Текст книги "Рубежи"

Рубежи
Олег Николаевич Кулезнёв

Корректор Сергей Ким

Дизайнер обложки Ольга Третьякова

© Олег Николаевич Кулезнёв, 2024

© Ольга Третьякова, дизайн обложки, 2024

ISBN 978-5-0065-0928-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Предисловие

Небольшого роста старушка бережно расправляла старый потёртый форменный китель. На нём, кроме погон лейтенанта с принадлежностью к войскам связи, были боевые награды. Все они заслуженные, но самая любимая была первая. В наградном листе имелись сухие слова: «За проведение успешных операций на оккупированной территории в составе партизанского отряда»… Всегда перед тем, как надеть китель, она поглаживала награду, ощущая шероховатость металла, и возвращалась мыслями в далёкий 1941 год в партизанский отряд. Глаза сразу наполнялись слезами. Всплывали закопчённые кострами лица мальчишек и девчонок, составлявших большую часть личного состава отряда. Ребята с самого начала войны очень хотели попасть на фронт, но их не брали из-за возраста. Но потом получилось наоборот: война сама пришла к ним! Старушка вспоминала их, неунывающих, идущих на боевые задания с лёгкостью, словно они были не на войне, а играли в войну в мирное время! Они навсегда остались такими в её воспоминаниях о том военном лихолетье.

Часть первая.
Игра с судьбой

Глава 1. Колька

Через лес, по просеке, обдавая деревья паром, мчался бронепоезд. Из окна выглянул машинист, но выглядел он странно: был одет в настоящие рыцарские доспехи, а на голове находился шлем, забрало которого очень напоминало путеочиститель ведущего локомотива. Машинист поднял забрало и посмотрел вверх. В небе параллельно ходу бронепоезда летел аэроплан, ловко маневрируя между клубами чёрного дыма, вырывающимися из трубы паровоза. Лётчик был в кожаной куртке и шлеме, поверх которого были надеты очки. Он, увидев машиниста, жестом руки предложил ему потягаться в скорости. Машинист принял вызов, махнув в ответ.

– Сегодня проигрывать нельзя! – сказал он про себя и с помощью рукоятки увеличил подачу пара. Локомотив будто ждал этого: вздрогнул многотонным телом и начал уверенно набирать ход.

– Ага! – воскликнул машинист, глядя в окно. Аэроплан тоже прибавил, но бронепоезд не отставал! Довольный машинист перевёл взгляд вперёд по ходу движения. Впереди стоял семафор, отчётливо показывающий сигнал, запрещающий движение.

– Ух ты, чуть не прозевал! – Машинист резко повернул рукоятку на выпуск пара, пробуя остановить бронепоезд. Локомотив окутался клубами и послушно начал сбавлять ход, издавая скрежет и выбрасывая потоки искр из-под колёс. Вагоны толкали друг друга сцепками и повизгивали. Выглянув ещё раз в окно, машинист увидел удаляющийся аэроплан, покачивающий крыльями с красными звёздами. От досады он снял шлем.

– Вот кабы не семафор, да ни в жисть аэроплан не смог бы обогнать бронепоезд! – и, зацепив рукоятку сигнала, подал тревожный паровозный гудок, который постепенно перерос в крик петуха, от которого Колька открыл глаза и окончательно проснулся, переживая финал сна. Он потянулся, зевнул и решительно сдёрнул одеяло.

Сегодня выпускной день в их сельской школе. Лидия Борисовна была классным руководителем и преподавала естествознание, включающее в себя астрономию, особенно интересовавшую учеников. Вместе с учителем дети даже нарисовали плакат с летящей ракетой и надписью: «Вперёд, к звёздам!». До этого никто толком и не знал, как выглядит космическая ракета. Кольке тогда досталась задача: нарисовать в иллюминаторе лицо космонавта. И почему-то он изобразил его улыбающимся.

В этом году выпускников было трое, а всего учеников набиралось двадцать пять. Накануне Лидия Борисовна объявила:

– Завтра после уроков из района в школу приедет фотограф, чтобы сделать на память фото учащихся вместе учителями.

Мама Кольки, узнав об этом, с вечера отутюжила костюм и рубашку. Раньше считалось, что фотография – волшебство, миг жизни, запечатлённый навсегда, поэтому на висящих в горнице дома фотографиях все выглядели солидно, с достоинством. Вот сидит на стуле дед, держа на коленях руки. Он в военном кителе и с орденом на груди, а рядом бабушка в накинутом на плечи платке. Колька серьёзно относился к фото и, если напроказничает, старался побыстрее пройти мимо, чтобы его не заметили. А когда было чем похвастать, долго стоял перед фотоснимком, рассказывая об очередной победе.

Все фотографии были любимыми, но особенно та, где он маленький, с папой и мамой. В это время его все называли смешным словом – Патитешка. Почему? Колька смог узнать позже, у бабушки.

– На Руси так издавна ведётся: чтобы защитить дитё от всякой нечисти, давали ему другое имя. Вот придёт, например, бес и скажет: «А позовите мне Кольку», а все ответят, что не знают никакого Кольки! А если спросит: «А это кто там такой маленький бегает?» Все ответят: «Да это не Колька, это Патитешка какой-то!» Бес тебя тогда не тронет, и все неприятности пройдут мимо!

– Так бес может сейчас меня найти?

– Тебе уже три года, вон ты какой большой и сам сможешь его прогнать.

С этого времени Колька, гуляя, возьмёт и оглянется вокруг: нет ли где-нибудь рядом нечисти, чтобы сказать: «Я уже взрослый и не боюсь!»

Чем Колька становился старше, тем серьёзней возникали вопросы. Однажды с друзьями он поставил в тупик деда Петро, пытаясь выяснить: «Что такое душа?» Тогда Петро выкрутился, но заставил задуматься детей.

– В далёкие времена правил один император, народ его жил в достатке и равенстве. Но на чужой достаток всегда есть завистники. Они придумали, как захватить власть: нужна ложь! Это грозная сила в корыстных руках. Люди перестали выполнять обязанности, стали лгать, возникло недоверие, и начался хаос. Завистники сместили императора, присвоили богатство и подчинили себе народ. Но ложь было не остановить. Вскоре они ощутили действие лжи на себе, но не могли ничего поделать! Ложь жила сама по себе, и вместе с ней росло зло. Завистники быстро потеряли украденное богатство и, не выдержав, пришли к Всевышнему. Они преклонили колени, прося о помощи. Всевышний их выслушал и вынес свой вердикт.

– Каждый, кто поверит в могущество лжи, потеряет душу, а без души не станет человека!

– А как же тогда вернуть душу, – взмолились завистники, – ведь мы с помощью лжи добились всего?

И тогда Всевышний создал веру и вложил в неё составляющие души человеческой: «Творить добро, быть честным, говорить только правду и выполнять обещания!»

– Всё просто: принял веру – остался человеком. Отказался – потерял душу. А без души нет человека, – закончил рассказ дед.

Ребята получили такое сильное впечатление, что каждый задумался и начал рассуждать: есть ли у него душа и является ли он человеком?

Свойство мальчишек – искать и находить себе новые трудности. Вот одновременно возник вопрос о ведьме. Всем было известно, что на краю деревни живёт скверная старуха, которую все вполголоса называли ведьмой. Она была хитрая, распускала слухи и любила жаловаться. У неё в хозяйстве имелся конь. Был он маленьким, чуть повыше пони, чёрным, как дёготь. Конь, так же как и старуха, имел скверный характер! Сельчан, пытающихся его погладить, он норовил укусить или лягнуть. Не раз мальчишки обсуждали эту тему, но всё сводилось к рассказам старух. На этот раз Серёга рассказывал новую весть.

– Бабки говорят, что ведьма может превращаться в животных. Помнишь артельщиков, построивших коровник? Они тогда отмечали окончание стройки, а старуха проходила мимо и что-то попросила у них, но они её прогнали. А когда гулянка перевалила за полночь, старуха превратилась в громадную свинью с горящими глазами прибежала к ним, разбросала столы и покусала их!

– Ну и что, бывает, и у свиней клинит в голове, вот они и носятся как заведённые! – парировал Колька.

– Да ты дослушай! Рабочие были не хилые. Не сплоховали, сумели оседлать свинью и отрезали ей ухо. Она завизжала и убежала. А наутро никто не мог найти рабочих. Сгинули, будто их вообще не было! А старуха неделю ходила с перевязанной головой и всем жаловалась на них!

– Да уж! – ответил Колька.

– А я слышал, что к ней приходит чёрт.

– А как он к ней приходит?

– А кто его знает, он всегда появляется в полнолуние. Вот бы это проверить!

На этих словах Серёга перекрестился.

– Говорят, если посмотреть в глаза чёрту, то можно провалиться в омут! Может, не связываться с этим? Больше из ребят никто не соглашается участвовать, боятся. А потом времени уже не будет, школа на носу!

Решив не оставлять на потом это важное дело, мальчишки в одну из полнолунных ночей направились к дому ведьмы. Заняв позицию с учётом того, чтобы можно было вовремя смыться, начали ждать полуночи. Темнота и стрёкот сверчков убаюкали их. Разбудил их хлопок.

– Серёж, ты что-нибудь заметил?

– Вроде дверью хлопнули. Смотри, свет загорелся, не спит ведьма. Может, какие гадости делает? Надо заглянуть в окно.

Окно было закрыто занавеской, и только сверху оставалась небольшая щель. Подкравшись к окну, Серёга встал на плечи Кольки, который стал медленно выпрямляться. Как только глаза Серёги поравнялись с щелью над занавеской, он закричал:

– А-а-а! – конструкция рухнула, и мальчишки дали стрекоча. Один бежал, продолжая кричать: «А-а-а!» – другой, ничего не поняв, но поддавшись панике, летел следом, только кричал: «У-у-у!» Отбежав на безопасное расстояние, они остановились отдышаться.

– Ты чего кричал-то? – спросил Колька, боязливо оглядываясь, нет ли погони. – Вроде спокойно. Смотри, а свет в окне погас!

Серёга был не на шутку напуган и, заикаясь, ответил:

– Я… заглянул ему прямо в глаза!

– Кому?

– Да чёрту! Такие большие, красные! Горят, как огонь! А сам лысый, и одни рога торчат, и ещё улыбается, гад, белыми зубами!

– Да ты что?! А может, это вовсе и не чёрт?

– Нет, чёрт, я точно его видел. Теперь вот, наверное, с ума сойду, ведь прямо в глаза ему посмотрел!

– Ты не паникуй, – успокаивал друга Колька, – завтра разберёмся, утро вечера мудренее!

С этим они и разошлись по домам. Утром им встретиться не пришлось. Чуть свет, ведьма пришла к дому Кольки и нажаловалась маме. В итоге он получил, как говорится, по полной и до обеда был наказан. Только вечером, встретившись, ребята выясняли: «Ведьма-то раздвоилась, одновременно жаловалась Колькиной маме и Серёгиной тётке».

– Вот тебе на! Ты, кстати, взгляни, у меня глаза не краснеют? – с испугом попросил Серёга.

– Да нет! Но что-то тут не так, – Колька, раздумывая, чесал затылок.

– Ладно, отложим разбор на недельку, пусть в деревне немного забудется!

Через три дня случилось событие, которое ещё более запутало мысли ребят. Серёга был в огороде, когда появился Колька и огорошил его:

– Говорят, ведьма помирает! Там вся деревня собралась, побежали!

– Может, не стоит, вдруг она нас узнает?

– Я думаю, ей сейчас не до этого!

У дома ведьмы они узнали: старуха никак не может отойти в мир иной, грехи не пускают. А ещё, говорят, она должна передать свои силы кому-нибудь, но таковых не нашлось! Кто-то сказал:

– Нужно завалить старухиного коня на спину, и тогда ведьма помрёт!

Вот это уже было интересно! Друзья наблюдали, как мужики окружили коня, но не решались подойти к нему. Тот, предвидя что-то нехорошее, пытался кого-нибудь лягнуть или укусить. Но бутылка самогона, принесённая тёткой Марфой, прибавила храбрости мужикам, и, скрутив бедное животное вожжами, они всё-таки опрокинули его на спину. Вместе с последним хрипом коня умерла и ведьма.

– Ведь это не из-за нас, мы же не виноваты? Правда, Коль?!

– Да конечно нет! Старухе, наверное, уже лет сто было. Хотя мне тут пришла одна мысль! – Колька хлопнул друга по плечу. – Серёга, а может, ты в окне видел не чёрта, а коня старухи? Вроде всё сходится: глаза красные, зубы белые, морда с ноздрями, а уши, если сложить, похожи на рога! Ведь с испуга и не отличишь!

Серёга открыл было рот, но промолчал и только кивнул головой в знак согласия.

– Слушай, пойдём отсюда, а то опять нас заметят, и ещё раз получим по полной! – и друзья потихоньку ускользнули от толпы. Они шли и рассуждали о событиях, связанных с ведьмой. Тут Колька вдруг остановился и серьёзно спросил Серёгу:

– А ты не хочешь меня укусить или лягнуть? – тот сначала ничего не понял, тогда Колька продолжил: – Если это был не чёрт, а конь, вдруг ты превратишься в старухиного коня? – Серёга испугался, но, поняв, что это шутка, попытался укусить Кольку за плечо, но не выдержал и рассмеялся.

Колька встал и потихоньку прошёл мимо кроватки, в которой спала сестрёнка Ольга. Из-под одеяла торчала маленькая ножка, и как ни хотелось Кольке пощекотать разовую пятку, здравый смысл подсказывал: разбуди её раньше – привяжется как хвост, и ничего не успеешь с утра сделать.

В горнице уже пахло свежеиспечённым хлебом, во рту сразу же появились слюнки! Колька сглотнул и выскочил из дома. Мама как раз выходила из сарая, неся ведро с надоенным молоком.

– Забирай Любку. И не забудь наполнить водой бочку!

Любкой была их пёстрая корова, которая выглядывала из своего закутка.

– Ладно!

Проводив корову до ворот, он открыл ей калитку, и Любка выскочила на улицу, присоединившись к формировавшемуся стаду. Наполнив бочку водой и взяв с собой рукавицы, Колька побежал в сторону речки. Добежав, он увидел Серёжку, который уже барахтался в прохладной прозрачной воде. Разбежавшись, Колька прыгнул в воду и взвизгнул от обжигающей прохлады и удовольствия. Немного поплавав, мальчишки выбрались на берег.

– Ты чего задержался, проспал, что ли?

– Нет, воды натаскать надо было!

– Понятно, я с вечера натаскал. Пошли за крапивой!

Вот для этого и нужны были рукавицы. Крапива была лакомством для поросят. Нарвав по охапке, ребята двинулись домой.

– Ты к школе готов?

– Ещё бы, тётка приготовила новые штаны и пиджак почистила!

– А мне мама сказала, что буду выглядеть как жених! – друзья разом рассмеялись, представив Кольку в образе жениха.

Договорившись встретиться у школы, ребята разбежались по домам. Подходя к дому, Колька услышал визжание поросёнка, почуявшего запах свежей крапивы. Высыпав всю охапку ему в загон и задержавшись на секундочку посмотреть, как поросёнок с урчанием начал уничтожать лакомство, Колька снял рукавицы и забежал в дом. На пороге он встретил уже уходящую маму, которая тянула за руку, как всегда, не выспавшуюся сестрёнку.

– Завтрак на столе. Выходя из дома, не забудь посмотреть в зеркало! – и добавила: – Вроде Басяся (кошка) приходила, надо сходить на заимку, прибраться. Заодно могилку деда подправить.

Заимка деда Петро занимала в Колькиной жизни особое место. Там был свой мир, своя жизнь, вернуться в которую не было возможности, так как не стало хозяина, самого деда Петро. В память о нём остался только орден деда, Георгиевский крест, Колька его хранил на заимке, в военном мешке деда, о котором кроме него не знал никто.

Уничтожив завтрак, кружку парного молока с хрустящей коркой хлеба, Колька начал примерять наряд. Он неловко себя чувствовал во всём новом, но посмотрев на деда с бабкой, глядевших на него с фотографии, вздохнул, подошёл к зеркалу и увидел не себя, а какого-то пижона! Повязал красный пионерский галстук и подытожил:

– Придётся потерпеть денёк. Вот раньше рыцари тоже одевались красиво и терпели, поэтому их уважали!

С такими мыслями Колька выскочил из дома, прихватив небольшую вещевую сумку.

Дети дождались последнего звонка, но не спешили выходить из класса!

– Чего ждём, идёмте фотографироваться! – сказала Лидия Борисовна.

И только тогда ребята гурьбой повалили на улицу. Места хватило всем. По центру расположились учителя и директор, позади них встали выпускники, а впереди разместились остальные ученики.

– Поправить причёски, улыбнуться, сейчас вылетит птичка!

Все замерли, и впрямь ожидая чего-то. Яркая вспышка, и фотограф сказал:

– Вот и всё!

Вечером ребята встретились, Кольку так и распирало рассказать свой сон.

– Я был машинистом бронепоезда!

– Да ладно, ты хоть раз был на нём?

– На поезде приходилось, а на бронепоезде нет, охрана не пускает.

– А я на бронепоезде в твоём сне был? – Серёга с сомнением глянул на друга.

– Тебя на нём не было, – не стал лукавить Колька, и Серёга сразу стал терять интерес ко сну.

– Но во сне ты был!

– И где же? – опять заинтересовался Серёжка. Колька, почесав затылок, рассказал, как Серёга лихо управлял аэропланом.

– Вот если бы не семафор, ты бы ни за что не обогнал бронепоезд!

– А, так вот в чём дело, я всё-таки выиграл?

– Не-а, не успел, я проснулся!

– Так во сне можно было не соблюдать правила!

– Ты что, это закон, вдруг встречный.

– Так это же сон!

– Всё равно нельзя, даже во сне! – подумав, Колька сменил тему: – Отец у тебя так и не приехал?

– Нет! Видно, дела.

– А у меня пришёл с работы и рамку для фото принёс. Я говорю, рано, а он: «Надо вначале место в горнице подыскать!»

– Слушай, может, завтра уговорим ребят поиграть в Чапаева?

– А что, можно, только мне с утра на заимку сходить надо, мама просила, – на этих словах он вспомнил деда.

– Да, много раз нам твой дед подсказывал, как лучше поступить!

– Верно, он это называл солдатской смекалкой!

– А давай прямо сейчас начнём играть, ты что-нибудь новенькое придумал? – спросил Серёга.

– Хочу одну тропу проверить! Ладно, считаем, что игра началась?

– Согласен! Хотя что-то мы рановато начинаем, ночь впереди, – и рассмеялся.

– Слушай, как-то всё не так, чего-то не хватает, – Колька глядел в сторону уходящего за горизонт солнца, – закат обычный, только алый, видно, завтра прохладно будет? – и вдруг его осенило: – Серёга, а ты тоже не слышишь жужжание стрекоз и комаров?

– Точно, и плеска нет, рыбы же сейчас много, неужели ушла?

– Птицы притихли, только собаки развылись. К чему бы это?

С такими тревожными мыслями друзья, заранее начав играть в «Чапая», пошли по домам, потому как стемнело и начинался отсчёт нового дня – 22 июня 1941 года.

В эту ночь Колька долго ворочался. Ему снился дед Петро, с ним был пёс Махмуд и Басяся, он обрадовался, хотел обнять деда, но тот сказал:

– Пришло время тебе вспомнить всё, чему я тебя учил, и повзрослеть! Береги сестру, а я всегда помогу. А в «Чапая» вы ещё наиграетесь!

Колька хотел спросить, что случилось и откуда он знает, что они начали играть в «Чапая», но тут проснулся. Было ещё рано! «Странно», – подумал Колька, – обычно в это время вовсю заливаются петухи. Но сегодня было тихо.

«Блин! Не успел узнать, чего хотел дед, видно, правильно мама послала меня на заимку!» – сказал он про себя.

– Ты чего так рано?

– Да дед приснился. Точно ты говоришь, надо на заимку сходить. Мам, ты корову проводишь, а я пойду, пока светает и прохладно.

– Да, конечно, иди, сынок, вон и отец сегодня тоже плохо спал, только что на работу ушёл. И корова забилась в угол, не ест, и молока совсем мало, заболела, что ли?

Пока Колька шёл, в голове крутился вопрос: о чём же предупреждал дед? Но, не найдя ответа, он отбросил эти мысли и начал продумывать ходы предстоящей игры с ребятами. Почему-то вспомнил о змеях: «Дед говорил, что они могут вернуться на заимку, если уйдут люди!»

– Вот и проверим его слова, и порядок навести надо! Чего это я, обычно такие мысли приходили в голову, когда ждали гостей, но сейчас-то?

Добравшись до заимки, он оценил: «Как раз к обеду закончу и вернусь, а после с ребятами поиграем в „Чапая“!» – и начал наводить порядок.

Дед всё делал про запас, Колька всё время удивлялся:

– Дед, зачем тебе столько запасов, собрался несколько жизней прожить? Одних спичек только коробок сто, наверное!

– Я вот одну прожил и понял: пусть будет! Плохо, когда нет, авось пригодится, пользу принесёт!

– Да сюда даже и дороги-то никто не знает.

– Ты же знаешь! А значит, и другие наведаться могут.

Воспоминания прервала кукушка, она резко начала своё заунывное «ку-ку» и на полукрике замерла. «Вот тебе на, – подумал Колька, – а я-то только считать начал!»

Прибравшись и немного отдохнув в избе, Колька вышел, прикрыл дверь, не закрывая её на замок, осмотрелся – всё ли в порядке – и пустился в обратный путь, рассуждая: «Запасы все на месте, никого здесь не было, да и змей-то тоже не видно. То ли дед ошибался, а может, ещё не исчез человеческий дух?» По дороге в деревню в голове проскочило: «Смотри, опять не провались в тину, промокнешь, проводник, блин! – Колька остановился. – Вот же, дед, помер, а всё равно следит, подкалывает!»

– Дедуль, да я уже взрослый, в пионеры приняли, ну это как в рыцари!

В голове промелькнуло: «Верю, только испытания впереди!» Колька, обдумывая, хотел ответить. Но решил:

– Чего это я? Разговаривать со своими мыслями можно, но недолго!

Добравшись до деревни, приметил: «Ни одного жителя, странно, где же все?» Тут из-за сарая выскочил Серёга.

– Где ты бродишь?! Давай быстрей к школе, война началась, все уже там радио слушают.

– Как война, какая война?

– С фашистами, сегодня утром!

У школы они услышали монотонный голос диктора, звучавший из репродуктора, сообщающий последние известия. Женщины плакали, парни разговаривали о том, как записаться добровольцем.

– Надо, наверное, домой, маме сказать, – прошептал Колька в смятении.

– Да она была здесь. Стадо не собирали, а мужики говорят, завтра всех на фронт забирают, – мобилизация. Нас не возьмут, маленькие, как ни прибавляй, не поверят, что нам восемнадцать!

Ребята разбежались по домам. В голове у Кольки было одно: война! И тут он вспомнил слова приснившегося деда и даже остановился: «Так вот о чём он меня предупреждал, а я понять не мог. И птицы, и насекомые предупреждали ещё вчера, их не было слышно, а мы с Серёгой не поняли!»

Дома его встретила Оля.

– Где ты ходишь, война же? – и посмотрела на него с укоризной, вроде как если бы он был дома, войны бы не произошло!

– Понятно! Папа тоже дома?

Сестрёнка кивнула.

Мама всхлипывала, отец собирал вещмешок.

– Получается, сынок, детство у тебя закончилось, война изменила планы.

– Я знаю, мне уже дед говорил! – тут Колька осёкся, увидев, что на миг все присутствующие замерли и с интересом глядят на него. Отец прервал неловкую паузу:

– Потом расскажешь, в депо формируется отряд добровольцев, я туда записался.

Рано утром Колька провожал отца. И не только он: в тот день всё мужское население, годное к службе, на подводах отправилось в город на мобилизационные пункты. Заработала военная машина, вырывая из мирной жизни новые судьбы…

Время замедлило ход. С запада шли нескончаемой толпой беженцы, рассказывая об ужасах, которые творят фашисты. В деревне проходила эвакуация жителей и организация ополчения. Проводил её ответственный уполномоченный из Ленинграда.

На днях друзья встретились. Серёга поведал Кольке сон, в нём отец говорил: «Понимаешь, война – это игра для взрослых. Но если ты решил играть, помни: нельзя заигрываться, проигрыш – смерть!»

– А что он там сказал про игру?

– Чтобы не заигрывались, проигрыш – смерть!

– И мне дед во сне что-то такое говорил, а откуда они узнали, что мы накануне войны начали играть в «Чапая»?

– Чего они все про игру спрашивают, поиграть-то не получилось!

Ночью мама Кольки проснулась от щемящего чувства: «Нужно выиграть время!» Вспоминались обрывки сна: Колька стоит, улыбается и сжимает руку Оли, которая смотрит на него с укоризной, наверное, сильно сжимает! Она хотела об этом сказать во сне – и тут поняла: это подсказка!

– Вот оно что! Во сне дети живы, с ними всё хорошо, вот мужа в живых нет, и, скорей всего, она тоже погибнет, но детей ещё можно спасти! – подсказывал внутренний голос. Чтобы выиграть время, надо разлучить родных людей, заставить их ждать, думать друг о друге. Это и будет пауза!

Наступило утро, Колька собирался в школу. Накануне учительница, Лидия Борисовна, попросила детей помочь погрузить на подводы учебники и книги, чтобы вывезти их на время войны.

– Коля, возьми с собой сестру, я подойду после работы в школу, и вместе пойдём домой. Только обязательно дождитесь! – сказала мама, глядя ему в глаза. Погладила по голове Олю. – Во всем слушайся брата, он старший!

Ещё раз остановилась возле двери, улыбнулась и вышла.

– Что это с мамой, прощается, будто надолго?

У Колиной мамы сегодня был тяжёлый день на работе, нужно было спешить: доносились звуки уже недалёкой канонады, и, что самое страшное, исчезли беженцы, которые ещё неделю назад шли нескончаемым потоком.

Возле школы уже копошились несколько ребят, в том числе и Серёжка. Подъехала подвода, ребята занялись погрузкой. К обеду подводу погрузили, и конюх погнал лошадку привычным крепким словом и ударом вожжей. Учитель всех распустила, но вдруг, вспомнив, подозвала Кольку:

– А для тебя у меня есть сюрприз, – и попросила подождать. Вместе с Колькой остался и Серёжка, всё равно домой идти вместе. Вскоре учительница вышла из школы, держа в руках книгу.

– Помнишь, я тебе обещала? Это история про Дон Кихота. Но книга библиотечная, её привёз Прохор Петрович и попросил не терять!

Взяв книжку, Колька тут же спрятал её за пазуху, так как ею заинтересовалась Оля.

– А почему вы не идёте домой?

– Да сейчас должна подойти мама, и тогда мы все пойдём.

– Хорошо, давайте подождём вместе.

За беседой прошло некоторое время. Вдруг послышался гул, он нарастал и становился пронзительным. Грохнул взрыв, разбрасывая в стороны комья земли с огородов, следом ещё. Дети замерли, не понимая, что происходит. Ужас с нарастающей быстротой охватывал сознание и сковывал движения. Колька не замечал, что сильно сжимал руку сестрёнки Оли, а она пыталась ему об этом сказать. Серёга стоял с остекленевшими глазами. Тут наступила тишина, вслед за которой послышался шум автомобильных моторов и немецкая речь. Всё это приближалось с угрожающей быстротой. Учительница прижала к себе ребят и, выйдя из оцепенения, поняла, что произошло.

– Быстро к лесу, огородами!

Перепрыгивая через заборы, обходя строения стороной, сбивая коленки и царапая руки, дети пробирались к окраине деревни в направлении леса.

Деревня наполнялась фашистами. Они, казалось, двигались со всех сторон на подъезжающих грузовиках. По краю появились мотоциклы с автоматчиками, отрезавшие бежавшим жителям спасительный путь к лесу.

Выбравшись на окраину, Лидия Борисовна увидела, что их от опушки леса отделяет небольшое картофельное поле. Ботва была высокой. Понимая, что до леса незамеченными добежать не получится, учительница выбрала небольшую бороздку между картофельными рядами и приказала всем лечь и прижаться к земле. Дети покорно попадали, Колька прижал сестру к земле, сам тоже уткнулся лицом, стараясь быть невидимым. Страх сковывал тело, но разум работал.

Главное, не выдать себя. Со стороны дороги их не было видно, эта небольшая выемка скрывала их. Но шум, доносившийся из деревни, включающий крики людей, визг собак, выстрелы и разрывы снарядов, нельзя было отключить. Он проникал даже через закрытые руками уши, рвал перепонки.

Сколько прошло времени, они не понимали, но вдруг всё стихло, наступила тишина, нарушаемая немецкой речью. Лидия Борисовна лежала на земле немного поодаль от детей. «Необходимо разделиться, – подумала она, – если фашисты заметят их, она встанет одна, а дети останутся». Но сейчас она подползла к детям.

– Надо ещё потерпеть, пока не станет ясно, что фашисты уехали.

Отец Яков, как и другие жители, готовился к оккупации. Из рассказов беженцев он узнал, что фашисты первым делом уничтожали школы, оскверняли храмы, а иконы отправляли в Германию. Он не мог оставить врагам Образа святых. Этим иконам не одна сотня лет, но их сумели сберечь. Сколько людей во имя веры, не щадя жизни, спасали Образа! Отец Яков бережно укладывал каждую икону в тайное место, разговаривая с ликами святых: «Вот и пришло время мне спасать вас!» Для него и сотен прихожан Образа были живыми, их знали по имени, знали жизненный путь святых великомучеников.

Фашисты, войдя в церковь, увидели: отец Яков стоял на коленях и молился. Офицер, оглядев помещение, не нашёл икон на стенах и спросил, направив в сторону священника пистолет:

– Где находятся иконы?

Священник не отвечал, он в это время разговаривал с Богом. Его били, но священник снова и снова становился на колени и продолжал молитву, словно не чувствовал боли. Тогда офицер приказал расстрелять священника. Пули изрешетили тело, отец Яков на полуслове осёкся, упал лицом вниз, широко расставив руки, будто пытаясь что-то обнять.

Фашисты заминировали церковь, они спешили. Когда всё было готово, офицер лично привёл в действие взрыватель. Прогремел взрыв, но церковь устояла, сработали не все заряды. Боясь повторных взрывов, фашисты облили стены горючим и подожгли.

Огонь обгладывал почерневшие от времени брёвна, проникал вовнутрь, жадно съедая занавеси и росписи на стенах, оставляя после себя дым и копоть. Вдруг произошло чудо. Подобравшись к священнику, лежащему на полу, огонь стал затухать и через некоторое время окончательно потух. Церковь выстояла!

Поняв, что фашисты уехали, учительница повела детей в лес. На опушке она попросила их подождать, сказав:

– Я схожу в деревню и всё узнаю, если до утра не вернусь, идите к болотам, там люди!

Оставшись одни, ребята ещё не отошли от пережитого, но их вернула в реальность захныкавшая Оля.

– Так, не пропадём! – сказал Колька. – Как говорил дед, в лесу с голода помереть невозможно, вон земляники сколько, недалеко течёт ручей.

Он распределил обязанности: Серёга готовил лежанки, Олю посадил на поляну с земляникой, а сам пошёл к ручью. Добравшись до места, нарвал дикорастущего щавеля, соорудил кулёк из лопухов для воды, как учил его дед Петро. Получилось не ахти, но вода держалась, и Колька направился назад, неся всё ребятам. Когда он вернулся, учительницы ещё не было. Ольга посапывала, лёжа на подстилке из папоротника. Друзья сели неподалёку от спящей девочки, ели щавель и шёпотом обсуждали, что же делать дальше.

– Как ты думаешь, в деревне кто-нибудь остался в живых?

Ребята боялись смотреть друг другу в глаза, но каждый понял, о чём идёт речь. Чтобы сменить тему, Колька ответил:

– Давай дождёмся Лидию Борисовну, она всё расскажет. Помнишь, что тебе говорил отец?

– Конечно, нам нельзя распускать нюни. Всё, детство прошло!

Произошло страшное. Гитлеровцы прорвали оборону, но отступающих красноармейцев не было, все защитники погибли. Одним из них был отец Кольки. Не могли ополченческие необстрелянные отряды, созданные наспех из добровольцев, сдержать мощную обученную фашистскую военную машину. Неделю они оборонялись, позволяя беженцам двигаться на восток, но силы иссякли. Поэтому и не стало беженцев, их догоняла и давила фашистская сила.

Вернулась Лидия Борисовна и, сдерживая слёзы, рассказала, что от деревни практически ничего не осталось. Затем осторожно добавила: