со временем пройдет. После этих издевательств докторов над моим не устойчивым

к внешней среде организмом, есть я меньше не стал. И естественно вся еда усваивалась растущим организмом легко и непринужденно. Ну и

похоже усиленное питание растило не только тело, но и мой мозг, заодно ударяя в сторону гиперактивности мелкого любознательного организма.

Мы с Лёхой частенько сбегали из интерната и смотрели как на наши поиски собирался весь персонал интерната, сидя на ближайшем дереве. Как

только освобождался путь для нас, мы по тихому возвращались и тырили очередной запас провианта из столовки. Повариха Татьяна Ивановна

видела наши шкоды, но не сдавала. Даже иногда подкармливала проглота, то есть меня, вкусненьким. Леха столько сколько я съесть не мог, но

схронки делать не переставал. Через год дурость моя по поводу обжираловки прошла сама собой,как и обещали врачи. Да и друг перестал делать

запасы по углам. Он просто всё складывал на общий стол. Мелкие этим пользовались без зазрения совести, обнуляя Лёхины запасы. Однажды мы с

Лёхой в очередной раз решили нарушить режим нашей интернатской изоляции и тихо свинтить на улицу погулять при свете уличных фонарей,

установленных ещё при Сталине в тридцатые годы. Ушли не далеко от здания интерната, когда услышали крики девушки зовущей на помощь. Мы

пошли без задней мысли посмотреть на безпридел и увидели картину ограбления девчёнки лет пятнадцати здоровым мужиком с ножом бабочкой в

руке. Я впал в ступор, как страус, а Лёха взял камень и пустил в дядьку. Не сильно, но точно попав тому в голову. Этот бандюга бросил

девку и рванул за Лёхой, я за ними, девчёнка за мной. Через улицу бандит зажал друга в подворотне. Громила орал, что замочит говнюка,

размахивая ножом. Нужно было выручать друга. Оглянувшись назад увидел девку и не долго думая взял камень по руке и кинул в окно над

головой бандюгана. Звон раздался как взрыв сверхновой. Через секунду орал весь дом. Кто пытался разорвать кому то зад на флаг, кто орал

что вызвал милицию. Я кричал, что этот мужлан приставал к девочке с непристойностями. Выбежавшие жители скрутили преступника, и взяли нас

в кольцо. Милиция повязала всех и нас и громилу и половину жителей дома, в тупике которого Лёху зажал неудачный жулик.

Следователь попался нормальный. После рассказа о героическом в нашем понимании поступка, нас отвезли в интернат. Руку конечно не пожали,

но и по шее дали не сильно. На следующий день о нашем героическом подвиге знали почти все. Кто завидовал, кто осуждал. Но в общем мы легко

отделались и контроль со стороны воспитателей над двумя героями усилился. После этих приключений мы утихли и потихоньку закончили второй

класс. А в начале июня нас повезли в пионерлагерь. Уж не знаю пионерский или скаутский, потому как капитализм проникал повсеместно. Мы с

Лёхой себя в нём чувствовали как рыбы в воде. Мне нравилась еда в столовке, зарядка с утра под музыку Бони Эм, и завтрак из манной каши с

какао и вкусной булкой или печенкой. Игры, концерты самодеятельности, наша вожатая да и ребята из нашего отряда. Лето пролетело как метеор,

в лагере мы провели всё лето, то есть все три смены. Грустно было расставаться с лагерем и ребятами с которыми мы сдружились. И поэтому

когда автобус тронулся я уткнувшись лбом в окно, тихо грустил, вспоминая приключения на отдыхе в лагере.

Глава 2

Приехав в интернат меня опять закружила жизнь почти концлагеря, где время бежало со скоростью света. Постоянное выживание и

психологическое давление воспитателей сделало нас устойчивыми к любым неприятностям. В один прекрасный день за моим другом пришли

усыновители. Здоровый лысый мужик с лысиной в пол головы и тётка толстая и весёлая. Она мне понравилась, в отличии от мужика.Но меня никто

не спрашивал. Лёху усыновили. Мы тепло попрощались с моим бессменным другом Лёхой и он укатил в Тьму Таракань, правда обещал написать,

когда устроится на новом месте. После Лёхи я так ни с кем не сдружился. Поэтому дети дали мне кличку Дикий Мопр. Мне было по барабану, как

и кто и главное, что думает обо мне. Я увлёкся инопланетянами. Читал, смотрел всё об тарелках, загадках и тайнах. Записался в секцию

выживальщиков, с удовольствием ходил в походы где пытался разводить огонь без спичек, варить суп без котла и фильтровать воду из лужи

подручными средствами. Мне шёл уже пятнадцатый год, когда моя заявка в экспедицию от Космопоиска пришла с положительным ответом. Правда

нужен был ещё старший из нашего интерната. И то в поиск пустили только по нашей Пермской области. Например за метеоритом в Тунгуску или

ещё куда, ни за что не брали молодёж. Там нужны были подготовленные люди. Я же с нетерпением ждал своё первое путешествие за тарелками и

инопланетянами. Сопровождающий нашёлся, это был наш завхоз Николай Василич, тоже страдалец по приключениям. В бытность развитого

социализма он носился по степям за контрабандистами, где его и подстрелили супостаты. Выйдя на пенсию, его к нам пристроила тёща,

работавшая у нас в бухгалтерии, так он и прижился у нас. До выезда в экспедицию нас неоднократно вызывали на ковёр к заведующей, и вбивали

нам в головы постулаты осторожности и аккуратности при походах на открытом воздухе, вдали от контролирующего органа в лице руководителя

всеми любимого интерната. Василич смотрел на начальственную болтовню снисходительно и понимая, что без её разрешения мы можем вообще

никуда не поехать. Так, что терпели и получили отмашку от заведующей или проще директрисы,дамы страшной наружности и необъятной

окружности. Все расходы взял на себя Василич,но ему обещали часть затраченных средств после экспедиции компенсировать. Но походу нашему

Николаю Василичу было всё равно на компенсацию, он пытался просто сбежать подальше от тёщи, которая его окончательно достала. Река времени

текла быстро и не заметно приплыла она к весне две тысячи седьмого года. Май месяц заканчивался, до моего выпуска было ещё два года и я

прыгал от радости, что учёба заканчивается, а время моей первой экспедиции приближается.

Глава 3

Облом прилетел неожиданно. Космопоиск-Перьмь отказал Малёбкиной аномалии в своём посещении и отправился в Лыткарино, куда я да и Василич

совсем не стремились. Совещание по поводу изменения плана состоялось тут же. Решили план не менять, но слегка скорректировать. А что всё

готово. Снаряга в полном порядке, сухари макароны тушёнка тоже. Осталось найти лодку надувную на двоих. Василич обещал спросить у знакомых

рыбаков в аренду. Пришёл день икс. Василич с трудом но всё же нашёл двухместную резиновую лодку, которую доверил тащить мне. И это не

считая рюкзака, резиновых сапог, свёртка полиэтиленовой плёнки, пластиковых мешков и еще всякой всячины. Свой рюкзак я доработал, сделал

каркас из тонких трубок от парника и к нему приделал небольшие сантиметров десять, может двенадцать колёсики от старой коляски. Вся

конструкция вместе с поклажей была тяжеловата, но на дороге становилась просто ракетой. Да бог с ними. Ехала конструкция весело и легко.

Доехали кое, как на автостанцию и стали ждать. Василич побежал за билетами и заодно позвонить знакомому из поисковиков клуба Урал. Тот

обещал подкатить на место сам. Я прождал где то полчаса и слегка стал беспокоится за Василича он конечно мужик стойкий, но вот со змеем

борьба у него не складывалась. То один выигрывал, то другой. И всё таки Василич держался и как настоящий мужик давал по рогам зелёному

змею. Ну слава богу идёт наш дорогой руководитель похода. Я уж, что только не передумал. Василич спросил не скучал ли я в этом цветнике

пожилых и сморщенных дам не определяемого возраста. Николай Василич был слегка обескуражен и поведал мне о перестройки нашего маршрута.

Знакомый объяснил Василичу правильный путь к аномальному треугольнику. Нам надо было переместиться на железнодорожную станцию. Василич

быстро закинул поклажу на свои и мои плечи и мы потопали в сторону железнодорожного вокзала. Еле влезли в траллик номер пять. Пришлось

доплатить и за багаж. Василич пожаловался, что заставили оплатить нашу объёмную поклажу. Я не расстроился, денег у меня всё равно не было

ни копейки, весь бюджет был у Василича. С горем пополам, мы кое как доехали. Время одиннадцати ещё нет, а первая электричка в тринадцать

тридцать. Делать нечего купили билеты до Усть-Кишерти, и стали ждать отправления. Василич решил пока сидим сделать микро перекус. Сходил в

продуктовый накупил всякой отравы в виде снежка и прошлогодних плюшек и начал подкрепляться. Минут пять было тихо, но потом у начальника

нашей экспедиции пробило, да правильно вы догадались конечно же дно. Полчаса Василич боролся с приступами тошноты, в конечном счёте

прибегнул к активированному углю и бифидумбактерину. Объяснив это желанием быть готовым к подвигам по обнаружению аномалий, а не

загаживанием и так аномальной зоны кучками отходов жизнедеятельности. Промучившись два с половиной часа на улице в ожидания нашей

электрички мы наконец дождались её. Нашего железнодорожного коня подали к перрону и мы как оголтелые рванули в выбранный Василичем вагон.

Он заверил, что именно в этом вагоне нам не будет ничего грозить в пути. У него якобы предчувствие. Балабол конечно, но пусть на старости

хоть немного себя потешит. Расположились, заняли аж четыре сидения, два по два напротив друг друга. И вот тут он мне поведал, что тёща

сейчас помянутая им нецензурными словами, оказывается перед отъездом Василича принесла пирог с мясом. И он проглотил этот продукт в одну

физиономию, хотя жена предупреждала, что он тяжеловат для желудка. Видать сама не раз на этом пироге обламывалась. Так же он поворчал по

поводу дорогих билетов, что если так дальше будут убывать капиталы, то назад нам придётся идти пешком от самой Малёбской аномалии. Два

часа пока ехали на электричке Василич промывал мой молодой мозг правилами и запретами при поиске тарелок, аномалий и просто в

туристических походах. Много чего я услышал о местах куда совал свой любознательный нос мой теперешний наставник. Про Аномалию в которую

мы собственно и ехали он поведал много интересного. И что тарелки летают туда сюда, и что иногда даже садятся для чего-то. И про шары,

которые то перемещаются, то висят неподвижно. Сказал что якобы его знакомый, который каждый год ездит в эту зону, видел и гуманоидов, но

не серых и маленьких, а больших и чёрных. Я слушал открыв рот, представляя как я покатаюсь на тарелке и поймаю, хотя-бы на плёнку

фотоаппарата инопланетянина. Но незаметно для меня, за этими интересными разговорами мы прибыли в Усть-Кишерть. Приехали, а автобус то на

Малёбку только вечером, около восьми. Что делать? Делать нечего, только и остаётся ждать. Пока Василич караулил барахло я свинтил в

магазин, взяв у начальника финансы для поправки молодого и шустрого моего организма продуктами питания. Заметил, что в дороге раз пять

куснул по мелочи, не иначе как от нервов. И всего только раз сбегал до ветру, в платный местный клозет при вокзале. Пока я бегал Василич

встретил друга из поисковой команды Урала. Пока они болтали я любовался местными особями противоположного пола с формой заправских

тяжелоатлетов. Они хихикали, нагло пялились на меня и явно обсуждая мою кредитоспособность, а она у меня не просто хромала, она вообще

отсутствовала. Поняв, что от меня они ничего не добьются, отвернулись в другую сторону, полностью меня игнорируя, как в прочим и я их. На

фронте амура получился облом, поэтому я нацелил своё внимание на моих коллег по экспедиции. Болтали они как бабки на базаре, громко споря

где лучше пройти, шушукались и мне не было слышно чём, что меня слегка раздражало и я придвигался ближе к соратникам сталкерского дела.

Семён, так звали нашего попутчика, рассказал про некоторые загадки и волшебные места Пермского треугольника, которые мало кто фиксировал

или вообще о них не слышал и не видел. От него мы с Василичем узнали о поляне здоровья, а самое главное о воротах или портале, как между

собой его называли поисковики. Я загорелся идеей посмотреть на это чудо, что и заявил Василичу, тот подумав сказал, что можно попробовать,

тем более Семён описал место достаточно подробно. Так же у него мы срисовали примерную карту расположения аномалий от центральной поляны

до лошадиной горы. Это дело было поручено естественно самому молодому члену экспедиции, то есть мне. Чем я почти полчаса и занимался

прикусив слегка язык от усердия и должного старания при рисовании шедевра, вообще то не художником. Поэтому после завершения работы,

Василич сказал, что я не Репин, но потянет, между тем уточнив у Семёна некоторые моменты на моей карте. После чего мне пришлось немного

поправить этот шедевр. Последняя электричка пришла пол девятого, поэтому загрузились мы в Пазик только к девяти вечера. Автобус был под

завязку, естественно мы с Василичем висели на поручнях всю дорогу, а рюкзаки мешались под ногами. Все кто с нами ехал в автобусе и туристы

и местные, дружно проклинали местные дороги и криворуких водителей. После часа экзекуции в местном, не очень комфортном, транспорте мы

вывалились на остановке в Малёбке с каким то вздохом облегчения, после проделанной работы по удержанию наших тушек в вертикальном

положении. Руки гудели, спина ломила, голова кружилась, ноги подламывались, хотелось упасть прям где стоял. Но подождав минутку тело чуток

отдохнуло, на душе полегчало.

Глава 4

Не долго думая мы с Василичем рванули на берег реки, а Семён пошёл в деревню к знакомому, где он не раз оставлял лишнее из немалого груза,

который он нёс на плечах. Мы прошли до переправы с Василичем, распаковали лодку и стали накачивать наше плав-средство. Мой начальник

сказал, что ужинать будем уже в лагере. Накачав наш корабль мечты мы начали грузить его нашим скарбом и с большим трудом уместились в нём и

сами. Наш ковчег тронулся к месту будущей стоянки. Река показалась нам мелковатой, так что Василич старался держаться середины этого

водоёма с цветом воды от серо-зелёного до светло коричневого. Проплыли первый поворот налево, перед ним увидели справа стоянку с кучей

народа. Василич сказал, что это стоянка под названием Чащёбы, правда чащёбы я не увидел, так узкая полоса деревьев, всего метров пятнадцать

шириной. Плыли медленно, боялись зачерпнуть воды, течение еле еле продвигало наш корабль к цели, даже приходилось помогать, работая ручными

вёслами лопатками, придавая хоть немного скорости нашему судну. По ходу любовался окружающим лесом, росшим по берегу. Иногда проявлялись

проплешины, было такое впечатление, что деревья вырубали хаотично, как бог пошлёт, бессистемно и бездарно, видно лихие лесорубы лихо рубали

деревья и элексира в их желудках было по макушку. Проплыв минут сорок, добрались до следующего поворота, теперь он был в правую сторону.

Ещё минут через двадцать увидели, вернее приплыли к острову и решили переночевать на нём. Я выпрыгнул из лодки и помогая Василичу смотрел

вокруг. Было здорово, единственно, что смущало не было слышно птичек. Василич заверил,что здесь такое бывает. Меня послал за дровами для

костра, а сам стал распаковывать палатку и посуду для приготовления не хитрого ужина. Пробежав по округе я набрал кучу хвороста и принялся

чистить бывшее здесь костровище. Пришлось мусор, который в нём был закопать в отрытую мной не вдалеке ямку. Что только я не обнаружил в

кострище: и железные банки из под консервов и бутылки стеклянные, даже одну из под водки Брынцаловской нашёл, и пластиковые, в общем всяка,

прости Господи, хрень. Вот спрашивается куда торопились бывшие постояльцы, что трудно было всё собрать и закопать, нет надо запихать

именно в костёр, что бы вонища от горелого пластика перепугала всех местных инопланетян и они задохнулись вдыхая этот смрад. Ну понятно

почему мы за два часа плывя по реке Сылве не увидели и не услышали ни одной птички. С горем по палам разобрался с костром. Он всё же

загорелся. Для котелка нашёл палки, пока не ставя их, пусть костёр немного прогорит. Следя за костром попутно помогал Василичу с палаткой.

Лодку запихнули чуть приспустив внутрь, глава сказал, что лучше спать в лодке, чем на голой земле. Укрепили углы и накачали каркас

палатки. Первый раз я видел такую палатку с надувным каркасом, очень кстати удобно, да и места в ней кажется больше. Вроде-бы особо не

напрягались, но оба умотались прилично, Василича аж покачивало, может из-за путешествия на резиновой лодке, где сидеть то не очень удобно,

не то что ещё и грести, этими очень маленькими лопатками, которые здесь были вместо вёсел. Я кашеварил, Василич уже откровенно дремал,

невпопад отвечая на мои вопросы о нашем дальнейшим маршруте. Вода в котелке закипела, когда уже почти стемнело. Закинув геркулес в

котелок, кинул сушёного мяса и приправы стал помешивать, чтобы каша не пригорела, минут через десять решил, что хватит мучить начальство

быстро снял котелок с огня заменив его походным чайником. Он был как игрушечный, литр, может литр двести. Воду правда наливал в чайник

взятую с собой ещё в интернате. Василич оживился, унюхав вкуснятину, заозирался, ища что то взглядом. Хлопнув себя полбу ладонью понял

забыл достать сухари, заранее заготовленные к экспедиции. Вот что было неприятно в этой идиллии, так это комары, я думал они меня сожрут.

Василич видя мои мученья достал герметичную как то странно пахнущую банку из под жидкого мыла и велел мне обмазать всё, кроме глаз и рта.

Помогло сразу, запах отшиб этим кровопийцам весь аппетит и мы закончили ужин при костре на вольной воле, да ещё и в аномальной зоне.

Летающих тарелок мы конечно не увидели, но по небу проскочила какая-то звёздочка слева направо от луны, если смотреть в сторону реки.

Может это просто спутник, но мне хотелось, что-бы это была тарелка. После кормёшки посуду Василич доверил мыть мне, я вздыхая отправился

на речку скоблить котелок, было уже темно и ничего видно не было, хреново помогал налобный фонарик. С трудом справился с мойкой посуды,

наверняка Василич завтра с утра будет ворчать и читать лекции про чистоту посуды. Да и пупыр с ним, вот завтра сам и пойдёт отмывать не

домытое с его точки зрения. Мне по приходу было уже не до аномалий и зелёных человечков, я почувствовал, что надо спать, а зелёные никуда

от меня не денутся. Завалились в наше резиновое корыто, а места то маловато для двоих. Пришлось рюкзаки положить рядом с лодкой и стелить

сверху спальный коврик. Ложиться на получившуюся верхнюю полку повезло мне. Полка представляла из себя борт лодки и рюкзаки с боку от неё,

получилось очень даже ничего. Я лёг на супер лежак, не много поворочался устраиваясь поудобнее на лежаке и уснул влёт.

Глава 5

Проснулся от того, что Василич тряс меня, выговаривая не громко по поводу молодых лентяев не годных к суровой сталкерской работе и готовых

спать до обеда, когда великий и мудрый начальник возится с завтраком. Кое-как поднявшись с походной перины, встряхнул головой право влево,

побрёл на реку умываться. Решил что зубы полоскать в этой воде не желательно, приду чайком сполосну, если остался. Естественно холодного

чая не было, был горячий, скипевший по заверению Василича только что. Позавтракав печенюшками с чайком мы опять обмазались супер мазью

против комаров. Василич сказал что там много трав от чистотела до пижмы. Не торопясь опять собрали лагерь, загрузились на лодку,

предварительно её подкачав и двинулись вниз по реке дальше. Следующая остановка предполагалась в районе пирамидок, так называют место где

плоские камни от старых фундаментов зданий наложены в виде пирамидок. Как по мне, так это просто некий шутник сделал это для большего так

сказать антуража этому месту, просто это голый угол рядом с поворотом реки и всё. Этим скорее всего смешливый энтузиаст подбросил в

копилку аномального треугольника ещё одну историю, на вроде истории о долине ужасов, в которой алкаши заблудились в двух соснах, да ещё и

получили от этого нервный срыв, потому что обнимались в тот день с белой горячкой. Проплыли минут десять, провожая слева то-ли остров,

то-ли косу и пристали к левому берегу сразу за островом-косой. Привязали лодку, прошли всего метров двадцать, уперевшись в эти пирамидки.

Как и предполагалось, здесь на пяточке уже заросшими деревьями поляне увидели несколько пирамидок, выложенных из камней горкой, и всё,

конец аномалии. Я пробежался вокруг и попытался помедитировать как учил меня Василич. Ничего не вышло. Василич видя мои бесплодные потуги

махнул рукой и велел заканчивать с этими плясками. Мы пошли назад к нашей лодке, я же получил только разочарование. Идя с кислой миной на

лице спросил у начальника, до коли надо мной будет измываться эта едрёна аномалия и когда я хоть чего нибудь увижу путное. Не тужи

говаривал мне Василич хриплым голосом, придёт твоё время отрок и поймаешь ты ещё свою тарелку счастья. Опять забрались в лодку и поплыли

дальше. Любуясь в пути на природу мы через час подплыли к центральному лагерю. Народу там был целый табун, все галдят, что то обсуждают.

Вылезли, Василич привязал лодку, не доверяя мне и мы пошли здороваться и знакомиться с нашими коллегами. Поспрашивали про Выселки про

Горку и решили двигать дальше. Правда пришлось перекусить прямо у реки. Не стали мы объедать местных сталкеров. Рванули дальше от гомона и

умных наставлений. Ещё три часа в пути и мы высадились на левый край берега ниже Скопино. Обнаружив стоянку мы никого не найдя и

убедившись в отсутствии нахлебников расположились с комфортом на стоянке с номером одинадцать. Сварив на этот раз супчика из пакета мы

наелись и уже в сумерках первый раз увидели аномалию. На противоположном берегу справа от нашей стоянке мы увидели белёсые круги размером

с колесо Билаза. Потом присмотрелись и рассмотрели малые круги с футбольный мяч. Ещё раз перекусив уже чайком мы полночи смотрели на

медленно плавающие белёсые шары. Василич попытался разъяснить природу этих шаров. Он сказал, что вероятно всё из-за железной руды под нами

на не большой глубине. Там возникают электрические поля как в электромагните и всякая всячина в виде наэлектризованный за день частиц

парят над сильными электромагнитами, как бумажки над намагниченной пластмаской. Наконец нам надоело и мы и завалились спать.

Глава 6

Всё ночь я проворочался, иногда проваливаясь в дрёму на десяток минут и снова просыпался. Что то тревожило, но что?, не понятно. Кое как

дождался рассвета. Встал, стараясь не разбудить Василича, взяв из кармашка в рюкзаке рыболовку пошагал за будущей удочкой и червями.

Удильник выбирал не долго, так как лиственных деревьев было не ахти сколько, срезал понравившуюся жердинку. Пока подготовил всё, уже

рассвело полностью. Привязал леску к удильнику, нацепил червячка и закинул удочку, не далеко от берега. Рядом закинул донку. Стал ждать.

Ну я вам скажу рыбка клевать и попадаться на мой крючок что то не стремилась. И только через час случилась первая поклёвка. Я с

удовольствием выудил первый экземпляр рыбъева племени. Оказалась плотвичка или краснопёрка не важно. После этого за час я поймал еще

тройку рыб, в том числе и на донку окунька, грамм в двести пятьдесят. Рыбалку быстро свернул, смотал рыболовные принадлежности, оставив у

реки местную удочку, может кому ещё пригодится и почапал к нашей стоянке. Посмотрел на часы, оказалось около восьми утра. Разжёг костерок,

достал котелок, уже не боясь разбудить начальство, и принялся за готовку местной ухи. Намучился с чисткой рыбёшок, не удобно в руках

чистить, потом дошло до меня использовать более менее ровное брёвнышко, ровным его трудно было назвать, но уж лучше чем в руках. Пока

чистил водица в котелке закипела и я закинул в него всё что мог, от сушёного мяса до крупы каких-то злаковых, пряностей из специального

разноцветного пакетика, взятых для каши. Через полчаса закинул рыбу и добавил соли, пришлось и воды подлить, выкипела немного. Заодно и

чайник повесил рядом, уха доварится и чайник закипит примерно в одно и тоже время и мы откушаем вкуснейшей ухи. Василич уже скакал

козликом около костра, торопя меня с готовкой. Прикольно было смотреть, как взрослый мужик излучает в атмосферу столько, совсем уж

детского энтузиазма. С нетерпением со стороны Василича сели за походный стол и начали есть уху. Блин действительно вкусно получилось. Да и

рыбёшку всю съели. Правда больше отплевываясь от мелких косточек с волос толщиной. Запили добрым чайком с мятой и шиповником, и пошли на

прогулку. Не знаю как здесь с умельцами тырить, что плохо лежит, но я прикопал всё же наши припасы и не крупную снарягу. А вот лодку и

палатку оставил. Да и Василич глядя на мои действия сказал, что сюда приходят люди особенные и воровать не приученные, а наоборот всегда

готовы помочь ежели что. Но моя детдомовская жизнь научила верить только себе и немного своей жабе. Мы тронулись в путь, что бы погулять

по округе, решили дойти до Змеиной горки и пройти до начала космодрома, не заходя далеко в заросли. Зашли в Скопино, вернее прошли мимо

проплешины с левой стороны от дорожки. Там ничего не видели, потопали на Змеиную горку. Шли вдоль реки, было такое впечатление, что до нас

здесь прошёл полк, а то и дивизия. Всё было вытоптано, будь-то каток проехал, со специальными выпуклостями для проделывания колеи. Я то

представлял, что будет тишина, первозданный лес, птички, медведи с волками. Уж приготовил петард целый карман, свисток у пацанов выменял,

что бы пугать местную агрессивную фауну. Нет тут фауны. Видел за время нашего пути двух лягушек, кучу комаров и пару бабочек, ну еще

какая-то птичка на стоянке надоедала, своими не музыкальными трелями. Пройдя еще немножко, дошли до следующей стоянки. У неё у этой

стоянки был целый перекрёсток. Влево от нашей дороги, вверх уходила ещё одна, Василич дал пояснение, непонятливому и раздражённому мне

тормозу, что тропа идёт в Центральный лагерь, где мы уже были и откуда убежали от орущейи надоевшей цивилизации, где орали и носились

дети, а взрослые сталкеры делились опытом в походах по местным тропинкам. Осмотрели лагерь и пошли на Змеиную горку. Шли аккуратно, всё же

не даром её назвали змеиной. У нас на ногах были резиновые сапоги, палки-посохи в руках, ножи и жажда приключений, по крайней мере у меня.

Поднялись на холм и попали на площадку со следами стоянки. Поглядели вокруг, и пошли назад. Спустились по дорожке окружённой молодыми

деревьями к лагерю внизу. Остановились, перевели дух и пошли дальше по краю реки вниз к космодрому.Да космодром!, это сказано с

преувеличением. Заболоченные, да ещё не очень проходимые места, это тебе не дорожки, протоптанные толпой сталкеров и местных жителей. Про

аборигенов я сказал не просто так, их походу здесь бывает не меньше, чем туристов-сталкеристов. Да ещё рассказывают сказки присказки,

завлекая в зону не окрепшие умы, любителей экстремального туризма. Мы шли по правому краю реки обходя по полукругу заболоченное место,

обходя сваленные деревья и сучки. Перешли ручей и двинулись дальше к лощине, описанной в каком то журнале. Прошли метров сто и

остановились напротив предполагаемой аномалии под прозвищем Ворота или Калитка, а не важно, пусть любители обзывают, как хотят. Дошли до

берега реки и подумали, что на сегодня хватит, молча пошли обратно на нашу стоянку. Шли долго, сюда по моим ощущениям быстрее дошли, чем

назад. Может устали просто, лазая через все топи и буераки, да ещё в ожидание всяких не обычных и аномальных приключений. Сегодня