Текст книги "АЛЕКСАНДР РОБАК"

АЛЕКСАНДР РОБАК

За последнее время он стал всего лишь самым популярным и узнаваемым актером. А ведь мог бы стать неплохим металлургом!

Что тебе говорят на улице, когда узнают? Когда-то говорили: «Ты же Дукалис!» Сейчас просто говорят приятные слова за последние работы. За «Шторм» – многие его посмотрели. Это и для меня, наверное, самая интересная работа на сегодняшний момент. Ну и, конечно, за «Домашний арест» – такой отчерк в моей истории.

Мне кажется, «Арест» сильно поднял твою узнаваемость. Да уж! Я помню, у меня были какие-то досъемки в Киеве, а там все сериалы лежат в широком свободном доступе. И у меня просто был шок. Я звонил Семену Слепакову и Пете Буслову и говорил: «Такое ощущение, что он прошел в прайм-тайм по всем каналам одновременно!» Просто движение останавливалось, когда я выходил на улицу. Самое смешное, что когда я прочитал сценарий, то сказал Семену, мол, все это очень здорово и смешно, но, наверное, я откажусь. Мне показалось, что это опять все тот же мой образ среднестатистического российского засранца, какой-то Шариков, которого не за что любить. И надо отдать должное Семену, который уговорил меня встретиться и придумал для меня оправдание герою – почему он такой, за что его можно полюбить.

И за что же ты полюбил Самсона? Пусть у него три класса образования и он ведет себя как подросток, но он безумно любит свою жену, вся его жизнь строится вокруг нее. Он вообще хороший, просто не знает, как это проявить.

Что у тебя изменилось после «Домашнего ареста»? Теперь я могу выбирать проекты, да и предложения стали интереснее. Как и любому актеру, мне не хочется работать в одном амплуа. Я довольно долго был его заложником. Такой простак, обычный русский мужик. Это началось с сериала «Участок» сто лет назад.

Чем ты сам отличаешься от этого простака, который матерится, любит компании, застолье, выпить, рыбалку-охоту? Давай посмотрим. Компании… Сейчас это уже сложно. Либо в кругу очень близких людей, максимум человек шесть, а желательно вчетвером. Охота – это не мое, никогда не ездил. На рыбалку я, наверное, в жизни пять-семь раз выезжал. Со спиртным отношения дружеские и строгие. Было время, когда на всех торжествах за всю еду отвечал я: шурпа, шашлыки, пловы. Но вот уже два года я мясо не ем. Как-то постепенно отвалилось – вначале свинина, потом баранина, даже птица. То есть я могу съесть, это не принцип. Если захочется, снова начну, просто не хочется. Бывают такие периоды в жизни. Было, например, так, что я ничего спиртного не пил, кроме водки. Потом был клубный период, когда лишь виски, и все. Сейчас я очень редко пью крепкое спиртное. Только вино.

Материшься? Да! Мат, он очень энергетически емкий, одно слово может заменить десять. Раз – и человек тебя сразу понял. На репетициях и на съемках это очень помогает. Но, конечно, всему свое место. Мы говорили тут с младшим сыном… У него сейчас такой период, когда он открыл для себя все это: жопа, писька, какашка. Я ему говорю: «Степа, все знают эти слова. Вопрос в том, где ими пользоваться. Ты слышишь, чтобы мама с папой так говорили? Нет. Они знают эти слова? Да. Хочешь с другом в песочнице посмеяться – ну скажите это друг дружке».

А как ты относишься, с одной стороны, к запрету мата в СМИ

...

конец ознакомительного фрагмента