Текст книги "Малиновая шарлотка"

Машина стояла на парковке на другой стороне улицы от входа в офис. За редкими кустиками. Удобное место: ты видишь все, а тебя практически никто, – отметил про себя Валентин и, покачав головой в такт саксофону, который чертил в динамиках невидимый рисунок на тонком полотне блюза, набрал номер мобильного Дианы. «Телефон абонента временно отключен». Да, вот так бывает. Ты приезжаешь встретить кого-то, а он и не знает, что его ждут.

После вчерашней ночи, когда он к обеду набрался смелости позвонить Диане и извиниться, то неожиданно услышал от нее: «Все в порядке. Не извиняйся. Сама виновата. Лучше отгони «Мазду» в ремонт, а вечером приезжай встретить меня».

Все было сделано, но он уже полчаса сидел перед ее офисом и не мог сообщить, что подъехал.

Валентин откинулся на спинку сиденья и закрыл глаза.

Почему стыд так долго держится в организме? Как прилипшая смола, пока не оботрешь о того, кому сделал плохо.

Звонок мобильного заставил его облегченно вздохнуть. Ну наконец-то!

Но звонила не Диана. Звонил его редактор, узнать, как продвигается статья. Материал необходимо сдавать уже через неделю, а он еще ничего не видел. Валентин начал путано оправдываться и объяснять, что болел, и так далее. Заговорившись, он даже не сразу заметил, что Диана садится в чужую машину и уезжает. С кем? Разглядеть он не успел. Броситься вдогонку тоже было невозможно. Пока вырулишь с парковки, пока развернешься. Поэтому он, сдерживаясь, закончил разговор с редактором и сразу же набрал номер мобильного Дианы, хотя видел, что от нее пришло два сообщения.

– Ты с кем так долго болтаешь? – Как ласковая пощечина, прозвучал ее первый вопрос, когда соединение наступило. – С подружкой?

– Я тебя около офиса жду уже почти час, почему ты уехала? И с кем?

– Я прочитала сообщение. Вышла. Тебя нет. Телефон занят. Хорошо, Элизабет была рядом и согласилась меня подбросить. Мы едем к ней в ресторан ужинать, приезжай, пожалуйста, мы будем тебя ждать.

Валентин рассмеялся. Элизабет была подругой Дианы и хозяйкой небольшого ресторанчика. Незамужняя, обеспеченная, привлекательная.

– Ты чего смеешься?

– Все в порядке. Закажи мне, пожалуйста, салат и рыбу. Я заеду на заправку.

– Закажу. Не задерживайся.

Пес, услышав, как хлопнула дверь, вскочил на ящик, потом привстал на задние лапы и, вытянув лохматую морду, заглянул в стекло закусочной.

– Ах ты, рыжий хитрюга, – Валентин уже минут десять наблюдал за ним, пытаясь понять, как тому удается различать посетителей закусочной.

Тайна была раскрыта. Зверь подглядывал в боковое окно.

Вот и сейчас, как только дверь закрылась, впустив внутрь женщину с полной девочкой, пес быстро шмыгнул за угол и повторил свой маневр. Встал на пустой ящик у окна и стал следить за тем, что делается внутри. Прошло несколько минут. Пес вернулся к двери и сел. Тут же из закусочной вышла женщина с девочкой, у которой в руках был хот-дог. Рыжий артист завилял хвостом, сделал стойку на задних лапах, стал облизываться и мотать мордой. Девочка заулыбалась и хотела его погладить, но женщина что-то сказала ей и потянула за руку. Пес проводил их долгим взглядом, отошел от двери и лег, положив голову на передние лапы.

– Облом. Фокус не удался, – сопереживал ему Валентин, потом посмотрел на часы и, решив, что подругам в ресторанчике найдется о чем поговорить, вышел из машины и зашел в закусочную. Попросил поджарить хот-дог. Лохматая морда тут же появилась в боковом окне, но, увидев, что разоблачена, быстро пропала.

– Артист, – рассмеялся Валентин, расплатился за поджаренную сосиску в тесте и вышел. Пес сидел на своем боевом посту. Опустив голову, виновато перебирал лапами, посматривая на старого знакомого.

Валентин, помня про недовольство работников прошлый раз, поманил пса и отошел к рощице. Тот, помахивая хвостом, но держась в отдалении, двинулся за ним.

– Что, голод сильнее страха? – вслух рассуждал Валентин, наблюдая, как собака быстро съела хот-дог и облизала кетчуп с лохматой морды. – Почему же ты мне лапой не махал? Знал, что я и так тебя накормлю? Нет, в следующий раз, пожалуйста, все как положено, с танцами и так далее.

– Эй, – неожиданно послышался грубый окрик сзади, – кто вам разрешил кормить собаку? – Это был лысый сменщик. – Пошла на хрен. Будешь здесь срать везде.

Пес мгновенно исчез в кустах.

– Он же голодный, – повернулся к лысому Валентин. Тот, видимо, узнав постоянного клиента, решил не ссориться и сменил тон.

– Все мы голодные, да только нам никто не разрешает по чужим огородам шастать. Хотя этот гад, умный. Видно, породистый.

Лысый продолжал что-то бубнить гнусавым голосом, собирая обрывки бумаги и другого мусора.

– Извините, я в следующий раз отойду подальше.

– Да, вон там, за столбами, можете делать все что угодно. Это не наша территория.

– А вы не знаете, кто его хозяин? У него добротный плетеный ошейник.

– Нет. Не знаю, – грубо ответил заправщик и, переваливаясь с ноги на ногу, пошел прочь.

Ну и походка. Как будто ему ботинки жмут. Лысый кретин! – обозвал его про себя Валентин, решив, что непременно заедет в ближайшее время еще раз покормить Лохматого – так он назвал пса.

Выехав с заправки, Валентин тормознул у цветочного магазина и купил Диане розу. Как обычно, алую, с огромными колючими шипами, о которые он так сильно укололся, что чуть не забыл про Элизабет. Пришлось вернуться и приобрести еще букетик полевых цветов во французском стиле. Пестрый и разноцветный. Букетик так понравился подругам в ресторане, что Валентин получил не один, а сразу два поцелуя, кучу комплиментов и обожающий взгляд своей амазонки.

Женщина должна гордиться своим мужчиной.

– Диана, – Элизабет говорила напористо и возбужденно, – почему бы тебе не открыть собственную фирму? Тебя же хорошо знают в модельном бизнесе. Плюнь на них на всех. У тебя же талант.

Они уже покончили с основными блюдами и ждали десерт.

– Лиза, перестань. Я уже не раз объясняла, что не хочу. Не готова. Собственная фирма – это огромное множество проблем. Работники, налоги, аренда и т. д. Не хочу. Это будет мешать работе воображения, отнимать время на суету и бытовуху. Вот как только мои творческие способности иссякнут, тогда я обязательно открою фирму.

Валентин не вмешивался в разговор подруг. Эта тема вспыхивала почти при каждой их встрече, с тех пор как однажды отец Дианы обещал ей спонсорский начальный капитал для собственного бизнеса. Но она отказалась. Она всегда старалась держаться с отцом гордо и независимо, хотя подарки принимала с искренней благодарностью.

– Ну, ладно. Дело твое, – сдалась Элизабет. – А как твоя промоушн-идея?

– Это будет «нью ампир». Представляешь, напыщенный стиль времен империи Наполеона, но представленный в новом, современном ключе.

– Но в основе ампира лежал античный стиль одежды. Древнегреческие и древнеримские платья и аксессуары. Кто в наше время будет носить длинные платья? И тем более шляпки. Это же нефункционально.

– Ты абсолютно права, – Диана раскраснелась. – Но никто и не собирается ничего копировать. Мы должны дать направление. Понимаешь? Новый образ. Мы не шьем цветастые и мудреные вещички, мы рождаем в голове женщины фантазии.

– Расскажешь поподробнее? – в карих глазах Элизабет промелькнуло любопытство.

– Нет. Пока не могу. Чуть позже. Когда будет все готово окончательно. И не проси, не проси.

Элизабет сделала еще несколько попыток, но безуспешно. Даже попыталась прибегнуть к помощи Валентина, но тот только отшутился.

– Кстати, ты так и работаешь в непосредственном подчинении у Майкла? Говорят, он пошел на повышение?

– Кто сказал? Это все происки конкурентов, а точнее, конкуренток.

Подруги рассмеялись и начали обсуждать последние новости светской жизни, даже не пытаясь втянуть единственного мужчину в разговор, поскольку знали его немногословность. Только иногда Диана наклонялась к нему, целовала в щеку, спрашивая глазами: «Не скучно?». И получив ответ, продолжала беседу.

Женщины удивительно переменчивые существа. Из тигриц, львиц и волчиц, гордо шествующих рядом с мужчиной, они вдруг превращаются в каких-то говорливых птичек, беззаботно болтающих и чирикающих друг с другом о совсем ничего не значащих вещах, – рассуждал про себя Валентин, иногда поддакивая и кивая головой, в то время как подруги пили эльзасский рислинг и оживленно обсуждали всякие мелочи. Только однажды он вмешался в разговор, когда Элизабет и Диана стали спорить, какой аромат у вина: лимона или грейпфрута?

– А мне кажется, что рислинг пахнет зеленым свеженадкусанным яблоком, – высказал свое мнение Валентин.

Подали чай и десерт – кусок шарлотки, а также отдельно соусник с жидкими сливками. Специально для Дианы.

– Мне так нравится, как здесь делают десерты, – воскликнула она, втягивая носом аромат пирога. – Вы не представляете, какое это наслаждение – взять кусочек теплой шарлотки и, обмакнув в сливки, подождать, когда он чуть-чуть пропитается. А потом… съесть. Вкусно, вкусно, вкусно…

Последние слова получились не очень понятными, так как были произнесены с набитым ртом.

– Издеваешься? – улыбнулся Валентин.

– Ага, – ответила она, продолжая демонстративно предаваться чревоугодию.

– Хочешь, для тебя приготовят какой-нибудь специальный десерт, без сахара? – Элизабет положила ладонь на руку Валентина. Как-то по-особенному мягко и по-доброму.

– Нет. Спасибо, – ответил тот, чувствуя шершавое тепло ее пальцев. – В другой раз.

– Тогда я покину вас на минутку. Мне, как хозяйке, необходимо решить одну проблему.

Элизабет достала сигарету с розово-золотистым ободком, закурила и отошла.

Чтобы не поддаться искушению и не наброситься на шарлотку, Валентин разглядывал дольки лимона, разложенные хороводом на зеленоватом блюдце, и неожиданно вспомнил, что та женщина-гречанка в кафе тоже ела шарлотку. С листиком мяты. Валентин невольно представил щекочущий аромат мяты. В детстве он обожал мятную карамель. Особенно в самолетах. Можно было взять несколько штук с подноса бортпроводницы, и родители даже не возражали. Ешь сколько хочешь! Валентин понял, что если сейчас он не съест сладкого, то будет самым несчастным человеком на свете. Он решительно взял ложку и, не обращая внимания на протест Дианы, переложил на свое блюдце половину ее пирога.

– А зря повара не украшают тарелку листиком мяты – было бы красиво, – с придыханием облизнулся он, и кусок шарлотки нырнул в белую краску сливок. – Надо будет обязательно сказать об этом Элизабет.

Когда ужин закончился и они уже прощались на улице, перед рестораном остановился белый «Лексус». Валентин почему-то вздрогнул и замешкался.

– Ты что, Валентин? – тут же спросила Диана. – С тобой все в порядке?

– Все отлично.

– Опять глаза? Может быть, оставим машину и возьмем такси?

– Все в порядке. Только выкурю сигарету и поедем.

Диана села в машину, а Валентин отошел к дверям ресторана и закурил. Из «Лексуса» никто не выходил. Сигарета медленно тлела в пальцах, до тех пор пока пепел не подобрался к серебристой и голубой полоскам около фильтра. Стоять дальше с любопытным видом было глупо. Он сел в машину и поехал, не отрывая взгляд от зеркала заднего вида, но так никого и не увидел.

Вечером у него опять начали болеть и слезиться глаза. Он лежал на диване с прохладными компрессами, чувствуя себя слепым и беспомощным котенком.

– Как продвигается книга? – Валентин почувствовал тепло женской руки у себя на груди.

– Понемногу. Что-то муза не часто посещает. Похоже, она такая же своенравная, как ты. – Валентин провел пальцами вверх по ноге Дианы. – О, на тебе только халат и больше ничего!

– Разве больные и слепые тоже об этом думают?

– Об этом думают все мужчины – больные, слепые, кривые и даже безногие и безрукие.

– Что, правда? Мне раздеться?

– Не искушай меня, лучше замени компрессы, – со стоном усмехнулся Валентин.

Когда Диана поменяла компрессы, он попросил ее почитать вслух «Ромео и Джульетта».

Она читала, а у него в голове вертелся вопрос: почему Ромео принял яд? Только из-за потери любимой девушки? Вряд ли… На него все навалилось: вина за смерть друга, стыд за убийство брата Джульетты, страх перед наказанием. Он явно был в отчаянии и много пил в изгнании от одиночества и тоски. И в конце концов, когда потерял единственное, что у него осталось, – женщину, то совсем помешался. От всего этого любой сойдет с ума, тем более юноша с неокрепшей психикой.

– Валентин, а ты меня любишь? – вдруг прекратила читать Диана.

Вместо ответа он привстал на диване, обнял ее и поцеловал в плечо.

– Конечно, моя амазонка.

– Поклянись, – неожиданно серьезно промолвила она.

– Клянусь. Встать на одно колено?

– Нет, можешь лежать, ты же больной. Слушай, как чудесно написано:

 
Ромео
Мой друг, клянусь сияющей луной,
Посеребрившей кончики деревьев…
 
 
Джульетта
О, не клянись луною, в месяц раз
Меняющейся, – это путь к изменам.
 
 
Ромео
Так чем мне клясться?
 
 
Джульетта
Не клянись ничем
Или клянись собой, как высшим благом,
Которого достаточно для клятв.
 

– Понял, как надо клясться?

– Я не Шекспир.

– Все равно – писатель. Ты же не только про ножи пишешь?

– Я не могу клясться луной, у меня и так что-то не в порядке в мозгах, когда она перед газами.

Он опять хотел привстать, но Диана удержала его.

– Лежи и обещай мне, что завтра же отправишься на прием к врачу. Что-то твое состояние мне не нравится.

– Хорошо. Обещаю, – согласился Валентин. – Кстати, как твоя мама?

– Вчера звонила. Говорит, что все в порядке. Ходит на обследование. Слушай дальше, – Диана продолжила чтение.

Когда она дошла до места, где Ромео принимает яд, Валентин спросил:

– Как ты думаешь, Ромео ревновал Джульетту?

– Думаю, что нет.

– Почему?

– Потому, что эта пьеса про любовь, а не про ревность. – Диана вздохнула. – Жаль…

– Что жаль?

– Я забыла розу в ресторане. Она, наверное, там завянет и ее выбросят.

* * *

Откуда и почему у нее вдруг проснулась страсть к выпечке, Натали не могла понять, как ни старалась. Взялась и все. Однажды утром ей безумно захотелось пирога с яблоками. Теплого, с кислинкой. Она даже сначала испугалась, решив, что беременна. Но вскоре выяснилось, что нет. (И если честно, было немного грустно от этого. Так взять – и внепланово обзавестись еще одним ребенком.)

Вообще-то она всю жизнь была равнодушна к сладкому. Ела, конечно, и конфеты, и шоколад, и мороженое, но без особого восторга, как другие дети. А тут вдруг появилось нестерпимое желание что-нибудь испечь. Своими руками. Чтобы потом, по-домашнему повязав фартук, поставить пирог на стол и, зажмурив глаза, втянуть носом запах жареного теста. С ванилью и корицей.

Натали повертела в руке яблоко. Красноватое, с желтыми пухлыми щечками. В прошлый раз яблоки были зелеными, и ей не очень понравился их излишне кислый вкус в готовой шарлотке, поэтому сегодня она купила другие. Сладкие.

Острый кончик зазубренного ножа аккуратно вырезал хвостик снизу и остатки макушки сверху. Хотя нет, призадумалась Натали. Яблоко же висит хвостиком к небу. Значит верх у него, где хвостик. А низ?.. А низа у него вообще нет. Какой у яблока низ? Она рассмеялась собственным глупым мыслям, разделила яблоко на две половинки, вычистила сердцевину с прозрачными перепонками и коричневыми семечками. Скользкими и шустрыми, так и норовившими сбежать на пол. Порезала половинки на части. Получилось много ровных долек, похожих на полумесяц с округлыми краями.

Выпечку очень любит дочь, размышляла Натали над своей неожиданной страстью, не прекращая чистить и резать яблоки. И поэтому это естественно, что она, как нормальная мать, скучающая по своему ребенку, подсознательно делает все, что ему нравится.

Натали переложила горку нарезанных сочных полумесяцев с деревянной доски в глубокую чашку.

Теперь сок лимона.

Лезвие ножа, тихо скрипнув о желтую пористую кожу, обнажила сочную пульпу. Пульпа – необычное название, отметила Натали и, решив, что обязательно найдет в Интернете объяснение этому слову, сделала в мякоти лимона надрезы. Потом сильно сжала половинки руками и невольно поморщилась, видя, как кислые капли брызнули в чашку. Осталось добавить ванили, немного корицы и на пару часов оставить фрукты и специи вместе, чтобы они пропитались, проникли друг друга. Сплелись ароматами и соками.

Натали сняла фартук, накрыла чашку тарелкой и пошла собираться. Через полчаса они должны встретиться с Ниной в кафе за послеобеденной «чашечкой кофе».

Зайдя в кафе и увидев, что подруги еще нет, Натали прошла в туалет, чтобы снять платок и вымыть руки после такси. Хотя парень за рулем был учтивый и вежливый, в салоне так давно не мыли, что она всю дорогу боялась испачкать специально надетое на встречу белое платье. Прямое и обтягивающее. В нем, правда, немного выделялись бедра, но в последнее время она стала относиться этому спокойно и считать достоинством. Не девочка уже, чтобы иметь ноги-палочки, тем более что с этим платьем хорошо смотрелись открытые туфли на высоком каблуке, с вызывающими блестящими бантами. Вульгарно, всегда говорила Нина о таких вещах. Натали усмехнулась. Ну и пусть.

Нина, как обычно, была в широкой длинной юбке, бесформенной футболке и, как всегда, озабоченно суетилась, куда-то торопясь. Подруги поцеловались и сели на улице за маленькими столиками.

– Как ты можешь носить такие высоченные босоножки? Это же неудобно. В них же быстро ходить нельзя. Упадешь. Летом лучше тапочки-лодочки.

– Я никуда не тороплюсь.

– Ах, да. Извини, я забыла, как хорошо быть замужем за богатым. Ездить на лимузинах и так далее. Это тебе не целый день в компьютер пялиться. Кстати, как дочь? Я после нашей прошлой встречи все никак не могла вспомнить, сколько же ей лет.

– В этом году исполнилось тринадцать.

– Точно. Тринадцать! Замечательный возраст. Я, правда, совсем не помню, какая была девчонкой-подростком. Кстати, что говорят врачи?

– Врачи? – Натали вспомнила последний разговор по телефону с доктором из клиники. – Говорят, что дочери уже лучше и скоро ее можно будет навещать чаще. А вот и твой салат с тунцом. Ты опять забыла сказать, чтобы не клали майонез.

– Но я ведь и не просила заправлять овощи майонезом. Почему каждый раз повторяется одно и то же! Где только этих официантов набирают? – Нина подозвала администратора и стала требовать заменить блюдо.

Себе Натали заказала только воду со льдом и кофе-эспрессо, горький вкус которого почему-то опять напомнил про клинику. Доктор обещал, что если ничего не случится, то через пару недель он разрешит свидание с дочерью. Быстрей бы пролетели эти дни.

В «майонезном» поединке победа досталась Нине. Принесли новый салат, и подруга с довольным видом, пережевывая сырые овощи, стала рассказывать про надоевшую работу в рекламном агентстве.

Нина была последней подругой Натали, сохранившейся с юности. Остальные как-то незаметно потерялись за мельканием лет. Когда-то Нина неплохо рисовала и мечтала стать художником-оформителем, но до сих пор только макетировала плакаты и этикетки на компьютере. Никак не могла выйти замуж и найти подходящую квартиру, чтобы уехать от родителей, которые, как она считала, были рабами рекламно-информационных технологий и даже назвали ее в честь парфюмерной марки Nina Ricci.

– Как твой муж? Надеюсь, бизнес процветает? – задала она традиционный вопрос, расковыривая вилкой кусок тунца.

– Не знаю. Он мне не докладывает. Но думаю, что дела идут хорошо.

Натали подозревала, что если однажды окажется, что «дела идут плохо», подруга обрадуется. Так думать, конечно, скверно, но Натали не могла отделаться от этого чувства, когда Нина при каждой встрече настойчиво расспрашивала про бизнес мужа, который занимался транспортными перевозками и складскими услугами.

– Мы редко видимся, ты же знаешь. Он занят с утра до вечера и часто пропадает по нескольку дней в командировках, – тихо добавила она, специально вкладывая в слова грустные нотки. Зачем говорить подруге, что глубоко в душе она теперь радовалась, оставаясь одна. Натянутые отношения с мужем изматывали, как ноющая зубная боль.

– Вот почему я не тороплюсь замуж. Мужчина должен любить не мою грудь и мои ноги. Он должен прежде всего любить мою душу и мою внутреннюю красоту. Не улыбайся, пожалуйста, Натали. Я знаю, что говорю банальные истины, но быть просто объектом сексуального домогательства не собираюсь. Нет, извольте. А уж если попадется такой красивый, как у тебя, то вообще…

– Слушай, Нина, перестань. Никто никому в этой жизни ничего не должен. Пока ты будешь ждать своего сказочного принца, а я своего мужа, жизнь пройдет. Давай лучше сходим в ночной клуб. Что толку тухнуть? Выпьем текилы. Зажжем. Повеселимся. Пофлиртуем с какими-нибудь молодыми парнями. У меня муж как раз опять в отъезде.

– Не знаю даже. У меня в ближайшее время так много работы. Просто уймища дел. Я подумаю и перезвоню.

Они еще поболтали за десертом, потом скомкано попрощались, и Нина, путаясь в широченной юбке, уселась в машину и укатила.

Проводив взглядом автомобиль подруги, Натали достала из сумочки книгу, пачку «Капитан Блэк» и закурила. Вставать не хотелось, да и торопиться особо было некуда. Яблоки замачиваются. Муж на работе. Сладкий дым ароматизированного табака расползался во все стороны. Дамочка за соседним столиком демонстративно громко кашлянула и замахала салфеткой. Натали рассмеялась про себя и, поймав взгляд недовольного официанта, хотела показать ему язык, но сдержалась. Ему и так досталось от Нины. Мало ли что кому не нравится, а так здорово покурить на свежем воздухе после чашечки эспрессо. Сейчас бы помурлыкать. Она редко позволяла себе сигарету. Муж не одобрял, что она курит, хотя сам не избежал этой вредной привычки. «Вредная привычка». Если глубоко копнуть, то в этой жизни все вредно. Особенно любить и вкусно есть. Натали открыла книгу и начала рассеянно читать, часто прерываясь, чтобы понаблюдать за суетой вокруг.

Рабочий день устало подходил к концу. На улице заметно прибавилось автомобилей и белых рубашек с галстуками. Она отложила книгу, даже не заложив страницу. Роман был откровенно скучным. Жизнеописание девушки с городских окраин и ее «героической борьбы» с сексом, алкоголем и скукой. С бессмысленным и однообразным существованием. «Что интересного в жизни обычных людей? Ничего», – в сотый раз заявлял автор прокуренными губами героини, которая при этом и не собиралась ничего менять. А что интересного в жизни богатых людей? – подумала Натали, но ответить не успела, так как ее внимание привлекла забавная мордочка серебристого пуделя, которого пузатый мужчина закрыл в машине, а сам зашел внутрь кафе, явно намереваясь плотно пообедать. Собака жалобно тявкнула несколько раз, затем обреченно замолчала и стала неотступно смотреть на дверь, за которой исчез человек.

Интересно, пуделю очень страшно там, в запертой машине? Наверное, очень. Вдруг что-нибудь случится с хозяином и он не вернется? Что тогда, собака – его верный друг умрет от голода и жажды, не сумев выбраться? Разве можно так поступать с близким существом – заставлять его ждать в закрытой стеклянной клетке?

Натали стало не по себе. Она заказала еще кофе и дала слово дождаться, пока хозяин пуделя не вернется.

Ей давно хотелось собаку, но муж был категорически против, даже толком не объясняя почему. Просто сказал «нет» – и все. Обидно. Было бы не так одиноко. Щенок был бы такой пушистый и теплый. С ним надо было бы гулять, варить ему еду и мыть лапы. Он бы облизывал шершавым языком руки.

Официант принес еще один эспрессо.

Обида похожа на черный кофе, вдруг поняла Натали. Такая же горькая и густая. С каждым глотком проникающая в кровь все больше и больше, иногда превращающая любовь в ненависть.

Она отложила книгу и, сняв очки, потерла переносицу. Эта новая модель от Гуччи немного натирала. Где же хозяин пуделя? Нельзя же так долго не вспоминать о тех, кого мы приручили.

Наконец мужчина вернулся и долго искал по карманам ключ, вытирая пот со лба и шеи, не обращая внимания на пуделя, который прыгал у стекла. В конце концов он нашел ключи и они уехали. Ну, вот, облегченно вздохнула Натали, теперь все в порядке, можно идти. Она, наверное, действительно глупая и легкомысленная. Муж часто одергивал и ругал ее за подобные поступки. И правильно. Нельзя же в ее возрасте сохранять по-детски восторженное восприятие жизни.

Она допила последний глоток эспрессо, надела очки и смешалась с прохожими, оставив на столе деньги и книгу.

Неужели мужчинам лучше с молчаливыми и покорными женщинами?

Сегодня все должно получиться. Обязательно. Ведь она так долго возилась с яблоками и тестом, ободрила сама себя Натали, когда шарлотка спряталась в духовом шкафу.

Она еще раз проверила таймер, протерла стол и, убедившись, что вокруг порядок, прошла в зал, чтобы проверить в компьютере электронную почту. Еще вчера должен был прийти заказ на перевод технического текста, но почему-то не пришел. Голубоватый экран привычно замерцал. Пальцы ощутили клавиши, а рука серебристо-матовую «шкурку» мыши. Стрелочка. Клик. Еще стрелочка. Еще клик. Вот и заказ. Внушительный по объему текст. Почти два десятка страниц, много специальных терминов. Придется повозиться несколько дней и даже покопаться в библиотеке. Но и оплата неплохая.

Натали усмехнулась, представив реакцию мужа, если он узнает, что она втайне от него подрабатывает. Зачем? Ведь у нее на карточке всегда достаточно денег, чтобы купить новый наряд, расплатиться в ресторане или приобрести необходимое для дочери.

В колонках зазвучал Ричи Блэкмор. Натали очень нравились его последние работы, где пела «Девушка-ночь»[4]4
  Candice Night


[Закрыть]. Заныли волынки, и побежала в шотландском узоре гитара. Захотелось выпить «Маргариту» и, закрыв глаза, танцевать. Долго-долго.

* * *

Где найти лекарство от ревности? От обиды? От отчаяния? Валентин брел по улице, сжимая в руке рецепт на таблетки. Надо будет спросить об этом в следующий раз у этого забавного доктора, усмехнулся он, припомнив посещение клиники.

– Аллергия на все сладкое? Даже на диабетические продукты? Интересный, необычный случай! – констатировал доктор с добродушной улыбкой, выслушав объяснения Валентина. – Но ничего страшного. В наше время каких только разновидностей аллергических реакций не встретишь. Даже бывает аллергия на секс. Люди любят друг друга, но не спят вместе. У женщины отрицательная реакция на половой акт. Ха-ха-ха!

Пожилой мужчина почему-то напоминал Валентину шекспировского аптекаря, который дал Ромео яд.

– Не волнуйтесь. Сдадите анализы, обследуетесь. Все будет в порядке. Я выписал таблетки. Они дорого стоят, но практически не дают побочных явлений. Хотя лучше воздержаться от дальних поездок за рулем. Черт его знает. В наше время…

Доктор начал объяснять причины возникновения аллергии, а Валентин пытался понять, зачем на письменном столе лежит скальпель. Это же не хирург?

– И главное, не обращайте внимания на болезнь, – закончил доктор свою речь, протягивая Валентину рецепт на лекарство. – В наше время человек начинает болеть, как только рождается. Забавно, правда? Одновременно с жизнью в нас сразу рождается смерть. Через две недели жду вас обязательно. До свидания…

Валентин еще раз усмехнулся, убрал рецепты в портфель и сел в машину. Лучи полуденного солнца так раскалили внутренности автомобиля, что, несмотря на включенный на полную мощность кондиционер, Валентин весь вспотел, пока добрался до кафе в переулке. После стерильного запаха клиники ему захотелось почувствовать запах чего-нибудь жареного, со специями, а потом зайти в знакомый букинистический магазинчик напротив, подышать ароматом кожи и типографской краски. В прошлый раз и здесь, и там он наткнулся на кое-что стоящее. Вдруг опять повезет?

Телефон зазвонил неожиданно. Мерзко и зло, разорвав тишину. Надо в следующий раз отключить его… Валентин вздрогнул и оторвался от экрана ноутбука. Только сосредоточишься и начнешь писать, обязательно кто-нибудь дернет.

– Здравствуйте, – раздался в трубке голос с акцентом. – Это Валентин?

– Да, я вас слушаю.

– Это знакомые твоего друга Хосе. Помнишь, ты с ним приезжал к нам в фирму на встречу?

– Помню. А что, собственно, случилось?

– Пока ничего. Мы ищем Хосе. Он уже неделю не выходит на связь. Ты не знаешь, что случилось?

– Нет.

– Жаль. Тогда ты должен помочь найти его. Иначе у всех будут проблемы.

– Извините, я не понял, о чем речь, – недоумевал Валентин.

– Твой друг Хосе поехал за нашим грузом и пропал. Понял?

– А при чем здесь я?

– Как при чем? Ты что, забыл?

Хосе учился вместе с Валентином в школе, где и получил свое прозвище из-за кудрявых черных волос. Они были добрыми приятелями. Сейчас Хосе имел собственный большегрузный трейлер и нанимался в разные компании на дальние перевозки грузов.

Иногда он занимал у Валентина небольшие суммы денег, которые, хотя и опозданием, но всегда возвращал, и даже с процентами. После каждого удачного рейса приглашал Валентина в бар «обмыть» поездку. И вообще был веселым, компанейским, всегда готовым прийти на помощь, если не страдал с похмелья или не разводился с очередной женой. В глубине души Валентин завидовал его легкому отношению к жизни и испытывал к нему чувство благодарности за знакомство с Дианой, хотя иногда подозревал, что у них был маленький роман.

…Две недели назад Хосе попросил Валентина съездить с ним на встречу с новым клиентом.

– Понимаешь, дружище, я с ними еще не работал. Фирма крупная. Занимается международными перевозками. Они не верят бумажным рекомендациям, хотят получить подтверждение моей репутации от какого-нибудь порядочного человека. Кроме тебя, у меня других порядочных друзей нет. Одни мудаки, – он захохотал: – Дело плевое. Подтвердишь, что знаешь меня давно и что я никогда никого не подводил. Это ведь так?

– Так, – согласился Валентин. Веской причины, чтобы отказать старому приятелю, не было.

В тот же день они приехали на базу транспортной фирмы. Охраняемая территория, крытые ангары. Ровные шеренги грузовиков с черными кабинами, одетыми в серебристые латы бамперов и решеток, как рыцари перед битвой. И ослепительные на полуденном солнце белоснежные фургоны с надписями-гербами «Азия – Транс». Все такое чистое и блестящее, что режет глаза.

Хосе попросил его подождать под навесом у входа в двухэтажное здание, а сам зашел внутрь. Потом вернулся с двумя парнями.

– Вы хорошие друзья? – спросил один из них, смуглый и коренастый, после приветствия.

– Да, – кивнул Валентин, поежившись от неприятного акцента, и насторожился. Почему разговор происходит на улице?

– И ты действительно можешь подтвердить, что Хосе порядочный человек и всегда держит слово?

– Меня ни разу не подводил, – сказал правду Валентин, с опаской глядя на второго парня, с бритой головой, который держал в руке яблоко.