Текст книги "Полдень над Майдманом"

– Ты что-то знаешь, счетовод. Что-то такое, что способно примирить меня с действительностью.

– Чего ты хочешь, нежить?

Фрайм замолк. Надолго. Застыл, как изваяние, освещая окружающую ночь разгорающимся зеленым безумием, бушующим в глазницах. Потом ответил, вытолкнув из себя комок желчной злобы:

– Я хочу отомстить. Ты прав. Меня купили. Давным-давно. И я как преданная собака бежал по следу, приносил добычу, получал награду и снова бежал. Сейчас я хочу поквитаться. С моим бывшим компаньоном, втравившим меня в эту гонку. С бывшими хозяевами. Со всеми, кто подвернется под руку. Очень хочу поквитаться. Раз уж я потерял возможность дышать, любить, наслаждаться жизнью, я хочу сделать так, чтобы другие страдали не меньше меня. Мертвым нет дела до радостей живых. Я хочу убивать.

– Тогда смотри, мой бывший враг.

Глэд достал сумку и высыпал оттуда восемь небольших глиняных бутылок. Взял одну и аккуратно влил в широкое горлышко чуть-чуть зеленого зелья из стоящего рядом широкого ковша с длиной ручкой. Поставил бутылку на землю и замер.

Через минуту сквозь стенки медленно заклубились тонкие струи зеленого пара, легко испаряющиеся невесомой дымкой под легкими порывами ветра. Еще миг – и истончившаяся глина треснула, осыпавшись осколками на землю.

Глэд жестом прервал открывшего было рот наемника и взял вторую бутыль. Тонкая зеленая струя влилась в очередное горлышко, и человек поставил сосуд на угли, склонившись над ним и шепча что-то беззвучно. Скелет со все возрастающим интересом смотрел на происходящее. Минута, другая – и глиняная бутылка поставлена рядом с глиняными обломками. Поставлена, чтобы приковать к себе взор мертвого воина, наблюдающего за нарождающимся чудом.

Через десять минут Глэд ударом ноги разбил вторую бутылку и показал внутреннюю сторону черепков Фрайму:

– Видишь? Выглядит, как речная раковина. Сплошной перламутр. А всего лишь надо – открытый огонь и несколько правильных слов, сказанных вовремя. И любой из вас способен теперь получить тару для зелья. И наполнить бесчисленные кувшины и бутыли у Источника до краев. Чтобы ходить в дальние походы, не боясь сгинуть окончательно.

Наемник осторожно взял в костлявые пальцы обломок и внимательно рассмотрел переливающийся зелеными отблесками налет на внутренней поверхности. Потом бросил глиняный черепок в огонь и повернулся к человеку:

– Почему? Почему только ты смог найти ответ на эту загадку?

– Не знаю. Любой из прошедших посвящение знает слова заклятия. Любой мог связать между собой огонь и первые слова инициации. И вот результат.

– Да. Это результат. Это – возможность отомстить.

– Совершенно верно, Фрайм. Это возможность собрать армию. Целую армию желающих поквитаться. За муки, на которые вас обрекли. За эти бесконечные холодные столетия в пустынных горах. Тысячи беспечных лежебок требуют денег, новых земель и милости королей. Оплачивая все это чужими судьбами и жизнями. Им плевать на вас, на меня и на всех, кто живет за границей очередного государства. Орки разбили одну иллюзию среди северных снегов. Пора вам разбить другую.

Наемник положил руку на плечо Безглазому и тихо заговорил. Заговорил, роняя слова, напоенные смертью:

– Мим должен примчаться в Нарвел со дня на день. За мной. За тобой. Я должен с ним повидаться. И я повидаюсь. Даже если для этого мне придется разбудить всех местных болванов, покрывшихся за века пылью и паутиной.

– Разбудишь. Вас всех поддерживает ненависть. Она вас и поведет в бой. Ты прирожденный военачальник. Покажи им завтра этот трюк с зельем, дай им надежду дойти до города и подари силы для битвы – и они пойдут за тобой. Все до единого.

– Пойдут. Ты покажешь мне еще раз, как надо готовить правильные сосуды для нашей магической силы. А я расскажу тебе все, что знаю про Перворожденных, Спящих и поиск Хранителей. Надеюсь, что это поможет тебе, брат.

Глэд крепко обнял замерший скелет, потом порылся в сваленной поклаже и вытащил меч в ножнах:

– Держи. Твой. Как я понимаю, он еще не раз пригодится. Ты проснулся, брат. И я рад буду тебе помочь. Хватит плясать под чужую дудку. Пора поджарить пятки кукловодам. Время пришло.

Свет оплывшей свечи выхватывал из тьмы тонкие пальцы, осторожно перелистывающие плотные книжные листы. Вереницы букв, складывающихся в слова. Слова, цепочками нанизывающие друг на друга магические действия. Злые действия. Злые и пугающие своей бессмысленной жестокостью.

«Для того чтобы изгнать воду из колодцев, необходимо… Возьмите три меры помета пещерных летучих мышей, смешайте с соблюдением обряда, и каменные стены до трех локтей высотой рассыплются в прах… Если пленник молчит, используйте…»

Страница за страницей. Заклинание за заклинанием. Накопленные темные знания на благо нежити…

Энна-эной аккуратно закрыла книгу, завернула ее в полотно и осторожно уложила в потертый деревянный ларец. Поколдовала с хитрым замком и спрятала коробку в широкую сумку, лежащую у ножки кровати. Попытается открыть чужак, и достанется ему вместо пожелтевших листов лишь пепел.

Страшный подарок везет она на Перешеек. Большой человеческой кровью отзовется дар мертвому народу. Хотя чем больше живых найдет свою смерть, тем с большей радостью поможет ей нежить в трудных поисках неуловимого беглеца. Да и мала она еще осуждать учителя, выбравшего такую форму оплаты. Доживет до своих семи-восьми сотен лет – получит право иметь свое собственное мнение.

Эльфийка задула свечу и забралась под одеяло. Полуночные звезды давно уже истыкали небосвод, пора спать. Хозяин обещал поднять ранним утром, надо отдохнуть.

Который год подряд лесные странники пользовались проверенной цепочкой посредников, готовых за звонкое золото решить любые проблемы: купить подорожные документы, найти хороших лошадей, обеспечить кров и пищу уставшим путникам. Вот и сейчас Энна-эной шла по знакомым адресам. Получила нужные бумаги у лихих людей, щиплющих богатых путешественников на южных границах империи. На ходкой лошадке добралась до центральных районов широко раскинувшегося государства. Полновесный кошель открыл для нее двери дома одинокого учетчика. Сытный ужин, горячая ванна и отдельная комната – о чем еще можно мечтать? Утром плотный завтрак, принять поводья отдохнувшего и вычищенного коня – и вновь в дорогу. Хорошо еще, что золото пока способно купить эти услуги. И тяжесть кошелька может перевесить посулы имперских соглядатаев, обещающих щедрую государственную награду за поимку чужаков. Только кто знает, как долго это еще продлится.

Слабо скрипнула в коридоре половица, и эльфийка положила руку на рукоять прислоненного к кровати меча. Прислушавшись, Энна-эной негромко произнесла:

– Вы чего-то хотели, господин Карлэн?

Тихо отворилась дверь, и в комнату протиснулся грузный хозяин дома, освещающий себе путь высокой яркой свечой в одной руке и с толстым свернутым одеялом под мышкой другой.

– Я, это, подумал… У нас тут ночами холодно еще. Как бы, госпожа, не застудились. Обидно будет. Скажете потом, что я недоглядел. Вот. Поэтому я и принес. Одеяло.

Эльфийка спокойно взглянула на задравшуюся ночную рубаху гостя и слабо улыбнулась. Да-да, одинокий мужчина заботится о здоровье гостьи. Сколько ему? За пятьдесят, не меньше. Начало мужания у лесного народа и закат быстротечной жизни у людей, торопящихся жить, любить и умирать. Но хозяин все топтался на пороге, пытаясь собрать разбежавшиеся слова, и явно не собирался скоропостижно покидать этот мир. Наоборот.

Энна-эной еще раз окинула взглядом мужчину и потянулась. Почему бы и нет? Брезгливости к ночному визитеру она не испытывала, а легкий секс только снимет дорожную усталость. Тонкая рука откинула одеяло, и зоркие глаза отметили, как закаменело лицо Карлэна.

– Спасибо. Хотя должна признаться, что у вас дома достаточно тепло. Кроме того, я предпочитаю согреваться другими способами. Если мы друг друга правильно понимаем, то я буду рада узнать вас ближе. Единственная просьба – погасите свечу. Намного приятнее дать волю рукам и губам. Глаза – великие лжецы. Не нужно доверять им в такой ситуации.

Свернутое одеяло упало на пол. Крепкие руки поставили свечу на стол. Мигнул задуваемый огонек, белым пятном метнулась снимаемая рубаха, и кровать вздохнула, принимая на себя тяжелое мужское тело. До утренней зари оставалось несколько жарких часов.

Путешественница получила свою лошадь поздним утром. Утомленный бурной ночью Карлэн приготовил обильный завтрак и помог собраться в дорогу. На его лице было написано, что в ближайшее время учетчик закроет покрепче ворота и ляжет отсыпаться.

Мужчина погладил распущенные черные волосы, скрывающие острые кончики ушей гостьи:

– Ты красивая. У меня разные бывают. То ваши заглянут. То кочевники кого пошлют по делам. И в последнее время все господа попадаются. Нос от старика воротят.

– Для старика ты неплохо сохранился, – засмеялась Энна-эной. – Сколько тебе? Пятьдесят пять?

– Пятьдесят три.

– Только в мужскую силу вошел. Не прибедняйся, Карлэн.

Мужчина ухмыльнулся:

– Тебе виднее. Я редко когда себя проявить могу. Но одно скажу не таясь. У нас город не маленький. Часто из столицы разные важные господа наезжают. И золотишко обещают, и льготы. Тому, кто сумеет скверну найти и на благо империи послужить. Я уж даже задумываться стал – не вернуться ли к добропорядочной жизни. За длинные уши должны неплохо заплатить. И сегодня ночью решил проверить, как ты, не побрезгуешь?

– И как я тебе, законопослушный Карлэн? – расхохоталась эльфийка.

– Порадовала ты меня, чего таить, – насупился мужчина. – Наши бабы так не умеют. Поэтому я тебе не таясь и говорю – можешь приезжать когда захочешь. Здесь тебе будут рады. В любое время дня и ночи.

Изящная ножка нашла стремя, и тонкое тренированное тело взлетело в седло. Черноволосая всадница наклонилась и ласково потрепала любвеобильного хозяина по щеке:

– Ты меня не забывай. Я в следующем году часто буду у тебя гостить, много дел накопилось. Может, и надолго у тебя остановлюсь как-нибудь. Так что ты готовься. Перину к весне новую прикупи. А я помогу тебе ее укатать как следует.

И, подарив озорную улыбку, эльфийка отправилась со двора, помахав на прощание рукой.

Лишь выезжая из города, она позволила себе стереть с лица веселье. Холодный оценивающий взгляд привычно обшаривал раскинувшиеся вокруг дороги поля.

– Значит, сдать меня хотел, старый пень? Ладно, мой хороший. Лесные ветра позволят мне вернуться этой же дорогой. И я накормлю городских псов твоими кишками. Чтобы даже мыслей не возникало, во сколько оценить мою остроухую голову.

Полуденное солнце укоротило тени собравшегося разномастного воинства. Тысячи скелетов замерли в широкой долине, внимательно вслушиваясь в яростные крики новичка. Тонкокостная фигура взобралась на высокий валун, потрясая поднятым над головой кувшином. Сидящий в куцей тени Глэд с интересом вслушивался в доносящиеся обрывки фраз.

– Время спящих героев прошло! Накопленные в Источнике силы позволят нам ответить как подобает! Оставить свой след далеко на севере, среди развалин проклятого Нарвела! Имперские крысы ощутили тяжесть нашего оружия и склонили головы под мечами великой армии! Настала пора огнем и мечом взыскать долги с разжиревших торговцев! Хватит мечтать о встрече с заблудившимися бродягами! Пора ударить в полную силу!

Кувшин с гулким хлопком разлетелся о камень, щедро рассыпая глиняную крошку и зеленые клубы дыма вокруг.

– Мы больше не прикованы к холодным горам, мы стали свободны! Я обеспечу вас силой для похода, битвы и возвращения с победой домой! Убьем их всех! Пополним наши ряды, братья!

Скрипучий вопль был ему ответом. Мертвые согласились заглянуть в гости к живым.

Убедившись в безотказной совместной работе огня и заклятия, Фрайм развил с раннего утра бешеную деятельность. Он нашел большую часть вождей нежити, продемонстрировал им вереницу бутылей и кувшинов, способных бесконечно хранить в себе магическое зелье. Бывшие маги и воины как зачарованные смотрели на его игры с посудой поблизости от Источника. Вскоре агрессивно напирающий наемник сколотил из старожилов группу последователей и начал подготовку к будущему походу. Всеобщая демонстрация лишь закрепила статус только что выбранного вождя. Не успел Глэд передохнуть от скрежещущих криков, как Фрайм нашел его и вывалил ворох новостей:

– Значит, ты решительно настроен продолжить путь на юг? Жаль, твоя помощь была бы кстати. Ну как хочешь. Знакомься – это Тартап. Он возглавляет только что сформированную сотню, которая проводит тебя до южных границ Перешейка. Вот копии карт, которые я смог найти. И сумка с собранным золотом. За пару недель ты доберешься до границы. Лошадей мы тебе дадим.

– Не много ли со мной отправляешь? Мне хватит и пары проводников. Все же эти земли для меня не чужие.

– Я так думаю, что в дороге ты не будешь сильно торопиться и поднатаскаешь чуть-чуть бойцов. Стрельба и работа с холодным оружием. Когда я еще успею сколотить здесь боеспособную армию.

Глэд бросил взгляд на растекающиеся в стороны разномастные отряды:

– Похоже, ты решил ударить как можно быстрее.

– Да. За пару дней с лучшими местными стратегами мы разработаем общий план. Подготовим как можно больше запасов зеленой дряни и двинем на север. Тренировать моих воинов я буду в дороге.

– Не рассыплются?

– Нет. Мы справимся. Ты правильно заметил. Нас объединяет в одно целое ненависть. Ненависть к тем, кто еще дышит. И возможность поквитаться – отличный стимул для братьев.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

– Да. Мы встанем под стены города как ночной нежданный кошмар. Мы будем терзать их день и ночь, не давая отдых защитникам на стенах. Я использую все возможные уловки, чтобы захватить Нарвел. Не успеет закончиться весна, как мы вернемся назад с добычей, еще более сильные, чем раньше.

– Будь осторожен, нежить слаба в прямом столкновении.

Фрайм засмеялся, клацая зубами:

– Я знаю, сам такой. Пусть наши кости хрупки, но стрелы пролетят сквозь ребра. А в грудные клетки мы набьем перекати-поле, чтобы разбитый костяк продолжал битву, даже превратившись в труху! Не волнуйся, мы придумаем, как использовать всех, способных держать оружие. Даже безруким найдем работу – пусть тащат телеги с припасами. Жаль, что ты уходишь. Мог бы увидеть конец человеческого господства рядом с Перешейком.

Глэд лишь покачал головой и подхватил уложенную с утра сумку:

– Ты абсолютно безнадежен. Дай волю – дойдешь с армией до северных льдов. Извини, я должен продолжить свой путь. А тебе и братьям могу лишь пожелать удачи. Найди кукловодов и их помощников. Найди и вырви им руки. Помни…

Череп наемника блеснул в свете жаркого солнца:

– Я помню, брат. Мы – свободны. И мы будем делать то, что хотим. А не то, что нам пытаются навязать эти ублюдки.

Спустя полчаса Глэд с четырьмя лошадьми не спеша двинулся утоптанной тропой на юг. Рядом с ним нестройными рядами шагала отобранная сотня бойцов. Безглазый равнодушно вглядывался в суетливо мелькающие вокруг фигуры, напоминающие ему разворошенный муравейник. В глубине души он не испытывал никакой жалости к людям, оставшимся за раскаленными песками. И пусть нежить обрушится на далекие земли сметающей все на своем пути лавиной. Пусть горят города, и новые мертвецы пополнят ряды чудовищной армии. Пусть. Глэду все равно. Он идет своим путем. Его исковерканная душа не приемлет чужой мир, копя лишь ненависть к лживым человеческим лицам. Пусть невинные и причастные к его мукам сами решают свою судьбу. Пусть живут или умирают в бесконечных войнах, погромах и поножовщинах в подворотнях. Но без него. Раскрыв тайну магических сосудов, Безглазый лишний раз подтвердил свой выбор. Он уходит все дальше от раскаленной пустыни, от высоких холодных гор. А нежить или отомстит живым, или погибнет в битве. Пришло время умирать.

Глава 5
Мятеж

Считается, что самым крупным мятежом имперских легионов были Велиратские волнения. Тогда одновременно взбунтовались пять легионов, требовавших повышения суммы ежемесячного жалованья и права выходить на пенсию досрочно в случае тяжелых ранений. Императору пришлось распустить мятежные легионы и набирать новых солдат.

Тогда же был издан закон об обязательной смене места дислокации легиона раз в пять лет. Закон исполнили только один раз.

Инвентарные записки к кодексу законов о статусе легионера

Начало апреля – конец апреля

Вторую неделю сотня нежити марширует через Перешеек к южным пределам, салютуя бесконечной встречной веренице отрядов, спешащих на север. Но эта сотня идет на юг. Туда, где затянуты свежими травами каменные останки имперских крепостей, взятых штурмом несколько лет тому назад. Только зайцы скачут по пустым, богатым травами пастбищам. Только дикие птицы поют в густых лесах, не тронутых топором дровосека. Плодородные земли бдительно охраняются мертвыми отрядами, убивающими любого путника – хоть с оружием в руках, хоть безоружного.

И сейчас сотня хорошо вооруженных скелетов неутомимо марширует вслед за своим предводителем, уверенно сидящим в седле. Безглазый человек магическим внутренним взором наблюдает за легким бегом облаков, за игрой ветра в разросшихся кустах, улыбается бодающимся козлятам, которые вздумали выяснять отношения на далеко раскинувшейся осыпи. И каждый вечер мужчина останавливает коня, отдает распоряжения о разбивке лагеря. Затем начинает изматывающие тренировки. Как и полгода тому назад, он вбирает в свой разум истончившиеся нити погибших душ, подчиняет их нескладные движения себе, заставляет повторять раз за разом упражнения с остро отточенным оружием. И с каждым вечером сопровождающая его сотня все увереннее атакует и защищается, все быстрее сбивает строй или рассыпается тройками, сражаясь друг против друга. После ночного отдыха Глэд тратит пару утренних часов на тренировки с луком, потом костяные бойцы собирают стрелы, и отряд двигается дальше, напоенный новыми знаниями, сплоченный как единый опасный организм.

Передовое охранение проверило дорогу впереди и показалось из кустов, стеной раскинувшихся на вершине небольшого холма. Горы раздались в стороны, начиная сбегать вниз широкими пологими лугами, изредка вспучивая зеленый ковер небольшими холмами. Разведчики жестами показали, что дорога свободна, и отряд россыпью втянулся в заросли. Глэд спешился и двигался следом за командиром нежити, ведя коня на поводу. Три сменные лошади несли нехитрую кладь следом. Шагнув на свободное место, Безглазый вдохнул воздух, напоенный запахами трав, с улыбкой вслушался в звуки, долетающие до него с раскинувшихся впереди просторов, и вдруг закаменел лицом. Мгновение спустя мертвые бойцы передали по цепи приказ своего наставника:

– Немедленно назад! Укрыться!

Густые заросли спрятали бесшумно попятившееся воинство. Белесой тенью рядом с человеком возник Тартап – командир сотни. Глэд напряженно вглядывался в небольшую рощу у подножия холма. Потом шепнул замершему рядом с ним скелету:

– Полсотни людей на другой стороне. Из них меньше десятка солдат. Остальные какие-то неумехи. Я слышу их возню даже отсюда.

– Крестьяне?

– Возможно. Они гонят кого-то. Одиночка путает их среди деревьев. Но не хочет выходить на открытое место. Как я понимаю, чтобы не поймать стрелу. Но до темноты еще два часа, ему не продержаться столько. Чудо, что до сих пор в этом лесном огрызке добычу не сцапали.

Тартап всмотрелся в залитую солнцем картину и крепче перехватил отполированное копье:

– Это наши земли. Люди давно не заходили так далеко. После падения крепостей здесь мы полновластные хозяева.

– Значит, добыча очень важна для них.

– Десяток прикроет тебя, я с остальными атакую.

Мужчина тихо рассмеялся:

– Ну почему вы так торопитесь сдохнуть еще раз? Два-три стрелка стерегут эту сторону. Они вас заметят, и из сотни до леса дойдет от силы половина. Даже после моих уроков несколько хороших стрелков перещелкают вас на открытом месте как зайцев.

– Но половина дойдет. И напомнит людям, кто здесь хозяин.

– Конечно. Вот только павших не вернешь. Значит, мы поступим по-другому. Я заметил, что вы хорошо чувствуете присутствие живых вблизи. В зарослях это даст нам преимущество. Поэтому полусотня спускается сзади по холму, огибает его и по реке сплавляется к правой стороне рощи. Оружие позволит вам не всплывать на поверхность. Речушка подходит с той стороны вплотную к зарослям. Выбираетесь из воды и молча атакуете, не выходя на луг. Я более чем уверен, что, как только начнется схватка, крестьяне побегут куда глаза глядят. Постарайтесь их отжать к нам. Оставшиеся со мной сформируют две линии. Первая щитами прикроет лучников, стоящих за ними. Когда эти горе-вояки начнут метаться, мы их встретим как следует. Потратим лишние полчаса, зато сведем потери к минимуму.

Застывший на мгновение Тартап щелкнул челюстью, пытаясь повторить ухмылку Глэда:

– Жаль, что ты уходишь. На пару с нашим новым командиром вы бы завоевали мир.

Безглазый болезненно скривился:

– Спасибо, мне этот мир без надобности. И еще: мне кажется, что охотятся за женщиной. А среди загонщиков одни мужчины. Постарайтесь оставить ее живой. Возможно, я догадываюсь, с кем нас свела судьба.

Скелет отсалютовал и скрылся в зарослях. После непродолжительной суматохи отряд разделился. Половина споро вернулись назад и стали спускаться по склону холма. Оставшиеся выстроились в кустах в две линии. Первая линия поудобнее перехватила щиты и прикрыла вторую, бойцы которой в это время проверяли луки и сподручнее пристраивали колчаны, полные стрел. Глэд убедился, что никто из бойцов не высовывался из спасительной зелени, и приготовился ждать.

Энна-эной слилась с пучком высокой травы, укрывшим ее гибкое тело. Двое тяжело дышащих мужчин протопали мимо, настороженно поводя в стороны копьями. Мужланы! Если бы весь отряд состоял из подобных идиотов, она бы не волновалась. Но ведь как не повезло! Оставалось вчера лишь дождаться темноты в приграничном городишке и ночью неслышной тенью выскользнуть прочь. Так нет, нашлись желающие повнимательнее проверить подорожные документы. И задать разные глупые вопросы: про дом, где родилась; про причину визита в северные земли; про распущенные длинные волосы, которые могут скрывать необычной формы уши…

Излишне любопытный болван так и остался лежать в таверне с ножом в глотке. Но вот уже сутки как она не может стряхнуть с себя преследователей. Оказывается, местные солдаты неплохо знают местность. А обещанная награда за «остроухую тварь» способна пересилить страх крестьян перед разоренными землями. Ублюдкам удалось все же подстрелить уставшую лошадь, и теперь эльфийке приходится играть в прятки с преследователями, почти настигшими беглянку.

Подождав, пока крестьяне прошли чуть дальше, эльфийка покинула временное укрытие и скользнула в другую сторону. Хоть бы нору какую найти, ложбинку или поваленное дерево! Она бы закопалась так глубоко, что и сотня солдат не сумела ее добыть! Но как назло, просматриваемая насквозь рощица не желала подарить убежище молодой охотнице. Чудо, что взмокшие от длительной погони мужчины до сих пор не заметили ее.

Пригнувшись, Энна-эной замерла возле невысокого куста, лихорадочно обшаривая глазами растительность вокруг. Верхушки деревьев эти топочущие мерзавцы осматривают в первую очередь. Может, вон туда, под колючий куст? Подрезать дерн и втиснуться…

Костлявая рука сжала горло эльфийки и рывком продернула забившееся тело сквозь тонкие ветки. Упав на траву, девушка задавила рвущийся из горла крик и в ужасе уставилась на тонкий наконечник копья, который завис над ее лбом. Остро отточенная сталь нехотя замерла на мгновение и ушла в сторону. Потертый долгими ветрами череп высверкнул болотным отблеском глазниц и тихо прошипел:

– Ждать. Здесь.

Прошуршала трава, и эльфийка с затихающим страхом проводила взглядом пятерых мертвых бойцов, цепью уходящих следом за людьми. Перекатившись под куст, Энна-эной смотрела, как белые силуэты исчезают в кустах на другой стороне поляны. Похоже, ее преследователей ждет неприятный сюрприз.

Нежить успела неслышно перебить часть загонщиков, пока столкнувшийся с ними нос к носу особо внимательный солдат не заорал от ужаса. Он даже успел отбить один удар, когда брошенное сбоку копье погасило для него свет заходящего солнца. Сообразив, что нет смысла больше скрываться, скелеты редкой цепью отсекли зачищенную правую сторону рощи и бросились к группе крестьян, охранявших коней. В поднявшейся суматохе поредевший имперский отряд выскочил на луг, бестолково ловя разбегающихся лошадей, и лишь через пять минут смог собраться в одно целое. Оставшиеся в живых семеро солдат пограничной стражи увидели мелькающих среди деревьев врагов, а также выдвигающихся на луг наводящих ужас бойцов и быстро приняли решение:

– К реке! Быстро! Черепушки замешкались слева и оголили другую сторону! Мы успеем перебраться через реку, а на другом берегу без лошадей нас не догнать. Пошли, пошли!

Набирая скорость, конники по широкой дуге устремились к реке, забирая выше по склону, подальше от смертельно опасной рощи. Нападающие замерли рядом с деревьями, даже не пытаясь преследовать удирающих людей. Вместо них из зарослей на вершине холма шагнули две шеренги, таившиеся до этого в засаде. Первый ряд опустился на колено, в этот момент второй ряд лучников успел тремя залпами накрыть близкие цели. Люди, лошади – все смешалось в кучу, рассыпаясь среди густой травы ломаными и бьющимися телами. Глэд придержал бойцов на пару минут. И лишь убедившись, что способных оказывать сопротивление не осталось, отправил первую шеренгу добить раненых. Через пять минут к нему вернулся довольный Тартап:

– Потерь нет. Женщину сейчас приведут.

– Хорошо. Пока вы разгоняли крестьян, несколько лошадей отбились от основной массы. Вон они, дальше по склону. Арканов у нас нет, а никого из чужаков животные не подпустят. Поэтому возьми моих сменных коней и пошли туда хороших стрелков, пусть подстрелят. Если лошади вернутся в город без хозяев, это взбудоражит людей.

– Они все равно забеспокоятся.

– Но не сегодня, а спустя пару дней. Для меня любая отсрочка важна. И выставь несколько секретов с той стороны рощи. Не хватает проморгать еще кого-либо. Затем отберешь не сильно поврежденные тела и к ночи проведешь обряд. Каждый будущий воин на счету.

Сотник отправился отдавать распоряжения, а Глэд повернулся к подошедшей эльфийке. Четверо конвоиров несли ее сумку и снятое с пояса оружие. Безглазый усмехнулся и склонился в церемонном поклоне. Энна-эной тряхнула спутавшимися волосами и облегченно рассмеялась:

– Хвала лесным богам! Я нашла тебя. Здравствуй, Глэд…

Вождь кочевников принес богатые жертвы богам. Ответный набег прошел более чем успешно. Сначала куцая охрана на стене не заметила, как ночью две сотни разношерстных воинов пробрались на имперские земли. Следующей ночью удалось захватить почти без потерь небольшую усадьбу, стоящую среди возделанных полей. И захваченные пятнадцать коней позволили совершить дерзкий набег на расположенную рядом деревню, предать смерти замешкавшихся батраков и подпалить несколько домов. Бегущие в ужасе люди бросали дома и имущество, позволив быстрым на руку грабителям нашарить немало добра. На обратном пути кочевники оставили после себя грандиозный пожар, предавая очистительному огню и строения, и набирающие цвет сады. Прогнав легковооруженный имперский десяток из сторожевой башни, удачливые воины встретились с ожидающими их соплеменниками. Переправив через стену захваченных рабов и тюки с награбленным добром, племя во всю прыть помчалось на юг, как можно дальше от карающей длани железных легионов.

Через два суточных перехода вождь позволил уставшим родственникам передохнуть. Предусмотрительно выслав несколько дозоров, кочевье раскинуло восстановленные после пожара шатры и встало на отдых. Жадные до крови боги получили свои жертвы, а лучшие воины поделили богатую добычу. Империя сполна заплатила за свой набег.

Сидящий рядом со своей палаткой сотник отметил ошалело промчавшегося по лагерю гонца и задумчиво почесал заросший подбородок. Идти к цирюльнику не хотелось, и он крикнул вестового. Через пять минут Алаэн начал бритье, устроившись рядом с котелком горячей воды и не переставая лениво поглядывать по сторонам. Еще через минуту к нему, косолапя, подошел Аппайрт. Сотник глянул на кислую физиономию друга и сочувственно поцокал:

– Что, тебя опять погнали с письмом к очередной кумушке?

– Из тебя выйдет отличный предсказатель, – скривился несчастный ординарец. – Снова в город. Там сейчас суматоха, поднимают первый легион. Из-за разгильдяйства пограничной стражи кочевники подпалили чьи-то наделы у самой границы. Перепуганный наместник потребовал немедленно навести порядок.

– Какой ужас! И куда только смотрят наши командиры. Так мы скоро дождемся, что эти вонючие варвары будут купать лошадей в фонтане на центральной площади.

Аппайрт цветисто обрисовал, где он видел кочевников, их лошадей и своего тысячника в придачу. Сотник хохотнул и попросил:

– Загляни в канцелярию, раз уж все равно в городе будешь. Вдруг какие письма или весточки.

Мужчины понимающе улыбнулись, и Алаэн продолжил бритье в одиночестве.

Пока все шло по намеченному плану. Сегодня объявят дату праздника. Затем первому легиону дадут сутки на выдвижение. Еще сутки на разворачивание новых лагерей и отправку конных разъездов. А на исходе третьего дня начнутся народные гулянья, так удачно маскирующие передвижение войск и подготовку к смене власти. Побежали последние спокойные минуты в дремлющей провинции.

Глэд закончил листать желтые страницы и вернул книгу эльфийке. Поежился от легкого ветерка и мрачно выдохнул:

– Да, отличный подарок твой народ прислал мертвым. И пусть больше половины заклятий требуют длительной подготовки, но оставшиеся заставят людей плакать кровавыми слезами в ближайшие дни.

– Осуждаешь?

Энна-эной напряженно всмотрелась в худое лицо Безглазого. Ее собеседник сильно изменился с той поры, как она видела его в орочьем лагере. Осунулся, лицо избороздили глубокие морщины. Но в движениях он стал плавнее и одновременно опаснее. Так зачастую ведут себя пираты и профессиональные наемники. Не солдаты, нет. Солдат не ожидает удара в спину каждый момент. Безглазый же двигался как человек, привыкший к ежесекундной опасности. И эльфийка старалась сгладить любые проблемы заранее, обоснованно опасаясь за свою жизнь. Как-никак в прошлый раз расстались они без симпатии друг к другу.

Посмотрев на вновь аккуратно упакованную книгу, Глэд скривился:

– Кто я такой, чтобы осуждать и проповедовать? Неизвестно еще, чей подарок окажется более значимым.