Текст книги "Мир-Яблоко. Сборник стихотворений"

«Он с нечистью любою на дружеской ноге…»

 
Он с нечистью любою на дружеской ноге.
Ему Горыныч даже пожимает руку.
Евонной фотографией украшенный багет
зачем Яга с собой таскает в ступу!?
 
 
Зеленые русалочки ему своих детей
понянькаться на вечер оставляют
и ходит слух в народе: Он маг и чародей!
Куда не глянь, везде его признают.
 
 
У лешего спросите, кто лучший его друг…
Он знает с любым и без разбору.
И если среди ночи услышите вы стук,
то это будет он в такую пору!
 
 
За что же его любит сказочный народ?
Внимание, внимайте, объясняю:
А потому, что с ними он уже не первый год.
Он сказочник, он сказочник-я знаю!
 
 
Не будь его пера с воображением,
не видеть бы им света никогда.
И глубоко склоняюсь перед гением.
И вы скорей склонитесь, господа!
 
 
Кащей ему доверил смертельное яйцо,
то самое с железною иглою.
И надо быть, конечно, последним подлецом,
чтоб поступиться верою такою.
 
 
Царевна лягушачья балуется чайком
всегда и только с ним, в его присутствии.
А вы же, государи, не мечтайте о таком-
счас слово подберу, распутстве.
 
 
Он ездит на работу на Летучем Корабле.
Его собрали местные артелью.
И в всех и в каждого из сказочных влюблён.
Но вам не увидать: всё там, за дверью.
 
 
Там дедовскою лампою стол тускло освещен.
Диковинка-чернильница перо купает.
А сказочник задумчивый мечтает об всём.
На кончике пера миры играют.
 
 
Ну что стоите, все за мной пошли!
К нему пришла его шальная муза.
Там на страницах снова Алёнушку спасли,
Горынычу слегка поранив пузо.
 
 
И в пыльной комнате рождаются миры,
нам с вами почему-то там нет места.
На цыпочках выходим, всезнающи, мудры.
А там, под ним скрипит живое кресло.
 
 
Пусть там его найдет нечайная любовь
и он построит сказку, мир, империю…
а здесь о двери бьётся вновь и вновь,
наш славный мир о сказочные двери!
20.08.2006
 

«Нежно кутает туман…»

 
Нежно кутает туман
стены дремлющих домов
и заря крадётся к нам
вором розовым под кров.
 
 
Не преграда ей стекло…
Занавесь пробив насквозь,
подарив свет и тепло,
тебе гладит щёки гость.
 
 
Трепет ниточек-ресниц…
Губы сладкие, как мёд…
Жаль заре, ещё ты спишь.
Жаль, что зря себя прольёт.
 
 
А туман стучит в окно:
Выходи, сразись со мной!
Бродит август, как вино,
наблюдая за игрой.
 
 
Целый мир, как леденец,
туман гложет за стеной,
а заря-чудной гонец
всё колдует над тобой.
 
 
Постарайтесь, что ли, птицы,
разбудите светоч дня.
Хватит серому глумиться,
мрачным облаком грозя.
 
 
И светило всё же встало.
Слава богу, как я рад!
И туман лучами жаля,
прогнало его за сад.
 
 
Заискрился день бриллиантом.
Ты проснулась! Как спала?
Ты свежа и губы-банты,
жаль, что с них заря ушла…
20.8.2006
 

«Алмаз нуждается в оправе…»

 
Алмаз нуждается в оправе.
В помощнике нуждается герой.
В одной немаленькой державе
однажды случай был такой.
 
 
Наверно, вам известна схема:
разбой сначала, а потом и месть.
Враги смолою подпалили стены
и чуть-чуть не выгорела весь.
 
 
Наш богатырь, он легок на помине.
Одной ногой в лапте, друга боса.
Где вы, враги? Схвачусь я с вами!
Горит огнём в руке… коса?!
 
 
Младшому рёк: Разбудишь в полдень,
дабы поспеть на маменькин обед.
И он с косой ушёл на бой и подвиг.
Восток тихонько раздувал рассвет.
 
 
Коса свистела на ветру, коса свистела!
Летели бошки вражьи в бурьян.
Отстаньте с гуманизмом! Наше дело!
Пришёл незван, тогда уйдешь не сам…
 
 
Помощник, же подустав от бремя, —
ответственность изморщила лицо-
отполз в другу сторонку от борений
и захрапел протяжно да смело!
 
 
Коса блестела во лучах, коса блестела!
В позорный бег ударились враги.
Бей без пощады, нам какое дело?
Не хочешь драться-ноги береги!
 
 
И солнышко катилося по небу,
нет там, на небушке, канав.
А наш герой уже овсы проредил,
от малой драки даже не устав.
 
 
Не видел мир такой жестокой битвы,
таким орудием, в такой руке…
Вся весь ударилась в молитву-
герой ешё виднелся вдалеке.
 
 
Народ искал везде, в дупле и в щели:
Где ж ты, геройский ассистент?!
У вдовушек проверили постели
и грядки обыскали, где рос хрен.
 
 
Луна кривилася уже одной щекою,
когда за ноги-руки да из-под телег,
из сонного сладчайшего покою
был извлечён нужнейшый человек!
 
 
Как он бежал, умрут теперь все зайцы
от зависти-чернейшей из обид!
Спешил по следу, обдирая пальцы..
Где ж богатырь? Весь горизонт обрит!
 
 
Коса о пни звенела, ох, звенела
и пела, знай, свою смертельну песнь.
Он постучал косца слегка по телу:
Борщ закипел-пора уже поесть!
 
 
Всяк подвиг, оставаясь без надзора,
сбирает честь и славу, как репей.
Герой без помогалы– цель укора!
Вон он с косою бродит средь полей.
 
 
Тем годом урожаец был чудесным.
Враги побиты, скошен весь овёс
и лес порублен, что стоял окрестно,
и чуть подрублен мраморный утёс.
 
 
Враги придут, решайте лучше миром!
Чего запросят, чёрт с ним, пусть берут,
но только не зовите бой– батыра,
с помощником, что так похож на труп!
20.08.2006
 

«Ну что, начнём, благословясь…»

 
Ну что, начнём, благословясь,
одну из сказок жизни.
Когда вокруг сплошная грязь,
судьба ещё капризней.
 
 
И было у отца три сына,
четыре дочки, кот да пёс.
Ну сыновья-они ж мужчины,
а счастье девичье-вопрос!
 
 
Мамани нету, сиротинок
отец холил, нет слов, как мог.
Хватало всем одних ботинок,
чтоб дружно выйти за порог.
 
 
Все щеголяли в славных шубах
из мешковины да шерсти.
С собаки стригли, вот причуда!
И коз доили по пути.
 
 
Судьба скользка-чудная рыба.
Отец однажды занемог.
Остановил зачем-то выбор
на нём наш добрый светлый бог.
 
 
И всемером остались детки,
две животины: кот да пёс.
И сердобольные соседки
давали на кисель овёс.
 
 
Пригляду нет: сынки гуляют.
Меняют утварь на винцо.
И щедро в глотку заливают
и водят в хату подлецов.
 
 
Сестрицы дивны, загляденье!
Пускай в тряпье, богини все.
Фигуры просто потрясенье.
Красивы девы в нашей полосе!
 
 
А утварь кончилась скоренько,
остался только самовар.
И угольков ещё маленько-
тако добро кабак не брал.
 
 
И эти братцы удалые,
кота и пса решив продать,
схватили тех за тощи выи,
чтоб сдать в обмен на благодать!
 
 
Сестрица, старшая Тамара,
семьи хранитель и оплот,
сказала сестрам, мол, задаром
дать надо братьям окорот.
 
 
Мерзавцам козью морду сделав,
кота и пса вернув в семью,
девицы начали несмело,
но твёрдо линию гнуть свою!
 
 
Сестрицам старшая сказала:
у греков чла про чудеса.
Матриархат, их называла,
таки диковинны слова!
 
 
А братья в сговоре разбоем
решили набивать мошну
и тёмной ночью оба-трое
весь урожай снесли в казну.
 
 
Вот облака рассвет окрасил.
Девчата вышли на крыльцо.
Ну и сюрприз, а вот вам здрасте.
Пуст огород, нет огурцов!
 
 
Сестрицы облачились мигом.
Кто взял косу, а кто ухват.
И по селению с диким криком
пошли искать, кто виноват!
 
 
Виновник отыскался вскоре.
Царёв кабак приемлет всё
и с кабаком случится горе…
его Тамара разнесёт!
 
 
А к питухам ни капли снисхождения.
На козлах их пороли по седлу.
То ежедень, потом по воскресениям.
Не жалко ни крапивы, ни метлу!
 
 
Окрестны бабы за головы взялись.
У каждой пьёт и грозен, как никто.
В наставниках-учителях нуждались
и их научат, рупь за сто!
 
 
А мужики, хлебнув матриархата,
от горькой отказались навсегда.
И стало то селение богато,
что для страны и счастье и беда.
 
 
Конечно, счастье! Гляньте в умилении,
как чинно бродят пары по селу
и гармониста каждо воскресение
изволят они слушать на дому.
А где беда?! Зачем спросили?
Счас шёпотом тихонько доложу.
Казны из кабаков не приносили
и царь решил: наверное, к дождю…
 
 
Казна страны немного оскудела.
Нет денежек на армию и флот,
но всё это ещё, ещё полдела.
Царю вон не хватает на компот!
 
 
Что, мужики, дрожат ли ваши руки?
Расширенны ли ужасом глаза?
Не бойтесь, это просто для науки
такую вам я сказку рассказал.
 
 
У нас весь этот ужас не случится.
А в мире параллельном уже есть!
Не надо разливать и торопиться…
Спокойно выпить, а потом заесть.
 
 
И эти боевитые сестрицы
на Землю не пролезут! Верьте мне!
У каждой чревоточины граница
на смазанном диковинном замке!
 
 
Во всё поверят, коли ткнете рожей.
Всё осознают, пробуя на зуб.
Хотя рассказина на правду и похожа,
пусть разберутся сами как-нибудь!
13.03.2006
 

«Дивным пухом Жар-Птицы…»

 
Дивным пухом Жар-Птицы
на рассвете плывут облака
и из неба не могут напиться…
Голубое не пьется пока.
 
 
Серой сталью вода
в тёмных ножнах брегов.
Лёд бежит в никуда,
в мир прохлады и грёз.
 
 
Жёлтый солнечный шар
заскакал между туч,
из-зо льда выбив луч,
уронил острый луч.
 
 
Налились бомбы почек,
но час ещё не пришел.
Ещё март, между прочим,
пьёт туманы ковшом.
 
 
Пьёт прилежно и жадно,
не спеша уходить.
Жить и жить-это жажда
Жизнь-звенящая нить.
 
 
Старый друг-вешний лёд…
Как расстаться с рекой?
Но весна всё ж придёт
и ушлёт на покой.
 
 
Вод неглажен вельвет.
В даль волна за волной.
Пусть бежит на рассвет,
а зачем, кто поймёт…
 
 
Точит солнце лучи
о сосулечный камень
и разжигает в выси
алый мартовский пламень.
22.04.2006
 

«Охота-древнее искусство…»

 
Охота-древнее искусство,
друзья, ружьё и дым костра.
В лесах зверья нехватка-пусто,
лишь бродят дикие ветра.
 
 
В субботу враз сезон откроют!
Готовят порох, дробь, картечь!
Дрожи, животный мир, весною,
услышав рядом чью-то речь.
 
 
Окопы роют в полный профиль.
Мат, камуфляж, даёшь зверья!
В коньяк накапаю чуть кофе-
подставьте кружечки, друзья!
 
 
И жёлтым пламенем играя,
огонь костра сулит удач.
Мы встали на пороге рая:
Дрожи, беги, случайный грач!
 
 
Стволы проверены раз с сотню.
Устав стаканы наполнять,
стрелять сбирается охотник
во зверя, в птицу и в стерлядь!
 
 
Заря-юница в озере купалась.
Скакали блики по воде
и розовое утро нарождалось,
свет по регламенту даря земле.
 
 
Красавец селезень затрепетал крылами.
По серым уточкам соскучился летун.
Страсть без ответа, словно пламя,
его съедала двадцать лун.
 
 
И две страстищи встретились в пространстве:
любовь к охоте и любовь к утям.
Охотников не обвиняй в коварстве!
Пернатый друг, ты нарывался сам!
 
 
Два ста стволов как грянули в добычу
и снова мат и снова камуфляж.
Есть у людей диковинный обычай,
поджарить жертву и айда на пляж!
 
 
А селезень, ехидно ухмыляясь,
на дубе починял бронежилет:
опять попались люди, не меняясь,
уж почитай два-три десятка лет.
 
 
Внизу уже начался пир горою.
В открытие охоты всякий раз,
не каждый день отведаешь, не скрою,
уху отборную из лягушачьих лап!
14.04.2006
 

«Движимый безработицей проклятой…»

 
Движимый безработицей проклятой,
в проект «Спасти героев»я попал
и прошлое, что было непонятым,
всемерно возлюбив, в себя принял.
 
 
В воротах встретил злобный дядя
с грудной табличкой «Б.и Черномор»
и, будто бы участвуя в обряде,
в моих карманах перещупал сор.
 
 
Внутри, ребята, сущая отрада:
чудной народ, сидящий по клетям.
Их почему-то не содержат стадом
и кормят завсегда по чётным дням.
 
 
Я восхитился: Мама, ну и сказка!
Таких я точно в детстве не слыхал!
Здесь на Горыныча с одной лаской
выходит местный главный медпахан.
 
 
Баба-Яга кручинится-тоскует:
Почто вы разлучили нас с избой?!
И с ней теперь обняться не могу я…
Бездомная теперь, как жить одной?
 
 
Не все там плохо, есть тут и счастливцы.
По телу вшили змеевым башкам!
Теперь они свободны, даже слишком,
но крыльев не хватило ни шиша…
 
 
С утра беседы с психом-терапевтом:
есть и такая должность у врачей.
Ко всем он ходит, к тихим и отпетым,
как радость для ушей или очей.
 
 
Стилист приходит прямо пред обедом
и говорит где, как и что куда носить,
как модный галстук вырезать из пледа
и как в такой штуковине ходить.
 
 
А после трапезы, пока они довольны,
приходит сразу очередь моя
и без дипломов всяких, сам и сольно,
я чищу этим клетки, да, друзья.
 
 
И самый персонажец мой любимый,
вон тот бессмертный, белый, как скелет.
Не пьёт, не ест, не спит, штаны без сниму
таскает уже добру сотню лет.
 
 
Жальчей всего тех, что у хирурга,
меняют внешность прямо под ножом
и этот врач, как злобный урка,
их полосует прям за гаражом.
 
 
Ну что теперь ясна вам обстановка?
Сейчас начну о том, как принимал
чужие времена я в душу ловко,
как будто целу жизнь того искал.
 
 
Иду однажды и гляжу: О, чудо!
Из клетки на меня глядит краса!
Ты кто такая, почему, откуда?
О, боже, глубоки её глаза…
 
 
Она ресничками кокетливо прикрылась:
Нет, не скажу вам, засмеете, стыдоба…
Но я пристал с напором, жаром, пылом!
Ответила: Я Чудо-Юдо-Два!
 
 
Я сам из местных, познакомь с роднёю!
Она всплакнула, оказалось-сирота.
Хирург пришил маманечку весною,
у нас тут это запросто всегда…
 
 
И я, гонимый жаждой и надеждой,
таскал Б. Черномору самогон
и только он, чуть выпив, смежит вежды,
бежал к любимой во решетчатый загон.
 
 
Проект «Спасти героев» не удался…
Все пациенты разбежались кто-куда.
Один лишь Б.и Черномор остался,
мучимый тяжкой жаждой, как всегда.
 
 
А Чуду я забрал в отцовску хату,
она мне родила двоих своих.
Один сказал недавно «Здравствуй, тятя»
и в ухо меня шваркнул без затей.
 
 
Теперь у нас семейная идиллия,
но беспокоит маленькое «Но»…
Она осталась с маминой фамилией.
Поганая, такое вот панно!
 
 
Такая малость в океан запоя
меня вгоняет, как лавину с гор.
Так выпьем же со мной за это, стоя,
мой новый друг, Батяня Черномор!
16.05.2006
 

«На возу на рынок еду…»

 
На возу на рынок еду
да жую травиночку
и ничего не надо мне,
лишь новые ботиночки!
 
 
Вот продам сенцо да сено,
будут звякать денежки
и тогда-то несомненно,
мне тогда поверишь ты.
 
 
Как приеду, профорсю
прям по главной улице.
Я тебе букет несу,
хватит, что ли хмуриться.
 
 
Бизнес был отменным седня,
то по-нашему-дела,
облигаций много поднял,
мелочевки мал-мала.
 
 
А потом ходил в базаре,
искал парочку штиблет.
Разобью тебе я сердце,
прикуплю еще конфет.
 
 
У купчины обувь справил,
лаком боты облиты.
Дал он к ним еще отравы,
чтобы чистить им коты.
 
 
Небо с солнышком играют
на башмачных, прям, носах.
Как тут сердцу не расстаять?
Вся судьбина на весах!
 
 
Жди-пожди меня, родная.
Я везу тебе ландрин.
Изопьем на пару чаю,
леденцы не сахарин!
 
 
Я пришел, стучу в ворота.
К суженной вхожу во двор.
Ну, взгляни, каков я в ботах!
Поцелуй, был уговор!
 
 
Что приехал, принаряжен,
в черных лаковых носках…
Ну в таких счас ходит каждый,
не чудесно, прям тоска…
 
 
Она, взяв ландрин волшебный,
весь зеленый изумруд,
отнесла на двор собакам,
слипся, мол, они сожрут.
 
 
Подошла ко мне, сказала,
жаден очень ты, дурак.
Поезжай-ка до базара
да прикупи к котам пиджак.
 
 
Я поехал, быстро впрягся.
Очень нужен макинтош
или смокинг, пусть боятся!
Страшно же, хошь не хошь!
 
 
В черном весь от самых пяток,
что твой запечный таракан,
к ней вернулся я до святок,
но опоздал на два денька.
 
 
Моя милка вышла замуж
да за кого не знаю я,
причем вышла не по плану.
Как жалею сам себя!
 
 
И чего им, бабам надо.
Вот ботинки, вот пиджак.
Да мне тут любая рада
плюс ландрина на пяток.
 
 
Хотя я чуток подумал
и уже готов ответ.
Меня милка не взлюбила
за забытый мной букет!
25.06.2006
 

«Спать за деньги-большое искусство…»

 
Спать за деньги-большое искусство
и коль ты за деньги не спишь,
то не будет в карманах капусты…
Неужель ты опять промолчишь?!
 
 
Помнишь, в загсе ты клятвенно клялась,
что со мною ты будешь всегда,
разделять все мои одеяла
и в карманах прорехи, да, да…
 
 
Чёрный хлеб посолив на удачу,
я работу искал да мечтал,
мол, построю шикарную дачу,
но потом почему-то не стал…
 
 
Всё писал и писал объявления,
мол, готов, но интим ни к чему.
Интеллигент, утомлённый сомнением,
готов всё отдать за мечту!
 
 
Но, увы, не дано было свыше
мне работу найти для себя.
Слышишь, милая, жалобу слышишь.
По ночам мне работать нельзя!
 
 
И теперь исполняй свою клятву,
что слышал торжественно загс.
Я уже приготовил на взятки
один мятый зелененький бакс.
 
 
В жизни место нашёл я, родная!
Как терниста, колюча стезя!
Завизжишь ты от счастья, я знаю,
место в жизни нашёл для тебя!
 
 
Будешь ты, как у бога в кармане.
Там хозяин, почти фараон!
В нашей новой египетской бане
говорить всем прощаясь: Шолом!
 
 
От тебя же немногое надо,
посмотрел твои фото, сказав,
чтоб сменила тушь и помаду,
а глаза, ах, какие глаза!
 
 
Приступаешь к работе ты завтра.
В бане ждут, не дождутся-идешь?!
Попрошу без битья и без мата.
Там попьешь и поешь и уснёшь!
 
 
Ни к чему я тебя не склоняю,
не продам твоё тело в гарем!
Успокойся, уже объясняю,
где, куда, как пойдешь и зачем…
 
 
Спать за деньги-молчи, Камасутра,
а не то тебе корки зашьём! —
может, сладко зевая под утро,
только сторож в обнимку с ружьём!
1.03.2006
 

«В глазах собачья тоска…»

 
В глазах собачья тоска,
не плачьте-сам завою.
Стволом мизинец у виска.
Да что ж это со мною?!
 
 
И божий свет сейчас не мил…
Я грустью озадачен.
Грущу о псе: он не просил
ни фарта, ни удачи.
 
 
Щенка вчера не уберёг.
Его глаза потухли.
Последний вскрик-упрёк
затих в вечерней кухне.
 
 
Любя, беречь-тяжелый груз,
когда летишь по жизни.
И острорежущая грусть
нас учит укоризне.
 
 
И мы завоем: я с тоской,
как дружные партнёры,
влеча по жизни за собой
собачьи укоры.
8.09.2006
 

«Небесам опять всплакнулось…»

 
Небесам опять всплакнулось
по прошедшим жарким дням.
Знамя серое взметнулось,
грустью острою разя.
 
 
И день ангела-не праздник…
Как же жить с тоской в душе..
и летят, как пули, наземь
слезы с верхних этажей.
 
 
Лета жалко, но не вою.
Жалкий, мокрый, но иду.
Я глаза тебе открою-
небо, слышишь, и утру.
 
 
Лето было, ну и славно!
Подождём, ещё придёт!
Перестань же хныкать, правда,
и продолжи свой полёт.
 
 
Успокоил я на славу.
Небеса струят лазурь.
Не слезинки не упало.
Грусть-тоска, не бедокурь!
 
 
И когда опять о сером
злые думки набегут,
вспоминайте между делом
лета жаркого уют!
7.10.2006
 

«Как быть с язычеством в душе?..»

 
Как быть с язычеством в душе?
Рубить в куски иль корчевать!?
Иль в теле запекать, в корже,
изюминками лакомиться всласть?
 
 
Кленовые листочки-корабли
бродяга осень запускает в даль.
Пусть мчатся в поисках любви,
туда где солнечный сентябрь.
 
 
Но снег-пушок крошится наземь,
прохладой преполняя грудь.
Мороз шлифует злые грязи,
позёмке припасая путь.
 
 
Слезинки влаги на стекле
оставил утренний туман
и льдинки-бусины во мгле
теперь походят на хрусталь.
 
 
И красным золотом на белом,
последний лист на первый снег,
кладёт ноябрь, как неумелый
художник, путающий цвет…
 
 
А у меня в груди трепещет
язычество, рождая грусть.
Не изменить дела и вещи.
Уходит осень, ну и пусть…
 
 
Душа язычеством пьяна.
Зима и осень, будто песнь…
И шепчут клёны для меня:
Язычник, ты! Благая весть!
 
 
В душе великое растя,
природу оживляя мыслью,
мы нежно любим белый свет,
листочки отпуская в выси!
16.11.2006
 

«Ноябрьский дождь-тщета и меланхолия…»

 
Ноябрьский дождь-тщета и меланхолия.
Ноябрьский дождь-полёгшая трава.
Он омывает мир прозрачной кровью
и шепчет в уши странные слова.
 
 
Иду в толпе, с опаской глядя в ноги.
По лужам пробегаю на носках.
У всех людей различные дороги,
на всех одна дремучая тоска!
 
 
Не вижу лиц, а пятна под зонтами.
Небесная вода подарком нам.
И дождь, шепча, куда-то манит,
замешивая грязи по углам.
 
 
Холодная вода, попав за ворот,
привычно охлаждает, что найдёт.
Под мокрой кепкой, вдетой до упора,
навстречу с грустью девушка идёт.
 
 
Прошу под зонт! Вдвоём нам будет тесно…
Да что вы, что вы, тесно… Я смешон.
Мой зонт огромной птицей неуместной
взлетел и ей возлёг на капюшон.
 
 
Дождь, извини, пока я занят…
Не перестань прохладу в мир струить.
А ты готов! Сегодня твой экзамен,
попробуй вечность влагой напоить.
 
 
Рука нечайной гостьи мне на локоть
легла… Ну где ты, пуганная грусть?
И на меня косясь сквозь мокрый локон,
сказала: Вас ни капли не боюсь!
 
 
И не дыша, несу, как будто вазу,
зонт, спасший от нечаянной тоски,
а дождь всё льёт, заканчивая фразу,
а капли холодят мои виски.
 
 
Спасибо вам, а я почти, что дома….
И незнакомка упорхнула в дом.
Дорога-очень тонкая основа
для тех, кто остаётся под зонтом.
 
 
Не стойте, люди, прячась под зонтами.
Коль есть душа, так это крик души.
Иди же, друг, промеж текучих граней!
Ноябрьский дождь уходит, поспеши!
24.11.2006
 

«Сон, будто маленькая смерть…»

 
Сон, будто маленькая смерть…
Клубятся в простыни кошмары
и впечатлений круговерть
уходит в прошлое отарой.
 
 
Кот возлягает на груди
преградой мириадам страхов
и кромкой дрёмы гонят псы
плохое бывшее на плаху.
 
 
Вы не знакомы с палачом
и вы в гостях, хоть спите дома,
но этот поворот плечом
опять вам кажется знакомым.
 
 
Снимите маску, вас молю,
не прячете глаз за блеском лезвий.
Своё последнее «Люблю»
былое шепчет безвозмездно.
 
 
Отбив топор, крушит кулак
всё то, что вы почти познали.
Спасая память от атак,
напротив в маске встали сами.
 
 
Сон, будто крошечная жизнь…
Былое с будущим в обнимку.
И ты получишь ценный приз,
доверив сладкому инстинкту.
7.02.2007
 

«Щипали за щеки царя…»

 
Щипали за щеки царя
Мороз с его бригадой
и бог послал богатыря:
Вам помощи не надо ли?
 
 
Он щёки салом натирал,
спасая тело царское,
а царь спасаемый урчал
под лапою с лекарствами.
 
 
Он влёк на спинушке царя,
сугробы грудью меряя.
Спасибо, батюшка, не зря,
не обманул доверия!
 
 
Принёс, сгрузил и был таков,
но вдруг отловлен стражею.
Под белы руки без оков
тащили его слаженно.
 
 
И государю под глаза
ввели, толкая копьями.
Царь взбеленился: Все назад!
Мой друг-он с этой осени!
 
 
И одарил того казной,
с плеча собольей шубою,
и дочь отдал ему женой,
законною супругою.
 
 
Эх, повезло царю с зятьком.
Везде он с лаской-помощью.
К окну-с замазкой для окон.
Ко щам-притащит овощи.
 
 
Широк душою государь:
ни дня да без подарочка.
Зятёк ему несёт сухарь,
в ответ злочёна чарочка.
 
 
И от казны своей ключи
царь задарил да зятюшке,
когда родимый спас в ночи
от злых убивцев батюшку!
 
 
И дом казённый-тюрьма
на откуп отдан бедному!
Пошла такая кутерьма…
Зачем? узнать не вредно бы…
 
 
Кто мост над речкой подпилил?!
Властитель канул камушком,
но снова спасся государь!
Нырял зятёк Иванушка…
 
 
И щедр и добр великий царь!
Короной ему кланялся…
И снова всё везде, как встарь.
В беде бедою маялся.
 
 
Корону Ваня получил
и царство тож досталося.
От всех, от комнаток-ключи.
Царю ж– медяк по старости.
 
 
Как правил мудрый наш Иван,
ни слова нет в анналах,
но, видно, он не выпускал
всё, что в ладонь попало.
 
 
Размеры благодарности
с мошною соразмерены,
но коль дойдёт ко крайности,
прости-прощай, империя!
20.03.2007