Текст книги "Проклятая рота"

– Тогда иди, – велел Лорд. – Визерс примет твою присягу.

Я поднялся и вслед за десятником вышел из шатра, чтобы окунуться уже в настоящую ночь. Проскользнувший мимо Семерка покосился на меня и, звякая своим арсеналом, удалился во тьму.

– Не обращай на него внимания, – сказал Мухомор. – Он просто сумасшедший. Невозможно остаться в своем уме, если в твоих жилах течет кровь семи народов, если я что-то понимаю в этой поганой жизни.

– Семи? – удивился я.

– Большей частью он человек, – пояснил пахнущий сеном колдун. – Еще немного гном, причем и большой, и малый, а ведь они терпеть друг друга не могут, на четверть эльф, плюс еще гоблин и горный великан, хотя от великана в нем только тупость, плюс обретин.

– Ничего себе, – кто такие обретины, я не знал и никогда бы не подумал, что Семерка имеет отношение к высоким и стройным красавцам из «Властелина колец»… хотя кто знает, какие тут эльфы?

– Кого только у нас в роте нет, в десятке у Торила даже савирт имеется, – заметил Визерс.

Тут уж я не удержался и спросил:

– А это еще кто?

– Спроси у Пугала, он тебе расскажет, они родом из одних мест, – ответил десятник. – С Южных земель. Пошли, а то есть охота.

Десяток наш расположился вокруг большого костра, тут были и знакомые мне наемники, и те, кого я, может быть, и видел днем, но не запомнил, но все жилистые, покрытые шрамами, не расстающиеся с оружием даже на привале. На нас уставились вопросительно, Ярх даже перестал мешать в огромном закопченном котелке.

– Присяга, – сказал Визерс. – Тот, кто стал Рыжим, должен поклясться в верности. Вставай на колени…

Последняя фраза относилась ко мне, и я торопливо бухнулся наземь.

Наемники обнажили клинки и столпились вокруг так, что я оказался внутри настоящего частокола из мечей. Десятник же положил свое оружие мне на макушку, и я вздрогнул, ощутив холодную тяжесть прикосновения.

– Повторяй, – велел он. – С сегодняшнего дня я, именуемый Рыжим…

Я произносил слова клятвы, думая о том, что Васька Смирнов, не такой уж плохой пацан, связка из детдомовской волейбольной команды, исчез, хотя и не умер, и на смену ему пришел неведомо кто. Наемником я себя пока не ощущал, чувствовал растерянность и страх… каково оно будет обжиться в этом мире, что ждет меня впереди, хотя бы завтра?

– …скорее сдохнуть, – закончил я, и получил легкий удар мечом десятника по кумполу.

– Ну, вот и все, – сказал Визерс. – Теперь и пожрать можно. Ярх, у тебя подгорело?

– Не, ну как можно! – возмутился красноглазый, а остальные загоготали.

Мечи оказались в ножнах, и я остался в одиночестве, если не считать Пугала.

– Я покажу, где лежит мешок Рыжего, – сказал он, помогая мне подняться на ноги. – Теперь он твой. Да, и меч свой забери.

– Да, спасибо, – пробормотал я.

Вещи предыдущего обладателя моего нынешнего тела хранились на одной из телег. В мешке находилось все, чем тут пользуются каждый день, от миски с ложкой до одеяла, а в сундучке лежала, похоже, «зарплата» – золотые монеты, круглые и угловатые, слитки серебра и драгоценные камушки.

У меня от их вида глаза на лоб полезли – эх, если б протащить все это к нам! Не «Виза Голд» с миллионом на счету, конечно, но тоже бы пригодились.

– Пошли, а то останешься без ужина, – напомнил о себе Пугало, и я, захлопнув сундучок, пошел обратно к костру.

В очереди за жратвой я оказался одним из последних, Ярх подмигнул мне и щедро навалил в миску чего-то вроде бобов с тушенкой – выглядело это не очень здорово, но пахло аппетитно, и я принялся работать ложкой, сначала осторожно, а затем безо всякой опаски.

Костер потрескивал, чавкали и переговаривались мои соратники, вверху мерцали чужие звезды.

Глава 2

Проснулся я от холода, и в первый момент, не сообразив, где оказался, подумал – что за идиот распахнул окно? Но затем открыл глаза, понял, что валяюсь вовсе не на собственной кровати, а на земле, что вот-вот взойдет солнце, а со всех сторон несется многоголосый раскатистый храп.

Да, то, что случилось вчера, к сожалению, не было сном.

Непонятно только, отчего так холодно, ведь и день, и вечер был жарким…

Попытавшись перевернуться на другой бок, я обнаружил, что не могу шевельнуться. Даже рот открыть не получилось, мышцы сковала чудовищной силы судорога, перед глазами потемнело.

Но уже в следующий момент холод начал уходить, и я смог двинуть рукой.

Фух, отпустило… но что это вообще была за ботва? Последствия того, что я в чужом теле? Или гнусный Семерка решил все-таки довести дело до конца, прикончить меня втихую?

Нет, вряд ли он решится на такое.

Вскоре я оклемался до конца, и тут от шатра Лорда донеслось раскатистое гудение и зычный голос рявкнул:

– Подъем, жабы!!

Вчера после ужина Пугало мне рассказал кое-что о порядках в роте, и я знал, что побудку объявляет командир сторожившего ночью десятка и что лежебок тут не терпят. Сейчас нужно вставать, тащиться к речке, чтобы умыться… о горячей воде придется, похоже, забыть.

Все здесь совсем другое, не такое, как у нас.

Я откинул в сторону одеяло и принялся натягивать сапоги.

– Доброе утро, чтоб мне сдохнуть, – сказал зашевелившийся Ярх и зевнул во всю глотку.

Вечером он предлагал «выпить за нового-старого Рыжего», но Визерс сказал «потом», и красноглазый наемник спорить не стал, хотя и скорчил физиономию, как у обиженного младенца.

– Доброе, – отозвался я и заковылял к речке, лавируя между просыпавшимися соратниками.

Они зевали и потягивались, кое-кто ругался – не со злобы, а просто по привычке. Сквернословили они так же естественно и ненапряжно, как и портили воздух, и рыгали, и сморкались наземь.

Я-то всегда считал, что у нас в команде парни на диво простые… так ведь нет, ошибался.

Вчера мне представили всех по именам или кличкам, но я запомнил только Стася, огромного и чернокожего, с повязкой на глазу, и Лихо, невысокого, но очень широкоплечего, со щербатой ухмылкой на физиономии и колтуном серовато-рыжих волос. Он оказался лучником, судя по словам Визерса, отменным, таким, что «белке в жопу стрелу вгонит».

Скорее всего, это была похвальба, хотя кто знает.

Речка, у которой мы встали на ночь, была чистой и неширокой, с прозрачной водой и песчаным дном. Зайдя так, чтобы вода не полилась через голенища, я обнаружил свое отражение и наклонился – надо же в конце концов узнать, как я выгляжу, а зеркал тут нет…

Рыжим меня прозвали не зря: на башке царит настоящий взрыв цвета костра, волосы, густые и жесткие, торчат во все стороны, немного ниже помещается ничем не примечательная физиономия со светлыми глазами.

Прежний я нравился себе больше.

Но теперь придется привыкать – рожа чужая, сапоги вместо кроссовок, куртка хоть и из кожи, но не такая, как у байкеров, вместо мобилы в кармане меч на поясе, и не тренировки, а схватки.

При мысли о том, что придется участвовать в кровопролитии, я поежился – да, драться мне приходилось, и не раз, но я и представить не мог, что придется кого-то убить. И не просто нажать спусковой крючок, а вспороть брюхо или снести голову тяжелой и острой железкой.

– Чо замер? – сзади на меня брызнули водой, и, обернувшись, я обнаружил, что к воде подошел Стась.

Повадками он напоминал Антона-диагонального, разве что был черным.

– Задремал, – ответил я, ладонью хлопая по воде так, чтобы окатить брызгами этого бугая.

Но слегка, а то не хватало еще, чтобы он разозлился.

К своим шмоткам я вернулся весь мокрый, но зато взбодрившийся по самое не балуйся.

– Сегодня без завтрака, – сказал мне подошедший Визерс. – Одевайся и седлай. Только шлем возьми, нынче мы нанимателю представляемся… Да, кстати, не забывай, что в Душеловке у тебя отшибло память, правду знать никому не стоит. Понимаешь меня?

– Ну, да… а что за шлем? – спросил я.

– Ярх покажет, – и десятник нетерпеливо замахал, подзывая красноглазого наемника.

Как быстро выяснилось, во тьме я разглядел не все свое имущество – помимо мешка и сундука на телеге хранилась куча принадлежащей мне военной снаряги, пара щитов, еще один меч, кольчуга, даже доспех вроде того, в каком щеголяет Лорд, но чуток попроще.

И отдельно – шлем из черного металла, без забрала, зато с верхушкой в виде уродливого оскаленного черепа, сделанного так, что зубы верхней челюсти оказались над самыми глазами.

– Это сранство для выпендряния, – объяснил Ярх. – Ну, чтобы мы одинаковые были. Вооружены все по-разному, поэтому надо, чтобы хоть башки совпадали, да, и плащ не забудь, вон тот, черный.

Пока я разбирался со снаряжением, лагерь свернули, впрягли коней. Заскрипели колеса телег.

– Строимся! Строимся! – прокричал уже забравшийся в седло Визерс. – Быстро!

Плащ, зараза, мешал, и я, залезая на спину лошади, едва не оконфузился и не полетел наземь. Но никто этого, к счастью, не заметил, поскольку соратники уставились на подъехавшего к нам Лорда.

Доспехи его сверкали, а гриву черных волос скрыл шлем, такой же, как у нас, только белый. По сторонам от командира скакали телохранители, те же чернокожие громилы, что вечером стояли у шатра, а позади трюхал на своем пони насупленный Мухомор.

– Сегодня вы сразу за мной, – велел Лорд. – Твои готовы? Тогда двинулись.

В одинаковых плащах и шлемах наше воинство куда больше напоминало регулярную армию, а по изобилию черного цвета мы бы запросто переплюнули назгулов. Нет, не все в этом мире отличается от нашей Земли, тут точно так же любят пускать пыль в глаза, хотя и не знают слова «пиар».

Я пришпорил коня и оказался в задних рядах нашего десятка, рядом с Пугалом.

– Вперед не лезь, – посоветовал он, и шепот его показался не таким зловещим, как вчера.

С другой стороны от меня очутился Ярх на своей белой кобыле – похоже, Визерс велел им присматривать за мной, просто так, на всякий случай, чтобы я по незнанию не выкинул какого-нибудь фортеля.

Речка осталась позади, и мы поехали по дороге, хоть и грунтовой, но довольно широкой. Мелькнула в стороне деревушка: заборы, соломенные крыши, торчащие из них трубы – и впереди появились украшенные зубцами могучие стены и башни из темно-красного камня.

– Это что? Город? – спросил я.

– Он самый, сраный Лявер, – ответил Ярх. – И нас там ждет посланец его чародейского сраного величества Желтого Садовника, что выплатит нам задаток, а потом поведет в бой…

– Тише ты, – вмешался Пугало. – Ты же знаешь, что он это прозвище не любит.

– Ну и что? – Ярх гордо подбоченился и сплюнул. – Кто меня тут услышит и ваще… Кто он мне такой, а, этот Желтый?

– А кто он? – я посмотрел на закутанного в черную ткань соратника.

– Один из могущественнейших властителей нашего мира, – отозвался Пугало. – Падение Богов закончилось тем, что все Северные земли остались во власти магов, как и Крылья.

Он заметил мой недоуменный взгляд и пояснил:

– Это острова, два архипелага, один на востоке, а другой на западе.

– За морем есть еще Южные земли, но там все по-другому, и мало кто знает, как, – добавил Ярх. – Вот он, например, знает, но не говорит, и от стыда свою рожу прячет.

Тут скакавший во главе десятка Визерс обернулся и погрозил нам кулаком.

Пришлось заткнуться.

Город приблизился, над нашими головами нависли башни, между которыми прятались ворота. Охранявшие их стражники, пузатые и мелкие, в голубых накидках с желтым львом, по сравнению с моими соратниками выглядели вооруженными крестьянами.

Таращились они на нас с любопытством и даже со страхом.

Эх, жаль, нельзя посмотреть на себя со стороны, как я выгляжу в этом шлеме и плаще, чисто Дарт Вейдер… сфоткать бы и в «ВКонтакте» выложить, да только Интернет здесь еще не изобрели…

За воротами оказалась небольшая площадь, и потянулись узкие, мощеные булыжниками улицы.

Цокали по камням подковы наших лошадей, попадавшиеся навстречу люди жались к стенам. Окна невысоких, в два-три этажа, домов захлопывались, и даже кошки с собаками, похоже, убирались с нашей дороги – сам видел, как здоровенный серый кот, прижав уши, метнулся в переулок.

Да уж, имидж у нашей роты что надо, и прикид подходящий.

Город мало напоминал знакомый мне мегаполис – никаких проспектов с машинами, автобусов и уличных фонарей, зато в изобилии аляповатые вывески, без надписей, но с рисунками. Ножницы отмечали парикмахерскую, кружки наверняка показывали, где находятся кабаки, но встречались и вещи совершенно для меня непонятные.

Что символизируют длинные тонкие щипцы? Выщипывание бровей?

И воняло здесь так, что сразу становилось ясно – прежде чем изобретать Интернет, местным нужно придумать до хрена всего, и для начала канализацию.

– Прибыли, – шепнул Ярх, и я перестал пялиться по сторонам.

Впереди лежала площадь, куда больше той, что была у ворот, и в центре ее находился храм. Что это святилище, сомнений у меня не оставалось – для чего еще может пригодиться пирамида в три яруса, сложенная из белого камня, да еще с огромным изваянием на вершине?

Статуя изображала мужика в чем-то вроде рясы, с диском в руках.

Перед храмом нас ждали – группа из дюжины фигур в желтых плащах с глухими капюшонами.

– Инквизиторы, – тихо проговорил Пугало, и в его голосе мне послышалась неприязнь.

Лорд остановил коня, когда до встречавших осталось шагов десять, и, выждав небольшую паузу, склонил голову. Один из облаченных в желтые плащи типов, шедший впереди остальных, поклонился в ответ, а затем поднял руки и резким, нетерпеливым движением откинул капюшон.

Я увидел худое, аскетичное лицо, бритую башку и яростные огромные глаза.

– Рад видеть, что вы прибыли точно в срок! – сказал предводитель инквизиторов, и голос у него оказался сильным и мощным, так что по площади прокатилось негромкое эхо.

– Проклятая рота всегда приходит вовремя! – гордо отозвался наш командир. – Подготовлен ли договор?

– Конечно, мы… – тут узколицый посмотрел на меня и сбился, брови его поднялись.

Похоже было, что он увидел нечто не просто неожиданное, а еще и опасное для себя. Мне же стало очень не по себе под враждебным, холодным взглядом, что едва не протыкал мою голову насквозь.

– Все подготовлено, – продолжил узколицый и сделал приглашающий жест. – Прошу.

Лорд спрыгнул с коня, следом за ним спешился Мухомор. Поводья они отдали телохранителям. Узколицый повел нашего командира и колдуна за собой, к темному проему входа в пирамиду. Прочие инквизиторы двинулись следом, заколыхались подолы их желтых одеяний.

– Кто это был? – спросил я, когда процессия скрылась из виду.

– Арсаир ва-Рингос, Верховный Носитель Света Южной Четверти, – Пугало, вопреки моим ожиданиям, ответил первым. – Правая рука здешнего правителя, тип жестокий и властный, и сам маг не из последних, Мухомору с Семеркой с ним не совладать.

– И чего он на нас пялился, как девственница на член? – буркнул Ярх и потянулся за флягой.

– Не на нас, а на Рыжего, – Пугало, несмотря на прятавшую лицо ткань, замечал все. – И мне это очень не нравится. Но поговорим об этом потом, когда выберемся из города. Не все так просто, сам понимаешь…

Красноглазый, возможно, понимал, а вот я нет, и чувствовал я себя почему-то исключительно неуютно. Вроде бы ничего не происходило, соратники мои вели себя спокойно, и все же мне чудилось, что рядом творится нечто неприятное, что кто-то невидимый ходит вокруг, прикидывая, не воткнуть ли мне в бок кинжал.

На редкость мерзкое было ощущение, и я сам не заметил, как опустил руку на эфес меча.

Когда из прохода, ведущего в недра пирамиды, появился Мухомор с большим свитком в руке, я напрягся еще сильнее. За колдуном показался наш Лорд, а затем четверо инквизиторов, по двое тащивших сундуки с длинными ручками… наверняка, они содержали то, что Ярх назвал «задатком».

Но Арсаир ва-Рингос решил, похоже, остаться в святилище, и я облегченно выдохнул.

– Вихрь, позаботьтесь о деньгах, – распорядился командир, и позади нас началось движение.

Но что именно будут делать с сундуками, я не увидел, поскольку Лорд вскочил в седло и тронул поводья. Сдвинулись с места его телохранители, затем наш десятник… ну а куда иголка, туда и нитка, так что пришлось нам тоже пришпорить коней и поехать мимо пирамиды дальше на юг.

Тут граница города оказалась куда ближе, чем с другой стороны, и вскоре мы увидели ворота.

Перед ними нас догнал задержавшийся у пирамиды Мухомор.

– Что там было внутри? – спросил Ярх. – Забухали хотя бы?

– Нет, что ты, что ты, – отозвался колдун с загадочной улыбкой. – Как можно? Обыденная скукота – подписали договор, пересчитали золото, подтвердили условия… Завтра в бой, похоже, отряды Синеглазого уже перешли реку, а разведчиков вчера видели со стен.

При этой новости внутренности мои заледенели – блин, уже завтра…

– Да, и еще, – Мухомор как-то незаметно оказался между мной и Пугалом. – Удивительно, но Верховный Носитель Света Южной Четверти пытался расспрашивать о тебе, Рыжий.

Удивление мне не пришлось даже изображать:

– Обо мне?

– Не напрямую, конечно, но… – Мухомор посмотрел на меня в упор своими желтыми птичьими глазами. – Он куда более сильный чародей, чем я, и не в моих силах прочитать его, но он был ошеломлен и на мгновение открылся, и я заметил в нем страх, если я что-то понимаю в этой поганой жизни.

Страх? Откуда?

Мой «предшественник», если можно так выразиться, был, насколько я понял, обычным рубакой, каких в Проклятой роте не один десяток, а я не провел в этом мире и двух дней и в своем не славился как гроза магов! Или же этот носитель света, инквизитор, как его там по имени, углядел во мне нечто такое, чего не уловили его менее умелые коллеги?

Но что именно?

Какую-то неведомую опасность, спрятанную во мне, как бритвенное лезвие в пирожке с мясом?

– Тьфу, пропасть, – сказал я и на мгновение пожалел, что во фляге у меня не вино, как у Ярха, а вода.

Мухомор потрусил вперед, а мы тем временем проехали через ворота.

За ними ожидал наш обоз под охраной одного из десятков – пока мы пушили перья перед нанимателем и наводили страх на горожан, эти парни попросту объехали Лявер снаружи.

– Кстати, а кто такой Синеглазый? – спросил я, вспомнив, что тип с таким прозвищем вроде бы числится у нас во врагах.

– Такой же маг-правитель, как Желтый Садовник, разве что вкусы у него другие, – сообщил Ярх. – Мы у него служили года три назад, когда он пытался Зеленые горы подчинить… платит нормально, не зажимается, да только вот в башке у него буря с молнией, как у любого из чародеев, и чем он более могуч, тем меньше с умом дружит.

– Садовник не потому, что деревья с кустами любит, – Пугало оглянулся, словно боялся, что нас подслушивают, и шепот его стал едва различимым, – а оттого, что в столице, Кляйбере, у него с полсотни кольев, и пустуют-то они очень редко, по большим праздникам.

Мерзкое ощущение, что за мной следят, осталось внутри городских стен, и все же я чуял чужое внимание – словно на меня пялились с одной из башен у ворот, и как минимум в четыре подзорные трубы.

Лорд Проклятый гаркнул что-то, и возчики принялись строить круг из телег прямо напротив ворот, на большом лугу – с одной стороны от него дорога, с другой виднеется лес, но обычный, не Шелудивый.

– Тут и встанем, чтобы мне провалиться туда, где боги ночуют, – буркнул Ярх. – Отпустили бы еще в город!

– Вот на это не рассчитывай, – услышавший последнюю реплику Визерс оглянулся. – Чтобы ты вернулся под утро, в дупель пьяный, с парой девиц под мышкой, а к полудню Лорду прислали счет за три разгромленные корчмы?

– Ну так уж и за три, обычно одной хватает, – довольно пробормотал красноглазый. – Придется искать другие развлечения… ха, – он посмотрел на меня и хищно улыбнулся. – Надо же проверить, чего ты стоишь!

Я сглотнул – давно подозревал, что этот момент придет, и все же надеялся, что он наступит попозже.

– Да, хорошо… – сказал я.

Спешившись, я с облегчением избавился от надоевшего плаща и неудобного шлема. Отнес все это на телегу, расседлал лошадь и обнаружил, что соратники мои по десятку собрались в кружок и уставились на меня.

– Ну что, иди сюда, – позвал Ярх, ухмыляясь во всю пасть. – И меч не забудь.

Я вздохнул и потащился как на заклание.

Есть надежда, что тело Рыжего помнит, как управляться с острой железкой, что болтается у моего бедра, но пока я соображу, как дать ему свободу, меня ждет полчаса позора…

– Только без крови, – сказал Визерс, усаживаясь на седло.

– Обижаешь, – заявил Ярх.

Он вытащил меч и сбросил кольчугу, так что стало видно, как играют мускулы на загорелом, покрытом шрамами торсе. Остальные расположились неровным овалом, оставив свободного места достаточно, чтобы во время «потехи» никого не зацепило.

Я взялся за эфес своего оружия и сообразил, что рука у меня мокрая от пота.

Эх, была не была…

Меч показался тяжелым, я выставил его перед собой и подумал, что надо бы пригнуться. Но Ярх скакнул вперед, клинки лязгнули, запястье мое рвануло, что-то ударило в бок, и я понял, что лежу.

Судя по громогласному хохоту, выглядел я не очень умелым.

– Вставай, – сказал красноглазый, – попробуем еще.

Меч мой валялся в стороне, ребра болели, и что-то противное, мерзкое ворочалось внутри. Злюсь я редко, но уж если злюсь, то долго не могу успокоиться, и на моем пути в это время лучше не становиться и вообще рядом не появляться.

Но сейчас мне было и обидно, и стыдно… ярость не за горами.

– Давай, – сказал я, поднимаясь, и хохот стих.

Вскидывая меч, я заскрипел зубами – надо успокоиться, позволить мускулам вспомнить, что и как делать, отодвинуть в сторону привыкшие лезть во все мозги, да и собственный гнев тоже.

Должно быть, в моем лице что-то изменилось, поскольку когда я повернулся к Ярху, тот перестал ухмыляться. Отсалютовал мне клинком и стремительно атаковал, заходя слева, но я успел развернуться и отбил его удар.

– Неплохо, – буркнул кто-то из зрителей, судя по низкому голосу – Лихо.

Лязг и грохот, взблески металла перед глазами, ноги двигаются, точно в каком-то танце, я и не пытаюсь их контролировать, просто стараюсь не мешать, и Ярх уже отходит, пятится под градом моих ударов… Я наступаю и сам не верю тому, что происходит, и только в очередной раз замахнувшись, понимаю, что это была замануха…

Красные глаза совсем рядом, меня обдает кислым запахом вина, и острие упирается мне в бок.

– Хватит, – Визерс поднялся. – Кое-что ты помнишь, остальное вспомнишь завтра. Или умрешь.

Произнесено это было совершенно равнодушно, и я с дрожью сообразил, что наемники из Проклятой роты привыкли терять друзей, что для них смерть близких – неотъемлемая часть жизни.

– Надо бы обед сварганить, – добавил десятник. – Балд, твое дежурство.

Зрители начали расходиться, рядом остались только Ярх и Пугало.

– Завтра меня зарежут, точно овцу, – сказал я, трясущейся рукой убирая меч в ножны. – Сами же видите, что я ни на что не гожусь, что меня нельзя в бой пускать, что…

– Ты ж будешь не один, – сказал Пугало, а красноглазый похлопал меня по плечу. – Присмотрим для начала, а затем ты вспомнишь все, что умел Рыжий. И сегодня ты держался не как новичок, впервые взявший в руки меч, и пару знакомых ухваток я увидел.

От этих слов мне полегчало, но зато стало стыдно – надо же, чуть истерику не устроил, как нервная баба, и перед кем, перед боевыми товарищами, с кем мне завтра в схватку идти!

– Пойдем, выпьем, – Ярх сплюнул. – Теперь уж нам никто это сранство не запретит.

– Пойдем, – согласился я.

Но сначала пришлось взять топоры и тащиться в лес за дровами, затем меня отправили помогать Балду с готовкой, и только когда солнце поднялось в зенит, дело дошло до бурдюка с вином. С «общаковой» телеги приволокли мешок, набитый деревянными и медными чашами.

Мне достался потемневший от времени кубок с промятым боком.

– Ну, давай, налетай, – проговорил Ярх, открывая бурдюк. – Десятник, ты где там? Ты первый, как положено…

Вино оказалось очень сладким, с непривычным резким запахом.

Пить мне приходилось, и водку и шампанское я пробовал, и даже коньяк, а уж победу во Владимире в прошлом году мы отметили так, что на следующий день половина команды блевала – автобус пять раз на трассе останавливали. Но ничего подобного я не пивал и поэтому прихлебывал с осторожностью – не хватало еще напороться и завтра мучиться похмельем.

Моих собутыльников подобные опасения не касались, и они лупили квас в два горла каждый. Пугало каким-то образом ухитрялся пить через прорезь в ткани, не открывая лица, Стась облился и сидел весь в багровых потеках.

– Ничего, завтра мы им покажем! – хвастливо вещал Ярх, размахивая руками. – Прослышат, что против них мы, и тут же дадут деру, только штаны обосранные подтянут!

Я уже знал, что в Проклятой роте около полутысячи человек в широком смысле этого слова, поскольку тут можно встретить кого угодно, от Семерки с его невероятным смешением кровей до таинственного савирта, которого я пока так не видел. Вихрь, один из десятников, был чистокровным эльфом, Лихо – гоблином, а Ярх, если верить ему, имел дедушку-оборотня.

Но из этих пяти сотен только триста были бойцами, остальные представляли собой «службу тыла». Понятно, что возчики, мастера-оружейники, лекари, фуражиры и прочие тоже в крайнем случае могли взять оружие в руки, как вчера в Шелудивом лесу, и все же в бой в обычных обстоятельствах им не идти.

Но что триста, что пятьсот – на мой взгляд, мало, чтобы решить судьбу битвы.

Или тут большое мочилово происходит совсем не так, как у нас?

Спрашивать я не стал, и так задолбал всех своими вопросами, а кроме того, завтра все узнаю.

– Жрадло созрело, – объявил Балд, лысый дядя лет за тридцать, без двух пальцев на левой руке.

Ели мы какую-то кашу, щедро заправленную салом, но я уже понял, что деликатесов здесь не дождешься. Что-нибудь вроде гамбургеров или шаурмы добыть наверняка можно, а вот о селедке под шубой или тортах с взбитыми сливками лучше забыть…

Как и многом другом.

Вспомнилась Машка, единственный человек, о котором я, наверное, буду скучать… Хотя нет, еще парни из команды, все же столько времени провели рядом, и Антон, и братья Коневы, и остальные, да и Юр Палыч… интересно, как они там, после той катастрофы?

Может быть, кто-то и выжил, а может, кого-то зашвырнуло сюда?

– Не грусти, Рыжий, – заявил усевшийся рядом Ярх и протянул мне бурдюк. – Плесни лучше себе еще.

– Нет, хватит, – я поспешно убрал чашу в сторону. – Слушай, а обратно вернуться? Мне. Это возможно?

Вопрос получился не совсем внятным, но красноглазый меня понял. Он задумчиво сплюнул, отхлебнул прямо из бурдюка, залив вином подбородок, а потом сказал:

– Вряд ли кто это знает, а кто скажет, что знает, тот брешет как собака. Сечешь? Кроме того, ты там, в своем мире, умер, скорее всего, раз душа-то оторвалась от тела…

В подобном направлении я мыслить не решался.

– И почему-то очутилась в Душеловке и за каким-то сраным фигом попала в Рыжего, хотя он живее всех живых был, – продолжил Ярх. – Так что забудь о возвращении, обживайся тут, у нас ведь не так плохо, и это ты еще всего не видел! – и он расхохотался.

Да уж, и вправду придется свыкнуться с мыслью, что обратной дороги нет, что я никогда не увижу родные места, а компанией моей теперь будут воняющие потом, кровью и вином наемники…

Вон уже двое сцепились, сейчас драться будут, ну, чисто пацаны.

– Тогда плесни еще, – я протянул Ярху чашу и, набравшись смелости, осведомился: – А чего Пугало лицо закрывает?

– Так он с Южных земель, там людей немного живет, да и те с придурью, – объяснил красноглазый наемник. – Когда они с родины уезжают, то физиономию прячут, типа чтобы не оскверниться, а еще не рассказывают, что у них там и как, хотя я столько раз спрашивал…

В голосе его прозвучала обида.

Бурдюк вскоре закончился, а когда Ярх приволок второй, десятник решительно сказал «хватит». В ответ на недовольное бурчание махнул рукой в ту сторону, где поставили шатер для Лорда, и заявил, что все, флаг поднят, а значит, с гулянками на время завязываем.

Рядом с шатром и вправду воткнули шест, и ветер колыхал тяжелое черное полотнище. Края его покрывала обтрепанная бахрома, по центру скалился вытканный серебром огромный хищный череп.

– Этому флагу почти век, – сообщил мне, не дожидаясь вопросов, Пугало, и в шепоте его слышалась гордость. – Его называют Белым Страхом, обычно возят в сундуке, под охранным заклятием, а поднимают только тогда, когда рота подписывает очередной контракт, когда она в бою. Ни разу его не захватывал враг, и ни разу под ним не находилось предателя, сменившего сторону в схватке.

Стяг выглядел жутко и величественно, а размером был, наверное, с хорошую скатерть.

– Так что все за дело, – сказал Визерс. – Оружие проверить, снаряжение, лошадей…

– Неужели верхом воевать будем? – спросил я, когда десятник отошел.

– Вряд ли, мы ж не рыцари сранские, – Ярх с сожалением потряс булькнувшим бурдюком.

Со снаряжением я бы не разобрался, если бы не помощь Пугала.

Он мне показал, как облачаться в доспехи – сначала толстая стеганая куртка, потом кольчуга, и поверх нее причудливо изогнутые металлические хреновины, чтобы прикрыть уязвимые места. Шлем на капюшон я нацепил вовсе не парадный, а обычный, без украшений, но зато более тяжелый.

– Ну вот, так лучше-то, – сказал Пугало. – Подпрыгни, присядь… где жмет? Давит?

«Костюмчик» оказался на диво удобным, движений вообще не стеснял, хотя весил прилично.

Избавившись от него, я прослушал лекцию о том, как за всей этой хренью ухаживать, чтобы не ржавела, и прошел краткий курс заточки мечей и прочих колюще-режущих предметов. Клинки, доставшиеся мне от «предшественника», в заточке не нуждались, но я все же повозил по ним серым и шершавым точильным камнем, просто так, для практики.

За всеми этими делами время подошло к вечеру, и Балд вновь принялся за готовку.

Лагерь наш находился в каком-то полукилометре от города, но за весь день никто не вышел из ворот, не появились даже торговцы и продажные девки, неизбежные спутники всякой солдатни. То ли решили не связываться с жуткими типами из Проклятой роты, но в это верилось слабо, то ли инквизитор, бывший в Лявере главной властью, наложил на общение с нами запрет.

Лишь стражники пялились с башен да пролетали по дороге конные разъезды.

Когда я спросил насчет этого у Пугала, тот некоторое время молчал, а потом сказал:

– В землях Желтого Садовника нелюди находятся вне закона: гоблины, гномы, оборотни… Даже эльфа ждет костер, если он появится в Лявере, как и тех, кто с ним рискнет заговорить. Нас Верховный Носитель Света Южной Четверти вынужден терпеть, хотя в Проклятой роте кого только нет, ну так ведь мы нужны, но вот свою паству он от греха постарается уберечь.

– Демоны бы побрали этого насильника света вместе с его хозяином, – буркнул я.

Да уж, порядочки во владениях мага, объявившего себя богом, царят те еще. Никакой демократии, хотя в этих местах подобного слова вообще не знают, зато в ходу всякие казни и пытки.