Текст книги "Война с внутренним врагом"

Мать городов русских, Киев, лишился всех самых значительных храмов, в частности, Михайловского Златоверхого монастыря XII–XIX веков с собором Архангела Михаила, построенным в 1108–1113 годах и украшенным уникальными мозаиками, Никольского военного собора, построенного в 1690–1696 годах архитектором О. А. Старцевым в стиле малороссийского барокко с семиярусным резным иконостасом, готовилась к взрыву София Киевская и Печерская лавра.

Совершая погромы Православной Церкви, враги русского народа одновременно включают в свои планы и разрушение выдающихся архитектурных сооружений, созданных лучшими русскими зодчими.

Из построек великого русского зодчего Василия Баженова после разных «реконструкций» 30-х годов не сохранились в Москве дом Анненкова на Петровке (угол Кузнецкого моста) с красивой угловой ротондой, дом Прозоровского на Большой Полянке, церковь Георгия на Всполье, церковь Спаса в Глинницах на Старой площади; в Липецкой области в Вешаловке великолепные готические сооружения усадьбы Знаменка, в художественном отношении не менее интересные, чем комплекс в Царицыно, а также великолепные усадебные постройки в Баловнево.

Пострадали и творения М. Казакова. В Кремле разобрали Малый Николаевский дворец и готическую палатку Архангельского собора, на Никольской улице – Успенский собор Никольского Греческого монастыря, в Зачатьевском монастыре на Остоженке взорвали великолепный по своей красоте и изысканности собор, на Покровке снесли красивую ротондальную церковь Иоанна Предтечи, на Таганке церковь Воскресения Христова Словущее. Сама могила зодчего, умершего в Рязани, оказалась в 30-е годы на территории предприятия и была утрачена.

В Брянске взорвали собор Свенского монастыря, построенный архитектором Мичуриным по проекту Растрелли.

В Иваново-Вознесенске снесли великолепный пятиглавый Спасский собор, украшенный снаружи мозаикой, созданный по проекту Федора Шехтеля. Все в этом соборе – от беломраморного иконостаса с золоченой бронзой до утвари, облачения и живописи – было создано по рисункам выдающегося архитектора-художника. Такая же судьба постигла другие произведения этого архитектора – три церкви в Москве и в селе Балаково на Волге.

В Торжке Тверской области в 1932 году в соборе уничтожили 30 ценнейших картин-икон выдающегося русского художника В. Боровиковского. Такая же участь, только позднее, постигла иконостас работы В. Боровиковского в Покровской церкви села Романовка Брянской области.

В Хвалынске на Волге разрушили церковь, расписанную Петровым-Водкиным.

В селе Гринево Погарского района Брянской области был утрачен иконостас церкви Троицы, принадлежащий кисти О. А. Кипренского.

Известны многочисленные случаи уничтожения произведений выдающихся русских художников В. Сурикова, И. Репина, Д. Левицкого, В. Серова, М. Врубеля, К. Маковского и других.

При закрытии церквей большая часть икон сжигалась на кострах или разрубалась на дрова. В некоторых местах была организована добыча золота из икон. В частности, свидетели, жившие рядом с Семигородной пустынью в Вологодской области и Аносиным монастырем под Москвой, рассказывали мне, как иконы окунали в чаны с кислотой, на дно которых оседало золото, а затем бросали в костер, где уже горели непригодные для использования в хозяйственных нуждах старопечатные книги. Кстати говоря, массовые случаи сжигания старопечатных книг имели место и при закрытии церквей во времена Хрущева.

В гальваническом цеху подмосковного завода имени Менжинского в 30-е годы наладили новый вид «золотодобычи». Золото смывали с листов обшивки куполов церквей и церковной утвари. Купол Храма Христа Спасителя дал 422 кг золота, всего же с московских церквей «намыли» несколько тонн драгоценного металла.

Со подобным способом добычи золота еврейскими большевиками я также столкнулся в Дивногородском Успенском монастыре Воронежской губернии. Обитель находилась на берегу реки Дон при впадении в нее реки Сосна, в пещерах под огромными меловыми столбами, называемыми в народе «дивами». В этом удивительно красивом, величественном месте в XII веке возник пещерный монастырь, основанный византийскими монахами. В его тесных пещерах я живо ощутил, какое чувство могло владеть монахами, стиснутыми в этих узких пространствах, – замкнутости и вечности бытия, близости к Богу.

Старожилы рассказывали мне, что с первых лет советской власти монастырь постоянно подвергался погромам. Насельников расстреливали и уводили в концлагерь, в пещерах искали оружие и штаб контрреволюционных организаций. В 1927 году из Москвы приехала комиссия для устройства в этих красивейших местах санатория для героев революции. Комиссия состояла, по свидетельству очевидцев, «сплошь из жидов», один из которых заявил, что эти места напоминают ему Палестину. Уже летом состоялся первый заезд «героев революции», преимущественно евреев. Им особенно полюбились эти места. В первый год в здании монастыря сохранялось много церковных сокровищ и икон. Все было разворовано «героями», а чтобы уничтожить иконы и книги, они жгли костры. Старожилы рассказывали, что «герои революции» использовали иконы как мишень в тире, приходили в заброшенный храм пострелять, а один «герой» предложил добывать из икон золото. Притащили большой монастырский котел, заполнили его кислотой и стали окунать в него иконы.

Во второй половине 30-х годов уничтожаются архивные материалы, относящиеся к взорванным храмам и памятникам. Так, была ликвидирована большая часть архивов Оружейной палаты и Патриарший архив. Изымались материалы и Центрального государственного архива древних актов и других центральных хранилищ. Из памяти русских пытались стереть их прошлое.

Ценности закрытых музеев распределялись между оставшимися музеями (помещения которых, впрочем, не позволяли обеспечить нормальных условий для их хранения), передавались в Государственный музейный фонд и продавались за границу или же просто разворовывались.

Огромные художественные ценности России вывозились иностранцами за границу по баснословно низким ценам после уплаты 15-процентного экспортного налога. Целое состояние составило на русских художественных ценностях семейство иудеев Хаммеров. Они вывозили иконы и древние книги вагонами. За ничтожную цену они завладели одним из сокровищ императорского двора – платиновым пасхальным яйцом с бриллиантами, выполненным мастером Фаберже в 1906 году. В начале Второй мировой войны яйцо было продано египетскому королю Фаруку за 100 тыс долларов, что по ценам 1986 года составляло более миллиона.

Шведский банкир иудей Улов Атберг, будучи в 20-е годы в Москве, собрал коллекцию в сотни икон XV–XVII веков. Уезжая, он получил специальное разрешение Луначарского на вывоз своей коллекции за границу, где выгодно ее перепродал.

Продажа русских икон и художественных ценностей за границу стала постоянным источником пополнения советской казны. Внешнеторговые организации в течение 20-х годов постоянно продавали за границу иконы и предметы церковного искусства, украденные у православных, картины великих русских художников, реквизированные из усадеб и особняков, художественные ценности, изъятые из музеев.

С 1928 года началась распродажа ценностей Государственного Эрмитажа, Русского музея, Третьяковской галереи, других центральных музеев. Распродажей сокровищ за границу руководил Наркомат внешней торговли, возглавляемый А. Микояном. За короткий срок были проданы десятки тысяч русских икон и произведений искусства.

Продажа велась втайне. Ряд уникальных приобретений сделал американский миллионер Э. Меллон. «В результате блестящих покупок Меллона, – писал антиквар Дж. Дьювин, – Эрмитаж лишился величайшей в мире коллекции картин». Были проданы картины Рембрандта, Боттичелли, Рафаэля, Веласкеса, Тициана, Хальса, Веронезе, Перуджино, Яна ван Эйка, Ван Дейка, Шардена и многих других. За картины Рембрандта, Хальса, Веронезе, Ван Дейка и Шардена оптом уплачено 2,6 млн долларов; всего за 21 шедевр из Эрмитажа Меллоном на счета «Нодлер энд компани» переведено 6,7 млн долларов. В 1935 году эти картины стоили 50 млн долларов, вскоре после войны – вдвое дороже, а в середине 80-х оценивались в 350–400 млн долларов.

Можно было бы долго перечислять проданные за границу художественные сокровища – перечень займет многие тома. Следует сказать, что продавалось все, на что находился покупатель, – иконы, картины и скульптура, ковры и мебель, керамика и стекло, художественное оружие и рыцарские доспехи, изделия художественного металла и гобелены, книги и рукописи. Тогда же ушли за границу величайшие святыни – древнейший Синайский кодекс Библии, Новый Завет, переписанный святым митрополитом Алексием, рукописные и древнепечатные книги XIV–XVII веков.

К осени 1987-го я в основном закончил свои путешествия по России. Подводя итоги, дополняя их своими исследованиями источников и архивов, я сумел создать самую общую картину катастрофы, которая произошла в России по вине еврейских большевиков. Святыням и культурным сокровищам России был причинен невосполнимый ущерб, который прежде всего, по моему мнению, был актом мести наиболее радикальных слоев евреев Православию и православным. А если говорить на языке христианской мистики – это было преступление рати дьявола против Бога.

Начиналась «перестройка», и у меня появилось желание донести результаты своих путешествий и исследований о судьбе русских святынь до соотечественников. Так возникла моя большая статья «Путешествие в Китеж-град», в которой я подробно изложил с приведением многочисленных фактов, как «дети дьявола» совершали погром Православной Руси. Статью я отнес в редакции двух журналов – «Наш современник» и самого известного тогда журнала «Новый мир».

В «Нашем современнике» статью я отдал в руки Сергея Васильевича Викулова. Этот поэт был мне глубоко симпатичен, чем-то он напоминал моего отца, в нем сохранялся дух поколения победителей. Викулов был настоящий русский человек, хотя и прошедший советскую школу, но сохранивший русские (а не советские) патриотические чувства, душевную искренность и какое-то особенно трепетное отношение к Родине, свойственное настоящим русским поэтам. Ждать ответа Викулова мне пришлось около месяца. Наконец мы встретились.

– Если я опубликую вашу статью, мой журнал сразу же закроют, да и мне кажется, вы здесь много преувеличили, слишком все чудовищно и тон слишком церковный.

– Я не преувеличиваю, а наоборот многие факты опустил, чтобы не касаться таких личностей, как Ленин и Дзержинский (в статье я действительно их не затрагивал, всю главную ответственность перекладывая на Троцкого и троцкистов).

– О Троцком и Губельмане вы много интересного рассказали, но все равно эту статью мы опубликовать не можем, слишком она религиозная, с упором на церковь.

Впоследствии в «Нашем современнике» я опубликовал довольно много статей и стал постоянным автором журнала, однако эту статью так и не сумел «пробить». После ухода Викулова с поста главного редактора я предложил статью новому хозяину журнала С. Ю. Куняеву, тот долго ее продержал и тоже отказал без всяких комментариев. По словам одного из сотрудников, Куняеву не понравились чрезмерная церковность и монархизм.

Главный редактор «Нового мира» Сергей Павлович Залыгин встретил меня приветливо. Выслушав мой короткий рассказ, заверил меня, что прочитает мою статью сам. Его вердикт после прочтения был таков: материал очень важный, форму и подачу его нужно изменить, полностью убрать слово «евреи», «достаточно оставить только фамилии, они сами за себя говорят». Переписать некоторые части, чтобы не было поводов для обвинения в антисемитизме. Статью передали редактору, который должен был подготовить ее к печати. Однако, прочитав ее, редактор, по его собственным словам, пришел в ужас. Статья антисемитская и не может быть опубликована на страницах «Нового мира». Переделать ее невозможно, Сергей Павлович главный редактор недавно, он не вполне понимает, что статья не соответствует направлению журнала. Отправившись снова к Залыгину, я услышал, что он уже в курсе и передает статью другому, более «ловкому» редактору. Этим ловким редактором оказался Александр Гангнус, сводный брат еврейского поэта Евгения Евтушенко. Гангнус общался со мной с ледяной настороженностью, а недели через три дал мне прочитать «отредактированную» статью. Воистину, это был перл иезуитского творчества. Восемьдесят страниц моей статьи он сократил до пятнадцати, полностью убрав все упоминания о роли еврейских большевиков в погроме русских святынь. От себя вставил несколько фраз. В целом получилась статья, перевернувшая мои выводы наоборот. Не еврейские большевики громили русские святыни и культурные сокровища, а сами русские виновны в гибели своих памятников и святынь. Статья была перепечатана заново, на бланке редакции. «Поставьте свою подпись, – сказал Гангнус, – мы опубликуем этот материал в ближайших номерах под рубрикой "Из почты читателей"». Я молча забрал свою статью и вышел.

Глава 22

«Перестройка» как преступление. – Уголовный характер «прорабов перестройки». – Активизация темных сил. – Борьба с жидовстующими в Обществе охраны памятников. – Изгнание бесов. – Оживление патриотической работы. – Ожидание вождя. – Смена власти в «Памяти». – Дмитрий Васильев

Чем больше лет проходит с так называемой «перестройки», тем сильнее убеждаешься, что ты был свидетелем величайшего преступления, задуманного и осуществленного князем Тьмы – сатаной – против народа, сохранившего в XX веке хоть какие-то остатки христианской духовности. Строго говоря, никакой «перестройки» не было, ее название стало ширмой, за которой скрывались государственная измена и предательство. В реальной жизни не существовало и «реформ», а их названия были камуфляжем, прикрывающим преступные деяния по расхищению народного богатства. Поэтому, вспоминая сейчас людей, руководивших тогда «перестройкой», я, как историк, не могу их рассматривать как общественных или государственных деятелей, а вижу в них уголовных преступников. Живи они в Российской империи XIX века, их деяния подпадали бы под статью уголовного кодекса, за которую полагались бы виселица или каторга.

В разное время я так или иначе сталкивался с основными деятелями «перестройки» или располагал уникальной информацией о них от людей, близко их знавших. Яковлев, Афанасьев, Попов, Бурбулис, Гайдар, Собчак, Станкевич, Явлинский, Шохин и др. (о некоторых из них я еще расскажу) по своим способностям и творческим возможностям были люди далеко не выдающиеся, известные как интриганы и карьеристы, с лакейской предприимчивостью обслуживающие власть. В «прорабы перестройки» их выдвинула все та же темная сила – тайный союз внешних и внутренних врагов России.[121]121
  Подробнее об этом см. мою книгу «Государственная измена» (М., 2004; переиздавалась несколько раз в 2005–2007 гг.), в которой я использую уникальные источники информации и личные наблюдения.


[Закрыть] Все известные мне «прорабы перестройки» были так или иначе связаны с западными спецслужбами и прошли инструктаж и разные курсы, проводимые в то время под видом «гуманитарного диалога» Запада и Востока. Людей, отобранных для особой «миссии» спецслужбами на территории СССР по специальным спискам, переданным в разные фонды – «Свобода», «За мир и демократию», «Права человека» (под их крышей действовали те же спецслужбы), приглашали посетить ту или иную страну «для участия в конференции или симпозиуме». Участникам выплачивались огромные суточные, большие гонорары за выступления – это были своего рода 30 сребреников за продажу родины.

Лично мне известно, что на подобные мероприятия в середине 80-х годов в Нидерланды (или Бельгию?), а затем в США выезжал Явлинский. Целый ряд таких поездок совершили Шохин, Гайдар, Станкевич и др. перечисленные выше лица. Хорошо известный мне еще по контактам с Московским университетом Гавриил Попов в смысле поездок на инструктаж перебил все рекорды, и вообще Попов был, пожалуй, самой одиозной личностью даже среди не отличавшихся нравственностью «прорабов перестройки». Его коллеги рассказывали, что он тащил из университета все, что можно было украсть, начиная с бумаги и карандашей и кончая стульями с кафедры. Его вынуждены были терпеть, так как он писал кандидатские диссертации для «деток» высокопоставленных чиновников ЦК. Его прохиндейская манера вести себя, вкрадчивый еврейский говорок, выражение лица с сальной заискивающей улыбочкой, создавшей ему образ персонажа плутовского романа, и были предметом постоянных насмешек ученых мужей. Таким запомнился он и мне. Позднее князь Тьмы выдвинул его мэром Москвы, и тут он развернулся во всю силу, став своего рода символом взяточника и расхитителя государственного имущества. Американский посол Штраус, хорошо знавший Попова, говорил о нем так: «Попов – старый сукин сын. Он способен украсть все, что не прибито гвоздями».[122]122
  Мне рассказывали, что у американского посла на приеме он украл дорогую ручку с золотым пером.


[Закрыть] Уместно добавить, что, став мэром, Попов выбрал себе в ближайшие помощники Станкевича, родственную ему душу. Станкевича этого еще до того, как он стал «прорабом перестройки», я знал внештатным инструктором одного из московских райкомов КПСС. Числясь научным сотрудником в научном институте, он больше стремился к партийной карьере. С ним я познакомился случайно, узнав, что он готовит диссертацию о механизмах власти в США. Так как тогда я занимался сходными научными проблемами, то позвонил ему, чтобы уточнить некоторые моменты. В ответ я получил несколько уклончивых фраз в лозунгово-партийном духе и сразу понял, что Станкевич темой не владеет. Снова столкнулся я с ним на выборах 1989-го, когда он, используя грязные методы, рвался в народные депутаты СССР. По-еврейски самоуверенный, с наглой улыбкой, он стал одним из первых, ощутивших на себе золотой дождь из-за океана. Патронируемый ЦРУ Американский центр международного лидерства удостоил его крупной денежной награды за «большой вклад в развитие общественно-политической мысли в своей стране». Став первым помощником мэра Москвы Попова, Станкевич сделал взяточничество неотъемлемым атрибутом своей новой должности. О его поборах знали все, и частные фирмы исправно платили ему взятки за предоставление выгодных заказов. Несколько раз он попадался, но его «отмазывали», как ближайшего соратника Ельцина. Но однажды в период болезни пьющего президента Станкевич был взят с поличным и привлечен к суду, однако бежал от него в США. Примерно в то же время был уличен в крупной взятке (в виде большой квартиры от частной фирмы) еще один «прораб перестройки» Собчак. Последний скрылся от суда во Францию. Груду доказательств уголовного характера «прорабов перестройки» венчает история Г. Старовойтовой и Юшенкова. Удивительно, что два этих очень антипатичных по манерам и поведению человека смогли играть общественную роль в нашей жизни. Они не вызывали симпатий даже у своих. Несколько раз я был свидетелем их публичных выступлений. Косноязычие, антирусская агрессивность, призывы к расправе с русскими патриотами просто «перли» из их выступлений. Соратникам очень импонировал этот антирусский настрой, за который они могли простить их неталантливость и занудство. Старовойтова и Юшенков стали жертвами внутренних разборок за владение «черным налом» – деньгами, которые они получали от своих тайных покровителей за проведение антирусских акций… Отказавшись поделиться, были убиты своими же.

Михаила Горбачева я видел два раза в больших аудиториях. Наяву, не по телевизору, особо ощущались его бездушие, фальшь, а главное – сатанинская пустота в глазах, а точнее, в эдаких впадинах вместо глаз, с какими на русских иконах изображали сатану.

В середине 80-х годов я, как и многие другие русские, задумывался над тем, сможет ли Горбачев стать национальным лидером, и с ужасом осознавал, что в русской истории произошло что-то непоправимое, явился еще один выразитель антихриста, помеченный его печатью. Скоро стало ясно, что Горбачев был абсолютно чужд русскому народу и русской культуре. Лишенный национального сознания и, более того, агрессивно враждебный всему, что составляло национальную суть России, ее традиции и основы, Горбачев представлял собою идеального космополита. Продукт антирусских фракций коммунистической системы, он отдал всю свою сознательную жизнь восхождению на вершины коммунистического руководства и на этом пути выхолостил из себя все человеческие чувства и реакции. Политикан в американском смысле этого слова, Горбачев, по мнению его космополитических сотрудников, был личностью, мыслящей по-западному, и именно поэтому легко нашел общий язык с такими известными антирусскими деятелями, как Тэтчер и Буш, Коль и Миттеран.

По большому счету неумный, ограниченный, поверхностно образованный (а фактически малообразованный, особенно в области политики и экономики), до глупости тщеславный, до безрассудства злопамятный, Горбачев стал довольно легкой добычей западных политиков, умело игравших на всех перечисленных выше слабостях советского лидера. Позднее, уже втянутый в работу мондиалистских структур, он полностью показал свое настоящее политическое ничтожество, став своего рода послушным рядовым «нового мирового порядка».

Не обладая даже зачатками национального русского сознания, этот манкурт проявил себя идеальным проводником космополитических идей и взглядов. Причем, в силу уже отмеченной ограниченности и малообразованности, Горбачев, выступая с тезисами о «новом политическом мышлении», не мог осознать, что, по сути дела, повторяет идеологические идеи космополитизма и мондиализма. В силу этих своих особенностей Горбачев стал для нашей страны роковой фигурой, особенно опасной в период резкого усиления тайной войны Запада против России.

Моя тетка Марина Ивановна, по должности инспектировавшая торговые базы в Ставропольском крае еще до того, как Горбачев стал знаменит, передавала мне рассказы местных кооператоров о его необычайной жадности. В Ставрополе у него было прозвище «Мишка-пакет» за склонность принимать подношения.

Жена будущего генсека не брезговала посещать торговые базы, отбирая себе лучшие товары, оплачивая их из бюджета крайкома.

Приход Горбачева к власти первыми почувствовали русские организации. В Общество охраны памятников, многие члены которого состояли тогда одновременно и в «Памяти», зачастили с проверками. Запрещаются некоторые патриотические лекции (например, о Сергии Радонежском, Иоанне Кронштадтском). В коридорах появились еврейские юноши, по-хозяйски пытающиеся влиться в работу ВООПИК, считавшие чуть ли не первоочередной задачей Общества борьбу за установление в Москве памятников Мандельштаму и Марку Шагалу. У нас их сразу назвали «жидовствующими». Главой их был некто Мохнач, приходивший в общество читать лекции по сюжетам Ветхого Завета с трактовками, близкими к талмудическим. С Мохначом постоянно крутились его соратники К. Парфенов, Вызов. Жидовствующие пытались убедить нас, что в Обществе охраны памятников необходимо провести «перестройку», сменить старое, «консервативное» руководство и заменить его новым, «демократическим».

Повсюду велись бурные дискуссии «за» или «против» «перестройки». К чести моих соратников, почти никто не поддался на агитацию жидовствующих, сразу увидев в них духовных наследников тех, кто с 1917 года убивал русских, разрушая их святыни, грабил их достояние.

Мы видели, как под видом борьбы за «перестройку» и гласность велось откровенное очернение всей русской истории, ее выдающихся деятелей и великих событий.

Главными героями жидовствующих становятся справедливо репрессированные Сталиным «бойцы ленинской гвардии», и прежде всего знаменитые еврейские большевики Троцкий, Свердлов, Каменев, Зиновьев и др. Кровавые палачи русского народа объявляются носителями самых идеальных человеческих качеств.

Из тайных клоак извлекаются антирусские «произведения» и публикуются массовыми тиражами. Издаются книги, являющиеся прямым оскорблением русского народа, и в частности: «Жизнь и судьба» В. Гроссмана, «Дети Арбата» А. Рыбакова, «Прогулки с Пушкиным» Синявского (Абрама Терца).

«Русская душа, – невежественно заявлял в своем романе еврейский писатель Гроссман, – тысячелетняя раба, девятьсот лет просторы России были немой ретортой рабства. Подобно тысячелетнему спиртовому раствору, кипело в русской душе рабское, крепостное начало. Развитие Запада оплодотворялось ростом свободы, а развитие России оплодотворялось ростом рабства».

Роман Рыбакова «Дети Арбата» выражал ностальгию наследников большевистских комиссаров по времени, когда им принадлежала абсолютная власть над русским народом, а всякое проявление русского национального сознания каралось как контрреволюционное выступление. Испытывая досаду на русских людей, которые все же сумели стряхнуть с себя ненавистных комиссаров, автор вдохнул в роман острую ненависть ко всему русскому и в отдельных местах не гнушается прямых оскорблений русских людей – например, при изображении сибирских крестьян.

Еврейские писатели с особой ненавистью нападали на русские святыни, чернили Русскую Церковь, оскорбляли великих русских писателей, композиторов, художников.

Журнал «Огонек» стал одним из главных центров русофобии и морального растления. Местечковая сальность, удивительная неталантливость авторов, компенсируемая страстью к скандалам, дешевым сенсациям, наглым нахрапом в духе пошляка Жванецкого. Коротич, «прославившийся» выпуском нескольких агитационных книжек по заказу партийных властей, собрал вокруг себя таких же прохиндеев и русофобов, готовых за деньги писать что угодно, служить кому угодно, – А. Караулова, А. Боровика, А. Минкина, В. Юмашева, А. Радова, Ф. Медведева и др. Имя им легион. Они превратили журнал, бывший при патриоте Сафонове органом российской государственности, в бульварный листок с идеологией государственной измены. Со страниц «Огонька» оплевывались и ошельмовывались русская история, литература, армия, все, что любил и чем дорожил русский народ.

В «Огоньке» велась назойливая реклама посредственных еврейских литераторов, особенно Евтушенко и Вознесенского. Коротич дошел до того, что объявил их классиками русской литературы. Верно об этих «классиках» сказал поэт Ю. Кублановский:

 
Хорошо вам не знать недосыпа,
Хитрый Межиров, глупый Евтух,
Вознесенский, валютная липа…
Не великие тени беречь
Вам дано за павлиньей террасой,
А коверкать родимую речь
Полуправды хвастливой гримасой…
 

Святое чувство, которое владело практически всеми членами нашего общества, – патриотизм, подвергалось глумлению и оскорблениям. Перестройщики пытались доказать нам, что патриотизм присущ только отсталым, неразвитым личностям. «Патриотизм, – заявлял кумир жидовствующих литератор Ю. Черниченко, – это свойство негодяя». Патриотизм, презрительно вторил ему другой кумир Б. Окуджава, – зоологическое чувство, которое присуще даже кошкам.

В 1986 году еврейский писатель Д. Гранин опубликовал повесть «Зубр», в которой рассказал о Н. В. Тимофееве-Ресовском, ученом-генетике, осужденном за измену Родине – за сотрудничество во время войны с фашистами (попытка создания оружия массового поражения против СССР). В этой повести изменник Родины показан как невинно осужденный, как жертва сталинского режима. Книга Гранина широко пропагандировалась и нашими жидовствующими.

Они пытались навязать нам мысль о неизбежности расчленения страны. Помню, с подачи жидовствующих обсуждали популярную передачу тех лет «Взгляд» с сюжетом из Калининграда. Ее ведущий Любимов намеренно называл этот город Кенигсбергом, всячески подчеркивая его немецкое происхождение и с одобрением указывая на то, что Калининградская область (до войны часть Восточной Пруссии) уже начала заселяться немцами.

Ярким примером разжигания межнациональной розни деятелями «малого народа» стала постановка пьесы «Поминальная молитва» Г. Горина на сцене Ленкома (главный режиссер М. Захаров – зоологическое существо, для которого высшее достижение «культуры» – Голливуд). Обычный для этого театра китч с плясками и песнями отличался особой русофобской направленностью. В этом спектакле русские показаны тупым и диким быдлом, готовым чуть что – громить евреев. Толпа пьяных русских мужиков, ведомая дамой, с криком: «Вперед, истинно русские патриоты!» – врывается в еврейский дом, на свадьбу, и топорами убивает маленьких детей, громит, рушит все, что попадается на пути. Цель этой постановки – восстановить евреев против русских, создать условия для развития сионизма и русофобии.

Провоцирование сионистских настроений среди евреев стало одной из краеугольных установок антирусской коалиции, рассматривающей еврейское движение как главную силу по расшатыванию страны и созданию в ней оппозиционно-подрывных центров. В такой оппозиционный центр жидовствующие пытались превратить ВООПИК.

Началась подпольная закулисная возня жидовствующих, выступавших за полное переизбрание руководства ВООПИК и назначение на их место еврейских интриганов. Подпольщики составили своего рода «теневое правительство», в которое вошли Мохнач, Парфенов, Вызов, Кагарлицкий, Гриша Пельман (племянник известного афериста, агента влияния США Заславского). Действовали они нагло, с нахрапом. Распространяли о самых авторитетных руководителях патриотического движения клеветнические слухи. Старались привлечь на свою сторону актив организации, обещали им бесплатные путевки в международные лагеря отдыха, приглашали на распродажи дефицитных тогда книг и товаров. Помню плутовские глаза Парфенова и Вызова (их называли «сладкая парочка», поговаривали, что они гомосексуалисты), мелькавшие то здесь, то там, они особенно активно распространяли самые нелепые слухи. Идейная борьба в МГО ВООПИК кончилась мордобоем жидовствующих. Возмущенные наглостью «еврейских юношей», несколько ребят из шефской секции, по просьбе В. Д. Ляпкова, затянули «сладкую парочку» под лестницу и по-мужски с ней поговорили, попросив ее передать о проведенном уроке политкорректности остальным жидовствующим.

Заместитель председателя Московского отделения Общества охраны памятников С. В. Королев рассказывал мне, как к нему явился некто Сатановский (Сатуновский) с предложением организовать в ВООПИК секцию еврейских памятников и создать особый список памятников еврейской культуры. Сатановскому было отказано под предлогом «интернационализма». Сатановский не обиделся и продолжал посещать Общество, естественно, поддерживая жидовствующих.

Кульминация столкновения патриотов и жидовствующих происходит в период выборов нового руководства Московского отделения ВООПИК. Главными пунктами программы жидовствующих на этих выборах были требования, во-первых, полностью переизбрать руководство Общества, как реакционное, сталинистское и антисемитское, а во-вторых, запретить членам ВООПИК состоять одновременно в организации «Память». На этих выборах жидовствующие были разгромлены наголову. Им не удалось провести в Совет Общества ни одного своего человека. Большая роль в организации этой маленькой, но очень важной победы русских патриотов принадлежала С. В. Королеву,[123]123
  С. В. Королев подавал большие надежды как руководитель патриотического движения. Я много лет относился к нему с большой симпатией, как к по-своему тонкому, интересному человеку, искренне любившему памятники Отечества. К сожалению, впоследствии (не знаю, по каким причинам) он внутри сломался, стал попивать и, как тогда говорили, морально разлагаться, потеряв доверие среди патриотов.


[Закрыть] сумевшему очень грамотно организовать съезд Общества, последовательность выступлений на нем. Помню, что скоординированными были даже реплики. Вокруг самых бессовестных жидовствующих сидели крепкие парни, чтобы при необходимости «охолонуть» их. Последнее на деле не понадобилось, ибо подпольщики находились в подавленном состоянии, оглушенные силой общественного мнения, которое единодушно было на стороне патриотов.