Текст книги "Серое Братство"

2

Чем ниже к долу клонилось солнце, тем шумнее становилось на улицах славного города Вавилота, который буквально оживал на глазах с уходом нестерпимого зноя, от которого у жителей только что не плавились мозги. Зноя, от которого не спасал даже легкий бриз, как всегда дувший со стороны моря в дневное время суток. Начал наполняться народом и портовый кабак «У дядюшки Сэма». Моряки были основной статьей дохода этого заведения. Порой они оставляли в кабаке все свое жалованье и возвращались на корабль с пустыми карманами, но довольные и счастливые, в смысле пьяные до изумления. На случай, если клиенты окажутся буйные, хозяин всегда наготове держал пару крепких вышибал у входа. Обслуживал посетителей сам хозяин. Лично. Так уж тут было заведено с давних времен, так было и сегодня, сейчас.

Дядюшка Сэм, маленький, кругленький человечек с козлиной бородкой, не спеша протирал и без того идеально чистые бокалы, в ожидании новых клиентов, не забывая расточать улыбки старым, которые вели неспешные беседы, усердно налегая на пиво и вино. Только одна группа не удостаивалась его одобрительного взгляда. За отдельным столиком, недалеко от стойки бара, сидела группа юнцов в сутанах. Все они были одинаково стрижены и одинаково подпоясаны волосяными веревками. Семинаристы ничего не заказывали. Перед ними стояли пустые кружки, на которые они грустно смотрели. Они явно кого-то ждали, нетерпеливо посматривая на дверь. Дядюшка Сэм укоризненно покачал головой. Опять все прогуляли. И стипендию, и то, что получали от него за мелкие услуги, выражавшиеся в помощи вышибалам, когда на кабатчика наезжали разудалые выпивохи или пытались взять мзду обнаглевшие стражники. Он предпочитал платить семинаристам. Их услуги стоили гораздо дешевле. Они не зарывались. Святые отцы особой щедростью не отличались. Стипендия в духовной семинарии была мизерная, а если еще закладывать за воротник, до конца месяца на прокорм ни за что не хватит. А с помощью дядюшки Сэма они умудрялись сводить концы с концами.

– Охо-хо… грехи наши тяжкие…

Дядюшка Сэм повернулся в сторону правого угла, где над толстым томом Святого писания, прикованного к стойке стальной гномьей цепью, висела икона, и размашисто перекрестился.

– Будьте любезны, уважаемый, телячьи отбивные и кувшин вина за тот столик.

Мимо стойки бара просеменил сгорбленный старичок в пыльном дорожном плаще, мимоходом кинул кабатчику пару золотых и двинулся к самому дальнему столику в углу кабака. Дядюшка Сэм недоверчиво хмыкнул, попробовал одну монету на зуб. Золотой был самый настоящий. Он проводил взглядом старичка, тяжело опиравшегося на корявый посох, и поспешил исполнить приказание. Плата была более чем щедрая. Пока он обслуживал странного клиента, выглядевшего, как нищий, но разбрасывающего золотые монеты, как разгулявшийся барон, в трактир вошла шумная компания наемников и, громыхая лавками, расселась за длинным столом.

– Хозяин, вина!

– Пива!

– Одну минуточку, Господа, – дядюшка Сэм метнулся за стойку, и начал наполнять кувшины вином.

За окном послышался дробный стук колес по булыжной мостовой, распахнулась дверь, и в кабак ворвался Вит. Просканировав быстрым взглядом полутемный зал, он вздохнул с явным облегчением. Чинно поздоровавшись с вышибалами, двинулся прямиком к друзьям.

– Привет, Вит!

– Тихо! – прошипел на них семинарист. – Значит так, во-первых, не вздумайте называть меня Витом, особенно если здесь появится одна девица…

Семинаристы дружно заржали. Их стол стоял рядом со стойкой бара, и дядюшка Сэм, который прекрасно все слышал, понимающе улыбнулся и закивал головой. Никто не заметил, как старичок при этих словах напрягся, кинул внимательный взгляд на юношу, неопределенно хмыкнул и принялся за свои телячьи отбивные.

– Ну, Вит, ты попал!

– Короче, как в прошлый раз, что ль?

– С дочкой кузнеца?

– Да нет, это другая, – начал отмахиваться Вит.

– А у нее кто отец?

– Да заткнитесь вы, придурки! – прикрикнул на них разозлившийся Вит. – Повторяю: вы меня не знаете и где меня искать – тоже. Все ясно?

– Спрашиваешь, мы тебя не сдадим.

– А у тебя гроши есть?

– А то мы вчера все прогудели.

– Есть, – Вит кинул пару монет на стол, – но сегодня гуляйте без меня.

– Ты что, с ума сошел? – искренне удивился какой-то семинарист. – Смотри, сколько народу. Если буча начнется, до конца недели на бесплатную хавку нарвемся.

Старичок с тревогой посмотрел на собирающегося покинуть кабак юношу и сделал еле приметный знак мохнатому троллю, одетому в кожаный нагрудник с отличительным знаком наемника.

– Хозяин, мать твою за ногу! – проревел тот. – С сегодняшнего дня платишь нам, а не этим соплякам в рясах! Быстро еще выпивки сюда и найди где-нибудь девок! Бегом!

Это уже был вызов, который Вит проигнорировать не мог. Да и… А, черт с ней, с этой девицей. Потом разочтемся. Азарт предстоящей драки начал разбирать его. Он сдернул со стола друзей пустую кружку. Семинаристы радостно переглянулись и азартно потерли руки. Кто-то из них ощупал под глазом огромный фингал.

– Вроде зажил уже…

– Извините, господа наемники, – посеменил к столу расшумевшихся клиентов дядюшка Сэм, – но девочек в моем заведении нет…

– Ах, нет? – радостно прогудел тролль, хватая дядюшку Сэма за бороду и подтягивая его к себе. – Тогда мы тебя самого сейчас сделаем девочкой!

– Ребята, сегодня наш день, – поздравил друзей семинарист. – Это уже пахнет не неделей, а месяцем халявной жратвы и выпивки. Хозяин! – грохнул он кулаком по столу, – а где наш квас с медом? – Вит увидел, что глаза у его друзей стали квадратными, и тут же поправился: – В смысле – свинина с хреном и водкой?

– Извините, уважаемый, – просипел дядюшка Сэм, борода которого по-прежнему была в плену у мохнатого наемника, – я занят.

В любой драке Вит всегда был заводилой, а потому он не спеша, двинулся со своей кружкой в сторону кабатчика.

– Нет, что за дела? Здесь сидят уважаемые люди, почти что принявшие сан. Близкие к богу, так сказать… – Тут Витор сделал вид, что только сейчас заметил бедственное положение кабатчика. – Господа, а вам не кажется, что духовным лицам положено отпускать в первую очередь?

– Да ты чё, святоша, совсем опух?

Наемники начали подниматься с лавки.

– Да мы тебя сейчас самого опустим…

– Ты хоть понимаешь, кто мы?

– Да, – радостно кивнул головой Вит, одновременно разбивая свою кружку о голову ближайшего орка, – наш месячный отдых.

Силенкой Вит обижен не был. Он подхватил оседающее тело и швырнул его в сторону загулявших моряков, которые с интересом посматривали на начинающуюся заваруху.

– Морячки, вам подарочек!

Он знал, что делал. С просоленными морским ветром тружениками моря он не раз махался в этом кабаке, не раз после драки пили вместе мировую и, в конце концов, у них сложился дружественный вооруженный нейтралитет: бить всех, кто наезжает на дядюшку Сэма, а если таковых не найдется, чистить морды друг другу, если кровь молодецкая взыграет.

Морячки приняли подарок с распростертыми объятиями. Тело пропахало носом по столу, сметя с него кувшин с вином, и тут же затрепыхалось в могучей руке Громады, боцмана фелуки «Поющая Ласточка».

– Нас не уважают! – прорычал он. – Мы тут понимаешь, кушаем…

Тело полетело в сторону семинаристов, которые уже ждали его с лавками и табуретками в руках.

– Да бросьте вы его, придурки! – рявкнул Вит, находившийся в этот момент в центре драки. Его белобрысые волосы, выбившиеся из-под капюшона, мелькали среди наемников, тела которых периодически вылетали из схватки.

– Пацаны, наших бьют!

И началось веселье. Моряки и семинаристы, как стая голодных волков, набросились на добычу.

– Господа семинаристы, мы, возможно, опоздаем на вечернюю службу, а потому предлагаю провести ее здесь. – Получив подкрепление, Вит воспрянул духом, подхватил за ноги какого-то мелкого гоблина и начал вещать: – Помолимся, братия. Вразумим неразумных, благословим их так, чтобы слово Господа нашего дошло до них!

И будущие духовные отцы, вместе с моряками, начали благословлять. Кто кулаком, кто табуреткой, а кто лавкой. Вит благословлял головой гоблина.

– Тебя, тебя… и тебя тоже благословляю во имя Господа нашего, – приговаривал он, охаживая этой живой дубиной наемников.

– Мы ж свои!!! – завопили наемники. – Зелененький помогай!

Гоблин среагировал немедленно. В полете он умудрился сдернуть с еще не опрокинутого стола пару кружек и начал благословлять с помощью Вита своих коллег ими.

– Что ж ты делаешь, морда зеленая!!! – взвыли наемники.

– Своя шкура дороже. Не своей же головой я вас бить буду!

– Правильно, сын мой, – одобрил Вит, раскручивая гоблина над головой. – Возьми лавку, она дубовая. Братия, подкиньте лавку зелененькому.

Кто-то из семинаристов кинул, чуть не зарядив Виту в лоб, но гоблин успел перехватить ее на лету. Лавка была длинной. Попадало многим.

Одним словом кабак веселился вовсю. Лишь старичок сидел с невозмутимым видом и не спеша вкушал ужин, лениво работая ножичком и вилкой, которые кабатчик ему с блюдами не поставлял. Он извлек их из своей котомки. Лишь изредка он приподнимал тарелку и кружку, когда по столу кто-то покатывался, опускал их обратно и продолжал вкушать. Сторонний наблюдатель, если б таковой в трактире нашелся, заметил бы, что делал он это очень аристократично: после каждого глотка извлекал из недр своего бесформенного одеяния батистовый кружевной платочек с затейливой монограммой, промокал им губы и убирал обратно.

Битва тем временем набирала обороты. Опомнившиеся наемники начали вытаскивать оружие. Морячки в ответ схватились за ножи. И в этот момент притомившийся Вит, не удержал гоблина, и он вместе с лавкой улетел в стойку бара, вдребезги разнеся как саму стойку, так и батарею бутылок вместе с зеркалом, располагавшимся за ними.

Из-под обломков высунулась голова дядюшки Сэма.

– Вит, это будет стоить тебе двадцать золотых.

– Да ты что, обалдел!!? – взвыли семинаристы, представив, какая сумма уйдет из их общака. – Еще вчера это стоило десять.

– Извините, Господа семинаристы, инфляция.

– Ни хрена не заплачу, – расстроился Вит, азартно махая кулаками.

– Почему? – обиделся кабатчик.

– Потому что я просил тебя не называть меня Витом! Я не Вит! Не Вит! Не Вит! – орал юноша, подкрепляя эти утверждения ударами.

В этот момент кто-то из наемников достал его табуреткой, и он отлетел от разгромленной стойки бара, возле которой в этот момент кипела самая жаркая схватка. Из-под семинаристской рясы вылетела магическая книга и футляр из драконьей кожи, с разбитым зерцалом внутри. Книга плюхнулась под стол, за которым трапезничал старичок, футляр в тарелку с отбивными. Старичок невозмутимо отделил футляр от отбивных, вилкой подцепил крышку футляра.

– Как интересно, – старчески хмыкнул он, уставившись на гномье зеркальце.

Тем временем в битве назрел коренной перелом. Взбешенные уроном, нанесенных наемниками их бюджету, семинаристы накинулись на них с такой яростью, что через пять минут все было кончено. Вит начал озираться в поисках своих пропаж.

– Вит!

– Я не Вит!

– Ну да, не Вит. Сапоги брать?

Вит, наконец, увидел магическую книгу под столом старичка и устремился к цели.

– Сапоги хорошие? – на бегу спросил он.

– Дорогие. С серебряными заклепками.

– Бери.

Вит извлек из-под стола магическую книгу и сунул ее обратно под рясу.

Моряки и семинаристы продолжали мародерствовать, вываливая содержимое карманов побитых наемников на один из немногочисленных уцелевших столов. Золота у них в карманах оказалось достаточно. Видно, кто-то щедро заплатил им за что-то накануне.

– Вит!

– Да задолбали, гады!

– Ладно, не Вит. Куртчонка тоже с заклепками.

– Бери!

Когда всех раздели, Вит бросил поиски футляра. Подошел к столу с добычей, и коротко распорядился.

– Дядюшка Сэм, счет!

Дядюшка Сэм материализовался перед ним, как из-под земли, с длинным свитком в руках. Вит начал читать.

– Двадцать лавок из красного дерева… да ты что, оборзел? Когда они у тебя были из красного дерева? Что ты суешь мне этот обломок? Его просто вином облили. Они у тебя всегда были дубовые!

– Сейчас дубовые идут по цене красного…

Морячки, видя такое дело, начали потихонечку сваливать, не заплатив. Они уже получили в этом кабаке все виды удовольствия и даже на добычу решили не претендовать.

– Разбито сорок столов, – продолжал читать Вит, – нет, ты наглеешь, да у тебя тридцати никогда не было, причем, как минимум двадцать стоят не тронутые, а остальные чуть-чуть подремонтировать, и все!

– Я решил расширить свой бизнес, – упирался дядюшка Сэм.

Торг длился долго, но тем не мене львиная доля добычи перекочевала в закрома дядюшки Сэма. Остальное честно поделили между собой семинаристы.

– Так, – Вит мрачно посмотрел на разгромленный зал и кучу отдыхавших в блаженном беспамятстве наемников, – мы тебя защитили?

– Ну… – неопределенно протянул кабатчик.

– Месяц гуляем за твой счет.

– Вит, имей совесть!

– С кем поведешься, с тем и наберешься, – изрек юноша.

– Согласен, если уберете отсюда этих господ, – дядюшка Сэм кивнул на наемников.

Семинаристы заулыбались и начали перетаскивать тела в повозку, на которой приехал Вит.

– Быстрее, – подгонял их юноша, – пока стражники не нагрянули. Меня не ждите. Встретимся в монастыре.

– А ты чего?

– Дело еще есть.

За окном загромыхала повозка. Семинаристы спешили замести следы до прихода городской стражи. Вит опять начал озираться в надежде найти пропажу.

– Молодой человек, вы не это ищите? – привлек его внимание старичок, ткнув вилкой в футляр.

– Вот спасибо, – обрадовался юноша и кинулся к пропаже. Теперь будет что предъявить Мастеру Торму. Новая модель, видите ли, не бьющаяся! – Я не забуду тебя в своих молитвах.

– Присядьте, молодой человек, – благостно улыбнулся старичок, – пришла-таки пора нам побеседовать.

Вит посмотрел на странного посетителя, неопределенно хмыкнул, пару мгновений поколебался, но все же приглашение принял и расположился напротив. Футляр лежал между ними на столе.

– Говорок у вас странный. Случайно, не из мест обетованных, обласканных солнцем пустыни?

– Из тех, Вит, из тех.

– Откуда вы меня знаете?

– Мне ли не знать тебя, сын мой. Я ж по твою душеньку пришел.

– Надо же, – усмехнулся юноша, – родня сегодня косяком прет. И что тебе надобно, старче?

– В первую очередь это надобно не мне, а тебе. Ну, что? Поговорим за наши общие дела?

– Дед, да ты опух. Какие у нас могут быть общие дела? Я тебя в первый раз вижу. У меня свои дела, а твои меня не волнуют.

– Не волновали, – поправил его старичок, – а теперь волновать будут. Если вы к завтрашнему дню, не позднее полудня, не доставите интересующий меня фолиант, хранящийся в тайной библиотеке, расположенной под древним храмом вашего монастыря, то вами буду заниматься уже не я, а более компетентные органы.

Вит во все глаза смотрел на собеседника, лихорадочно просчитывая ситуацию. Откуда он узнал про библиотеку? О ней не знали ни семинаристы, ни остальные деятели церкви. Только настоятель, его помощник и отец Зелот. И откуда он узнал, что Вит тоже про нее пронюхал? Случайно, конечно, пронюхал, но это не важно.

– Это какие еще органы? Городская стража, что ль? – попытался он изобразить презрительную физиономию.

– Нет, мой юный друг. Вами займется отец настоятель.

– А с какого такого рожна, – набычился Вит, – ему разбираться с лучшим учеником семинарии?

– Во-первых, у вас за поясом книжица магическая есть, по монастырским меркам богохульная, а во-вторых, вот это зерцало, – кивнул старичок на футляр. – Разбитое, конечно, но я могу и восстановить. И все, что оно записало, тоже.

Вит понял, что пора делать ноги и желательно с уликами, которые потом можно будет срочно уничтожить. Он попытался сдернуть со стола футляр и… кубарем отлетел в центр разгромленного кабака, вместе с лавкой, на которой сидел, отброшенный упругим, невидимым магическим щитом, окружавшим, как оказалось, старика. Дядюшка Сэм, наводивший в помещении порядок, стрельнул глазами в сторону юноши и продолжил работу.

– Он спешил передать вам мою просьбу добавить нам на стол еще закуски и вина, – ласково улыбаясь, пояснил старичок, кидая на стол перед собой еще один золотой, – и так неловко запнулся за лавку.

– А-а-а… это я сейчас.

Дядюшка Сэм кинулся в подсобку выполнять заказ. Пока он там возился, старичок неторопливо допил вино, убрал футляр Вита в карман своего пыльного плаща и поднялся.

– Книжица та, что тебе добыть надобно, «Адское Пламя» называется. Еще ее «Кровавой» зовут. Переплет имеет кожаный, красный. Тиснение сверху золотое на обложке имеется – в виде круга. А в нем квадрат со звездою Алексиса Великого вписан. Маг был такой в древности. Давно жил. Очень давно. Это я тебе поясняю, чтоб ты книжицу ту опознать мог. Добудешь, зерцало целым и невредимым верну и беспокоить больше не буду.

Ошарашенный Вит поднялся с пола.

– Ты кто, дед?

– Сестричку свою узнавать надо, – усмехнулся старичок, превращаясь в сексапильную пастушку, которую недавно юноша лицезрел в зеркальце Мастера Торма. – Откушай братец, угощаю, – кивнула она на стол, на котором сиротливо лежала золотая монета, – подкрепись перед работой.

Вновь превратившись в старичка, странный посетитель просеменил мимо юноши и скрылся за дверью. Только она за ним закрылась, как из подсобки вывернулся дядюшка Сэм с вином и закуской.

– А где этот…?

Вит ответил ему, за каким-то чертом перейдя на язык троллей. Запас ненормативной лексики у них был огромный. Дядюшка Сэм застыл в восхищении. А юноша, спустив пары, ринулся из кабака, захватив презентованный старцем золотой. Он спешил, так как понял, что вляпался по самые не балуйся, и если не выполнит задание шантажиста вовремя, ему хана.

3

Только проскочив пару кварталов, отягощенный заданием и шишкой на затылке, Вит наконец-то взял себя в руки и перешел на шаг. Вскоре его нагнала повозка с развеселыми семинаристами внутри.

– Давай к нам, Витор, а то на вечерню опоздаем! – крикнул ему Гед, натягивая вожжи.

Юноша запрыгнул внутрь, перехватил поводья и яростно хлестнул ими тяжеловоза. Повозка рванула вперед.

– Какая муха тебя укусила?

– Что с наемниками?

– Все путем. Хрен кто найдет.

– Вы что, грех на душу взяли? – испугался Вит.

– Окстись! – обиделся Гед. – Веточками в овраге забросали, чтоб стража сразу не нашла. Перекантуются там ночку, к утру в себя придут.

– Ф-у-у… ты так больше не шути. Тут пост великий начался. Мы дела благие делать должны, а не непотребства всякие. Господь не примет, коль дела неблаговидные делать начнем, братия.

Чем более приближались они к монастырскому подворью, тем благостнее становился тон юноши, мозг которого автоматически перестраивался на общение со святыми отцами, уже принявшими сан. Подоспели вовремя. Телега въехала на подворье со звоном колоколов, зовущих прихожан к вечерне. Семинаристам в этом служении отводилась роль хора мальчиков, а потому они гурьбой повалили в церковь и заняли свое место на хорах. Проповедь отца настоятеля была на этот раз удивительно краткой, а потому служба не затянулась. Причину этого семинаристы поняли, как только прихожане разошлись, и монастырские ворота закрылись. Отец Илерей знаком приказал будущим служителям Господа не расходиться.

– Дети мои, – смиренно сказал он им, – завтра у всех у нас очень трудный день. Кто об этом забыл, хочу напомнить: в следующую ночь вся нечистая сила начинает праздновать Фаллоуин, на котором будут славить Рогатого и справлять шабаш на Плешивой Горе. Во избежание разгула нечисти, наши святые отцы, принявшие сан, неустанно будут читать молитвы, как этой ночью, так и завтра, и послезавтра. К ним присоединятся и маги Вавилота. Так что вражды с ними не чинить, а из келий по ночам не выходить без великой надобности. Да и надобности справляйте там, где молитесь. Горшки в ваши кельи уже поставлены.

Семинаристы недоуменно переглянулись. На нечистый праздник Фаллоуин святые отцы всегда были напряженные, но таких беспрецедентных мер, как в этом году, не ожидал никто.

– Это для того, господа семинаристы, – поспешил успокоить их отец настоятель, – чтобы вы не мешали старшим братьям своим, уже принявшим сан, читать молитвы во спасение душ наших. Все ли понятно, дети мои?

– Поняли, святой отец, – прошелестел по церкви нестройный хор голосов.

– Тогда по кельям, дети мои.

Оказавшись в своей келье, Вит не раздеваясь плюхнулся на жесткий топчан, заложил нога за ногу и уставился в потолок. Да, задачу ему старичок подкинул не слабую. До библиотеки-то он доберется, но как пройти внутрь, если там постоянно толчется Саблезубый Кот. То, что отец Зелот сочетает сразу две должности – наставника боевых искусств и охранника, – не знал никто, кроме отца настоятеля, его ближайшего помощника отца Гийома, самого отца Зелота и Вита, разумеется, хотя знать ему об этом категорически запрещалось. А Вит знал многое благодаря тому, что однажды Мастер Торм, хлебнув лишку крепленого монастырского вина тридцатилетней выдержки, при нем неосторожно ляпнул: «А ведь мой клан когда-то строил ваш монастырь. Хотя бы за это отец настоятель должен был бы открыть нам секрет этого замечательного зелья!». Вит тогда зацепился за эти слова и размотал весь клубок. Ему приходилось слышать, что гномы никогда не строят свои сооружения без катакомб, тайных ходов и прочей атрибутики. И за одну из своих услуг потребовал полный план подземных лабиринтов, с подробным описанием способов в них проникнуть. И в первый же поход туда чуть было не нарвался на отца Илерея. Настоятель монастыря был не один. Он вел за собой по подземным галереям своего нового помощника, преподобного Гийома, которому святые отцы доверили эту должность взамен усопшего накануне отца Колье.

Настоятель монастыря, зрение которого очень сильно ухудшилось за последние двадцать лет, подслеповато щурился в темноту сквозь толстые линзы очков, лично презентованных ему Витом.

– Сейчас мы придем туда, – пояснял старческим, дребезжащим голосом отец Илерей своему новому помощнику, – где хранятся знания тайные. Как наши, церковные, так и не наши, магические.

– Отче, как можно!!? – отец Гийом был явно ошарашен. – Магия, запрещенная Всевышним как зло мировое, хранить под церковью… Это… это… святотатство!

– В том-то и дело, сын мой, что не все знания уничтожить можно и нужно. Главное, чтобы они в руки злые не попали. Маги Вавилота про них тоже знают. Не все. Только высшие. И в трудную минуту они приходят к нам на помощь, дабы сохранить эти знания в неприкосновенности. Иногда и почитывают фолианты древние, чтобы наставлять потом учеников своих и учить беречь мир наш, дабы не сгинул он, и воцарилось на нем добро.

– Магия… как может бесовское знание учить добру?

– Да, не все маги одинаковые, – согласился отец Илерей, – так и у нас, ведь, есть черные секты, сатанинские, с которыми мы боролись и будем бороться. Так и у магов есть как ордены черные, некромантские, так и белые, которые к Богу терпимо относятся. А потому и Бог к ним, в нашем лице, должен относиться терпимо… не всегда, правда… – отец Илерей притормозил, задумался о чем-то мечтательно, – … так хочется иногда благословить их дрыном… прости, Господи, – размашисто перекрестился он. – Даже Муся порой такую чушь несет…

Отец настоятель опомнился и замолчал. Вит за его спиной с трудом удержался от смеха. Архимаг Академии колдовства Мусахэй был лучшим другом его приемного папаши и не раз зависал у него в келье, ведя теологические беседы за бочонком элитного монастырского вина.

Вит неслышно крался за ними, боясь пропустить хоть слово, ориентируясь на жалкий пятачок света, который давала масляная лампа отца настоятеля.

– А наши маги, вавилотские, они какие, темные или светлые? – жадно спросил отец Гийом.

– Обычные. Боевые. Академия боевых магов выпускает. Для того Академия боевых магических искусств и поставлена в славном городе Вавилоте, дабы хранить свободу нашу, дабы не захватили нас орды варварские и государства воинственные, окружающие страну нашу со всех сторон. Так что угодны они Господу, ибо делают одно дело с нами. Мы спасаем души, они тела. Потому и богат Вавилот, что не знает он гнета и не платит дань никому.

– Значит, мы словом Божьим, а они волшбой?

– Ты понял меня, сын мой. Тем и силен Вавилот. Мы даже с эльфами, гномами и прочей нечистью, прости, Господи, – опять перекрестился отец настоятель, – живем в мире.

– А библиотека сия тайная надежно защищена? – видать, проникся отец Гийом, раз так заволновался.

– Не волнуйся, сын мой. Ее круглосуточно охраняет отец Зелот.

– Как так круглосуточно? А поспать, а уроки боевого искусства? Как он может быть в двух местах сразу?

– То еще одна тайна великая, – степенно пояснял отец настоятель. – Пока один учеников вразумляет, другой на посту бдит.

– Близнецы? – дошло до отца Гийома.

Вит развернулся и начал делать ноги. Отцу Зелоту, хоть он и был его лучший ученик, под руку попадаться он не горел желанием, а если их, оказывается, еще и двое…

Вит рывком повернулся на бок на своем топчане. Что же делать? Идти сейчас, ночью, пока все спят, или завтра поутру? Так мало ли куда их потом зашлют? Вит поднялся, подошел к двери кельи и осторожно потянул ее на себя. Прямо на него из коридора в упор смотрел отец Зелот.

– Что не спится тебе, отрок?

−Да мне бы по мелкой… это… нужде…

– Все необходимое вам выдано, сын мой. Не мешай молиться святым отцам. Не нарушай покой их.

– Да что ж они, в гальюне, что ли, молятся? – не удержался Вит.

Губы отца Зелота тронула легкая улыбка, затем он опомнился и снова принял суровый вид.

– Не выходи сегодня ночью из кельи, сын мой. Так надо, не выходи, – многозначительно повторил он.

Вит понял, что отец настоятель приставил персонального охранника к его келье. Именно к его, а не к чьей-нибудь еще. Второй Саблезубый Кот, небось, караулит тайную библиотеку. Что же происходит сейчас там, в монастыре? Юноша закрыл дверь и плюхнулся обратно на топчан. Да, дела в монастыре назревали серьезные. Это он чувствовал всеми печенками. Нет, усиленные молитвы накануне Фаллоуина проходили каждый год, но с такими мерами безопасности он сталкивался впервые. А заказанную книжку добыть надо, хоть ты тресни! Если его сдаст этот подлый старикан, отец Илерей не переживет удара! Разгильдяю Виту стыдно было признаться даже самому себе, что он любит его не как отца настоятеля, а как отца родного. Юноша грохнул кулаком по каменной стене и зарычал от бессильной злобы.

– Ладно, утро вечера мудренее. Чего-нибудь придумаю.

Ворочался на своем топчане юноша недолго. Молодой здоровый сон быстро сморил его.