Текст книги "Гости дорогие"

Олег Дрожжин
Гости дорогие

– …Чумовой трип, пацаны, – говорил Щербет, лениво потягивая «Вдову Клико» из запотевшего хрустального бокала, – планета просто… ну я не знаю, млин. Ну вот в «Султане», если зеленью помахать, тебе задницу оближут будь здоров; так вот считайте, что Герония – это «Султан» в кубе, млин. Ваще все можно делать. Хочешь жрать – жри сколько влезет, хочешь ссать – ссы прям на месте, хочешь бабу – бери любую, хоть целку, хоть бабку столетнюю, хахаха! Бабы там, пацаны, одно удовольствие… Кожа чуть синевой отдает, а в целом – как наши, только, млин, в постели просто ураган. Я там как-то с тремя побаловался, так потом два дня в себя не мог прийти: думал, сдох и в раю оказался, ха-ха-ха! Все, что хошь, с этими геронийцами и геронийками делай – ни слова не скажут. Тупые они, я вам скажу. Вы наши гости, мол, а мы – гостеприимные хозяева, должны делать все, чтобы вам угодить… Ноги об них вытирай, а они и рады… Чудаки феерические… Так что, пацаны, я вам так скажу: сто штук убитых енотов – это, конечно, бабки немалые, но, млин, оно того стоит…

Через неделю Щербета завалили. Попытался кинуть горцев на пару лимонов, думал, самый умный. Пришли, объяснили. Хорошо хоть, быстро объяснили – пулей в лоб. Могли бы и помедленнее, с фантазией.

Не то чтобы Стасик сильно горевал по приятелю, но предсмертному совету Щербета их компашка решила последовать: надо ж чтить волю усопшего, млин. Да и соблазн был, мягко говоря, силен. Щербет – трепло знатное, в этом Стасик не сомневался с первой же их встречи; но, по слухам, и другие счастливчики вроде бы отзывались о Геронии примерно в тех же выражениях. Стасик, конечно, пытался пораскинуть мозгами, с чего вдруг геронийцы стелются как тряпки под земных туристов, но вскоре бросил это занятие. Хрен их знает, может, религия у них гостеприимная… Мой дом – твой дом и все такое. Не его, Стасика, это ума дело. Его дело – бабла найти да дружков подбить. Впрочем, их и подбивать особо не надо – видно же, что слюнки так и текут после щербетовских россказней.

За деньгами тоже далеко идти не пришлось. В отличие от Щербета, их компашка пока не занималась собственными делами; на тачки, тряпки и телок хватало денег от родителей. Отец Стасика, зам какого-то помощника какого-то депутата какого-то там собрания, сто штукарей зеленых выдал без колебаний, как только Стасик пообещал, что в следующем учебном году попробует сдать хоть один экзамен самостоятельно. Папашка аж расцвел: молодец, мол, сынок. Растешь, мол, не зря в МГУ мы тебя устроили… Стасик смиренно слушал оду просвещению, ковырял носком персидский ковер и хлопал длинными пушистыми ресницами.

Кулак с Длинным тоже раскрутили родаков без проблем. А фигли, у одного папаша мент, у второго – судья. Как-то раз Щербет, царствие ему небесное, пошутил, что у них троих, мол, налицо три ветви власти: законодательная, исполнительная и судебная. Стасик тогда ни хрена не вдуплил и вообще удивился, что Щербет такие слова знает.

В общем, купили путевки. В специальном агентстве, там наполовину русские работают, наполовину – геронийцы. Как убедился Стасик, те и вправду ничем от землян не отличаются, только кожа слегка синеватая и волосы у всех белые, а так – обычные мужики и телки. Улыбчивые такие, ластятся. Еще бы – за сотню-то кусков и не ластились… Тарабарщину их пацаны поначалу не понимали, но потом им вкололи какую-то байду, и все сразу на галактическом заговорили. Во технологии, поразился тогда Стасик. Это, конечно, не земные ученые придумали, это все тамошнее – Галактического союза или как там его. И корабли космические тоже их. От землян им только место под офисы да бабки нужны.

До Геронии пару дней летели. Ниче так кораблик, симпотный, решил Стасик. Внутри, правда, попсово как-то, будто и не корабль вовсе, а баржа какая. Вот у отца Стасика яхта так яхта, внутри отделана не хуже «Бэнтли Континентал». Ну да ладно, им здесь не жить, можно потерпеть пару деньков. Кулак уже на корабле бузить начал, текилу жрал и пытался капитану морду набить, но Стасик с Длинным его быстро оттащили – экипаж состоял не из геронийцев, а дорийцев, а дерутся эти черти так, что сам Брюс Ли нервно курит в сторонке. Это Кулак по пьяни перепутал; на самом деле жители Союза Доро легко узнаются по вытянутым мордам и остроконечным ушам, что у твоих эльфов.

Прилетели, короче. Погода – класс. Градусов двадцать пять, решил Стасик, и быстренько переоделся в шорты с майкой. Перед выходом на мускулы свои полюбовался – не зря дианабол жрет, ох не зря, – и пошел к трапу вразвалочку. А там уже и Длинный с Кулаком стояли, тоже как один загорелые да мускулистые. Пожалуй, у Кулака масса побольше моей будет, решил Стасик, надо бы выяснить, что он там жрет или колет. Ладно, с этим – потом…

Погранцы оказались улыбчивые, вежливые. Стасик даже удивился: кажется, впервые в жизни он видел чиновников на паспортном контроле, которые действительно были рады гостям. Быстро прошли все процедуры, доехали до города на автобусе. Хотя, конечно, не автобус это был вовсе, а настоящая летающая тарелка. В метре от земли летела и не падала. Стасик сразу такую захотел, чтобы по пробкам московским рассекать, а то в последнее время и мигалка помогать перестала. Пока летели, синекожая тетка в костюме туркомпании впаривала какую-то лажу про историю города, архитектуру и все такое. А Длинный решил времени не терять, проверить на месте все, про что Щербет рассказывал. Когда тетка между сиденьев проходила, он – рраз! шлепнул ее по мягкому месту. Стасик с Кулаком заржали, а Длинный сидит с таким невинным видом и говорит тетке:

– У нас, землян, так принято выражать благодарность за прослушанную экскурсию.

Тут Стасик с Кулаком вообще под стулья сползли. А баба ничего так, поулыбалась. И ответила:

– Очень рада, что вам понравилось. Если пожелаете, расскажу еще что-нибудь.

Вот тогда Стасик понял, что они действительно попали в рай.

Оказавшись в городе, прогулялись малехо. Улицы были непривычно чисты, и пацаны старательно пытались исправить это недоразумение – каждую секунду сплевывая на тротуар. Толку, правда, от этого не вышло: плевки тут же исчезали, будто их и не было вовсе. Стасик подивился на чудесную технологию и плеваться прекратил – зачем зря стараться?

Домики здесь были не в пример московским яркие и в большинстве своем круглые. Сделаны они были будто из бумаги, но Кулак сильно пнул один такой – и покатился с воем, держась за отбитую ногу. Крепкая бумага оказалась, Стасик с Длинным полчаса еще ржали, глядя на прихрамывающего Кулака.

В общем, странная планетка. И прохожие все друг другу улыбаются. Больные, что ли, подумал Стасик. Ну да ладно, главное, что мы здоровые, решил он и больше на прохожих внимания не обращал.

Наконец нашли вроде бар поприличней. Бухнулись за столик, Длинный отработанным движением отоварил официантку по пятой точке. Сказал:

– Слышь, киска, здесь пойло нормальное бывает?

Официантка расплылась в улыбке и нажала какую-то кнопочку на столе. Тут же будто из воздуха появилось три запотевших бокала с зеленоватой жидкостью внутри.

– Опа-на, – с восхищением сказал Длинный, – щас заценим…

Заценили основательно, не меньше чем по литру на брата; кнопочка эта очень удобной оказалась. Наконец Длинный – похоже, он взял на себя роль специалиста по связям с общественностью, – подозвал ту телку, которую пацаны за официантку поначалу приняли (какая же она теперь официантка, раз блюда сами на столе появляются?), и тихонько так спросил:

– Скажи, сладкая, а правда, что у вас любую телку можно того… Трахнуть?

– Вы имеете в виду – заняться сексом? – пропела девушка.

Стасик с Кулаком заржали, Длинный же как ни в чем не бывало сказал:

– Именно так, милая леди. Заняться сексом.

– Да, конечно, – улыбнулась она, – наши законы и религиозные верования обязывают нас быть бесконечно толерантными к любым вашим потребностям и пожеланиям.

– Эээ… А вот с тобой, сладкая моя, я могу заняться сексом?

– Разумеется, – еще шире улыбнулась девушка. Стасик с Кулаком притихли.

– Прямо сейчас? – слегка ошалел Длинный.

– Да, если это не будет мешать другим нашим гостям. Поскольку в данный момент в заведении никого из инопланетных друзей, кроме вас, не присутствует, то вы должны поинтересоваться лишь у ваших товарищей, не будут ли они возражать против вашего секса со мной.

Длинный пару секунд переваривал информацию, затем повернулся к пацанам и с совершенно очумелым лицом спросил:

– Господа, вы не против?

Господа были не против. Стасик так вообще пребывал в легком шоке – до конца не верил, что все, что говорил Щербет, окажется правдой.

Когда Длинный вернулся из какой-то служебной подсобки, где происходил процесс сближения народов Земли и Геронии, он плюхнулся на кресло и с блаженным видом выдохнул:

– Чума, пацаны…

Стасик тут же почувствовал легкий укол зависти: почему это Длинный вечно успевает все первым? Кулак, кажется, тоже возбудился.

– Не ссыте, бакланы, – почувствовав общее настроение, добродушно процедил Длинный, – и вам щас девах найдем…

В течение недели пацаны отрывались по полной: пили все бухло подряд, курили, лизали и нюхали всю дурь, что могли найти, били морды всем, кто попадался под руку, и обеспечивали межпланетные половые контакты со всеми, на кого хватало сил. В последнем преуспели особенно, перепробовав все, о чем только может мечтать нормальный пацан: и худеньких, и толстеньких, и молоденьких, и стареньких, и по двое-трое, и по шестеро-семеро, и в воде, и в автобусе, и на крыше отелей, и посреди пешеходного перехода… Все было дозволено, абсолютно все.

«Наши законы и религиозные верования обязывают нас быть бесконечно толерантными к любым вашим потребностям и пожеланиям», – выучил наизусть Стасик и время от времени повторял, как скороговорку.

На восьмой день, когда ничего, кроме воды, в рот уже не лезло, а перетруженные болты невозможно было поднять и домкратом, пацаны слегка взгрустнули. Сидели молча в шикарном номере, размышляли о вечном. Кулак задумчиво бросал в дверку длинный узкий клинок – его когда-то научил этому кореш, прошедший спецназ. Бросал хорошо, Стасик аж загляделся. Клинок входил в дверь чуть ли не по самую рукоять. К сожалению, следов на двери не оставалось – все дырки затягивались сразу же после того, как Кулак вынимал нож.

– Пацаны, у меня идея одна есть, – сказал Длинный, приподнявшись на диване. Когда он так говорил, Стасик мгновенно чувствовал подъем сил – фантазия у Длинного была что надо.

– Так вот, пацаны, вы знаете, кто такой Зигмунд Телль?

Пацаны помотали головами.

– Деревенщина… Короче, жил такой крендель то ли в Италии, то ли в Польше… В Средние века, короче. Психотерапевтом работал. Он просек тему, что все траблы в голове из детства идут. И решил, значит, из детей своих нормальных пацанов сделать, четких и дерзких, чтоб по жизни не ссались от страха: ставил их в ряд, на голову каждому клал яблоко, а потом шмалял из лука. И сбивал яблоки – так, чт

...

конец ознакомительного фрагмента