Текст книги "Советских порядков не вводить. Красная Армия в Европе 1941 – 1945 гг."

После пересечения югославской границы для разъяснения советской позиции 29 сентября было опубликовано заявление ТАСС, где говорилось: «Советское командование, имея в виду интересы развития боевых действий против германских и венгерских войск в Венгрии, обратилось к Национальному комитету освобождения Югославии и командованию Югославской народно-освободительной армии с просьбой дать согласие на временное вступление советских войск на югославскую территорию… советские войска по выполнении своих оперативных задач будут выведены из Югославии… в районах расположения частей Красной армии будет действовать гражданская администрация Национального комитета освобождения Югославии»[80]80
  Положение в Югославии. ТАСС // Внешняя политика Советского Союза в период Великой Отечественной войны. Документы и материалы. Т. II. 1 января – 31 декабря 1944 г. М..: ОГИЗ, Государственное издательство политической литературы, 1946. С. 236.


[Закрыть].

Войска 2-го Украинского фронта пересекли границу Венгрии 23 сентября 1944 года. В конце октября 1944 года командование Красной армии обратилось с воззванием «к населению освобожденной Венгрии». В нем говорилось: «Красная армия вошла в пределы Венгрии, не преследуя целей приобретения какой-либо части венгерской территории или изменения существующего в Венгрии общественного строя. Вступление советских войск… вызвано исключительно военной необходимостью и продолжающимся сопротивлением германских войск и военных частей союзной Германии Венгрии… Советские военные власти не намерены ломать венгерские порядки и вводить свои порядки в занятых ими районах. Частная собственность граждан остается неприкосновенной и находится под охраной советских военных властей. Все местные органы власти и гражданского самоуправления, существовавшие до прихода Красной Армии, сохраняются…»[81]81
  Воззвание командования Красной армии к населению освобожденной территории Венгрии // Освобождение Венгрии. Сборник документов. 1944–1945. Будапешт: Корвина, 1975. С. 20.


[Закрыть].

11 октября в Москве начались предварительные переговоры о перемирии между союзниками и Венгрией, а 14 октября 1944 года последовал советский ультиматум с требованием в срок 48 часов объявить перемирие, порвать всякие отношения с Германией, начать активные военные действия против немецких войск. На следующий день М. Хорти принял его условия, о чем сообщил по радио. В ответ Германия сместила М. Хорти, а венгерские войска перешли под прямое управление немецкого командования.

Несмотря на активную роль Венгрии в войне, участие ее войск в боевых действиях и оккупации советской территории, наличие в стране авторитарного антисоветского и антикоммунистического режима, правительство СССР не рассматривало безоговорочную капитуляцию Венгрии как единственное условие ее выхода из войны. В результате действий Германии и части венгерского руководства прекращения боевых действий на ее территории посредством переговоров достичь не удалось.

В середине декабря 1943 года, когда военные действия велись на территории СССР, советское правительство подписало договор о дружбе, взаимопомощи и послевоенном сотрудничестве с правительством Чехословакии. 8 мая 1944 года в Лондоне было подписано Соглашение об отношениях между советским Главнокомандующим и чехословацкой администрацией после вступления советских войск на территорию Чехословакии[82]82
  Соглашение об отношениях между советским Главнокомандующим и чехословацкой администрацией после вступления советских войск на территорию Чехословакии. Лондон. 8 мая 1944 г. // Внешняя политика Советского Союза в период Великой Отечественной войны. Документы и материалы. Т. II. 1 января – 31 декабря 1944 г. М..: ОГИЗ, Государственное издательство политической литературы, 1946. С. 123.


[Закрыть]. В соответствии с ним верховная власть в вопросах ведения войны, в зоне военных операций и на время их проведения находилась в руках советского главнокомандующего, для управления освобожденными территориями правительством Чехословакии назначался уполномоченный, задачей которого было «создать и руководить, согласно чехословацким законам, администрацией, на территории, очищенной от неприятеля…». Территории страны передавались под управление чехословацкого правительства, как только переставали «являться зоной непосредственных военных операций». Все чехословацкие военные и гражданские лица подчинялись чехословацкой юрисдикции «даже в тех случаях, когда это касается преступлений, совершенных против советских (союзнических) войск…».

Весной 1944 года правительство Чехословакии начало подготовку восстания в Словакии, одновременно вступив в переговоры с Советским Союзом об оказании помощи будущему восстанию как поставками вооружения, так и вступлением советских войск и чехословацких частей, сформированных в Советском Союзе, на территорию Словакии.

Уполномоченный чехословацкого правительства министр Франтишек Немец и сопровождающие его лица 6 октября 1944 года прибыли на Дуклинский перевал для приветствия советских и чехословацких войск[83]83
  Донесение начальника политического управления 1-го Украинского фронта командованию фронта о вступлении чехословацких и советских войск на территорию Словакии. 8 октября 1944 г. // Русский архив: Великая Отечественная. Красная армия в странах Центральной, Северной Европы и на Балканах: 1944–1945: Документы и материалы. Т. 14–3 (2). М.: ТЕРРА, 2000. С. 502.


[Закрыть]. В конце октября 1944 года Генеральный штаб специальной директивой командованию 4-го Украинского фронта разрешил допустить на освобожденную территорию чехословацких представителей для организации гражданской администрации, им также разрешалось проводить мобилизацию на освобожденной территории[84]84
  Директива ГШ КА командующему войсками 4-го Украинского фронта о разрешении допустить чехословацких представителей для создания местной администрации на освобожденной территории. 27 октября 1944 г. // Там же. С. 508.


[Закрыть]. Советские ВВС позже доставили в Восточную Словакию ряд других чехословацких должностных лиц.

При пересечении границы Норвегии 18 октября 1944 года Советский Союз действовал на основании соглашения между союзными державами и ее правительством, находившимся в Англии. Оно было подписано в мае 1944 года. В совместном заявлении четырех держав от 17 мая говорилось: «Соглашением признается, что на первой, или военной, стадии освобождения Норвегии союзные руководители де-факто должны нести высшую ответственность и располагать высшей властью в отношении гражданской администрации, как того потребует военная ситуация. Установлено, что, как только позволит военная обстановка, норвежское правительство вновь возьмет на себя полностью конституционную ответственность за гражданскую администрацию при условии, что союзнические вооруженные силы получат специальные привилегии, которые они сочтут необходимым для себя, на территории Норвегии для ведения военных действий вплоть до полного завершения таковых»[85]85
  Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Документы и материалы. Т. II. 1 января – 31 декабря 1944 г. М.: ОГИЗ, Государственное издательство политической литературы, 1946. С. 135.


[Закрыть].

Отношение норвежского правительства в изгнании к факту пересечения Красной армией границы страны и освобождения г. Киркинеса было озвучено в телеграмме правительству СССР: «В связи с началом освобождения нашей страны норвежское правительство шлет искреннее приветствие правительству Советского Союза и советскому народу. Норвежский народ на протяжении более четырех лет подвергался ограблению и угнетению со стороны немецких захватчиков. Он с надеждой следил за героической и победоносной борьбой Красной армии под руководством маршала Сталина. За время войны норвежское правительство имело достаточно случаев убедиться в дружбе и симпатиях советского правительства к Норвегии»[86]86
  Липпе Ю. Освобождение пришло с востока // Через фиорды. Воспоминания: сборник ⁄ сост. капитан 1 ранга В.Г. Коршунов. 2-е изд., испр. и доп. М.: Воениздат, 1969. С. 227.


[Закрыть]. Король Норвегии Хокон VII и премьер-министр страны, выступая по радио из Лондона, приветствовали освобождение г. Киркинеса и обратились к норвежскому народу с призывом сотрудничать с Красной армией.

После присоединения Австрии к Германии в 1939 году страна не имела какого-либо легитимного представительства в виде «правительства в изгнании» или «комитета освобождения». Советский Союз никогда не признавал присоединения Австрии к Германии, а 30 октября 1943 года на совещании министров иностранных дел стран – союзниц по антигитлеровской коалиции в Москве была принята совместная декларация, где говорилось, что союзники «рассматривают присоединение, навязанное Австрии Германией 15 марта 1939 года, как несуществующее и недействительное. Они не считают себя никоим образом связанными какими-либо переменами, произведенными в Австрии после этой даты…»[87]87
  Декларация об Австрии. 30 октября 1943 г. // Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Документы и материалы. 22 июня 1941 г. – 31 декабря 1943 г. Т. 1. ОГИЗ, Государственное издательство политической литературы, 1944. С. 362–363.


[Закрыть].

В начале апреля 1945 года советские войска подошли к столице Австрии Вене. 6 апреля к жителям города обратился маршал Ф. Толбухин, он заявил, что «Красная армия вступила в пределы Австрии не с целью захвата австрийской территории, а исключительно с целью разгрома вражеских немецко-фашистских войск и освобождения Австрии от немецкой зависимости… Красная армия воюет с немецкими оккупантами, а не с населением Австрии, которое может спокойно заниматься своим мирным трудом… Партия национал-социалистов будет распущена, но рядовые члены национал-социалистской партии не будут тронуты, если они проявят лояльность по отношению к советским войскам»[88]88
  Обращение маршала Толбухина к жителям Вены. 6 апреля 1945 г. // Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Т. III. М..: Госполитиздат, 1947. С. 172.


[Закрыть].

Через три дня заявление маршала было поддержано советским правительством, оно заявило, что «не преследует цели приобретения какой-либо части австрийской территории или изменения социального строя Австрии… стоит на точке зрения Московской декларации союзников о независимости Австрии. Оно будет проводить в жизнь эту декларацию… будет содействовать ликвидации режима немецко-фашистских оккупантов и восстановлению в Австрии демократических порядков и учреждений…»[89]89
  Заявление Советского правительства о вступлении в Австрию // Внешняя политика Советского Союза в период Отечественной войны. Т. III. М.: Госполитиздат, 1947. С. 171.


[Закрыть].

В официальных заявлениях И. Сталина, советского правительства, командования разных уровней говорилось об освободительном характере действий советских войск в Европе. Подчеркивалось отсутствие целей по оккупации каких-либо стран или изменению в них существовавшего социального и общественного строя.

Статус и полномочия Красной армии в европейских странах определялись соглашениями, подписанными Советским Союзом с их правительствами, там, где это было возможно, международно признанными представителями этих стран или межправительственными соглашениями государств – союзников по антигитлеровской коалиции. Единственным исключением была Польша. Советский Союз разорвал отношения с польским правительством в изгнании весной 1943 года. Но и в этом случае не допускалась возможность оккупации Польши или ликвидации ее государственности. Власть на освобожденной территории передавалась Польскому комитету национального освобождения. Он находился на просоветских позициях, но в то же время имел значительную поддержку среди польского населения.

В публичных документах советского правительства не формулировались задачи по подчинению восточноевропейских стран или установлению в них социальной системы, аналогичной советской, как об этом писал М. Джилас.

«Гитлеры приходят и уходят…»

«Советский военный корреспондент, наблюдая, как горит город Петербург 25 января 1945 года, писал: “Нет более поучительного зрелища, чем вид вражеского города в огне. Ищешь в душе какое-то чувство, похожее на сочувствие, но не можешь найти. Гори, Германия, ты не заслужила ничего лучшего. Я никогда не прощу того, что ты сделала с нами… Гори, проклятая Германия!” Сталин пробовал успокоить реакцию в мире на такие слова, издав специальный приказ своим солдатам, приказ № 55, в котором говорилось: “Иногда болтают в иностранной печати, что Красная армия имеет своей целью истребить немецкий народ… Но было бы смешно отождествлять клику Гитлера с германским народом, с германским государством. Опыт истории говорит, что гитлеры приходят и уходят, а народ германский, а государство германское остаются”.

Разумные слова, если бы Сталина можно было воспринимать всерьез. Правда состоит в том, что эти прекрасные слова не предназначались для его войск. Они были произнесены единственно для оказания пропагандистского эффекта на западных союзников».

Это написал, проживающий в Швейцарии американский юрист-международник Альфред Маурис де Заяс в книге «Ужасная месть» о трагической судьбе восточноевропейских немцев в конце Второй мировой войны[90]90
  Zayas de A. A Terrible Revenge. The Ethnic Cleansing of the East European Germans, 1944–1950. St. Martin’s Press, New York. 1994. P. 35.


[Закрыть]. К сожалению, автор не указал, кто написал приведенные в начале эпизода слова, а также где они были опубликованы, или это просто частное мнение, зафиксированное в письме или дневнике[91]91
  В сносках указан только архивный адрес данного документа без его названия и автора. Документ находится в Германии (ВА-МА, Н 3/493).


[Закрыть]. Также он почему-то не отметил, что приказ Верховного Главнокомандующего № 55 был издан 23 февраля 1942 года, почти за три года до того, когда начали гореть города Германии. В то время горели советские города, впереди было поражение Красной армии летом 1942 года, отступление к Волге, Сталинградская битва, Битва за Кавказ… И. Сталин, издавая этот приказ, не должен был за что-то оправдываться[92]92
  Дата приказа № 55 отмечена в сносках, следовательно, мы имеем дело не со случайной ошибкой, а с некорректным литературным приемом.


[Закрыть].

Публичные заявления, приказы, постановления официальных лиц имеют широкий круг адресатов, в том числе за границей, но они представляют собой лишь верхушку айсберга государственного управления.

В условиях войны единственным механизмом, через который политика СССР в Восточной Европе могла проводиться в жизнь, была Красная армия.

В таком случае директивы и приказы, адресованные советским войскам и носившие секретный характер, должны содержать в себе эти реальные цели, то есть заключать в себе положения, противоположные публично заявленным и дезавуирующие их для военнослужащих.

В конце войны Красная армия представляла собой огромную, сложную социальную конструкцию. «Под ружьем» находилось более 10 млн. человек. Это примерно соответствует населению современной Чехии (около 10,5 млн. человек). Из них 7,5 млн. находилось в Восточной Европе[93]93
  В одном из писем И. Сталин отмечает, что в Красной армии вместе со вспомогательными службами 12 млн человек.


[Закрыть]. Управление такой организацией требовало громадного количества приказов, постановлений, положений и инструкций. Такие документы не предназначались для широкой публики и часто носили секретный характер.

Если публичные заявления советских официальных лиц, как считает американский автор, носили отвлекающий характер, то приказы, направляемые Верховным командованием по секретным каналам командующим фронтам, а также последующие приказы армиям и другим нижестоящим армейским структурам должны были содержать реальные намерения политического руководства.

Необходимо отметить, что наличие явных противоречий между публичными заявлениями (приказами) и секретными указаниями может создать настоящий управленческий хаос. Солдаты и офицеры тоже читали газеты, слушали радио и знали, что опубликованный приказ И. Сталина имел большую силу, чем противоречащий ему приказ командира батальона. Кто бы взял на себя смелость объяснить им, что «Сталина нельзя воспринимать серьезно»?

Вскоре после пересечения румынской границы, 2 апреля 1944 года, народный комиссар иностранных дел В.М. Молотов сделал заявление о целях военных действий Красной армии в Румынии.

Через три дня «к населению и армии Румынии» обратилось командование 2-го Украинского фронта, повторив основные положения заявления В.М. Молотова, а 10 апреля Государственный комитет обороны принял постановление «О поведении советских войск на территории Румынии»[94]94
  Постановление Государственного комитета обороны № 5594 о поведении советских войск на территории Румынии. 10 апреля 1944 г. // Великая Отечественная война 1941–1945. Документы и материалы. Т. VI. Освобождение Европы. М..: Ретроспектива, 2015. С. 70.


[Закрыть].

Это постановление носило секретный характер, было адресовано Военному совету 2-го Украинского фронта и не предназначалось для иностранной аудитории. В нем говорилось, как ранее в заявлении В.М. Молотова, что «вступление советских войск в Румынию диктуется исключительно военной необходимостью и не преследует иных целей, кроме целей сломить и ликвидировать продолжающееся сопротивление войск противника, в занятых Красной армией районах советов и органов советской власти не создавать, сохранить без изменения все существующие в этих районах румынские органы власти и существующую в Румынии систему экономического и политического устройства. Исполнению религиозных обрядов не препятствовать и церквей и молитвенных домов не трогать, румынских порядков не ломать и советских порядков не вводить»[95]95
  Постановление Государственного комитета обороны № 5594 о поведении советских войск на территории Румынии. 10 апреля 1944 г. // Великая Отечественная война 1941–1945. Документы и материалы. Т. VI. Освобождение Европы. С. 70.


[Закрыть]. Далее подчеркивалось, что все «необходимые мероприятия по поддержанию общественного порядка на занятой… территории» должны осуществляться советскими комендатурами «через местную румынскую администрацию под контролем и наблюдением командования Красной армии»[96]96
  Там же.


[Закрыть]. Как следует из данного текста, военные комендатуры не рассматривались как органы оккупационной администрации и не предназначались для замены местных органов власти. Определенные ограничения свободы действий последней были следствием того, что Румыния оставалась немецким союзником, а ее армия продолжала боевые действия на стороне Германии.

Для организации снабжения армии требовалось привлечение местных ресурсов. Такая работа, проводимая по своему усмотрению офицерами тыла, могла вести к созданию напряженности в отношениях с местным населением. В постановлении специально оговаривалось, что приобретение товаров для нужд армии, в том числе реквизируемых, должно осуществляться за плату, по ценам, «существовавшим до вступления советских войск».

На советские военные власти возлагалась ответственность за обеспечение нормальной деятельности предприятий, владельцы которых сбежали, а также защита личных и имущественных прав румынских граждан и их частной собственности. Запрещалось препятствовать румынским должностным лицам, в том числе полиции и органам безопасности (сигуранца), исполнять свои обязанности. Отстранять от работы разрешалось лишь тех, кто «противодействуют мероприятиям Красной армии».

24 августа 1944 года вышла секретная директива Ставки командующим войсками 2-го и 3-го Украинских фронтов об отношении к частям и соединениям румынской армии, сдавшимся в плен[97]97
  Директива Ставки ВГК представителю Ставки, командующим войсками 2-го и 3-го Украинских фронтов об отношении к частям и соединениям румынской армии, сдавшимся в плен. 24 августа 1944 г. // Великая Отечественная война 1941–1945 гг. В 12 т. Т. 4. Освобождение территории СССР, 1944 год. М.: Кучково поле, 2012. С. 811.


[Закрыть]. В ней указывалось, что части, сдавшиеся организованно, с вооружением, во главе с командованием и взявшие на себя обязательства сражаться против немцев или венгров совместно с Красной армией, не должны разоружаться. Директива требовала «сохранять имеющуюся у них организацию и вооружение до артиллерии» и использовать в боевых порядках Красной армии. Для контроля советское командование назначало своих представителей. Предполагалось разоружение только частей, отказавшихся от участия в боевых действиях, при этом офицерам разрешалось сохранить холодное оружие, а 25 августа было опубликовано заявление Народного комиссариата иностранных дел, документ, адресованный иностранной аудитории, подтвердивший немного другими словами содержание секретной директивы.

При вступлении Красной армии в Болгарию вооруженные силы страны не оказывали сопротивления, а население встречало ее с воодушевлением. Командование 3-го Украинского фронта понимало, что любые эксцессы в отношении болгарского населения могли нанести серьезный вред миссии Красной армии.

Член Военного совета фронта генерал-полковник А. Желтов в момент пересечения границы направил шифротелеграмму Военным советам 37-й, 46-й, 57-й армий и начальнику Тыла фронта. Он «категорически» потребовал «…корректного и дружественного отношения к болгарскому населению, ждущему Красную армию как освободительницу». В телеграмме говорилось о недопустимости «…отдельных незаконных случаев, имевших место в прошлом, как то: изъятие обывательских лошадей, подвод, скота, а также случаев прямого мародерства, пьянства и дебоша, что подрывает авторитет Красной армии». Член Военного совета приказывал: «1. Военным советам армий при необходимости в обывательском транспорте последний брать организованно, через местные органы власти… 2. Всему командному составу и органам прокуратуры решительно пресекать возможные случаи бесчинства, хулиганства и мародерства. 3. Все заготовки вести только через военных комендантов и местные власти и только армейским аппаратом»[98]98
  Шифротелеграмма № 62/ж Военным советам 37-й, 46-й, 57-й армий, начальнику Тыла фронта с указанием корректного и дружественного отношения к болгарскому населению. 8 сентября 1944 г. // Великая Отечественная война. 1941–1945. Документы и материалы. Т. VI. Освобождение Европы. М.: Ретроспектива, 2015. С. 48.


[Закрыть]. Данный документ имел секретный характер и не адресовался местному населению.

В конце сентября советские войска задержали в Болгарии сотрудников немецкого посольства и немецкой военной миссии. Одновременно советское командование приняло меры о соблюдении неприкосновенности других дипломатических миссий в стране и соблюдении законности в отношении болгарских и иностранных граждан. После обсуждения в Ставке в штаб 3-го Украинского фронта была направлена телеграмма, где говорилось: «Ставка Верховного Главнокомандования запрещает производить аресты в Болгарии и Румынии. Впредь никого без разрешения Ставки не арестовывать…»[99]99
  Штеменко С. Указ. соч. С. 178.


[Закрыть]

В момент пересечения югославской границы в войска была направлена «Памятка-обращение командования к воинам Красной армии в связи с вступлением на территорию Югославии». В ней говорилось: «Воин Красной армии!.. Будь всегда и везде дисциплинирован, культурен, подтянут, как представитель самой передовой в мире армии. Беспощадно борись с теми, кто своим поведением позорит Красную армию!.. Будь беспощаден к мародерам, насильникам, нарушителям порядка и дисциплины! Береги любовь и уважение югославского народа, которому принес ты освобождение. Уважай его обычаи, законы, семью! Всегда и везде помни, что ты пришел в Югославию не для того, чтобы навязывать Югославии свои законы и порядки, а для того, чтобы настичь и уничтожить бегущих под твоими ударами немецких разбойников…»[100]100
  Памятка-обращение командования 3-го Украинского фронта к воинам Красной армии в связи с вступлением на территорию Югославии. Октябрь 1944 г. // Русский архив: Великая Отечественная. Красная армия в странах Центральной, Северной Европы и на Балканах: 1944–1945: Документы и материалы. Т. 14–3 (2). М.: ТЕРРА, 2000. С. 221.


[Закрыть]

Данный документ не был секретным, но он не предназначался и не публиковался для местного населения.

Вскоре после пересечения венгерской границы, 27 октября 1944 года, в войска было направлено постановления ГКО, которое требовало от командования, как ранее в Румынии, «…в занятых Красной армией районах советов и органов советской власти не создавать. Сохранить без изменения все существующие в этих районах венгерские органы власти и существующую в Венгрии систему экономического и политического устройства. Исполнению религиозных обрядов не препятствовать и церквей и молитвенных домов не трогать. Венгерских порядков не ломать и советских порядков не вводить». Указывалось на важность организации управления освобожденными районами посредством местной администрации: «…Необходимые мероприятия по поддержанию общественного порядка… осуществлять через местную венгерскую администрацию под контролем и наблюдением командования Красной армии…»[101]101
  Постановление Государственного комитета обороны № 6803. 27 октября 1944 года. г. Москва // ЦАМО. Ф. 243. Оп. 2914. Д. 215. Л. 45.


[Закрыть]

Важной задачей советской военной администрации считалось поддержание и восстановление хозяйственной жизни, сохранение венгерских административных структур, защита имущественных прав населения. «…В случае бегства владельцев торговых и промышленных предприятий, военный комендант назначает временно из числа бывших служащих… лиц, на которых возлагает обеспечение дальнейшего нормального функционирования предприятия и учреждения… Всем венгерским должностным лицам… оставшимся на местах, не препятствовать исполнять их обязанности… Объявить во всеобщее сведение, что все личные и имущественные права венгерских граждан и частных обществ, а также принадлежащая им частная собственность находятся под охраной советских военных властей»[102]102
  Постановление Государственного комитета обороны № 6803. 27 октября 1944 года. г. Москва // ЦАМО. Ф. 243. Оп. 2914. Д. 215. Л. 46.


[Закрыть]. На основе и во исполнение этого секретного постановления было составлено и опубликовано «Воззвание командования Красной армии к населению освобожденной территории Венгрии»[103]103
  Воззвание командования Красной армии к населению освобожденной территории Венгрии // Освобождение Венгрии 1944–1945. Сборник документов. Будапешт: Корвина, 1975. С. 20.


[Закрыть].

Три с лишним месяца спустя, 5 февраля 1945 года, Военный совет 2-го Украинского фронта направил в войска директиву, повторявшую основные положения постановления ГКО от 27 октября. Она требовала «обеспечить разъяснение всему личному составу воззвания к населению Венгрии, освобожденному Красной армией от немецко-фашистского гнета, изданного на основании Постановления ГКО № 6803 ⁄с»[104]104
  Директива Военного совета 2-го Украинского фронта в связи с вступлением советских войск на территорию Венгрии. 5 февраля 1945 г. // Великая Отечественная война. 1941–1945. Документы и материалы. Т. VI. Освобождение Европы. М..: Ретроспектива, 2015. С. 274.


[Закрыть]. В документе однозначно указывалось, что поведение личного состава должно находиться в соответствии с «Воззванием к населению освобожденной Венгрии». Секретная директива, таким образом, не только не дезавуировала публичного «Воззвания», а разъясняла, что это воззвание является документом, обязательным для исполнения военнослужащими.

2 апреля 1945 года Ставка ВГК направила директиву командующим и членам Военных советов 2-го и 3-го Украинских фронтов «в связи со вступлением войск на территорию Австрии».

Эта директива требовала издать от имени командующих обращение к местному населению следующего содержания:

«Заявить, что Красная армия воюет с немецкими оккупантами, а не с населением Австрии, и призвать население оставаться на своих местах, продолжать мирный труд и оказывать командованию Красной армии содействие и помощь в поддержании порядка и обеспечении нормальной работы промышленных, торговых, коммунальных и других предприятий… Объяснить населению, что Красная армия вошла в пределы Австрии не с целью захвата австрийской территории, а исключительно с целью разгрома вражеских немецко-фашистских войск и освобождения Австрии от немецкой зависимости»[105]105
  Шифротелеграмма с текстом директивы Ставки ВГК командующим войсками и членам Военных советов 2-го и 3-го Украинских фронтов в связи со вступлением войск на территорию Австрии. 2 апреля 1945 г. // Великая Отечественная война. 1941–1945. Документы и материалы. Т. VI. Освобождение Европы. М.: Ретроспектива, 2015. С. 291.


[Закрыть].

Отдельным пунктом подчеркивалась необходимость корректного отношения к местному населению: «Войскам, действующим на территории Австрии, дать указание о том, чтобы население Австрии не обижать, вести себя корректно и не смешивать австрийцев с немецкими оккупантами»[106]106
  Там же.


[Закрыть].

Так как Австрия была частью Третьего рейха, сохранение существовавших ранее органов власти считалось неприемлемым и управление территориями, в отличие от других стран, возлагалось на советские военные комендатуры. При этом директива требовала привлекать к управлению местных жителей, отмечалось, что коменданты должны «для выполнения функции гражданских властей назначить временных бургомистров и старост из местного австрийского населения…»[107]107
  Там же.


[Закрыть].

Взаимоотношения красноармейцев с местным жителями оставались предметом внимания командования и после окончания военных действий. В приказе войскам 3-го Украинского фронта от 6 мая 1945 года говорилось: «Военным Советам армий до 15.5.45 года… провести действенные меры по окончательному изжитию случаев нанесения обид местному населению»[108]108
  Приказ войскам 3-го Украинского фронта № 0021.6 мая 1945 г. ЦАМО. Ф. 243. Оп. 2914. Д. 259. Л. 33.


[Закрыть].

Правила поведения Красной армии на территории Чехословакии определялись директивой Ставки ВГК командующим 1-го и 4-го Украинских фронтов от 31 октября 1944 года. Она требовала:

«Разъяснить всему личному составу войск, что Чехословакия является нашей союзницей и отношение со стороны войск Красной армии к населению освобожденных районов Чехословакии и к повстанческим чехословацким частям должно быть дружественным… Запретить войскам самовольную конфискацию автомашин, лошадей, скота, магазинов и разного имущества… При размещении войск в населенных пунктах учитывать интересы местного населения… Все необходимое для нужд наших войск получать только через местные органы гражданской администрации… или через командование чехословацких повстанческих частей…»

Всех военнослужащих, нарушающих данную директиву, требовалось «привлекать к суровой ответственности»[109]109
  Директива Ставки ВГК командующим войсками 1-го и 4-го Украинских фронтов об отношении войск к населению освобожденных районов Чехословакии. 31 октября 1944 г. // Русский архив: Великая Отечественная. Красная армия в странах Центральной, Северной Европы и на Балканах: 1944–1945: Документы и материалы. Т. 14–3 (2). М.: ТЕРРА, 2000. С. 508.


[Закрыть].

Основные положения данного документа были повторены в директиве начальника политуправления 1-го Украинского фронта членам Военных советов армий, начальникам политотделов армий и соединений фронта от 6 мая 1945 года, в период освобождения Чехии: «Наши отношения с Чехословакией определяются договором о дружбе, взаимной помощи и послевоенном сотрудничестве между Советским Союзом и Чехословацкой Республикой, заключенным 18 декабря 1943 года в Москве… 8 мая 1944 года правительством СССР и Чехословакии было подписано соглашение об отношениях между советским Главнокомандующим и чехословацкой администрацией после вступления советских войск на территорию Чехословакии…»[110]110
  Директивное указание членам Военных советов армий, начальникам политотделов армий и соединений фронтового подчинения. 6 мая 1945 г. ЦАМО. Ф. 236. Оп. 2696. Д. 8. Л. 90–91.


[Закрыть] Далее директива требовала: «Разъяснить всем бойцам и офицерам, что Красная армия вступила на территорию Чехословакии, чтоб ликвидировать последние очаги сопротивления гитлеровцев… Предупредить всех бойцов и офицеров о недопустимости какого бы то ни было вмешательства во внутренние дела органов власти Чехословацкой Республики, а также не допускать нетактичного отношения к установившимся в стране национальным, бытовым или религиозным традициям… Категорически воспретить какую бы то ни было конфискацию имущества чехословацких граждан и учреждений. Решительно бороться и пресекать на корню случаи насилий, бесчинств и беззаконий к населению Чехословакии; виновных строго наказывать…»[111]111
  Там же.


[Закрыть]

Советское командование требовало от бойцов и командиров корректного отношения к религии и церкви на всех освобожденных территориях. В докладной записке о работе среди местного населения, составленной в начале июня 1945 года, отмечалось: «Большое впечатление производит на местных жителей отношение Красной армии к вопросам религии. До прихода наших войск многие жители под влиянием немецко-фашистской пропаганды считали, что русские, как только придут, ликвидируют церковь и богослужение, а все служители культа будут сосланы в Сибирь. Однако позже население убедилось, что Красная армия не препятствует богослужению и не производит гонений на служителей церкви»[112]112
  Из докладной записки начальника 7-го отделения 7-й Гвардейской армии начальнику 7-го управления 1-го Украинского фронта о работе среди местного населения и его настроениях. 7 июня 1945 г. // Русский архив: Великая Отечественная. Красная армия в странах Центральной, Северной Европы и на Балканах: 1944–1945: Документы и материалы. Т. 14–3 (2). М.: ТЕРРА, 2000. С. 567.


[Закрыть].

Первым документом, регламентирующим поведение советских войск на территории Польши, была «Директива Военного совета 1-го Белорусского фронта о линии поведения личного состава во взаимоотношениях с населением союзного Польского государства» от 26 июля 1944 года[113]113
  Директива Военного совета 1-го Белорусского фронта о линии поведения личного состава во взаимоотношениях с населением союзного польского государства. 26 июля 1944 г. Русский архив: Великая Отечественная. СССР и Польша Т. 14 (3–1). М.: ТЕРРА, 1994. С. 324–325.


[Закрыть].

В ней отмечалось, что «правильная линия поведения наших войск имеет большое политическое значение как для роста авторитета Красной армии в глазах польского населения, так в конечном счете и для дела быстрейшего разгрома немцев».

Военный совет обязал командный состав «разъяснить всему личному составу, какое для нас имеет большое политическое значение правильная линия во взаимоотношениях с местным населением… Особое внимание обратить на разъяснение всему личному составу нетерпимости малейших случаев самочинства. Добиваться уяснения всеми нашими бойцами и офицерами необходимости в обращении с населением соблюдать чувство собственного достоинства и авторитет Красной армии. Быть вежливым и культурным ив то же время не сбиваться на путь угодничества и панибратства… Всех лиц, нарушающих эти требования, строго наказывать, делая это немедленно достоянием всего офицерского состава»[114]114
  Там же.


[Закрыть].

Через четыре дня командующие 1-го, 2-го, 3-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов получили директиву Генерального штаба «с объявлением постановления ГКО СССР о советских военных органах на освобожденной территории Польши»[115]115
  Директива Генерального штаба Красной армии командующим войсками 1-го, 2-го, 3-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов с объявлением Постановления ГКО СССР о советских военных органах на освобожденной территории Польши. Москва. 1 августа 1944 г. Русский архив: Великая Отечественная. СССР и Польша. Т. 14 (3–1). М.: ТЕРРА, 1994. С. 334.


[Закрыть]. В ней говорилось, что «вступление советских войск в Польшу диктуется исключительно военной необходимостью и не преследует иных целей, [кроме] как сломить и ликвидировать продолжающееся сопротивление войск противника и помочь польскому народу в деле освобождения его Родины от ига немецко-фашистских оккупантов, в районах, занятых Красной армией, советов и иных органов советской власти не создавать и советских порядков не вводить. Исполнению религиозных обрядов не препятствовать, костелов, церквей и молитвенных домов не трогать… Принадлежащая польским гражданам частная собственность, а также их личные имущественные права находятся под охраной советских военных властей и органов Польского комитета национального освобождения, а также польской армии»[116]116
  Директива Генерального штаба Красной армии командующим войсками 1-го, 2-го, 3-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов с объявлением Постановления ГКО СССР о советских военных органах на освобожденной территории Польши. Москва. 1 августа 1944 г. Русский архив: Великая Отечественная. СССР и Польша. Т. 14 (3–1). С. 334.


[Закрыть].

В январе 1945 года советские войска вступили на территорию Германии. Вскоре командующие фронтов издали приказы войскам об отношении к мирному немецкому населению.

Приказ К. Рокоссовского (2-й Белорусский фронт) вышел 21 января, И. Конева (1-й Украинский фронт) – 27-го и Г. Жукова (1-й Белорусский фронт) – 29 января. Командующие приказывали «направить чувство ненависти людей на истребление врага на поле боя», запрещалось «притеснять немецкое население, грабить квартиры и сжигать дома»[117]117
  Сенявский А., Сенявская Е., Сдвижков О. Освободительная миссия Красной армии в 1944–1945 гг.: гуманитарные и социально-психологические аспекты. Исторические очерки и документы. Институт российской истории РАН. М.; СПб.: Центр гуманитарных инициатив, 2015. С. 112.


[Закрыть].

Оригинальные тексты этих приказов до сих пор не обнаружены. Об их существовании и содержании можно судить лишь по документам нижестоящих инстанций. Встречающиеся в публикациях цитаты из них и пересказы не имеют отношения к оригинальным текстам. Также иногда упоминается приказ И. Сталина об отношении к немецкому населению от 19 января 1945 года, но его существование до настоящего момента не подтверждено[118]118
  Сенявская Е. Красная армия в Европе в 1945 году. Старые и новые стереотипы восприятия в России и на Западе // [Электронныйресурс]. URL: http:// www.perspektivy.info/history/krasnaja_armija_v_jevrope_v_1945_godu_ staryje_i_novyje_stereotipy_vosprijatija_v_rossii_i_na_zapade_2012-05-04.htm 4 мая 2012 г. (дата обращения: 13.02.2017).


[Закрыть].

9 февраля 1945 года газета «Красная звезда» опубликовала редакционную статью «Наше мщение»[119]119
  Наше мщение // Красная звезда. 1945. № 33 (6021). в отношении дисциплины». Они призывались не допускать «в припадке слепой мести и безрассудного гнева» поджогов и разрушений предприятий и материальных ценностей, оказавшихся на занятой территории.


[Закрыть]. Боевые действия в Германии к этому моменту продолжались около четырех недель. «Ненависть, – говорилось в статье, – дополнительное наше оружие в борьбе с немцами. И мы всегда заботились, заботимся и должны заботиться впредь, чтобы это оружие не притуплялось ни на минуту. С ним мы прошли через все испытания войны. С ним мы придем и в немецкую столицу…» Далее говорилось, что задача политических и партийных органов в армии – использовать все возможности средств агитации и пропаганды для поддержания этой ненависти. Но древний принцип «око – за око, зуб – за зуб» не понимался теперь прямолинейно. «Нельзя представить себе дела таким образом, что если, скажем, фашистские двуногие звери позволяли себе публично насиловать наших женщин или занимались мародерством, то и мы в отместку им должны делать то же самое», – говорилось в статье. От военнослужащих требовалось в этот момент «предъявить к себе и своим подчиненным самые повышенные требования