Текст книги "Иллюзион"

– Да пей ты, чего зыришь! Не отрава! Пей! – заголосили мужики, с нетерпением ожидавшие своей очереди – кружка-то была одна на всех.

Странник обреченно сглотнул и медленно поднес кружку к губам, уже не рассчитывая на то, что случится чудо, которое спасет его от самоубийственного акта возлияния. Но таки случилось.

Kata.com(b)

• Executing 'kata' file. Waiting for opponents'

Загримированный под негра человек, судя по виду, всю жизнь ползавший по сточным трубам – на чумазом лице сверкали лишь белки вытаращенных глаз, – вбежал в комнату с кафельным полом, увлекая за собой реющие в воздухе подобно крыльям ангела смерти рукава своей безразмерной шинели, и внес запах миазмов и предчувствие беды.

– Мужики! Артификсы идут! Шухер, мужики! – просипел он севшим голосом, в котором сквозь безумный ужас проскальзывали нотки радости.

Радость проявилась как предчувствие того, что в последующие минуты он оказался в центре всеобщего внимания, которого, видать, прежде редко удостаивался. Как-то само собой получилось, что и кружка сивухи перекочевала из рук Странника к грязному вестнику грозных событий. Обрадованный, что животворное, а вернее, живодерное пойло не попало в его желудок, Странник облегченно вздохнул и вместе с остальными прислушался к ставшему вполне различимым, хотя все еще хриплым, бормотанию мужика в шинели.

– Они скоро будут здесь, – объяснил мужик, заглатывая влагу из кружки, и утер рот тыльной стороной ладони, кожа на которой соперничала в чистоте с губами и подметками.

– Откуда идут? Далеко? Сколько их? – посыпались вопросы.

Кто-то потянул Странника за рукав. Невысокий парнишка, помоложе и поопрятней остальных, стрельнул глазами, приглашая отойти.

– Пошли отсюда, – сказал он негромко.

– А... эти? – спросил неуверенно Странник.

– Они еще полчаса будут репу морщить, – отмахнулся парнишка. – Начнут расспрашивать и рассусоливать, а если и побегут, то прямо на засаду нарвутся. Слюнтяи. Они бы и потырить у верхних ничего не смогли, если б не я. Пошли. Ты парень с головой, как я погляжу, нечего тебе с ними пропадать.

Он потащил Странника прочь, и они незамеченными покинули компанию. Приглядываясь к новому знакомому, Странник отметил, что под телогрейкой виднеется поношенный, но чистенький комбинезон, а лицо парня, несмотря на пучковатую щетину, проросшую на бледных впалых щеках, и утонувшие в омутах синяков глаза, производит благоприятное впечатление благодаря зачаткам разума и отсутствию грязи.

– Меня зовут Крекер Джо, – представился парень. – Пошли быстрее. Артификсы наверняка заметут этих лохов, но вряд ли станут искать дальше, чем в полукилометре отсюда. У них норма по числу голов.

– Крекер – это такой вкусный, хрустящий...

– Крекер – это злобный хакер, – оборвал парнишка.

– Так ты хакер? – спросил Странник. – И что же ты ломаешь? Какие программы?

– Был хакером, – помрачнел парень. – Там, наверху.

– Так ты сверху?

– А откуда ж, по-твоему? Здесь все сверху. Не в канализации же люди родятся. Все оттуда приходят. Кого выгоняют, кто спасается от наказания, а кто просто по дурости уходит. Обратно уже не вернешься, вот они и пытаются забыть о том, что когда-то сами были верхними. Разграничивают территорию, дерутся за пищу и воду, воруют кое-что из города, жутко гордясь этим.

– То есть наверху город, а это – канализация? – спросил Странник.

– Точно. Тебя, кстати, как зовут?

– Стра... Ник. Ник меня зовут.

– Не понял. «Ник» – это значит «кликуха». Так какой у тебя ник?

– Странник.

– Ясно.

– Можно вопрос?

– Да хоть тридцать два.

– Кто такие Артификсы? И почему из канализации нельзя выбраться? Бензин и пишу вы все-таки добываете?

Крекер Джо высморкался и начал объяснять.

– Отвечаю на запросы в режиме стека. Топливо и жратву мы добываем с большим риском, выбираясь наверх в потайных местах, которые не патрулируются Верхней Стражей. Наверху долго находиться нельзя – тебя распознают и заметут. Аннигиляция гарантирована. Теперь первый вопрос. Артификсы – фиксаторы искусственного разума – это не то люди, не то роботы, я точно не знаю, которые зачищают канализацию от вонючих крыс. От таких, как мы.

– Зачищают? Это значит убивают?

– Верняк. Их, кстати, никто и не видел, потому что из тех, кто видел, никто не выжил. Встреча с Артификсами – это круче, чем побитовый сдвиг в мозгах. Хотя, говорят, они в своем роде художники, но в живых никого не оставляют. Тем парням, похоже, обрыв коннекта светит. Жаль, бензин пропадет. Но я себе немного успел нацедить, – он показал спрятанную за пазухой жестяную колбу с отвинчивающейся крышкой.

– А почему им скоро конец?

– Видишь, труба дрожит? Такое бывает, если на нее направили струю из огнемета. Вода закипает, и все начинает трясти.

– Из огнемета? – Странник остановился. – Послушай, их еще можно спасти?

– Да ты что? – удивился парень. – У тебя хард-диск посыпался? Не ходи туда, ведь тебя вместе с ними ущучат!

Но Странник, не слушая, уже бежал обратно. Он успел к комнате с кафельным полом как раз вовремя, чтобы увидеть, как разбегаются люди, как с противоположной стороны комнаты появляются три черные жилистые фигуры, источающие жестокую предопределенность, и как начинается Зачистка.

Люди не все одинаково реагировали на появление Артификсов. Пока трое или четверо, топая разбитой обувью, взметая облачка цементной пыли и разбрасывая осколки кафельной плитки, мчались навстречу Страннику беспорядочной россыпью, как кучка подброшенного взмахом метлы уличного мусора – обрывков газет, клочков шерсти и лоскутов одежды, жухлых листьев и одноразовых пластмассовых стаканчиков, – остальные продолжали стоять, усыпленные обманчивой медлительностью и неторопливостью, с которой Артификсы вошли в помещение. Вошли и развернулись полукругом – двое с пулеметами по бокам, огнеметчик в середине.

Мужик, принесший известие о появлении аннигиляторной команды, все еще сжимал в руках алюминиевую кружку и успел только полуобернуться навстречу опасности, когда его товарищи уже разбегались прочь. Он тоже дернулся вначале, но тут же замер – мгновение, отведенное на спасение жизни, было упущено, а какая-то дремавшая до сей поры внутренняя гордость подсказала ему, что перед лицом неизбежного конца не стоит совершать лишних телодвижений. Он только мрачно посмотрел в дно опустевшей кружки и досадливо крякнул.

Главарь отщепенцев, возившийся с бидоном, который ему одному было явно не под силу сдвинуть с места, наоборот, заметался бессмысленно и бестолково, расходуя последние драгоценные мгновения на поклонение животному страху вместо по-человечески достойного осмысления неизбежности своей судьбы. Но ни он, и никто из бродяг не сумели избежать смерти.

С надоедливым стрекотом, не более тревожным, чем трещотка электродрели, заработали малокалиберные четырехствольные «чейнганы» в руках Артификсов, пучками огненных нитей исчерчивая пыльный воздух, сметая со стен остатки штукатурки, перерубая водопроводные трубы, отчего из взлохмаченных железных концов струями ударила горячая вода, сгущая клубами пара уже стоявший в комнате цементный туман. Красные зрачки целеуказателей гуляли по комнате, с нарочитой небрежностью расписывая зигзагами стены, вздыбливая пол фонтанами камней и грязи и как бы между делом разрезая убегающих людей, словно невидимой саблей полосуя набитые красными лоскутками подушки; тела грузно и бесформенно опадали на землю, и кровь, смешиваясь с каменной крошкой, образовывала отвратительную грязно-бурую кашу, распространявшую едва ощутимый, но страшный запах. Запах смерти.

Одному из бродяг почти удалось добежать до выхода из комнаты, где стоял Странник. Ленивые «чейнганы», позволявшие себе временами промахиваться и неэффективно расходовать боеприпасы, мгновенно скрестили на спине беглеца свои лазерные прицелы, и несчастный взорвался фонтаном кровавых брызг, окативших Странника едва ли не с головой. Странник медленно осмотрел себя. Капли крови лежали на пыльной порванной майке и грязных джинсах россыпью густых, не желающих впитываться в ткань гранатовых бисеринок, повисших на одежде, как замерзшие капельки воды на волосках мехового ворса. Странник осторожно стряхнул их.

Артификс с огнеметом нажал на спусковую скобу, и огненный язык вырос из черного раструба, пошел лизать неподвижные тела, обращать в пар кровь и воду, растекшиеся по полу, наткнулся на бидон с бензином и обтек его. Мгновением позже бидон взорвался.

Странник только успел отшатнуться за поворот коридора, выходившего в комнату, и поспешно закрылся полой изорванного плаща, когда на него полыхнуло жаром. Но сразу после этого, вместо того чтобы бежать без оглядки, он вошел обратно в комнату, превратившуюся в камеру крематория.

Пол, покрытый спекшейся цементной коркой с вкраплениями битого кафеля; закопченный потолок и стены с протянувшимися вдоль них обожженными трубами, искривленными напором клокочущей воды; разбросанные тут и там неопрятными кучами тряпья обугленные трупы – все это было щедро украшено полосами пламени, словно обрывками трепещущих алых лент, а в центре комнаты на месте злополучного бидона полыхал жаркий костер, упираясь столбом огня в потолок и растекаясь по нему гигантским цветком. Воздух, насыщенный едким дымом и нечистым паром, пропитанный гарью и вонью паленого мяса и шерсти, вибрирующий полупрозрачной стеной от жара огня – этот воздух грыз горло и жег глаза, вытравливая слезы страха и отвращения. И среди всего этого стояли Артификсы.

Экзоскафандры из черной матерчатой брони были оплетены шнурами соединительных трубок, закрепленное на подвесках оружие равнодушно светилось глазами электронных прицелов, готовое в любую секунду выполнить свою функцию разрушения. Забрала шлемов – похожие на глаз циклопа зеркальные полусферы – бесстрастно горели оранжевым пламенем напалма и дымились кипящей водой, хлещущей из прорванной трубы. Безликая смерть, упрятавшая свою беспощадную сущность под холодное отражение произведенной ею бойни. Странник задрожал.

Он прекрасно понимал, что убежать не сможет; его тело, замерзшее от холода катакомб и обожженное огнем пожара, уставшее от долгих блужданий и взбудораженное выбросом адреналина, трясло лихорадящей дрожью приговоренного к смерти, который почувствовал сиюминутную гибель. Странник не хотел умирать, потому что он лишь начал свой путь, он еще не успел понять, кто он такой и каково его предназначение, не успел открыть завесу своего прошлого и проникнуть в лабиринты грядущего. И одна лишь вспышка пламени или очередь выстрелов способны помешать всему этому. Странник уже был мертв однажды – до своего воскрешения. Он не хотел умереть вновь.

Артификсы медленно, будто бы нехотя, пересекали разгромленную комнату, приближаясь к Страннику, но, казалось, не замечали его. И Странник почувствовал, что его страх сменяется яростью. Сохраняя спасительную неподвижность, Странник осторожно повел плечами, высвобождаясь из плаща, и впился в приближающихся врагов напряженным взглядом, в котором не осталось ничего, кроме ожидания схватки.

Подспудно он даже жаждал боя, иначе зачем бы он пошел навстречу этим безликим убийцам? Он не знал, есть ли у него хотя бы один шанс на победу, но зато понимал, что если в этом мире возможно чудо, то он способен его сотворить. Он осторожно расправил грудь, и кожаный плащ сполз на сгибы локтей. Где-то на грани сознания вдруг зазвучал бессловесный голос – или это была его собственная мысль? – который произнес; «Они ограничены рамками своего собственного мира. Ты – нет».

Он распрямил руки, и плащ с легким шорохом начал падать вниз – двое Артификсов уже подошли к Страннику на расстояние нескольких шагов, обходя его с боков, а третий держался чуть сзади. В тот момент, когда соскользнули рукава, Странник сжал правую руку на кожаной подкладке и взмахнул ею, отправляя в полет черную птицу с распростертыми крыльями, а сам припал к земле, как готовящийся к прыжку тигр, Застрекотал пулемет боевика, который стоял слева, – правый замешкался, и расцветающая узором сквозных отверстий черная птица опустилась на Артификса, обхватив его голову своими изрешеченными крыльями. Странник рванулся с места, выбрасывая назад подошвами ботинок комки грязи и щепотки пыли, и в два прыжка оказался возле первого из солдат, не успевшего навести на него пулемет. Открытой ладонью Странник впечатал рисунок своих линий судьбы в зеркальный пластик черного шлема, другой рукой схватил оружие противника, вовлекая безмолвного Артификса в кружение боевого танца древнего самурая, овладевающего мечом своего врага.

Движение вверх – рука скользит к спусковой кнопке, почти мечтательно задержавшись на ней, вдавливает спуск – и голова запутавшегося в плаще Артификса разлетается вдребезги, как хрустальная ваза, попавшая под чугунный лом. Движение вниз – и свободная рука ложится на приклад пулемета, чтобы круговоротом рулевого колеса сбросить с оружия беспомощные руки соперника. И напоследок – дробящий жестокий удар прикладом в забрало Артификса, от которого рассыпается сеткой трещин отраженное лицо Странника со сведенными в жесткую черту губами и горящими жаждой победы глазами. Он знал: жизнь можно купить ценой чужой смерти.

Третий боевик уже навел на Странника прицел огнемета. Не оставляя ни мига на раздумья, Странник кинулся к стене, избегая сдирающей кожу огненными лапами струи напалма, прыгнул на шведскую стенку параллельных труб, как на лестницу из железных ступеней, и взбежал по ней чуть не до самого потолка. И оставляя позади и под собой испепеляюще-жаркую струю жидкого пламени, Странник нашел тот единственный момент, когда в безумно-дерзком прыжке-полете он смог вонзить в Артификса очередь из трофейного пулемета.

Отбросив оружие, чтобы не повредить руки при падении, он приземлился в кашу из обломков кафеля, бетонной крошки и стреляных гильз, перекатился через голову и вскочил на ноги, чувствуя, как горят ободранные локти и плечи и как впились в спину острые осколки. Огнеметчик все еще стоял на ногах, целясь в Странника, и тот побежал по дуге, опережая на каждом шаге движение прицела. Добежал и схватил Артификса за обмотку скафандра, заставляя войти вместе с собой в движение по спирали. Зашипел огнемет, выплевывая очередную порцию напалма, – на этот раз в того бойца, который остался без оружия. Боевик захлебнулся беззвучным криком, утонув в огненном бутоне пиротехнического ада, а в это время Странник исторг из своих легких весь накопленный воздух с выжженным до последней молекулы кислородом в истошно-яростном вопле, с которым он сжал руки на шее Артификса, сворачивая шейные позвонки.

Когда все стихло – и отголосок крика, и барахтанье умиравшего в огне боевика, – Странник медленно опустился на землю вместе с обмякшим телом, которое он бережно держал в руках. На него накатило опустошение, и даже чувство победы, достигнутой поистине сверхъестественным способом, не в состоянии было разбудить радость в его сердце. Если такова цена жизни в этом мире, стоит ли мир того, чтобы существовать?

Тихо потрескивавшее пламя, которое деловито пожирало трупы, не могло дать ответ.

Cyberjack

• Open file 'cyberjack.dat'

• Warning: file is hacked by Big Bad Boy

• Ex-xec-cute an-nyway?

Крекер стоял там, где его оставил Странник, не дальше и не ближе. Завидев Странника, он замахал руками и указал в узкий боковой проход, по которому они и побежали.

– Ну что? – спросил Крекер через минуту, когда они перешли на шаг, изрядно попетляв в лабиринте канализации, и отдышались. – Огреб мегабайт траблов на свою задницу? Увидел Артификсов? Как бы они теперь за нами не увязались, байты семибитовые!

– А почему нельзя вернуться наверх? – вопросом на вопрос ответил Странник, не стремясь афишировать свою победу. – Подделать документы, например. Или у вас электронные паспорта? Так это еще проще, ты же хакер.

– Ага, как же! Большого Брата не обманешь. Уж я-то знаю. Если ты внутри системы, еще можно что-то сделать, но когда тебя вычеркнули из реестра – все, сливай файлы. Доступ обрубают на фиг, и уже не пропихнешься. Ни одной лазейки. Сторожевая система держится на искусственном разуме пятого поколения, против человека он – бог. А если ты не гражданин, то наверху не проживешь и дня. Засветишься, как экзешник в пустом каталоге.

– Так-таки ни одной лазейки? – усомнился Странник. – Быть такого не может.

Парень тяжело посмотрел на Странника, но не проронил больше ни слова, пока они не пришли в небольшое убежище, где жили еще полдюжины отщепенцев. Появление двоих было встречено угрюмыми взглядами и редкими расспросами, которые удалось удовлетворить короткими бессодержательными ответами. Минуя большую комнату с закопченными стенами и потолком, в которой на выщербленном цементном полу чернели остатки костровища, Крекер и Странник прошли в небольшое темное помещение, где не было ни естественного, ни искусственного света, только отблески тусклого фонаря, стоявшего в соседней комнате.

– Сейчас. – Крекер достал откуда-то кусок мешковины, смочил бензином и обмотал вокруг прута арматуры. Поджег этот факел обильно искрящейся, но с трудом выдавливающей из себя огонь кремниевой зажигалкой – язычки пламени, поползшие по тряпке, были пропорциональны скупости руки, отмерявшей горючее. – Пошли.

Минут через десять Странник окончательно сбился с направления и перестал запоминать дорогу – оставалось надеяться, что парнишка с факелом найдет обратный путь. На все расспросы о том, куда они идут, новоявленный Сусанин отвечал скупо и расплывчато, будто отмахиваясь от докучливого ребенка, мешающего размышлять о серьезных вещах. Странник понял лишь то, что они идут к выходу наверх, хотя для этого приходилось спускаться все глубже и глубже в подземелья. Примерно через полчаса Крекер Джо остановился в раздумье.

– Что, дорогу забыл? – спросил Странник довольно сурово – факельное шествие по сырым, холодным и вонючим лабиринтам не пришлось ему по душе.

– Да нет, – ответил парень. – Просто на этом месте я всегда сбиваюсь. Софтовый модуль барахлить начинает – наверное, где-то недалеко сильный магнит наводку дает. Пошли направо – вот моя отметка.

На стене белела меловая черта. Странник догнал уверенно зашагавшего в чернильную дыру длинного коридора Крекера, тронул его за плечо.

– Софтовый модуль, говоришь?

– Ага. – Парень откинул волосы с виска, и Странник увидел, что над ухом у него металлический разъем с торчащим бугорком залитого в пластик нейрочипа. – Трехмерная карта этих анальных подвалов. А ты думал, я по памяти шпарю, не останавливаясь? Не, братан, я наверху, когда врубился, что придется в канализации ныкаться, не пожалел бабок за эту примочку. Потом дополнил кое-что – модуль перезаписываемый, можно на миникомпе все, что хочешь, туда забить. Хотел еще внешней памяти прикупить, а то родная глючить стала, инфу теряет, да бабла не хватило.

– Круто, – заметил Странник. – И что, у вас все с этими штуками ходят?

– Да ты что! – махнул рукой Крекер. – Разъем только в подпольной лаборатории можно сделать, а уж софт для него достать – целая проблема, хоть сам пиши. У нас же нейротехнологии под запретом, за одно это тебя Артификсы сцапают. А я к тому же за хакерство под аннигиляционную статью попал.

– Так тебя должны были уничтожить? Как врага общества?

– Ну да. Но я же хакер – я успел свалить, когда жареным запахло. Жаль, правда, что засветился по-ламерски.

– Суровая у вас система – чуть что, аннигиляция, и никакого перевоспитания?

– Политика общества, – пожал плечами Крекер. – Большой Брат считает, что рациональнее потратить ресурсы на добропорядочных граждан, чем перевоспитывать преступников. И кстати, почему «у вас»? У нас. Ты-то сам из города, не под землей же ты родился?

– Ну да, – замялся Странник. – Но у меня вроде как память отшибло – ничего не помню до того, как в канализацию попал.

– Наверное, ты кривой софт поюзал, – сказал Крекер. – Бывает. Смотри, мы почти пришли.

Он остановился перед маленькой узкой лестницей, уводившей куда-то в глубь каменной глыбы, которой закончился коридор.

– Посвети мне, там внизу дверь, – сказал Крекер, передав факел Страннику, и спустился на несколько ступеней вниз.

Странник молчал, пока парень возился с запорами массивной железной двери, которая натужно завизжала, поворачиваясь в петлях. Зато когда они прошли, нагнувшись, под низкие своды и очутились в небольшой круглой комнате, Странник не смог сдержать удивленного вздоха.

Стены и потолок комнаты были облицованы панелями из материала, напоминавшего черный кварц. Они тускло светились, отражая свет факела и создавая равномерное освещение в походившей на черный шар комнате. Но еще большее удивление вызывал сооруженный посреди пола из гладких каменных плит колодец восьмиугольной формы, залитый непроницаемо черной жидкостью, даже не отсвечивающей, а будто проглатывающей свет. Это была не вода, не нефть, не что-либо еще – сама абсолютная пустота как будто сгустилась в этом месте, и жидкостью Странник назвал ее только потому, что привык видеть в колодцах воду.

– Видал? – ухмыльнулся Крекер, нагнувшись над колодцем, в котором ничего не отразилось. – Киберпространственный портал. Начало и конец нашего мира. Скелет всей информационной модели.

– Почему ты так решил? – спросил Странник не столько для того, чтобы оспорить Крекера, сколько чтобы получить дополнительную информацию.

– Здесь миникомп работает. Без питания, без подключения к сети – просто работает, и все. Я могу общаться с моими приятелями, которые остались наверху, могу посылать письма в правительство и рассказывать им, какие они на самом деле уроды, могу узнавать новости и слушать радиопередачи. И все это без каких-либо средств связи. Я проверял – миникомп работает только в этой комнате. Да и потом, я много чего разузнал, разной информации нагреб в сети.

Он воткнул факел в углубление в стене и уселся прямо на пол, скрестив ноги. Вытащил из-за пазухи пластиковую тетрадку ноутбука, раскрыл ее жестом фокусника и пробежался пальцами по клавишам.

– Помнишь, я говорил тебе, что здесь находится выход на поверхность? В общем, это не совсем так. Это действительно выход, но... я не знаю, как он работает.

Странник осторожно присел на край колодца, наклонился к нему – ничего рассмотреть внутри по-прежнему не удавалось.

– Я ничего твердо не знаю, одни лишь предположения, – пробормотал Крекер, и в глазах его появилось выражение, похожее на детскую обиду. – Понимаешь, вернуться наверх невозможно. Там ты преступник, на тебя все охотятся, бывшие друзья будут шарахаться от тебя как от чумы; Артификсы возьмут твой след, едва лишь ты вступишь в контакт с кем-нибудь из зарегистрированных граждан. Для того чтобы вернуться в систему, нужно изменить свои файлы так, будто ты заново родился, а это означает кучу оверрайтов, доступ ко многим базам данных – самому крутому хакеру это не под силу, даже если он внутри системы, а не снаружи, как я. Большой Брат может упустить тебя в реальном мире, но в киберпространстве он бог, ведь на его стороне ИскИн – думающий компьютер. Но есть шанс, что можно пройти через точку входа. И эта точка находится вот здесь.

Он тоже подошел к колодцу, оперся руками о край. Странник заметил, что пальцы левой руки у хакера почти черные.

– Что с рукой?

– А это я пробовал залезть в колодец, – горько улыбнулся Крекер. – Пальцы ничего, только чувствительность потеряли. Но это потому, что я сразу же вытащил руку. Сунул бы голову – и привет.

Он коротко засмеялся.

– Эта штука никого живого не пропустит. Войти в нее – верная смерть, ведь только тогда ты сможешь родиться заново, а иначе возникнет парадокс – человек, живущий в двух телах одновременно.

– А если ты все-таки пройдешь, что тогда? – спросил Странник.

– Что тогда? Ты родишься заново и снова окажешься внутри системы, чистый, как младенец. Но при этом сохранишь свою память и навыки, и, я надеюсь, даже это, – Крекер щелкнул себя по разъему над ухом. – Но только здесь не пройти, пока колодец заполнен Черной Водой.

– Черная Вода?

– Да. Но в зависимости от формы называют по-разному.

В руках Крекера неизвестно откуда появился предмет, более чем неожиданный в таком месте. С длинной рукоятью из резиновых колец и ременной петлей, с узким серебристым лезвием и клыками зазубрин, источающий тяжесть и холод закаленной стали альпинистский ледоруб. Крекер перехватил рукоять, примериваясь для удара.

– В этом есть своя логика, – сказал он, прищурясь, как ковбой перед стрельбой. – Вход в кибертуннель нельзя взломать с помощью программ и паролей. Но зато это можно сделать обычным ледорубом!

На последних словах он размахнулся и обрушил удар в пустоту колодца. И бесформенная поверхность вдруг сверкнула вспышкой полированной стали, отражением искаженного лица Крекера и сосредоточенно-внимательного Странника, пошла сеткой трещин от того места, где вскипел белой пеной кристальной крошки шрам от удара – и тут же волной мелкой ряби снова растворилась в небытии. Ледоруб отскочил с тугим звоном, дождь мелких осколков брызнул из-под лезвия.

– Черный Лед. Самая лучшая защита от взломщиков. Кто бы мог подумать, что несчастному хакеру, убежавшему в подземелье без запасных батареек к миникомпу, придет в голову взять с собой ледоруб?

И он ударил снова. Удар был направлен наискось, так что целая россыпь черных осколков хлестнула по каменному полу. Странник заметил, что в углу лежит горка черной пыли, – Крекер, проследив его взгляд, кивнул.

– Сметаю в кучу. Твердые и холодные, пораниться можно. Я здесь четыре месяца, уже немало нарубил. И-эх! – Он снова ударил по черному зеркалу, лишь на мгновение обретшему форму от соприкосновения с лезвием.

– А почему ледоруб? Огнем растопить не пробовал? – спросил Странник.

– Все пробовал, – отозвался Крекер. – Ничто другое эту хрень не берет. Вычерпать ее невозможно, любой предмет просто проваливается сквозь нее и исчезает – я целую кучу камней натаскал, думал, удастся завалить колодец – ничего не вышло. Только этот стальной клык делает дело. Обычные ножи тоже не годятся. К тому же работа продвигается не слишком быстро, так что, если ты захочешь мне помочь, я возражать не буду.

Он ударил снова. В комнате ощутимо запахло чем-то едким, напоминающим запах сгоревшей изоляции.

– А откуда ты знаешь, что этот колодец имеет дно? – спросил Странник. – Почему ты вообще уверен, что это колодец Возрождения?

Крекер опустил ледоруб, повернул к Страннику лицо, взмокшее от пота, с воспаленными, покрытыми кровяной сеткой капилляров глазами. Над дрожащей верхней губой появилась бусинка крови – ударил осколок.

– А во что я должен верить? В то, что я, как и все остальные, сгнию в этом вонючем подземелье? Или что меня убьют Артификсы? Или прикончат другие бродяги из-за куска хлеба? Я не хочу просто сдохнуть, как червяк! Я вернусь в систему и устрою свои дела по-умному. Я стану богат и свободен настолько, чтобы жить по правилам и при этом плевать на них! Я обману систему и стану самым крутым хакером этого чертова мира! Я выживу, в конце концов!

Он перевел дыхание и оправил волосы. Добавил, уже спокойнее:

– Почему я так уверен, что колодец даст мне вторую жизнь? Но ведь это точка схождения, это же очевидно, Точка, где информационная модель мира соприкасается с ее физической оболочкой. Ты ведь наверняка изучал в школе космологию. Диалектика объективного идеализма. Первичность информационной структуры признана всеми существующими доктринами. И такая штука, как точка схождения, описана во многих трудах, а ее существование доказано у Винера – Макинтоша. Наверное, они сами ее видели, А если это не так – тогда остается только закоротить мозги или сжечь хард-диск.

Крекер снова взялся за ледоруб.

– Я сломаю этот лед, – процедил он сквозь зубы.

Странник вытащил из кармана очки с тонированными стеклами. Оправа треснула, но еще держалась.

– Возьми, – сказал он. – Глаза от осколков защищает.

Парень молча взял очки. Пока он их надевал, Странник встал на край колодца.

– Значит, рождения не бывает без смерти, – сказал он тихо, так что даже Крекер не услышал. – Что ж, если это защита, защита от тех, кто родился в этом мире, тогда я пройду. Ведь я-то уж наверняка родился в другой реальности.

Он набрал воздуха в легкие.

– С праздником тебя, Странник. С днем перерождения.

И шагнул в колодец, полный необъятной тьмы.