Автор книги: Олдос Хаксли
Жанр: Философия, Наука и Образование
Возрастные ограничения: +16
сообщить о неприемлемом содержимом
Текущая страница: 11 (всего у книги 39 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]
Тела человеческих существ подвергаются воздействию и хороших, и дурных состояний разума. По аналогии: существование в средоточии сущего божественных спокойствия и благоволения может считаться причиной того, что все болезни мира, пусть даже хронические, все же не являются смертельными. Если в психической вселенной должно присутствовать нечто другое, нечто превосходящее человеческое сознание, причем одержимое злыми, эгоистическими и беспокойными мыслями, то это может объяснить ряд довольно экстравагантных и невероятно дурных сторон человеческого поведения.
Деяния, к которым побуждает разум, совершаются либо посредством физиологического мышления и действий тела, либо, в крайне редких случаях и в крайне ограниченной степени, с помощью непосредственных сверхнормальных проявлений из разряда относящихся к ПК. А физические ситуации, в создание которых вовлечен Промысел Божий, могут продуцироваться постоянно творящим Разумом, что поддерживает существование вселенной; в этом случае Промысел, как кажется, делает Свое дело вполне естественными средствами (или, в очень редких обстоятельствах, божественный Разум может непосредственно воздействовать извне на мироздание, и тогда плоды деятельности Промысла и дары благодати могут представать как чудеса). Точно так же божественный Разум может общаться с разумами смертных, либо манипулируя человеческим миром и миром вещей тем образом, что будет воспринят конкретным умом как осмысленный, либо же устанавливая прямую связь с человеческим умом тем способом, который будет напоминать передачу мыслей на расстоянии.
По выражению Экхарта, Бог, создавший этот мир и вечно его воспроизводящий, «становится и преходит»[213]213
«Об исхождении Духа и возвращении его»; перевод М. Сабашниковой. – Примеч. ред.
[Закрыть]. Иными словами, Всевышний отчасти пребывает во времени. Такой «временный» Бог способен обладать природой традиционного иудейского Божества Ветхого Завета – или быть божеством с ограниченными возможностями, наподобие того, о ком рассуждают философствующие теологии нашего столетия[214]214
В этой связи можно упомянуть, например, трактат Г. Уэллса «Господь, незримый Царь» (1917) или статью епископа Ч. Д’Арси «Теория ограниченной божественности» (Proceedings of the Aristotelian Society. New Series, Vol. 18 (1917–1918), pp. 158–184). – Примеч. перев.
[Закрыть]; или быть «становящимся» богом, который исходно бездуховен в точке Альфа, но делается все божественнее по мере того, как мириады эонов текут в направлении гипотетической точки Омега. (Никто толком не может сказать, почему движение должно непременно происходить в сторону увеличения и улучшения, а не уменьшения и ухудшения, почему оно должно идти вверх, а не вниз или не скачками, по прямой, а не по кругу. Похоже, нет никаких оснований думать, что исключительно «временный» Бог – который просто становится и не укоренен в вечности, – не должен полагаться на милость времени в той же степени, что и разум индивидуума в отрыве от духа. Бог, который становится чем-то, есть Бог, который «преходит», и «преходящее» в Нем способно возобладать, а в итоге последнее состояние «становящегося» божества может оказаться куда хуже начального состояния.)
Основой многосторонней и как бы стиснутой временем души является простое вневременное знание. Очищая сердца и нищая духом, мы можем отыскать это знание и отождествить себя с ним. В духе мы не только обладаем знанием, объединяющим с божественной Основой, но и сами являемся этим знанием.
По аналогии: Бог во времени помещается в вечности бесформенной Божественности. Именно в Божественности пребывают вещи, живые существа и умы; именно через Бога они становятся чем-то, а целью и задачей того, чем они становятся, является возвращение в вечность Основы.
Внемлите, прошу вас, ради вечной правды и моей души. Я хочу сказать никогда доселе не сказанное. Бог и Божество не схожи, как небо и земля. Но прежде всего: внутренний и внешний человек различны так, как небо и земля. Правда, Бог на тысячу миль выше, но и Бог становится и преходит. <…> Благо тому, кто понял эту проповедь! Если бы здесь не было ни одного человека, я должен был бы произнести ее этой церковной кружке[215]215
Там же. – Примеч. ред.
[Закрыть].Майстер Экхарт
Подобно святому Августину, Экхарт до некоторой степени пал жертвой собственного литературного таланта. Le style c’est homme[216]216
«Стиль – это человек» (фр.); считается, что эта фраза стала популярной после торжественной речи естествоиспытателя Ж. Бюффона (т. н. «Речь о стиле») в 1785 г. – Примеч. перев.
[Закрыть]. Это точно, но если поменять слова местами, то отчасти верным будет и обратное: L’homme c’est le style[217]217
«Человек – это стиль» (фр.). – Примеч. ред.
[Закрыть]. Обладая даром писать в определенной манере, мы обнаруживаем со временем, что в каком-то смысле начинаем жить и мыслить в соответствии с нашим литературным стилем. Мы подгоняем себя под собственную форму красноречия. Экхарт считается одним из основоположников немецкой прозы; открыв в себе талант выразительного письма, он поддался искушению и стал впадать в крайности, а его мысли сделались, так сказать, отражением возвышенного до напыщенности стиля. Это утверждение чревато выводом, что автор якобы презирал, цитируя веды, «низшее знание» Брахмана – не как Абсолютной Основы сущего, а как личностного Бога. На самом же деле он, подобно ведантам, считал «низшее знание» истинным и признавал почитание личностного Бога в качестве наилучшей подготовки к познанию Божественного. Следует помнить также, что лишенная свойств Божественность, о которой говорят веды, буддизм махаяны, христианский и суфийский мистицизм, есть основа всех качеств личностного Бога и Его воплощения. «Бог благ, и тот человек благ»[218]218
«О верном рабе»; перевод М. Сабашниковой. – Примеч. ред.
[Закрыть], – заявляет Экхарт со свойственной ему склонностью к преувеличениям; он подразумевает следующее: человек благ по-человечески, Бог же благ в превосходной степени. Божественность существует, а ее «бытие» (Istigkeit[219]219
Букв. «деятельность» (нем.). – Примеч. ред.
[Закрыть], по Экхарту) содержит в себе добро, любовь, мудрость и все остальное в их сути и принципе. В отличие от академиков-метафизиков, проповедники Вечной Философии всегда считали Божественность не просто Абсолютом, а чем-то более совершенным, требующим большего поклонения, чем поклонение личностному Богу или его человеческому воплощению, – Существом, которому можно поклоняться наиревностно и которое требует неукоснительного выполнения правил, более строгих и жестких, чем правила церковного поведения (если, конечно, имеется стремление достичь главной цели земной жизни, обрести знание, объединяющее человека с божественной Основой).
Наслаждающееся склонение духа, который ищет покоя в Боге, выше всякого подобия, достигает и сверхъестественно обладает, в своем сущностном бытии, всем, что дух там когда-либо естественно получал. Это то, чем обладают все благие; но образ, по которому это бывает, остается сокрытым от них во всю жизнь, если они не внутренни и не праздны от всякой твари. В то самое мгновение, как человек отвращается от греха, он принят Богом в сущностном единстве своего существа, в высшей части своего духа, чтобы покоиться в Боге, теперь и всегда.
Рейсбрук Удивительный
Из этого единства истекают все дары, естественно и сверхъестественно, и тем не менее любящий дух покоится в этом единстве выше всех даров, и здесь нет ничего, кроме Бога, и дух соединен с Богом, без посредства. В этом единстве мы приняты Святым Духом и мы принимаем Святого Духа и Отца и Сына, и полную божественную природу, ибо невозможно разлучить Бога.
Рейсбрук Удивительный
Святой свет веры настолько чист, что рядом с ним обычный свет мнится грязью под ногами; даже человеческие образы святых, Богоматери и Иисуса Христа в человеческом теле суть помехи на пути к образу Бога во всей Его чистоте.
Эти слова из уст убежденного католика времен Контрреформации могут показаться несколько неожиданными. Но тут нужно учесть, что Олье, который вел жизнь святого и был одним из наиболее влиятельных проповедников семнадцатого столетия, в данном случае рассуждал о состоянии сознания, доступном лишь немногим. Тем же, кто обитает в обыденности, он советовал иные способы познания. Так, одному из кающихся грешников, в качестве противовеса трактатам святого Хуана де ла Круса и других приверженцев сугубо мистической теологии, было предложено изучить откровения святой Гертруды[221]221
Имеется в виду Гертруда Остенская (Дельфтская), голландская монахиня, которая прославилась ревностным служением Богу – вплоть до появления стигматов на ее теле. – Примеч. перев.
[Закрыть] о воплощении и даже о физиологических проявлениях Божества. С точки зрения Олье, как и большинства других духовных наставников, равно католиков и индуистов, поистине нелепо призывать к поклонению Богу-без-формы, ибо большинство людей способно постичь лишь индивидуальные, воплощенные проявления божественной Основы. Это совершенно разумный подход, и мы имеем полное право ему следовать – при условии, конечно, что всегда будем помнить: этот путь грозит душе рядом опасностей и невзгод. Природа этих опасностей будет показана и подвергнется обсуждению в другой главе; пока же достаточно процитировать предупреждение Филона: «Кто мнит, будто Бог обладает всевозможными качествами и не является Единым, вредит не Богу, а самому себе».
Ты должен любить Его таким, каков Он есть: не-Бог, не-Дух, не-Лицо, не-Образ, но одно чистое, светлое единство, далекое от всякой двойственности. И в это единое «Ничто» должны мы вечно погружаться из бытия[222]222
«Об обновлении Духа»; перевод М. Сабашниковой. – Примеч. ред.
[Закрыть].Майстер Экхарт
Чистое и светлое единство Экхарта, абсолютный не-Бог, в которого надлежит вечно погружаться из бытия, буддизм махаяны называет Чистым Светом. Ниже следует отрывок из напутствия, с которым тибетский священнослужитель обращается к умирающему.
О благороднорожденный (такой-то), настало время искать Путь. Твое дыхание сейчас остановится. Гуру подготовил тебя к встрече с Чистым Светом; сейчас ты воспримешь его как он есть в Мире Бардо (имеется в виду переходное состояние сразу после смерти, когда душа ожидает решения, вернее, сама решает в соответствии с характером человека, сложившимся при земной жизни, какую именно жизнь после смерти она будет вести. – Авт.), где все вещи подобны ясному безоблачному небу, а обнаженный незамутненный разум – прозрачной пустоте, у которой нет ни границ, ни центра. Познай себя в это мгновение и останься в этом Мире. Я помогу тебе[223]223
Здесь и далее перевод В. Кучерявкина. – Примеч. ред.
[Закрыть].«Тибетская Книга мертвых»
Углубляясь в прошлое, мы находим в одной из наиболее ранних упанишад классическое описание Абсолютного единства как Сверхсущей не-Вещи.
И вот наставление [– оно таково]: «Не [это], не [это]», ибо не существует другого [обозначения] кроме: «Не [это]». И его имя – действительное действительного. Поистине, чувства – действительное и этот [пуруша[224]224
Зд.: мужское духовное начало. – Примеч. перев.
[Закрыть]] – их действительное[225]225
Перевод А. Сыркина. – Примеч. ред.
[Закрыть].«Брихадараньяка-упанишада»
Иными словами, реальность иерархична. Множественный мир нашего повседневного опыта имеет относительную реальность, которая на своем уровне не подлежит сомнению; но эта относительная реальность существует внутри и благодаря абсолютной Реальности, которую из-за полной инаковости ее природы мы даже не в состоянии описать – притом что у нас есть возможность непосредственно ее осознать.
Отрывок ниже взят из сочинения огромной исторической важности, поскольку именно благодаря книгам наподобие трактатов «О мистическом богословии» и «О божественных именах» автора пятого столетия нашей эры, писавшем под именем Дионисия Ареопагита[226]226
Исторический святой Дионисий – ученик апостола Павла, первый епископ Афин; ему приписывались богословские сочинения («Ареопагитики»), оказавшие значительное влияние на развитие теологической мысли. – Примеч. перев.
[Закрыть], средневековое христианство вошло в соприкосновение с неоплатонизмом, а чуть позднее – с метафизической мыслью Индии. В девятом столетии Иоанн Скот Эриугена[227]227
Ирландский богослов и поэт, один из крупнейших религиозных мыслителей своего времени. – Примеч. перев.
[Закрыть] перевел эти два трактата на латынь, и с того времени они начали оказывать глубокое и благотворное влияние на философское мышление и религиозную жизнь Запада. Именно на авторитет Ареопагита христианские проповедники Вечной Философии ссылались всякий раз, когда им угрожали (а угрозы сыпались всегда) те, кого интересовали в первую очередь обряды, правила и церковная организация. Поскольку же Ареопагита ошибочно отождествляли с первым афинянином, обращенным святым Павлом, его авторитет был фактически равен апостольскому; следовательно, по католическим правилам игры, от обращения к этой фигуре не могли легкомысленно отмахнуться даже те, для кого эти сочинения вообще ничего не значили. При всей эксцентричности людей, следовавших по пути Дионисия (а эта особенность доводила до белого каления), эту причуду приходилось терпеть. Когда же эти люди получили возможность свободно собирать плоды духа, значительная их часть достигла столь возвышенной святости, что и руководство испанской инквизиции не посмело проклясть древо, на котором те плоды произросли.
Простые, абсолютные и неизменные таинства богословия, окутанные пресветлым мраком сокровенно таинственного молчания, в глубочайшей тьме пресветлейшим образом сияют и совершенно таинственно и невидимо прекрасным блеском преисполняют безглазые умы. <…> полагают, будто та мрачная тьма поистине свойственна Высочайшему, и считают ее тем сиянием, которое у нас покрывает Бога и скрывает Его от всеобщего обозрения. Этим поистине страдают и многие из нас, ибо не знают, что безмерный свет всякое зрение помрачает. Если, говорит он, и среди нас находятся таковые, что скажем об идолопоклонниках, совершенно всем таинствам непричастных и изваяниями изумленных! Собственно – сущим называется умственное, чувственное же сущим называется омонимически, не в собственном смысле слова. <…> Ведь если бы, просвещаемые созерцанием и знанием Единого, мы стали едины в единовидном божественном собрании, то не претерпевали бы впадений в частные пожелания, из которых проистекает страстная ненависть из-за материальных вещей к единовидным по природе. Так что я считаю, что священнодействие мира законополагает таковую единовидную и нераздельную жизнь, подобным основывая подобное и отдаляя от разделенных божественные и единенные созерцания[228]228
Перевод Г. Прохорова. – Примеч. ред.
[Закрыть].Дионисий Ареопагит
В восприятии здравомыслия мир предстает как состоящий из бесконечного количества последовательных, будто бы каузально связанных друг с другом событий, в которых задействовано бессчетное количество отдельных, индивидуальных вещей, жизней и мыслей, образующих в совокупности предположительно упорядоченный космос. Для того, чтобы описать и обсудить эту вселенную здравого смысла, а также для управления оной, человечество изобрело языки.
Когда же, по какой-либо причине, нам хочется воспринимать мир не таким, каким он предстает здравому смыслу, а как континуум, мы обнаруживаем, что наши традиционные синтаксис и словарь совершенно для этого непригодны. Посему математикам пришлось придумать из ничего новую систему символов[229]229
Имеется в виду система математической нотации. – Примеч. перев.
[Закрыть]. Но божественная Основа сущего – не просто континуум; она находится вне времени и отличается по самой своей сути от миров, в которых властны традиционные языки и пригоден язык математики. Поэтому труды по Вечной Философии наполнены парадоксальными, экстравагантными и порой даже богохульными, как может показаться, выражениями. Пока еще никто не изобрел Духовное Исчисление, пользуясь категориями которого мы могли бы связно рассуждать о божественной Основе и земном мире как ее проявлении. Поэтому мы вынуждены проявлять терпение к языковой эксцентричности тех людей, которые считают своим долгом использовать систему символов, привычную для описания определенного порядка опыта, при характеристике другого, совершенно иного порядка.
Значит, когда встает вопрос о целостном изложении Вечной Философии, следует признать наличие смысловой проблемы, которая не поддается полному решению. Все, кто вчитывается в формулировки, должны хорошенько запомнить этот факт. Только тогда мы сможем хотя бы отдаленно понять, о чем идет речь. Задумайтесь, к примеру, над негативными определениями трансцендентальной и имманентной Основы сущего. Из слов того же Экхарта явно напрашивается вывод, что Бог равен ничему. В определенном отношении это верное мнение, поскольку Бог, несомненно, не является чем-то. Как заметил Скот Эриугена, Бог – не что, Бог просто есть. Значит, Основу можно определить как существующую «где-то там», но нельзя определить как нечто, обладающее какими-либо свойствами. То бишь отрывочные знания об Основе – подобно всякому умозрительному знанию – отдалены от нас на шаг или даже на несколько шагов от реальности непосредственного восприятия; кроме того, в силу самой природы нашего языка и типичных образцов нашего мышления эти знания обязаны быть парадоксальными. Непосредственное познание Основы может состояться только посредством единения с нею, а этого единения возможно достичь лишь посредством уничтожения «Я», сосредоточенного на самом себе (это «Я» и есть барьер между «Ты» и «Оно»).
Глава 3
Личность, святость, воплощение божества
Английские слова латинского происхождения отмечены печатью интеллектуальной, нравственной и эстетической «возвышенности», в отличие от своих англосаксонских аналогов, которые, как правило, воспринимаются более приземленно. Так, слова maternal и motherly («материнский») означают то же самое, а intoxicated сходно по значению с drunk («пьяный»). Но сколь велико подспудное различие между этими словами! Недаром Шекспир, в поисках имени для комического персонажа, выбрал сэра Томаса Белча («отрыжка»), а не кавалера Эруктатиона[230]230
Оба слова (английское и латинское) имеют значение «отрыжка», но второе «благороднее» в силу своего латинского происхождения, а англосаксонское почетное титулование «сэр» долго считалось менее «возвышенным», чем латинское по происхождению «кавалер», как и простонародное имя Томас в сравнении с Тобиас. – Примеч. перев.
[Закрыть].
Слово personality («личность»[231]231
Имеется в виду древнеанглийское слово Self, германское по происхождению. – Примеч. перев.
[Закрыть]). Иначе бы – как в примере с расхожим словечком belch, которое встречается в речи куда чаще высокопарного eructation – вряд ли возникло столько почтительной шумихи вокруг означаемого (понятия «личность»), вопреки всем недавним стараниям некоторых англоязычных философов, моралистов и богословов. Нас постоянно уверяют, что «личность» есть высшая из всех известных людям форма реальности. Но стоит, пожалуй, крепко подумать, прежде чем выступать с такими заявлениями или соглашаться с ними, войди в употребление вместо слова personality его германский по происхождению аналог selfness («личность, самость»). Да, selfness означает то же, что и personality, но лишено всяких намеков на возвышенность, свойственных слову «личность». Наоборот, исходное значение этого слова режет нам слух, словно звон треснувшего колокола. Ведь, как постоянно утверждают все толкователи Вечной Философии, людская одержимость самостоятельным «Я» и стремление осознавать его бытие – это последнее и наиболее значительное препятствием на пути к истинному познанию Божества. Для этих толкователей понятие «быть собой» сродни первородному греху, а желание умертвить свое «Я» в чувствах, воле и разуме представляется им высшей и всеобъемлющей добродетелью. Именно благодаря указанным впечатлениям слово selfness вызывает, как кажется, неблагоприятные ассоциации. Зато чрезмерно возвышенные ассоциации слова personality порождаются отчасти его «благородным» латинским происхождением, а также памятью о рассуждениях, связанных с «ипостасями» (persons) Святой Троицы. Правда, лики Троицы не имеют ничего общего с существами из плоти и крови, которых мы ежедневно встречаем на улицах, – ничего, кроме обитающей внутри нас частицы Духа, с которым мы должны отождествить себя, но которым большинство пренебрегает, предпочитая превозносить индивидуальное «Я». Остается только сожалеть, что столь неуважительное и бездуховное отношение к Богу обозначается тем же самым словом, что и Бог, который есть Дух. Подобно всем ошибкам такого рода, данная оплошность совершается пусть подсознательно и как-то смутно, однако все-таки вполне добровольно и целенаправленно. Мы ценим свою самость, мы хотим найти оправдание своей любви, а потому даем ей то же имя, которое богословы присвоили триединству Отца, Сына и Святого Духа.
Ныне же спрашиваешь ты, как можно уничтожить сие голое знание и ощущение твоего собственного бытия. Паче чаяния мыслишь ты, что, их уничтожив, сокрушишь тем самым все прочие помехи; коли таковы твои помыслы, то и вправду мыслишь ты верно. Но на твои слова я отвечу так, что без особой милости, свободно и всецело дарованной Господом, равно как и без надлежащего устремления и готовности с твоей стороны принять сей дар, то голое знание и ощущение твоего бытия никоим образом не могут быть уничтожены. А готовность сия есть не что иное, как глубокая и прискорбная печаль… Всякий подвержен грусти, однако острее всего ощущает ее тот, кто ведает и чувствует свое бытие. Прочие печали в сравнении с оной все равно что ничтожны. Поистине скорбит тот, кто ведает и чувствует не только, кто он есть, но и что он просто есть. А кто не испытывал сей скорби, да познает ее, ибо никогда прежде не доводилось ему скорбеть как должно. Скорбь сия, когда ощущается, очищает душу от греха и от боли, каковая есть заслуженное воздаяние за грех; а еще она наделяет душу способностью воспринимать ту радость, коя избавляет человека от осознания и ощущения бытия.
Скорбь сия, когда она поистине ощущается, полна святого пыла, иначе никто не смог бы в земной жизни ее стерпеть и вынести. Не утешайся душа хотя бы отчасти праведными делами, не сумел бы никто стерпеть ту боль, какую причиняют осознание и ощущение бытия. Всякий раз, когда посещает человека истинное осознание и ощущение Бога в чистоте духа (как тот приемлется), заодно с ощущением, что этого не может быть, ибо ясно каждому, что осознание и ощущение вечно заполняются презренной и низменной сутью, что подлежит неизменно ненависти, что нужно неизменно отвергать и проклинать, если намерен ты стать прилежным учеником Господа, алчущим совершенного знания, – всякий раз овладевает человеком безумие скорби…
Скорбь сию и сей пыл положено познать и ощутить каждой душе (тем или иным способом), ибо Господь в милости Своей готов наставлять нерадивых учеников, кои призваны выказывать готовность душой и телом, рвением и расположением, покуда не наступит пора воссоединиться в Господе через подлинную любовь к ближнему, и сие произойдет по благоволению Божьему.
Какова природа этой «презренной сути» самости/личности, которую надлежит страстно заклеймить и полностью истребить во имя приближения к «истинному осознанию и ощущению Бога в чистоте духа»? Полагаю, что короче и уклончивее всех на этот вопрос ответил Юм, который писал: «Истинная идея человеческого ума такова, что его надо рассматривать как систему различных восприятий или же различных предметов (existences), которые связаны друг с другом отношением причины и действия, а также вызывают, уничтожают, изменяют друг друга и оказывают друг на друга влияние»[233]233
«Трактат о человеческой природе»; перевод С. Церетели. – Примеч. ред.
[Закрыть]. Почти аналогичный ответ дали и буддисты, чья доктрина анатты[234]234
В буддизме анната (анатман) – принцип, декларирующий отсутствие самости или индивидуальности души. – Примеч. перев.
[Закрыть] отрицает вечность души, существующей вне пределов потока ощущений и различных психофизических скандх (сильно напоминающих «восприятия» Юма), которые составляют наиболее прочные, протяженные во времени элементы личности. Юм и буддисты дали достаточно реалистичное описание самости в действии, но они не смогли объяснить, каким образом и почему восприятия сводятся в «систему». Может, атомы ощущений в них соединяются по собственной воле? Если так, то почему, каким именно способом и в пределах какого рода внепространственной вселенной? Убедительно ответить на эти вопросы в рамках доктрины анатты настолько затруднительно, что приходится отбросить эту доктрину ради точки зрения, гласящей, что за пределами потока ощущений и внутри «системы» имеется все-таки некое подобие вечной души, посредством которой ощущения организуются и которая, в свою очередь, использует эти упорядоченные ощущения для превращения в конкретную, уникальную личность. Таково мнение ортодоксального индуизма, с которым расходятся буддисты и почти все европейские мыслители, с доаристотелевых времен и до наших дней. Большинство современных мыслителей пытается описывать человеческую природу как дихотомию души и тела или же как неделимую целостность в пределах конкретных телесных «Я», однако приверженцы Вечной Философии в той или иной форме утверждают, что человек есть фактически троица, что он состоит из тела, души и духа. Самость – плод первых двух элементов, а третий элемент (quidquid increatum el increabile[235]235
Все несотворенное не сотворено (лат.). – Примеч. ред.
[Закрыть], по выражению Экхарта) сродни или даже тождественен божественному Духу, то есть Основе сущего. Главная цель человека, смысл его существования заключается в том, чтобы познать и возлюбить трансцендентальное и имманентное Божество, воссоединиться с ним. Отождествление «Я» с духовным «не-Я» может быть достигнуто только посредством «умерщвления» духом самости и жизни.
Как можно начинать с отрицания себя, не будь в человеке чего-то, отличного от себя?
Уильям Лоу
Отдельная тварная жизнь, будучи противоположна жизни в единении с Богом, есть всего-навсего жизнь различных желаний, страстей и потребностей, она никак не может быть чем-либо еще. Сам Господь не в силах побудить тварь к бытию, к ее собственной природе, к чему-либо за пределами состояния пустоты. Естественная и тварная жизнь не способна подняться выше этого порога, она сводится к неприкрытой тоске по благу, а сама не может превратиться в благую и счастливую жизнь без постижения Божества и единения с Ним. Такова двойственная жизнь, которая по необходимости должна обрести цельность во всякой праведной, совершенной и счастливой твари.
Уильям Лоу
Сейчас ты должен узнать, что говорят учителя: в каждом человеке есть два человека. Во-первых, внешний человек, чувственный; этому человеку служат пять чувств, но они получают силу свою от души; во‐вторых, внутренний человек, это сокровенное человека. Знай, что человек, который любит Бога, употребляет не более душевных сил на внешнего человека, чем того требуют пять чувств: внутренний человек обращается ко внешнему только потому, что он руководитель и наставник, который не дает тратить свои силы по скотскому обычаю, как это делают многие люди, живущие, подобно неразумным скотам, ради плотской похоти; эти люди на самом деле более достойны названия скотов, нежели людей[237]237
«Об отрешенности»; перевод М. Сабашниковой. – Примеч. ред.
[Закрыть].Майстер Экхарт
Богу так же легко перевернуть небо и землю, как мне перевернуть в руке яблоко.
Если в какой-нибудь душе есть Божия благодать, то как же ясна эта душа, как подобна Богу, как родственна Ему!.. Бытие в Боге, связь, единство с Богом – вот что такое благодать, и тогда «с тобой Бог», ибо за этим и следует «Господь с тобой!». Тогда совершается рождение. Никто не должен думать, что этого достигнуть невозможно[238]238
«О свершении времен»; перевод М. Сабашниковой. – Примеч. ред.
[Закрыть].Майстер Экхарт
При свободе воли ничто не мешает отождествлять наше бытие либо исключительно с самостью и ее интересами, якобы независимыми от живущего внутри нас Духа и трансцендентального Божества (в этом случае мы окажемся пассивно проклятыми или активно бесноватыми), либо исключительно же с божественным внутри нас и вовне (в этом случае мы будем святыми); либо же с самостью – одномоментно и в одном контексте – или с духовным «Не-Я» в другой момент времени и в другом контексте (в этом случае мы окажемся обычными гражданами, слишком теоцентричными, чтобы полностью предаться дьяволу, и слишком эгоцентричными, чтобы достичь просветления и полного освобождения). Поскольку человеческое устремление возможно осуществить лишь через объединительное познание Бога и поскольку разумное тело способно на огромное разнообразие ощущений и восприятий, мы вольны отождествлять себя с почти бесконечным количеством возможных объектов, будь то удовольствия от чревоугодия, например невоздержанность или чувственность, деньги, власть или слава, наша семья (владение или фактическое продолжение и проекция нашей самости), наше имущество, наши увлечения и коллекции, наши художественные или научные таланты, наши предпочитаемые области знания, какие-то особо нас волнующие «предметы», наши профессии, политические партии, вероисповедания, наши недомогания и болезни, наши воспоминания об успехах и неудачах, наши страхи и надежды на будущее или, наконец, вечная Реальность, внутри которой и благодаря которой существует все остальное. Мы вольны, конечно, отождествлять себя с несколькими пунктами из перечисленного, как одновременно, так и последовательно. Отсюда и возникает та невероятно запутанная комбинация черт, что составляет сложную личность. Поэтому человек может быть хитрейшим политиком и в то же время страдать косноязычием, может любить деньги, выпивку, свою мать, поэзию Джорджа Мередита[239]239
Английский писатель и поэт, один из видных литераторов викторианской эпохи. – Примеч. перев.
[Закрыть] и несовершеннолетних девочек, ценить свою страну, игру на скачках и детективные романы – при этом подсознательно опасаясь адского пламени, ненавидя Спинозу и неукоснительно посещая церковь по воскресеньям. Личность с определенной психофизической конституцией от рождения склонна отождествлять себя с соответствующим набором интересов и страстей, а личность, обладающая иным темпераментом, склонна отождествлять себя с совершенно иными интересами. Но не следует поддаваться этим искушениям (при всей их силе, когда склонность от рождения обозначается чрезвычайно четко); люди способны им сопротивляться и сопротивляются на деле, могут отказаться и отказываются отождествлять себя с тем, что видится слишком уж простым, естественным; могут стать и становятся значительно лучше собственного «Я» и сделаться совсем другими. В таком контексте нижеследующая заметка под названием «Как люди ведут себя в кризис», опубликованная в журнале «Харперс мэгэзин», кажется по-настоящему важной. «Молодой психиатр, проводивший медицинские наблюдения в ходе пяти боевых операций Восьмой воздушной армии в Англии, говорит, что в периоды напряженности и опасности люди, как правило, реагируют практически одинаково, хотя в нормальных условиях их реакции принципиально различаются. Сам он участвовал в миссии, в ходе которой самолет Б-17 был сильно поврежден, а члены экипажа получили настолько серьезные ранения, что спасение казалось невозможным. Еще “на земле” он изучил характеры членов экипажа и обнаружил широкое разнообразие человеческих типов. Вот что он рассказал об их поведении в кризисной ситуации.
“Они реагировали на удивление одинаково. В ходе ожесточенной схватки и возникших в ее результате отчаянных обстоятельств они спокойно общались по внутренней связи и действовали очень четко. Хвостовой стрелок, стрелок правого борта и штурман уже в самом начале боя были тяжело ранены, но ни на миг не оторвались от четкого выполнения своих обязанностей. Основные тяготы боя выпали на долю пилота, бортинженера и башенного стрелка; все они действовали мастерски, быстро и без какой-либо суеты. В ходе боя, особенно же после него, принятие решений зависело от пилота, а в некоторых второстепенных подробностях – от второго пилота и бомбардира[240]240
В английских и американских ВВС вплоть до сравнительно недавнего времени (до появления компьютерных систем управления огнем) – член экипажа самолета, отвечавший за наведение и сброс бомб. – Примеч. перев.
[Закрыть]. Решения принимались быстро, но обдуманно и не подлежали обсуждению, причем оказывались совершенно верными. В мгновение, когда возникло ощущение грядущей катастрофы, был озвучен альтернативный план действий, единственной целью которого было спасение всех членов экипажа. Все делалось спокойно, непринужденно и даже весело, люди были готовы к любому исходу. Никто не поддавался параличу воли, панике или путанице в мыслях, никто не произносил вслух ошибочных суждений, никто не заботился исключительно о себе.
Правообладателям!
Данное произведение размещено по согласованию с ООО "ЛитРес" (20% исходного текста). Если размещение книги нарушает чьи-либо права, то сообщите об этом.Читателям!
Оплатили, но не знаете что делать дальше?
