Текст книги "Гражданин? Пройдёмте! Сборник стихов"

Гражданин? Пройдёмте!
Сборник стихов
Олег Бушуев

© Олег Бушуев, 2017

ISBN 978-5-4483-9743-1

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Декабрь

 
Секунды бегут кавалькадой…
Как будто был юным  вчера.
Вот так за порой листопада
Идёт  снегопада пора,
 
 
И лишь наблюдаю теперь я,
С потерями непримирим,
Как падают, падают перья
С пушистых небесных  перин
 
 
И чиркают по капюшону.
Их гонит по свету пурга,
И известью недогашёной
Кипят под ногами  снега.
 

Февраль

 
Так весь февраль – то слякоть, то  мороз,
В вечерний  час, когда редки машины,
В моём окне  меняются картины
Как странный результат метаморфоз.
 
 
То как от слёз  размазаны огни
От светофора по  дороге влажной
И крыше жестяной, и  капле  каждой,
В которых отражаются они.
 
 
То виден светофор сквозь серый снег,
В пороше  путь – то красный, то зелёный
И только крыша кажется белёной,
Как бровки и деревья по весне.
 
 
И красные огни машин бегут,
Зелёному огню спеша на  встречу,
А  в небе звёзды на дежурстве вечном
Ночной покой планеты стерегут.
 
 
От  красоты мой глаз не устаёт.
Вот так пейзаж ночной у нас расцвечен.
В той мере он изменчив, что и вечен,
Как смена настроений и погод.
 

Обидчивым на критику

 
Поэту место на Парнасе,
Чтобы стихи писать про нас,
А не в народной серой массе,
Жаль, не резиновый Парнас.
 
 
Своя, поэтому, поэту
Дорога в гору дорога,
И, по-хорошему, планета
Не та нужна, а где снега.
 
 
Не гаснет солнце огневое
Над белоснежностью вершин,
Где только ветер вольный воет,
Где свой Пегас и свой аршин.
 
 
Но путь туда тернист и долог,
И ждёт ли слава иль позор?
Падение иль звёздный полог.
Не полог путь за кругозор.
 
 
На горе только графоману
Орёл на той горе живёт,
И клювом критики он рану
Ему в печёнке исклюёт.
 
 
И коль тебе её не жалко,
Терпи, как Прометей терпел.
Или полегче доли взалкай.
На свете много разных дел.
 
 
Но брось писать, перо не мучай
И дай бумаге отдохнуть.
Соизмеряй желанье лучше
И к той вершине тяжкий путь,
 
 
Где лишь Поэт с орлом небесным
Один на равных может жить
И с ним дружить, и петь с ним песни,
И вольно над землёй кружить.
 

Слова я подбираю

 
Слова я подбираю
Как в поле колоски.
В работе той не зная
Ни  грусти, ни тоски.
 
 
И спутник вдохновенья,
Со  мной мечта живёт.
Внять мира откровеньям
Она меня зовёт.
 
 
Мечтаю, чтоб звучали
И небо, и трава
И смысл чтоб получали
Свой истинный слова.
 

Ответ хаму-критикану

 
Я не ищу признанья у невежд,
Желанье совершенства мною правит,
И не питаю призрачных надежд
Кого-то восхитить иль позабавить.
 
 
Я различаю звуки слов в тиши
И рифмами свой путь я освещаю.
Пишу стихи я только для души,
Её в процессе этом очищая.
 
 
Хоть критике разумной рад всегда,
Но есть слова, что так на лай похожи.
Мне дела нет до них, всё – ерунда.
То – мухи прилетают с мест отхожих,
 
 
Гармонией делиться я хочу
И тем, что вижу в стихотворном свете.
Себе я цену знаю и молчу,
Кто знает толк в стихах, меня заметит.
 
 
Поэт  в России, как  сказал поэт,
Гораздо больше, чем  поэт в Европе,
Мишени, более доступной, в  мире нет
Для вылезшего  словно глист из *****
 
 
Другим  укажет, что в стихах не так,
А лучше б рылся он в  своём корыте.
Дурак в России  больше, чем дурак.
Он тут большой литературный критик.
 

Подумать о душе пора

 
Подумать о душе пора,
Забыв о суете и быте.
Дивясь проворности пера,
Стихи прекрасные пишите.
 
 
Задумайтесь над  слов ценой
И строф  размеренным теченьем,
И мир увидите с иной,
Вам непривычной точки зренья.
 
 
И ощутив в себе творца,
Поймёте, видя смыслов море,
Что  нет у творчества конца,
Оно – спасенье и опора.
 

Жизнь– это лабиринт…

 
Жизнь – это лабиринт, и мы плутаем вечно,
Не зная, что таит внезапный поворот,
И расспросить спешим впотьмах бредущих                                                                       встречных,
Боясь себя узнать в тех, кто назад бредёт.
 
 
И выход ищем мы из заблуждений прежних,
Пытаясь наугад узнать, куда идти,
Смысл жизни находя в бессмысленной надежде,
Что ждёт нас не тупик, а выход впереди.
 

Привет тебе, франция

 
Осталось  на каменных тропах
И в вереске сердце  моё
На Западе крайнем Европы,
На  маленьком острове Ё,
 
 
Где плещут бискайские воды
О скалы, и пахнет треской,
Холодным дыханьем природы
И крабом, и тиной морской.
 
 
Привет вам  на Западе дальнем,
Вы помните ли обо  мне,
Простом и общительном парне,
Невиданным  в той  стороне,
 
 
Где русских не видели  сроду?
Я рад, что пустили  в свой дом,
Свою  узнавая  породу
В характере твёрдом моём.
 
 
Я  помню, как в море ходили
На  яхте с тяжёлым рулём,
Как пиво янтарное пили
В яхт-клубе с живым королём
 
 
Романтиков то ли бельгийцев,
Что был и доступен, и прост,
И дул в добродушные лица
Холодный июльский  Норд-Ост.
 

Умножим, деля

 
Мне помнится сказка про чудо-горшочек,
Что кашу хозяину щедро дарит,
И даже когда её больше не хочет,
Раз сказано было: «Горшочек, вари!»
 
 
Так сердце не треснуло чтобы, мне ясно,
Должно оно лишнюю радость излить.
И чтоб не потратить богатство напрасно,
Должны мы с другими его разделить.
 
 
Коль делим мы радость на всех, кого встретим,
На всех умножается радость подряд,
И мир наполняется счастьем и светом,
И пламенем синим все беды горят.
 

Вещь в себе

 
Завидую  последнему  коту,
Учась его надменности спокойной,
Уменью щуриться на  мир так полусонно.
В нём уважаю эту я черту:
 
 
Все девять жизней чуя за спиной,
Уверенным в  своём быть превосходстве.
С достоинством, царям присущим, просто
Всё принимать, что мне судьбой дано.
 
 
И знать, что всё не стоит и гроша
В сравнении с покоем и  свободой.
Что несмотря на болести и годы
Жизнь только тем была и хороша.
 
 
И дать ответ уметь своей судьбе,
Ещё  уметь, скажу смелей и резче,
Быть в мире не забытой всеми вещью,
А самой нужной вещью быть в себе.
 

Умудрённость

 
Навряд ли в книгах ответы
Найду на свои вопросы,
И нынче занятие это
Я бросил.
 
 
Все книжки свалены в груду,
Напрасно я их листаю.
Стоит на столе посуда
Пустая.
 
 
Ни миллилитра, ни грамма.
Сижу у окна, мечтая.
Снежинки ложатся за рамой,
Не тая.
 
 
Но вот мне в окно улыбнулась
Какая-то пешеходка,
Потеря моя обернулась
Находкой.
 
 
Ну, знать, потерял не всё я,
И рад, что кому-то нужен.
Других я, кто жить достоин,
Не хуже.
 
 
Собрал чемодан улыбок
Сквозь тающие года я,
На гуще своих ошибок
Гадая.
 
 
Считая по убыванию
Годы как птичьи  стаи,
Лень – времени убиванием
Считаю.
 
 
И в лицах теперь я буду
Читать то, чего нет в строчках,
А есть только  в книге судеб.
И точка.
 

О знаниях

 
Свободу знанья лишь дают.
На твёрдой почве знаний точных
Как на скале орлиной прочно
Я на своём всегда стою.
 
 
Когда же непрочны они,
То спорщик вязнет в пререканьях,
С презреньем отметая знанья,
Что не вполне согласны с ним.
 
 
Он раб невежества и тьмы.
Им поклоняться склонен в споре,
Ну, что ж, кроты пусть роют норы,
А строить гнёзда будем мы.
 

Сделать сказку былью

 
Познав загадку бытия
И смысл движенья звёзд,
Увидел в нашем быте я
В мир старых сказок мост.
 
 
Где ступы над землёй парят,
И волшебством наук
Несётся печек ровный ряд
Как по веленью щук.
 
 
И сани сами едут здесь,
И яблоко, друг мой,
Показывает мир нам весь,
На блюдечке с каймой.
 
 
Волхвам все благодарны мы
За множество даров,
Мы видим в мире вечной тьмы
Красу чужих миров,
 
 
И видим мы со стороны
Свой мир, гордясь собой,
С поверхности своей Луны
Как шарик голубой.
 
 
Нам волшебство учёных слов
Даёт над миром власть
И понимание основ.
Не прав Экклезиаст?
 
 
Ничто не ново под луной?
Всё так же льётся кровь.
Вражда сметает как волной
Привычный быт и кров.
 
 
Кто виноват? Завет творца?
В нём размноженье – цель.
Страх неизбежного конца
Иль мелочных потерь?
 
 
На всех не хватит в мире благ,
И вот грызня за них,
Вожди, ведущие в Гулаг,
Костры из мудрых книг.
 
 
Враги тут – кто за блеском слов
Умеет видеть тьму,
Кто верит лишь, толпе назло,
Рассудку своему.
 
 
Пугливость стада, зависть, ложь,
Что правдой все зовут,
Экклезиаст, не прав ты, всё ж,
Не суета всё тут.
 
 
Идёт незримая борьба
С безумным большинством,
Бой мема, истины раба,
С наукой – волшебством.
 

Тоска по гармонии

 
Канал ползёт как по рельсам зелёный поезд,
Блестит чешуёй как скользящая прочь змея,
От моста до моста полоса пешеходная, то есть,
Плитка выбита кем-то местами, и думаю я,
 
 
Что энтропия – это процесс разложения быта,
Смысла здравого, совести полураспад,
Камуфляжем порядка бесстыдство прикрыто,
Наспех, грубо, бессовестно и невпопад.
 
 
Тоска по гармонии мира всё длится и длится
Сильней ещё с криками чаек, отчаянно рвущими
тишь,
И себя ощущаешь  крылом зацепившейся птицей.
Вот немного ещё, и как чайка, глядишь, закричишь.
 

Я не пью за новый 17 год

 
Средь веселья и бездумья
Я не пью за новый год,
Потому что сердцем чую
Что он глупым нам несёт.
 
 
На минуту эту между
Декабрём и январём
Возлагаем мы надежды
И чудес прекрасных ждём.
 
 
Что должно сейчас свершиться?
В поддергайке, худ и бос,
Новый год в окно стучится,
Кутая в отрепья нос.
 
 
Просит он у нас смиренья
И согласия терпеть
Неудобства и лишенья,
И при этом славу петь
 
 
Тем, кто нам их всем готовит,
Он  стучит, а за спиной
Дым  пожарищ, пятна крови
И снарядов страшный вой.
 
 
Не его ль к  себе мы  звали,
На посулы  соблазнясь,
Душу  вечную продали
За величие и  власть.
 
 
Он  стучится  всё упрямей,
Он хозяин, а  не гость.
Пусть, себе кто роет  яму,
За него поднимут  тост.
 

Об интеллигенции

 
(О. Мандельштаму)
 
 
Мы живём, подмочив под собою штаны.
Наши речи самим лишь в инете слышны.
И боимся реакции сверху
Окруженья кремлёвского стерха.
 
 
Мы боимся что нас в интернете найдут
И за смятый окурок под суд отдадут.
А за то, что мы интеллигенты,
Нас запишут как раньше в агенты.
 
 
Каждый знает, что он для вождя – бандерлог,
Но как зомби он пишет ругательства в блог.
Как гиббон забавляется в клетке
Вероятностью русской рулетки.
 
 
Ну, а вождь озабочен судьбою страны,
Ему СМИ и вассалы другие верны,
Что ему возмущения в сети,
Наплевал он на глупости эти.
 
 
Победил он Кавказ, но и рулит Кавказ
Он же пишет для нас за указом указ,
Кому в лоб, кому в пах, кому в бровь, кому в глаз
И игнором своим он нервирует нас.
А борцов из служилого люда
Записал справедливо в иуды.
 
 
Его речи как трюк каратиста точны
И позиции в правящем классе прочны,
Он народной любовью отмечен,
Сто тузов его крыть уже нечем.
 
 
Говорят, что у ночи не будет конца,
Но твердим мы, хвативши немного винца,
Что за этой порой беспросветной
Подползёт и рассвет незаметно.
 

Ещё об интеллигенции

 
Интеллигент у нас – очкарик,
И в этом вся вина его.
И вечно вся шпана чинарик
Тушить стремится о него.
 
 
Не школа, но привычки те же,
Шпана, завидуя уму,
За превосходство, как и прежде,
Стремится отомстить ему.
 
 
За то, что он имеет совесть
И честь, хоть не устроен быт,
Живёт умом, в книжонках роясь,
И жизни смысл ему открыт.
 
 
И все богатства и успехи
Всей в  князи вышедшей шпаны-
Всего лишь жалкие утехи
И мишура в сравненье с ним.
 
 
С тем смыслом, что дороже злата,
Ведь наслажденья, что даны
Тем, у кого ума палата,
Недостижимы для шпаны.
 
 
Но месть свою ботаник хилый
Осуществить всегда готов.
И тех, кто хвастается силой,
Оставит завтра без портов.
 

Нехорошая история

 
С кем говорю я? Алло, алло!
А, друг! Пришлось тут
Немного поспорить.
Какое– то любящее Родину хамло
Хочет меня построить.
 
 
И говорит, что историю я,
Хоть много читал, не знаю,
А он ее под себя кроя,
Говорит, что она святая.
 
 
Так что же правда, и как понять?
Орда нам благо иль иго
Быть может, Невский, ей Русь отдав,
Нас всех к процветанию двигал?
 
 
Коль иго – Орда, то был он герой,
Каким его власть малюет?
А, понял! Предатель, за хана горой…
За что же ему аллилуйя?
 

Не верю я…

 
Не верю в то, что пишут в книгах,
В то, чем мы быть должны горды.
Меня гнетёт как будто иго
Мне в кровь проникнувшей Орды
 
 
И от Европы отчуждённость,
И запустенья неуют.
И безнадёжность, измождённость
Мне яд по капле в душу льют.
 
 
Тоской по западному быту
Душа заблудшая болит,
В ней с патриотом недобитым
Сражается космополит.
 
 
Она пытается гордиться
Не принадлежностью своей
К Европе мудрой и столицей,
А к славе варварских царей,
 
 
Что иго ханов продолжают,
Рвут тонкую с Европой связь,
Нам делать что, за нас решают,
Считая подданными нас.
 
 
Но воевать со смыслом здравым
Устал за призрак я, и вот —
Душа не вынесла отравы,
Тошнит её и рифмой рвёт.
 

Переход на зимнее время

 
Мы пережили лёд зимы,
Но, всё ж, не ждём мы чуда ныне
И ощущаем кожей мы
Грядущих заморозков иней.
 
 
Мир тот же. Мы все, вроде, те.
Всё, вроде, так же, как и прежде,
Душа ж распята на кресте
Невоплотившейся надежды.
 
 
Но веру кутая в слова,
Сумбурной оттепели дети,
Мы, пальцы пряча в рукава,
Упрямо думаем о лете.
 

Обида за Родину

 
Историки зовут великой
Страну мою с давнишних пор,
Поскольку звалась Гардерикой,
Но Гардер значило Забор.
 
 
Страна запретов и заборов,
Что словно личные кремли
Чиновники и просто воры
По всей России возвели
 
 
Вокруг невидимых закону
Своих поместий и дворцов.
Страна хибар, ты тихо стонешь,
Под чёрной властью подлецов.
 
 
Твои наличники на окнах,
Твои дороги я любил,
А сколько раз тебя я проклял,
И сколько раз благословил!
 
 
Эх, хорошо б, друзья, ещё нам,
Став и умнее и смелей,
Имения их сделать зоной,
И закрепить запрет законом
Им покидать свои газоны
Роскошных воровских кремлей.
 
 
Себе присвоив государство,
Барыги правят в наши дни.
Его своим привычкам барским,
Заставили служить они.
 
 
И только голос мой свободный
В пустыне душ и в бездне лет
Лишь вопиёт и ветер звёздный
Как снегом заметает след.
 

Что будет?

 
Опять толпа от слов понесла.
Всюду вижу усы Сталина.
От прославления силы зла
Очень сильно устали мы.
 
 
Куда же влечёт нас сумбурный рок?
Все ждут перемены к худшему.
Опять истории трудный урок
Никто из упрямства не слушает.
 
 
Уже толпа как змея потекла,
Идеей погрома беременная.
Потом будет выстрел и звон стекла,
И завершится безвременье.
 

Зазеркалье

 
Тут объектами гордости  стали
Те, кто в  мутных оффшорах мутил,
Тут ведут репортажи из спален
И скрывают дворцы воротил.
 
 
Тут за ненависть б…ь, награждают,
А за честность ворами  зовут,
Тут за совесть и правду сажают,
А за подлость поместья дают.
 
 
С либеральной борясь заварухой,
Как ролдугины и турчаки,
В борзописцы берут «сильных духом».
Как недавно сказал Говорухин:
Там собрались одни смельчаки.
 
 
Имитация правды и чести
Правосудия, славы, заслуг,
Торжество лизоблюдства и лести,
Феодального общества круг.
 
 
Ничего, что тут чёрное белым
Называют властители дум,
Заменяя мимикрией дело,
Забивая химерами ум.
 
 
Мы живём в зазеркалье кромешном,
И с экранов внимаем  вранью,
Приспособиться  можно, конечно,
Но лишь вывернув душу  свою.
 

За «русский мир»

рассказ бурятского ополченца

 
«Нацисты устроили нам холокост
И бой нам решительный дали,
Ведь память советская – в горле им кость,
И ленины им помешали.»
 
 
Мы бродим по свалке, где ямы от мин.
Повсюду распад и руины.
«Нацисты готовы так сделать, прикинь,
Со всею своей Украиной.
 
 
Вот тут похоронен сторонник и друг
Гиви и Васьки Косого.
Прилеплен листок: тут лежит Поллитрук,
Калаш приравнявший к слову.
 
 
Я верю придут времена, когда
Смотрящий в Георгьевском Зале
Собрав пацанов припомнит года,
Когда мы за Русь воевали.
 
 
Слезы нежданной не выжмешь из глаз
Признанием каждого роли,
И выпьет он с нами и примет указ-
Салют отдать в честь Мотороллы.
 
 
И именем Васьки Косого назвать
Красную площадь в столице.
И будем всю ночь по шалманам плясать
И вспомнив Донбасс, веселиться.
 
 
Если  всех не зачистят…»
 

Телемуть

 
Одна программа есть на RENе,
В ней кормится немало ртов,
В ней всяк науку заблужденьем
Представить в красках нам готов.
 
 
На прошлое нам тень наводит,
О бедах будущих твердит,
Там Прокопенко добрый бродит,
Там Чапмэн  на ветвях сидит.
 
 
Бойцы невидимого фронта
Плодят невиданную ложь,
Стреляют в нас с гламурным понтом,
Да так, что  нас бросает в дрожь.
 
 
Извилины нам заплетают,
И сеют в  наших душах тьму.
И смуту в чувствах нагнетают,
Непостижимую уму.
 
 
Рассказами об анунаках
О рептилоидной братве,
Об НЛО, масонских знаках,
О данной богом нам жратве.
 
 
И не поймёшь откуда кипиш,
Когда  бормочет фантазёр,
Что не задворки  Русь, а Китеж,
В величье пряча свой позор.
 
 
Что Русь – источник всех народов,
Он доказать стремится нам,
И что Христос – из Вятки родом,
Что первым русским был Адам.
 
 
И  верит  в сказки  всякий русский,
В духовность и в особый путь.
Не надо водки, ни закуски,
Дай  яд величия глотнуть.
 

Поэты и граждане

 
Что о природе нам писать,
Когда есть хоть один  страдалец? —
Некрасов много лет назад
Сказал, вздевая в небо палец.
 
 
Поэтом мог ты и не быть,
Мог не  играть на пианино,
Мог, правда, ты курить и пить,
Но быть был должен гражданином.
 
 
Теперь совсем другие дни,
И так наивны те призывы.
Недавно значили они,
Что власть свою любить должны вы.
 
 
Потом был осуждён совок,
Стал демократ так называться,
Кто обеспечен был и мог
В движеньях разных тусоваться.
 
 
И вот, мир старый  позабыт.
Гражданственностью  озабочен,
Презрел ты свой мещанский быт,
Хотя любил его ты очень.
 
 
Проникшись  болью за народ,
Ты  просвещеньем занимался,
И у него ты в  свой черёд
Похабных  разных слов набрался.
 
 
Стал членом обществ добрых дел,
Стоял с экологом в пикете,
И с диссидентами сидел
В одном и том же комитете.
 
 
Быть гражданином ныне – крест,
Проклятье и венец  терновый.
Как лепры знак его нам несть
И признак веянья дурного.
 
 
Что значит быть им, знает мент,
Что выдаёт коллегам нашим
Очередной  абонемент
В концерты  с местом у параши.
 
 
Когда у власти солдафон,
Порядок будет как в казарме,
Гражданский дух изгоним  вон!
А всех – в солдаты и жандармы.
 
 
Когда известен  станешь  ты,
Своей позициею твёрдой,
Тебя начнут хлестать менты
По трезвой и гражданской  морде.
 
 
В слугу порядка  не спеши
Свои кидать слова и  понты,
Когда услышишь  ты в тиши:
«Что? Гражданин? Тогда пройдёмте!»
 

Романтик насилия

 
(Посвящение Э. Багрицкому.)
 
 
Романтика – она стремленье
В мир неизведанный шагнуть,
Вина грядущего глотнуть
И  закружиться в опьяненье.
 
 
Сердцебиенье первых встреч,
Игра, что переходит в дело,
Проверка сил ума и тела,
Своей способности увлечь.
 
 
Она любви предвосхищенье,
Она для юношей магнит,
Хотя в себе она таит
Опасности и искушенья.
 
 
И плохо, если дух борьбы
Умы нестойкие склоняет
И в них Добро на Зло меняет,
Меняя полюса судьбы.
 
 
И ложные поставив цели,
Романтика вперёд ведёт.
И в будущем проклятье ждёт
Того, кто этим сказкам верит.
 
 
Еврейский юноша больной,
Невзрачный, бедный и неловкий,
Влюбился мутною весной
Он в деву с царственной походкой.
 
 
И долго подойти не смел,
И был отвергнут с небреженьем,
Но отомстить потом сумел,
Когда страна пришла в движенье,
 
 
И за погромный ужас мстя
И за позор бездомных предков,
Насиловал её, найдя
В салоне юную кокетку
 
 
Под крик «Не надо, пожалей!».
Он только  становился злее,
С презреньем бросил сто рублей,
Отнятых  у попа в аллее.
 
 
Я знаю, то была Россия.
В его глазах  в её лице.
Поэт, что оправдал  насилье,
Конечно, не кончал лицей.
 
 
Певцы романтики  погромной
Во все концы страны огромной
Врывались словно ураган.
В руке фонарь, в другой – наган.
 
 
В башке погромная идея.
На шапке красная звезда.
И пела гордость иудея,
Что из последних первым  стал.
 
 
Жалел  он только, что не мог
Пейсатый пращур видеть это,
Его – романтика, поэта,
Что мести честь отдал в залог.
 

Бюрократический абсолютизм

 
Что сетовать в сети на суету сует.
Конечно знаешь ты, что чести в людях нет.
 
 
И власть убийц. бандюг сменяет власть деляг.
А кожанку с ремнём – малиновый пиджак.
 
 
Оставь свои мечты, не мучай интернет,
Ответов нету в нём, как совести в них нет.
 
 
Тоска по паханам в глазах блатных братков.
Малина – вся страна, держава дураков.
 
 
Тут дух наживы жив, и различить легко
Малиновый отлив чиновных сюртуков.
 

9 мая – день великой пирровой победы Советского государства

 
Таких потерь и мук столетья не видали.
Геройство —это звук, к чему им бравый вид?
Их кровь – им ордена, их раны им медали,
И взгляд их говорит: «Будь проклята война!»
 

О патриотизме

 
Патриотичней нет народа,
Чем наш, хоть дома он как гость.
Иным – Отчизна – где Свобода,
Ему – Отчизна – где погост.
 
 
Он без России б жить не смог,
Всё время повторяет олух:
Россия – БОГ, Россия – БОГ,
Да, бог! Как в Карфагене МОЛОХ.
 
 
Рад исполнять завет отцов
Любви бессмысленной невольник.
Она же любит подлецов…
Такой любовный треугольник.
 

Снег на крыше

 
На крышу снег лёг под моим окном.
И искрами от солнца зажигаясь,
Цветами всеми радуги играясь,
Мильоны брызг рассыпались на нём.
 
 
И кажется, что снег – ночная тьма,
А  свет, его затмивший – это звёзды,
Созвездия, галактик дальних гроздья,
И крыша вся – вселенная  сама.
 

Мороз

 
За окошком  мороз,
За окошком  февраль,
И погодный прогноз
В этот раз не  соврал.
 
 
Я  уткнусь в тёплый шарф,
Буду  умным я впредь,
Осторожно  дыша,
Чтобы не заболеть,
 
 
Буду  снегом  скрипеть,
И стекляшками льда.
Буду, жмурясь, глядеть
На замёрзшую даль.
 
 
Буду как паровоз
Выдыхать белый пар
И февральский  мороз
Принимать словно дар.
 

Искусство

 
Искусство – поиск  красоты
И в этом  Богу подражанье.
А без искусства дни пусты,
Нет  формы, нет и  содержанья.
 
 
Так же, как пуст без Бога храм,
Как сердце без любимых пусто.
Вдыхает душу  в нас игра,
И жизнь вдыхает в нас искусство.
 

Внезапный простой в работе

 
Когда наступит вдруг совсем нежданный праздник,
И вид совсем  другой предметы обретут,
Мы чудо ожидать как в детстве все горазды,
Не ведая, глупцы, что это чудо – тут.
 
 
Привычный ритуал нарушен, богом данный,
Вино на фоне дня краснеет как рубин.
И умиляешься открытием нежданным,
Что нужен  миру ты, бессмертен и любим.