Текст книги "Русские сумерки"

Глубокая? Проверять не хочется…

– Знаешь, что это? – спросил отец.

– Вечная лужа, – догадался я.

– Молодец, запомнил, – он окинул взглядом маслянисто-блестящую поверхность и вздохнул. – Стала шире с тех пор, как я её видел, – на целый метр… Но ты сможешь перепрыгнуть. Надо только посильнее разбежаться, Глеб!

Он полез в нагрудный карман рубашки и достал камешек, похожий на осколок бутылочного стекла, – тот самый, что мы нашли в гараже рядом с ведьмиными глазками. Протянул мне:

– Береги как зеницу ока. И не продавай – даже за большие деньги!

Вытащил из кармана пистолет:

– Держи – теперь он твой.

Дрогнувшими пальцами я принял оружие. Всё ещё не понимая, моргнул. А отец коротко обнял меня и хлопнул по плечу:

– Вперёд! Это нетрудно…

– А ты?! – хрипло выдавил я.

– Прости… У меня не выйдет, – он виновато улыбнулся. И только теперь, я – придурок и бестолочь – заметил, как набухла от крови повязка у него на ноге. Ему ведь даже стоять трудно – не то что перемахнуть эту чёртову почти трёхметровую лужу!

– Я… я никуда без тебя не пойду!

– Ты помнишь, что сказал Петрович? Надо предупредить людей. Высшие не должны застать их врасплох!

– Я не могу!
– Можешь, Глеб. Лужа тянется почти на километр – до самого периметра. Им долго придётся её обходить. Ты успеешь скрыться в лесу. А я… Я их задержу – насколько сумею.

Да, всё правильно! Логично. Но как несправедливо! Теперь, когда мы почти выбрались…

Так нельзя!

– Папа… – шепчу я отчаянно. И делаю к нему шаг. Хочется обнять его крепко-крепко. Мой отец – лучший на свете. И я никому его не отдам – никаким сволочам-мутантам!

Но он вдруг резко разворачивается – туда, лицом к дымке. И вскидывает обрез. Грохают выстрелы – один, другой.

– Глеб! – слышу я его умоляющий голос.

И вдруг различаю в тумане неясные силуэты. Отец опять стреляет. Но отдалённые фигуры вырастают с непостижимой скоростью – так, словно ничто не может им повредить. Вырастают и опять исчезают. Разрывные пули летят мимо, крошат стены и взметают фонтанчики земли.

Ещё немного, и высшие подойдут вплотную…

Я разбегаюсь и прыгаю.

Перелетаю чёрную лужу, падаю, больно ударившись коленом об осколок кирпича. Не обращая внимания на боль, разворачиваюсь и вскидываю пистолет.

Они уже рядом – три фигуры в чёрной форме. А отец лежит, опрокинутый навзничь. Обрёз трехлинейки валяется далеко в стороне.

Без колебаний я жму на тугой спуск «грача». Уверен – теперь им не уйти! Трудно промахнуться с такого расстояния!

Раскатисто хлопают выстрелы.

Комочки свинца зависают над вечной лужей. Вспыхивают среди клубящихся огненных пылинок. И раскалёнными каплями падают вниз.

Я не верю глазам – вновь и вновь давлю спуск. С тем же результатом. Словно в руках у меня не пистолет, а детская игрушка!

Бритоголовый, тот самый, что убил Йога, ухмыляется:

– Пули не пройдут – разве папа тебе не объяснил?

Твари!

Они всего в нескольких шагах от меня. А я ничего не могу сделать!

Едва я перепрыгнул лужу, над ней поднялся энергетический барьер – убийственный, неодолимый для всего живого. Только про пули я не знал!

Кажется, отец пришёл в себя. Шевельнулся, открывает глаза, поворачивается в мою сторону. Хрипит:

– Беги, Глеб!

– Как это жестоко, – вздыхает бритоголовый. – Ты ведь не бросишь своего отца, мальчик?

– Оставьте его, уроды!

– Ну, мы не такие уж уроды. И конечно, мы вас отпустим. Если ты отдашь нам маленькую и, в общем, бесполезную для тебя вещицу. Такой зеленоватый камешек… Он же у тебя – да, Глеб?

Вот ради чего всё! Вот почему они шли за нами, как стая волков. Лезли в пекло, как остервенелые! Хотя нет – в самое пекло послали Гребня с бандитами. Но этим троим – тоже досталось! Чёрная форма свисает грязными лохмотьями. У одного высшего перебинтована рука, другой – заметно хромает. А у главного – щека в крови. Отец все-таки зацепил? Или Петрович постарался?

Какова же цена этой «бесполезной вещицы», если мутанты готовы рисковать ради неё жизнью?!

– Камешек? Не знаю, о чём вы!

– А ты подумай…

– У меня его нет!

Откуда они могут знать? Даже трикстерам мы не рассказывали!

– Врать нехорошо. Очень нехорошо, – жёстко щурится вожак. И его ладонь вдруг опускается на голову отца. – Помнишь, что было с тем стариком? Ты ведь отлично всё успел разглядеть!

Я стискиваю зубы. Меня колотит, как в лихорадке. Но они не должны чувствовать моей слабости, моего страха.

«Ловкач не должен терять рассудок». Никогда.

– Вы ошиблись. Мы по мелочовке работаем – в основном берём серый мох. Отпустите отца и ищите свою безделушку в Зоне!

Высший холодно улыбается. Его пальцы неподвижны, почти расслаблены. Но у меня на глазах лицо папы начинает бледнеть. Искажается маской боли.

– Хватит! – выкрикиваю я.

– Давай сюда камень. Иначе твой отец отдаст мне жизнь – всю по капле!

– Идиоты! Даже если б у меня был артефакт, как я его передам – через барьер?

Ещё не меньше получаса ничто не сможет одолеть эту чёртову лужу!

– Никаких трудностей, мальчик. Для Ока Дракона это не преграда. Кидай его сюда!

Око Дракона? Никогда о таком не слыхал. Даже от Петровича!

Но я вдруг понимаю, как отцу удалось всадить пулю в неуловимого мутанта. И вероятно, в мясорубке мы тоже уцелели не просто так…

– Беги, Глеб… – едва слышно шепчет папа.

А на губах высшего играет довольная улыбка. Он всё точно рассчитал. Он получит артефакт, который даст этим грёбаным сверхчеловекам абсолютную неуязвимость. Тогда даже тысяча человек ни фига с ними не сделают!

Даже без поддержки бандитов эти трое возьмут под контроль и Зону, и Колядинск.

Хотя… сейчас их стало двое. Куда делся ещё один?

Наверняка послали в обход барьера! Чтобы отрезать мне путь отступления…

– Отдай Око, и всё будет хорошо, мальчик. Обещаю, никто не пострадает!

Считаешь меня малолетним придурком?

Да, мне всего тринадцать. Но кое-что я уже понимаю.

Никого вы не щадите, проклятые упыри! Тем более таких свидетелей, как мы с отцом…

– Беги… – едва слышно шепчут папины губы.

А у меня перед глазами всё туманится от слёз.

И я отворачиваюсь.

Ухожу.

Там, у меня за спиной, они медленно убивают отца.

Но я уже не оглядываюсь.

Окраина.

Ржавые башни периметра вырастают из дымки. Покосившиеся столбы с провисшей, наполовину оборванной «колючкой».

За ними – тёмный лес, без птиц и зверей.

В этой чаще хватает поганых сюрпризов. Но я должен дойти. Должен дозвониться до Черепа!

Вытираю слёзы рукавом. Они мешают. И так едва различаешь дорогу.

Проклятая пелена!

А я люблю солнце, люблю день, пронизанный светом. Когда тени исчезают, сиротливо жмутся к кустам. Когда в прозрачной высоте хорошо видно одинокую птицу.

Я ненавижу туман и сумерки…

2. Год Чёрного Дракона. Весна

Глава 1

…Дернулся и вскочил. Сел на краю постели.

Ошалело огляделся.

Через щель в занавесках пробивается лунный свет.

Вокруг привычно-убогая обстановка съёмной квартиры. Продавленное кресло, поцарапанный столик, колченогий табурет.

Омерзительно громко тикает дешёвый кварцевый будильник. Опять забыл вынести его на кухню!

Я дотянулся до бутылки с минералкой, сделал жадный глоток. Зачем-то пощупал рукой под матрацем – пистолет на месте.

А с нервами – что-то надо делать!

Уже несколько ночей просыпаюсь от кошмаров. И в основном снится детство…

Совсем ты расклеился, Тень! Скоро и днём начнёшь шарахаться от каждого куста…

Хотя, вероятно, этого следовало ждать. Ракетчик прав. Если целый месяц почти не вылезать из Зоны – даром такое не проходит.

Я допил воду.

Рука с бутылкой дрожала.

Тьфу!

Может, и к лучшему, что сейчас к Зоне на пушечный выстрел не сунешься?

Удивительно удачно. ОКАМ[3]3
  ОКАМ – Отдел контроля за аномалиями и мутантами.


[Закрыть] и полиция совместными усилиями спасают моё здоровье…

Если б они ещё и деньжат подкинули – было б вообще офигенно.

Мать их так!

В голове опять лихорадочно проступили цифры: семь штук «зелёных» – на депозите в ВТБ. Около двух – налом. А надо – минимум сотню.

Максимум через неделю.

И взять неоткуда. Все знакомые – тоже на мели. Нету ловкачам фарта с этой грёбаной спецоперацией!

Может, оттого я хреново сплю?

Встал с дивана, захватил проклятый тикающий будильник и отправился на кухню.

Включил свет.

Без десяти три. Ну да, как и вчера… Теперь пару часов ворочаться, прежде чем опять удастся забыться неглубоким сном.

Вздохнул и открыл холодильник.

В дверце стояла бутылка «снотворного». Я взял её, захлопнул дверцу и решительно отвинтил крышечку.

Налил себе полстакана мутноватой серой жидкости.

Пригубил.

И чего её зовут «сталкеровкой»?

Только в антикварных, «досумеречных» книжках сталкеры – бесшабашные искатели удачи. В жизни они – на службе государства и корпораций. Медосмотр, анализы, как у спортсменов… Вытяжки из серого моха – лишь в виде инъекций, под контролем медиков.

Народные рецепты – типа ста граммов мха на бутылку хорошей водки – не для них.

Обвешаются датчиками, как подопытные крысы, напялят бронекостюмы, вооружатся до зубов. И без толку! Все равно им не добыть штучного товара!

Остаётся лишь давить конкурентов…

Я скривился и залпом допил стакан.

Мы надеялись – за неделю кончится шумиха. А вышло иначе: со всей России пригнали в Нижний спецтехнику и «негров»[4]4
  «Негры» – жаргонная кличка сотрудников ОКАМа.


[Закрыть]. Перекрыли периметр – так что даже мышь не проскочит!

Где-то вдали заголосила полицейская сирена.

Потом воцарилась тишина. Только ненадолго. Через открытую форточку долетела ругань, звуки шагов…

Звон разбитого стекла – совсем рядом. Хлопнул выстрел.

Я выключил лампу и подошел к окну. Осторожно глянул во двор.

Ярко светила луна, но из моего окна никого не видать. Мусорный бак, припаркованная ржавая «Лада» – вот и весь натюрморт…

Угу, опять кто-то ругается.

Ну и фиг с вами! Привычная жизнь кипит на нищей окраине Нижнего. Хороший район, чтоб не бросаться в глаза полиции…

Я вернулся к столу. Отломил кусок хлеба и задумчиво прожевал.

Интересно, чего добивается ОКАМ и те, кто им командует? Реально думают подмять под себя торговлю артефактами?

Кишка тонка!

Здесь, в Нижнем, это получилось. Ну и что?

Ради этого пришлось оголить остальные Зоны. А в России их, между прочим, одиннадцать. Или уже двенадцать? Ракетчик рассказывал, под Омском что-то серьёзное начинается…

Держать всё под контролем не хватит никаких ресурсов!

Хотя для меня это мало что меняет. Несколько выгодных заказов уже сорвалось.

Чёрт, если б не Мельник – я бы давно отсюда слинял!

Ни с кем не работаю в долг – только с ним. И раньше он меня не подводил. Никогда.

Да и платил на треть больше!

Девяносто пять штук – приличная сумма. Она решила бы все проблемы. Или хотя бы главную их часть…

Мельник должен был приехать ещё в среду.

Я налил себе воды из чайника. Глотнул, запивая чёрствый хлеб. Опять включил свет, рассматривая пожелтевший настенный календарь за прошлый год.

Розы и тюльпаны, ландыши-фиалки…

А если он меня элементарно кинул?

Да, Мельник – парень честный.

Но даже честные – иногда кидают. Если соблазн слишком велик. Или имеется веская причина…

Нет у него такой причины! Какой ему смысл терять фартового трикстера? Со мной он заработает больше, чем с целой бригадой…

Тогда что? Проблемы с полицией?

Вряд ли. У него – железная «крыша». Говорят, и в Кремле его заказчики… Вариант с гоп-стопом тоже нереальный – Мельник давно не возит «наличку». Да и не лох он заезжий, чтоб по-глупому подставляться – сам из бывших трикстеров.

Отчего ж он, обормот, уже неделю на связь не выходит?

Я положил себе в тарелку гречки с подливой – остатки ужина и включил кухонный телевизор, настроенный на круглосуточный канал новостей «Russia International».

– …вечернем заседании Госдумы. По словам эксперта от «Высшей России», «модернизация в масштабах страны требует решительных, хоть и непопулярных мер. Финансирование аномальных районов должно быть свернуто. Города Пенза и Самара упраздняются из федерального реестра, а население полностью эвакуируется. При этом государство будет оплачивать переезд только наиболее малообеспеченных граждан. Необходимо перейти к адресным дотациям…»

Понятно, решили сэкономить. Самары и Пензы больше не будет. Теперь вполне официально не дадут ни копейки. А кто захочет остаться, будет выживать на свой страх и риск. Трудная им предстоит зима…

Я клацнул пультом, переключая канал.

В углу появилась заставка «Euronews». Замелькали картинки видеоряда: скандирующая молодёжь, плачущая женщина в чёрном платке, полицаи со щитами, в шлемах. И голос диктора:

– …несанкционированный митинг в Одинцово. Толпа обвинила власть в попустительстве мутантам. Ряд исчезновений и жестоких убийств связывают с так называемым «Сколковским упырём»…

Следующий сюжет – отряды полицаев разгоняют толпу.

– Представитель прокуратуры категорически опроверг эти слухи. По его мнению, их распространяют русские экстремисты. Цитата: «Сколковский упырь» – плод больной фантазии тех, кому невыгодна стабильность, кто всегда готов раскачивать лодку!»

Картинка с площади в Брюсселе:

– …На Пятом конгрессе Общества Свободы многие выразили обеспокоенность ростом ксенофобии и мутантофобии в нынешней России. Как заявила известная правозащитница Мария Гайдар, власть слишком мягко относится к вопиющим проявлениям…

Я выключил телевизор.

«Слишком мягко», да. В сети уже проскакивала инфа – во время разгона того митинга двоих покалечили, триста повязали. Теперь во всем районе идут зачистки – гребут всех, без разбору. Президент дал указание не церемониться…

Ага. Порядок и стабильность.

Был там упырь или нет – люди-то гибнут. Я сам видел страшные фотки – это не зверь нападал.

Только ловят не мутанта, ловят русских экстремистов.

А Пензу и Самару – упраздняют…

Я нацедил себе ещё «сталкеровки» – чуть-чуть, граммов сто. Выпил и доел гречку. Потом не выдержал и налил ещё.

Что ты делаешь, Тень? Этак и спиться недолго…

К чертям политику! К чертям проклятых упырей!

Поставил тарелку в мойку, спрятал бутылку в холодильник. Погасил свет. Подошёл к окну и глянул выше крыш – туда, где проглядывали звёздные искорки.

Целую минуту так стоял. Бормотал, как пьяный:

– К чертям проклятых упырей… К чертям!

Собственно, я и правда пьяный. Да ещё слегка под кайфом – мох начинает действовать. Но и в этом состоянии я отлично держусь на ногах.

Я ведь ловкач.

Сбылась моя мечта, папа. Я стал хорошим трикстером – не хуже, чем ты. Может, и лучше!

Но ты был прав. Счастья это не принесло.

Двадцать семь лет – а ни дома, ни семьи…

Я и живым-то себя чувствую, только когда иду в Зону.

Иногда мне так тебя не хватает, папа…

Вышел из кухни, повалился на диван. Укрылся с головой и нырнул в забытьё. «Тьма, пустота… Хорошо», – успело мелькнуть в голове.

… к северу от Тропы «штормило». Ещё минуту назад деревья стояли, как изваяния – припорошенные пылью листья казались высеченными из камня.

А сейчас налетавший ветер швырял песок в лицо. Мощными порывами едва не сдувал кепку. Казалось, он прилетел со стороны Волги – именно оттуда катились низкие свинцовые облака. Только я знаю, что снаружи, за периметром, – даже травинка не шелохнётся. И ярко светит солнце.

А у Зоны – свой распорядок. Жаль, его не вычислишь заранее!

– Надо возвращаться, – буркнул Воробей, провожая взглядом мутный шар с тускло светящейся бахромой.

– Тут уже рядом, – успокоил я.

Одна «медуза» – это ещё не капкан. Главное, держаться подальше…

Мы шли вдоль улицы Невзоровых, обходя то, что раньше называлось парком имени Кулибина. Порядочный крюк, но я не идиот, чтоб соваться в хаос изменённых растений.

Тьфу.

Кажется, нас почуяли. Длинные ветки колышутся, как-то уж слишком склоняясь к нам через улицу…

Пришлось свернуть во дворы.

Этот чёртов парк разрастается с каждым годом. Ещё недавно можно было спокойно пройти по Короленко. А теперь, говорят, сплошной массив тянется к площади Горького.

Ничего, до следующего Большого Выброса. Зона поражения обязательно накроет изменённую дрянь. Почернелые коробки выгоревших домов – лишнее тому подтверждение.

Так что пылать будет до самой Ашхабадской. А если не сгорит – засохнет…

Мы опять повернули на север.

– Пару кварталов, и будем на месте, – уверенно сказал я.

Не первый раз тут хожу. Наизусть знаю все «дробилки» и «жучиные поля».

А Воробей слегка нервничает. Я его понимаю – всего полгода, как перебрался в Нижний. До этого работал только на Украине – там, говорят, Зоны спокойнее. Зато с «товаром» у нас богаче…

Ещё «медуза»! Висит, словно приклеенная, над автобусом у перекрёстка. Жаль. Я ведь хотел показать Воробью местную достопримечательность. В салоне за грязным стеклом – взвод полицаев. И все как живые. Разве что у прапорщика крысы отъели руку…

Ветер не стихает. Облака всё ниже. А иногда беззвучно проскакивают молнии – совсем рядом, среди ползущих над крышами тёмных лохмотьев.

Да, в такую погоду на север не лезут. Ну и что? Даже когда не «штормит», мало кто осмеливается сюда ходить. Кроме меня, и десятка человек не наберётся…

Мы обогнули руины высотки, дальше через сквер – мимо воронки «огненного червя». За высохшими кустами уже угадываются в дымке два старых дома – оба оплетённые «фиолетовой плесенью». Отсюда не видать, но между ними есть проход.

А по ту сторону – лужайка. Моя личная «ягодная лужайка»! Только растёт там не земляника. Там растут – баксы!

Я уверенно двинулся вперёд. И у самых домов притормозил.

Воробей коснулся моего плеча.

– Вижу, – сухо сказал я.

Две «медузы» плавали в воздухе – как раз у прохода. Шквальный ветер слегка сдувал их при каждом порыве – но слишком медленно. А третья – плавала над самым проходом. Невысоко – чуть выше человеческого роста.

Угу. Ничего удивительного – в такую погоду, в таком районе… Но, блин, какого хрена именно в этом месте, а не за квартал отсюда?!

Искать обходной путь?

Его нет. Я прекрасно знаю.

И ждать нельзя. Так и до темноты не успеем выбраться за периметр…

– Возвращаемся? – с надеждой уточнил Воробей.

Я смерил его насмешливым взглядом.

Обычно я хожу без напарника. Мало кто выносит со мной больше одной ходки. Воробей ещё неплохо держится – в третий раз вместе топчем Зону.

– Ладно. Раз тебе не нужны баксы…

– Нужны, – вздохнул он.

Ещё бы. Это у меня – никого. А у него – жена и ребёнок. Нелегалы-беженцы из Киева.

Я подмигнул:

– Тогда не отсвечивай и лови фарт!

Даже три «медузы» – ещё не капкан.

Мы прошли под ними.

Обогнули развалины гаражей. И там, во дворе, между трансформаторной будкой и стеной дома…

Американцы называют их cherry. «Вишни». Правда, похожи – круглые, блестящие, тёмно-коричневые. Но довольно крупные, и растут на толстых длинных ножках. Поэтому у нас они – «опята». И дают за каждый «опёнок» – не меньше десяти штук американских рублей!

Это у нас. В Штатах – раза в три больше.

«Опята» того стоят. Говорят, были случаи – даже конченые наркоманы без всякой ломки за неделю слезали с иглы.

Я пересчитал добычу: семь – значит, семьдесят тысяч! Люблю помогать людям.

Мы аккуратно срезали коричневые шарики. За год опять нарастут. Главное, чтоб никто не узнал о «ягодной лужайке»!

– Со мной станешь богатым! – подмигнул я Воробью.

Аккуратно упаковали «опята» и двинулись назад.

«Шторм» в разгаре. Мгла уже окутала верхние этажи. Но это пустяк. Возвращаться с «товаром» – всегда легче…

Теперь Воробей идёт первым.

Я ему доверяю. Думаю, весь маршрут железно отпечатался в его памяти.

Узкий проход между старыми домами. Воробей подныривает под «медузу». Две другие болтаются почти на том же месте.

«Порядок», – машинально мелькает у меня в голове.

И в этот миг я вдруг ясно различаю четвертую – притаившуюся за крупным наплывом «фиолетовой плесени».

Идиот! Как я мог её прощёлкать, когда шли сюда? Авось Воробей не заметит моего ляпа…

Делаю шаг и цепенею, будто вкопанный. У меня на глазах порыв ветра приносит ещё один мутный шар с тускло светящейся бахромой.

Пятая «медуза»!

– Капкан! – ору я отчаянно. Хотя знаю, что поздно. Воробей уже там – на пространстве, очерченном невидимой линией. А через долю мгновения линия становится реальной, ослепительно-яркой…

Воздух между «медузами» озаряется сполохами. Мутные шары вспыхивают пламенем. Воробей развернулся, пытается бежать назад. Ноги его не слушаются. Он споткнулся, сейчас упадёт…

И я бросаюсь на выручку – прямо сквозь стену прозрачного огня…

…Истошная трель смартфона.

Я открыл глаза, сел на постели. Солнце уже пробивалось сквозь занавески. Но комната выглядела чужой, неузнаваемой. Вероятно, потому, что краем сознания я ещё там – в удивительно ясном сне.

Хотя разве это сон?

Ведь это было. Было на самом деле…

Всё, кроме последней мелочи.

Я не бросался на выручку. Воробей упал, а я смотрел и ждал. Целую минуту, пока не угасло синеватое пламя и шары не растворились в воздухе. Лишь тогда я осмелился подойти и вколол ему «нанококтейль»…

Был ли шанс вытащить его раньше?

Не знаю.

Одно ясно: если б я тоже отрубился – оба сейчас лежали бы там.

И только через годик-другой кто-нибудь случайно нашёл бы то, что от нас осталось…

Тогда я был уверен, что поступаю правильно.

После «нанококтейля» Воробей даже пришёл в себя. Я думал: повезло – худшего удалось избежать. Но через полчаса он опять отрубился. И я тащил его на себе – тащил до самой Оки. Уже в сумерках переправлял на другую сторону…

Я всё сделал правильно!

Отчего ж так паскудно на душе?!

А чёртов смартфон до сих пор надрывается и вибрирует, подпрыгивая на паркете…

Кому это не терпится с утра пораньше?

Я склонился и поднял с пола упрямый адский аппарат.

Абонент не определился.

Тьфу, аноним – хуже полицая. Но я всё-таки нажал «зелёную трубочку».

Голос, искажённый цифровым модулятором, долетел из динамика:

– Тень?

– Вы ошиблись, – сухо ответил я.

– Не желаешь кататься на «труповозке» – вали из квартиры. И вообще из города!

Отбой.

Я хмуро уставился на экран смартфона. Время – 6 часов 25 минут. Хорошее, бодрое начало дня.

Мать их так! Значит, выспаться уже не удастся…

Вскочил с дивана.

Обычно не стоит доверять анонимкам. Но когда кто-то знает твой номер, есть вероятность, что точно так же кому-то известен и твой адрес.

Дислокацию пора менять в любом случае!

Как раз кидал последние вещи в рюкзачок, когда вдалеке послышался шум мотора – чуть сильнее, чем от заурядной легковушки.

Я прильнул к щели между шторами.

Удачный выбор квартиры – гарантия домашнего уюта. Пусть грязноватая и недешёвая – зато из моих окон отлично видна единственная дорога с проспекта к нам во двор.

Сейчас этим путём уверенно двигалась «труповозка» – бронированный полицейский автомобиль.

Ладно!

Я накинул лямки рюкзака. Пока они будут объезжать сквер, выскользну из подъезда. А там – нырну за соседний дом, и минут восемь – к ближайшей станции метро!

Не заметят! Успею!

Я уже в коридоре – за шаг от своей двери, когда в неё начинают звонить.

Коридорчик наполняется дребезжащей, фальшивой мелодией. Секунду они выжидают, очевидно вслушиваясь. И опять вдавливают кнопку звонка.

Я цепенею.

Остаётся надежда, что это соседу с утра пораньше понадобились спички. Или соль.

Но смотреть в «глазок» нет желания.

Категорически.

«Слишком умные для заурядных полицаев. Значит, всё-таки ОКАМ? Подъехали раньше на обычной машине. Или даже прошли квартал пешком…»

А звонок продолжает наяривать.

Но это недолго – скоро будут ломать дверь. Она здесь хорошая, стальная. Хватит минут на пять…