Текст книги "Советских порядков не вводить. Красная Армия в Европе 1941 – 1945 гг."

Красноармейцы также вспоминали о почти полном отсутствии немецкого населения в занятых районах, один из них говорил в 2015 году: «…Вначале мы их и не видели никак. Потому что немецкое руководство до такой степени запугало самих немцев… мол, все гражданское население будет вывезено в Сибирь. И показывали такие кинокартины, какие там морозы у нас – минус сорок градусов, как мерзнут люди. Поэтому все гражданское население ушло на запад»[185]185
  Дмитров В. Указ. соч.


[Закрыть]. Другой вспоминал: «А вот в Германии – до Одера – там местного населения не было. Все убежало, запуганное геббельсовской пропагандой. Там в основном старики и старушки остались. Вот, говорят там, насиловали женщин – так некого было насиловать-то! Стариков и старух?!»[186]186
  ПопковМ. Я помню // [Электронный ресурс]. URL: http: //iremember. ru/memoirs/pekhotintsi/popkov-mikhail-danilovich/ 01 октября 2013 г. (дата обращения: 07.05.2017).


[Закрыть]

Еще один на вопрос «Как местное население относилось к Красной армии?» ответил: «В Восточной Пруссии и Литве все население убегало с немцами, никого не оставалось. Я очень любил кушать, так что, бывало, зайдешь на хутор – там все найти можно было – сало, мясо, сметана, масло, целый копченый кусок свинины, а жителей не было… Так что немцы и литовцы боялись нас, убегали. А потом немцы видят, что русский солдат не трогает, они к нам спокойней относиться стали»[187]187
  Леонтьев П. Я помню // [Электронный ресурс]. URL: http:// iremember.ru/memoirs/pekhotintsi/leontev-petr-leontevich/ 04 июля 2013 г. (дата обращения: 05.05.2017).


[Закрыть].

Оказавшись после Польши в Германии, вспоминал один из участников, они не сразу это поняли и догадались «по абсолютному безлюдью. В домах не было никого. Немцы были настолько напуганы геббельсовской пропагандой, что уходили вглубь территории»[188]188
  Меликов Г. Я помню // [Электронный ресурс]. URL: http:// iremember.ru/memoirs/pekhotintsi⁄melikov-georgiy-aleksandrovich/ 24 декабря 2009 г. (дата обращения: 06.05.2017).


[Закрыть]. Другой говорил: «Мы вошли в Германию в районе городка Олау… но первые сто километров гражданского населения совсем не видели. Все немцы побросали свои дома и ушли на запад»[189]189
  Борисов Н. Указ. соч.


[Закрыть].

Подобная ситуация наблюдалась и в зоне действия 1-го Украинского фронта в южных районах страны. В донесении от 28 января 1945 года говорилось: «В немецких селах и городах, занятых войсками фронта, населения по-прежнему встречается мало, оно эвакуируется или убегает. В ряде городов Гросс-Вартенберг, Ноймительвальд и других жителей совсем нет. Немецкое командование принимает все меры к эвакуации»[190]190
  Донесение начальника политического управления 1-го Украинского фронта начальнику Главного политического Управления РККА о настроениях немецкого населения в селах и городах, занятых войсками фронта. 28 января 1945 г. // Русский архив: Великая Отечественная: Битва за Берлин (Красная армия в поверженной Германии): Т. 15 (4–5). М.: ТЕРРА, 1995. С. 206.


[Закрыть].

Такая же ситуация сохранялась и два месяца спустя. В донесении от 4 апреля говорилось, что во второй половине марта войска 1-го Украинского фронта заняли 10 немецких городов, включая 2 областных центра. Большинство немецкого населения в этих районах эвакуировалось или было насильственно угнано вглубь Германии, остались «главным образом старики, женщины и дети…»[191]191
  Донесение начальника политического управления 1-го Украинского фронта начальнику Главного политического Управления РККА о настроениях немецкого населения в селах и городах, занятых войсками фронта. 28 января 1945 г. // Русский архив: Великая Отечественная: Битва за Берлин (Красная армия в поверженной Германии): Т. 15 (4–5). М.: ТЕРРА, 1995. С. 206.


[Закрыть].

О настроениях населения писал в воспоминаниях К. Крайнюков: «Помню, в Крейцбурге пожилой кроткий немец упорно допытывался через переводчика у меня, когда его сошлют в Сибирь и можно ли туда поехать с женой, не разлучат ли их навсегда. При первой встрече с нашими бойцами на лицах у многих немцев был написан ужас, ибо они ожидали нашей ответной мести за кровавые злодеяния, совершенные гитлеровцами на советской земле»[192]192
  Крайнюков К. Указ. соч. С. 385.


[Закрыть]. В одном из донесений в начале апреля отмечалось, что «немецкое население встречает приход Красной армии с ужасом и страхом за свое будущее»[193]193
  Донесение члена Военного совета 1-го Украинского фронта начальнику Главного Политического Управления РККА о политической обстановке на занятой территории Германии в полосе войск фронта. 4 апреля 1945 г. Русский архив: Великая Отечественная: Битва за Берлин (Красная армия в поверженной Германии): Т. 15 (4–5). М.: ТЕРРА, 1995. С. 212.


[Закрыть].

Об этом же вспоминали красноармейцы, один из них рассказывал в интервью: «Они нас очень сильно боялись. Помню даже в одном немецком городке хозяйка квартиры, где мы были на постое, вдруг начала ощупывать мою голову, а потом спросила: “А где ваши рога?” Посмеялись потом, конечно, но какая у них была пропаганда, что культурные люди поверили, будто русские это не люди, а дикари и звери с рогами…»[194]194
  Бухенко В. Указ. соч.


[Закрыть]

В конце войны немцев охватила волна массовых самоубийств. В западной литературе принято считать, что их причиной было поведение Красной армии. В начале июля 1945 года англичане после отвода советских войск заняли отведенные им западные районы Берлина. Г. Макдоноу писал, что «офицеры позже вспоминали, какой шок они испытали, увидев озера в состоятельной западной части [города] заполненные телами женщин, которые покончили с собой после того, как они были изнасилованы»[195]195
  MacDonogh G. After the Reich. The Brutal History of the Allied Occupation. NY, Basic Books. 2007 P. 114.


[Закрыть].

Массовые самоубийства отмечались как в документах советского командования, так и в воспоминаниях участников событий.

В конце февраля был занят г. Шпротау. В нескольких домах было обнаружено 12 трупов местных жителей – женщин и детей с перерезанными венами. 11 человек удалось спасти. Как показала одна из пострадавших, попытка убийства была совершена группой местных нацистов[196]196
  ПОарм 4 ТА в ЧВС 1 УФ. Обзор о настроениях среди местного населения городов и сел Германии, расположенных в полосе наступления армии от 21.02.1945 г. // ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2727. Д. 32. Л. 143–148.


[Закрыть]. В донесении политуправления 2-го Белорусского фронта говорилось, что в одном из сел 58 женщин и подростков перед вступлением Красной армии перерезали себе вены на руках[197]197
  Донесение члена Военного совета 1-го Украинского фронта начальнику Главного Политического Управления РККА о политической обстановке на занятой территории Германии в полосе войск фронта. 4 апреля 1945 г. Русский архив: Великая Отечественная: Битва за Берлин (Красная армия в поверженной Германии): Т. 15 (4–5). М.: ТЕРРА, 1995. С. 213.


[Закрыть].

12 марта при прочесывании местности близ Данцига в сарае были обнаружены три немецких семьи, всего 16 человек. Четверо из них к тому моменту умерли, 12 человек с перерезанными венами на обеих руках были еще живы. Как отмечалось в донесении, они отказывались от медицинской помощи со словами «лучше умереть, чем жить с русскими». Расследование установило, что убийство совершил член НСДАП Шварц Эрвин. На допросе он показал: «К приходу русских войск по месту моего проживания я увидел, что все имущество потеряно, и, будучи убежден в своей фашистской партии, начал действовать, чем мог, против русских войск. Поэтому 12 марта 1945 года своей жене и троим детям вскрыл вены на руках с целью уничтожения их. После убийства своей семьи я предложил [то же самое сделать] соседям, которые привели свои семьи в сарай и при моей помощи вскрыли вены, а затем я вскрыл вены и себе. Убийство 15 человек я совершил с целью, чтобы остальные немцы узнали и распространили слух, что все это совершили русские солдаты»[198]198
  Донесение начальника 7-го отдела политуправления 2-го Белорусского фронта начальнику 7-го управления Главного Политического Управления РККА об умерщвлении фашистом граждан немецкой национальности. 2 апреля 1945 г. // Там же. С. 212.


[Закрыть].

В тот же день в шалаше была обнаружена 18-летняя немка со следами удушения. На допросе она рассказала, что ее пытались изнасиловать и задушить красноармейцы. Позже выяснилось, что следы удушения были следствием ее попытки к самоубийству. Мать девушки ранее активно помогала Шварцу Эрвину в его агитации и умерла после вскрытия вен.

Сходную историю в книге «Когда пришли солдаты» привела немецкая исследовательница Мериам Гебхард. 6 мая близ деревни Хольцендорф-Мёмельдорф Мартин Брюндель и его тесть убили жену Мартина, четверых его детей, а также мать жены. Сами они хотели совершить самоубийство, но передумали. Вместо этого представили дело так, что убийство после жестокого изнасилования совершили красноармейцы. После войны М. Брюндель женился второй раз и даже вступил в СЕПГ. История открылась в 1962 году, виновные были приговорены к смерти[199]199
  Gebhard М. Als die Soldaten kamen. Die Vergewaltigung deutscher Frauen am Ende des Zweiten Weltkriegs. – Deutsche Verlags-Anstalt, Miinchen, in der Verlagsgruppe Random House GmbH. 2015.


[Закрыть].

Попытки самоубийств наблюдались во многих местах. Советский танкист вспоминал, что он увидел в Данциге в марте 1945 года: «Пришли в порт, идем по пирсу, смотрим, из подъезда дома выходят три женщины с саквояжами. Подходят к краю пирса, и прямо на глазах у нас обертываются в одеяла и бросаются в воду… И две сразу утонули, а одна барахтается… Подбежали, смотрим на нее, тут ребята принесли деревянную лестницу, подали ей и еле уговорили выбраться, настолько нас боялась…» Позже в другом месте он наблюдал еще более захватывающую сцену: «Стоим на улице у штаба, вдруг снизу от озера какой-то крик, шум. Оказывается, там все немцы вместе с детьми бросились в озеро топиться. Пехота их отгоняет: “Никто вас не тронет!” А эти все равно туда лезут, вода прямо кипела… Подошли туда, а эти все лезут и лезут: “Все равно вы нас убьете!”»[200]200
  Захаров А.В. Я помню // [Электронный ресурс]. URL: http:// iremember.ru/memoirs/tankisti/zakharov-andrey-vasilevich/ 19 марта 2013 г. (дата обращения: 15.03.2016).


[Закрыть]

В районах, прилегающих к Берлину, как отмечалось в донесении, страх перед Красной армией «несмотря на усиленную пропаганду “зверств”» был значительно ниже, чем восточнее Одера. Менее чем через две недели после окончания боев отмечалось, что «резко снизилось число самоубийств среди жителей», наиболее распространены они были среди людей, тесно связанных с нацистской партией[201]201
  Выписка из донесения начальника политического управления 1-го Белорусского фронта начальнику 7-го управления ГЛАВПУ РККА о работе с немецким населением за период подготовки и проведения берлинской операции. 19 мая 1945 г. // Русский архив: Великая Отечественная: Битва за Берлин (Красная армия в поверженной Германии): Т. 15 (4–5). М.: ТЕРРА, 1995. С. 400.


[Закрыть].

Эвакуация и бегство населения происходили при приближении советских войск, в результате административных и пропагандистских усилий немецкого командования и администрации, а не в процессе советской оккупации. Это не было результатом действий советского командования или поведения красноармейцев. Напротив, как отмечалось в донесениях командования и воспоминаниях ветеранов, по мере нормализации ситуации население, скрывавшееся в лесах, начинало возвращаться в дома. В одном из донесений в начале апреля 1945 года отмечалось: «Работоспособные мужчины и женщины, боясь расправ над ними, бегут в леса. С приходом наших частей, спустя некоторое время, убедившись, что Красная армия над населением не чинит расправ, жители возвращаются в свои дома»[202]202
  Донесение члена Военного совета 1-го Украинского фронта начальнику Главного Политического Управления РККА о политической обстановке на занятой территории Германии в полосе войск фронта. 4 апреля 1945 г. // Там же. С. 212.


[Закрыть].

Один из советских ветеранов рассказал в интервью: «Запомнился первый дом, куда вернулись хозяева. Войдя, мы увидели немцев всех возрастов, сидящих за длинным столом. Как только мы вошли, они дружно подняли руки… Нас это развеселило, и мы стали смеяться. Один из солдат стал опускать руки немцев. А они их снова поднимали и говорили: “Гитлер капут!” Потом нам эта комедия надоела, и мы сказали, что хотим есть. Тут немцы оживились, забегали и стали накрывать стол. Мы расселись, и началось пиршество… Совместно с немцами. Потом они, немцы, видимо поняв, что мы нормальные люди, а не монстры, валом стали возвращаться домой»[203]203
  Меликов Г. Указ. соч.


[Закрыть].

В конце апреля 1945 года боевые действия переместились в пригороды Берлина. Начальник политического управления 8-й гвардейской армии докладывал: «Общее… впечатление от первых встреч с жителями… такое, что большинство населения относится к нам лояльно, стремится подчеркнуть это и в разговорах, и в поведении… Многие жители стараются хоть чем-нибудь угостить наших бойцов и офицеров, предлагают свои услуги»[204]204
  Донесение начальника политического отдела 8-й гвардейской армии начальнику Политического Управления 1-го Белорусского фронта о поведении немецкого населения в занятых пригородах Берлина и его отношении к советским военнослужащим. 25 апреля 1945 г. // Русский архив: Великая Отечественная: Битва за Берлин (Красная армия в поверженной Германии): Т. 15 (4–5). М.: ТЕРРА, 1995. С. 222.


[Закрыть]. Через два дня политическое управление 1-го Украинского фронта отмечало в информационной сводке: «Подавляющая часть населения, изуверившись в возможности победы Германии и желая скорейшего окончания войны, выражает удовлетворение тем, что берлинцы избавлены теперь от значительной части связанных с войною опасностей»[205]205
  Информационная сводка 7-го отдела политического управления 1-го Белорусского фронта о ситуации в Берлине и настроениях немецкого населения. 27 апреля 1945 г. // Там же. С. 226.


[Закрыть]. В информационной сводке политуправления 1-го Белорусского фронта от 1 мая 1945 года говорилось: «У большинства населения занятых нашими частями районов Берлина по-прежнему отмечается готовность к выполнению приказа военного коменданта города. Приносят оружие, радиоаппаратуру. Владельцы предприятий и магазинов часто обращаются к работникам комендатуры с вопросами, касающимися их заведений»[206]206
  Информационная сводка 7-го отдела политуправления 1-го Белорусского фронта о ходе боев за Берлин и настроениях местного населения. 1 мая 1945 г. / /Там же. С. 233.


[Закрыть]. 2 мая член Военного совета 3-й ударной армии 1-го Белорусского фронта докладывал: «Отмечаются многочисленные факты, когда основная масса немецкого населения лояльно относится к Красной армии, оказывает содействие нашим войскам»[207]207
  Донесение члена Военного совета 3-й ударной армии Военному совету 1-го Белорусского фронта об отношении немецкого населения к советским военнослужащим. 2 мая 1945 г. // Там же. С. 243.


[Закрыть].

По мере пребывания армии в Германии и наведения порядка менялось настроение населения. Член Военного совета 28-й армии докладывал в июне 1945 года: «Страх перед советскими войсками постепенно уступает свое место доверию к нашим офицерам и солдатам. Основная масса немецкого населения довольна обращением наших бойцов и офицеров и в некоторой степени удивлена тем, что русские не мстят немцам за все содеянное гитлеровскими войсками во время войны, что русские совершенно спокойно, по-деловому наводят порядок»[208]208
  Донесение ЧВС 28 А в ВС 1 УФ от 10.06.1945 г. О политической обстановке и работе среди немецкого населения в полосе дислокации 28 армии на территории Германии с 5 по 10 июня 1945 года. ЦАМО Ф. 236. Оп. 2727. Д. 36. Л. 373–374.


[Закрыть].

В 2015 году впервые был опубликован в России фронтовой дневник советского лейтенанта Владимира Гельфанда. В конце апреля 1945 года он записал: «На улицах Берлина шумно и людно. Немцы все как один с белыми повязками. Они уже не боятся нас и вовсю разгуливают по улицам»[209]209
  Гельфанд В. Дневник 1941–1945. М.: Политическая энциклопедия; Книжники, 2015. С. 440.


[Закрыть]. В этот момент в городе еще продолжались бои. А через год, в апреле 1946 года, он отметил: «Немцы наглеют. Стали не уважать нас, не боятся пакостить мелко, надоедать тошнотворно, приставать, попрошайничать и вообще почувствовали в нас добрых “комарадов”, с которыми можно и запанибрата…»[210]210
  Там же. С. 538.


[Закрыть]

Бывший советский танкист говорил в 2014 году: «Я вам скажу даже так: к нам и в Германии хорошо относились. Во всяком случае, плохого отношения к себе со стороны немцев я не встречал. Не только я, но и никто. Скажу вам даже больше того. Не было такого случая в Германии, чтобы местные обокрали где-то какого-то офицера, понимаете ли, по пьянке»[211]211
  Перфилов М. Я помню // [Электронный ресурс]. URL: http:// iremember.ru/memoirs/tankisti/perfilov-mikhail-dmitrievich/ 22 декабря 2014 г. (дата обращения: 03.04.2017).


[Закрыть]. Другой бывший танкист сказал в интервью: «Население нас встречало хорошо. Вначале, особенно в Германии, с недоверием, потом отношение улучшалось. Должен опровергнуть все эти разговоры о зверствах – карали жестоко»[212]212
  Агальцов Б. Я помню // [Электронный ресурс]. URL: http:// iremember.ru/memoirs/tankisti/agaltsov-boleslav-filippovich/ 01 июля 2013 г. (дата обращения: 02.03.2017).


[Закрыть].

В странах, оккупированных Германией – Югославии, Чехословакии, Польше, Норвегии, – подавляющее большинство людей встречало Красную армию как освободительницу,

Таким же было отношение населения Болгарии, несмотря на прогерманскую позицию правительства страны во время войны.

Несколько сложнее было отношение в Румынии и Венгрии, армии которых воевали на Восточном фронте. Но и в этих странах, а также в Германии большинство населения лояльно относилось к советским войскам и советской военной администрации.

Страх перед Красной армией не был повсеместным явлением и, как правило, быстро проходил.

Ни в одной из занятых Красной армией стран не отмечалось значительного участия населения в сопротивлении проводимым советскими войсками мероприятиям.

«Прежних порядков не ломать, советских порядков не вводить»

Автор одной из самых популярных на западе книг о последних днях Третьего рейха американец Джон Толанд писал, что к концу войны на Балканах «Советский Союз рассматривался более как завоеватель, чем освободитель»[213]213
  Toland J. The Last 100 Days. Phoenix, a division of Orion Books Ltd, Orion House, 1994. P. 251.


[Закрыть]. Автор не уточнил, кто и когда сформулировал это мнение.

Завоевание страны или ее части предполагает установление в ней администрации завоевателя, подчинение ее хозяйственной и политической жизни его собственным интересам.

Ответственность за восстановление мирной жизни в занятых Красной армией районах возлагалась на Военные советы фронтов и армий и политические органы Красной армии, практическую работу осуществляли советские военные комендатуры.

Директивы Ставки, адресованные Военным советам, требовали сохранять «без изменения все существующие в этих районах» органы власти, а также существовавшую систему экономических отношений. Запрещалось препятствовать исполнению религиозных обрядов, деятельности церквей и молитвенных домов.

В постановлении ГКО о поведении советских войск в Румынии говорилось: «Румынских порядков не ломать и советских порядков не вводить»[214]214
  Постановление Государственного комитета обороны № 5594 о поведении советских войск на территории Румынии. 10 апреля 1944 г. // Великая Отечественная война 1941–1945. Документы и материалы. Т. VI. Освобождение Европы. М.: Ретроспектива, 2015. С. 70.


[Закрыть]. Позже данная формулировка с заменой названия страны повторялась в постановлениях в отношении других стран.

Первые советские комендатуры появились в Румынии в апреле 1944 года. Первоначально комендант назначался из состава воинской части, занимавшей населенный пункт. Когда она его оставляла, комендант уходил вместе с ней, что вело к их частой смене. Для стабилизации ситуации коменданты были подчинены Военным советам армий.

В это время в Красной армии еще не существовало единого положения о военных комендатурах. По мере увеличения освобожденной территории эта проблема приобретала острый характер. В освобожденных весной 1944 года районах Румынии действовало всего 15 комендатур, а в Польше к октябрю 1944 года их было более двухсот[215]215
  Доклад о работе военных комендантов городов и крупных населенных пунктов на освобожденной от немецкой оккупации территории Польши. 17.10.1944 г. № 4964/7-нж // ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2727. Д. 11. Л. 202.


[Закрыть].

Член военного совета 1-го Украинского фронта генерал-лейтенант К. Телегин писал, что в войсках «почти не было офицеров, свободно владевших польским языком», а также не было «никаких структурных подразделений для работы среди местного населения»[216]216
  Телегин К. Войны несчитанные версты. М..: Воениздат, 1988. С. 229.


[Закрыть]. Военный совет принял решение о создании военных комендатур. Их обязанностями было проведение политической работы среди населения, помощь в организации и повседневной деятельности местных органов самоуправления, а также поддержание порядка в тыловых воинских частях.

Во избежание дипломатических и политических ошибок при подготовке необходимых документов К. Телегин обратился за помощью к секретарю ЦК ВКП(б) и члену ГКО Г. Маленкову. В ответ он услышал: «Вы – член Военного совета фронта, представитель партии. Вам на месте виднее, что и как надо делать. Ошибетесь – ЦК вас поправит, сильно ошибетесь, наделаете глупостей – отстраним от должности и накажем!»[217]217
  Там же. С. 230.


[Закрыть]

Таким образом, Военный совет фронта в течение нескольких дней в июле 1944 года самостоятельно подготовил текст инструкции по организации комендатур. Он был рассмотрен Г. Маленковым, а затем К. Рокоссовским, который внес в него несколько поправок, «очень точных и необходимых в свете происходивших в Польше внутриполитических событий»[218]218
  Телегин К. Указ. соч. С. 232.


[Закрыть].

Позже Генеральный штаб по собственной инициативе издал эту инструкцию в качестве официального документа. Сначала для 1-го, 2-го, 3-го Белорусских и 1-го Украинского фронтов, а позже и для всех остальных.

Командование старалось максимально сократить время вакуума власти, неизбежного при переходе территорий под советский контроль. Все 15 комендантов для освобожденной территории Румынии были назначены еще до пересечения границы.

Бои за Будапешт начались в конце декабря 1944 года и продолжались до середины февраля 1945 года. Советские комендатуры начали работать в освобожденных районах города в первой половине января. Генерал-лейтенант А. Шикин в конце января докладывал: «с 13 января в городе действует советская военная комендатура… В Пеште создано три районных комендатуры. Организован комендантский надзор, который совместно с частями войск НКВД занимается наведением порядка в городе. При комендатуре работают представители прокуратуры и военного трибунала…

Во всех районах Пешта созданы районные самоуправления, которыми руководят активисты демократических партий»[219]219
  Шикин Булганину. О положении в г. Будапешт. 31.01.1945 г. // ЦАМО РФ. Ф. 2. Оп. 11569.Д. 171. Л. 21–23.


[Закрыть].

Первый комендант Кенигсберга генерал-майор М. Смирнов получил назначение в конце марта 1945 года, за несколько дней до начала штурма. Городская и районные комендатуры были сформированы 7 апреля, за два дня до капитуляции гарнизона.

Город Форет на юго-востоке Германии был занят советскими войсками 17 апреля. В тот же день в город прибыл комендант, «который начал энергичную борьбу с беспорядками… с попытками мародерства и пьянства…»[220]220
  Донесение 3 гвА в ЧВС 1 УФ О состоянии г. Форет и положении местного населения от 24.04.1945 г. // ЦАМО РФ. Ф. 236. Д. 2727. Оп. 36. Л. 35.


[Закрыть].

Первоочередной задачей было наведение порядка на занятых территориях, предотвращение диверсий против Красной армии и серьезных преступлений. Для этого комендатуры проводили разоружение населения. К середине октября 1944 года на освобожденной территории Польши у жителей было изъято 12 артиллерийских орудий, 13 минометов, более 200 пулеметов и около 5000 винтовок и автоматов[221]221
  Доклад о работе военных комендантов городов и крупных населенных пунктов на освобожденной от немецкой оккупации территории Польши. 17.10.1944 г. № 4964/7-нж // ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2727. Д. 11. Л. 204.


[Закрыть].

Комендатуры занимались отселением людей из прифронтовой полосы (12–15 км). Охраняли оставленное имущество, обеспечивали минимально необходимые удобства для отселенного населения с целью предотвращения эпидемий и своевременной доставки продуктов. Такие мероприятия нередко сталкивались с серьезным сопротивлением, жители отказывались покидать свои дома, опасаясь, часто не без оснований, что их имущество будет разграблено.

На комендатуры возлагалась ответственность за сохранность и функционирование предприятий и хозяйств, оставленных собственниками.

В окрестностях города Ботошани в Румынии хозяевами был покинут сахарно-спиртовой завод. Префект уезда с согласия коменданта назначил директора и административный совет для временного управления им. Рабочие отказались признать их полномочия, «заявляя, что они сами будут управлять заводом». После вмешательства коменданта и его разъяснений «представители рабочих согласились признать административный совет в качестве временного администратора завода»[222]222
  Донесение члена Военного совета 2-го Украинского фронта секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову и начальнику ГлавПУ РККА А.С. Щербакову о настроениях населения в занятых Красной армией районах Румынии. 15 мая 1944 г. // Великая Отечественная война 1941–1945. Документы и материалы. Т. VI. Освобождение Европы. М.: Ретроспектива, 2015. С. 85.


[Закрыть].

В некоторых районах крестьянская беднота, в том числе под влиянием «румынско-фашистской» пропаганды, утверждавшей, что в занятых Красной армией районах будут вводиться советские порядки, начала самовольный захват и немедленную обработку покинутых помещичьих земель. Такие действия, подчеркивалось в донесении, противоречили заявлению В.М. Молотова от 2 апреля. Советские комендатуры дали указание местным органам власти взять брошенные помещичьи земли и хозяйства под свою охрану и управление. Один из крестьян сказал в беседе с политработниками: «… Пусть после войны русские помогут нам установить такую власть, при которой крестьянину бы лучше жилось – и без помещиков. Мы боимся, что, если уйдет Красная армия, к нам опять возвратятся помещики…»[223]223
  Донесение заместителя начальника политуправления 2-го Украинского фронта заместителю начальника ГлавПУ РККА о политических настроениях жителей районов Румынии, занятых Красной армией. 8 мая 1944 г. // Великая Отечественная война 1941–1945. Документы и материалы. Т. VI. Освобождение Европы. М.: Ретроспектива, 2015. С. 79.


[Закрыть]

Советская военная администрация была обязана информировать население о происходящем, целях и задачах Красной армии. Издавались и распространялись листовки, газеты, проводились встречи, собрания и митинги местных жителей. В донесении политотдела 65-й армии о работе в Германии говорилось: «Распространено… 100 тыс. экземпляров листовок с первомайским приказом товарища Сталина. Во всех городах и деревнях сделаны специальные витрины для вывешивания газет… Для лучшего налаживания работы среди населения в дивизиях были созданы специальные бригады под руководством старших инструкторов подивов по работе среди населения, в состав которых вошли переводчики дивизий и полков. Члены этих бригад провели с жителями в деревнях и селах большое количество бесед…»[224]224
  Донесение ПОарм-65 Нач ПУ 2 БФ О работе среди населения, проделанной 7 отделением армии в мае 1945 г. от 01.06.1945 г. // ЦАМО РФ. Ф. 46. Д. 2414. Оп. 112. Л. 242.


[Закрыть]

Продовольственное положение в большинстве освобожденных районов, особенно в городах, в результате разрушений, нарушения экономических связей было крайне сложным.

Относительно благополучной была ситуация в Болгарии. Здесь советскому командованию не пришлось принимать экстренных мер по снабжению населения, но осенью 1944 года Советский Союз предоставил болгарскому правительству большое количество сена для поддержания животноводства.

На территории Югославии советские войска захватили в качестве трофеев большое количество зерна, подготовленного немецкими войсками к отправке в Германию. В начале декабря 1944 года это зерно по просьбе Национального комитета освобождения Югославии было передано югославским властям[225]225
  Акт о передаче представителям командования Красной армии зерна и зернопродуктов представителям Национального комитета освобождения Югославии. 7 декабря 1944 г. // Русский архив: Великая Отечественная. Красная армия в странах Центральной, Северной Европы и на Балканах: 1944–1945: Документы и материалы. Т. 14–3 (2). М.: ТЕРРА, 2000. С. 505.


[Закрыть].

Перед отступлением из Словакии в конце 1944 года немцы, по рассказам жителей, «…ограбили население, забрали весь хлеб, лошадей, коров, свиней»[226]226
  Донесение начальника политического управления 1-го Украинского фронта командованию фронта о вступлении чехословацких и советских войск на территорию Словакии. 8 октября 1944 г. // Там же. С. 502.


[Закрыть].

В конце октября начальник тыла 1-го Украинского фронта получил личное указание И. Сталина о передаче командиру Чехословацкого корпуса генералу Свободе 500 т муки для немедленной безвозмездной раздачи населению[227]227
  Приказ начальника тыла Красной армии начальнику тыла 1-го Украинского фронта об оказании продовольственной помощи населению освобожденных районов Чехословакии. 20 октября 1944 г. // Там же. С. 505.


[Закрыть].

После освобождения Праги ГКО потребовал в постановлении от 27 мая 1945 года «…обеспечить выдачу населению города… с 5 июня с. г. хлеба – 400–500 г в среднем на человека в день, 30 г крупы в среднем на человека в день и соли 400 г на человека в месяц… передать в распоряжение правительства Чехословацкой республики для снабжения населения города Праги на выработку муки и крупы 8800 т продовольственного зерна, а также 600 т соли… выделить временному городскому управлению… минимально необходимое количество автотранспорта из трофейных машин и горючее – для подвоза продовольствия к магазинам и складам…»[228]228
  Постановление Государственного комитета обороны об обеспечении населения города Праги продовольствием. 27 мая 1945 г. // Там же. С. 563.


[Закрыть]. Чехословацкая администрация располагала определенными экономическими ресурсами, но была неспособна организовать снабжение, поэтому предполагалась компенсация предоставляемого продовольствия поставками в СССР промышленных товаров.

После освобождения Вены оказалось невозможным организовать быстрый подвоз в город продовольствия из сельских районов. В конце апреля Военный совет 3-го Украинского фронта постановил передать в распоряжение городского самоуправления 700 т зерна, 300 т мяса и 200 т сахара[229]229
  Постановление Военного совета 3-го Украинского фронта о снабжении продовольствием города Вены. 21 апреля 1945 г. // Великая Отечественная война. 1941–1945. Документы и материалы. Т. VI. Освобождение Европы. М.: Ретроспектива, 2015. С. 300.


[Закрыть]. В течение первых после освобождения пяти месяцев жители Вены обеспечивались продовольствием исключительно из запасов Красной армии[230]230
  Освободительная миссия Советских Вооруженных Сил во Второй мировой войне ⁄ ред. А. Гречко. М.: Издательство политической литературы, 1974. С.328.


[Закрыть].

Всего, как отмечал в своих воспоминаниях И. Аношин, советское правительство выделило Временному правительству Австрии для снабжения столицы 45 тыс. т зерна, 4 тыс. т мяса, 1 тыс. т жиров, 2,7 тыс. т сахара, 1,8 тыс. т соли, 225 т кофе[231]231
  Аношин И. С. Указ. соч. С. 249.


[Закрыть]. Всего за первый год оккупации Красная армия передала местным властям 70 тыс. т зерна и муки, 60 тыс. т сахара и 17 тыс. т бобовых.

По мере налаживания хозяйственной жизни Австрия стала компенсировать продовольственные поставки промышленными товарами. В начале июля Военный совет Центральной группы войск постановил выделить для снабжения страны 1000 т сахара. Начальнику тыла было поручено «заключить соглашение с правительством Австрии о компенсации за отпущенный сахар промышленными товарами»[232]232
  Постановление Военного совета Центральной группы войск № 029. 2 июля 1945 г. г. Баден. Об отпуске 1000 тонн сахара для снабжения населения Австрии. ЦАМО РФ. Ф. 236. Оп. 2727. Д. 29. Л. 252.


[Закрыть].

После освобождения северо-восточных районов Норвегии продовольственное снабжение жителей из местных источников оказалось невозможным. «По просьбе норвежских властей наше командование выделило из армейских фондов для питания гражданских лиц 3 вагона муки и вагон рыбы… предоставило также целиком в распоряжение норвежских властей уцелевшие трофейные склады в Варде, Вадсе и западном Финмарке…» — говорилось в докладе начальника политотдела 14-й отдельной армии. Там же отмечалось, что «имеются случаи, когда отдельные наши подразделения оказывают за счет выделения части своего пайка помощь питанием наиболее нуждающимся норвежцам…»[233]233
  Из доклада начальника политотдела 14-й отдельной армии начальнику ГлавПУ КА о положении в районах Норвегии освобожденных от немецко-фашистской оккупации. 11 февраля 1945 г. // Русский архив: Великая Отечественная. Красная Армия в странах Центральной, Северной Европы и на Балканах: 1944–1945: Документы и материалы. Т 14-3 (2) – М..: ТЕРРА, 2000. С. 588.


[Закрыть].

Советские войска покинули Норвегию в конце сентября 1946 года. В официальном сообщении норвежского телеграфного бюро, подводившем итог их пребывания в стране, говорилось, что «русские комендантские власти, учитывая приближение зимнего периода, освободили практически все пригодные для жилья помещения, предоставив их в распоряжение оставшегося без крова гражданского населения… В распоряжение гражданского населения были предоставлены также сохранившиеся немецкие продовольственные склады и другое трофейное имущество. Несмотря на известные затруднения в снабжении непосредственно личного состава советских войск, органы снабжения Красной армии оказывали помощь продовольствием норвежскому населению. За время пребывания в освобожденных районах Норвегии советские войска отремонтировали дороги, построили мосты взамен разрушенных немцами… Советские войска осуществляли мероприятия по разминированию местности, для нужд норвежской стороны восстановили аэродром Хёйбуктмуен. Районы дислокации советских войск после их отбытия из Норвегии оставлены в образцовом состоянии»[234]234
  Липпе Ю. Указ. соч. С. 236.


[Закрыть].

Советское командование прилагало значительные усилия для обеспечения продуктами населения оккупированной Германии. Особенно остро этот вопрос стоял в Берлине.

Немецкая журналистка Маргрет Бовери в книге воспоминаний рассказала, что нехватка молока заставила женщин одного из районов Берлина в июне 1945 года обратиться в советскую комендатуру. Они сказали, что их дети умрут без молока, советский представитель ответил, что ему безразлично, умрут дети сейчас или через год. Далее она отметила, что в конце июня «90 коров из образцовой фермы в Далем были подготовлены для отправки в Россию, хотя их молоко все равно доставалось русским, отправка коров в Россию могла негативно сказаться на моральном состоянии жителей»[235]235
  MacDonogh G. Op. cit. Р. 111.


[Закрыть].

Подтвердить или опровергнуть содержание данного разговора не представляется возможным, но сохранились документы, позволяющие судить об отношении советского командования к проблеме снабжения жителей города продовольствием, в том числе молоком.

Первое постановление ГКО о продовольственном снабжении города вышло 8 мая 1945 года, а через три дня постановление Военного совета 1-го Белорусского фронта поставило задачу интенданту фронта к вечеру 14 мая «доложить… свои соображения о возможных нормах и порядке выдачи молочных продуктов населению Берлина…»[236]236
  Постановление Военного совета 1-го Белорусского фронта о снабжении продовольствием населения Берлина. № 063. 11 мая 1945 г. // Русский архив: Великая Отечественная: Т. 15 (4–5). Битва за Берлин (Красная армия в поверженной Германии). М..: Терра, 1995. С. 388.


[Закрыть].

31 мая вышло специальное постановление Военного совета фронта «О снабжении молоком детей гор. Берлина». Планировалось обеспечить молоком всех детей до 8 лет за счет использования молочных ресурсов пригородов в количестве 70 000 литров в день. Самоуправлению города до 15 июня передавалось 5000 голов дойных молочных коров из трофейного скота.

Коменданты пригородов Берлина обязывались «немедленно через местные органы власти организовать максимальный сбор молока от населения, восстановить сеть молочных заводов и сливных пунктов, учесть всех специалистов, ранее работавших на молочных заводах, обеспечить их документами и направить в село для организации сбора молока…». Центральному молочному заводу города было передано 25 грузовиков ЗИС-5[237]237
  Постановление Военного Совета 1-го Белорусского фронта. № 80. 31 мая 1945 г. // ЦАМО РФ. Ф. 233. Д. 2380. Оп. 32. Л. 1–3.


[Закрыть].

К 6 июня 1-й и 2-й Белорусские и 1-й Украинский фронты отгрузили для жителей города более 100 т зерна, около 12 т мясных продуктов, более 4 т сахара и около 80 т картофеля, а также чай, кофе, жиры. Более половины продовольствия на указанную дату было уже передано самоуправлению города[238]238
  Справка о ходе выполнения ГОКО № 8450 от 8.5.1945 года в части образования до 15 июня 1945 года запасов продовольствия городскому самоуправлению Берлина на нужды населения города // ЦАМО РФ. Ф. 67. Д. 12001. Оп. 700. Л. 249.


[Закрыть].

Директивные документы требовали сохранения на освобожденных территориях большинства стран местных органов самоуправления, запрещалось препятствовать деятельности должностных лиц, если она не была направлена против мероприятий Красной армии. В реальности местная власть часто отсутствовала, и комендатурам приходилось брать на себя ее функции и оказывать помощь населению в ее восстановлении.

В справке о работе среди населения Румынии в апреле-мае 1944 года говорилось: «На территории в районах действий нашей армии все румынские власти сбежали, поэтому воинские части и военные коменданты на первых порах занялись подбором и выделением органов власти с сохранением существующих на то положений по законам Румынии.

Во всех городах имеются префекты и примари [местные органы власти]. Хуже дело обстояло в селах, где не везде были выделены органы власти…

Во всех городах создана полиция. Однако полиция собрана из случайных лиц, комплектовалась по добровольному принципу, ив ее составе много уголовных элементов…»[239]239
  Справка о работе среди населения на территории Румынии, занятой частями 40 А (апрель-май 1944 г.) от 20.06.1944 г. // ЦАМО РФ. Ф. 240. Д. 2772. Оп. 125. Л. 53.


[Закрыть]

В донесении от 15 мая говорилось, что политическая жизнь в освобожденных районах также была почти полностью парализована, «руководители различных политических партий, ранее существовавших в Румынии: национал-царанистской, либеральной, – эвакуировались, а оставшиеся бывшие члены этих партий никакой инициативы к их восстановлению не проявляют»[240]240
  Донесение члена Военного совета 2-го Украинского фронта секретарю ЦК ВКП(б) Г.М. Маленкову и начальнику ГлавПУ РККА А.С. Щербакову о настроениях населения в занятых Красной армией районах Румынии. 15 мая 1944 г. // Великая Отечественная война 1941–1945. Документы и материалы. Т. VI. Освобождение Европы. М.: Ретроспектива, 2015. С. 80.


[Закрыть].

Активно вели себя лишь румынские коммунисты, «одиночками встречающиеся в отдельных населенных пунктах». Один из них, М. Юшка, организовал примари (местные органы власти) в 12 селах и руководил всей хозяйственной и общественной работой в них, «пользуясь большим влиянием среди крестьян». Именно это, а не усилия советского командования по «насаждению большевизма», объясняет значительный рост влияния местных коммунистов в освобожденных районах.

Замена местных органов власти военными комендатурами, когда это было неизбежно, считалась временной мерой. В постановление ГКО об организации военных комендатур в Польше говорилось: «Как только какая-либо часть освобожденной территории… перестанет быть зоной непосредственных военных операций, Польский комитет национального освобождения полностью возьмет на себя руководство всеми делами гражданского управления. С этого времени военные комендатуры подлежат упразднению…»[241]241
  Постановление ГКО СССР от 29 июля 1944 г. о создании на территории Польши военных комендатур. 31 июля 1944 г. // Русский архив: Великая Отечественная. СССР и Польша. Т. 14 (3–1). М..: ТЕРРА, 1994. С. 322.


[Закрыть]

Вмешательство советских войск во внутренние процессы в стране пребывания запрещалось. Начальник политуправления 3-го Украинского фронта генерал-лейтенант И. Аношин писал в воспоминаниях, что однажды члену Военного совета позвонил генерал-полковник А. Щербаков, член ЦК ВКП(б), начальник Главного политического управления Красной армии. По его словам, в западной печати появилась информация, что в Варне и Бургасе советские войска «вмешиваются во внутренние дела Болгарии, устанавливают там социалистические порядки, которые не хочет иметь население». А. Щербаков потребовал немедленно разобраться на месте и доложить о результатах. И. Аношин во главе группы офицеров прибыл в Варну. Информация не подтвердилась. «…Никаких беспорядков ни в Варне, ни в Бургасе не было. Строго соблюдая полученные инструкции, наши войска ни в какой форме не вмешивались в вопросы гражданского управления, предоставив это дело целиком и полностью самим болгарам».