Текст книги "Земля! Визит родственников"

Глава 3

Звезды – мириады и мириады красных, белых, желтых и голубых искорок, застыв в вечном и термоядерном апокалипсисе, беззвучно мчались сквозь тьму вселенной к неведомой цели. Впрочем, в пространстве все происходило беззвучно. Коллапсируют ли звезды или соударяются в хвосте кометы пылинки, не раздается ни звука. Природа рациональна и не расщедрится на то, чего некому оценить. Космоистребитель, словно муха в паутине, завис в угольно-черной бездне космоса. Но это только казалось, цель стремительно приближалась.

В кабине едва слышно пели приборы, по экранам на пульте управления торопливо ползли непонятные непосвященным цифры и графики, перемигивались огоньками дисплеи, бросая на лицо единственного человека в космоистребителе штурм-бригадира Аридэль разноцветные тени. Делали старше и суровее юное лицо, очерчивая резкие тени вокруг янтарно-коричневых глаз, придавая им мрачное, обреченное выражение. Во взгляде была видна тень усталости. Чтобы не вспугнуть раньше времени соргисов, истребитель, с дронами и ракетами класса «космос-планета» на борту, сбросили за полторы световых минуты до планеты, и за двое суток в скафандре в тесной кабине она успела изрядно измучиться.

Все когда-нибудь заканчивается, закончился и долгий путь до цели.

Штурм-бригадир Аридэль мысленно приказала: «Включить виртуальность». Мир изменился, картина космоса исчезла, все вокруг заполнило виртуальное пространство. В его глубине, окруженный могучими орбитальными крепостями и минными полями, висел ржаво-голубой шарик вражеской планеты, дрожали белые квадраты сетки целеуказателя. По нижней части трехмерного изображения бежали, постепенно уменьшаясь, цифры: дистанция до цели: 10.1, 10.0, 09.9. Поворочав шеей, подвигала глазами, сетка прицела послушно сдвинулась, задрожала, повторяя движения. Перед глазами повис запрос: «Произвести ПУСК?»

Девушка на миг закрыла глаза, рот страдальчески искривился, одинокая слеза упала на стекло шлема, скатилась вниз. Принять решение трудно, безмерно трудно. Все равно что раздавить котенка, только не одного, а миллионы, и не котят, а разумных, думающих, любящих, страдающих.

Демоны бездны! Как может она обречь их на гибель?

Ей стало так же плохо, как в тот день, когда погибла мама.

Эх, мама, мама, как мне вас не хватает! Почему же я не убедила вас улететь с планеты… Вы учили помнить о главном предназначении женщины: дарить жизнь! А я… я плохая дочь, собралась забрать ее у бесчисленного множества разумных существ.

Долг, честь – какие красивые слова, когда следовать по этому пути ничего не стоит. Однако рано или поздно в жизни каждого наступает день, когда приходится выбирать.

Глаза открылись. В углу пульта, прикрепленная магнитиком, фотография убитой соргисами матушки. Да, убитой соргисами, пусть она и умерла от добровольно принятого яда!

Несколько мгновений девушка рассматривала родное лицо, потом почувствовала такую лютую, такую огромную радость, такой прилив сил и решимости, что помимо воли из горла вырвался повизгивающий, клокочущий хрип.

Не гуманно? А вы видели сожженные планеты? Пепел погибших стучался в сердце! Пилотам в обязательном порядке показывали хроники погибших миров, чтобы знали, на что способны родственники из Ушедших кланов. Скрытые сплошным пологом грязно-серых, радиоактивных туч планеты ничем не напоминали дружелюбные для жизни миры. Закованные замерзшим океаном в ледяные оковы континенты и острова превратились в выжженную радиацией пустыню, покрытую погибшими деревьями. День и ночь на истерзанную землю и руины городов лились потоки кислотного ливня, со временем сменившиеся грязно-черного цвета снегопадами. Демоны бездны! Никогда. Никогда не простит соргисам ни матушку, ни погубленные миры!

Резко выдохнув, мысленно произнесла: «Да!» Надпись погасла.

Руки действовали самостоятельно, почти без участия разума, перчатка торопливо коснулась сенсора пульта управления, подтверждая мысленный приказ. По кабине пробежала волна визгливого гудения. Новейший космоистребитель Vandura G-15 тряхнуло: выброс ракет. Впереди и слегка справа в угольной черноте космоса расцвели огненные хвосты, стремительно рванули, в единый миг исчезли, а в виртуальном пространстве появилось два десятка новых пятнышек: атакующих ракет, несущих к цели термоядерные и аннигиляционные боеголовки.

Бортовой кибермозг выровнял космоистребитель, ускорение прижало пилота к креслу. Корабль начал разворачиваться в обратный путь. Космический бой, скоротечный и совершенно незрелищный, закончен. По крайней мере, Аридэль надеялась на это, и побеждает в нем, как правило, тот, кто первый нанес удар.

Глаза молодой женщины и офицера хищно сощурились. Трижды проклятые соргисы, принимайте подарки. Не мы первые начали, а долг платежом красен, как говорили великие Предки! Какую-то часть ракет перехватят, но и тех, что прорвутся, хватит, чтобы изрядно проредить средства противокосмической обороны на орбите, а военные базы на поверхности планеты превратить в радиоактивную пыль. Да и ее саму сделать малопригодной для проживания.

Включился детектор гравитационных масс, после старта ракет просигналивший соргисам о вражеском корабле в окрестностях планеты, маскировка теряла всякий смысл – системы наблюдения за космосом планеты Киракам, несомненно, засекли в космосе вспышки. В виртуальном пространстве появилось больше сотни полупрозрачных пятнышек – отметок контратакующих противоракет, часть из которых были нацелены на истребитель. Теперь ходу отсюда! Когда истребитель уже обнаружен, его главная защита, это скорость.

Погоня длилась почти сутки, два десятка ракет продолжали упорно догонять маленький корабль Аридэль, но и до корабля-матки оставалось еще несколько часов лету, когда в глубине виртуального пространства значки догоняющих ракет налились красным. Одна, вторая, третья… Поползла надпись: «Противник приблизился на дистанцию атаки! Внимание, противник приблизился на дистанцию атаки!» Девушка вздрогнула, по телу стремительно пробежала волна ледяного озноба.

Аридэль мысленно приказала, чтобы позади истребителя выстроились дроны: своими корпусами прикрыть истребитель. Навстречу настигающим вражеским снарядам с пилонов сорвались огненные росчерки очередей и ракеты. Напряженный взгляд не отрывался от виртуального пространства, где стремительно сближались две группы полупрозрачных пятнышек.

Губы пересохли, она облизала их. Рука поднялась вверх, к свалявшимся за трое суток волосам, но наткнулась на пластик шлема и бессильно упала. Тесная кабина истребителя, казалось, известная за десятки вылетов до последнего уголка, вдруг стала незнакомой и чужой.

Ей было страшно. Перед собой нет смысла прятаться от правды и строить храбреца.

Если снаряды соргисов сумеют прорваться, она – труп. Но особенно угнетала невозможность что-либо изменить. Лежи и ожидай, что выбросит, метнув кости, судьба. Жизнь или смерть?

Она почти задыхалась, словно закончился живительный кислород. Голова кружилась, точно от удушья.

Через десяток суматошных ударов сердца в угольно-черной тьме расцвели огненно-алые тюльпаны взрывов, а на экране виртуального дисплея начался обратный отсчет до того момента, как разлетающиеся осколки и шрапнель достигнут корабля.

Девушка закрыла глаза, ее обволакивала обморочная легкость, словно еще миг, и она провалится в забвение.

«Если все, то… здравствуйте, предки! Надеюсь, я не опозорила вас…»

Прошло несколько секунд. Или часов.

Она не почувствовала, не ощутила, как ледяная шрапнелина, диаметром почти миллиметр, пробила тонкую броню корабля, проткнув, словно картонную, затылочную кость. Выбив тонкий фонтанчик крови, заплескавшего алым пластик шлема, вышла через глаз и, повторно пробив стенку истребителя, улетела в космос…

Аридэль проснулась от собственного утробного крика.

Глаза открылись. Ее едва не ослепил пронзительный желтоватый свет, она поспешно опустила веки, но свет проникал даже сквозь них. Пахло чем-то медицинским.

Мысли вялые, словно после употребления наркотической травы трэкс, с трудом проворачивали заржавевшие шестеренки мозга.

Сердце лихорадочно билось о ребра, словно пойманная птица о прутья клетки, а голова кружилась, словно после продолжительной болезни или ранения.

Тело сотрясала сильная дрожь, зубы непроизвольно стучали.

«Нужно немного подождать, чтобы глаза привыкли к свету…»

Через минуту глаза снова открылись. Сумеречный свет, проникая сквозь оконце в изголовье, открывал аскетичную картину узкого пенала кабины искусственного сна. Она лежала на узком ложе, покрытом мягкими пластиковыми роликами.

Девушка попыталась подняться, но рухнула без сил обратно – была еще слишком слаба. Из горла вырвался полувздох-полувсхлип.

Сжав изо всех сил зубы, подняла руку и дотронулась до близкого потолка.

«Это только сон. Снова этот дурацкий сон!» – подумала с облегчением.

Как она оказалась в кабине искусственного сна?

Демоны бездны, не помню… Веки из всех сил сжались. Она вспомнила.

Тогда, в космоистребителе, она не погибла немедленно, такое бывает при ранениях в голову, адски редко, на грани с чудом, но бывает…

Сколько прошло времени, когда она открыла глаз, второй почему-то упорно не открывался, она не знала. Умная аппаратура скафандра и корабля своевременно заделала пробоины, сохранив атмосферу на истребителе, а ее хрупкому биологическому пилоту жизнь. Хуже было со здоровьем. Левая половина тела отказалась подчиняться, жуткая головная боль не давала сосредоточиться. Раненая девушка оказалась один на один с сотнями тысяч километров космоса, рассчитывая только на летное мастерство, силу воли и удачу.

Аридэль петь любила с детства. Еще в школе у нее обнаружили великолепное сопрано. Она мечтала блистать на сцене, но не сложилось. Началась война с Ушедшими кланами. Жестокая, какая может быть только между в хлам рассорившимися ближайшими родственниками. Враги не останавливались ни перед чем. Ни перед применением термоядерного оружия, ни аннигиляционного, ни перед уничтожением биосферы целых планет. Кровь лилась не реками – океанами, к Демонам Бездны уходили миллиарды. Когда при тестировании после школы у девушки обнаружили прекрасную реакцию, ей предложили поступить в военное училище пилотов. Она долго колебалась. В детстве Аридэль до смерти боялась полетов на воздушных транспортных средствах. Но долг и семейные традиции оказались сильнее желаний и мечтаний юной выпускницы, и она ответила согласием. Через четыре года с отличием окончила школу по специальности: пилот космоистребителя Vandura G-15.

Долгие несколько часов полета, чтобы опять не соскочить в беспамятство, на последних остатках силы и воли пела, или скорее едва слышно хрипела, любимые песни. Свои, потом мамины старинные баллады клана Лэрдов, повторяла их вновь и вновь.

 
Схоронили обоих в храме одном.
Куст белоснежных цветов
Вырос на могиле у них!
И рост тот куст очень быстро, пока
Не уперся в храма свод,
И сплелся, как влюбленных пара, ветками там,
И дивился на это народ.
 

Как команда спасателей перехватила истребитель, она уже не помнила – в очередной раз потеряла сознание. Аридэль никогда не мечтала стать супервумен, но судьба сложилась так, что пришлось выполнять грязную и кровавую мужскую работу. Как она выдержала, как сумела долететь… сама не знала. Наверное, помогло фамильное упрямство семейства Лиадонов клана Лэрдов.

На корабле-авиаматке девушку экстренно осмотрели медики и поместили в регенерационную камеру. Землянам уровень медицины драуни мог показаться колдовством, но за две недели вырос новый глаз взамен выбитого и регенерировали поврежденные отделы мозга. Еще через три дня военно-медицинская комиссия признала ее здоровой и годной к службе без ограничения. А на следующий день на торжественном построении всего экипажа командир авиаматки вручил ей погоны штурм-мастера и одну из высших наград – орден Звезда Чести…

* * *

Несколько минут, пока Аридэль набиралась сил после месяцев искусственного сна, тянулись тягучей патокой. Откуда-то издали доносился приглушенный расстоянием гул тревожных голосов, хотя, о чем именно говорят, не разобрать. По мере того как взгляд становился все более осмысленным, девушку охватило предчувствие чего-то нехорошего, страшного. Сердце бешено заколотилось в груди, и тут крышка кабины искусственного сна, прогудев, открылась. Нервные голоса из коридора стали громче, отчетливее. Пронзительный желтый свет едва не ослепил, она поспешно закрыла глаза, но успела увидеть совсем молоденькую девушку, пожалуй, даже не окончившую школу.

– Твои глаза отвыкли от света, сестра, – раздался немного дребезжащий, словно от страха, голос, уж Аридэль с ее идеальным слухом это было прекрасно заметно. – Надо подождать, пока привыкнут. Помнишь, как тебя зовут?

– Аридэль, – ответила девушка неожиданно для себя тихо и хрипло.

– Хорошо.

Аридэль почувствовала осторожное прикосновение прохладных пальцев к предплечью.

– Ты отдыхай, я пошла будить следующих, мы прилетели к планете-праматери.

– Демоны Бездны! Подожди! Что-то случилось?

Пауза была недолгой, но многозначительной и многое сказала Аридэль.

– Аборигены пытались напасть… дважды. И у них есть ядерное оружие.

Аридэль мысленно вошла в паутину всемирной информационной сети – все верно, девочка не ошиблась.

Мысленно присвистнула. Это уже серьезно. Близкий взрыв мог серьезно повредить корабли эскадры и даже уничтожить их. Неужели они бежали от кровожадных соргисов, чтобы столкнуться с не менее агрессивными жителями Земли? Мамочка, любимая моя мамочка. Как же ты была не права! После прощания с матерью прошло несколько лет, но по биологическим часам Аридэль прошло немногим больше десяти дней. Земляне достаточно цивилизованы, чтобы посылать корабли на орбиту планеты, и по большому счету при таком развитии необходимость в убийствах разумных существ отпадала. Так почему же они попытались напасть на ничего плохого им не сделавших космических странников? Неужели в них, как и в соргисах, сидит вынесенная из каменных пещер и сражений с дикими животными за жизнь, древняя жестокость? Неужели встреча цивилизаций неизбежно заканчивается войной?

Она едва не скрипнула зубами. Демоны Бездны!

Через миг ощущение стоящего напротив живого существа исчезло. Еще десяток секунд девушка привыкала к свету, потом осторожно разлепила веки и увидела в узком квадрате открытой крышки людей. С озабоченными лицами они спешили куда-то. Звуки шагов смешивались с негромкими голосами. На противоположной стене мелькали угольные тени. Это выглядело многозначительно и тревожно. Словно в белоснежных коридорах корабля-острова разлилась некая смутная, знобящая тревога. Добавь соответствующую обстановке музыку – и готовый эпизод из исторического фильма: герой пробирается по заколдованному замку с верным мечом в руках. А за каждым поворотом его подстерегает потустороннее нечто…

С трудом действуя все еще слабыми руками и ногами, Аридэль вылезла в белоснежный коридор с бутафорскими факелами на стенах. Считалось, что ретро поможет психологической реабилитации проснувшихся. Бесконечным потоком двигались мимо сотен открытых и еще закрытых камер искусственного сна стайки примолкших подростков – три четверти спасшихся составили дети и подростки, с озабоченным видом шагали члены экипажа в форменной одежде с серыми, словно землистыми, после долгого сна лицами. Видимо, корабельный мозг, пилотировавший корабль во время долгого межзвездного перехода, – слабое человеческое тело было способно выдержать варп-полет лишь в состоянии искусственного сна, – только начал будить экипаж и часть пассажиров. Постояла, держась за стенку и собираясь с силами, потом, немного пошатываясь от слабости, пошла, с каждым шагом все увереннее. Пробралась сквозь толпу к выходу, спустилась по выщербленным временем каменным ступенькам с крыльца.

Искусственное солнце выключили, в тиши ни ветерка, ночь пронизывали сверкающие нити света фонарей. Разноцветные звезды незнакомых созвездий ледяными брызгами застыли на угольно-черном небе, отражались в лужах выпавшего недавно дождя.

Взгляд скользнул по высокой башне с заросшими зелеными бородами мха стенами – точной копией руин замка Баранд Эйтелер, где три с половиной тысячи лет тому назад кланы, после ожесточенных войн, заключили вечный мир и объединились в Совет. Верхушка башни терялась во тьме высоко над кронами деревьев. Над приоткрытой дверью висела покосившаяся металлическая фигура. Пока звездолет долгие месяцы пробивался сквозь пространство, а экипаж и пассажиры спали, многие сооружения пришли в запустение. Здесь была неплохая кафешка, и однажды ее приглашали туда на романтическое свидание. Как же его звали? Аридэль нахмурила лоб. Не помню… Ну ничего, скоро память восстановится.

Она двинулась по лесной тропинке мимо исполинских деревьев к границам корабля-острова. Люди рассеивались, спешили по делам, и вскоре она шла по лесу в одиночестве.

Аридэль словно очутилась в каком-то заколдованном круге. Призрачный свет выхватывал из тьмы великаны-деревья, необъятная тишина заполнена затаенным ожиданием чего-то потустороннего, аромат мокрой земли и леса, незримой пеленой стелющийся над податливой чернотой под ногами, – все было необычно, волшебно.

Кто-то с разбегу ткнулся в спину, едва не повалив на землю. Пробормотав извинение, исчез за стволами.

Колдовство рассеялось, очарование необычного исчезло – ее вновь окружал висевший над планетой-праматерью корабль.

Она подошла к краю острова, туда, где ограда, достигавшая до груди, преграждала путь. Дальше – едва заметная пелена силового поля, закрывавшая от великого ничто, называемого космос. Перегнувшись, насколько могла, посмотрела вниз.

Корабль летел над ночным полушарием, и казалось, что он неподвижен, а огромный шар голубой планеты под ним стремительно бежал. Яркие точки городов казались светлячками в ночи. Словно ободок, опоясывала планету красная полоса рассвета. Немного дальше она переходила в оранжевую, потом в голубую, а голубая через синий полутон в фиолетовую. Выше простирался черный бархат космоса.

Из груди вырвался тихий вздох, полные восхищения глаза, цвета чая, не могли оторваться от величественной картины внизу.

Приподнялось солнце, все в яростных сполохах звездной короны. Несколько секунд, и она растаяла, а звезда стала словно меньше в размерах, но зато намного ярче.

Внизу простиралась лазурная гладь моря, солнце отражалось от нее золотистым мячиком и бежало вслед за кораблем. Начался гигантский полуостров, сверху похожий на сапог, потом россыпь больших и малых островов, переходящих в неширокую прибрежную равнину в зелени лесов и полей, горная цепь с белоснежными шапками снега на вершинах. Некоторые водоемы были велики, и, проносясь над ними подобно метеору, девушка видела, как в чистых хрустальных водах отражается солнце.

Она была прекрасна, голубая планета убийц.

* * *

Национальный центр управления обороной на берегу Москвы-реки издали ночью похож на граненый алмаз. А еще он никогда не спит. И это неудивительно, потому что в святая святых оборонного ведомства Российской Федерации и днем, и ночью, и в будни, и в праздники стекались от систем наблюдения, включая агентурную и спутниковую, актуальные данные о военно-политической обстановке в мире.

Под ярким светом потолочных ламп два десятка операторов-офицеров в просторном зале трудились над анализом обстановки в мире. Нестройный шум тихих голосов сливался с тарахтением кондиционеров и щелканьем клавиш ноутбуков в ровный, привычный рабочий гул. На высоте второго этажа над залом с операторами полукольцом шли галереи для наблюдателей и приглашенных, с пустыми креслами. Подполковник Лосев, не отводя взгляда от монитора, откинулся в кресле и вежливо прикрыл рукой зевок. Скоро начнет светать, а там и домой пора. Кофе, сигарета и спать до обеда!

На видеостене напротив входа в зал неторопливо плыл над разноцветными отметками военных баз, своих – зеленых, красных – партнеров, над эскадрами, на просторах морей и океанов, над медленно ползущими крылатыми значками носителей ядерного оружия, десяток синих отметок – инопланетная эскадра на орбите. С недавних пор в обязанности операторов добавили отслеживание обстановки вокруг упорно молчащих пришельцев.

– Сергей, – обратился к товарищу за соседним столом, – водичка не осталась?

Тот, не отрывая взгляд от экрана компьютера, пошарил в глубине стола, через миг появилась пластиковая бутылка с водой.

Лосев протянул руку, но краем глаза увидел, как на мониторе что-то мелькнуло, заставив перевести взгляд.

Несколько десятков огненно-красных значков отделились от инопланетных кораблей. На ходу собираясь в три плотные группы, начали снижаться.

– Постой, кажется, инопланетные гости наконец-то зашевелились.

Офицер действовал точно по инструкции, и только мелкие суетливые движения да возбужденный взор выдавали нешуточное волнение.

Еще через пару минут все стало окончательно ясно. Три группы воздушно-космических аппаратов стремительно снижались над территорией севера Сибири, над Аляской и северной Канадой. Коротко взревел ревун, превращая рабочую обстановку центра в нечто похожее на лихорадочную атмосферу офиса крупной компании в дни аврала, когда всесильный директор настропалил сотрудников так, что они готовы вкалывать, не обращая внимания на мелочи, типа окончания рабочего дня. А еще через минуту зазвенели «тревожные» телефоны в спальнях у министра обороны и президента страны.

* * *

Привычно клацнул, присоединяясь, ОРК[18]18
  Объединенный разъем коммуникаций – подключение к рации, внутреннему переговорному устройству самолета, подаче воздуха и кислорода, поддува противоперегрузочной системы полетного комбинезона.


[Закрыть], потом Сергей Соколов присоединил замки подвесной системы. Поерзал в кресле, устроился поудобнее и произнес в микрофон:

– К полету готов!

Его немного потряхивало. Сирию и украинскую кампанию он не застал, а меньше года офицерской службы никак не давали зачислить себя в опытные летчики. Вместе с ведущим капитаном Фроловым он был на боевом дежурстве, когда эскадрилью подняли по боевой тревоге, поэтому первым вылетело их звено. Навстречу врагу? Кто его знает… но точно недружественно настроенным инопланетянам. А еще нервировало и даже немного пугало то, что раз они сумели преодолеть межзвездную бездну, значит, и технологии у них развиты будь здоров. Это значит… Да ничего это не значит. Война – это смерть, это он помнил еще из детских воспоминаний, но офицер – это когда живешь для других. На борту боевые ракеты и есть боевая задача, и ее он будет выполнять лучше всех, чего бы это ему ни стоило!

Поворот ручки. Медленно опустился фонарь, отсекая от вечных шумов аэродрома и ночного морозца. Стало не до рефлексий, привычная работа помогла отвлечься, почти забыть о страхах и хлопотах.

– Добро на запуск! – прозвучал в наушниках простуженный голос техника самолета.

Придирчивый взгляд молодого летчика вновь обежал датчики и жидкокристаллические дисплеи приборной доски – вроде все нормально. Летчик сдвинул РУД[19]19
  Рычаг управления двигателем.


[Закрыть] вперед, на упор малого газа и нажал кнопку запуска. Где-то во внутренностях самолета форсунки щедро впрыснули топливо в турбины, молнией проскочила искра… За хвостом самолета гулко полыхнуло. Почти неслышно в кабине заревели реактивные двигатели. Привычная периодичность проверки, переговоры с техником и наконец выход на связь с РП[20]20
  Руководитель полетов.


[Закрыть]:

– «Северный», я – «Гагара-4», разрешите вылет, – волнуясь, остро выгнул бровь.

– «Гагара-4», я – «Северный», – разрешаю. Ветер встречный, два метра в секунду. Отход курсом двести семьдесят, набор высоты до двух тысяч метров, – прозвучал в наушниках летного шлема слегка встревоженный голос майора Дедова, сегодняшнего РП.

– Принял, конец связи.

Техник отцепил провод, соединяющий его с бортом, и отбежал в сторону, взлетела к потолку левая рука с чеками катапультных кресел. Потом, разрешая вырулить из капонира, правой указал вперед.

Летчик отпустил гашетку тормозов, а левая рука привычно передвинула вперед ручку управления двигателем.

Су-30 дернулся, выехал из капонира. Навстречу понеслась серая рулежная дорожка, через несколько секунд сменилась длинным полотном взлетно-посадочной полосы, подсвеченной тусклыми фонарями сигнальных огней. Мчались, вились с ветром тучи, закрывая луну и звезды, словно угрожали. Погоди, самонадеянный человечишка, разразимся снегом и метелью, как будешь лететь? Далеко впереди светилась огнями вышка руководителя полетов, напротив световые пики прожекторов выхватывали тонкий крест на куполе маленького храма. В памяти на миг всплыли родные места. Мать посещала храм ежемесячно и частенько на службы брала с собой маленького Сергея. Тогда было все хорошо. Еще никто не погиб. Воспоминания всколыхнули где-то глубоко в душе что-то родное, теплое. Он сглотнул тягучую слюну и отвернулся. У сияющего огнями терминала белели два гражданских МС-21. Аэропорт был совместного пользования – военно-гражданский – содержать два аэродрома для небольшого поселка было слишком дорого, и военный использовали и для гражданских нужд. Без авиации на Крайнем Севере никуда: вахтовиков поменять, привезти срочные грузы, которые не доставили во время краткой летней навигации, да и просто улететь на Большую землю в отпуск или еще по какой нужде.

Еще дальше россыпью светлячков – огоньки поселка Новосеверный. В угольном небе промелькнули огненные струи от выхлопа взлетевшего немного раньше самолета ведущего капитана Фролова, сверкнули капельками цвета крови, отразившись от заснеженного поля.

Огни сигнальных фонарей взлетно-посадочной полосы стремительно рванули навстречу, превратились в две сверкающие полосы. Двухместный многоцелевой истребитель Су-30 словно пуля несся по бетону. Несколько мгновений, и фонари пропали позади и далеко внизу. Самолет плавно потянуло вверх, в ночное, мрачное небо.

Вокруг непроницаемая темнота северной ночи, ни одна звездочка не пробивалась сквозь плотный облачный покров. Лишь далеко впереди горел яркий выхлоп самолета ведущего, да огоньки многочисленных приборов на панели разгоняли тьму в кабине, успокаивая. Чувства обманывали, уверяя, что самолет не движется. Только многофункциональный дисплей с радиолокационной картой местности с тактической схемой доказывал, что самолет не влип в пространство, как муха в янтарь, а стремительно глотал километры пути.

В наушниках прозвучал голос руководителя полета. Передав новый курс и высоту, совсем не по-уставному сообщил, что пришельцы не отвечают на вызовы, и приказал атаковать нарушителей.

Кровь резко, толчком, ударила в голову. Летчик крепко сжал зубы. Ну и слава богу! Лучше бой, чем бесконечное ожидание неизвестно чего.

Сейчас все не важно, все потом. Главное выполнить боевую задачу.

Летчик доложился, кивнул, рука аккуратно отклонила ручку управления, а нога в облегченных унтах выжала правую педаль. Истребитель послушно накренил плоскость, разворачиваясь.

Подъемно-маршевые двигатели, басовито взревев, привычно вжали в кресло, а цифры скорости и высоты стремительно поползли вверх. Два широких крылатых силуэта с двойным вертикальным оперением на вершинах факелов бело-голубовато-розового пламени стремительно вонзались в мягкое чрево неба, приближаясь к рубежу атаки.

По заснеженной тундре ударили раскаты грома – истребители проскочили звуковой барьер.

Вонзились в тучи. Несколько секунд вокруг белесая мгла, и картина вдруг изменилась – самолет пробил облачный слой. На угольночерном небе застыли ледяными брызгами звезды. На большой высоте они сияли чисто и ровно. Казалось, поднимись еще немного выше, и можно прикоснуться к ним ладонью… и спросить пришельцев: что вам у нас надо? Вас никто не звал! Внутри холодной ледышкой разгоралась ненависть. Вы выбрали свою участь. Или вы – или мы!

Летчик бросил взгляд на жидкокристаллические мониторы, прислушался к гулу турбины, подъемно-маршевый двигатель тянул исправно.

На экране появились многочисленные отметки снижающихся объектов, они приближались на сверхзвуковой скорости. Бортовой информационно-управляющий комплекс идентифицировал их как неизвестные цели.

– Цели уничтожить, – пришел приказ с далекого командно-диспетчерского пункта.

Это наша Земля, и мы предупреждали их – уходите. Мы в своем праве – защищаться!

Истребитель приподнял нос еще больше. Со жгучим нетерпением ждал Сергей момента, когда можно будет атаковать. Пальцы побелели, так крепко сжимал ладонь, так молил судьбу, чтобы время летело быстрее, но тщетно. Секунды тянулись, словно капли, падающие в песок.

Наконец – пуск! Слегка колыхая самолет, пара за парой, с пилонов срывались ракеты. Огненными змеями на огромной скорости уносились в небо и вверх.

Прошло несколько секунд, и отметки ракет заметались, понеслись к далекой земле.

– Командир, ракеты потеряли цель, – прозвучал в наушниках хриплый от волнения голос оператора.

Сергей прикусил губу от досады.

– Цели не поражены, – доложил летчик на землю. – Расход боекомплекта полный.

– Я – «Гагара-3». Прошу разрешения повторно атаковать пушкой, – послышался решительный голос ведущего.

Встроенная 30-миллиметровая пушка ГШ-30-1 – грозное оружие в руках умелого бойца: 150 снарядов, чрезвычайно точная система прицеливания и сумасшедшая скорострельность, при которой пушка способна очередью разрезать пополам многоэтажный жилой дом.

В эфире зашуршало, после непродолжительного молчания донесся хрипловатый голос РП:

– Повторную атаку разрешаю!

Внезапно отметка на экране монитора летящего впереди самолета словно клюнула носом. По большой дуге потянулась вниз, к далекой земле. Напрасно Сергей звал «Гагару-3», ответом был лишь треск помех в наушниках. Короткая пауза и следом растерянный голос «Северного»:

– «Гагара-4», «Гагара-3»… сбит.

Не было ничего, ни стремительного полета вражеской ракеты, ни сверкания лазера, ни грохота авиационной пушки – без всяких видимых эффектов самолет ведущего превратился в мертвый кусок металла.

Тихое шуршание в наушниках, самолет с каждой секундой пожирал километры расстояния до аппаратов пришельцев.

Умом он понимал потерю товарища, но шокирующий смысл слов «погиб» и «умер» не доходил до сознания. Еще миг боролся с охватившей растерянностью. Они не были с Фроловым друзьями, но, несмотря на разницу в звании и в возрасте, вне службы по-доброму приятельствовали. Когда перед дежурством летчики встретились, то немного поболтали. Чуть-чуть – о пришельцах, но тема успела изрядно надоесть, и так СМИ прожужжали о них все уши. Потом ведущий хвастался будущим ребенком. Глаза папаши горели ликованием и гордостью, когда он рассказывал, как слушал сердце еще неродившегося сына. Потом со смешком – о капризах беременной жены. А теперь она вдова, а еще не родившийся ребенок – сирота.

– Я – «Северный», «Гагара-4», – послышалось в наушниках, – Продолжение атаки по вашему решению.