Текст книги "Беглец"

Методичный обход принес результаты – два эльфа оказались живы, но оглушены. Я добил их ударами кинжала и вышел на поляну. Здесь трупов было гораздо больше. Многие разбойники даже не успели толком осознать, что произошло, как пали под меткими выстрелами из кустов. Найдя только одного раненого и аналогично упокоив его, я понял, что все закончилось. И только после этого на меня навалилась усталость, боль в натруженных руках, непривычных к долгой работе с луком. Поэтому я рухнул там, где стоял, полностью выложившись в быстротечной схватке и даже не имея сил, чтобы отползти от мертвого тела. Темнота ласково и заботливо укрыла меня пуховым одеялом и унесла подальше от земных тревог...

Когда я очнулся... нет, не проснулся, а именно очнулся, вынырнул из забытья, был день. Глядя на солнце, я понял, что провалялся среди трупов больше шести часов. Поднявшись, я удивился – мое тело чувствовало себя превосходно. Не было никаких следов усталости, никакого магического истощения. Наоборот, оно было полно энергии! Проверив свой резерв, я понял, что он практически заполнился. Видимо, в забытьи я машинально открыл все свои каналы, впитывая окружающую энергию, а ее здесь было очень много. Ведь столько разумных существ лишилось жизни на этой поляне! Теперь понятно, отчего мой резерв так быстро восстановился.

Потягиваясь, разминаясь и в который раз приходя к выводу, что спать на голой земле не слишком приятно, я принялся исследовать окрестности, пытаясь найти воду. Ведь разбойники должны были что-то пить, а значит, где-то неподалеку просто обязан быть родник. Побродив минут десять, я наткнулся на ручеек, основательно загаженный людьми и превращенный в этом месте в небольшое болотце. Побрезговав пить тут, я поднялся вверх по течению и утолил жажду. Потом умылся, отметив непривычную гладкость кожи. Видимо, я сделал правильный вывод – лимэль дал постоянный эффект и бриться мне больше не суждено. После водных процедур я неспешно направился на поляну.

Да и куда мне было спешить? Вряд ли в округе будет еще одна группа эльфов, отправленная за моей головой. Это только когда не вернется предыдущая, старейшины немного покумекают, выберут кандидатов и сформируют новый отряд. Но это случится не раньше, чем они будут уверены, что все те, кого посылали ранее, уже точно не вернутся. Я прикинул: выходило, что эльфы бежали за мной по пятам, также пользуясь лимэлем для большей скорости, и настигли меня, когда я опрометчиво полагал, что имею еще несколько часов форы. Если учесть, что для их возвращения понадобилось бы два дня, а затем еще добавить сутки на сбор новой команды, значит, охотников за моей головой мне стоит ждать не меньше, чем через четыре-пять дней. Это вполне достаточный срок, чтобы я мог дойти до первого большого города и в нем затеряться. А может, и не до первого. Что мне стоит пройти еще дальше, для большей гарантии?

Размышляя таким образом, я вернулся на поляну и принялся за неприятную работу – таскание трупов. Походив по окрестным кустам, я выволок оттуда все тела, собрал оружие, раскиданное по окрестностям, а затем приступил к обыску. Начал с разбойников, брезгливо выуживая серебряные и медные монетки из их одежды и обуви. У некоторых нашлись золотые кольца, перстни, кулоны, цепочки, а у Волка в сапогах отыскались даже три золотых монеты. Их я внимательно рассмотрел – ничего особенного: круглый кусок желтого металла с физиономией какого-то мужика в короне на одной стороне и веткой с цветами на другой. Ни номинала, ни имени мужика на монете не было. Мне вообще только оставалось догадываться о стоимости монет, найденных у разбойников. Ничего, в первом городе можно будет разобраться.

Обыскав разбойников и став обладателем довольно приличной горки монет и золотых изделий, я стал обшаривать эльфов, предварительно тщательно вытерев руки о рубашку ближайшего. Все-таки разбойники были довольно грязными личностями, причем в буквальном смысле. Обыск эльфов дал мне больше добычи – я собрал все их кинжалы, пояса, клинки мастера и пару длинных одинарных клинков других эльфов. Что ни говори, ушастики не только хорошие лучники, среди них встречаются и отличные мастера клинка. Они просто не ожидали моего появления с луком и полегли под стрелами еще в самом начале, а ведь могли бы доставить мне множество проблем.

Вообще, прокручивая в памяти утреннее сражение, я пришел к выводу, что мне удивительно повезло! Зря я ночью себя корил за то, что мне захотелось подурачиться. Это была просто превосходная идея! И если бы не она, мне вряд ли бы удалось отбиться от стольких эльфов сразу. Я их пересчитал: двадцать восемь! Практически все старшие мастера-воины эльфийского поселка. Лесной народ не скоро оправится от такой потери. Молодняк будет учить просто некому! Ну, это и хорошо. Авось забудут обо мне и не будут посылать других за моим скальпом.

Обыскав напоследок все хижины и найдя в них свои трофеи и еще несколько монет в сундуке Волка, я стал разбирать добычу, трамбуя ее в несколько заплечных эльфийских сумок. Ремни эльфов я решил не брать, а то груз получится просто неподъемным, хотя жаба давила, говоря: смотри, какая великолепная кожа, какие узоры! Под конец я внял ее мольбам, выбрав три самых красивых, а остальные выкинул подальше, чтобы не смущали. Все эльфийские кинжалы в ножнах, а также два длинных клинка влезли в одну сумку. Туда же я запихал несколько рубашек, пару штанов, белье и куртку, что поснимал с эльфов. Завязав узел, я попробовал поднять его. Получилось килограммов двадцать пять. Ну, и ничего, что тяжело, утешил я себя, запас карман не тянет!

Нужно сказать, что весили эльфийские клинки не слишком много, так как были довольно узкими и тонкими. Они были в два раза легче кинжалов разбойников. Поэтому я смог, особо не напрягаясь, собрать весь эльфийский арсенал. Заодно я понял, почему эльфийские клинки так ценятся у людей. Во-первых, они были очень прочными, во-вторых – на моей памяти еще никто из эльфов не натачивал свои клинки, это просто было не нужно, ну и, в-третьих, они даже на вид сильно отличались от человеческих – были отполированы до зеркального блеска и имели свою гравировку. На каждом клинке, ближе к рукояти, находились изображения различных цветов или веточек, что было весьма красиво. Поэтому я собрал их все, в отличие от луков, с которыми даже не стал возиться.

Во вторую сумку я упаковал весь найденный лимэль, который уместился всего в четырех фляжках. Как я и думал, эльфы весьма активно его употребляли, бегая за мной. Некоторые фляги вообще были пустыми. В ту же сумку поместились десяток хлебных лепешек, вяленое мясо, найденное у эльфов, сухофрукты и три колчана, набитых стрелами. Все это тоже весило изрядно, но я не унывал. В городе попытаюсь избавиться от большей части, облегчив себе жизнь.

Все монеты и драгоценности я собрал в красиво расшитый кошель одного из эльфов, в котором тот хранил флягу с лимэлем. Вот молодец! Мне даже не пришлось думать, из чего бы сделать кошелек. Монеты и кольца, найденные у разбойников, я перед этим не поленился вымыть в ручье, заодно набрав воды в несколько пустых фляг. Кольца я внимательно рассмотрел, выбрав два с печатками. Их я положил отдельно в карман, решив остальные продать, а эти переплавить или просто выкинуть – уж больно они приметные, как бы не вышло чего. Может, я и перестраховывался, но, как говорится, лучше перебдеть.

После этого шмона я сообразил, что разбойники довольно долго занимались своим делом. В их шалашах нашлись и фляги с вином, и дорогие ткани, и некоторые изделия народных умельцев типа расписных тарелок, и вполне приличные сабли... Короче, по их трофеям я понял, что они не брезговали бедняками, но атаковали и проезжающие кареты со знатными людьми. Почему они избрали такое невыгодное с точки зрения поживы место, осталось загадкой. Может, Волк был таким же перестраховщиком, как и я, а может, просто родом был из этих мест и имел здесь нужные связи, с помощью которых сбывал награбленное.

Закончив упаковывать трофеи, я принялся подкрепляться. Лепешки эльфов, мясо и сухофрукты (как будто ничего другого они не берут с собой принципиально!) я долго разжевывал, смакуя каждый кусочек. Кашу варить не стал – долго, да и не нужно, ведь я планировал вскоре прийти в какую-нибудь деревню, а там уже основательно поесть. Была у меня мыслишка припрятать все остальные трофеи до лучших времен, но я ее отогнал поганой метлой. Превращаться в Плюшкина я не хотел и ради нескольких десятков луков и десятка мечей возвращаться не стал бы. Поэтому я просто оставил все то, что не смог положить в сумки. Может, я и хомяк по натуре, но знаю, когда нужно остановиться! Жадность губит, а я и так до фига набрал. Должно вполне хватить на сытую и спокойную жизнь, и незачем переживать из-за нескольких упущенных монет.

С трудом поднявшись, я еще раз оглядел поляну с телами и подумал: вот будет пиршество для местных хищных зверей. Нацепив на себя перевязь с клинками мастера и проверив, хорошо ли они выходят из ножен, я задумался. А что, если?.. Нет, ведь может сработать! Мне все равно нужно тренироваться и периодически полностью опустошать свой магический резерв, расширяя его емкость. Приняв решение, я снова уселся на землю, занял удобное положение и расслабился. Мысленно воссоздав у себя в сознании моего знакомого пушистика, я подтянул всю энергию, что кружила вокруг, и напитал ею свой зов. Этот зов был рассчитан на всех кэльвов в округе и подобно эхолоту волнами расходился от меня во все стороны. Я звал:

«Сюда!... Здесь есть пища... Здесь есть мясо... Все сюда...»

Через пятнадцать минут такого зова я полностью опустошил свой магический резерв и прекратил попытки. Со вздохом поднявшись, я подумал, что ничего не получилось, и принялся собираться. Вскинул на плечо лук в чехле, лучший из всех, что нашел у эльфов, мощный, тугой, местами украшенный затейливой резьбой. Туда же отправил сумку с продуктами и... замер. Потому что стремительный рыжий блик выскочил из кустов и остановился передо мной, превратившись в кэльва. Я постарался передать ему волну дружелюбия и показать, что нападать на него я не собираюсь. Затем промелькнуло еще несколько рыжих молний, и вскоре передо мной, напряженно застыв, стояли десятка полтора пушистиков, глядя мне в глаза. Один из них размерами и окрасом немного отличался от остальных – он был крупнее, а шерсть была серой в черных пятнах. Я мысленно сказал всем:

«Я не враг вам. Я добыл вам еду. Насыщайтесь и расскажите всем, что на этой поляне находится много вкусного мяса!»

Поразительно, но кэльвы меня поняли. Это я осознал сразу же, потому что после моего обращения напряжение ушло из их тел, они перестали смотреть мне в глаза. Некоторые стремительно унеслись обратно в кусты, а многие сразу же разбрелись по поляне, выбирая тело себе по вкусу и впиваясь в него клыками. Я удовлетворенно улыбнулся, поднял второй баул, вскинул его на другое плечо и, развернувшись, стал уходить.

«Спасибо, хозяин!»

Эта мысль заставила меня обернуться. Я увидел серого кэльва, что не стал насыщаться вместе с другими, а остался на месте и смотрел мне в глаза. Это он послал мне ее, понял я. Значит, они точно разумны.

«Я не хозяин», – подумал я в ответ.

Недоумение кэльва ясно хлынуло мне в мозг, рождая смутные образы:

«Хозяин... накормил... не приказывает... почему?..»

Глядя ему в глаза, я послал свою мысль:

«Я не хозяин, я друг!»

«Друг?..» – недоуменно донеслось в ответ.

Я постарался объяснить:

«Друг может помочь. Друг не нападет и не причинит боль. Друг может накормить, но не будет приказывать!»

Недоумение ушло из глаз кэльва, и я почувствовал, что он понял.

«Друг», – пришла ко мне его мысль, наполненная какой-то уверенностью.

Серый кэльв медленно подошел ко мне и потерся о ногу, как большой домашний кот. Осмелившись, я протянул руку и провел пальцами по его густой шерсти. Кэльв замер. Я наклонился и заглянул ему в глаза. В них не было неприязни или злости, только недоумение. Приободрившись, я продолжил гладить его по шерсти, положа вторую руку на загривок и ласково почесывая там. Пушистик расслабился, а потом и вовсе зажмурился, и на меня хлынула волна удовольствия и радости.

Так я стоял еще несколько минут, гладя вконец расслабившегося кэльва, который уже начал урчать, как большая кошка. Друге кэльвы, прервав трапезу, тоже стали подходить ко мне, требуя, чтобы я и их приласкал. Мне это было несложно, а потому я, скинув сумки, опустился на колени, гладя диких котов и получая от них ощущение невыразимого счастья. Некоторые, зажмурившись, стояли молча, другие урчали от удовольствия, один даже облизал в благодарность мне лицо. Язык дикой кошки оказался очень жестким и шершавым, поэтому в дальнейшем я не позволял им это делать. В конце концов, перечесав больше десятка кэльвов, и не по одному разу, я с сожалением поднялся, передав им свою мысль:

«Простите, ребята, мне нужно уходить».

Разочарование, нахлынувшее на меня, было таким явным, что у меня даже возникла идея остаться. Но, рассмотрев вариант жизни в роли чесальщика для стаи кэльвов, я поспешил от него отказаться.

«Я еще вернусь когда-нибудь», – подумал я.

Кэльвы смотрели, как я вскидываю сумки на плечи, я слышал их благодарность, сожаление и мысли, в которых чаще других проскальзывало слово «друг». Кивнув на прощание, я пошел в сторону тропинки, на которой меня встретили разбойники. Уже в кустах меня догнала прощальная мысль Серого:

«Мы будем ждать, друг!»

Я обернулся и посмотрел на него. Вожак стаи кэльвов дружелюбно мне оскалился. Я улыбнулся в ответ, показав зубы, и послал свою мысль:

«До встречи, пушистики! Хорошей вам охоты!»

То ли вой, то ли боевой клич диких котов раздался на поляне.

Интересно, думал я, размеренно шагая по выскочившей мне под ноги тропинке, ведущей на север, почему с эльфами мне так не повезло, а с кэльвами – наоборот? Ведь с пушистиками оказалось несложно общаться, я чувствовал их, как себя. Неужели я не смог бы сделать так с эльфами в самом начале? Что же послужило причиной моего конфликта? Нет, такие мысли к результату не приведут. Буду обходиться тем, что есть – кэльвы хорошие, а эльфы – гады. И все! А то скоро додумаюсь до такого, что пойду назад к лесному народу объясняться и закономерно получу пару стрел в особо важные органы или буду пущен на удобрение для Ритуального дерева. Тоже еще гадость редкая – росянка-переросток. И надо же такому быть, чтобы весь народ ему поклонялся, как духу леса. Нет, эти эльфы явно чокнутые! Многовековая изоляция явно не пошла им на пользу.

И не пойдет! Ведь в селении осталось всего несколько сотен эльфов, и приятно осознавать, что сам я приложил немало усилий к сокращению эльфийского поголовья. Да еще и двух магов убил, которые могли приготовить их эликсир жизни. Им теперь вовсе несладко придется, без универсальной аптечки-то. Ведь эликсир им не приготовить, даже если они решат покопаться в книгах из библиотеки учителя. Там многого нет, а пару мелких деталей мне учитель растолковывал только на практике, ведь градусник эльфам неведом – нельзя точно определить, когда снимать отвар с огня. А там есть несколько особых травок в составе – чуть переваришь, и получишь вместо лимэля очень верное средство от запора. Помню, сам когда-то пытался экспериментировать. Неприятные остались воспоминания... А если один хитрый цветок сварить с его листьями, как и написано в рецепте из книги, то действие лимэля будет очень и очень слабым. В общем, подводных камней там достаточно. Недаром рецепт этого зелья столетиями передается только из уст в уста.

Так что у эльфов теперь настанут тяжелые времена. А если будут и дальше посылать своих на мои поиски, то вообще останутся без защитников. Не думаю, что кэльвы их спокойно пропустят. Я даже и не знал, что пушистиков здесь живет так много. И самое главное, я не ожидал, что мне удастся наладить с ними контакт. Так что можно сказать, эльфы сами нарвались. Встретили бы меня ласково и дружелюбно, вместо того чтобы бить по голове, сейчас бы могли уже не бояться кэльвов и жить себе спокойно. А связались со мной и получили в ответ смерть двух своих магов, трех десятков стражей и пары молодых недоумков с пацаном. Так что все вышло по их книге – Убийца принес с собой многие смерти ушастикам.

Решив напоследок, что впредь надо больше доверять пророчествам, я вышел из леса на большую дорогу, в которую вливалась моя тропинка. Наверное, здесь разбойники выходили на охоту, понял я. Именно тут проезжают телеги, караваны, судя по глубоким колеям, а значит, в какую сторону я ни пойду, обязательно выйду к какой-нибудь деревне или городу. Я решил пойти направо, все дальше на северо-восток, разумно полагая, что сходить налево всегда успею.

Глава 11
Деревня

Не прошло и получаса, как меня догнала телега с лошадью (а куда же без нее?). На телеге восседал сухонький мужичок. Увидав меня, спокойно стоящего посреди дороги, он заволновался и запричитал:

– Вот, демоны проклятые, так и знал, что на разбойников наткнусь! Родимый, не грабь меня, у меня детки дома голодают...

– Любезный, – холодно прервал его я, – где вы тут разбойников увидали?

Мужичок замолчал, осмотрел меня, затем кинул взгляд по сторонам и расплылся в добродушной улыбке:

– Ой, хорошо-то как! Прости, парень, обознался. Думал, опять ребятишки Волка пошаливают!

– Я не разбойник, – продолжал успокаивать я этого водилу. – Просто мирный странник. Вот иду, по свету брожу, все увидеть хочу. Отец, не подвезешь до города?

Мужичок удивился:

– Так до города еще два дня пути, я так далеко не еду. Я ведь к себе в деревню возвращаюсь от брата. Вот до нее подвезти смогу.

– Отлично! – обрадовался я и облегченно закинул свои мешки на телегу, а сам сел рядом с мужиком.

Солнышко начинало садиться, день близился к вечеру, а мы тряслись на старой телеге. Я уже не раз и не два успел подумать, что неплохо бы изобрести какие-нибудь амортизаторы для данного средства передвижения, а то ведь так можно и задницу себе отбить, если вообще травму позвоночника не заработать. Глядя на мужичка, я понял, что ему такая тряска особых неприятностей не доставляет. Привык, видимо. Он с большим удовольствием рассказывал мне о своей нехитрой жизни, а я слушал и мотал на ус информацию о населении, местности, государстве...

Если сжато передать то, о чем он жужжал все те три часа, пока мы добирались до деревни, то выйдет так. Государство, которое на юге граничит с эльфийским лесом, называется Мардинан. Оно небольшое (ну, как небольшое... если сравнить с эльфийским лесом – то больше раз в сто, а если с Империей, то меньше раз в двадцать), абсолютная монархия. Прежний король передал власть своему сыну Фариаму Третьему Справедливому, который и правил по сей день вот уже года три. Судя по тому, что мужик, представившийся Искимом, о нем говорил, новый король дураком не был и рулил страной довольно уверенно. Во всяком случае, бунты, что бывали при его батюшке, прекратились совсем. Королевство, на территорию которого я попал, было не слишком богатым, выходов к морю не имело, но зато на западе имело довольно протяженную границу со степью, населенной кочевыми племенами. Эти кочевники были невоспитанными и периодически забегали в глубь страны с целью пограбить мирное население. Поэтому граница с ними была очень сильно укреплена, а города там имели хорошую охрану из королевских войск. Именно из-за этой проблемы Империя, граничащая с Мардинаном на востоке, пока не захватывала маленькое государство, наверняка резонно полагая, что потом эта головная боль достанется ей.

Ехали мы в деревню, где жил Иским, которая называлась весьма прозаично – Большая Кочка. От нее, если ехать все дальше на северо-запад, уходила дорога на Зингард. За ним было еще несколько городов, больших и маленьких, а дальше – столица королевства, город Мард. Вот и вся география. Осторожно расспросив, что находится на юге, за Гномьими горами, я не добился ничего внятного, кроме сказок, что земли там дикие, живут на них племена зверолюдей и всякие другие чудовища. Короче, я так понял, что сам Иским дальше Зингарда никуда не ездил и знает об остальном мире только по слухам и сплетням. Прекратив бесполезные расспросы, я пообещал себе, что, как только появятся лишние деньги, куплю подробную карту этих земель. Нужная вещь, сразу многое станет ясным.

Так мы ехали и ехали, а вернее, тряслись в телеге, набивая синяки на мягких частях тела. А потом впереди показалась Большая Кочка. Деревня стояла на возвышенности, оправдывая свое название. Первыми нас встретили местные собаки, громким лаем сообщая всем жителям о нашем прибытии. Телега медленно миновала полуразвалившиеся ворота и въехала в деревню. Она была небольшой – всего штук двадцать-тридцать бревенчатых домов уходили вдаль по обеим сторонам дороги. Аборигены не обращали на нас особого внимания, занимаясь повседневной работой, и только ребятня высыпала на улицу, веселым гвалтом провожая телегу.

– Иским, а где у вас тут можно переночевать путнику? – спросил я. – Я бы заплатил, сколько нужно.

Мужик посмотрел на меня, прищурившись:

– Ну, ежели заплатишь, то можешь и у меня остановиться. Вон, дом мой уже показался, – ткнул он пальцем в большой и красивый домище, что одними своими размерами наверняка вызывал зависть у соседей.

– Ладно, договорились. Только учти, я ем много, не разорю тебя случайно?

– А как разоришь, то и заплатишь. Так ведь? – с хитринкой глянул на меня Иским.

– Идет, – согласился я.

Мы въехали во двор к Искиму, и телега остановилась. Сразу из небольшой пристройки к дому выбежал парень, обнял моего попутчика, а потом стал распрягать лошадь. Я же подхватил свои сумки и вместе с хозяином зашел в дом. Внутри оказалось светло и просторно, обстановка вызывала ощущение домашнего деревенского уюта. У окна стоял большой стол, накрытый вышитой скатертью, несколько резных стульев и длинная лавка рядом с ним, а дальше у стены находилась большая кровать-лежанка с подушками и одеялами. Весь дом было перегорожен посередине стеной, в которой имелся проем без двери. А из него доносились такие ароматы! Мой желудок сразу начал издавать дикие звуки, напоминая, что обедал я давно и уже успел забыть об этом. Иским улыбнулся и гаркнул:

– Эй, там! Хозяин вернулся!

В тот же миг за стенкой что-то грохнуло и разбилось, а потом из проема выбежала полная женщина средних лет, гневно размахивая длинной деревянной ложкой.

– Что ж ты творишь, гад болотный! Я из-за тебя горшок разбила, демон тебя разрази!

Иским немного струхнул, но затем решительно подошел к женщине и ласково ее обнял. Та еще несколько мгновений размахивала ложкой, решая, дать ему по голове или нет, а затем так же тесно прижалась к мужу. Я умилялся, глядя на эту сцену, и подумал, что это и есть настоящая семья. Любящие друг друга родители и примерный сын, помогающий им – даже завидно немного. Нет, я не говорю, что у меня в человеческой семье был разлад и отец с матерью ругались ежедневно, как кошка с собакой. Нет, просто они уже давно оставили всякую романтику подобного рода и таких милых сцен не устраивали. Ну, а если еще вспомнить, что в качестве сына им достался я, то семейная идиллия не вырисовывается никак. А в своей эльфийской жизни я родительским вниманием вообще обласкан не был. Мать умерла, когда мне еще и года не исполнилось, а отец, когда мне стукнуло пять, самоустранился из моей жизни, поручив меня наставникам. Вот и возникло у меня сейчас чувство легкой зависти.

Наобнимавшись, Иским отступил немного от жены и спросил:

– А Лина где? Небось с подружками играет?

Радостная улыбка его жены поблекла:

– Приболела она и слегла с горячкой. И ничего из моих травок не помогает. Бабка Яжина обещала зайти, посмотреть, – настроение хозяйки стремительно менялось, и вот она уже чуть не плакала от горя. – Ох, боюсь я за нее, вдруг сгорит, как Сивашка наш.

– А ну, тихо! – рявкнул Иским. – Рано еще слезы лить! Она крепкая девочка, выдержит. – Он обернулся ко мне: – Присаживайся, сейчас есть будем.

Я сел на лавку и поставил рядом сумки, а Иским вместе с женой зашел во вторую комнату, и вскоре оттуда донеслось ласковое бормотание и тихий голосок девочки. Кровать с больной девочкой, видимо, стояла прямо на кухне. Я вздохнул: антисанитария полная! А может, уходить нужно отсюда побыстрее, чтобы самому ненароком не заразиться? Кто знает, чем заболела Лина, вдруг оспой, чумой или еще какой дрянью? А ведь рядом находится еда, которую будут предлагать мне. И куда это годится? Конечно, у меня еще есть три полные фляги лимэля, но кто его знает, как он действует на вирусные инфекции?

Однако чувство голода все же победило разум, и я решил остаться. Заодно и посмотреть на местную бабку-ежку, что обещала зайти. Интересно же, что из себя представляет здешний доктор. Придя к такому выводу, я дождался возвращения хозяина и его жены, которая стала сноровисто выставлять на стол различные тарелки, чугунки и прочие плошки. Хозяин предложил отведать угощение. Я не заставил себя упрашивать и принялся с жаром уплетать все те блюда, которые выдумала богатая фантазия жены Искима. На это время я просто отключился и пришел в себя только тогда, когда мой живот настолько округлился, что грозил разойтись по швам. С удивлением я оглядел пустые тарелки и, прислушавшись к своим ощущениям, удовлетворенно вздохнул. Хозяин, уже некоторое время с изумлением на меня взиравший, истолковал мой вздох по-своему:

– Нету больше ничего! Нету! Ох, ну и горазд же ты есть, как я погляжу. Недаром ведь меня спрашивал, не объешь ли... А ты же ведь еще завтракать у нас будешь? – В его голосе звучала надежда на обратное.

– Разумеется! – не оправдал его надежду я.

Хозяин сокрушенно покачал головой. В дверном проеме стояла его жена и также с удивлением на меня смотрела. Я решил развеять их страхи:

– Не бойтесь, людьми я стараюсь не питаться. У меня от них желудок по утрам крутит!

Нижние челюсти хозяев отвисли. Я полюбовался немного на эту дивную картину и сказал, что пошутил. Хозяин опять покачал головой, а жена стала убирать со стола. Со двора донесся крик сына Искима:

– Бабушка Яжина пришла!

Хозяйка от неожиданности уронила пустой чугунок и засуетилась. Иским тоже заметно заволновался и вышел встречать дорогую гостью. Я же остался на лавке и уже приготовился увидеть ведьму, которая исполняла тут роль целительницы, но был разочарован. Вместо Бабы Яги на пороге появилась довольно благообразная старушенция, не имевшая при себе ни черного кота, ни змей, ни других атрибутов зловредной колдуньи. Вместо этого на боку у нее была сумка, из которой явственно доносился запах сушеных трав. Прямо участковый врач на вызове, только белого халата и стетоскопа на шее не хватает, подумал я.

Окинув меня внимательным взглядом, старушка спросила у хозяина:

– Где девочка?

Тот повел ее в другую комнату. Внезапно как будто кто-то толкнул меня, настолько быстро в мою голову пришла идея глянуть на процесс исцеления. В дальнейшем мне это может и пригодиться, подумал я. Ведь со своими эльфийскими знаниями о местных травках я могу сойти за лекаря, так что, вполне возможно, в будущем мне придется этим заняться. А что? Программисты тут явно не в почете, а вот лекари – наоборот. Открою свой бизнес в каком-нибудь крупном городе, буду лимэль варить и деньги лопатой грести. Так что нужно посмотреть на то, какими знаниями обладают местные, чтобы подумать, стоит ли вообще на это ориентироваться. Все эти мысли промелькнули у меня в голове буквально за секунду, а потом я вскочил и спросил:

– А можно мне посмотреть на лечение?

Яжина уже на пороге комнаты обернулась и еще раз смерила меня оценивающим взглядом.

– А ты лекарь?

В ее голосе мне послышалось напряжение, которое я истолковал как недовольство тем, что я буду пытаться выведать ее секреты.

– Нет, что вы, просто я всегда мечтал глянуть на мастерство настоящей целительницы, – ответил я, чтобы рассеять подозрения.

– Хорошо, посмотри, – после небольшого раздумья сказала бабка и скрылась в комнате.

Я прошел следом. Немалую часть второго помещения занимала огромная печь, выложенная из грубо отесанного камня. По всей стене были развешаны деревянные шкафчики и полочки с тарелками, продуктами, баночками и всякой прочей мелкой дрянью, которая неизменно присутствует на кухне у каждой уважающей себя хозяйки. У дальней стены стояли две кровати, на одной из которых лежала девочка, завернутая в одеяла. Яжина подошла к ней и принялась осматривать. Хотя осмотром это было назвать трудно. Она только глянула ей в лицо и потрогала горло, а затем выдала диагноз:

– У девочки лихоманка, вряд ли я могу чем-нибудь помочь!

Мать тут же разрыдалась, отец побледнел и принялся уговаривать бабку сделать хоть что-нибудь. Та, бросив на меня быстрый взгляд, развязала свою сумку, достала пучок каких-то трав и передала хозяину со словами:

– Вот возьми, эти травы нужно сварить на медленном огне. Давайте девочке пить отвар, но вряд ли мое лечение поможет. Оно может лишь только продлить страдания.

Яжина развернулась и вышла из комнаты. Я недоумевал: и это здесь называется лечением? Тогда проще сразу было ударить ножом в сердце – типа, помогла, избавила от страданий! Если тут все лекари такие, то мне можно будет совсем не опасаться конкуренции. Я глянул на девочку. Она лежала, совсем не шевелясь, вероятно, ослабла от жара. А ее еще и одеялами укутали, вот идиоты! Я хотел было подойти и размотать куколку, в которую превратили девочку, но ее обнимала рыдающая мать, и я не придумал ничего лучше, чем выйти из комнаты. А там увидел премерзкую картину – бабка-ежка всерьез требовала с хозяина деньги за лечение. Тот уже достал и развязывал кошелек!

Не знаю, что произошло со мной, но я вновь почувствовал дикую ярость, как тогда, на эльфийской улице. Молча подойдя к бабульке, я взял ее за плечи и развернул, а затем вытолкнул на улицу. Та перелетела через порог и рухнула на землю. Судорожно сжимая в руке сумку с травками, она с ужасом смотрела на меня. Никакой жалости к этой бабке я не испытывал. Только злость за то, что она оказалась банальной шарлатанкой.

Не может быть такого, чтобы в этом мире только эльфы знали о действиях лекарственных трав. А деревенские знахарки вообще должны быть докторами широкого профиля – и зуб вырвать, и вывих вправить, и рану обеззаразить, и от этой «лихоманки» избавить. Так что эта бабулька к целительству никакого отношения не имела. Надо же, оглядывать больную и едва удерживаться от гримасы отвращения! Но самое главное – раздавать лекарственные травы пучками! Это было бы смешно, если бы не было так грустно. Это же не петрушка с укропом! Да и десяток различных трав варить вместе было бы чистым безумством, ведь действие этого коктейля будет каким угодно, только не целебным.