Текст книги "Легенда ГРУ: судьба генерала без биографии"

Так, Буковинский провод (отдел) ОУН в Бухаресте, установивший связи с британской миссией, пытался руководить деятельностью оуновцев в соседней Черниговской области Украины, а также организовать через них ведение разведки на территории других республик СССР.

О результатах работы управления военной контрразведки Южной группы советских войск за 1946 г. П.И. Ивашутин докладывал в Москву, что были арестованы 20 агентов спецслужб иностранных государств, 4 из которых проходили по объявленному МГБ СССР списку всесоюзного розыска иностранных агентов. Из числа арестованных 12 человек подозревались в работе на германские и румынские спецслужбы, 5 человек являлись германскими агентами и 3 – румынскими. Помимо этого были выявлены и объявлены в розыск еще 13 агентов иностранных разведок.

В 1947 г. контрразведчиками Южной группы войск были арестованы 19 американских и 9 английских агентов. Для сравнения отметим, что военными контрразведчиками в советской зоне оккупации Германии в том же году были арестованы 91 американский и 56 английских агентов.

Однако работа контрразведки не всегда завершается громкими сенсациями и «показательными» судебными процессами, поскольку изначально ее главная задача состоит в предотвращении нанесения ущерба охраняемым интересам государства и конкретным объектам, недопущении реализации преступных замыслов, срыве их планов на стадиях подготовки и реализации. Помимо этого, контрразведке необходима и информация о замыслах, планах и конкретных исполнителях, действиях спецслужб противника, что требует организации оперативных игр с ними. Хотя эта кропотливая, филигранная «рутинная», повседневная работа контрразведчиков, как правило, и остается неизвестной «широким слоям миролюбивой общественности», как об этом писали еще лет тридцать тому назад.

В связи с возвращением войск Южной группы в СССР, 10 ноября 1947 г. Петр Иванович Ивашутин получает новое назначение начальником Управления контрразведки МГБ по Группе советских оккупационных войск в Германии (ГСОВГ). Это было исключительно ответственное назначение, поскольку ГСОВГ считалась передовым рубежом защиты безопасности Советского Союза, «передним краем» необъявленной «холодной войны» Запада против СССР.

Решение об оккупационных зонах Германии было принято на Тегеранской (28 ноября – 1 декабря 1943 г.) конференции глав СССР, США И Великобритании, и уточнено на Ялтинской конференции (4 – 11 февраля 1945 г.) глав государств Антигитлеровской коалиции. Германия была разделена на советскую, французскую, американскую и английскую оккупационные зоны. Восточная часть Берлина, равно как и другие 6 восточных земель – административно-территориальных единиц бывшего «тысячелетнего германского рейха», стали советской оккупационной зоной (СОЗ), управлявшейся Советской военной администрацией (СВАГ) вместе с создававшимися немецкими муниципальными органами управления. Ее площадь составляла 107 500 квадратных километров с населением 18 миллионов 559 тысяч человек. (СОЗ была ликвидирована в ноябре 1949 г. после образования Германской Демократической Республики).

Группа Советских оккупационных войск в Германии была образована в соответствии с директивой Верховного Главнокомандования № 11095 от 29 мая 1945 г. в составе войск бывших 1-го и 2-го Белорусского и 1-го Украинского фронтов. Их численность, с учетом послевоенной демобилизации, к 1949 г. составляла около 2 миллионов 900 тысяч человек. Штаб ГСОВГ под командованием маршала Г.К. Жукова (с марта 1946 г. – маршала В.Д. Соколовского) располагался в пригороде Берлина Вюнсдорфе.

В подчинении Петра Ивановича отныне находились особые отделы МГБ в частях и соединениях Советских войск в Германии.

Следует подчеркнуть, что стоящие перед особыми отделами ГСОВГ задачи, существенно отличались от типичных задач военной контрразведки на территории Советского Союза. В процессе своей деятельности по защите войск, являвшихся первоочередным объектом разведывательных и иных подрывных устремлений иностранных спецслужб, включая и информационно-психологических акций и операций противника, особым отделам приходилось взаимодействовать как с оперативными секторами МГБ СССР в Германии, а также и с представительством советской разведки – Комитета информации при Совете министров СССР (с 30 мая 1947 г. КИ объединял внешнюю разведку МГБ и ГРУ Генерального штаба); не только осуществляя с ними обмен полученной информацией, но и проводя совместные операции.

К моменту прибытия Петра Ивановича к новому месту службы, штаб Управления военной контрразведки (УВКР) МГБ в Германии дислоцировался в берлинском пригороде Карлсхорсте (где он и продолжал дислоцироваться до вывода из ФРГ в августе 1994 г. Западной группы войск, теперь уже Российской Федерации). Здесь же находилось и представительство МГБ СССР руководившее деятельностью 5 оперативных секторов в границах бывших земель (административно-территориальных единиц) Германии; имелся и особый берлинский оперативный сектор, в зону ответственности которого входили также и «западные» – американский, английский и французский оккупационные зоны Берлина. Возглавлял этот весьма многочисленный аппарат представитель МГБ СССР – в 1946-1949 гг. это был генерал-лейтенант Н.К. Ковальчук в ранге заместителя министра госбезопасности СССР.

Оперативные сектора МГБ на территории Германии являлись оперативными подразделениями, с учетом специфики пребывания в оккупационной зоне решавшими весь комплекс задач, возложенных на территориальные управления МГБ в СССР. В их структуре имелись разведывательные (первые) отделения, вторые (контрразведывательные) отделы, причем они осуществляли также оперативные мероприятия в отношении выявленных сотрудников спецслужб иных государств в западных зонах оккупации и в «западных» секторах Берлина. Третьи отделы оперсекторов вели контрразведывательную работу среди немецкого населения, в том числе в органах народной полиции (фольксполицай), администрации, политических партиях, профсоюзах, церковных и культурных организациях. Помимо этого, оперативные сектора МГБ имели в своей структуре розыскные, транспортные, и следственные отделы, а особенностью их являлось также наличие отделов по советской колонии.

А что же за силы противостояли Советскому Союзу на этом театре незримой «тайной войны»?

Еще 4 июля 1945 г. в берлинском пригороде Далем в особняке, где до апреля размещался штаб фельдмаршала Кейтеля, обосновалась команда сотрудников Управления стратегических служб (УСС) США во главе с его главным европейским резидентом Алленом Даллесом. Именно он, будущий директор ЦРУ США в 1953 – 1961 гг., создавал американскую невоенную разведку в Германии. Однако уже 1 октября 1945 г. эта опергруппа была переподчинена Департаменту стратегической служба (ДСС, военной разведке) военного министерства США и стала официально именоваться Берлинской оперативной базой (БОБ). После образования в октябре 1947 г. Центрального разведывательного управления (ЦРУ), Берлинская оперативная база была передана новому разведывательному ведомству США.

Как отмечал впоследствии один из ветеранов ЦРУ Дэвид Мерфи, работавший в Берлине с 1946 г., германская линия в УСС после окончания войны в Европе была самой представительной, а БОБ являлась его самым большим зарубежным подразделением. Небезынтересна и оценка Д. Мерфи, данная им советским органам госбезопасности: «лишь немногие (американские – О.Х.) контрразведчики в Германии были знакомы с советской разведкой и службой безопасности, которые были гораздо лучше подготовлены и гораздо дисциплинированнее, чем любая из германских разведок во время войны… Советские разведчики старательно обходили ловушки американцев и последние наконец-то поняли, сколь высок их уровень профессионализма во всех разведывательных хитростях: подготовке явок, кличек, «уток», а также снабжении агента минимальной информацией, то есть нулевой, о себе, своих коллегах и своем штабе»⁷².

Помимо военной информации, БОБ было поручено добывать информацию о Советском Союзе в области экономики, политики и науки.

Но и помимо БОБ на территории как Западного Берлина, так и западных оккупационных зон Германии, действовали еще и другие многочисленные подразделения американской военной разведки и контрразведки.

Разведывательные органы действовали также при штабах оккупационных войск Британской империи (английских, канадских, австралийских, парашютной бригады еврейской общины Палестины, где, помимо британских разведчиков, действовала и нелегальная разведывательная резидентура Хаганы⁷³) и Франции.

Еще одной активно действовавшей разведывательной службой на оккупированной западными союзниками территории являлась группа бывших немецких военных разведчиков, известная также как «Организация Гелена» (ОГ). Она была образована военной разведкой США в июле 1946 г. на основе соглашения о ведении совместной разведывательной работы в советской оккупационной зоне с генерал-лейтенантом вермахта Рейнхардом Геленом, с апреля 1942 г. по май 1945 г. возглавлявшим Управление «Иностранные армии Востока» Генерального штаба.

Первым американским «куратором» ОГ в Берлине был Фрэнк Г. Визнер, заочно познакомиться с которым Петру Ивановичу пришлось еще в 1944 г. в Бухаресте. С 1 июня 1949 г. руководство «ОГ», чья штаб квартира находилась в Пуллахе, в 5 км к югу от Мюнхена в бывшем поместье Рудольфа Гусса, перешло к ЦРУ. 12 сентября того же года, после провозглашения Федеративной Республики Германии (ФРГ), «Организация Гелена» была официально признана правительством ФРГ. Хотя официальное решение о преобразовании «Организации Гелена» в государственную разведывательную службу – Бундеснахрихтендинст (Bundesnachrichtendienst, БНД), было принято канцлером ФРГ только 1 апреля 1956 г.

Как подчеркивали немецкие историки М. Уль и А. Вагнер⁷⁴, изучавшие в государственном архиве ФРГ в Кобленце рассекреченные фонды БНД о ее разведывательной деятельности в советской оккупационной зоне, приоритетом разведывательной деятельности американских, британских и французских спецслужб в ФРГ, равно как и «Организации Гелена», являлось выявление боевого потенциала советских войск, расквартированных на востоке страны.

Причем разведывательные акции ОГ распространялись также на территорию Австрии, Чехословакии, Болгарии и даже некоторых военных округов СССР.

Только на территории Западного Берлина МГБ СССР в 1947 г. были определены в качестве объектов оперативной разработки 8 подразделений разведывательных служб США, включая и американскую армейскую радиостанцию RIAS, активное участие в изучении которых принимали и военные контрразведчики.

В мае 1949 г. начальник представительства МГБ СССР в Германии Н.К. Ковальчук информировал министра В.С. Абакумова, что с 1 января по 1 апреля было «вскрыто и ликвидировано 40 вражеских организаций и групп с арестом 291 их участника, а всего за это время было арестовано 1 060 немцев». Из них за шпионаж – 440 человек, диверсантов, террористов и за саботаж – 73 человека, за проведение антисоветской работы – 141, военных преступников – 200, за незаконное хранение оружия – 102, за другие преступления – 104 человека.

С приведенными нами выше особенностями оперативной обстановки в Германии, задачами по новому месту службы, а также правилами и рекомендациями по взаимоотношениям с немецкими властями и населением, П.И. Ивашутин был ознакомлен в Москве, в период подготовки к новой заграничной командировке.

И немалый вклад в борьбу с разведывательно-подрывной деятельностью западных спецслужб вносили военные контрразведчики под руководством П.И. Ивашутина.

В последствии Петр Иванович так вспоминал об этих годах:

– Используя агентуру из числа местных жителей, американская, английская и французская разведки пытаются изучать отдельных наших военнослужащих и выявлять их слабые стороны, которые можно было бы использовать для получения от этих людей информации о советских воинских частях за границей, их вербовки с целью оседания на территории СССР после их откомандирования или увольнения в запас… Иностранные разведки и зарубежные антисоветские центры предпринимали активные попытки использовать для вербовки агентуры и заброски ее в нашу страну вывод советских войск из Австрии.

Немецкие историки А. Вагнер и М. Уль подтверждают, что эта деятельность велась исключительно активно: агентурное наблюдение велось за 169 советскими гарнизонами, и что уже в 50-е годы БНД имела на территории ГДР до 4 тысяч информаторов.

Следует также подчеркнуть, что на период руководства П.И. Ивашутиным УКР ГСОВГ (ноябрь 1947 – ноябрь 1949 гг.) приходятся коренные изменения в стратегии и организации разведывательно-подрывной деятельности западных стран против СССР и, по американской терминологии, его «сателлитов» – стран народной демократии. О чем очень скоро добыли разведывательную информацию органы МГБ СССР.

Прежде всего это касалось образования 6 октября 1947 г. Центрального разведывательного управления (ЦРУ) США. Следует подчеркнуть, что до этого момента американская разведка, была достаточно слаба, малоопытна и фактически пребывала в статусе «младшего партнера» британской Сикрет Интеллидженс сервис (СИС. Известна также как MI – 6). Паритет в отношениях ЦРУ с СИС был достигнут только в начале 50-х годов, вследствие чего США и были определены советским руководством в 1951 г. в качестве «главного противника», могущего превратиться из потенциального в реального, вследствие своих глобальных планов по установлению «нового мирового порядка».

А всего в американской и британской оккупационных зонах Германии в 1946 – 1947 гг. имелись 6 разведшкол и 33 учебных пункта, где обучалась агентура из числа граждан СССР. В Порти-Кирхене дислоцировалась также разведывательная школа Си-Ай-Си (Контрразведывательный корпус армии США. За пределами США Си-Ай-Си выполняла также и разведывательные функции), позднее передислоцировавшаяся в Регенбург.

В Биемфельде СИС был создан так называемый «Институт изучения народов СССР» (Восточный институт), где также готовилась высококвалифицированная агентура из числа «перемещенных лиц» для разведывательной работы против Советского Союза.

А всего в первые послевоенные годы в СССР было выявлено 69 английских, американских, шведских, турецких и итальянских агентов, 67 из которых были арестованы.

Исполнительным декретом президента США Г. Трумэна уже в декабре 1947 г. ЦРУ было предоставлено право на проведение «тайных операций», хотя эта задача и не ставилась перед ним законом «О национальной безопасности». И с этого момента расширение масштабов тайных операций стало одним из главных направлений американской внешней политики.

Директива Совета Национальной безопасности США № 10/2 «Об отделе специальных проектов» от 18 июня 1948 г. так раскрывала содержание этого термина: «тайные операции» это – «все действия, которые проводятся или организуются нашим правительством против враждебных государств или групп или в поддержку дружественных иностранных государств или групп, но которые планируются и проводятся так, чтобы какая либо ответственность за них правительства США была неочевидна для неуполномоченных лиц, а в случае раскрытия правительство США могло бы правдоподобно отказаться от какой-либо ответственности за них. В частности, такие операции включают любые тайные действия, связанные с пропагандой, экономической войной, превентивными активными действиями, включая мероприятия по саботажу, антисаботажу, уничтожению и эвакуации, подрывной деятельности против враждебных государств, включая помощь нелегальным движения сопротивления, партизанам и освободительным группам в изгнании и поддержку местных антикоммунистических элементов в находящихся под угрозой странах свободного мира. К таким действиям не относятся вооруженный конфликт опознаваемыми военными силами, а также прикрытие и дезинформация для военных операций»⁷⁵.

Напомним, что все изложенное нарушало обязательства, добровольно принятые США при подписании 26 июня 1945 г. Устава (статья 2) Организации Объединенных Наций (ООН).

При этом объектами подрывного воздействия спецслужб западных государств в советской зоне оккупации Германии были определены как формирующиеся здесь немецкие органы власти и управления, так и советские учреждения, части ГСОВ. Эта стратегическая установка активно поддерживалась помощником госсекретаря США по оккупированным территориям Фрэнком Г. Визнером.

В директиве СНБ 20/1 «Цели США в отношении России», утвержденной 18 августа 1948 г., недвусмысленно разъяснялось:

«Наши основные цели в отношении России, в сущности, сводятся всего к двум:

а) Свести до минимума мощь и влияние Москвы;

б) Провести коренные изменения в теории и практике внешней политики, которых придерживается правительство, стоящее у власти в России» (дальнейшее содержание этого предельно откровенного стратегического плана см.: Главный противник: Документы американской внешней политики и стратегии 1945 – 1950 гг. М., 2006, сс. 175 – 210).

Для непосредственного осуществления этой масштабной программы еще 1 сентября 1948 г. в ЦРУ был сформированы специальный Отдел координации политики (ОКП), руководителем которого вскоре был назначен Фрэнк Г. Визнер.

Перед отделом «координации политики» непосредственно ставились задачи:

– поддержки «оппозиционных движений» в «недружественных» США странах – восточно-европейских государствах;

– осуществления акций «экономической» войны;

– создания и поддержки антикоммунистические группы и «фронтов», а также «резервных» агентурные сетей на случай будущей войны.

К октябрю 1948 г. Визнер разработал пакет проектов, включавших элементы «экономической войны», официальную (СМИ) и подрывную пропаганду (радиостанций «Свободная Европа», вещавшей на восточно-европейские страны, «Освобождение» – с мая 1959 г. она стала называться «Свобода»⁷⁶, вещавшей на СССР на языках населяющих его народов первоначально свыше 20 часов в сутки), проведение «тайных операций», в том числе с использованием эмигрантских организаций, создание «оппозиционных» и «повстанческих» организаций на случай возникновения в будущем военного конфликта на европейском театре военных действий. Именно представительство ОКП в Германии ведало операциями по созданию радиостанций «Свободная Европа» и «Свобода», которые должны были стать важным элементом «психологической войны» против «советского блока».

Сразу поясним, что на Западе под психологической войной – понималось запланированное применение пропагандистских и иных информационных мер, предназначенных для воздействия на мнения, чувства, поведение противника или других групп иностранных граждан, которое обеспечит проведение нужной политики, достижение запланированных целей или проведение военной операции⁷⁷.

Помимо ОКП, нечто подобное в рамках единой стратегии противоборства с СССР и странами народной демократии проводил и отдел специальных операций (ОСО) ЦРУ, штаб-квартира которого в Германии размещалась в городке Карлсруэ. В начале 50-х гг. Отдел спецопераций ЦРУ разработал масштабную «международную программу «стимулирования дезертирства», то есть, поощрения бегства на Запад граждан социалистических государств. Эта программа включала в себя проведение целого ряда спецопераций в различных странах и против различных объектов – от населения ГДР и военнослужащих ГСОВГ, других групп советских войск за границей, до сотрудников советских посольств, и даже резидентур советской разведки, иных специалистов, работающих за рубежом.

Проводившиеся БОБ ЦРУ оперативные мероприятия в рамках этой программы получили название операции «Рэдкэп». Особый упор делался на осуществление конспиративных вербовочных контактов с советскими военнослужащими, сотрудниками СВАГ и спецслужб СССР, других государственных ведомств. Одна из особенностей операции ЦРУ «Рэдкэп» – массовое использование агентов-женщин в качестве «приманки» для избранного объекта.

ЦРУ не безосновательно полагало, что наилучшими возможностями для налаживания контактов с советскими гражданами обладают лица различных национальностей, владеющие русским языком, знакомые с привычками, укладом жизни и менталитетом советских людей. Для того, чтобы скрыть их связи с правительственными органами США, ЦРУ как активно использовало эмигрантские антисоветские организации НТС («Народно-трудовой союз»), СБОРН («Союз борьбы за освобождение народов России»⁷⁸), так и создавало новые «организации прикрытия» – Конгресс свободной культуры⁷⁹, Группу борьбы против бесчеловечности (1950 – 1959 гг..), Комитет свободных юристов (1952 – 1958 гг..). Две последние были ликвидированы их руководством во второй половине 50-х годов после разоблачения СМИ их связей с американской разведкой.

По прошествии более 60 лет с момента описываемых событий можно сказать правду о том, что советское руководство, благодаря действиям разведки, имело немало достоверной информации о конкретных разведывательно-подрывных замыслах, планах, стратегии и тактике действий спецслужб западных государств против СССР.

Из рассекреченных в начале 1990-х годов документов МГБ СССР следует, что только в первой половине 1948 г. на территории Германии за шпионаж были арестованы 549 человек, из них 341 американский агент, 121 – британский, 31 – французский, 6 – агентов других западных спецслужб.

Например, оперативным сектором МГБ в Тюрингии 20 июня 1948 г. по оперативному делу «Нить» были арестованы 88 агентов (в документах МГБ они именовались «американскими шпионами»). Однако позднее, в начале 90-х годов, сличением советских и американских архивных источников, было установлено, что в действительности эта агентурная сеть принадлежала «Организации Гелена», и лишь опосредованно «работала» на американскую разведку. Что, впрочем, не меняет существа их преступной деятельности.

Между тем, жизнь не стояла на месте, и не только оперативная, но и политическая обстановка в Германии стремительно менялась. 15 сентября 1949 г. Конрад Аденауэр стал первым канцлером (премьер-министром) Федеративной Республики Германии, образованной на территории трех западных оккупационных зон, столицей которой был избран город Бонн.

С полного согласия и одобрения новых западногерманских властей, ЦРУ в Германии, и прежде всего БОБ, активизировали разведывательные операции против «советской оккупационной зоны».

В ответ на одностороннее решение об образовании ФРГ, 7 октября 1949 г. в Берлине было провозглашено образование Германской Демократической Республики (ГДР), хотя до подписания в 1955 г. мирного послевоенного договора оба германских государства на первых порах обладали ограниченным суверенитетом.

Директива СНБ 58 «Политика США в отношении советских сателлитов в Восточной Европе» от 14 сентября 1949 г. ставила перед ЦРУ задачу «найти способы ослабления и последующего прекращения господства СССР над Албанией, Болгарией, Чехословакией, Венгрией, Польшей и Румынией». Она включала программу последовательных действий США в целях «подрыва и развала «советского блока»:

«(1) Наша основная задача в отношении государств-сателлитов – это планомерное ослабление и последующее прекращение влияния СССР в Восточной Европе мирными средствами.

(2) Мы должны пытаться добиться поставленной задачи путем усиления разногласий в рядах коммунистов, в частности в государствах-сателлитах, стимулировать появление несталинских режимов в качестве временных, даже если они и будут коммунистическими по своей сути.

(3) Однако нашей основной целью должно быть установление нетоталитарных режимов, готовых стать участниками свободного мирового сообщества, основываясь на принципах доверия.

(4) Более того, принимая во внимание все то, что сказано в данном документе, мы должны:

а) Пытаться добиться вывода советских войск на территорию СССР.

б) Стремиться выдворить сталинистов из партий и из общественных организаций государств-сателлитов, что приведет к их ослаблению.

в) Подвергать сомнению сталинскую догму о зависимости государств-сателлитов от СССР и способствовать развитию чувства национального достоинства.

г) Использовать в отношениях с сателлитами всевозможные средства экономического давления.

(5) Правительственные структуры должны начать тактическое планирование и осуществление вышеуказанных планов в соответствии со стратегической концепцией, намеченной в данном документе»⁸⁰.

Как нетрудно заметить, данный план геополитической борьбы во имя устранения конкурента, и даже политической альтернативы на международной арене, с самого начала был основан на грубом и прямом вмешательстве во внутренние дела других государств, что противоречило подписанному США 26 июня 1945 г. Уставу Организации Объединенных Наций (ООН). Но и в дальнейшем, уже в начале XXI века, некоторые американские президенты отнюдь недалеко ушли от трубадура «холодной войны» Г. Трумэна, почти дословно и без стеснения повторяя его директивы.

В этой связи, нам кажется, трудно не согласиться с выводом заместителя директора ЦРУ США по разведке (1962-1966 гг.) Реем Клайном, писавшим: «ученым известно, что судьбы народов формируются комплексом трудно улавливаемых социальных, психологических и бюрократических сил. Обычные люди, чья жизнь – к худу ли, к добру ли, – зависит от игры этих сил, редко понимают это, разве что смутно и весьма поверхностно. Одной из таких сил с начала 40-х годов стала разведка»⁸¹.

И хотя приводимые нами далее доктринальные установки США по ведению «тайной войны» против СССР выходят за хронологические рамки пребывания И.П. Ивашутина во главе военной контрразведки в ГДР, тем не менее они характеризуют те внешние факторы оперативной обстановки, что объективно предопределяли задачи деятельности советских органов государственной безопасности, и с чем приходилось непосредственно сталкиваться Петру Ивановичу на всех занимавшихся им постах.

30 сентября 1950 г. президент Г. Трумэн утвердил новую секретную директиву СНБ 68 «Задачи и программы национальной безопасности США», призванную «усилить многократно военные приготовления» и «сеять семена разрушения внутри советской системы».

В ней прямо заявлялось о решимости США на ведение «открытой психологической войны, направленной на поощрение массового отказа населения от соблюдения верности Советам и подрыв планов Кремля всяческими способами».

Для достижения данного результата предусматривалось «усиление активных и своевременных мер и операции тайными средствами в области экономической, политической и психологической войны с целью разжигания и поддержания недовольства и бунтарских настроений в отдельных стратегически важных государствах-сателлитах», а также «усовершенствование и повышение активности действий разведки»⁸².

10 апреля 1951 г. президенту США был представлен меморандум «Психологическое наступление против СССР. Цели и задачи», основной целью которого провозглашалось «расширить разрыв, существующий между советским народом и его правителями»⁸³.

А 20 июня 1952 г. появился новый закон, разрешавший ЦРУ и иным спецслужбам США использовать для финансирования подрывных акций против стран народной демократии «любые дополнительные суммы за счет средств, отпущенных на мероприятия Североатлантического альянса», то есть НАТО.

Примечателен и тот факт, что администрация США прагматически подводила солидный финансовый и организационный фундамент под «тайную войну» против СССР и других европейских социалистических государств.

3 марта 1953 г. новый президент CША Дуайт Эйзенхауэр провел через сенатскую комиссию по иностранным делам резолюцию, утверждавшую, что СССР несет главную ответственность за напряженность в мире, так как «извращенно трактуя» Ялтинские (февраль 1945 г.) и Потсдамские (август 1945 г.) соглашения, нарушает их, «что и привело к покорению народов Восточной Европы».

В конце 1954 г. появилась директива СНБ 5201, которая рекомендовала администрации США «побуждать восточноевропейские режимы к самостоятельному выходу из «силового поля» советского доминирования».

В ее развитие 5 апреля 1955 г. президентом США Д. Эйзенхауэром был утвержден «Новый план нанесения поражения коммунизму», активную роль в обсуждении и корректировке которого играли Государственный секретарь и директор ЦРУ братья Джон Фостер и Аллен Даллесы.

В нем «Руководящие установки для политического наступления» были сформулированы следующим образом:

«1. Поддерживать во всей советской империи дух сопротивления и всемерно подогревать надежду на освобождение и обретение суверенитета…

2. Рассеивать горькое чувство изолированности, какое испытывают все внутренние враги Кремля, путем доведения до их сознания того факта, что, подобно революционерам в царское время, они тоже имеют преданных друзей и сильных союзников за пределами их родины…

3. Усиливать всеми возможными путями и средствами неуверенность советских властей в преданности своего народа….

4. Обеспечивать как моральную, так и материальную поддержку (в том числе квалифицированным руководством всех оппозиционных и подпольных движений в странах-сателлитах, а также в Китае и в самой России…».

В данном «Новом плане нанесения поражения коммунизму» подчеркивалось, что «организационная структура ведения холодной войны уже существует, и что «она должна быть только усилена и приспособлена к расширяющимся масштабам нынешней деятельности».

После двух лет руководства военной контрразведкой ГСОВГ Петр Иванович возвращается в Советский Союз. Генерал-лейтенант П.И. Ивашутин последовательно занимал должности начальника Управления военной контрразведки МГБ СССР по Ленинградскому военному округу (18 ноября 1949 – 25 декабря 1951 гг.), заместителя начальника 3-го Главного управления (декабрь 1951 – сентября 1952), министра государственной безопасности Украинской ССР (сентябрь 1952 – март 1953)…

По линии военной контрразведки П.И. Ивашутину довелось служить под началом руководителей 3-го главного управления Н.Н. Селивановского, Н.А. Королева, Я.А. Едунова, С.А. Гоглидзе⁸⁴, Д.С. Леонова, совместно с их заместителями И.Я. Бабичем, В.И. Бударевым, Н.Р. Мироновым.

Скажем честно: как в управлениях военной контрразведки «Смерш» существовали подразделения (первые отделы), занимавшиеся контрразведывательным обеспечением безопасности функционирования управлений и штабов фронтов, командования армий и корпусов, так и в структуре 3-го Главного управления МГБ СССР 1-й и 2-й отделы занимались контрразведывательным обеспечением Генерального штаба и министерства обороны СССР⁸⁵.

А между тем, и в самом министерстве госбезопасности происходили процессы, оказавшие самое непосредственное влияние на формирование гражданской, партийной и профессиональной позиций будущего начальника ГРУ.