Текст книги "Любовь в Контакте"

Поднимаясь по эскалатору, я старался не привлекать к себе лишнего внимания, хотя и очень нервничал в тот момент. В рюкзаке моем была сделанная мною сегодня днем из подручных средств бомба. Если вы читали или смотрели «Бойцовский клуб», то заметили, что там Тайлер Дерден мастерил бомбы и многое знал об их строении. Но в той истории все рецепты приготовления были изменены на фальшивые. Попробуйте собрать все, как там описано, и у вас ничего не взорвется. Я не буду никого учить, как самому из хозяйственных товаров супермаркета и аптечных препаратов сделать хорошую взрывчатку, которую можно уместить в рюкзаке. Могу только сообщить, что в 70-80 гг. в Советском Союзе была опубликована учебная книга для школьников по химии, точное название я не помню – что-то вроде Занимательная или Познавательная химия. Там были описаны рецепты хороших взрывчаток. И ее впоследствии запретили к публикации, а все экземпляры, находившиеся в библиотеках изъяли. Спросите о ней у знакомых химиков, преподававших или изучавших эту науку в те годы. Ко мне в руки она попала очень давно – еще в детстве я нашел ее в домашней библиотеке и за годы подростковых экспериментов изучил всю – сейчас нигде такой информации не найдешь. А начиналось все с безобидных детских забав с карбидом. Теперь я знал даже, как сделать детонатор – это было проще простого – если у вас есть обычные электронные часы, понадобится не больше пятнадцати минут. У меня были и часы, и рюкзак, и времени мне тоже хватало.

Я прошёлся немного по улице – было слегка слякотно – это же Питер, детка. Сейчас на мне одеты те самые кроссовки Lacoste и они отлично спасают меня от грязи северной столицы. Я зашел в дом книги, где первые два этажа занимал книжный магазин. Поднявшись на второй этаж, я стал осматривать стеллажи и выбирать подходящее место.

Вот он – тот знаменательный день. Я прошел в ту зону, где стояла современная Российская литература. Мне показалось, что именно здесь место для взрыва будет наиболее подходящим. Оно располагалось около центральной части здания в углу со стороны набережной канала Грибоедова. Там и людей меньше в это время, и в здании взрыв произойдет так, как нужно, чтобы офис «ВКонтакте» был уничтожен. Я полистал немного книгу Захара Прилепина «Обитель», которая, к слову, в другом магазине стоит раза в два дешевле. Оглянулся по сторонам и не увидел никого, кто мог бы помешать мне уничтожить всю социальную сеть «ВКонтакте», вместе с тем фото, которое разрушило мою жизнь. Я чувствовал себя не очень хорошо, поскольку к вечеру симптомы простуды немного усиливались, но я мог довести начатое до конца. Я присел, убедился, что камеры меня не видят. В зале еще бродили последние покупатели, иногда мимо пробегал продавец-консультант. Внизу я вытащил несколько книг с одной из полок и отставил в сторону, затем аккуратно достал из рюкзака взрывчатку и положил ее в конец стеллажа, затем закрыл книгами, взял одну для отвода глаз – это оказался все тот же Прилепин, только теперь я держал в руках сборник рассказов «Восьмерка». Рюкзак я вернул на плечо и отправился вниз на кассу. Ну все: оставалось только дождаться, когда на часах пробьёт 21:05, магазин закроется, все уже успеют его покинуть и начнется шоу. Я взглянул на время в телефоне – было 20:55.

Очереди на кассе почти не было и мне быстро посчитали мою покупку, я расплатился наличными и вышел на улицу. Небо было чистое и звездное. Я только сейчас поднял глаза вверх и смог насладиться настоящим моментом, сделав глубокий вдох свежего Питерского воздуха. В ту секунду мне было наплевать на то, что воздух здесь в большей степени выхлоп. Я прошелся по Невскому до угла здания и услышал, что там снова собирались музыканты. Вокруг было много красивых огней, рядом стянулась небольшая толпа народу. Всё повторялось, но я был один. Люди на улице слушали: «Эээто всеееее, что остаааанется, после меня. Ээээто всееее, что возьмууу я с собой…». Такого не проживешь в лексусе. В такую жизнь не шагнешь, сидя в иномарке или в шикарном офисе на кожаном кресле, ее не передаст ни один Контакт. Нужно ходить ногами по любимой земле, чтобы получить настоящую жизнь, а не фальшивую пародию на нее. Я стоял на том же месте, что и в первый свой визит сюда, но теперь один. Мысль о том, что Кармиты не было рядом не давала мне покоя. Мне ее по-настоящему не хватало. Я снова взглянул на часы на телефоне – 21:03. Осталось немного. Мне уже хотелось, чтобы все закончилось как можно скорее.

Но сколько вокруг меня счастливых людей – по-настоящему счастливых, тех, которые готовы проживать каждый миг на всю катушку. Тех, кто отдаст последнее, чтобы музыканту было на что поесть. Им нужна социальная сеть? Я на мгновенье задумался.

Наверно, да! Многие огорчатся, если вдруг ее не станет – если у них отберут интернет? Мне становилось не по себе. Ведь кто-то еще только должен там познакомиться, найти друзей, подруг, обжечься. Понять, где фальшь, а где реальность. Что же я наделал? Но обратного пути уже не было. Адреналин начал наполнять мою грудь, сердцебиение участилось. Я глотал воздух, а не дышал им. Я снова мандражировал. На этот раз все произойдет безукоризненно. Я знал это! И хоть какая-то часть меня понимала, что я поступаю не правильно, что кому-то это навредит. Другая моя часть, та что не дремлет, а принимает решения – была настроена однозначно. Да и изменить что-то было уже невозможно.

21:04 на телефон пришло смс. Я не хотел его читать. Я знал, что мне больше не придется смотреть дисплей телефона. Скорее всего меня объявят террористом и солнечный свет я никогда не увижу. Последние мгновенья.

21:05 – прогремел взрыв, волна от которого откинула меня на несколько метров, в ушах все заложило, хоть я и открыл рот, чтобы воспрепятствовать этому. Меня придавило большой колонкой певшего на этом месте музыканта. Я почувствовал боль, помутнение рассудка. И мне стало легко, ведь я только что уничтожил «Контакт». А вместе с ним повредил весь привычный мир, принадлежавший современной молодежи. «Держи Дуров – привет из Москвы. Где ты там – в Дубае? Не важно, эхо от моего крика настигнет тебя везде!» – казалось, что эти мысли звучат вслух.

Я чувствовал, что мог достать телефон, у меня были придавлены ноги и немного грудь. Но я спокойно начал выбираться, поскольку руки были свободны. В тот момент я увидел, что здание полностью разнесло в той части, где только что находился купол, до самого первого этажа. Люди были в панике, пыль стояла столбом. Кто-то кричал, кто-то плакал. И вдалеке были слышны сирены. На телефоне было смс от Кармиты: «Ты не виноват. Прости. Жду тебя в Мос :-*».

Ты моя любовь! Меня захлестнул восторг и страх от содеянного. Я даже не подумал: как она быстро успела найти новый телефон и ведь знала мой номер наизусть. Ну ничего – скоро буду, жди моя милая. Я поцеловал мобильник, громко рассмеялся и пошел прочь оттуда, в надежде, что меня не найдут и мне удастся уехать к любимой. Я побрел в сторону метро в грязной запылившейся одежде с рюкзаком на спине и уверенностью, что мой вклад оценят по достоинству.

Кармита – от слова Карма.

Имя Кармита ей дал ее отец. Я еще не рассказывал об этом. Отец был убежденным буддистом, который имел очень острые своеобразные взгляды на все, что происходит в нашем мире. Он называл это Кармой, как она говорила. Карма была хорошей – за положительные поступки и плохой за отрицательные. Иными словами, по его мнению, за все деяния наступала ответственность пропорциональная содеянному. Человек, считавший, что все происходит не зря и направлено на реализацию великого замысла всю жизнь искал суть этого самого замысла. Он не знал, что его просто нет – нет никакого замысла. Он понял это, когда в его жизни наконец появилась любимая дочь, которую он так мечтал достойно воспитать. Еще в ночь, когда ее рожали, он решил, что она станет судьбоносной девушкой. Той личностью, которая сможет появляться в нужное время в нужном месте и менять ситуацию в направлении реализации великого замысла относительно других. Тогда он начал жить настоящим моментом и понял, что это и есть смысл – он вкладывал душу в нее и боготворил, считая, что она ниспослана ему самим Буддой для обустройства чужих жизней. Он искренне верил в это. Но Карма, как я уже сказал, бывает и плохой и хорошей. И Кармита кого-то приводила к бедствию, а кого-то к успеху. Тот араб, который снимал ее на видео, вскоре попался при попытке провести такой же трюк с дочерью какого-то высокопоставленного чиновника в ОАЭ, после чего был убит и труп его нашли в той квартире. Это мы прочитали в новостях Дубая, когда я попытался найти его в интернете несколько дней назад. Случилось все это ровно через неделю после ухода Кармиты. Ровно через неделю после нашего знакомства мы стали встречаться. Ровно через неделю после знакомства с Игорем она привела к нам Галину, с которой Игорь несколько дней назад запланировал свадьбу. Через неделю после взрыва ко мне пришли сотрудники ФСБ, сейчас ведется следствие. Сеть «ВКонтакте» перестала работать лишь на некоторое время – на неделю, так что там теперь снова гуляет наше страстное фото. Но за это время – вроде бы неделя не так уж и много – в стране выросли продажи литературы и лицензионных фильмов и музыки. Что будет еще через неделю?

Еще семь дней, спустя я был приглашен на съемки для какого-то тв-шоу. Люди считали, что я больной террорист, пытавшийся убить невинных. Нужны были комментарии по данному поводу. Так говорил мой адвокат.

В тот момент я находился в следственном изоляторе временного содержания. Меня держали в одиночной камере, никогда не били и не угрожали. Я полноценно питался и очень много времени проводил на различных допросах. У меня появился адвокат. Он самостоятельно и, по его признанию, бескорыстно предложил свою помощь – платить мне все-равно было нечем. Его имя Гейл Риппестад – американец. Он хотел стать знаменитым за счет меня. Ну и пусть. Мне в тот момент было все-равно. Меня не волновало кто меня защищает, а кто обвиняет. Я не задумывался о приговоре суда, ожидавшего меня в скором будущем. Я был обеспокоен только тем, что хотел чаще видеться с Кармитой – мне было тоскливо без нее. Адвокат практически ночевал со мной. Ведь допрашивали меня чуть ли не круглосуточно. Все, какие только можно спецслужбы интересовались мной. Вы знали, что в нашей стране есть еще более могущественная организация, чем ФСБ – вневедомственная разведка обеспечения антитеррористического режима (ВРОАР). Они считали, что я на кого-то работаю. У них в голове не могло уложиться, что простой студент вот так меньше, чем за сутки мог собрать взрывное устройство, отправиться в центр города и произвести там настоящий террористический акт. Именно так они все видели – террористический акт. А я просто хотел уничтожить этот долбаный «Контакт» – и то обосрался. Какой там террористический акт. Гейл сразу предупредил меня, что скорее всего я просижу в тюрьме всю оставшуюся жизнь. Такая перспектива меня не радовала. Я бы предпочел смертную казнь. А ВРОАР все разбирались в подробностях и афишировали ту часть произошедшего, которую могли разглашать без вреда для следствия.

На допросах я был молчалив и не рассказывал ничего лишнего. Лишь объяснил, как смог сделать взрывное устройство и зачем привел его в действие. Основным доказательством моей вины был фрагмент видеозаписи, где я нахожусь в помещении магазина, в том месте, по мнению экспертов был очаг взрыва, затем кто-то из специалистов решил, что мой рюкзак на записи визуально стал меньше после того, как я на некоторое время выпадаю из кадра, присев у витрин. Это обнародовали в новостях и в Ютубе. Теперь все хотели услышать меня лично. Массы интересовались моими комментариями.

Для съемок шоу, репортеров впустили в камеру, внутри которой находился только я. Руки мои были пристегнуты наручниками к ручкам кресла. На мне была одета чистая спецовка, выданная администрацией изолятора, который, как я понял формально относился к УФСИН, но руководили всем ВРОАРовцы. В помещение вошли трое: оператор, корреспондент с микрофоном и ответственный за световое оборудование. Судя по выражениям их лиц – они считали меня кем-то вроде Тимоти Маквея или Андерсона Брейвика, но я был не опасен и очень вежлив. Им, наверное от этого казалось, что я полный псих. Эти мысли меня угнетали.

– Здравствуйте, – нарушив тишину, сказал я почтенно через некоторое время после того, как они вошли внутрь. В тот момент один из них настраивал световые приборы, второй устанавливал камеру на треногу и подбирал подходящий ракурс. Дама же с микрофоном стояла ближе всех к выходу, располагавшемуся напротив меня в дальнем конце комнаты. Она пролистывала какие-то бумаги, видимо, готовилась задавать вопросы.

В ответ на мое приветствие они изобразили омерзение на лицах, словно кусок дерьма на их глазах ожил и снова пытался залезть в задницу. Я сразу вспомнил Игоря в тот момент – вот, кстати, чьей поддержки еще мне не хватало. Ответ я услышал только от девушки:

– Добрый день, если он конечно добрый!

– Еще какой добрый, – я хотел побеседовать хоть с кем-то кроме следователей. За нами наверняка следили с помощью камер видеонаблюдения заранее вмонтированных в том помещении, поэтому ничего лишнего мне сказать бы не дали, но хоть о чем-то я мог поговорить с новыми людьми. И я продолжил, – день мог бы получиться еще приятнее, если бы рядом со мной были мои друзья или моя девушка. Но стал хорошим уже из-за вкусного компота, поданного мне во время обеда.

– А Вы во всем находите позитив? – отстраненно спросила она.

– Ну в каждой ситуации есть что-то хорошее, – я просто пытался поддержать беседу.

Один из парней, тот, что устанавливал камеру – лет тридцати на вид – крепкого телосложения, с длинными волосами, зачесанными назад, прикрытыми кепкой. На лице был щетина, примерно трехдневной давности перевел взгляд на меня. В тот момент я увидел ярость в его глазах, когда его взор встретился с моими глазами.

– Ты ублюдок, который хотел убить людей, что хорошего ты нашел в том, чтобы взорвать бомбу в центре города! – он громко наехал на меня, готовый наброситься с кулаками, слегка вышагнув в мою сторону, чтобы я понял, что он не шутит. В тот момент я увидел на его запястье татуировку, похожую на змею, и предположительно уходившую куда-то вглубь его куртки, где-то такое уже было – может она продолжалась до самого плеча.

– Я никого не хотел убить, разве только кто-то бы умер с горя от того, что любимый «Контакт» теперь не работает, – я был спокоен и абсолютно не боялся его. Мне казалось, что даже если он меня сейчас ударит, то это не причинит мне боли. Видимо мой мозг настолько сильно был запуган и защищался, убеждая меня в том, что это все нереально и не стоит воспринимать хоть что-то из происходящего всерьез.

– Ты психопат, тебя самого надо грохнуть, – он замахнулся на меня правой рукой – не профессионально, сразу подметил я – бойцы так не бьют. Не знаю зачем мне нужна была эта мысль в тот момент. Но я в ответ лишь улыбнулся и увидел, как его одергивают коллеги. В комнату вбежали охранники, один из которых остался с нами до конца съемок, после того как их убедили в том, что больше ко мне никто не приблизится.

Когда все было настроено – это заняло минут десять, девушка подошла ко мне ближе, затем придвинула свободный стул откуда-то справа от меня, присела на него и в микрофон начла беседу.

Сначала она представилась сама, затем представила меня зрителям. Я думал, что будет запись, но оказался прямой эфир. Вроде бы для Малахова. Мама сейчас все увидит, – я знал, что она смотрит программу.

– Скажите, что побудило Вас к совершению данного взрыва? – она не называла это терактом. Мне стало приятно.

– Помутнение рассудка. Тогда я решил, что «ВКонтакте» – это средство, которое может быть, как созидательным так и разрушительным. В моей голове осела четкая мысль, что вреда от этого больше чем пользы. Вы можете поднять некоторые исследования психических способностей современных детей и детей советского союза, или даже постсоветского поколения – моих ровесников. Нынешние дети не могут провести наедине с самими собой и восьми часов подряд без гаджетов и панических атак. Не так давно Екатерина Мурашова провела эксперимент на 68 подростках, которые должны были провести всего лишь 8 часов наедине с собой. Справились только трое, – кончено я с моим адвокатом Гейлом готовился к подобным беседам. Он давал мне кое-какую информацию, которую я запоминал. Затем мое актерское образование помогало преподнести все красиво и съедобно для публики. Мне нужна была поддержка народа.

– Вы ведь разрушили огромное достояние Санкт-Петербурга, могли погибнуть люди!

– Таймер был заведен на 21:05, ровно тогда, когда все покинут здание и там никого не будет. Я не хотел жертв. А разрушенное здание – не важнее разрушенных жизней. Пусть и не во всем я прав – Дуров может создавать те проекты, которые считает нужными, если они не противоречат закону, но помимо закона есть то, что нигде не прописано – мораль. «ВКонтакте» она давно потеряна. Теперь туда любой может загрузить порно или пиратскую копию фильма, что повлечет убытки правообладателя, фотографии, отправленные в сеть никем не проверяются. Нет никакого контроля. Он ее создал, но управляла ОНА им, а не он ей, а вместе с ним жертвами становилось целое поколение неподготовленной к информационной войне молодежи. Которым необходимо будет возрождать страну, воспитывать детей и строить защиту государства. Что они смогут, если враг отнимет у них гаджеты на 8 часов?

– Интересные у вас суждения! По-Вашему – так вы абсолютно не виновны и все, что произошло – во благо. А как же вот эта женщина? – предполагаю, что на экранах показали фото, а она комментировала, – Женщина, которая просто проходила мимо того места и получила множественные переломы? Что вы ей можете сказать?

– Я разве отрицал свою вину?

В ответ она изумленно посмотрела на меня, вспоминая детально весь наш диалог. Я-то его помнил очень хорошо. И продолжил, дабы не ставить в окончательный тупик всю их попсовую программку, которая на сегодня была моим единственным шансом завоевать общественность и хоть что-то изменить в этой ситуации:

– Мне не приятно, что по моей вине она получила тяжкие телесные повреждения, это конечно же нарушение уголовного кодекса, но я прошу не обвинять меня в терроризме и не привязывать мою попытку улучшить общество к способу убить невинных. Я не рассчитывал на травмирование и уж тем более, на чью-то гибель.

У корреспондента – у этой девушки был наушник, который транслировал, что творится в зале, я отдаленно услышал волну возмущений и не мог понять – положительных или отрицательных. Я ждал следующего вопроса. Но он не прозвучал.

В ее глазах я прочитал – неужели ты по-другому не мог высказать свою мысль? А она, наверняка увидела в моих, что в ответ я скажу: «Например? Как? Ты сама не знаешь, что все идет не в то русло? Что общество вымирает? Или твой Малахов не понимает?» Они все прекрасно понимали – журналисты имеют хорошее образование и умеют разбираться в людях. По ней было видно – МГУ оставил свой отпечаток.

– Спасибо за внимание, – сказала она в камеру. Красный огонек на которой практически сразу же погас и съемочная группа засобиралась на выход. Я все еще сидел пристегнутый. Ждал, по-видимому следующего допроса на том же месте.

Перед уходом она посмотрела мне в глаза с каким-то непониманием, а я ей просто сказал:

– У вас ни у кого духу бы не хватило что-то изменить и бросить вызов, а я просто взял и попытался, – и подмигнул ей. Я не уверен – поняла ли она, что я не псих? Приняло ли меня теперь общество? Дверь захлопнулась. Я остался с охранником, который не смотрел на меня. И я попросил отвести меня в туалет. Компота я выпил много.

После того, как отсняли это шоу у меня появилось много единомышленников, считавших, что я хотел грамотно разнести систему, и, как мне казалось, еще большее количество людей возненавидели меня, за причиненный ущерб, нанесение травм случайным прохожим (благо никто не погиб). Лишь одна единственная женщина получила тяжкие телесные повреждения, что усложняло ситуацию и прибавляло аргументов обвинительной стороне.

Теперь в обществе был самый что ни наесть резонанс. Новости кишели сообщениями о подробностях расследования и проведения экспертиз, которые им подавали напрямую ВРОАР. Здание стали реконструировать моментально за счет компании «ВКонтакте». Дуров выделил столько денег, сколько было необходимо для полного восстановления прежнего вида «Дома Книги». Пострадавшей женщине также оказали материальную помощь – полная реабилитация в лучших клиниках мира. Информацию мне предоставлял Гейл. Похоже, что Павел Дуров не хотел быть даже немного виноватым в том, что произошло. Но от публичных комментариев воздерживался. Тем более, что на его должность практически сразу после взрыва был назначен совершенно другой человек, контролирующий только часть вопросов по компенсации моих разрушений. Основное количество проблем успел в той или иной степени разрешить сам Павел.

Ну что я мог бы поделать еще? Я шел уничтожить свое с Кармитой фото, но понимал, что могу истребить целую эпоху социопатов. Бонус это или наказание? Поймите, у меня просто не было иного выбора. Так я мог убить двух зайцев. Эта мысль прибавляла мне уверенности в моей правоте и безнаказанности. Теперь же я видел, что моя жизнь просрана, причем очень благополучно, поскольку я больше никогда не смогу жить как нормальный человек и придется мне, даже после хорошей отсидки, если я вообще выйду – прописаться на какой-нибудь остров в Баренцевом море, как пел Семен Слепаков. И светило мне за терроризм, повлекший тяжкие последствия от десяти лет. Без тяжких – от восьми.

У меня был только один шанс на выигрыш – быть признанным в обществе. Но я не знал примут ли меня люди после этого. Гейл должен был рассказать о рейтингах и комментариях к той программе, где меня показывали. Он только дал ту информацию, что мнения разделились, но меня это нисколько не успокаивало.

И еще появилась надежда – Павел Дуров, как оказалось, уйдя из компании, создал новый проект, позволяющий людям просто обмениваться сообщениями и какими-то контентами. Это могло сыграть мне на руку, если он сам начал понимать опасность созданного им детища – «ВКонтакте» – для общества. Было бы хорошо, если бы он принял мою сторону.

Я до сих пор ничего не знал про Кармиту и про Игоря с Галей. Мне хотелось повидаться с ними, и конечно с родителями. Но я ничего не мог поделать и мне приходилось только ждать. И вот удача улыбнулась мне и вскоре разрешили одно короткое свидание – ко мне приехала Кармита. Все-таки ВРОАР меня имели мягко и с любовью, за что я им очень благодарен.

Нам разрешили провести вместе пару часов в комнате для свиданий, под присмотром надзирателей, которые следили за нами с помощью камер видеонаблюдения. Мы с Кармитой понимали, что теперь меня лишат свободы лет на десять или больше. Она обещала ждать.

– Я так скучаю, уже, – говорила она. Кармита не укоряла меня в содеянном, поскольку понимала, что я не могу быть неправ для нее, чтобы я не натворил.

– Мне не хватает тех вечеров, которые мы проводили вместе. Я очень люблю тебя, и чтобы ни случилось – ты будешь моим самым лучшим воспоминанием, – я готовил себя к тому, что мы больше не увидимся.

Она обняла меня. Я спросил про отношение ко мне в обществе.

– Я не сильно увлекалась новостями. «ВКонтакте» с восемнадцатого сентября новый директор, он говорит, только о том, что поможет реконструировать все в прежний вид.

– А Павел? Дуров что-то сказал?

– No comments. Не было от него никаких разъяснений. Он словно пропал куда-то.

– Даже на стене у себя ничего не повесил?

Она отрицательно помотала головой, я был озадачен, затем Кармита продолжила про рейтинги:

– Общество разделилось. На две половины, как я и думала. После того выпуска на ютубе – он набрал несколько миллионов просмотров. В комментариях появилось наше селфи из лифта. Все считают тебя, да и, похоже, меня тоже сумасшедшими. Но одни говорят, что это сумасшествие во благо, а другие наоборот видят в этом зло. Как мне кажется, большая часть за тебя. Люди просыпаются в последнее время. Много сторонников с аватарками в виде буддистских знаков, каких-то намеков на йогу или иное внутренне просветление. Общество не умерло. Не все видят в тебе злодея. Конечно, большинству жаль «Дом Книги» и ту женщину, которую, кстати, не показывают нигде. Но здание ремонтирует социальная сеть, она наживала деньги за счет интернет-пользователей. Так что это не вызвало большого резонанса.

Мы еще немного побыли наедине. Два часа пролетели незаметно – что такое для влюбленных два часа, когда у них отнимают десятилетие. Кармиту также неожиданно выпроводили за двери, насколько и непредсказуемо она появилась в моей камере. Успели немного пообниматься и признаться друг другу в любви, ну и прочая романтика.

Перед судом мне оставалось верить только в чудо. И я действительно считал, что оно просто обязано со мной произойти. С чего это я – законопослушный, правильный и добрый парень, а еще и актер, должен был попасть в такую ситуацию. Я не верил, что выхода нет, но и представить, что он есть и если есть, то как выглядит – я тоже не мог. Оставалось только ждать.

В зал суда меня везли, как настоящую звезду – в сопровождении двух автомобилей охраны. Около входа в здание стояла шумная толпа народа, которая заранее была разукрашена плакатами, стихотворными выкриками и прочей дешевой мишурой, которую только можно увидеть на митингах.

Меня освистывали и обзывали. Требовали моей смертной казни. Кричали, что я террорист. Толпу от меня отбивали полицейские. Иначе бы меня просто растерзали – разорвали бы на куски мяса. Я оглядел тех, кто был в первых рядах – я так и думал, пришли одни малолетки лет по четырнадцать и немного старше. Конечно, для них я был злодеем №1, ведь я хотел сожрать всю их жизнь, которую они перепутали с реальной. Для них без «Контакта» не было существования. Жаль, что никто меня этого так и не понял.

Заседание в зале длилось долго – с перерывом на обед. Я видел там всех, самых близких мне людей, которые поддерживали меня, тепло отзываясь, когда им предоставляли слово охарактеризовать меня. Не было только Кармиты. Я понимал, что ее толпа точно убьёт, и теперь из-за меня ей придется прятаться и бояться. Прости меня!

В конце дня судья зачитал приговор, там было сказано, что я виновен в совершении преступления, предусмотренного статьей 205 УК РФ, а именно – террористический акт и приговаривал меня к лишению свободы на срок восемь лет. Не знаю, как, но судья не учитывал причинение тяжкого вреда здоровью проходившей в тот вечер мимо «Дома Книги» женщины – наверно, это и было чудом, которое я ждал, ибо в том случае, если бы она имела претензии, срок составил бы минимум десять лет. Той дамы вообще не было в зале. Я был озадачен, когда осознал это. Почему она не явилась?

Гейл поблагодарил меня за все и сказал, что мы будем обжаловать приговор в надежде урезать срок хоть каким-то образом.

Затем меня повезли в тюрьму. Не буду оглашать – какую именно. Но подчинялись они ВРОАР. Там в первый же день меня отправили на свидание. Я был готов к чему угодно, только не ко встрече с Дуровым. Он лично навестил меня и мы с ним побеседовали обо всем случившимся.

Не буду описывать его – все легко могут посмотреть фото в интернете. Скажу лишь, что интеллект его было видно невооруженным глазом. Парень блистал энергией уверенности и успеха, но в нем не было лишних понтов или звездности. Он оказался довольно улыбчивым и разговорчивым, в целом приятным молодым человеком. Одет он был во что-то темное – рубашка, какая-то кофта и черные брюки – классика.

Как ранее выяснилось – директором ныне был совершенно иной человек. Дуров полностью оплатил ремонт здания из своего личного бюджета. Женщину, получившую травмы он отправил на лечение в лучшую клинику Израиля, также за свой счет – затем она по его просьбе дала показания полностью отвергающие мою причастность к ее травмам. Она сказала, что на нее уже после взрыва упала плита, а это был несчастный случай и отказавшись от претензий за вознаграждение, предложенное Дуровым, она исключила мою вину. Это даже подкупом свидетеля не назовешь, поскольку ее и впрямь придавило плитой немного позже, чем ударила взрывная волна. Вопрос стоял в том, как это все преподнести следствию. Далее он поведал мне, что оплатил услуги Гейла, как адвоката. Тот, как выяснилось, работал далеко не бесплатно. И в конце он рассказал:

– Ты пытался исправить ошибку, которая сложилась из тех элементов уравнения, что я долгие годы успешно убирал. Но в формулу влезли иные люди, они втянули те составляющие, которые не были там нужны. Результат был испорчен. Я создавал проект для того, чтобы сблизить людей, открыть им глаза на реальный мир, но система была против, и все пошло не в то русло. Поэтому я и покинул проект. Я, как математик и аналитик, просчитал, что нечто подобное произойдет после моего ухода и был готов к революции. Ты начал ее. Я, конечно, представлял себе все иначе, просчитывая психологию социума, но должен был появиться герой. Я остаюсь в тени всей этой истории, но помогу тебе выпутаться отсюда. Никто не знает, что мы с тобой сейчас тут разговариваем.

– Какая система? Кто-то хочет править миром?

– Нет, я просто считаю, что весь мир и есть система, которая сама по себе развивается так, как хочет и иногда это влечет за собой негативные последствия.

– Мир желает нам зла?

– Не мир, а скорее, техногенная система мира. Это лишь мое мнение. Она и втянула ненужных людей таким образом, чтобы уравнение испортилось, и никто ничего не понял. Теперь скажи – ты оказался в тюрьме. Что думаешь делать дальше?

– Гейл же обещал, что попытается укоротить срок при помощи апелляций – буду надеяться, что сможет, – мне показалось, что он хотел чем-то еще меня порадовать.

– Ты общался с бандитами? – задал он странный вопрос.

– Нет, с чего бы. Я сюда только приехал! – я не понимал, чего он хочет от меня – этот молодой гений.

– Я про всю твою жизнь. Мне удалось кое-что узнать про тебя.

– А! – воскликнул я вспомнив о своих недавних друзьях, – Общался, – я заговорил про Мишу – он кстати тоже был в зале суда.

– Ты много знаешь о нем, – я не понимал, к чему он клонит и ответил вопросом:

– Что именно ты хочешь?

– Его отец, к твоему удивлению, – он сделал паузу, как бы обозначив важность момента, а затем продолжил, – начальник этой тюрьмы, а Михаил – твой сторонник. Так что тебе есть откуда ждать помощи. Я подумаю, чем еще смогу помочь тебе, но сбавить срок раньше чем назначат УДО, вряд ли получится.