Текст книги "Катунь Коварная"

– Да здравствует Первое Мая! – Громко и протяжно всколыхнул колонну идущих сельских жителей директор Совхоза.

– Я поздравляю Вас, с досрочным перевыполнением плана!

– Ура товарищи! – Продолжал торжественно кричать лозунги директор совхоза Горин.

– Ура! Ура! Ура! – Кричали проходящие колонны сельских тружеников села Верх-Катунского.

– Дорогие товарищи! – Продолжал Горин. Вы посмотрите, каких героев мы вырастили для нашей страны! – Похлопывая по плечу, стоящего рядом с ним Димку Дымова. – Я торжественно обещаю, что если эта молодая пара поженится и останется у нас в совхозе, то мы выделим нашей молодежи отдельную благоустроенную квартиру. Так, что ждем вас друзья после праздника с заявлением в загс и в совхоз на работу! Ну, что, правильно товарищи?! – Горин, наслаждаясь своим неожиданным решением, хотел услышать подтверждение народа.

– Ура! Ура! Ура! – Задорно подхватили идущие колонны.

Димка ничего не понимая, что и почему с ним происходит и от куда свалилась на него такая слава перед своими сельчанами, крепко обнял свою Галю и, не задумываясь, предложил ей выйти за него замуж. Галя, не могла ответить ни чего вразумительного, только хлопала своими длинными ресницами и широко улыбалась, показывая свои красивые белоснежные зубы. Она еще совершенно не была готова к такому неожиданному повороту событий в своей жизни. Она еще несколько минут назад думала, что вот, вот приедет Димка, и они с ним встретятся. А потом, наверное, будут дружить, общаться и ходить на танцы. Ну и все такое, как у всех. А здесь, бах, и сразу замуж! Но она уже ни чего даже и не хотела думать. Она была согласна уже давно. Она была согласна связать свою жизнь с Дмитрием еще до его службы в Армии. Или даже где-то там в их далекой затянувшейся переписке длинных писем, которые она аккуратно складывала у себя в тумбочке перед кроватью. И когда ложилась спать, перечитывала их по нескольку раз, поглядывая на фотографию Димки, стоящей в красивой рамочке на письменном столе ее комнаты. Да, она была согласна выйти за него замуж.

Она хотела, что-то сказать, но у нее получалось только короткие и беззвучные вздохи. И расплывшаяся улыбка и счастливые большие и влажные глаза подтверждали ее согласие. Димка еще раз переспросил ее:

– Галя! Выходи за меня замуж!

Галина уже не слышала Димку, прибывая в эйфории своих чувств, только ее ресницы все чаще и чаще виновато хлопали, как дворники на автомобильном стекле, очищая ее доверчивые глаза от накатившихся слез радости.

Проходящие мимо трибуны колонны земляков остановились и начали скандировать и кричать:

– Галя!

– Галя!

– Галя!

Она, пересилив себя, смогла только покачать в знак согласия, Димке головой. И уткнувшись своим лицом в его новенькую красивую форму, стыдливо расплакалась.

– Она согласна! – Гордо вскликнул Димка.

– Они согласны! – Еще громче закричал директор совхоза Горин.

– Ураааа! – Вырвался раскатистый звук, кричавших сельчан, остановившихся у трибуны.

– Ну что ж! – Радостно обратился к молодой паре, директор Совхоза.

– Я Вас поздравляю с праздником! А после праздника, жду тебя в к себе в кабинет в гости с заявлением на работу! – Горин подбадривая и похлопывая по плечу Димку, весело улыбнулся по отцовски.

Димка с Галей, махая руками своим сельчанам, спустились по лестнице с трибуны и направились к поджидающему их автомобилю Волга. Не успев ступить на родную землю, их окружили Димкины друзья. Те ребята, с которыми он еще совсем недавно служил в Армии за границей. С кем еще несколько дней назад он расстался в Москве, после курьезного события, когда он потерял свои документы. И как одна милая девушка очень сильно помогла ему вернуть эти документы. И не только документы. Она заставила Димку думать совсем по-другому. Он на мгновение вспомнил некоторые минуты, которые остались в его памяти после встречи с той далекой Татьяной, которая осталась там, далеко в столице нашей Родины. Интересно, подумал Димка. Чем она сейчас занимается? Наверное, она сейчас где – то там, на большом Первомайском параде, вместе со своим отцом. Димка хотел еще что – то вспомнить, но крепкий удар по его плечу, привел его воспоминание в чувство и реальность происходящих событий сегодняшнего дня.

– Здорова, Димон! – С раскрасневшимся лицом к нему подошел Борис Савин. – Ну, ты даешь! – Удивался он. – Ты где такую «тачилу» прибомбил? Мы же вроде бы недавно расстались в Москве, у тебя такой не было?

– Здорова Борька! – Димка окончательно пришел в себя.

– Здорова пацаны! – Он оглянулся и увидел, что все ребята, с которыми он расстался в Москве, стояли здесь вокруг него, но только уже в гражданской одежде. Он, улыбаясь от счастья, сразу не мог сообразить, что вообще происходит сегодня с ним. Все как в настоящей сказке, безумно красиво и приятно.

– А вы что тут делаете? – Невольно выдохнул Димка вопрос из улыбающегося рта.

– А мы решили здесь отметить наше возвращение домой!

– За одно и тебя встретить! – Мишка Мачехин подхватил разговор.

– Вот и отлично! – Выплеснул Димка. – А это моя Галя! Познакомьтесь! – Димка представил свою девушку ребятам.

– Да уже вся деревня знает, что это твоя Галя! – Засмеялся Сенька Злобин.

– Ты лучше давай веди нас к себе домой, раз уж последний прикатил из Армии.

Димка на крыльях радости и восторга всего происходящего, быстро поблагодарил водителя Волги, сказав ему огромное спасибо и передал большие благодарности Первому секретарю крайкома, взял свой дембельский чемодан и пригласил всех друзей к нему домой, где его давно уже ждали родители.

Он совершенно не чувствовал никакой усталости после долгого перелета и переезда из Барнаула до своего Родного села. Солнце игриво заглядывало каждому прохожему в лицо и прищипывало своими весенними лучами, заставляя отворачивать в сторону лица от прямых их попаданий. На площади в центре села собралось очень большое количество людей. Казалось, что все жители сегодня вышли на празднование Первого мая. Хоть уже и закончилась самая главная торжественная часть, но люди все равно не очень торопились расходиться по своим домам. Вся страна отмечала Весенний Советский праздник.

Димка со своими товарищами сослуживцами пробивались от центра площади через толпу земляков, окружив Галю в плотное кольцо. Лишь только, голубой форменный берет, на Димкиной голове, ярко мелькал среди красных первомайских транспарантов. Казалось бы, что каждый житель села, хотел поздравить Димку с прибытием со службы, пока они пробивались сквозь толпу земляков. Но больше всего, они конечно хотели поучаствовать в виде гостей на возможной будущей свадьбе Димки и Гали. Ведь всем известно, что в деревне такие торжества просто так не проходят, а уж если гуляют, так гуляют на всю катушку. Даже совсем не важно, бедный ты или в достатке, главное, чтобы ты пригласил всех, а уж они тебе все сами организуют и помогут. Главное быть приглашенным на праздник или торжество. Такая уж она Русская душа. И не чем ее не переделать и не сломить. Она огромна, сильна и широка, как далекий Тихий океан. А уж если ее разбудить или не дай бог обидеть, тогда пиши – пропало. Тогда обидчику не найдется тихого и укромного местечка на всей земле. Но самое главное, эта душа умеет прощать. И как прощать то, да так, что после этого прощения начинается праздник еще больше и ярче предыдущего. Тогда обидчик может стать самым близким другом, или даже названным братом. Главное, чтобы это было искреннее прошение о прощении, самое, что ни на есть душевное, от всего сердца. И тогда за этого названного друга или брата, можно и в огонь и в воду. Вот такая она настоящая Русская душа, которую ни кто не может соизмерить и ни чем и ни как. Наверное, потому, что сама Вселенная необъятная как Русская душа. Наверное, потому, что в этой душе есть та частичка огромной Вселенной, которая является неотъемлемой ее частью.

Весть о триумфальном возвращении Димки, со скоростью молнии облетело все село. И пока он с ребятами пробивался пешком к дому своих родителей, там уже все его ждали и накрывали праздничный стол.

Нет, Димкины родители не пошли на демонстрацию Первомайского парада. Они ждали своего сына из Армии и, конечно же, готовились к этому важному событию. А так, как они проживали совсем недалеко от центра села, то и Димкин путь с его друзьями, не занял много времени.

Димка шел, обняв за плечо свою ненаглядную Галю, разглядывая знакомые деревенские дома, которые только, только просыпались от зимней спячки и их дворы были еще совсем не убранными. А перед оградой возвышались серые кучи из угольной золы, из-под которых кое-где выглядывал еще не растаявший грязный снег, все дальше и дальше прячась под шубы этой самой угольной золы из прошлогоднего отопительного сезона. Но это было только в тех местах, где солнце, своими лучами не дотягивалось до низин и там, было еще совсем сыро и грязно. Но в основном, к празднику, жители полностью провели субботник и навели во всем селе порядок. Дым от весенних костров надолго оставлял знакомый запах, который чувствовался с каждым вздохом. И эти вздохи весеннего воздуха вперемешку с костровым дымом, хотелось вдыхать полной грудью. Запах весенних костров, как то по-особенному, щекотал ноздри и во всем теле сразу поднималось настроение и прилив неведомых сил.

Димка то и дело крутил своей головой по сторонам, постоянно поправляя, на затылке свой армейский берет. Ребята шумной толпой несли его дембельский чемодан, а Галя все ближе и нежнее прижималась к нему.

Все проходившие мимо жители узнавали Димку и радостно приветствовали его с возвращением.

Уже почти перед самым домом им повстречался местный умалишенный Аркашка Болтайкин.

Аркашка считался местным дурачком. Он всегда ходил в одном и том же, темно – коричневом пальто и зимней цигейковой шапке, в старых грязных шароварах и в войлочных ботах на босу ногу. И совершенно не важно, какая была погода на улице, зима или лето. Ни кто точно не знал, сколько ему было полных лет, но на вид ему всегда было чуть за пятьдесят. Его вечно неумытое лицо, всегда покрывала рыжая щетина, двухнедельной небритости. Как будто она у него дальше не вырастала, или он ее, подстригал каким то специальным оборудованием. Да какое там оборудование в деревне, да еще тем более в его доме в виде завалившейся землянки, который располагался на высоком берегу реки Катуни. У него даже в огороде, кроме картошки ни чего не росло. Чего уж там говорить о каком то там парикмахерском оборудовании. Димка был еще совсем маленький и помнил этого Аркашку. Еще тогда, в давнем детстве, Аркашка ходил точно так же. Он носил очки, с толстыми линзами и одна линза всегда была у него разбитая, а душки этих очков, были связаны сзади старой грязной бельевой резинкой, так, чтобы очки не соскакивали с его головы. Почему-то еще тогда в детстве все ребятишки очень боялись Аркашку. Даже взрослые пугали своих детей его именем. А вот почему так происходило, Димка как то не задумывался. Да и ни кто из его друзей не придавал этому, ни какого значения. Правда, как то отец говорил, что этот самый Аркашка, был когда-то значимым человеком и он когда то учился в институте и даже состоял в Партии и был большим начальником где-то в средней Азии. Но что-то с ним произошло. Или он сильно запил. Или что то, где-то пошло у него не так. И он сделался дурачком и ходил по деревне, нюхая сильный табак. А когда вдыхал эту ядреную смесь, поднимал голову в небо, всегда, с кем-то там разговаривал, при этом очень громко матерясь, после чего очень сильно чихал и проклинал Коммунистов, грозя им кулаком. А потом шел дальше, улыбаясь во весь беззубый рот. Все знали, о его чудачествах и никто не принимал его в серьез. Это уже потом, далеко позже Димка поймет, что, наверное, так устроена жизнь, что в каждой деревне обязательно есть свой дурачок, или даже несколько. А уж в городе, их хоть пруд пруди, на каждой остановке можно встретить. Ему даже иногда хотелось построить большую коммуну для таких людей. И пусть бы они там себе жили и не тужили. А так они живут среди обычных людей, как взрослые с детским умом. А люди над ними потешаются.

– Неправильно это, нельзя так! – Думал Димка.

Почти поравнявшись с ребятами, Аркашка вытянулся по стойке смирно, прижал к себе свою полку, как винтовку, которая была ему в виде старческого посоха, и пошел на встречу строевым шагом, чеканя старыми ботами по просохшей тропинке.

– Здравия желаю товарищ генерал! – Отрапортовал Аркашка, проходя мимо Димкиной команды.

– Здорова, Аркашка! – Весело поприветствовал его Димка.

– А, помнишь меня! – Показал беззубый рот Аркашка Болтайкин.

– Да где уж тебя забудешь! Ты зимой и летом, одного цвета! – Димка явно съязвил, но совершенно не со зла, а так для юмора.

– Вот молодец! А вот на-ка, табачку понюхай солдатик, пока время свободное есть. А то скоро не будет этого времени. Скоро война будет солдатик. Скоро воевать будем. Совсем скоро. – Аркашка достал из кармана целую горсть мелкой зеленой смеси и протянул Димке.

– Спасибо за угощение! Но я не нюхаю табак. Тебе самому пригодится. – Вежливо отказался Димка. Ребята дружно засмеялись.

Аркашка задрал голову к небу и громко закричал.

– Вот этого не забирай на войну! – Пальцем показывая на Димку. – А вот этих всех остальных забирай. – Поправляя зимнюю шапку на нестриженной копне волос, добавил Аркашка. – Ну, все, он тебя не заберет. Я ему сказал, он тебя запомнит. – Засмеялся Болтайкин. Он по привычке достал из кармана большую щепоть табака и положил его на грязную ладонь, разделив на две кучки. Затем, поочередно вдохнул их в свой разбухший от табака нос и, попрощавшись, несколько раз громко чихнул, не прикрывая беззубый рот, распыляя зловонных запах вокруг. Привычно утерев грязной ладошкой рыжую щетину, он пошел, шаркая по земле старыми расстегнутыми ботами.

Ребята проводили его взглядом, покрутив указательными пальцами у виска.

– Во дурень, так дурень! – Выпалил Борька.

– Какая еще ему война? Отвоевали уже, дембель пришел! – Сплюнул сквозь зубы Мишка Мачехин.

– А что, у нас в Сростках такой же дурень живет. Его зовут «Карколыга»! – Подхватил Сенька Злобин. – Так, он вообще всякую пургу метёт. И никто на него внимания не обращает. Ему главное на бутылку красненького наплести разной ерунды и все нормально. К вечеру уже глядишь, у какого-нибудь забора, в обнимку с кирзовым сапогом обнимается. – Добавил Сенька.

– Не обращайте внимания на него. Он всегда что-нибудь буровит не понятное. – Успокоила ребят Галина. – А у нас так говорят, что если встретится на пути Аркашка Болтайкин и начнет чихать, значит будет тебе счастье! – Немного стесняясь, виновато прикрывая ладонью свои красивые зубы, рассмеялась Галя, еще ближе прижимаясь к Димке.

– Ой, Димка! Сынок, ты ли это? – Раздался звонкий голос.

– Мама! – Увидев женщину, стоявшую у калитки, Димка невольно вскликнул по-детски и, одев на голову Галины свой армейский берет, побежал к матери навстречу. Преодолев мгновенно, несколько десятков метров, Димка крепко обнял свою мать. Они стояли несколько минут обнявшись молча, только мама, по-женски всхлипывала и роняла слезы на его солдатский китель. А Димка крепко зажмурился и приговаривал:

– Ну, вот и все мама, я вернулся, жив и здоров.

Немного упокоившись Валентина Павловна, вытерла уголком своего платка слезы и немного виновато сказала:

– А я смотрю, вроде бы Галя идет с кем-то. А сердце так и забилось, так и застучало. Ведь каждый день ждем. – Она снова затрясла своим подбородком, пытаясь сдержать слезы.

– Мамочка, да успокойся! Все хорошо, я вернулся! – Успокаивал ее Димка.

– Тётя Валя! – Подхватила Галина. – Правда, Ваш сын, настоящий бравый солдат?! Наоборот, надо радоваться. Вон, какой красавец!– Галя снова прижалась к Димке.

Валентина Павловна понемногу успокоилась. Глаза ее заблестели и налились жизненной радостью. Наконец-то ее долгие дни и ночи ожидания переживаний сошли на нет. Кто может понять сердце матери, если только не такая же мать, которая рожает, растит, а потом провожает куда-то в неведомую даль своего сыночка. И что с ним там может случиться, известно только одному господу Богу. А она уже провожала и встречала второго сына. И вот, наконец, он вернулся живым и здоровым.

– Ой, что же это мы тут стоим на улице? А ну давайте все в дом! – Взяла инициативу в свои руки Валентина Павловна. – Радость-то какая! Вот видишь Галя и на нашей улице сегодня праздник! – Кокетливо засмеялась она, провожая гостей и сына в калитку своего двора. Димка не выдержал и быстро поспешил в свой родительский дом, на ходу бросив по привычке стоящему возле будки старому псу:

– Здорово Буян! А ты нисколько не изменился! – На ходу бросил пару фраз Димка. – Подожди немного, я сейчас! – Он прибавил шагу.

Пес вежливо завилял пушистым хвостом и приложил уши. Давая понять, что он тоже узнал старого хозяина, пусть даже в незнакомой ему одежде.

– Ну, здорово, сынок! – Выходя из дома, на крыльце встретил Димку его отец Николай Григорьевич. – Прибыл, значит! – Строго взглянул он на сына.

– Здорова, батя! – Димка кинулся к отцу в объятия.

– Э, брат! – Протянул и сделал шаг назад Николай Григорьевич. – Тебя чему два года в Армии учили? Где дисциплина? А ну, доложи, как положено! – Скомандовал Николай Григорьевич. Нет, он не был военным. И даже не был военным офицером в отставке или на пенсии. Он только так же когда то служил в Красной Армии и был танкистом, почти сразу после войны, но только три года, а не два, как сейчас. Он был обыкновенным геологом и много чего повидал в жизни. И ему приходилось работать вместе с разными людьми и плохими и хорошими. А что такое геолог? Это постоянные неудобства, тайга и палатки, болота и горы. Так, что в такой работе дисциплина была, ой, как нужна. Без надежной дисциплины в геологии н чего не выйдет. Поэтому, Николай Григорьевич, воспитывал своих сыновей в духе настоящего патриотизма и стальной закалки.

– Виноват, товарищ отец! – Димка сделал пару шагов назад, поправил солдатский белый ремень с начищенной до блеска пряжкой со звездой, одернул китель и, вытянув руки по швам, доложил.

– Товарищ отец! Демобилизованный Сержант Дымов, прибыл к постоянному месту прописки, для дальнейшего проживания! За время несения службы, происшествий и чрезвычайных положений не случилось! Жив и здоров! Готов к дальнейшему прохождению службы и трудоустройству на гражданке! – Димка выпалил без запинки и заулыбался, ожидая отцовского приветственного слова.

– Вот так то! – Улыбнулся Николай Григорьевич. Теперь вижу, что ты настоящий солдат! Ну, здорово, сынок! – Теперь Николай Григорьевич, уже крепко и по-отцовски обхватил Димку, да так, что у Димки, что-то хрустнуло под ребрами. Как бы он хорошо не занимался спортом в Армии, но тут Димка осознал, что до отцовской силы ему еще очень далеко.

– Ну, что ты, батя, задавишь родного сына. Ну, ты и силен! – Попытался вырваться из железных объятий отца, Димка.

– Да ладно тебе отец! Ты мне еще его инвалидом сделай! – Заступилась за сына подошедшая Валентина Павловна.

– Эх, ты, «едрит тваю мать»! – Еще крепче сжал сына Николай Григорьевич. —Настоящий солдат! А ну, давай поборемся со мной! – Отпустив Димку, предложил отец.

– Ага, давай, щас тебе устроим тут фигурное катание! – Снова вмешалась Валентина Павловна.

– Да уж, батя, тебя, пожалуй, поборешь! – Виновато улыбнулся Димка.

– Да шучу я, шучу сынок! – Николай Григорьевич еще раз обнял сына и похлопал его по плечу. – Давай зови всех гостей в дом, стол уже накрыт!

– Хорошо отец! А ну ребята, давай заходи в дом, дембель отмечать будем. – Он крепко прижал Галю к себе. —Ура! Наконец -то я дома! – Закричал Димка, задрав лицо в небо. Он очень долго ждал этого момента. И сейчас это все произошло. Но скорее всего, еще происходило и он не знал, как это все закончится. Но он точно не ожидал, что все произойдет именно так, как будто, кто-то, написал интересный сценарий и сейчас снимает кино с Димкой в главной роли. Щенячья радость, как проворная мышка, ни как не могла, удержатся у него внутри и то желание, огромное желание встретится с главной своей мечтой. С той одной и неповторимой, могучей и величавой, любвеобильной и коварной, дерзкой и ласковой, которую невозможно сравнить ни с кем и ни с чем. Это та красавица Катунь, на которой, он провел все свое детство и, даже уходя в Армию, он приходил попрощаться с ней и просил как мальчишка, чтобы она обязательно его дождалась. А теперь, их разделяли, всего несколько десятков метров и между ними, уже не было ни каких преград. Он уже слышал ее неповторимый голос. Ее бурное течение с каждой минутой, все ближе и ближе стремилось к нему навстречу, вгрызаясь холодной волной в высокие песочные берега, жадно обрушивая их большими пластами и поглощая в своих пучинах.

Димка, чувствовал ее близость и даже свежесть ее дыхания и ни как не мог устоять перед моментом грядущей встречи. Он еще крепче обнял Галю и спросил:

– Скажите, а где сейчас Катунь?

Другой бы удивился такому вопросу и посчитал вопрошаемого совершенно не нормальным. Но каждый житель села отчетливо знал, что река Катунь, постоянно меняет свое русло. Один год, она может протекать очень далеко от села, а в другой год, за время паводка, она может слизать не только берег, а и все село, если вовремя не одуматься. Такая уж она коварная эта Катунь. Многие люди в разных поколениях складывали о ней легенды и небылицы. Скорее всего, от того, что она до сих пор ни кому не покорилась, да и, наверное, не покорится никогда. Она вольная, как молодая цыганка. Сильна, как былинный богатырь и нежна, как белый и пушистый одуванчик.

– А Катунь совсем рядом! – Улыбнулась Галя.

– Да тут она. – Добавил отец. – Совсем рядом, как будто в гости идет. Уже две улицы смыло и скоро до нас доберется. Мы уж и не знаем, что делать. Говорят, что скоро будут дамбу строить, чтобы все село не смыло. – Развел руками Николай Григорьевич.

– Ты гляди, что творится! – Удивленно присвистнул Димка. – Это она за мной. Это она соскучилась шибко. – Димка заметался на крыльце дома.

– Вы давайте проходите в дом, а я щас! – Он уже не мог сдерживаться и, оставив всех, даже свою ненаглядную Галю, он как ураган помчался на берег.

– Димка! Куда ты? – Закричала вслед Галя.

– Пусть бежит! Пусть побудет чуточку один, уж очень он ждал этого момента. – Успокоил ее Николай Григорьевич. – Пойдемте в дом, он скоро вернется. – Он посмотрел в след убегающему сыну и добавил:

– Ну, вот и последыш, вырос.

Димка мчался пущенной стрелой, выкладывая все силы, которые он накопил во время службы в Армии. Сейчас он не жалел их ни сколько, да и для чего, если он уже вернулся домой. Сняв солдатский ремень и захлестнув его на руке, он бежал, как спринтер, преодолевая мировой рекорд. Только значки и юбилейные медальки на его груди, звенели в такт его спринтерского бега.

Он помнил, как прощался с ней. Он помнил все. И вот еще два шага и он на ее берегу. А она, как будто чувствовала его, с самого утра поднялась почти на целый метр и готова была броситься к нему в объятия.

Димка остановился на самом краю высокого и обрывистого яра, расставив руки в стороны. Поток прохладного воздуха снизу от реки, пронесся по его лицу, оставляя знакомый до боли, запах речной свежести от родных мест. Он застыл, закрыв глаза и молча, воспроизводил в своей памяти те места, куда он прибегал раньше и где часами сидел на берегу и почти вслух разговаривал со своей коварной любовницей. Он вновь вспомнил, как очень давно, когда на спор, он переплывал главную протоку Катуни, у него вдруг, свело ногу, и он начал тонуть. Обычно, если такое случалось, человек уже ни как не мог спастись, потому, что вода в реке была очень холодная, а течение очень быстрым. Он почти уже утонул и начал захлебываться, уйдя под воду с головой, но что-то произошло, и река его вытолкнула и даже своим течением выбросила на песчаную отмель к берегу. Он потерял сознание и очнулся только тогда, когда она своей волной ласкала его лицо, лежащее на песке. Мальчишки тогда сильно испугались и даже начали поговаривать, о том, что здесь поселился водяной. Но Димка после этого случая, стал хорошо понимать, что река, она такая же живая, как и все остальное вокруг. И к ней нужно относиться с огромной любовью. И она ответит тебе обязательно тем же.

– Я вернулсяяяя! – Не открывая глаз, протяжно закричал Димка. – Я вернулсяяяя! – Повторил он.

Резкий порыв, прохладного ветра, как будто от самого течения, пронзил его тело тысячами острых иголок так, как это бывает, когда долго сидишь или лежишь и потом встаешь и от того, что кровь долго не попадает в сосуды, начинаются колики в том месте, куда она не попадала. И от этого становится, как то не по себе или не привычно. Но это чувство, конечно же, неописуемое и интересное. В сознании ты знаешь, что данный орган у тебя на месте и все в полном порядке, а чувства совсем не такие, как обычно и ты иногда представляешь эти покалывания, как будто вместо иголочек миллиарды звездочек в космосе. То же самое сейчас происходило со всем Димкиным телом. Он чувствовал, что ее дыхание проходит сквозь его тело и каждая клеточка его организма приветствует это дыхание с огромной любовью и радостью, оставляя в себе малую частичку этой радости, зажигаясь яркими невидимыми огоньками, как звезды в ночном небе.

Он стоял как памятник с закрытыми глазами и разведенными в сторону руками. Она шумела своими водами, издавая звук непохожий ни на что. Как будто бы тысячи волокуш по дороге одновременно тянули огромные стога сена. И этот шум от бороздящих по земле тяжелых волокуш, уходил глубоко в землю и потом ровным низким шипящим звуком, повсеместно выходил из нее на поверхность до самого неба. Он стоял, как огромная стена. Он был серым на вид. Но что-то в этом звуке, было притягательное, живое и немного страшное. Когда, тихой ночью слышался этот мощный звук, порой по всему телу пробегали зыбкие мурашки. Они стремились друг к другу, как влюбленные после долгой разлуки. И вот сейчас, перед самыми объятьями они остановились на мгновение, чтобы насладиться запахом встречи, которую разделял только высокий берег.

– Встречай! Я вернулсяяя!!! – В третий раз закричал Димка, стоя на самом обрыве, не открывая глаз, прогнув вперед тело и раскинув руки. Она услышала его и в следующий момент, бурное течение ледниковой воды ударило в песочный берег, и он стеной плавно обрушился в этот поток так, как это бывает, когда саперы делают точечный подрыв и здание складывается, как карточный домик не причиняя ни какого вреда окружающим.

Димка знал, он чувствовал, он был уверен, что с ним ни чего не случится. И поэтому ни сделал шаг назад, он вместе с отвесом всего берега, подмытым бурным течением реки плавно обрушился в воду. Да, со стороны это было ужасное и страшное зрелище. Да он упал в воду вместе с берегом, состоявшем из земли, глины и песка. Да, он упал в реку, прямо в солдатской одежде и в сапогах. Но он не хотел, противится этому. Он чувствовал и знал, он был готов именно к такой встрече. Он упал в реку совершенно не повредив себя, а холодный поток, быстро подхватил его и, омыв чистыми водами, как когда то давно вынес его на отмель песчаной косы. То чувство, которое было с ним там, на верху, то приятное покалывание от свежего ветра, продолжилось там, в реке, но уже от холодной воды.

Все, кто хоть раз, когда-нибудь купался в Катуни, знают, что когда заходишь в ее воды, они даже обжигают тело. Это обжигание происходит именно в виде покалывания миллиардами тоненьких и невидимых иголок. Димка в полной эйфории испытал это чувство в полном объеме своего тела и всей души. Он, как единое целое слился с огромным потоком своей реки, не замечая ни чего вокруг. Он был в ней. И она бережно несла его в себе.

Они встретились, войдя друг в друга, отдавая свою энергию без остатка, как настоящие любовники.

Уже немного позже, когда он возвращался домой, насквозь мокрый, как лягушонок, он вспоминал, как когда то в первый раз он прыгал с самолета и летел в низ, его молнией захватывали мысли, а что если парашют не откроется? Тогда я ни когда не увижу свою Катунь. Но все, в конце концов, закончилось благополучно и сейчас он мокрый, обессиленный, но очень довольный и радостный возвращался домой. Конечно же, по возвращению он переполошил родителей и свою Галю. Лишь ребята сказали, что он настоящий десантник и выполнил свой главный прыжок, приводнившись прямо в реку. А в Армии, за такие прыжки, благодарности объявляли. Но чуть позже, все успокоились и приняли это за случайность, а Димка, этот момент запомнил на всю жизнь и сохранил, как очень многозначительный знак в своей жизни.

– Ало! Дежурный по Райвоенкомату, прапорщик Матвеев слушает!

– Товарищ прапорщик! С Вами разговаривает адъютант заместителя начальника штаба Западно-Сибирского Военного округа, капитан Решетин.

– Слушаю товарищ Капитан! – Матвеев отодвинул в сторону железную кружку с горячим чаем и привстал, ожидая, что сейчас будет что-то очень важное.

– Товарищ прапорщик! Срочно примите телеграф со знаком секретно. Так же, объявите тревогу, по категории помер один. Срочный сбор всех кадровых офицеров и прапорщиков в здании райвоенкомата на 15. 00. В 15. 00 будет срочный приказ Министра обороны СССР. – Передал Капитан Решетин!

– Адъютант Заместителя начальника штаба Западно-Сибирского Военного Округа.

– Кто принял?

– Принял прапорщик Матвеев! – Вытянулся по стойке смирно, помощник военкома.

– Не забудьте сделать в журнале соответствующую запись, товарищ прапорщик.

– Всего доброго! – В черной трубке раздались короткие гудки.

– Есть, товарищ капитан! – Уже в никуда отрапортовал Матвеев, медленно садясь на деревянный стул.

– Это что еще за чудеса? – Сам себе задал вопрос Матвеев. Он уже без малого почти двадцать пять лет прослужил в Райвоенкомате, а такого ни когда не случалось. Он уже себя подготовил к гражданской жизни. Можно сказать, даже был готов заделаться садоводом, охотником и рыболовом, а тут, на тебе.

Матвеев снял фуражку и вытер испарину на лбу и на затылке. По привычке пригладил с лева, направо, редкие волосы, кое-как, прикрывающие лысину и тяжело вздохнул. Казалось, что впервые Антон Васильевич, как то растерялся.

– Что-то случилось, причем очень и очень важное! – Подумал Матвеев и громко крикнул:

– Валерка!

– Я здесь, товарищ прапорщик! – Отозвался мужской голос из-за двери служебного кабинета.

– А ну давай сюда! – Уже набирая заученный наизусть номер телефона своего начальника, позвал дежурного водителя Матвеев.