Текст книги "Революция. Next"

9
21 марта (0)

Док боялся предстоящей операции больше, чем сама пациентка.

Виду, впрочем, он не подал, однако Ия почувствовала его страх по расширенным зрачкам и резко усилившемуся потоотделению, что сказалось на электрической активности жирного тела Гангрены.

Под операционную была приспособлена одна из бывших подсобок, где до сих пор стояло мелкое ремонтное оборудование типа лазерных горелок, калибровочных станков, телескопических ламп и тому подобного. Помогать Доку пришлось, как всегда, Гумми. Только она могла спокойно переносить вид открытого головного мозга.

Пока Шуруп выполнял какие-то задания по учебной программе, Сантана разъезжал по знакомым жукам на его байке в поисках новых заказов, а прочие «термиты» занимались кто чем, Гумми вскипятила на плите ведро воды, чтобы стерилизовать инструменты Дока.

– Ты поосторожнее там, Гангрена, – заметила Камилла, помогая Ие лечь на чистое покрывало, расстеленное на металлическом столе. – Мозги же все-таки, а не мясо… Только обзавелась подругой, как ты ее угробишь.

Потом девчонка подпрыгнула, схватилась за колено штатива и перевела аргоновую лампу в удобное положение. Благодаря выданным ей солнцезащитным очкам Ия не почувствовала дискомфорта.

Док выругался, встряхнулся, словно мокрый пес, и несколько раз глубоко вздохнул. По его вискам скатилось две крупных капли пота. Потом он взломал маленькую капсулу, чтобы набрать из нее в шприц кристальной жидкости, – и сразу нетерпеливо вогнал ее себе в вену.

– Выметайся, – скомандовал он Камилле.

– Не трусь, подруга, все будет нормалек… Через пару часов уже будешь полноценная девка, не то что сейчас.

– Я не трушу. Прикольно же, – улыбнулась Ия.

– Давай-давай, – сказала Гумми.

Камилла зыркнула на нее и удалилась с высоко поднятой головой.

Через несколько минут мощный транквилизатор подействовал на Гангрену, и ломка отступила. Он помог Ие перевернуться на живот, подложив ей под грудь и лоб вытертые подушки.

– П-пора? – приглушенно спросила Гумми. Вслед за Гангреной она закрыла рот плотной марлевой повязкой.

Док вытер мокрый лоб полотенцем и кивнул. Девушка включила машинку для стрижки волос и сняла растительность с доступной части черепа клона, затем сменила режим и более аккуратно вычистила зону вокруг затылочного импланта. Затем Гумми плеснула на кусок ткани диэтилового эфира и сунула летучую химию под нос Ие. Та от неожиданности вздрогнула, пару раз вздохнула и обмякла.

Пришла очередь Дока. Он надрезал скальпелем тонкий слой кожи, что нарос на края устройства, чтобы освободить его. В ход пошел нейрохирургический бур стандартного диаметра – нужно было всего лишь точно насадить его жерло на имплант. Тонкие фрезы с легким жужжанием вскрыли пластиковый корпус прибора по его периметру, обнажив блестящую микроэлектронную начинку.

– Попрощайся со своими хозяевами, крошка, – сказал Гангрена и с помощью скальпеля отогнул четыре плоских зажима. Содержимое импланта он довольно грубо извлек пинцетом, чтобы опустить его в пластиковую коробку.

Осталось зачистить контакты на внутренней поверхности пустой скорлупы с помощью спирта – подготовить их для работы с новым набором наносхем.

– Будет для К-ксанта работенка, – хмыкнула Гумми. – Что, это т-так и оставишь? – Она кивнула на нижнюю, оставшуюся в черепе, подложку убитого импланта. – Думаешь, с нашим совместимо?

– Ксант сказал, что можно попробовать. Если не сработает, вынем вместе с электродами… Нам же проще, если избежим возни на сером веществе.

Гангрена успокоился и продолжал работу без всякой паники, сосредоточенно и умело. Он прощупал вольтметром мозговую активность, по очереди касаясь иглой блестящих контактов на скорлупе бывшего импланта, а Гумми при этом отслеживала показания на голомониторе и сравнивала их с табличными значениями. Все, разумеется, проверить было нереально, но ключевые – вполне.

Числа полностью отвечали норме: девчонку, как и всякого клона, запрограммировали и вырастили идеальной.

– Лобный удалять будем?

– Не стоит, – покачал головой Док. – Сначала проверим, как у нее реакция на раздражители. Если ты помнишь, кора лобных долей отвечает за движение, речь, мышление и сложные формы поведения. Девица и так не отличается особым интеллектом, а если мы еще полезем ей куда не следует, вообще растение получим. Никакая Сеть не вытащит.

– Т-трусишь? – усмехнулась под повязкой Гумми – ее кривая улыбка чувствовалась в интонации.

– Заткнись! Я уже лет десять нормальные операции на мозге не делал, только вот такую любительщину с автоматической наводкой на нервные узлы.

– Ну, из нас больше никто даже на т-такое не способен, – подняла руки в перчатках толстушка.

Гангрена только покосился на нее и протянул руку за киберской начинкой импланта, добытого Шурупом на свалке. Вчера Ксант распотрошил его и достал содержимое из оболочки, вымочил в спирте и протестировал на пригодность. К счастью, вопросов у него не возникло, а то бы Шурупу заново пришлось ехать к китайцам.

Процедура повторилась почти до деталей, но на этот раз Гангрена проверял другой спектр сигналов – насколько точно электроника импланта совместилась с контактами на внутренней поверхности скорлупы, вживленной в череп. Тут уже работала только автоматика, доверить человеку такую деликатную процедуру было невозможно, обладай он хоть стальными нервами и твердой рукой.

Минуты через три все было готово.

– П-периферию ставим? – спросила Гумми.

Гангрена кивнул и отошел от стола, чтобы упасть в кресло, и стянул повязку. Лицо у него было покрыто потом и покраснело, но Док крепился.

Гумми любила эту процедуру – лепить на тело периферические сенсоры. Никакой фантазии не требуется, зато как красиво и впечатляюще. Кроме того, ей нравилось причинять боль, пусть даже Ия ее и не чувствует сейчас. Что ж, зато потом, когда наркоз выветрится, вот ее подергает-то!..

Толстушка подхватила привычный «хирургический» инструмент, который минут за десять до этого начинила «китайской» металлокерамикой. Он представлял собой сложный двуручный инструмент округлой формы, с лазерной пушкой на одном конце и широким стальным шприцом на другом, также оснащенным световым скальпелем.

– Может, п-пристегнуть ее?

Но Гангрена махнул рукой – дескать, лепи так.

Гумми начала с икроножных мышц. Утопив клавишу подачи волокна, она с упором приставила шприц к гладкой коже и повела его от мышцы к затылочному импланту, через бедро и ягодицу, талию и спину – в конце обогнула лопатку по внешнему краю и завершила вживление плавным отрывом инструмента от кожи. Микронной толщины хвостик проводника сверкнул отраженным светом в сиянии лампы. Под действием электромагнитных полей от импланта он зашевелился, словно язычок микроскопической прозрачной змейки.

По всему телу Ии протянулась тонкая красная полоса – проводник лег в подготовленный лазером разрез. Гумми покрыла его заживляющим гелем, обмакнув палец в банку, и приступила к бедру. Пока она обрабатывала ноги и спину клона, Гангрена слегка отошел от напряжения и даже помог ей поместить тончайшие пластинки в ячейку аппарата. После чего Гумми с особым наслаждением расплавила их лазером, заставив атомы металла под давлением протечь сквозь поры кожи и слиться с окончаниями металлокерамических проводников.

Примерно через полчаса спина Ии была целиком обработана.

Еще столько же времени ушло на то, чтобы после переворачивания тела на спину вживить остальные шесть сенсоров в руки, выбритый накануне лобок и между грудей.

– Готова, к-красотка, – сказала толстушка и отключила прибор от сети. – Т-твоя очередь, Гангрена.

Ия застонала, что заставило Дока сунуть ей под нос еще одну, на этот раз незначительную, дозу эфира. Они на пару еще раз перевернули девчонку – оставалась совсем уж простая, автоматизированная процедура соединения проводников, что двенадцатью змейками стекались к затылку от каждого сенсора, с имплантом.

Напоследок Гангрена запечатал его пластиковой крышкой, обеспечив внутри импланта вакуум.

– П-порядок! – Гумми сорвала с довольной физиономии повязку и стянула халат. – Я в душ, т-ты со мной?

Дока время от времени пробивало нервными импульсами, так что он закачал себе в вену еще транквилизатора и кивнул.

Сантана ждал от них доклада, поэтому по дороге в душ Гумми коротко отрапортовала ему о завершении операции. Шуруп отирался у босса, и вскочил он первым – так рвался поглядеть, что получилось. Сантана только усмехнулся на его движение, однако также оторвался от карманного компа и составил племяннику компанию. Они спустились в операционную вместе.

– Голой бросили, – сказал Шуруп и вынул из стального шкафчика свежую простыню. – Садисты.

Там, где под кожей Ии проходили проводники, вдобавок к покраснению возникли припухлости – в общем, нормальная реакция на вживление.

– Сейчас проснется, – озабоченно заметил Сантана.

Нимало не смущаясь, будто заправский хирург, он ощупал места внедрения серебряных сенсоров, потом приподнял голову девушки и осмотрел имплант. Кожа Ии оказалась неожиданно теплой, и между нею и пальцами Сантаны как будто заструились крошечные колючие молнии. Он вздрогнул и провел ладонью по животу Ии… Все в порядке, в местах имплантирования сенсоров всегда поначалу повышенная электрическая активность. Через два-три дня металл скроется под тканями целиком, частично прореагирует с химическими веществами тела и внедрится в нервные клетки. Тогда кожу в этих местах будет почти не отличить от всех остальных участков тела. Главная проблема в мозговом импланте. Нередки случаи, когда приходится переинсталлировать нановолокна в мозге, чтобы он корректно взаимодействовал с точкой вай-фай.

Ия шевельнулась и застонала.

– Держи ее, – скомандовал Сантана и расположился напротив груди клона.

Шуруп прижал ноги девушки к столу и приготовился сдержать первое содрогание ее тела, когда конечности отреагируют на сильные поля, которыми забит эфир. Пока имплант не прижился и не наладил полноценную связь с серым веществом, возможно всякое… Впрочем, заменять Ие электроды не пришлось, так что может обойтись и малым.

Ноги дрогнули первыми, и Шуруп навалился на ее колени всем телом, чем наверняка причинил Ие дополнительную боль. Следом сработал живот, по которому прокатилась волна сокращения, – и сразу же грудь Ии с шумным всхлипом дернулась вверх, а спина оторвалась от стола. Руки взметнулись следом, и Сантана не успел увернуться. Согнутые в локтях, они прижали его голову к телу и проехались скрюченными пальцами по затылку «термита».

Сантана вырвался и двумя звонкими пощечинами вернул клона на место, однако спазмы мышечных сокращений еще несколько раз, затухая, сотрясли обнаженное тело. Ия открыла пустые глаза. Постепенно в них возвращалось сознание, и, наконец, она огляделась.

– Черт, едва скальп не сорвала, – улыбнулся Сантана и потер затылок. – Ну, поздравляю с днем рождения, детка.

10

Она как будто погрузилась в горячую ванну, наполненную болью и удовлетворением. Это странное сочетание противоположностей заставляло ее воображение разыгрывать целые спектакли, хотя Ия не понимала их смысла. Ее то поднимало на поверхность, то вновь погружало в глубину, где она теряла возможность видеть, слышать и чувствовать.

В конце концов, Тэна отключилось от тела клона, чтобы проанализировать свое положение. Физические ощущения были сходны с теми, какие возникали раньше, при нейромедицинских процедурах. Дрессированные «обезьянки»-врачи причиняли ей боль – разумеется, для ее же блага, – когда производили многоступенчатые подключения ее имплантов к Сети и их отладку.

Сейчас было примерно то же самое. Никто, конечно, не заставлял хозяйку сферы находиться в теле клона постоянно, но теперь она испытывала необходимость в этом. И чем больше проходило времени, тем ее личность прочней утверждалась в мозгу искусственно выращенной девушки, вытесняя ее прежнюю психическую структуру. Тэна уже не мыслила себя вне Ии. После операции, во время которой Тэну изводило ожидание, потребность быть в этом теле возросла многократно. Даже боль не могла ее остановить. Ия стала полноправной хозяйкой этой плоти.

Возвращение в тело и пробуждение после наркоза было ужасным. Первоначальные судороги, которыми отреагировала периферийная нервная система на посторонние включения, были удивительно сильны. Боль пронзала каждый мускул и каждый нерв. Ия ощущала, как ее держали за руки и за ноги. Ей не хватало воздуха. Хотелось кричать. Хаотичные сигналы внутренней сети Цеха, которые улавливали вживленные устройства, устроили в мозгу Ии настоящий бедлам.

Ванна с болью и удовольствием неожиданно опустела. Сознание Ии прорвалось сквозь баррикады из галлюцинаций, и девушка открыла глаза. Кожей стала чувствовать прохладу. Кто-то накрыл ее простыней, но теплей от этого не стало.

Ия посмотрела вверх, прямо перед собой. Сантана стоял над ней, и на физиономии у него была странная гримаса – ожидание, удивление, боязнь. А может, и нечто другое? Физическое желание?

Пахло эфиром и чем-то еще, к этому примешивался уже знакомый запах Цеха.

Кажется, Сантана произнес только что какие-то слова… Ия моргнула. Ее зрачки сузились. Сверху донизу и обратно по телу пробегала электрическая дрожь. Вживленные проводники старались подружиться с нервными клетками, нанорегуляторы выстраивали вокруг них защитные белковые структуры, препятствующие возможному отторжению периферических устройств. Но теперь боль уходила. Оставалась лишь слабость после наркоза и учащенное сердцебиение – и то временно.

– С днем рождения, – повторил Сантана. – Теперь ты вроде обычный человек. Все как положено.

Ия перевела взгляд на Шурупа.

– Ничего не болит? – спросил он.

– Трудно сказать. Вроде как ничего. Но слабость…

– Пройдет, – бросил Сантана.

Он вынул сигарету, но закурить не решился. Ие не нужно сейчас вдыхать дым, реакция организма может быть неадекватной.

– Как прошла операция? – спросила Ия.

– Нормально. Док справился, а ведь думает, что потерял сноровку, – сказал Сантана. – У него даже не хватает смелости самому пройти детоксикацию и избавиться от зависимости. Проблемы глубокие…

Гангрена появился в комнате. Мокрые волосы блестели, взгляд был осовевшим от усталости и транквилизатора.

– Кто-то про меня говорит?

– Мы о том, что ты молодец. Как всегда, – сказал Сантана.

Док оглядел всех присутствующих, задержал взгляд на Ие, словно впервые в жизни видел ее.

– Командир, – проговорил он, еле ворочая языком, – я знаю, на что способен. Когда будет совсем глухо, я нажрусь антитоксинного дерьма, я пройду полный курс. Если нужно, лягу в клинику к китайцам. Но сейчас отцепитесь от меня ко всем чертям. Я пошел спать. Меня не беспокоить до завтра, а то всем сделаю фронтальную лоботомию…

Шуруп хмыкнул в стороне, за что получил от Дока свирепый, словно у быка на корриде, взгляд. Глаза у Гангрены и впрямь были налиты кровью.

– Не кипятись, – сказал Сантана, ничуть не смутившись тихой ярости Дока. – Иди и отдыхай. Заслужил.

– Как себя чувствуешь? – спросил Гангрена. – Голова болит?

Ия вздохнула:

– Нет, боли нет.

– Головокружение?

– Нет.

– Цветные пятна перед глазами не прыгают?

– Нет.

Док взял фонарик и посветил поочередно ей в оба глаза.

– Посторонние запахи не ощущаешь? Апельсины, жженое дерево, например? Дерьмо?

– Нет.

– Так, сосчитай от десяти до одного, только быстро.

Ия сосчитала.

– Значит, оклемается. Нормально. Следите за железками – и будет чики-пики.

Док развернулся и ушел. Сантана поглядел на стальную подложку с хирургическими и нейроинсталляционными приспособлениями. Мелкие пятна крови глянцем блестели в свете ламп.

– Есть охота, – сообщила Ия.

Самочувствие было на удивление хорошим. Конечно, она еще не ходила и даже не сидела на столе, но боль прошла. Осталось тянущее чувство в икрах и спине, но не такое сильное, как сначала.

– Сейчас Кэмел принесет, я сказал ей. Дай посмотреть, – произнес глава «термитов».

Ия перевернулась на левый бок, и Шуруп с Сантаной стали разглядывать только что вживленный в затылок имплант. Отек делал его уродливой блямбой, но в целом была видна работа профессионала. Доку удалось не повредить исходную сцепку импланта с черепной костью, пока он орудовал инструментами.

– Мне не терпится проверить подключение, – сказал Шуруп. – Каков наш план?

– Сегодня, если Ия будет себя нормально чувствовать, сделаем выход. Проверим, как пашет оборудование, как вообще она себя ведет в Сети. На что способна…

– Понял.

– А тебе задание все подготовить. И чтобы Ксант был в норме. Он будет диспетчером сегодня…

– Я могу быть.

– Если Ксант отрубится – будешь.

Шуруп поджал губы, но промолчал.

Вошла Камилла, несущая на подносе жидкий суп, в котором плавали редкие лапшинки. Рядом с тарелкой лежало два куска белого хлеба и стоял стакан молока. Сантана помог Ие сесть на столе. Кэмел поставила еду рядом с ней.

– Ну ты и выглядишь с этой бритой башкой, подруга… Ну вообще, – рассмеялась Камилла. – У тебя красивая голова. Не то что моя. Молодец, хорошо держишься. А то после манипуляций Гангрены только одно желание возникает – ласты двинуть. Помню, мне брюхо порезали и лобковый сенсор зацепили, так…

– Камилла! – осадил ее Сантана. – Может, не сейчас?..

– Молчу-молчу.

Ия осторожно прикоснулась к своему новому затылочному импланту. Конечно, внешне он почти не отличался от прежнего, но вот начинка…

– Ладно, мы пошли пока. Камилла, потом отведешь Ию к Ксанту. А еще лучше, пусть он сам сюда явится, – сказал Сантана и вышел.

– Разберемся, – ответила маленькая девушка. Ия улыбнулась. – Ну, подруга, давай ешь. Не ахти какая еда, но брюхо тебе набивать сейчас не резон… Просто для подкрепления сил похлебай супчика.

Ия взяла миску и стала есть, а Камилла следила за тем, чтобы она все делала правильно.

– И как считаешь, твои мозги не пострадали?

– Думаю, не пострадали. – Ия жевала хлеб с таким лицом, будто ничего вкусней никогда не пробовала. – Сантана хочет устроить сегодня проверку.

– Какую?

– Взлом.

Камилла подскочила.

– Вот это круто, подруга! Круто, круто, круто! Это ты его уговорила?

– Нет, он сам.

– Блин, супер. Обожаю такие штуки. А кого ломать будем?

– Не знаю.

– А ты сама ни разу?

Ия поглядела на Камиллу, и той показалось, что девушка-клон хочет ее обругать. Но она лишь покачала головой:

– Как же я могла, если была рабочим клоном?

– Ну да, верно. Слушай, я тебе помогу костюмчик для полета подобрать!

– Для чего?

– Ну для… внутри когда, короче. Понимаешь, надо чтобы было страшно и круто. Особенно если мы проникаем в локалку какой-нибудь фирмы, где сидят эти покрытые плесенью клерки в костюмчиках… Они по восемь – десять часов торчат в креслах, так, наверное, после наших выходок у них емкости для мочи лопаются. Эх, видела бы ты рожи их, когда мы один раз раздолбали контору по выдаче нелегалам пособий. Ору было! Ромео напустил им туда своих красавчиков – номер, конечно, тот еще!.. А из тебя мы сделаем какую-нибудь крутую неформалку, ага?

– Ага… – Ия подумала, что ее медиа в Сети тоже были такими. Не все, конечно, но иногда она экспериментировала с одеждой и наряжала их согласно настроению или просто желанию похулиганить. Залетный кутюрье даже сделал ей комплимент, когда узнал, что идея наряда эксклюзивна и воплощена непрофессионалом.

Посмотрим, что изобретет Камилла.

Ия отдала ей пустую миску и облизала ложку. Появилась Гумми – ей надо было убрать инструменты. Они перекинулись с Камилла парой слов, толстушка была чем-то недовольна. Камилла, рискуя получить в глаз, беззлобно подшутила над ее весом. Гумми смолчала. Собрав инструменты, она унесла их в кухонный блок на стерилизацию.

Ия наблюдала за ними двоими и хотела включиться в перепалку, но не знала, что сказать. Ксант забежал на пару минут и, ничего не говоря, просканировал Ию сверху донизу. Буркнув, что все супер, он так же быстро исчез. Камилла покрутила пальцем у виска.

После обеда Ие захотелось спать, и, одевшись при помощи Кэмел, она устроилась в ее блоке. Тело клона погрузилось в бессознательное состояние, а Ия «вернулась» к себе. Отец капризничал. Его опять ввели в кому. Ия просмотрела медицинские данные и нашла, что дела у Адассиса плохи. На сервер медицинской компании, которая занималась бывшим президентом «Лунара», данные отправлялись автоматически, так что в ближайшее время жди визита врачей. Надо держать ухо востро, чтобы не потерять контроль над ситуацией.

Вечером предстоит важная работа, много значащая для всех – и для нее, и для «термитов». Ие нужно будет показать, на что она способна.

Сигналы о том, что клон выходит из сна, заставил Ию полностью «включиться» в тело. Появилась Камилла, которая принесла ей какую-то голубую таблетку и стакан воды.

– Эта штука поможет тебе взбодриться и ясней мыслить, – сказала девушка. – Легкий стимулятор.

– Когда будет взлом? – спросила Ия.

– Почти сейчас и будет. Сантана просит, чтобы я тебя привела.

– А Ксант?

– Он в порядке. Как стеклышко чист. Шуруп подготовил внутреннюю сеть. А нам с тобой нужно заняться тюнингом твоего медиа.

Ия запила таблетку водой и через минуту уже почувствовала себя бодрей. Тело быстро адаптировалось к новому состоянию, мышечный тонус повышался, мозг работал активно и, кажется, мог испытывать бесконечные нагрузки. Вот, оказывается, что испытывают люди, напичканные стандартными имплантами и не скованные рамками физического тела. Ия по привычке с завистью посмотрела на расхлябанную походку Кэмел, но тут же одернула себя. Сейчас ей доступно то же самое, ничто не мешает использовать новые физические данные на всю катушку. Ия стала подражать Камилле и даже заслужила от девчонки насмешливо-одобрительный взгляд.

– Не дрейфь, подруга. Все пучком, – сказала Камилла, открывая перед ней стальную дверь с кодовым замком.

В Цехе имелась особая комната, откуда «термиты» производили свои атаки. Находилась она позади жилища Сантаны, в специально оборудованном закутке, где был центральный диспетчерский терминал, соединенный с цеховым сервером, и индивидуальные консоли для хакеров. Под светом галогенной лампы Ию уже ждали – Сантана, Шуруп, Ксант, Шварц, Ромео и Гумми. Кэмел сказала, что Сверло отказался от демонстрации, потому что находится в очередной депрессии. Главарь группы поворчал, но разрешил ему похалявничать, раз Сверлу неинтересно. Но это, по словам Сантаны, последний случай дезертирства, и вообще – пора укреплять дисциплину. У Гангрены, по крайней мере, есть уважительная причина для отлучки, ему надо отдохнуть после операции. И вообще, Гангрене как «пенсионеру» позволено многое.

Для Ии уже было подготовлено свое место, в углу. Металлический стул с откидывающейся спинкой и гейт-консоль, собранная Шурупом из запасных частей. Без этой штуки «термиты» в Сеть не лезут никогда. Гейт-консоль играет роль сторожевой собаки, которая в случае серьезных сбоев или контратаки сможет вытащить человека за секунду до опасного удара по сознанию. То есть она призвана это делать, но не всегда срабатывает. Как сказала Камилла, «эта тварь ленивая: захочет залаять – залает, а нет, так и сгоришь к чертям…». Если между вай-фаем и консолью возникнет конфликт, пиши пропало. Ия все это, конечно, знала, но внимательно слушала наставления «бывалого» хакера Кэмел.

Сантана спросил, все ли нормально, и усадил Ию. Остальные «термиты», не говоря ни слова, расселись по своим местам. Самая большая ячейка была у Шварца – нечто вроде самодельной кушетки для его большого тела.

– Если не хочешь, отложим, – сказал глава «термитов», склоняясь над Ией.

Та помотала головой.

– Тогда начинаем.

– Дай нам пару минут, Сантана, – попросила Камилла. – Подругу надо приодеть.

Ксант бросил в их сторону нервный взгляд и уселся в свое место, хрустнув суставами пальцев. Система уже была загружена и ждала ввода. Ксант подал знак Кэмел, и та врубилась в симуляционный кластер. Сантана кивнул на вопросительно поднятую бровь Ии – и она окунулась в виртуальную среду следом за маленькой девушкой.

Выходить в Сеть в другом теле и с другим оборудованием – все равно что из-под горячего душа броситься под ледяной ливень. У Ии захватило дыхание, а перед глазами на миг вспыхнула темнота, сменившаяся прыгающими точками. Совсем другое дело. Ия из сферы проверила, как соотносятся оба трафика, и нашла, что конфликтов не возникает. Скорость приличная. Серверный процессор вполне производительный для подобных операций. Ксант, кажется, соображает, что делает.

– Подруга, мы уже тут, – сказала Кэмел, и Ия повернулась.

Они были внутри круглой комнаты, уставленной стеллажами. На металлических несуществующих полках лежал всякий цифровой хлам – программы графических распылителей, выдернутых из навороченных имидж-пакетов, оружие, ящики с маркировками софта, написанного «термитами» Сантаны, и много всего другого, о чем Ия пока не имела понятия.

Она посмотрела на Камиллу. Та была в некоем подобии скафандра из фантастического анимэ и в очках футуристической конструкции. На поясе две кобуры с пистолетами, за спиной ранец.

– Кладовка со всякой дрянью, – говорит Камилла. Она сформировала висящее в «воздухе» окно, в котором появилась одежда, и начала пролистывать каталог. – Выбирай. Времени немного. Жаль, что тебя сейчас никто не увидит – мы идем в другое полушарие, а там ночь и время нерабочее. Так или иначе, приодеться надо, чтоб голой не светиться.

Ия попыталась вспомнить, как делала это раньше. Камилла наблюдала за ней, улыбаясь из-под очков, которые делали ее неузнаваемой. Раздался голос Ксанта:

– До начала две минуты, не копайтесь.

Ия остановила внимание на короткой кожаной курточке с дутыми плечами, обтягивающих джинсах с широким поясом, армейских ботинках, похожих на сапоги-ботфорты.

– Недурно, – сказала Кэмел. – А волосы пусть будут такие…

В результате Ия стала похожа на персонажа компьютерной игры. Вместо лысого черепа возникла сюрреалистическая прическа – половина черепа выбрита, левая, а вторая торчит подобием ирокеза сине-зеленого цвета. Плюс к тому очки-консервы и витиеватый узор на щеке, похожий на сеть шрамов. Руки до плеча закрыты кожаными перчатками со стальными набойками.

– Пока весьма ничего, – хмыкнула Камилла.

– Пора, живо в буфер, – скомандовал Ксант.

Девушки вошли в возникшую перед ними дверь и очутились в квадратной комнате, где их ждали остальные «термиты», команда фантастически и пестро одетых персонажей манга. Может, так оно и есть, подумала Ия, чувствуя себя уверенней с каждой минутой. Лепили нашу группу именно с таким расчетом. «Нашу» – Ия отметила эту мысль.

Сантана взирал на нее через синий монокль – дополнительную программу, дающую возможность считывать информацию о других членах команды без участия диспетчера. На нем был балахон, кожаный, с тиснением на «драконьи» темы, а на ремнях, перекрещивающих грудь, баллончики с краской. Ия улыбнулась и услышала голос Ромео, внешне напоминающего вампира из анимэ про войну с нечистью. Его собственное изобретение – маска нежити, плотно смыкающаяся с лицом медиа. Клыки, красные глаза, брови вразлет. Такой и правда может напугать.

– Стильно выглядишь, вторичная, – сказал он.

– Сам такой, – буркнула Камилла.

Ия не обратила на выпад внимания.

Не было в комнате только Ксанта, сидящего сейчас в диспетчерском кресле.

– Пошел взлом, – сказал Сантана.

Ия поглядела на висящее окно, в котором блестящий бур проламывал внешнюю линию обороны компании. Тут легче всего. Ия подумала, что никогда не участвовала еще в таком грубом проникновении, но это было даже интересно. «Взлом» оправдывал свое название.

По знаку Сантаны Шварц выступил к прямоугольнику двери. Раздался громкий металлический лязг, от двери полетели искры. Она сопротивлялась лучу, который выходил из руки облаченного в тяжелый скафандр «термита». Защита внутренней сети компании не давалась. Коротко рыкнув, Шварц ударил в нее кулаком.

«Спокойно, сейчас я ее сделаю», – произнес в голове Ии Ксант. Слышали его, очевидно, все.

Светящиеся шары, появившиеся из воздуха – пожиратели кода, вцепились в дверь и проели в ней здоровые бреши. Сантана тем временем блокировал сигналы бедствия, которые посылала система безопасности. Антивирусная защита попыталась отсечь хакеров прямо в буфере, но Ксант сразу отрезал невидимый щуп при помощи программы, написанной Сверлом. Ия наблюдал за слаженной работой хакеров.

Окончательно сломал защитную мембрану Шварц. Он втиснулся в дверной проем и очутился в локальной сети. Виртуальный офис, состоящий из трех уровней-этажей, озарился автоматически включившимся освещением. Операционка отреагировала на вторжение словно это был обыкновенный санкционированный доступ.

– На все про все три минуты, – сообщил Ксант. – Время пошло.

Камилла толкнула Ию локтем:

– Держись рядом со мной, подруга.

– Вперед! – сказал Сантана. – Ия, следи за своими ощущениями.

С визгом и воплями вандалы вломились в офис. Камилла тут же вскочила на стол и перевернула шкаф, потом спрыгнула на пол и ударом ноги разнесла перегородку между рабочими ячейками. Сантана, вооружившись двумя баллончиками с краской, словно пистолетами, принялся раскрашивать все, что попадалось под руку.

Шварц с нереально большой, почти мультипликационной дубиной обрушился на стеклянные перемычки между секторами. Зазвенело стекло, пластик ломался с таким треском, словно тут валили лес.

Ромео циркулярной пилой, выскочившей у него из руки, пропилил дыру в полу и ринулся, точно как вампир, на нижний ярус. Приземлившись, «термит» щедрой горстью швырнул в пространство россыпь зеленых шариков. Летя, они превращались в крылатых гремлинов, которые принялись набрасываться на все, что попадалось на их пути, грызть, обгаживать, переворачивать и портить. Повсюду стоял несусветный шум, грохот, лязг, треск и звон.

Гумми устанавливала скрытые кодовые мины-вирусы, маскирующиеся под текстуру стен и потолков. Шуруп помогал ей, попутно налепляя повсюду листовки от несуществующей политической организации, от имени которой якобы этот разгром и был учинен. Мины-вирусы Гумми должны сработать потом, при обнаружении и попытке дезактивации. Системные файлы локалки будут повреждены и стерты без возможности восстановления, что повлечет за собой переустановку всего софта, а значит – трату средств и времени, что серьезно ударит по этой компании.

Камилла потянула Ию к стендам с архивными данными и начала выбрасывать файлы на пол. Ия подключилась к процессу. Сначала ей было неудобно и даже боязно, но через несколько мгновений она уже старалась вовсю. Ей понравилось разрушать. Взламывая сети и сектора больших корпоративных систем, забираясь даже в святая святых – военные цифровые крепости, она никогда не стремилась ломать и крушить. Ею двигало любопытство, совсем не так, как сейчас.