Текст книги "Кремль 2222. Строгино"

И вот, когда казалось, что ничто уже не помешает мутанту сожрать нерасторопного мальчишку, между Игорем и пауком внезапно возник Захар с его ножичком. Шестилетка не сразу понял, что случилось: только что он смотрел в глаза неминуемо приближающейся смерти, как вдруг перед ним выросла спина юнака.

– В нору, малолетка! – тоном, не терпящим возражений, рявкнул Захар.

Паук остановился и, склонив голову набок, с любопытством уставился на храбреца, не побоявшегося встать у него на пути. На лице юнака, которое отражалось в жутких глазах мутанта, застыла маска решимости. Игорь понял, что Захар не намерен отступать. А вот ему отступить следовало, ведь помочь старшему товарищу шестилетка не мог – лишенный базовых знаний ближнего боя, безоружный, в этой ситуации он был для юнака скорей обузой, чем помощником. И потому Игорь на полусогнутых, чтоб не привлекать лишнего внимания, устремился к лазу.

Однако движение за спиной Захара как будто привело паука в чувство. Поняв, что добыча пытается уйти, он снова застрекотал и выбросил одну из лап Игорю наперерез. Шестилетка вздрогнул и невольно отшатнулся, когда острый коготь, коим в результате мутации обзавелся паук, врезался в пол, оставив на нем глубокую царапину. Игорь замер в нерешительности, боясь, что в следующий раз треклятая тварь не промажет.

– Ах, ты!.. – рассерженно воскликнул Захар и бросился на паука, размахивая ножиком, словно заправский фехтовальщик.

Мутант от неожиданности даже попятился. Нож юнака чертил в воздухе замысловатые узоры, и Игорь невольно залюбовался движением короткого клинка. Для него, неученого, это было сродни подлинной магии. Лишь громадным усилием воли он заставил себя отвернуться и броситься к спасительному зеву норы.

Он уже нырнул внутрь, когда его нагнал крик Захара. Шестилетка вздрогнул, высунулся наружу и увидел, как юнак отступает под градом ударов пришедшего в себя паука. Нож уже двигался не так шустро – теперь мелькали лапы мутанта, с острыми когтями, один из которых совсем недавно едва не пригвоздил к полу Игоря. Захар отступил еще на шаг, и свет луны позволил разглядеть его лицо. Игорь ахнул: физиономия юнака была залита кровью.

– Да беги же ты! – в сердцах воскликнул Захар, бросив в сторону шестилетки разгневанный взгляд. – Беги!

И Игорь, отринув последние сомнения, бросился наутек. На четвереньках, сдирая колени и локти о попадающиеся на пути камни, он полз прочь от проклятого здания, от московской Зоны, кровожадного паука… и Захара, который храбро встал на защиту младшего.

«А что, если он не выберется? – думал Игорь, цепляясь пальцами за твердую землю. – Если паук его съест?»

И тут же гнал эту мысль прочь:

«Нет, это же Захар, он – лучший из нас, что ему этот паук? Так, детские игрушки…»

Но та страшная рана, которую Захару нанес мутант… Даже если Захар победит паука, не умрет ли потом?

«Интересно, может из человека вся кровь вытечь через такую рану?» – пронеслось в светлой голове шестилетки.

Подземный ход закончился так неожиданно, что Игорь попросту вывалился из норы наружу и неловко плюхнулся на бок. Прижавшись щекой к холодной земле, он зажмурился и захныкал. Будь рядом Захар, Игорь бы, конечно, никогда не позволил себе подобной слабости. Но юнак остался в том заброшенном здании, один на один с громадным пауком, и неизвестно, чем эта дуэль закончится. А если Захар действительно не вернется? Что тогда делать Игорю? И дело было, конечно, не в том, что все друзья-сверстники слышали, как он согласился отправиться за кремлевскую стену вместе с юнаком. Наказание за непослушание Игоря не страшило. А вот тот факт, что Захар погибнет из-за него, ужасал да еще как!.. Как, как можно жить дальше, зная, что столь одаренный юнак сложил голову, спасая тебя от кровожадного мута?

Да, конечно, это была идея Захара, но Игорь ведь сам вызвался составить компанию старшему товарищу. Так что вина здесь и его немалая. Будь Захар один, он бы наверняка бы не впал в ступор, как шестилетка, и мигом спрятался бы в нору от многоногой твари, раньше, чем та успела бы покинуть свой угол. А так юнаку пришлось вступаться за малыша и рисковать собой ради его спасения.

Игорь оперся на руки и, сев, с надеждой уставился на черный зев подземного хода. Эх, а ведь если б не выкопала этот тоннель шальная крысособака, и не случилось бы всей этой беды!..

Ага, а еще лучше, чтоб войны никогда не было. Тогда б не случилось ни пауков таких громадных, ни московской Зоны… и не пришлось бы одним умирать за других. Но война ведь все-таки была. А, значит, и мечтать об ином – бессмысленно и даже глупо…

Надежда медленно, но верно умирала. Каждое мгновение, проведенное в томительном ожидании, было мучительно-долгим, длиной с самую настоящую вечность. Минута сменяла другую, однако ничего не менялось. Черный зев, темная ночь, тишина.

Игорь утер нос рукавом рубахи.

Похоже, все. Не придет Захар.

«Может, слазить обратно?» – мелькнула мысль.

А смысл? В бою Игорь не помощник, раны врачевать тоже не обучен, да и нечем ему их лечить – в карманах только оторванная пуговица да моток нитки. Наверное, надо бежать за взрослыми, во всем сознаваться и вместе мчаться за стенку, в обход, поскольку через лаз пролезть разве что детишки смогут.

Игорь закусил губу, затравленно оглянулся на дома позади. Успеют ли? Может, и успеют, если прямо сейчас позвать…

Он уже поднялся, чтобы отправиться за подмогой, когда ему почудился какой-то шорох. Кажется, он доносился как раз из подземного хода. Нахмурившись, Игорь подступил к лазу вплотную и прислушался.

Похоже, кто-то там пыхтит и фыркает.

Лоб Игоря моментально покрылся испариной. А не мог ли в лаз протиснуться тот же злополучный паук? Да нет, вряд ли, уж слишком мутант был велик. Неужели все-таки Захар? Или, может, вырывшая ход крысособака решила вернуться?

Последняя догадка заставила Игоря опасливо попятиться. А ну как и вправду зубастое недоразумение вырвется из потайного хода наружу и сразу вцепится ему в нос? От одной мысли стало дурно.

А пыхтение тем временем становилось громче с каждой секундой. Игорь готов был дать стрекача в любую секунду. Стоит только наружу высунуться очередной мутировавшей твари, и он сразу…

Но тут из лаза вынырнула голова Захара и нагло подмигнула мальчишке.

– Я победил, малолетка, – заявил юнак, выбираясь наружу. – Победил паука.

И самодовольно улыбнулся, глядя, как Игорь выпучивает глаза и ошарашенно открывает рот…

* * *

Дружинник открыл глаза и уставился в грязную стену напротив. В помещении, где Игорь оказался, было слишком мало света, и потому разглядеть комнату как следует не получалось.

Да и, честно говоря, не больно-то и хотелось.

– Когда мы его сожрем? – донесся до его ушей знакомый голос.

«Кажется, этого звали Руф?»

Последнее, что помнил Игорь – толпу нео, через которую он продирался к названому брату. Одного дикаря отпихнул, сцепился со вторым, а потом провалился в темноту… и снова увидел сон, который периодически навещал дружинника в течение последних пятнадцати лет. Ему было шесть, когда Захар спас его от паука-мясоеда, и это положило начало крепкой дружбе между двумя отроками. С того самого судьбоносного дня Игорь искал возможность вернуть старшему товарищу Долг Жизни, но до сих пор в этом не преуспел.

«И, похоже, уже не преуспею…» – с грустью подумал дружинник.

Он лежал на холодном каменном полу, связанный по рукам и ногам, и слушал, как неподалеку решают его судьбу двое нео – уже помянутый Руф пытался убедить верзилу Таррка сожрать пленника, однако новоиспеченный вожак был непреклонен.

– Сначала я с ним поговорю! – прорычал он в ответ на очередной чрезвычайно веский довод Руфа (по типу «мы хотим жрать»).

– Зачем?

– У него был меч Морха. Может, у него и амулет Морха тоже?

«О чем это они толкуют?» – заинтригованный услышанным, подумал Игорь.

Он, как мог, вывернул шею и увидел, что двое нео стоят лицом к лицу и угрюмо смотрят друг на друга. Пудовые ладони обоих были сжаты в кулаки. Казалось, еще немного, и между мутантами завяжется драка.

«Да пусть хоть поубивают друг друга, – подумал Игорь, глядя на нео. – Но о каком еще амулете Морха они толкуют?»

– Зачем тебе амулет? – спросил Руф, нахмурившись.

– У кого амулет, тот сильный! Тому удача! Тому все вообще! – раздраженно ответил Таррк. – Морх так говорил! Морх был сильный и везучий!

– Был. Но откуда хомо знает, где амулет?

– Хомо взял меч Морха! – едва ли не по слогам, точно скудоумному отроку, объяснил вожак. – Может, амулет тоже у хомо?

– Мы обыскали хомо! – прорычал Руф. – Амулета Морха у него нет!

– Мы не будем есть хомо, пока я не скажу! – не придумав ничего лучше, процедил Таррк.

Тут Руф не выдержал и дал ему в морду.

Игорь невольно вздрогнул, когда пудовый кулак вечно голодного нео врезался в массивную челюсть Таррка. К чести новоиспеченного вожака, он пошатнулся, но на ногах устоял и, зарычав, набросился на обидчика. Силы их, похоже, были примерно равны, однако Таррк оказался чуть порезвей: отбив один из выпадов врага, он ударил того ногой в незащищенную грудь, и Руф рухнул на пол, как спиленный дуб.

– Против меня не лезь, – наставительно изрек Таррк, склонившись над поверженным соперником. – Убью, понял?

– Понял, – проворчал Руф.

Он перевернулся на бок, чтоб сплюнуть кровь, и встретился глазами с Игорем. Тот спешно уставился в сторону, но было уже поздно.

– Хомо проснулся! – воскликнул Руф, тыча пальцем в сторону дружинника.

Тут же все обиды забылись, и оба нео стремглав бросились к Игорю. За ними потянулись и другие мутанты, которых дружинник из положения лежа углядеть не смог.

«Странно, что никто не кинулся разнимать дерущихся! Хотя… это же нео, – подумал Игорь, брезгливо глядя на Таррка, который первым оказался рядом с пленным разведчиком. – Почти что животные. Что с них взять?»

– Говори, хомо, где амулет Морха? – проорал Руф, выглядывая из-за плеча вожака.

– Говори! – вторил ему Таррк.

«И что им ответить? Что я знать ничего не знаю ни о каком амулете? Но пока они думают, что побрякушка их покойного вожака у меня, быть съеденным мне, кажется, не грозит… Так, может, врать до конца?.. Но как быть, если проверят меня, спросят, например, как он выглядел, этот амулет?..»

Одного взгляда в тупорылые морды неандертальцев хватило, чтобы понять: не спросят. Ума не хватит. У нео, к счастью, с дельными мыслишками не очень; в них только необузданной дури заключено с лихвой. Игорь в страшном сне не мог представить, что б они делали, будь дикари поумней. Наверное, в таком случае от Кремля давно б уже осталось пепелище.

– Не молчи, хомо! – Глаза Руфа превратились в две маленькие щелочки. – Говори, где амулет Морха!

– Остался в развалинах, – ответил Игорь, глядя то на обжору-нео, то на Таррка.

Новоиспеченный вожак покосился на своих соплеменников, но те лишь недоуменно наморщили лбы. Складывалось впечатление, что об амулете знают далеко не все мутанты в стае.

– Видишь? Он не брал амулет! – воскликнул Руф. – Давай его сожрем!

Взгляд, которым его одарил вожак, заставил мутанта заткнуться.

– Почему амулет остался в развалинах? – подумав, осведомился Таррк.

– Я брал амулет, – спешно заверил Игорь, когда вождь вновь обратился к нему. – Но я его спрятал, чтоб вы не нашли. Чтоб никто не нашел.

Заслышав это, нео стали переглядываться и о чем-то переговариваться, однако стоило новоиспеченному вожаку поднять руку, и все тут же смолкли.

– Где амулет, хомо? – спросил Таррк, глядя на разведчика в упор.

– Я уже ответил – в развалинах.

Тут вожак крепко задумался – видно, не мог сформулировать мысль (если она, конечно, вообще была в его твердолобой голове).

– Я хочу, чтоб ты отдал мне амулет, – сказал Таррк наконец.

– Зачем мне это делать?

Еще одна пауза.

– Если ты не отдашь мне амулет, мы тебя съедим.

– А если отдам?

Воцарилась гробовая тишина. Поняв, что на догадливость нео не стоит и рассчитывать, Игорь подсказал:

– Если я отдам, отпустите меня и второго пленника… ну, Шрама?

– Нет, – покачал головой Таррк.

Внутри разведчика все заклокотало от гнева.

– Тогда никакого амулета! – воскликнул он в сердцах.

Таррк удивленно захлопал глазами.

– Но тогда мы тебя съедим! – сказал он.

– А если отдам, не съедите?

– Нет, – подумав, ответил Таррк.

Руф хотел было возмутиться, но вожак продемонстрировал ему пудовый кулак, и вечно голодный нео смолчал.

– Тогда почему в первый раз ты сказал «нет»? – недоуменно нахмурился Игорь.

Если бы он не знал, насколько дикари тупы, решил бы, что Таррк затеял с ним какую-то игру. Но вожак явно не отличался сообразительностью, и потому его слова полагалось вроде бы понимать буквально. И тем не менее дружинника Таррку удалось запутать.

«Как же тяжело общаться с идиотами, – подумал Игорь. – Как будто на разных языках говорим!..»

– Тебя мы отпустим, – пояснил Таррк. – Шрама не отпустим.

– Но почему?!

– Шрама нет. Мы его отдали.

– Кому? – растерянно пробормотал дружинник. – Когда?

Он не верил своим ушам. Неужели такое бывает? Только сейчас он вспомнил фразу, услышанную еще там, в развалинах, про «Шрама, за которого нормально дадут». Значит, Захара с самого начала планировали обменять? Но кому мог понадобиться пленный дружинник? Каким-нибудь сумасбродным ученым, пытающимся изучить и воспроизвести D-ген? Игорь как-то слышал о таких, правда, не уверен был, что рассказчики над ним не подшучивают. Надо быть либо гением, либо крайне самонадеянным дураком, чтобы проводить генетические эксперименты в условиях современного мира.

– Хомо это не касается, – важно заявил Руф.

– Если хомо хочет жить, хомо должно отдать амулет, – пояснил Таррк. – Если хомо не отдает амулет, мы едим хомо. Шрама нельзя отпустить. Шрама нет.

– А груз? – спросил дружинник, явно разочарованный словами нео. – Груз, который вы у нас отбили?

Думать о чем-то еще, кроме пропажи Захара, было невыносимо трудно, но Игорь все же взял себя в руки. Да, побратим. Да, Долг Жизни. Да, был совсем рядом. Но дружинники, увы и ах, гибнут, это, в общем-то, вполне обычное дело. Практически в каждом рейде кого-то убивают. Такова профессия разведчика. Такова московская Зона. Но в Кремле еще остались люди, и им жизненно необходимы те боеприпасы, что везли Игорь со товарищи. Поэтому надо, как учил отец Филарет, о личном благе забыть, а про общее благо вспомнить.

– Груза нет, – покачал головой Таррк.

Их взгляды встретились. Глаза у нео были глупые и искренние, как у дикого тура – Игорь сам таких не встречал, но от других не раз про них слыхал.

– Тоже обменяли? – хрипло уточнил разведчик.

Вожак нео молча кивнул.

От злости и обиды хотелось крысособакой выть. Да, его пообещали отпустить, если отдаст амулет. На безрыбье уже и это – успех. Но Игорь пока с трудом представлял себе, как будет жить дальше. Лучше б не встречал он нео, выбравшись из того подземного тоннеля, лучше б не видел опять знакомый профиль с характерным шрамом через все лицо. Шрам – как ключ ко всему, как вечное напоминание о Долге Жизни, который Игорь так и не удосужился вернуть.

И, похоже, действительно никогда не вернет.

А утраченный груз? Тот самый, за который община отдала немало хороших клинков, способных сослужить защитникам Кремля неплохую службу? Теперь у них нет ни боеприпасов, ни мечей. Все кануло в московской Зоне. Впрочем, дело привычное…

Однако, как бы ни было погано у Игоря на душе, демонстрировать свое разочарование нео он не собирался.

– Что, хомо? – подал голос Таррк. – Отдашь амулет Морха?

– Отдам, – выдавил дружинник. – В обмен на свободу.

Вожак кивнул:

– Хомо отдает амулет, тогда хомо свободен.

Игорь не знал, как на это реагировать. С одной стороны, в нынешней ситуации это было лучшее решение из возможных. С другой стороны, веры нео не было никакой. Что мешало им, получив амулет, нагло наплевать на их соглашение? Да ничего. В конце концов, никто не говорил, что сделку с хомо нельзя нарушать. Кроме, разве что, самого хомо.

Пока Игорь ломал голову, оценивая свои шансы на спасение и горюя о пропаже Захара да груза, предводитель мутантов поднялся с корточек и, окинув взглядом соплеменников, зычно воскликнул:

– Идем обратно!

– Ночь скоро, Таррк, – без тени улыбки на лице сказал Руф.

– Ночь, день – плевать, – отмахнулся вожак. – Амулет Морха нужен. Идем обратно.

«До чего же все-таки глупы эти нео!» – подумал Игорь, глядя на амбициозного мутанта снизу вверх.

В принципе, ночная Москва от дневной мало чем отличалась, но был у нее один глобальный недостаток – темнота, из-за которой разглядеть некоторые угрозы попросту не представляется возможным. Хорошо, когда луна ярко светит, ну а если тучами небо затянет? С горящим же факелом в руках ты и сам становишься отличной мишенью для мутантов, биороботов, шаманов и прочих хищников, от которых прежде тебя надежно защищал мрак.

– Ночь – опасно, – покачал головой Руф.

«Этот явно поумней Таррка… Хорошо, что главный – не он, а то давно б мне быть сожранным!»

– Я сказал – идем обратно! – рявкнул вожак, энергично ударив себя кулаком в грудь.

И соперник не нашел, что на это возразить.

Видимо, жест предводителя напомнил ему об их недавней потасовке, закончившейся для вечно голодного нео не слишком удачно.

* * *

Удивительно, однако роль пленника оказалась не так уж и плоха. Пусть запястья Игоря теперь стягивала крепкая веревка, но в остальном его положению можно было только позавидовать: дружинник находился в самом центре бредущей по Москве стаи, надежно защищенный от внешней опасности хмурыми нео.

Их отряд неспешно двигался по улице Твардовского, и Игорь, который прежде здесь не бывал, с любопытством вертел головой из стороны в сторону. Собственно, район этот мало чем отличался от других – пустующие здания, глядящие на путников темными провалами окон, разнообразный хлам, тут и там… и ощущение полной безысходности. Город за пределами Кремля не был мертв, но и живым его назвать язык не поворачивался.

Так же, как не поворачивался назвать нео людьми.

Не раз и не два молодой дружинник ловил на себе плотоядные взгляды дикарей, но дальше взглядов дело, к счастью, не заходило. Никто не хотел связываться с Таррком, который недвусмысленно дал понять: пока амулет не найден, пленного «хомо» беречь, как зеницу ока. И остальные покорно подчинились своему новому вожаку. Игорь начинал подозревать, что меч покорного Морха в стае был чем-то вроде державы – этаким переходящим символом власти. По крайней мере, Таррк размахивал мечом покойного Морха с таким достоинством, будто добыл его у прежнего хозяина в честном бою. И если большинство, кажется, плевать хотело, откуда у него взялся достопамятный клинок, главное, что взялся, то Руф явно замышлял недоброе. Во всяком случае, взгляды на Таррка он бросал один красноречивей другого. Игорь начал подозревать, что, когда он приведет их к трупу Морха, между двумя дикарями завяжется нешуточная борьба за обладание амулетом. И в этот раз кулаками, надо думать, дело не ограничится, наверняка прольется чья-то кровь…

Впрочем, самого Игоря должно было заботить не это, а, скорей, сам мифический амулет, о существовании которого он до недавно подслушанного разговора между Таррком и Руфом и не догадывался. И если поначалу он был рад уже тому, что отсрочил свою погибель, то теперь, когда их отряд споро шествовал к Строгинскому бульвару, дружинник всерьез забеспокоился. Что, если вернувшийся «Спайдер» нашел труп Морха и сожрал его вместе с проклятым амулетом? Или же мертвец будет сидеть на прежнем месте, но самой безделушки при нем не окажется (ведь тот же Захар вполне мог забрать ее в качестве трофея)? Как объяснить тупорылым нео, что их заветный трофей был вот прямо здесь, а теперь куда-то подевался? Игорь очень сомневался, что такой ответ их устроит. А, впрочем, есть ли теперь разница? Друзья-разведчики сгинули в пасти кровожадного «Спайдера», побратим и груз отправились в неизвестном направлении, обменянные тупоумными дикарями на неизвестные блага… Так, может, и самому Игорю уже пора? В конце концов, девятнадцать лет – тоже возраст, не каждый и до такого доживает.

Дружинник закусил нижнюю губу. Он всегда так делал, разволновавшись.

Игорь не раз и не два слышал мнение, что смерть дружинника есть не наказание, а, напротив, избавление, ведь для любого нормального человека жизнь в нынешнем мире – натуральная мука. То есть московская Зона – это что-то вроде ада на Земле, а после смерти все, кто в этом ужасе пожил, отправляются в рай. И если раньше Игорь считал эти домыслы беспочвенными и даже глупыми, то теперь, в первый же свой рейд сполна хлебнув горя, он уже всерьез задумался – а, может, так оно все и есть?

«Перед смертью, говорят, всегда на философию пробивает…» – подумал он, рассеянно глядя на широкую спину нео, идущего перед ним.

Можно, конечно, сыграть в героя и наброситься на этого верзилу, передавить ему шею веревкой, которой связаны руки, и держать, пока не испустит дух или другие в сторону не оттянут. Но толку от этого «подвига» никакого: один убитый мутант никак не облегчит жизнь Кремлю, да и стае нео такая потеря особых хлопот не доставит. Погибнет один мут, народится десяток новых. Так было и так будет, просто дружинники об этом стараются лишний раз не задумываться, иначе всякая борьба потеряла бы смысл.

«Идем, как шли, и будь, что будет», – решил Игорь.

Еще полквартала осталось позади, когда направляющий вдруг вскинул руку. Процессия нехотя остановилась. Игорь вытянул шею, пытаясь рассмотреть, чем вызвана остановка, но ничего не увидел.

– Чего там? – пророкотал вожак, подходя к направляющему.

– Крысособаки, Таррк.

– И что? – искренне удивился предводитель.

– Охотиться надо, – подал голос Руф.

Таррк тут же с ненавистью уставился на обжору. Судя по всему, даже тупоумный вожак начинал подозревать в нем конкурента.

– Все хотят жрать, – продолжил Руф, как ни в чем не бывало. – Хомо ты не хочешь жрать. Надо другое мясо.

Предводитель некоторое время молчал – видимо, усиленно соображал, что в его случае было совсем не просто.

– Хорошо, – наконец выдавил Таррк. – Охотьтесь.

Нео одобрительно загалдели: мол, вожак-то молодцом, заботится! И только Руф смотрел на новоиспеченного предводителя с прежней неприязнью. Нет, борьба за амулет совершенно точно будет жаркой! И еще неизвестно, кто из нее выйдет победителем. Пусть у Таррка преимущество в росте и меч покойного Морха, но обжоре вполне может хватить ума нанести удар исподтишка…

– Стрелки! – зычно воскликнул Руф, оглянувшись к собратьям. – За мной!

От толпы отделились трое мутантов с арбалетами. В одном из них Игорь без труда узнал Бурта, того самого здоровяка, что взял его в плен. Поймав взгляд дружинника, арбалетчик смерил хомо презрительным взором, сплюнул себе под ноги и повернулся к Руфу. Нео немного рассредоточились, и Игорь увидел, как четыре лохматые спины шустро удаляются от их временного «лагеря». Увидел он так же крысособак, из-за которых и устроили этот незапланированный привал: шесть тварей ковыряли труп почившего бродяги, то ли ворма, то ли осма, отсюда было не разглядеть. Руф отправил двух арбалетчиков в обход здания, чтоб окружить ни о чем не подозревающих «падальщиков». Таррк же, горделиво подбоченившись, наблюдал за перемещениями стрелков с видом опытнейшего знатока, который курирует подрастающее поколение охотников. Выглядело это глупо и даже смешно, но Игорю было не до улыбок.

Тем временем Руф и оставшийся при нем арбалетчик неспешно двигались в направлении «пастбища» крысособак. Вот из-за угла показались отправленные вперед стрелки, и Игорь невольно напрягся, предчувствуя, что развязка близка. В отличие от большинства обитателей московской Зоны, крысособаки вызывали у дружинника искреннее сочувствие. И хотя крупная стая могла доставить немало хлопот любому путнику, в подавляющем большинстве случаев четвероногие муты становились жертвой монстров покрупней.

Руф поднял руку, привлекая внимание сородичей, и Игорь невольно подивился такой организованности в действиях нео. До этого дня дружинник искренне верил, что они умеют только размахивать дубинами, а противников берут только превосходящим числом. Но, как выяснилось теперь, нео было вполне по силам и засаду организовать, и взять пасущуюся дичь в клещи, а это все-таки несколько другой уровень. Уж точно посложнее, чем дубиной орудовать и тупо идти на убой.

А вот крысособаки вели себя точно так, как о них рассказывали все без исключения: пировали себе на останках покойного незнакомца, радостные уже от того, что нашли столь лакомый кусок среди недружелюбных развалин города. Жаль, что радоваться им осталось недолго.

Рука прожорливого Руфа опустилась, и три стрелы практически одновременно устремились к четвероногим бродягам. Каждый снаряд нашел цель, и половина крысособак замертво рухнула на землю. Оставшиеся трое моментально бросились врассыпную, надеясь, что их избежит печальная участь погибших сородичей. Но нео не собирались упускать дичь.

Вот одна из улепетывающих тварей завалилась на бок и подкатилась к ногам нео. Из ее правого глаза торчала рукоять метательного ножа, ловко отправленного в цель одним из арбалетчиков. Вторая крысособака сдуру полетела прямо на Руфа – надеялась, видимо, проскочить мимо него, но нео с размаху обрушил ей на голову дубину, буквально размозжив собачий череп.

А вот последняя, казалось, все же уйдет – по крайней мере, нож, которым ее попытались достать, разминулся с ее ушастой головой на считаные сантиметры. Однако, как выяснилось моментом позже, выжить никому из той стаи было не суждено: пока другие развлекались, швыряя в убегающую тварь что попало, Бурт шустро перезарядил арбалет и, прицелившись, пустил стрелу по высокой траектории. Игорь до последнего надеялся, что снаряд разминется с целью… но снаряд вонзился крысособаке в загривок, и пес, оступившись, докатился до ближайшего валуна, незнамо как очутившегося посреди улицы, и там замер.

«Надо же, до чего меткий выстрел! – подумал дружинник, уважительно глядя на Бурта. – Хорошо, что я тогда не побежал, иначе б валяться мне на земле со стрелой между лопаток!..»

Арбалетчики во главе с Руфом не спеша собрали все туши убитых крысособак и вернулись к отряду.

– Свежее мясо, – осклабившись, сказал Таррк. – Хорошо.

– Крысособаки – хорошо, – заметил Руф, с помощью ножа вырезая стрелу из туши мертвой псины: не пропадать же добру!

Его плотоядный взгляд отыскал в толпе Игоря.

– Но хомо – еще лучше.

– Хомо – нельзя! Я сказал! – разозлился Таррк. – Хомо отдаст амулет, и мы отпустим хомо. У нас уговор.

– Отпустить хомо… – нарочно смакуя каждое слово, повторил Руф и презрительно фыркнул. – Глупо, Таррк. Глупо.

Вожак оставил шпильку соперника без внимания, и конфликт умер в зародыше.

– Привал! Едим! – зычно воскликнул новоиспеченный предводитель.

И нео радостно загалдели, предвкушая сытный ужин.

Они расположились на первом этаже длинного здания, габаритами схожего с биороботом «Титан В4»: чрезвычайно высокий (Игорь насчитал пять этажей) и еще более длинный (метров пятьдесят, не меньше) дом с выбитыми окнами. Явно оголодавшие, нео живо развели костерок и освежевали тушки убитых крысособак. Можно было, конечно же, сделать это и на улице, но пламя, дым и запах жареного мяса наверняка привлекли бы внимание других, более крупных хищников, которые с радостью слопали бы не только четвероногих псин, но и самих охотников. Шустро нанизав тушки на куски арматуры, нео поднесли их к огню.

– Хомо, будешь мясо? – спросил Бурт.

Игорь от такого радушия даже слегка опешил. Не думал он, что муты станут потчевать его дичью: шесть крысособак разделить на дюжину нео и без того весьма проблематично, куда там лишний рот кормить.

– Мясо на хомо переводить? – возмутился Руф. – Я против!

– Хомо может сдохнуть, – философски заметил Бурт. – Без мяса. Амулет тогда не найдем.

Заслышав про амулет, Таррк оторвался от трапезы и, окинув Игоря задумчивым взглядом, велел:

– Дай хомо мяса, Бурт. Только мало мяса дай!

– Много и нет, – понимающе кивнул арбалетчик, отрывая от своей порции весьма скромный кусок и протягивая его Игорю.

Дружинник уставился на мясо в грязной лапе нео. С одной стороны, принимать дар мута не хотелось. С другой, голод, увы, не тетка, и сейчас, вдыхая ароматы жареного мяса крысособаки, Игорь в полной мере осознал смысл этого выражения. Связанными руками он потянулся к угощению, сжал кусок пальцами правой руки и шустро запихнул себе в рот, словно боялся, что отнимут. Бурт довольно осклабился, и дружинник тут же устыдился своего поведения. Он презирал нео, но сейчас вел себя ничуть не лучше, чем они, а, может, даже и хуже. Не должен дружинник уподобляться неандертальцам, должен помнить о чести и достоинстве… но как же трудно соответствовать этому образу, когда ты находишься в плену и ел в последний раз больше суток назад!..

– Хомо амулет отдаст, – мечтательно глядя в потолок, сказал Таррк. – Будет амулет мой. Буду сильный. Сильный вожак – сильное племя.

– У Морха был амулет, – сказал Руф.

– Был, – отозвался вожак.

– Но Морх умер. Хоть у него и был амулет.

Взгляды двух непримиримых соперников встретились.

– Амулет делает сильней, – упрямо повторил Таррк, глядя в серые глаза собеседника. – Не делает бессмертным.

– Не делает, – согласился Руф. – О том и говорю.

Взгляд Таррка был тяжел, но вечно голодный нео выдержал его с завидной легкостью, ни голосом, ни мимикой не выдав своего волнения.

– Привалу конец! – прорычал вожак, первым поднимаясь с бруса, на котором сидел. – Дальше идем!

Мутанты недовольно забурчали: многие только-только урвали кусок и еще даже не успели впиться в него острыми клыками, а предводитель уже требует продолжить путь.

– Гад… – проворчал Бурт, запихивая в пасть остатки пайки.

Говорил он довольно тихо, но Игорь услышал и не сдержал глумливой улыбки.

Вот уж чего у нео было не отнять, так это переменчивости настроения. Сказал вожак: «Привал, жрем», и все довольны. Сказал: «Бросаем жрать, идем дальше» – и все готовы забить его дубинами до смерти. Пожалуй, быть предводителем нео не менее трудно, чем разгуливать над пропастью по узкой досочке: один неверный шаг – и ты полетишь вниз и разобьешься насмерть. Никто не протянет тебе руку помощи – ведь пока ты будешь падать, остальные тут же начнут драться за освободившееся место вожака. А уже потом, с новым лидером во главе, спустятся и радостно сожрут твои останки.

«Нет, нельзя называть нео людьми. Никак нельзя…»

* * *

– Ну же, малыш. Все будет в порядке. Не переживай.

Металлический скрежет.

– Ты, наверное, голоден?

Скрежет.

– Чувствую. Ну, ничего, мы обязательно что-нибудь найдем… Где наша не пропадала, верно?..