Текст книги "Отставной диверсант"

* * *

Когда Малыш открыл глаза, в сфере лицевой бронепластины не видно было ни зги. Даже контрольные диоды аварийных ситуаций все потухли – умный костюм обошел разрушенные цепи по аварийным путям, а там, где ничего нельзя было сделать, просто отключил неисправные блоки.

Майкл прислушался к своим собственным ощущениям и не обнаружил никаких тревожных симптомов. В стороне от того места, где распростерся «Авенджер», несколькими просторными очагами тлели остовы уничтоженных машин. Голова у Никсона гудела, словно замолкающий колокол, что свидетельствовало о контузии или близкой к ней травме ударными нагрузками. Малыш вывел на лицевую сферу изображение, передаваемое сканером-локатором, но ничего угрожающего в настоящий момент не обнаружил.

Приводы костюма отзывались на каждое движение пилота надрывным повизгиванием, а собственное тело вдруг залилось болью, но все же Никсон сумел перевернуться и встать вертикально.

Первая часть миссии была вполне успешно выполнена, но количество повреждений ставило под сомнение дальнейшее участие в зачете. Костюм кое-как мог перемещаться, но боезапас частично израсходовался, а частично был заблокирован искореженными частями костюма. Только пулемет на левой уцелевшей руке костюма еще продолжал полноценно функциолнировать. С ходовой частью тоже возникли некоторые серьезные проблемы – теперь приводы работали с таким шумом, словно их вот-вот заклинит. Однако сдаваться Никсон не собирался. Не загадывая на будущее, он вывел на лицевую сферу маркер направления новой цели и побежал. К завыванию и визгу приводов и суставов добавился тяжелый топот из-за поврежденных стоп. Какое-то время Малыш даже боялся не удержать вертикально потерявший изначальную устойчивость костюм и рухнуть. Но уже на бегу он приноровился к изменениям в поведении «Авенджера» и сумел разогнать его до скорости совершенно исправного. Разве что собственных сил Майкла теперь уходило на такой бег значительно больше.

Теперь, монотонно и размерено передвигая конечностями, Малыш мог немного поразмыслить о происходящем. Положа руку на сердце можно было констатировать, что развитие ситуации застало его врасплох. Он совершенно не ожидал, что первая цель окажется столь многочисленной и сильной для всего лишь одного пехотинца в штурмовом костюме. Никсон предполагал, что противником окажется какой-нибудь аналог «Авенджера» и они устроят лихую дуэль. Теперь он даже не хотел представлять, что было бы, если бы попадания в танк не оказались столь эффективны или система обнаружения танка засекла засаду немного раньше. Прямого попадания из орудия танка с лихвой хватило бы для того, чтобы и «Авенджер» и его пилот завершили свой путь не только на этом зачете и в учебном центре, но и в этом мире. Майкл не боялся смерти, попросту не думая о ней, тем более в критические минуты. Более того, из всех предначертанных человеку смертей, он не задумываясь предпочел бы умереть в славном бою, как умирали его товарищи. Но умереть вот так, на зачете в учебном центре…

До точки сбора группы осталось не более пяти километров, когда одна из ног «Авенджера» окончательно вышла из строя, заклинившись в выпрямленном положении. Споткнувшись о собственную ногу, «Авенджер» со всего хода рухнул на землю. Малыш, плотно спеленатый системой управления костюма, чудом ничего себе не поотбивал, но мозги от такой встряски едва не вытекли через уши. Собрав себя вновь, Майкл с трудом поднялся, надеясь справится с костюмом и заставить его идти дальше, пусть и с потерей скорости. Но продолжение пути оказалось слишком трудной задачей для двухтонной искалеченной туши и «Авенджер» вновь упал, в который уже раз вспахав землю. Еще раз подняться Никсон даже не пытался – последние километры борьбы с костюмом здорово вымотали его, а падения внесли в это нескромную лепту. Теперь умирающий «Авенджер» становился стальным саркофагом для пилота. Злость темной волной поднялась внутри Малыша – проваленный экзамен автоматически закрывал ему путь к окончанию учебного центра и к тому пути, на который он уже настроился. Но, чем серьезнее становилась ситуация, тем яростнее Никсон прорывался сквозь стены проблем.

Отдавая последние силы, Майкл кое-как заставил умирающий костюм перевернуться в положение, в котором трансформации не раздавят весом костюма пилота и активировал программу аварийного снятия «Авенджера». Воздух мгновенно наполнился какофонией звуков: хлопками микровзрывов, рассерженным шипением пневматики, лязгом металла – «Авенджер» отстреливал, отстегивал, отсоединял свои части, разваливаясь буквально на куски и освобождая из своего чрева человека. Через несколько долгих мгновений Никсон смог выбраться из останков погибшего «Авенджера» и подняться на свои собственные ноги…

* * *

Из двух десятков облаченных в штурмовые пехотные костюмы курсантов, к месту сбора подтянулись от силы половина, да и те выглядели далеко не лучшим образом. Наблюдающие за происходящим с борта висящего над районом сбора вертолета кураторы учебного центра как один были раздражены и в общении этого раздражения не скрывали:

– Если у командования сложилось мнение, что выпускников излишне много, вполне достаточно просто отсеять необходимый процент на теории. Вовсе не обязательно уничтожать хорошо подготовленные армейские кадры так неэффективно, – возмутился один из них. – Они уехали бы в свои родные подразделения и принесли бы еще немало пользы.

– Совершенно с вами согласен, кивнул второй. – Не вижу никакого смысла столь очевидно ставить курсантов в безвыходные ситуации. Если бы такие условия применялись ко всем поголовно, а не произвольно выборочным путем, мы сейчас на второй точке остались бы без единого курсанта. Я планирую по возвращении писать об этой ситуации рапорт командованию. И вам советую поступить так же. Все должны находиться в равных условиях. Притом в условиях, из которых есть реальный выход.

Возмущение кураторов было вполне оправдано. Сегодня впервые опробовали новую методику проведения зачета. Видимо кто-то действительно посчитал существующий порядок слишком легким для курсантов Стоктонского учебного центра. И вот теперь увеличили потенциал учебных противников в общем, да еще и произвольно, решением процессора, части из испытуемых выпало оказаться в экстремальных условиях. Процессор посчитал задачу выполнимой, но на деле оказалось, что все курсанты, попавшие в экстремальный список, судя по всему погибли. Сама по себе гибель курсанта не являлась чем-то неординарным для учебных центров такого уровня. Но чтобы потерять половину группы за один единственный зачетный рейд…

– Есть сигналы от кого-нибудь еще? – повернулся к оператору слежения еще один, молчавший до этого, куратор.

– Нет, сэр! – мгновенно ответил тот. – Больше ни одного активного «Авенджера», сэр!

– Хороши эксперименты, – качнул головой первый куратор. – Пятьдесят процентов группы потеряно.

– Вернее будет сказать, что потеряны сто процентов курсантов, избранных координационной системой для экстремального тестирования. Явно перегнули палку.

Внизу, тем временем, оставшиеся от группы курсанты пошли на штурм оборудованного сложной АССУ укрепления. АССУ или Автоматическая стрелковая сторожевая установка с легкостью перекрывала большой сектор охраны, управляясь обычно мощным центральным процессором. Против такого сторожа у идущих на штурм объекта, было очень мало шансов. АССУ не размышляла и не никогда бывала растерянной. Она редко промахивалась и не скупилась на патроны, которых в ее боезапасе всегда хранилось несколько тонн весу. Но АССУ, которые использовались на полевых объектах учебного центра, были сильно изменены. Единый процессор управлял не только стрелковыми установками, но и подвижными мишенями, перемещающимися или установленными в своих, определенных планом обороны, местах. В зависимости от перемещения манекенов изменялась и интенсивность огня по различным направлениям. Как только какой-то манекен поражался достаточно для гибели изображаемой им боевой единицы, огонь с этого направления немедленно прекращался. Таким образом, ничего невыполнимого во втором задании теста не было. Вот только атакующие предстали перед укреплением слишком малым числом. И, совершенно закономерно, атака захлебнулась, едва успев начаться.

У большинства курсантов иссяк боезапас, некоторые получили повреждения, не позволяющие атаковать, остальные резонно опасались соваться столь малым числом под меткий огонь АССУ.

– Ну что, можно сворачивать операцию и возвращаться в учебный центр, – предложил первый куратор.

– Неожиданная концовка экзамена, – поддакнул второй. – Все, похоже, закончилось. В истории Стоктонского учебного центра еще не было прецедентов с такими результатами. Экзамен скоротечный и жесткий, но, чтобы вот так вся группа не прошла…

– Здесь опять возникает вопрос правомерности нового метода, – подал голос куратор, собиравшийся писать рапорт. – Наверняка результаты были бы совершенно иными, если бы экзамен проводили по той же схеме, что и раньше. И нам стоит определиться, стоит ли считать такой результат неудачей. Возможно, стоит принять сам факт прибытия на вторую контрольную точку как зачет. Тем более что полевая подготовка в шкуре пехоты не является профилирующей в нашем центре.

– Посмотрите-ка! – воскликнул первый куратор, не сводящий глаз с монитора наблюдения. – Там что-то происходит!

Мечась между деревьями и кустами, в сторону укрепления быстро двигался человек. В этом не было бы ничего удивительного, если бы не тот факт, что человек был без штурмового костюма, но при этом тащил в руках тяжелый крупнокалиберный пулемет, явно демонтированный с конечности «Авенджера».

Настроенный на распознавание штурмовых костюмов процессор слишком долго принимал решение, отыскивая подходящий для сложившейся ситуации протокол. Не стрелял и бегущий, вкладывая в свой стремительный бег все силы. Впрочем, вполне могло оказаться, что демонтированный с «Авенджера» пулемет, оставшись без громоздкой системы подачи боеприпасов, вовсе не мог стрелять. Человек был огромен и могуч, поэтому даже массивный станковый пулемет не выглядел в его руках очень уж чужеродно. Когда АССУ, наконец, получила команду от процессора, бегущий уже вышел на дистанцию ближнего боя. Со стороны укреплений взревела скорострельная пушка, разметывая фонтаны песка и земли. Человек даже не стал пытаться уклониться от стремительно приближающегося буруна разрывов. Вместо этого он, не замедляя бега, открыл огонь по замершему в двух десятках метров от него манекену, подтверждая, что сумел решить вопрос боезапаса. Тяжелые пули с такого расстояния разметали мишень на куски, словно она состояла из хрупкого фарфора. И тотчас пушка смолкла, вогнав последнюю пулю прямо у ног человека. Процессор спешно гнал к месту прорыва ближайшие манекены, а АССУ безучастно ждала их выхода на визуальный контакт с нападавшим. Человек свернул в сторону, сам торопливо сокращая расстояние со следующей мишенью. Выскакивая на открытое место, он жутко закричал, словно выглянувший через его глаза давний предок, охотившийся на диких зверей. Пулемет басовито залаял одновременно с АССУ. И вновь, едва сделав первый выстрел, АССУ заткнулась вновь – манекен получил серьезные повреждения от пулеметной очереди в упор. Человек перемахнул через бруствер, оказавшись в траншее с направляющими. Он едва не полз по дну этого технического окопа, стремясь навстречу с новой целью. Но в этот раз АССУ среагировала на миг быстрее – пуля, вскользь задев бок, сбила человека с ног. Поэтому очередь, посланная им в мишень, прошла выше, лишь незначительно задев манекен по самому краю. Манекен двинулся к упрямо поднимающемуся человеку для более точного выстрела…

Кураторы замерли у мониторов, изумленные величиной безумства этого не понимающего своей слабости человека, решившегося противопоставить себя совершенной машине. Спасти его было уже совершенно невозможно – ни одна команда кураторов не опередит предназначенную ему пулю…

Пуля, рассчитанная на поражение бронированных целей, прошла сквозь плечо навылет, словно сквозь масло. Но, удар от ее попадания оказался столь сильным, что Малыш кувыркаясь отлетел на несколько метров, избежав попадания следующих пуль из длинной очереди. Удар оглушил. Но, самое страшное – он выбил из рук Никсона пулемет. Вернее, тяжелое оружие практически осталось на том месте, где Майкл поймал пулю, а сам Никсон отлетел в сторону, выпустив из уставших пальцев непомерный груз. Он упал на спину, понимая, что обречен и жалея, что не потерял сознание. Манекен вновь надвинулся, и Малышу почудилось, что машина смотрит на него сквозь прорезь прицела. Ему вдруг стало зябко…

Ракета с телом чуть больше крупной авторучки мелькнула едва заметная глазу, врезаясь в тушу манекена. Астра взрыва на миг расцвела и тотчас опала. И холод отступил…

– Отличное представление! – воскликнул собирающийся писать рапорт куратор, видя, как «Авенджеры», ворвавшись в периметр укрепления, расстреливают «держащих оборону» манекенов.

Воспользовавшись брешью, которую неожиданно проделал в обороне потерявший свой костюм курсант, остальные бросились в отчаянную атаку. И первый из них, взлетел на бруствер как раз вовремя, чтобы выпустить последнюю оставшуюся у него ракету в ближайший манекен.

«Авенджеры» бегали по территории захваченного укрепления, радостно вопя через свои внешние динамики какие-то боевые кличи. Стрелять было больше не в кого – мишени пали все и АССУ, следуя программным установкам, окончательно отключилась. Впрочем, все равно стрелять курсантам было уже нечем…

Малыш сидел, откинувшись на насыпной бруствер, и смотрел в чистое утреннее небо, особенно красивое для того, кто только что вновь непостижимым чудом сумел избежать верной гибели. И даже полевой медик, ковыряющийся в его плече и делающий какие-то уколы, совершенно не портил восхитительности момента…

* * *

– Разрешите, сэр? – заглянул в приоткрытую дверь кабинета руководителя сектора Сьерра Альфа дежурный координатор.

– Проходи, – мрачно кивнул полковник Хогг.

Мрачному настроению причин было более чем достаточно.

Джон Хогг родился в госпитале военной базы мобильной пехоты Федерации Объединенных Наций расположенной в Менонге, в семье потомственных военных, чьи предки были солдатами задолго до Всемирной Войны. Хогг старший командовал Третьей дивизией Земного флота. Даже мать Джона тоже служила в армии Федерации, имея звание сержанта медицинской службы. Оттого лучшего места для того, чтобы разрешиться от бремени, чем госпиталь, чета Хогг и придумать не могла. Поэтому, перед юным наследником славного рода Хоггов не стояло никакого выбора. Его будущее было предопределено и очевидно еще с рождения. Начальные классы прошли для Джона в одной из гражданских школ Менонга, где он показал отличную успеваемость. После занятий мальчик спешил вернуться на базу, чтобы принять участие в тренировках, которые устраивал для детей офицеров один из выделенных Хоггом-старшим сержантов-инструкторов. Пацанам нравилось, что сержант обращался с ними почти как со взрослыми: физическая подготовка, полосы препятствий, рукопашный бой… И, конечно же, в кругу офицерских детей маленький Джон тоже не мог ударить лицом в грязь – ведь его отец командовал дивизией. А сын командира дивизии должен быть лучшим.

Когда большинство его ровесников только начали обращать внимание на сверстниц, входя в возраст прыщавого и озабоченного юношества, Джон уже с головой окунулся в тяжелые армейские будни, перейдя из гражданской школы в военный колледж имени Янга Уикса. Это престижное учебное заведение располагалось в пригороде Монровии, поэтому здесь Хогг-младший по-настоящему почувствовал себя полностью оторванным от родителей. Конечно, немногим более четырех тысяч километров по прямой – не другая планета или хотя бы материк, да и отец ненавязчиво, но пристально следил за жизнью сына, используя свои каналы. Но мальчику, который еще не покидал до этого момента отчего дома дальше чем на несколько километров, и дольше, чем на несколько часов, город Монровия казался другим миром.

Но, как известно, время – корабль, никогда не бросающий якоря. И годы обучения в военном колледже минули, закалив Джона Хогга и огранив его так, как не правит многих и настоящая служба в армии. Видимо наследственные гены сыграли в становлении юноши немалую роль, потому что, помимо отменной успеваемости, он проявил и недюжинные способности лидера.

Лучший выпускник курса имел почетное право пойти в любое высшее военное учебное заведение без вступительных экзаменов. Джон Хогг выбрал Офицерскую школу в Пуэрто-Монт. Почти наверняка Хогг также с отличием закончив школу, пошел бы по стопам отца, поднимаясь по служебной лестнице в рядах мобильной пехоты Федерации. Но на одном из занятий Джон повстречался с ведущим курс противодействия разведывательно-диверсионным группам противника офицером из Бюро Разведки и Контрразведки Федерации Объединенных Наций. Преподаватель сумел настолько увлечь курсанта Хогга, что в середине последнего курса, Джон написал рапорт с просьбой о межведомственном переводе в Бюро Разведки и Контрразведки. Судьба благоволила Джону Хоггу – он получил сначала кураторство Бюро, а сразу после выпускных экзаменов и сам перевод распределением в один из офисов Бюро в Старой Европе. Через год перспективный офицер поступил в Академию имени Никсона в Сокото. Год учебы в академии пролетел совсем уж незаметно на фоне всей прошлой учебы, открыв Хоггу дорогу к высоким чинам и званиям…

Управление внешней разведки в Бюро Разведки и Контрразведки Федерации Объединенных Наций имело в своей структуре пять секторов. Схема построения была проще некуда – четыре государства, являющиеся потенциальными противниками удостоились чести иметь по именному сектору. Да еще пятый сектор, который занимался невесть чем, прорабатывая потенциальные угрозы извне, со стороны еще не обнаруженного, но столь же потенциального противника. Даже над названиями секторов не стали долго ломать голову, а окрестили их аббревиатурами названий государств используя фонетический алфавит. Так и получились: сектор занимающийся Государством Алатырь – Сьерра Альфа; Союзом Исламских Республик – Юникорн Индиа Ромео; Евразийской Империей – Экоу Индиа; Австралией – Альфа. Пятый сектор от названия «Другие» в английской транскрипции получил первую букву Оскар. Этот способ давать названия показался столь удачным, что даже у контрразведчиков сектор внутренней разведки назывался также по заглавным буквам Федерации Объединенных Наций – Фокстрот Юникорн Новембер.

Как и само Государство Алатырь, сектор Сьерра Альфа был наиболее крупным и многочисленным в Бюро Разведки и Контрразведки, расположив свой центральный офис в раскинувшемся над водами реки Нигер городе Сегу. А полковник Хогг, пройдя по своей успешной карьерной лестнице, являлся его руководителем. И все было хорошо, пока спецслужбы Государства Алатырь не потянули за тщательно спрятанные ниточки, словно рыбу неводом вытаскивая агентов Бюро самого разного уровня. Никогда ещё Бюро Разведки и Контрразведки Федерации Объединенных Наций не знало столь многочисленных серийных разоблачений своей агентурной сети. Агенты гибли, бесследно исчезали или высылались, секретная информация становилась достоянием алатырьских спецслужб, вся построенная сектором Сьерра Альфа структура трещала по швам, попросту погибая… Это ли не причина для руководителя сектора пребывать в мрачном настроении?

– Какие новости? – спросил полковник, хотя по глазам дежурного координатора уже понимал, что хороших вестей сегодня вряд ли дождется.

– Ничего, что могло бы вселять оптимизм, сэр, – поморщился офицер. – Группа Стивелла, которой мы передали команду вывезти или ликвидировать хранилище, не сумела даже приблизиться к нему. Алатырьцы словно с цепи сорвались. Боюсь, после провала Стивелла у нас не осталось шансов на ликвидацию хранилища. Черт нас дернул его так расположить. Появилось новое предложение, сэр.

– И что же предлагают? – нахмурился Хогг.

– Идея почти бредовая, – заторопился офицер. – Направить к Марсу неопознанный корабль и попытаться прямым ударом уничтожить хранилище. Возможно, просто устроив катастрофу и обрушив на район расположения хранилища этот неопознанный корабль.

– Это не почти бредовая идея, – ответил полковник, терпеливо выслушав предложение. – Она абсолютно бредовая. Кто, интересно, предложил такую идею? Впрочем, не интересно совсем. По крайней мере, этот идиот, по всей видимости, совершенно не представляет что такое Государство Алатырь. Хотел бы я посмотреть на того, кто сумеет провести корабль сквозь систему планетарной защиты. А уж последствия такой акции даже я представить затрудняюсь. Трудно вообразить какой ответ последует со стороны алатырьцев. А в том, что они сумеют разобраться в истоках такой нечаянной аварии с неопознанным кораблем, я ни на миг не сомневаюсь.

– Я тоже так полагал, но решился озвучить…

– Нужно срочно отправить еще одну группу, – вскочил со своего массивного кресла Хогг. – Ронять на Алатырь корабль нельзя, но, если алатырьцы доберутся до хранилища, мы в таком дерьме окажемся, что нам уже не отмыться. К чертям эвакуацию. Дать задание уничтожить хранилище любой ценой.

– Сэр. У нас нет сейчас на территории Государства Алатырь ни групп, ни одиночных агентов, которые сами не оставались бы на волосок от провала, – ответил без прикрас дежурный координатор. – В таком положении никто из них просто не сумеет добраться до хранилища, но при этом мы потеряем их всех.

– Значит, отправим кого-то отсюда, – отрезал полковник, а затем, несколько мгновений подумав, добавил. – Знаешь что. Чем глупее и примитивнее действия, тем больше шансов переложить ответственность на инициативность рядовых функционеров. Нам нужны те, кто и хранилище ликвидировать сможет, при удачном стечении обстоятельств, и от кого мы сможем откреститься в случае провала. В идеале – это должны быть те, кто и вовсе живыми алатырьцам не дастся.

– Где же нам взять таких камикадзе? – улыбнулся невольно дежурный координатор. – Япония сгинула в пучине Всемирной Войны.

– Нам не нужны камикадзе. Нам нужны те, кого брать живыми будет, к примеру, нерентабельно, – пояснил Хогг. – Поставь перед аналитиками такие вводные для поиска. Уверен, что мы сумеем отыскать нужных нам людей.

* * *

– Ну, что, брат, ты, насколько я в курсе, закончил обучение, – констатировал Ралф, и в его голосе отчетливо звучали горделивые нотки, словно это он только что с отличием завершил свое обучение в Стоктонском учебном центре.

Ралф Филби умудрился вырваться из паутины своих дел и прилететь в Стоктон за два дня до выпуска учебного курса Стоктонского учебного центра. Он не мог прибыть именно на выпуск, но справедливо посчитал, что лучше проведать и поздравить друга чуть раньше, чем не проведать вовсе. Он даже добился от командиров Никсона короткого увольнительного, что, впрочем, в последние дни пребывания курсантов в центре не являлось очень сложной задачей. И вот теперь они сидели в небольшом кафе, расположенном неподалеку от учебного центра. Отмечать встречу и окончание учебы спиртным не решились, но хозяин кафе предложил великолепный кофе и вкуснейшую свежую выпечку.

– В принципе, да, – не стал возражать Никсон. – На днях должно быть торжественное построение в честь окончания. Так что, если опустить формальности, я действительно уже закончил учиться.

– Переживаешь перед распределением? – улыбнулся Филби, вспоминая, как сам страшно волнуется каждый раз, когда его судьба делает мало-мальски важный поворот.

– Вряд ли, – пожал плечами Майкл. – Просто жду. Какой смысл волноваться, если никак не можешь повлиять на события.

– Ты счастливчик, – позавидовал Ралф. – А я всегда здорово психую, хоть и стараюсь вида не показывать. Ты слышал о новостях с границы?

– У нас тут новости не слишком быстро доходят, – отрицательно качнул головой Малыш, едва не облившись при этом горячим кофе. – А те, что доходят, обычно уже сильно несвежие.

– Может это и к лучшему. Новости-то не из разряда радостных, – заметил Филби. – Опять несколько случаев боевого контакта на границе неосвоенного.

– Контакта с кем? – едва не поперхнулся Майкл и опасливо отставил чашку с кофе, боясь, что на третий раз оно все же попадет не туда, куда надо.

– Этого даже сами участники контактов не всегда знают. Одно ясно на двести процентов – мы подобрались совсем близко к тем, о ком раньше могли только предполагать. Сведения противоречивы, да и наши еще в таких контактах не участвовали. В основном это подразделения Евразийской Империи. Они же больше всех остальных вместе взятых занимаются исследованием неосвоенного. Одних только научно-исследовательских судов несколько сотен в постоянном поиске. А теперь у них еще и новая программа, в которой совместно участвуют ученые и военные.

– Сдается мне, что расшевелят скоро осиное гнездо. Найдут приключений и на свои, и на наши задницы, – проворчал Малыш, вспоминая свою встречу с чужими на Новых Колониях.

– Ты недооцениваешь потенциал человечества, – улыбнулся Филби. – Есть даже подозрение, что имперцы ведут реальные и полноценные боевые действия вдали от дома. И действия весьма успешные. И выжидая ничего хорошего в таких делах не дождешься. Тут, брат, имперцы верно говорят – двух смертей не бывать, а одной не миновать. Мы готовы к встрече. И можем надеяться на мирный исход именно благодаря этой готовности.

– Да пёс с ними, – махнул рукой Майкл. – Ты мне лучше про свои новости расскажи…

* * *

– Сегодня я не стану говорить своих обычных цветистых речей, – искренне пообещал шеф учебного потока, выглядевший как всегда идеально. – Сегодня вы сами знаете себе цену. Сегодня ваши плечи приняли на себя новую тяжесть, которую вам должно с честью нести по своей жизни. Это тяжесть лейтенантских погон. И я верю, что разойдясь отсюда сегодня своими дорогами, вы многократно в разных уголках мира, в разных мирах, будете прославлять Стоктонский учебный центр, доказывая снова и снова, что здесь учатся только лучшие из лучших…

Шеф учебного потока, вопреки обещанию, говорил еще долго и напыщенно. Потом он передал слово следующему офицеру учебного центра, затем еще одному… Наконец, все закончилось и новоиспеченных лейтенантов отпустили с миром.

Никсон подхватил свою сумку с немудреными пожитками и устремился к выстроенным вдоль длинной стены столикам. За ними сидели рядовые и сержанты роты обеспечения учебного центра. По длинным спискам они отыскивали новое место назначения подошедшего к столику выпускника и быстро оформляли ему проездные и прочие необходимые документы. На плацу замерла колонна армейских автогравов, готовая доставить выпускников в Стоктон, откуда они уже сами будут добираться до своих новых мест службы.

– Город Сегу, Управление внешней разведки, Сектор Сьерра Альфа, свободное назначение, – сообщил сидящий за столом сержант, отыскав фамилию Майкла в списке. – Поздравляю вас, сэр, с окончанием курса.

– Спасибо, – кивнул Никсон. – Послушай, а что такое свободное назначение?

– Это совершенно обычная вещь у нас. Часто выпускников распределяют в головной офис, а уж потом, оттуда рассылают по настоящим местам службы. Так удобнее и секретнее. Тогда пишут как в вашем случае – наименование головного офиса и формулировку «свободное назначение».

– Ну да, – усмехнулся Майкл. – Секретнее. Ладно. Удачи, сержант.

– Всего наилучшего, сэр…

* * *

– Сэр! Разрешите войти?

– Вы уже вошли, – сухо улыбнулся капитан службы внутренних расследований.

– Простите. Я не очень хорошо знаю… – замялся остановившийся в дверях человек, представляющий медицинско-аналитический отдел. – Вы меня вызывали?

– Еще бы! – воскликнул капитан. – После такого отчета и рапорта, который вы написали, удивительно, что вас не вызвали раньше. Я хочу получить от вас некоторые разъяснения.

В кабинете капитана службы внутренних расследований, помимо его самого и вошедшего только что растерянного сотрудника медицинско-аналитического отдела присутствовали еще двое офицеров. Один из гостей был облачен в повседневную форму с нашивками Разведывательного батальона Первой дивизии Земного корпуса Вооруженных сил Федерации. Второй же и вовсе был одет в гражданскую одежду, но носил звание майора и принадлежал ведомству Федеральной Службы Государственной Безопасности, тесно сотрудничающему с сектором Оскар Управления внешней разведки в Бюро Разведки и Контрразведки Федерации Объединенных Наций. Проще говоря, майор служил в отделе, занимающемся различными контактами человечества с представителями иных миров.

– Я полагал, что сформулировал все четко, – начал было медик, но, наткнувшись на лезвие взгляда хозяина кабинета, осекся. – Я готов.

– Давайте не будем перечитывать весь ваш отчет. Вы нам просто человеческим языком и как можно проще сформулируйте то, что хотели сказать в рапорте. Только не надо растекаться водой по древу. Давайте в двух словах.

Хотя говорил с медиком капитан службы внутренних расследований, но, внимательные взгляды гостей свидетельствовали о том, что тема эта волнует всех представителей столь разношерстной компании в равной степени.

– Опуская все результаты исследований, мы можем сделать один вывод, – собрался с духом медик. – Сержант Никсон… Как бы лучше выразиться… Одним словом, он не человек…

– Что? – опешил капитан, несмотря на то, что отчет читал внимательно и примерно таких слов и ожидал.

В кабинете повисла растерянная тишина – все присутствующие переваривали услышанное, по-новому просматривая сухие строки отчета.

– Ну, я бы не стал утверждать столь категорично и громко, – улыбнулся офицер разведки, решив подать голос. – Я не вижу из вашего рапорта прямых доказательств такого суждения. К тому же, мы наблюдаем за ним давно. Вернее было бы сказать, что мы курировали его с того самого момента, когда, убегая от своих проблем, он попал рядовым новобранцем в подразделение мобильной пехоты. И с самого начала он выглядел на фоне остальных совершенно неординарным индивидуумом. Но, это не повод столь возвеличивать его качества.

– Я внимательно изучил все доступные мне материалы по этому человеку, – заверил в ответ сотрудник медико-аналитического отдела. – Мы не говорим ни о каких внешних его свойствах или качествах характера. В нашем отчете отражены исключительно медицинско-биологические параметры. Я утверждаю, что он не человек вследствие того, что его параметры до определенных событий на Зелдаре и после них разительно отличаются.

– После событий на Зелдаре, в которых он принимал участие, прошло немало времени, – отметил «гражданский». – Почему вы не подняли вопрос произошедших перемен сразу же после его возвращения? Ведь полный комплекс обследований, наряду с отчетным сканированием, должен проводиться в обязательном порядке. Или ваши коллеги не следовали требованиям инструкций? Чей это недочет?