Книга: Агафонкин и Время - Олег Радзинский

Если охарактеризовать «Агафонкина» одним словом, то это без всяких споров однозначно будет слово вторичность. В это сложно поверить, но Радзинский в своей книги умудрился вместить, скажем так оммаж на весь русский магический реализм начиная чуть ли не с самого Гоголя. Можно потратить не один абзац только на перечисление тех автором кем вдохновлялся Радзинский. Московские приключения нечистой силы от Булгакова, как и так толком и не случившаяся смена профессии Тэмуджин Есугеича. Чуть-чуть Ордуси от Хольм ван За́йчика. Немного пелевинской сатиры и сорокинской жестокости. Самую малость Быкова и Житинского. Азиатчина барона Унгерна от Юзефовича. Щепотка Стругацких. Парочка главных героев смотрящих в глаза чудовищ от дуэта Успенского и Лазурчука. И в финале провести работу над ошибками как у Лукьяненко. Все гомункул «Агафонкин» готов и только слышится на улице, где-то одинокий бродит альтист.

Чем же будет заниматься этот гомункул? Он будет курьерствовать сквозь пространство и время и однажды потеряет игрушечную юлу, тут то все и завертится. Завертится так что мама не горюй. Люди, львы, орлы и куропатки, рогатые олени, гуси, пауки, молчаливые рыбы, обитавшие в воде, морские звезды и те, которых нельзя было видеть глазом, Чингизханы, Митки, Вымышленные Путин и Сурков, Гоги и Магоги, загадочный В, Катеньки и Лидочки, гастарбайтеры и актеры, — словом, все жизни, все смешается в этой книге и закружится в одном дьявольском торнадо. И в этом то для многих возможно и кроется тот корень зла, что портит многим впечатление от этой книги. Бессмысленно спорить что Радзинскому гораздо больше нравится, фигурально выражаясь создавать отдельные комнаты, чем строить целый дом. Передвигаться по этому дому можно только силой божественного, ну или авторского вмешательства, другими словами как я уже  говорил лучше сильно не задумываться над сюжетом и уж тем более над правилами существования этой вселенной, ведь в итоге самым чудным образом в романе все оказывается не важным, а все пути ведут в никуда. Не верите? Так вы сами попробуйте, выкинуть любую сюжетную линию и ничего толком не измениться. Этот роман легко обходится без Гога и Магога, Конца света, вымышленного Путина двух возрастов, Чингизхана, квартиры неведомых сущностей, всех их сотрет магический ластик стремительной авторской фантазии, не оставив даже воспоминания, кто, то назовет это чистым надувательством и классическим случаем сна собаки, я же тактично промолчу. А то не ровен час договорюсь до того что весь сюжет построен на том что кому-то на совершено на пустом месте вдруг захотелось от нечего делать «показать свою юлу» случайной солистке театра. А финале он такой, а она такая и он такой все понимает или не понимает и жертвует или не жертвует всем, а потом еще и грустное послесловие, ну чисто в поисках утраченного ковчега и инсепшон в одном флаконе, только на хер никому эта юла не сдалась.

Так и что же в итоге, да вот именно что *****. А я предупреждал. Эх язык мой враг мой а мысли мои скакуны. Такая хорошая книга была, а теперь только пять точек осталось.

Какое зверство!

Быть может, он уже угас В просторах мирозданья В тот самый миг, когда до нас Дошло его сиянье.

Звезда потухла, умерла, Но свет струится ясный: Пока не видели – была, А видим – уж погасла.

Была любовь, ее уж нет, Затмилась мраком ночи, Но всё ж любви угасшей свет Мне ослепляет очи.

О пространстве-времени. Фантазируем: Стоим на балконе, смотрим на грозу. Темнота, только лягушки квакают, но вдруг молния, да такая, что стало видно человека на балконе дома напротив, который смотрит на молнию так же как и я. Представьте, что этот человек находится не в этом доме, а на планете из стихотворения Эминеску. Пусть планета даже поближе, свет от неё доходит до нас лет за 50. То есть я вижу человека, находящегося в хрен знает какой точке пространства и что он делает в данный момент. А на самом деле 50 лет назад.

Подключаем ещё классиков: Козьма Прутков: "Бросая в воду камешки, смотри на круги, ими образуемые; иначе такое бросание будет пустою забавою". Высоцкий: "Ой, где был я вчера — не найду, хоть убей! Только помню, что стены — с обоями, Помню — Клавка была, и подруга при ей, — Целовался на кухне с обоими." В данном случае Козьма Прутков говорит, что фронт распространения информации о событии имеет вид расширяющейся окружности. Это на воде, которая плоскость. В пространстве будет сфера. Высоцкий делает срез пространства-времени на точку "вчера", Теперь о Германе Минковском. Немецкий математик Герман Минковский родился в 1864 году в Российской империи на территории нынешней Литвы. Затем большую часть жизни жил и работал в Геттингене. Был другом Давида Гильберта и одним из преподователей у Эйнштейна когда тот учился в университете. Правда, юный Альберт не очень запомнился, был весьма необязательным студентом и вечно пропускал лекции. Потом, когда Эйнштейн возмужал, они испытали взаимное научное влияние друг на друга. В 1909 Минковский обидно скончался от аппендицита в 44 года.

В 1907 году он предложил модуль четырёхмерного псевдоевклидового пространства (известного сейчас как пространство Минковского).

Мы существуем в трёхмерном геометрическом мире. Грубо говоря длина (x), ширина,(y), высота(z). Иногда говорят, раз время идёт, - значит в четырёхмерном. То есть x,y,z,t(время). Большинство с этим не согласно, я тоже, ведь время - не геометрическая координата. Минковский выдвинул идею именно о геометрической интрепретации, но! - в четырёхмерном мире. Вместо x,y,z,t он предложил x,y,z,iсt. Здесь t - по-прежнему время, с - скорость света, i - квадратный корень из минус единицы. Визуально нам это представить невозможно, но свойства такого пространства Минковский описал математически. Эйнштейн оценил, даже очень, в эту идею теория относительности укладывалась как в родную кровать.

Любую точку в таком пространстве, называемую Минковским “Событие”, можно определить при помощи предложенных им координат. По аналогии: решая задачу про "из пункта А в пункт Б" мы ведь не ждём когда автомобиль проедет это расстояние, смотрим на это дело со стороны и видим все точки. Другой пример: разложили перед собой плёнку с фильмом и видим одновременно все кадры. Короче, если мы рассматриваем наш мир во-первых снаружи, во-вторых как пространство Минковского, то время в нём статично и можно обозреть все моменты времени сразу. Тогда нет никакого прошлого и никакого будущего. Есть лишь точки-события, которые можно описать четырёхмерной системой координат. Как на карте. Ещё есть такое понятие как световой конус Минковского. Если мы - точка, то вверх по оси времени конус расширяется в будущее, вниз - в прошлое. Как бы два конуса, соприкасающиеся вершинами. Всё это потому, что никакой сигнал не может распространяться быстрее света. И тот самый товарищ, о котором мы пофантазировали на основании стихотворения Эминеску (который от меня на 50 лет) не может повлиять на мою жизнь раньше чем через 50 лет. Добрались, наконец, до романа Олега Радзинского. Фантастическое допущение: герой может путешествовать от своей точки в прошлое, вниз, по конусу Минковского. Вверх - в будущее - не может. Функции у него курьерские - вступить в контакт с определённым человеком, передать/забрать какую-нибудь мелочь. Сам он бессмертен и в прошлом может оставаться долго. Но это нехорошо, плохой работник. Нечего транжирить рабочее время. Передал - и назад. На передачу предмета отводится 7 минут. Люди, с которыми наш курьер контактирует, вообщем, обычные, но им внедряется информация о такой встрече. В сюжете прыжки в разные времена, столетия даже. По разгильдяйству забыл предмет в 30-х годах XX века в Питере. Предмет странный - маленькая юла. Где забыл - поди найди. Для курьеров есть набор строгих правил. Что-то где-то нарушил и понеслось... Сбой в пространстве Минковского. Похоже как в нынешних компьютерах - ошибка на жёстком диске и нарушение адресации. Совершенно блестящий роман.

Если бы вся книга была как первые 15% да чуть полаконичнее и образнее язык — это был бы шедевр, недалеко ушедший от Мастера и Маргариты, сюжет, который хотелось бы ставить в театре и видеть в голливуде.

Увы но нет :(

Книга представляет собой смесь сюра с поп-артом: Магритт Дали + Энди Уорхол в одном флаконе. Как и положено постмодерну, мы видим миллион аллюзий на великие и выдающиеся произведения прошлого от Библии до "Понедельника", который начинается в субботу. Из этих источников автор почерпнул ярчайшие персонажи и сюжеты. Матвей Никанорович: младенец. Тот самый устами которого глаголет сами знаете что. Прикольный Митёк напоминает питерских "Митьков" начала 90-х. Мансур: талантище и пропойца в одном лице. Талант ещё можно пропить, талантище -- никогда. Женщины скрепляют историю романтическими линиями. Ну и все остальные тоже хороши. Путешествия в пространстве-времени обоснованы интересным образом. Подробности я описал отдельно.

Беспредельную злость вызвало только пародийное воспроизведение "Мастера и Маргариты". Вот это мне категорически не нравится. К прочим заимствованиям претензий не имею. В конце концов то, что мы приписываем постмодерну, существовало всегда. Иероним Босх использовал форму и содержание Библии. Блаженный Августин основывался на идеях Аристотеля, а Платон нещадно эксплуатировал образ Сократа для продвижения своих теорий. Всегда так было, всегда будет. Но пародия на "Мастера и Маргариту" меня почему-то раздражает. Лично меня. Это как какой-нибудь Киркоров, поющий голосом Высоцкого. Неуместно, и всё тут.

Немного не понравилось, что автор не смог устоять перед искушением воспользоваться идиотским приёмом современных писателей: захерачить абзац-другой без прописных букв и знаков препинания. Пусть это мелочь, пусть Олег Радзинский этим не очень злоупотребляет. Но лишнее это. Лишнее, честно.

Временами доставала тюркско-монгольская экзотика:

Надобно помнить, что тайчиутов с нами меньше, чем джаджиратов.

Я не против экзотики, но тогда уж надо хотя бы ударения в непонятных словах ставить, а то читать невозможно. Опытный муганга, знаете ли, всегда помнит о последствиях плохой давы. Писал бы соответствующие главы полностью по-монгольски, что ли.

А вообще книга знатная. Характеры интересные, сюжет занятный, много неожиданных ходов, язык по большей части приятный. Олег Радзинский -- настоящий писатель. Может быть, когда-нибудь ещё что-нибудь из него почитаю. Написано хорошо. И даже отлично. Больше всего привлекает, что автор не старается намеренно и как можно лучше запутать читателя, как это делают почти все нынешние писатели. Несмотря на все прыжки во времени, картина постепенно складывается понятная и даже логичная. Олег Радзинский явно следует образцам русской (и французской) прозы XIX века. И это правильно. Если же кто-то что-то не понял, так это потому, что читать не в метро надо, а дома :)

Если бы не полнейшая постмодерновая вторичность всего на свете, оценил бы, пожалуй, Агафонкина высшим баллом.

А напоследок совершенно загадочная история. Читал я книгу, читал и вдруг споткнулся об эпизод, в котором старый парковый рабочий и по выходным дням наводил порядок. Дело происходит 7 июля 1934 года. Не знаю, отчего именно это показалось мне в чём-то странным. Поскольку в книге идёт речь о путешествиях во времени, там множество дат, и все другие не вызвали никаких проблем. А эта породила какое-то смутное беспокойство. Сверился с календарём: суббота. Вроде бы субботы стали выходными уже на моей памяти, в 1934 году такого быть не могло. Вспомнил, что до войны в СССР в ходу были разные экзотические календари. Погуглил интернет: В начале 1930-х годов был введён шестидневный цикл (рабочая пятидневка при шестом выходном дне). Выходной день приходился на 6-е, 12, 18, 24 и 30-е числа каждого месяца, а в марте ещё и на первое число. (При этом 31-е числа считались дополнительными рабочими днями.) И снова 7 июля 1934 не выходной! Неувязка...

Почему именно эта дата заставила меня полезть в календарь и в интернет? Хороший вопрос! И у меня есть хороший ответ: не знаю. Мистика однако...