Текст книги "Философия жизни. Сборник стихов"

Гражданская лирика

Бездомная собачка

 
Собачка жила у нас во дворе.
Гуляла, играла с детьми на песке.
Любили собачку всем домом сполна,
Но так не позвали жить дома и дня.
 
 
Была попрошайкой, нет дома весь срок,
Порадует кто-то и даст ей кусок,
А тут ощенилась в холод она,
Добавилось вскоре хлопот у жилья.
 
 
В суровую зиму в норе ведь жила,
Она согревала щенков как могла,
Подкармливать стали собачку сильней,
Так откормила детей побыстрей,
 
 
И стали тогда забирать собачат,
Долго она защищала ребят,
Кто-то угонит собачку едой,
Кто-то прогонит и палкой, ездой,
 
 
Так растеряла собачка щенят,
Долго искала ночью ребят,
Может, так лучше для всех и нее,
Но жалко животное в скорби ее.
 

Боль леса

 
Разгорелся лес,
Запылал в ночи,
Копотью пронизан
Воздух от земли.
 
 
Поджигали в тьму,
Чтоб уйти в ночи,
Чтоб не знали тех,
Кто зажег свечи.
 
 
Быстро пламя вышло
Со стволов-свечей
И, дойдя до кроны,
Осветило вшей.
 
 
Долго убегали
И спаслись у дня,
Но а лес остался
Все гореть сполна.
 
 
Нет у леса ножек,
Нет и рук, а жаль,
Сколько древ погибло,
Крикнут птицы вдаль.
 
 
Все для дровосеков,
Чтобы скрыть позор,
О масштабах рубок
Позабыл и вор.
 
 
Чтоб под видом спила
Обгоревших крон
Заполнять вагоны,
Нарушать закон.
 
 
Как же вам не стыдно,
Упыри Земли,
Вы убили почву
И леса сожгли.
 
 
Сколько ж вас, паскуды,
Наплодилось, тьма,
Ведь Земля устала
От вранья, жулья.
 

Старушка

 
Я видел однажды беду,
С годами забыть не могу,
Прошло уже много всего,
Но помню тот случай и все.
 
 
Старушка схватила поднос
И вырвала, чтоб не унес,
Когда, пообедав, понес
Поставить на мойку без слез.
 
 
В глазах я читал пустоту,
Желание есть даже тлю,
Стыдно, что довели,
Приютов не создали.
 

Сатирические стихи

Мегаполис

 
Чахнет народ, погибает в неволе,
Сильно сковал его город тюрьмою.
Газы машин и смог от сопла
Вновь оросит самолет свысока.
 
 
И если подумать, то выгода есть,
Город в ночи имеет огни.
Светится в разных цветах под Луною,
Кажется верной дорогой, судьбою.
 
 
Так увлекает он юных особ,
Манит зарплатой, соблазном, как злоб.
Сколько различных несет развлечений,
Вихрем ударит в душе искушением.
 
 
Там ведь концерты, дары, представления,
Льются рекой до утра упоения.
Только зарплату имей, что повыше,
Либо доход, что ценнее и ближе.
 
 
А что же на деле нам город дает,
Неужто соблазном он пользу несет?
Быть может, мы зря рассуждаем о вреде,
И выгоды больше в квартирном вольере.
 
 
Но все же нам стоит внимание привлечь,
Глаза приоткрыть на здоровье, усечь.
Упало значительно вскоре оно,
Как жизнь городская сковала его.
 
 
Ведь мы покупаем продукты как яды,
Давно лишены витаминов гранаты.
И сильно напитан вредным составом
Весь ГМО на витринах, что рядом.
 
 
Меняет структуру белок, генотип,
Промышленным монстром так и сквозит.
Вот только лекарства потом мы берем,
Но вряд ли они проникают в геном.
 
 
Печальная участь настигла людей,
Природа не терпит внедрений, успей.
Вовремя выйти из адовой топки,
Чтоб сохранить здоровье потомков.
 
 
И все это только одна сторона
Всего негатива города зла.
Другие моменты влияют не меньше,
Учесть нужно все, их воинство крепче.
 
 
Забыл человек творить, создавать,
С землею работать, семью содержать.
Что он получит – решат за него,
Весь управляем он рынком легко.
 
 
А если б участок имел молодец,
Разум от бога, да денег ларец,
То мог научиться вскопать чернозем,
Баню построить, кормить целый дом.
 
 
Баня прогнала б от люда всю хворь,
И придала бы народу покой.
Стол накормил бы без яда и цен,
Румянец без крема явился взамен.
 
 
Но, вот незадача, решить тяжело,
Вырваться с града совсем нелегко.
Тянут в низину кредиты сполна,
И неумение жить без ярма.
 

Сумасброд

 
Врач, озверевший от массы народа,
Злобится, злится в кабинете у входа.
Устал он на боль человека смотреть,
Хочет он фыркнуть и скрыться за дверь.
 
 
Такая работа – забота о ближнем,
Охрана здоровья, что ж еще выше.
Но важно отчеты ему написать,
Лишнюю галочку в плюс приписать.
 
 
В этом понять человека возможно,
Вовремя снять раздражение сложно.
Выслушать жалобы слезные очи,
Сложно работать за мизер у входа.
 
 
Но есть призвание долга и рода:
Лечить, охранять здоровье народа.
Раз уж такую заботу он выбрал,
Должен свое раздражение вырвать.
 
 
Людям хворым и тревожным за роды
Страшно попасть в обиход сумасброда.
Попробуй скажи не жалобно слово,
Сразу обидишь больного сугроба.
 
 
Многие ведь потеряли обличие,
Быть человеком задаром им сложно.
Лишний он раз направит к другому,
Чтоб не терзали вопросом и рвотой.
 
 
Ясное дело, не все бессердечны,
Есть люди принципа, воли сердечной.
Только они помогают забыться,
И от сугроба в больнице укрыться.
 
 
Люди – сугробы боятся таких,
Что обличают в сравнении их.
И потому их нещадно ругают,
Либо совсем таковых избегают.
 
 
И все же сугробы не главные лица,
Есть ведь другие особы, больницы.
Есть среди них и такой негодяй,
Кто очерствел как огромный сухарь.
 
 
А как же иначе на это смотреть,
Условий не может создать для людей.
Разве нельзя, чтобы люди, без спора,
Очередь заняли вскоре у входа.
 
 
Вот и смотри, как больным нелегко,
Все размешались, запутан и он.
Кто-то ушел, не сказав, где стоять,
Кто-то вломился, совсем не прогнать.
 
 
А если прибавить сюда духоту,
В узком проходе в эту жару,
Кашель прибавить, дыхание толпы,
Здоровье завоет, ты только терпи.
 

Шудра

 
Тетя Маруся с фамилией Волк,
Карму ругает и портится в срок.
Хвалится людно бесстыжий едок,
Мнимою мудростью вялится впрок.
 
 
Слабых людей тот едок пожирает,
Сильных боится и вслед обсуждает.
Слабый противник ему по плечу,
Трапезы хочется быстро ему.
 
 
И людоед все готовит по плану,
Ловко он дичь поедает как манну.
И для того привлекает толпу,
Чтоб каннибала ценили в аду.
 
 
Редкий игрок тут один отступает,
Стыдно ему, он глаза закрывает.
Прячется он от гиены охоты,
Чтоб избежать аренной заботы.
 
 
Но людоед как ребенок порока,
Все контролирует, требует грога.
Мало кто может дичи помочь,
В облаке злобы и в темную ночь.
 
 
Низость Маруси той велика,
Бить и клеймить для нее ерунда.
Люди – философы знают, откуда
Эти этюды берутся у люда.
 
 
Зло и жестокость – древние вещи,
И, как известно, давненько зловещи.
Призваны ныне они сохранить
Суть эгоизма в душе, защитить.
 
 
Страхом подписан тот эгоизм,
С детства остался, во многом завис.
С возрастом только возрос негодяй,
Вот и попробуй теперь изгоняй.
 
 
Родители, видно, ошибку имели,
Не знали, как надо любовь передать.
А вместо любви лишь капризы имели,
Терпели, хвалили, безмерно рядясь.
 
 
Природа сурова к Марусям известно,
Ведь нервы шалят у них повсеместно.
Не могут они успокоиться долго,
Подпитка величия нужна им надолго.
 
 
По данной причине и ищут они
Кого перебить, ущемить, оскорбить.
Поднять то величие могут они,
Понизив, кто рядом живет, воплоти.
 

Прочие стихи

Поэт рисует мир чудесный

 
Рисует миры художник с прозрения,
Его не устроит ложности свет,
Он созидает, и все восхищение
В стихе витает, как чудный букет.
 
 
Он красит словами миры, ощущения,
Окрасить их все не устанет с утра,
Быть может, удастся окрасить творенье,
Ведь в ладе с творцом выступает рука.
 
 
Он песни поет от восхищения,
Любовь сохранила его ото зла,
Напитан природой – само вдохновение,
Так сильно ликует сердце любя.
 

Как важно следовать мечте

 
Как важно нежным дорожить,
И Пушкина, Есенина ценить,
Стих Фета, Лермонтова чтить,
Наследие творцов былых любить.
 
 
Как важно помнить, кто ты есть,
Наследник тех людей иль сель,
Что не имеет под ногой
Опоры сильной, внеземной.
 
 
Как важно следовать мечте,
Нести добро вокруг, везде
И, несмотря на сложный час,
Вселять в стихах отраду в нас.
 

Сад жизни душ прекрасных

 
В ином саду живет пора,
В нем розы пахнут – вдохновенье,
Такая радость от костра,
Огня из лепестков творенья.
 
 
Там муравой, оса, пчела,
Живая фауна природы,
Там неусыпная весна
Рисует красками восходы.
 
 
Ох, как стремится наяву
Тот сад распространить творенье.
И передать рассаду всю
Другому миру для цветения.
 
 
Ведь сердцу мило, благодать,
В таком саду б еще поспать,
И вскоре по утру проснувшись,
Улыбку, счастье раздавать.
 

Сердце снежинки

 
На ладошках снежинка
Стала таять – слеза,
Не прижилась крупинка
Мимолетного дня.
 
 
Была птицей, порхала
Сединой серебра,
Малолетством сияла,
В лучах Хорса блестя.
 
 
А теперь перестала
Выставлять напоказ,
Красоту придержала,
Потускнел ее страз.
 
 
Стала думать душою,
Хвастовство пало ниц,
Чтоб вода с синевою
Не имела границ.
 
 
Так дарует свободу,
Жизни разным цветам,
Проявляя заботу,
Как Творец в мире нам.
 

Снег искрится

 
На ладошках снег искрится,
Он сияет, серебрится.
В бликах солнца как живой,
С ненадуманной душой.
 
 
Будет он сегодня липнуть
И к лопате, и к рукам,
Детворе чтобы привыкнуть,
Удружить снеговикам.
 
 
Ну а если станет скучно,
То снежинки тут да там
Полетят снежками тучно,
Чтоб придать задор делам.
 

Такой знакомый Новый год

 
Новый год, Новый год,
Он подарки к нам несёт,
И коньки, и самокаты,
Всем игрушкам дети рады.
 
 
Не закончится восторг
В этот самый Новый год,
А продлится до весны,
До глубокой седины.
 
 
Потому что помнят все
Детство праздное везде,
И хоть с полвека пройдёт,
Вспомнит многий без забот.
 

Тайна Луны

 
Архитектура неба ночью
Сыграла в чудные тона,
Она в безоблачную почву
Вселила яркий шар со дна.
 
 
И он сегодня дополняет
Созвездия, планеты, города,
Где Млечный Путь из звезд сияет,
Переливается с годами для тебя.
 
 
Сокрыто таинство веками,
Следит Луна за нами сотни лет,
Не устает смотреть не сторонами,
А стороной к Земле – таков дуэт.
 
 
Она повернута к планете
Одной лишь только стороной,
«Как удивительно все это», —
Подумать можно под Луной.
 
 
Ей так вращаться суждено,
По небу так плывет давно,
Но не покажет все равно
Другую сторону и все.
 
 
Какая точность измерений,
Так не бывает, ерунда,
Чтобы природа всех движений
Совпала с математикой числа.
 
 
Уже понятен лунный ход,
Что колобок – земных пород,
Ведь колобок и есть Луна,
Что подгоняли нам для сна.
 
 
Да, сказка-веда здесь права:
Луна от Волка утекла,
Так сам Сатурн ее проспал,
Луну очередную прозевал.
 
 
Так сделал даже и медведь,
Юпитер грозный – очуметь!
И лишь Земля – сама Лиса —
Прибрала шар ночного дня.
 
 
А будь иначе – завращалась,
Стабилизатор нужен был,
И жизнь обрушилась б, ужалась,
Потерян был бы нужный тыл.
 
 
Если б такое случилось когда,
Все океаны залили б дома,
Полюс ходил б до экватора, хуже,
Ветры играли в свирепые стужи.
 
 
В прошлом такое бывало уже
И причиняло ужасы все,
Вот и возникла идея сдержать,
Шар нестабильный околдовать.
 
 
Есть ведь преданья в мире о том,
Что не было месяца ночью и днем,
Значит, Луна не всегда здесь была,
Кто то ее подогнал с далека.
 
 
Кто этот, кто мало, кто знает,
Возможно, еще он на Землю летает,
Грунт из Земли достал из морей,
Что объясняет впадины в ней.
 
 
Сделать такое было сложно,
Многих усилий и лет это шло,
Силы огромные кто-то призвал
И из Земли нашей спутник создал.
 
 
Да и орбита Луны не могла
Точно совпасть с затмением Ра,
Об этом отметил и написал
Кристофер Найт, в своей книге сказал.
 
 
И однотипность Луны и Земли —
Пробы из грунта во многом одни,
И изотоп кислорода такой,
Что на Луне и Земле он родной.
 
 
И говорят эти факты о том,
Что появился он в грунте давно,
Но не мешало все это тому,
Кто перенес его часть на Луну.
 
 
И заблуждаются многие в том:
Луна не возникла с удара о дом,
Дом, где живет в этом мире народ,
Создатель теорий лунных пород.
 
 
Удар по Земле спалил бы в огне,
Все что жило бы в земле, воде,
И не возникло б легенд на Земле,
Ночью летящей, как шарик во тьме.
 
 
Друг у людей есть, где рай и светло,
Тот, кто когда-то оставил село,
Мы лишь прямые потомки его,
Раз защищает нас очень давно.
 
 
Ну а Луна, говорят, перешла
В руки на время пособников зла,
Смотрят на Землю, как Саурон,
Боятся вторгаться, нарушить закон.
 

Борьба Байкала

 
Грозных вод хозяин стужи,
Укротитель врат огня,
Исполина ты притушишь,
Но возможно ль – навсегда?
 
 
Под тобой горит с металлом
Огнедышащий дракон,
Бьешься ты во тьме с пожаром,
Магмы, пламени каньон.
 
 
Там кальдива иль иначе,
Есть в пластах земли огни,
Но Байкал у нас с удачей
Смотрит в магму для борьбы.
 

Глубины Байкала

 
Там, где горы, обрываясь,
В бездну водную идут,
Там расщелины, мотаясь,
Пир в глубинах задают.
 
 
Оседает тяжесть сланца,
Золотой песок с реки,
И спадают в виде танца.
В ров достатка, глубины.
 
 
И богатств хранит несметных
Миллионы лет, века,
Он как книга для ученых.
Раскрывает тайны дна.
 
 
В наше время дна не видно,
Батискафы в тьму идут,
Чтоб геолог достоверно
Рассказал, как глыбы мрут.
 
 
Мир пучин глубоководных
В форме месяца живет,
Нам разгадку камней лунных
В руку видом подает.
 
 
Луна светится, играет
Миллиона два всего,
Мифы знают, кто кидает
Лунный камень высоко.
 

Сокровища Байкала

 
Так и манит нас кристальной
И байкальской синевой.
Всюду брызг очарованье
Серенады волновой.
 
 
Бриг качает, лето в силе,
Блики солнца за бортом,
Есть на свете в этом мире
Мир сокровища с добром.
 
 
Там и сланцы, и нефриты,
Чистота подземных вод,
И бывают лазуриты,
Концентрации пород.