Текст книги "Полдень над Майдманом"

Мим не помнил, как он выбрался из темницы. Чудовищной силы удар швырнул его вместе с остатками дыбы на пол. Кругом падали камни, пыль застилала глаза и не давала дышать. Извиваясь ошпаренным червяком, несчастный смог каким-то чудом высвободить посиневшие руки из ослабевшей петли и пополз сквозь языки пламени наверх, к солнцу. Там, среди других обожженных и переломанных, его подобрали горожане, бросившиеся на спасение выживших. Вместе с наиболее тяжелыми ранеными бывшего верного слугу Спящих перевезли в маленькую имперскую больницу на окраине города. Там Мим, замотанный в пропитанные мазью тряпки, впал в горячечный бред и долго не воспринимал окружающую действительность. Охотник на двуногую дичь окончательно сошел с дистанции.

Заботливые руки стряхнули остатки пыли с огромного стола и разложили на нем бесконечные вереницы карт, толстые книги с описанием различных стран. Отдельной грудой свалили кучу свитков с краткими характеристиками на тех или иных жителей, попадавших в поле зрения Спящих. Многочисленные факелы, воткнутые в проржавевшие подставки, ярко освещали комнату. Две высокие худые фигуры в серых балахонах с накинутыми на голову капюшонами суетились вокруг стола, изредка перебрасываясь словами. Спящие отбирали нужных им людей для срочного продолжения поиска, лихорадочно рылись в записях и советовались друг с другом по поводу того или иного кандидата.

Один из них шагнул было к краю стола, но неожиданно замер, подавившись воздухом. Второй искоса взглянул на него, потом проследил направление остекленевшего взгляда и в свою очередь ошарашенно засипел, хватая враз пересохшим горлом ставший горячим воздух.

Во главе стола сидел один из Хранителей. И как только он сумел незаметно появиться в этом склепе? Огромный трон, покрытый паутиной, царапал окостеневшей спинкой низкий потолок. Древняя мумия, больше похожая на плод безумных экспериментов спятившего анатома, опиралась рукой в железной перчатке о край стола. Чернильная мгла заполняла непропорционально большие глазницы, бесстрастно взирающие на замерших магов. Хранитель заговорил, и его тихая речь ураганным ударом смела бумаги с деревянной поверхности:

– Итак, вы не справились.

Одна из серых фигур попыталась что-то сказать, но ночь взглянула на нее сквозь провалы в древнем черепе, и слова застыли, не успев родиться.

– Вы не справились. Вы послали свою лучшую гончую, но даже она не успела схватить нужного нам человека. Я бы даже сказал: не просто человека, а наиболее вероятного кандидата на место четвертого Хранителя. Хранителя, способного гарантировать возвращение Владыки в наш мир.

Рука в когда-то до блеска отполированной перчатке поднялась и ткнула пальцем в замерших Спящих:

– Мы дали вам шанс. А вы его бездарно потратили. Хотя мы предупреждали, что, как только получим гарантии от других народов, тут же откажемся от ваших услуг.

Лишь слабый треск горящих факелов был ответом.

– Я разговаривал сегодня с новым повелителем Перешейка. Нежить совершила блестящий поход на человеческие земли и теперь восстанавливает силы дома. Их единогласно выбранный военачальник подтвердил, что интересующий нас Глэд встретился с представителем эльфов и в ближайшее время вступит под своды южного Леса у Пределов. Древние хранители Галантов назвали имя проводника и готовятся к встрече. Я думаю, что в начале лета наш кандидат прибудет на место, а через пару месяцев мы проведем обряд.

– Но Безглазый еще не добрался до длинноухих, – осторожно прошептала одна из серых фигур.

– Доберется. Я в этом уверен. Поэтому навестил Совет Спящих и поговорил с вашими соратниками. С теми, кто в последнее время только и делал, что бездарно тратил наше золото.

Маги замерли, ожидая вынесения приговора.

– Хранители решили, что почти всех Спящих следует на время отстранить от дел. Мы придумаем, чем их занять.

– Почти всех?

– Да. Почти всех. За исключением вас двоих. Вы получили приказ и не выполнили его.

– Но у нас еще есть время! – закричал один из магов. – Ты сам обещал нам подождать до первого июля! У нас впереди почти целый месяц на поиски и помощь в охране кандидата!

– Ваше время закончилось. Странно, что вы, не сдержавшие данное слово своему верному цепному псу, так расстроены. Можете считать, что последним своим действием вы расписались в своей полной несостоятельности. У вас нет нужных и верных людей в нужной нам точке. У вас нет ясного понимания ситуации. И вы перестали держать данное вами слово. Вы бесполезны и опасны для нас. Поэтому я объявляю… – Хранитель сложил руки на подлокотниках своего трона и отчеканил: – Именем Владыки лишаю вас данных магических сил. Налагаю на вас кару вечной жизнью и оставляю здесь до скончания веков. Факелы прогорят и погаснут. Этот древний стол рассыплется в прах. А вы так и будете гнить здесь в вечной тьме, в назидание другим. Да будет так…

Огромная фигура подернулась серой пеленой и беззвучно растаяла в воздухе. Один из застывших у стола магов осторожно протянул перед собой руку и попытался начертить в воздухе какой-то простейший магический символ. Увидев, что его действие не привело к каким-либо результатам, он задрал свою иссушенную голову к низкому потолку и утробно закричал. Его вопль, вторя давно угасшему эху крика Мима, заметался по комнате, вычеркивая двух неудачников из клана Спящих.

Никто больше никогда не посещал комнату без дверей, укрытую в глубинах северных гор.

Маленький жук деловито спешил по высокой метелке степной порыв-травы, цепко держась зелеными лапками за колышущийся на ветру стебель. Укрывшаяся за густой зарослью травы девушка мельком глянула на занятое своими делами насекомое и снова стала наблюдать за сидящими под холмом кочевниками. Четыре воина развалились на брошенном на землю ковре, больше напоминающем драную дерюгу, и не спеша допивали напиток, щедро разливая его из кожаного бурдюка. Пятый кочевник следил за степью с вершины холма. Как успела заметить охотница, это был еще совсем молодой парень лет пятнадцати, которого старшие товарищи прогнали подальше от вожделенного напитка. Явно хмельная жидкость занимала почти все мысли молодого охранника, который больше уделял внимания пирующим товарищам, чем наблюдению за пустынной степью.

Глэд и Энна-эной домчались до изломанного хребта пограничной стены за ночь, затем убили лошадей и укрылись на маленьком болоте, раскинувшем редкие камыши в пяти километрах от границы. Следующей ночью под руководством эльфийки они незамеченными перебрались через стену, незримыми тенями ушли в степь и там залегли. Два дня они пробирались вперед со скоростью черепахи, при этом мужчина взял на себя руководство предстоящей операцией и потребовал беспрекословного подчинения. Он постоянно принюхивался, осматривался и двигался, как дикое животное, вышедшее на чрезвычайно опасную охоту. И вот к исходу третьего дня безумно медленного продвижения по степи они обнаружили разъезд степняков, присматривающих за стеной. Благодаря принятым беглецами предосторожностям они сумели заметить местных жителей до того, как те обнаружили возможную опасность. И теперь беглецы медленно готовились нанести удар.

– Запомни, нам надо захватить хотя бы двоих живыми, – наставлял напарницу Глэд. – Это чрезвычайно важно! Охранника я оставлю тебе, его можно тихо убрать. А потом тебе придется поддержать меня: одному против четырех мне не выстоять.

Кивнув, Энна-эной змеей ввинтилась в траву, направившись в сторону одинокого часового. Глэд медленно скользнул в распадок, подбираясь к пирующим. И вот уже больше часа эльфийка настороженно ждала, когда она получит сигнал к началу атаки, держась максимально близко к жертве.

Острый взгляд лесной охотницы заметил, как еле заметно шевельнулась трава за спиной одного из воинов, со смехом поднявшего пиалу с напитком. Судя по всему, Глэд счел опустевший бурдюк со спиртным отличным поводом начать атаку. Подобравшись, Энна-эной еще раз глянула в сторону беспечно высунувшего голову сторожа и поудобнее перехватила рукоятку длинного ножа.

Воин в распахнутом халате запрокинул голову и потряс пиалу, добывая последние капли. Черной тенью возникший за его спиной Глэд скользнул сбоку и приложил на коротком замахе кулаком в висок. Шаг вперед, и второй кочевник не успел увернуться от сильнейшего удара ногой в лицо, опрокинувшего его с седла в высокую траву. Двое степняков ушли перекатами назад, при этом один успел выхватить из ножен кривую саблю, а второй потянул нож. Увидев начало схватки, Энна-эной осторожно поползла вперед.

Юный кочевник, услышав шум внизу, бросил разглядывать темнеющую вдалеке нитку стены и прыжком вскочил на ноги, поднимая лежащий рядом лук. Наложив тетиву на стрелу, он замешкался на секунду, пытаясь сориентироваться в происходящем. Этого мгновения Энне-эной хватило, чтобы ударить стрелка ножом в спину, а потом сбить напрягшиеся ноги под колени, обхватить завалившееся назад тело и нанести еще один удар уже спереди, в сердце.

Внизу тем временем Глэд продолжил атаку. Оглушив на время двух противников, он схватился врукопашную с оставшимися. В правой руке безглазый боец сжимал короткий меч, похожий на любимый легионерами «жнец», с обоюдоострым лезвием и простой крестообразной рукоятью. В левой руке сверкающей молнией длинный нож плел стремительный рисунок, защищая бок и постоянно угрожая контратакой.

Кочевники оправились от неожиданного нападения и стремительно закружились вокруг неизвестно откуда появившегося врага, пытаясь навязать схватку на мечах и дать возможность кому-то из степняков зайти за спину противнику. Но Глэд не принял такой вариант боя и разбил поединок на ряд рваных столкновений: сначала атака противника с мечом, потом неожиданный бросок к подбирающемуся сбоку бойцу с ножом. Отогнав длинным выпадом кочевника, разворот и атака на первого. Было понятно, что в таком бешеном ритме Безглазый долго не продержится, но он и не собирался драться в одиночку.

Всхрапнув, наиболее опасный для Глэда противник покачнулся, выронил меч и повалился. Энна-эной, ни минуты не колеблясь, вогнала стрелу ему в горло. Тут же развернувшись, Глэд в длинном выпаде достал в бедро оступившегося последнего бойца и погнал его, нанося удар за ударом. Получив еще несколько ран, мужчина в халате рухнул на землю и поднял руки, прося о пощаде.

Спустившись с холма, Энна-эной посмотрела на связанных пленных, с ненавистью кидающих проклятия в сторону напавших. Глэд тем временем деловито расчищал площадку. Оглядевшись по сторонам, подтащил поближе к костру убитого и повернулся к девушке:

– Спусти охранника сюда. Нам понадобятся все тела. А я пока начну подготовку к обряду.

– Ты уверен? Не помню, чтобы ты хвастал глубокими познаниями в магии.

– Верь мне. Я знаю, что делаю.

Внимательно посмотрев на перепачканное грязью лицо Глэда, девушка сдержанно кивнула и широким легким шагом стала подниматься на холм. Как бы ни складывались обстоятельства, сейчас она предпочитала верить странному человеку. Если он сумел вернуться из мира мертвых, то поможет пробраться через земли степняков. Даже интересно, что именно он припас в качестве неизвестных козырей.

Подобрав оружие, Глэд внимательно его осмотрел и отложил пару ножей к мешкам у костра. Остальные железки воткнул в землю вместо колышков и обвязал рукояти веревкой, тщательно проверяя узлы. В огороженном поблизости от костра пространстве были уложены все необходимые для дальнего пути пожитки, запасы еды и воды. Снаружи остался жарко горящий костер, трое связанных пленных и убитый кочевник. Закончив возиться со степняками, безглазый мужчина пошел к стреноженным лошадям. Придирчиво осмотрев недовольно ржущих коней, выбрал пару и подвел поближе к огню. Когда Энна-эной дотащила последнее тело с вершины холма, со всеми несчастными животными было покончено. Пленные воины, глядя на его приготовления, забеспокоились, и один из них, с наливающимся синевой кровоподтеком на виске, коверкая имперское наречие, спросил:

– Эй, имперус! Зачем коней убил? Хорошие были кони. Золото бы получил. Много бы получил. С бедных воинов нечего взять, а кони всегда в цене.

Глэд присел рядом и еще раз проверил крепость пут.

– Я не житель империи, вольный человек. Я не служу императору и не следую его законам.

– Ха, не говори про их законы! Легионерам нельзя убивать пленных ради развлечения, но они делают это… Ты скажи, чего хочешь? Денег? Мы найдем. За нас дадут выкуп… Хотя за коней ты бы получил больше.

Глэд встал и подбросил еще сушняка в огонь. Потом еще раз взглянул на пленных и вздохнул:

– Про выкуп тебе надо говорить с солдатами. Или купцами. А я не солдат.

– Не воин? А кто же ты тогда?

– Я шаман, – горько ответил Глэд и сел рядом с разгоревшимся пламенем. Выбрав корявый корень, ножом отрубил от него пару кусков побольше и стал вырезать из них подобия фигурок, не обращая больше внимания на загомонивших кочевников. Подошедшая Энна-эной собрала длинные волосы в пук сзади и прихватила их плотной тесьмой. Увидев острые уши девушки, степняки тут же замолкли.

– Глэд, что мне делать дальше?

– Нужно будет встать рядом с вещами и не пытаться выйти за пределы огороженного пространства. Шаг наружу, и ты погибнешь.

– Интересно, чьей магией ты хочешь воспользоваться? Я не помню подобного обряда.

– Вашей.

– Магией Леса? Не может быть, я знаю или слышала обо всех сильных заклинаниях в моих землях.

– Мертвых первыми подняли тоже эльфы. И эта магия принадлежит вам. Странно, что ты не слышала о ней.

Энна-эной присела рядом на корточки и посмотрела на две карикатурные фигурки с уже привязанными веревочками, лежащие на ладони напарника. Осторожно потрогала их пальцем и тихо спросила:

– Это настолько опасно?

– Да. И это очень нехорошая ворожба. Но я не вижу другого способа пройти без проблем сквозь степи. Мы поднимем двух лошадей и напоим силами духов наши амулеты. Только так можно оплатить дорогу домой.

– Как скажешь. Я верю в тебя.

– Тогда начнем.

Отправив девушку на огороженный участок, Глэд бросил тела обоих воинов, погибших в схватке, прямо в костер. Оставшиеся в живых кочевники поняли, что начинается шаманский обряд, и заголосили, пытаясь уползти подальше.

Тем временем безглазый человек поднял над смрадно зачадившим костром правую руку и зашептал, глядя в огонь. Пламя налилось оттенками бурого и взметнулось вверх, обдав жаром человека. Не шевелясь, Глэд продолжал шептать. Цвет огня менялся с каждым мигом, вбирая в себя оттенки серого, грязно-бурого и черного. Постепенно тьма заместила собой игру красок и затопила языки огня антрацитовыми отблесками. С гулким хлопком костер погас, разом оставив после себя рассыпающиеся в пыль кости и горку пепла.

Присев по-лягушачьи рядом с пепелищем, мужчина запустил руки в белую невесомую субстанцию и стал лепить из нее подобие шара. Потом зачерпнул две горсти и сформировал челюсть. Большими пальцами выдавил грубое подобие глазниц и вложил в них вырезанные амулеты. Прошептав еще какие-то слова, резко выдернул деревянные фигурки и уронил пепельный череп обратно в кострище. Не поворачиваясь к рассыпавшемуся праху спиной, попятился до веревки и аккуратно перешагнул хлипкую ограду, которая качалась в такт набегающему ветру. Подал Энне-эной одну из фигурок и накинул шнурок от второй себе на шею:

– Надевай. И заклинаю тебя, не вздумай снять, пока не скажу.

Эльфийка аккуратно надела веревочку, не отрывая глаз от шевелящегося под ветром пепла. Вскоре она различила в тихом шелесте травы еле слышное потрескивание, медленно набирающее силу.

Казалось, что иней покрыл место, где еще минуту тому назад бушевал огонь. Серые тонкие дорожки разбегались вокруг, вбирая в себя обугленные кости, пепел, травинки. Вот все расширяющееся белесое пятно добралось до кричащих людей и вцепилось в живую пока плоть. Связанные кочевники пытались стряхнуть с себя невидимую смерть, методично пожирающую их ноги и ползущую все выше, но тщетно. Одежда превращалась в ломкий пепел, вслед за ней серела плоть и начинала крошиться от безумных рывков умирающей плоти. Последними в труху крошились ярко белеющие кости.

Как завороженная, Энна-эной смотрела на белые холмики, оставшиеся на месте только что живых людей и убитых рядом с костром лошадей. В ее ушах еще звенели безумные крики умирающих, но теперь лишь тишина заполонила все вокруг. Даже ветер стих, избегая заглядывать в узкую долину между двумя холмами, откуда веяло могильным холодом. Вокруг широко раскинулось вымороженное пятно, покрытое белой хрупкой травой. Лишь очерченный обвисшей веревкой кусок земли вызывающе зеленел посреди замерзшей пустоши.

Холмики пепла зашевелились и медленно поползли к застывшим за ограждением живым. На границе между смертью и жизнью тонкие невесомые ручейки стали сливаться воедино, формируя ноги, тело, руки и череп чудовища, карикатурно подобного человеку. Тьма погасшего огня спряталась в глубинах глазниц и с упрямой неотступностью следила за каждым движением Глэда.

Эльфийка с огромным трудом подавила замерший в горле крик и с ужасом посмотрела на две застывшие рядом фигуры. Худой безглазый человек и гость из другой реальности нестерпимо походили друг на друга: худые жилистые тела, выпирающие скулы, впавшие глазницы. Но у человека в провалах мерцали отблески дневного света, а у чудовища лишь беспросветная тьма пыталась вырваться наружу. Не имеющее имени нечто зашипело на языке, неизвестном жительнице Леса:

– Играешь с огнем, человек. Грань между нами эфемерна, и ты не просто танцуешь на ней, ты уже давно встал на мою сторону.

– Ты зря теряешь время, тень Мрака. Вместе с уходящим временем ты теряешь и данные тебе силы. Я накормил тебя мертвым мясом, и у меня больше нет пленников под рукой, чтобы напоить тебя силой жизни.

– Мне хватит, полунежить. Чего ты хочешь?

– Я требую, чтобы ты служил. Но не мне, а древним заклятиям вызвавшего тебя лесного народа.

Пепельная фигура со свистом расхохоталась, осыпаясь мелкими белыми струйками:

– Лесной народ? Он предпочел забыть эти песни! Лишь твой безумный брат, наделивший тебя частью души, никак не хотел их забыть!

– Как бы ни было, я сказал.

– Хорошо. Ты не ошибся в наложении чар, и твоя песня меня заинтересовала. Я пришел на твой зов и подарю часть своей души в обмен на время, что проведу рядом с тобой. Но не печалься, мы скоро увидимся. В тот момент, когда ты разбудишь дремлющую в себе силу и поймешь, что назад дороги нет. Тот, кто начал петь и танцевать вместе с мертвыми, не может вернуться к солнцу. Ты уже наш, хотя и не хочешь признаться себе в этом.

– Заткнись, – устало бросил Глэд, глядя на медленно рассыпающегося под вновь поднявшимся ветром монстра. – Пора закончить обряд.

Мужчина снял с себя амулет и протянул перед собой. Тающий под порывами ветра призрак склонил череп, и тонкие черные нити скользнули к висящей на веревке деревяшке. Потеряв магическое содержимое, горка пепла ссыпалась вниз, оставив после себя еле слышный запах гари. Надев амулет, Глэд перешагнул веревку и пошел к скелетам лошадей, звонко кроша сапогами промерзшую до хрустальной хрупкости траву. Нагнувшись, рывком вздернул череп первого коня, и костяк поднялся следом. Выпирающий ребрами скелет погибшего животного стал перебирать ногами и недовольно замотал головой. Человек шагнул ко второму скелету и поднял его тем же резким движением. Проверив, что оба кошмарных скакуна следуют за ним, Глэд вернулся к замершей в ужасе попутчице.

– Что это?!

– Это наши кони. Ни одно живое существо не сможет существовать рядом с нами, пока мы не достигнем Леса.

– А мы?

– Пока носим амулеты, наши жизни в безопасности. Но если ты потеряешь эту бесценную деревяшку, что я скажу твоим родным? Принесу горку пепла?

Энна-эной осторожно положила на ладонь свой талисман, еще раз оглядела его со всех сторон и медленно спрятала на груди. Потом с легкой паникой в глазах присела на корточки и настороженно тронула застывшие стебли травы. Перевела взгляд с пепельно-серой проплешины на буйную зелень, огороженную веревкой, и вздохнула:

– Надеюсь, у тебя будет потом время рассказать мне про эту часть эльфийских знаний, которая неожиданно оказалась скрыта от меня.

– Расскажу. А сейчас давай седлать коней и тронемся в путь.

– А кочевники?

– Эти уже нам не помешают. Другие же или сбегут от нас, или так же обратятся в прах. Я пока позабочусь, чтобы собранные припасы в дороге не пропали. Ближайшие дни нам не стоит рассчитывать на свежую дичь.

Солнце едва покатилось на закат, когда прочь от холма бодро промчались два необычных скакуна. На костлявых спинах крепко держались прикрученные веревками седла, сзади горбатились мешки с поклажей. Глэд отдал все собранные стрелы эльфийке, оставив себе лишь проверенный в бою имперский меч и несколько ножей.

Невидимая глазу волна холода катилась впереди скачущих всадников, высушивая травы и цепляясь незримыми зубами в любую живую плоть. Мелкие звери, почувствовав смертельную опасность, разбегались в стороны, птицы старались не пересекать незримую сферу, надежно ограждающую путешественников. Кто не смог убраться с пути или пытался забиться в нору, каменели на мгновение и рассыпались в прах.

Ярко белеющие на солнце копыта скакунов крошили хрупкую траву. Целенаправленно мчащиеся к южным пределам беглецы оставляли за собой хорошо заметный в степи серый след. Усталый человек мрачно всматривался в расстилающиеся перед ним просторы, повторяя про себя:

– Заплатить цену, неподъемную цену! Плевать! Я доберусь до Галантов, узнаю тайну ночных кошмаров и после этого вернусь домой. Никто и ничто не заставит меня остаться в этом проклятом богами мире! Я иду домой. Домой…