Текст книги "Сенаторы Гражданского кассационного департамента Правительствующего Сената, 1866–1917 гг. Краткий биографический справочник"

Происхождение

Ко времени назначения в ГКД все сенаторы по своей сословной принадлежности относились к высшему правящему классу империи – потомственному дворянству[37]37
  Исключение составляют назначенные в ГКД Временным правительством сенаторы М.М. Винавер и Г.Ф. Блюменфельд, никогда не состоявшие на государственной службе и не получившие при назначении положенного сенаторам гражданского чина III класса (тайный советник) в связи с приостановлением 16 марта 1917 г. производства в чины по гражданскому ведомству (см.: Журналы заседаний Временного правительства: Март – октябрь 1917 г. В 4 т. Т. 1: Март – апрель 1917 г. М.: Российская политическая энциклопедия, 2001. С. 109–110). По этой же причине не были произведены в тайные советники и назначенные в мае-сентябре 1917 г. сенаторами, действительные статские советники Г.Г. Давтьянц, Ф.В. Мержинский и К.Г. Высоцкий.


[Закрыть], одни – по происхождению, другие – по получении на гражданской службе чина IV класса (действительный статский советник). Если верить данным, сообщавшимся сенаторами о себе для помещения в «Список чинов ведомства Министерства юстиции», большинство из них – 131 (74,4 %) – были дворянами по рождению. Во вторую по численности социальную группу – детей офицеров и чиновников, родившихся до получения их отцами потомственного дворянства, – входили 16 сенаторов (9 %). Из духовного звания были 10 сенаторов (5,6 %), из мещан – 9 (5,1 %), столько же (5,1 %) – из купечества, 1 (А.И. Маттель) – из крестьян (0,5 %).

Образовательный ценз

Действовавшие узаконения об условиях занятия должностей по судебному ведомству вплоть до марта 1917 г.[38]38
  Временное правительство, рассмотрев 8 марта 1917 г. вопрос об увольнении сенаторов, не получивших высшего образования, поручило министру юстиции предложить сенаторам, не получившим высшего образования, подать прошение об увольнении не позднее 1 мая 1917 г. (см.: Журналы заседаний Временного правительства. Т. 1. С. 55).


[Закрыть] не требовали безоговорочного наличия у «членов судебных мест» высшего юридического образования. Статьей 202 Учр. суд. уст. допускалось замещение указанных должностей не только лицами, «имеющими аттестаты университетов или других высших учебных заведений об окончании курса юридических наук или о выдержании экзамена в сих науках», но и лицами, «доказавшими на службе свои познания по судебной части». Однако что касается сенаторов ГКД, то из них 164 (93,1 %) имели высшее юридическое образование.

Из 16 действовавших в России в XIX в.[39]39
  Первым из сенаторов стал юристом Ю.А. Долгорукий – в 1823 г., последним – С.В. Завадский – в 1893 г. (оба окончили Московский университет).


[Закрыть] вузов, готовивших специалистов с высшим юридическим образованием, выпускники 12 стали сенаторами ГКД. Из них Училище правоведения (Петербург) окончили 54 человека (30,6 %), Санкт-Петербургский университет – 43 (24,4 %)[40]40
  Сенатор Ю.С. Булах после окончания юридического факультета Петербургского университета по разряду административных наук (в 1861 г.) сдал также экзамен на степень кандидата на юридическом факультете Московского университета по разряду юридических наук (в 1865 г.).


[Закрыть], Московский университет – 32 (18,1 %), Александровский (Царскосельский) лицей – 11 (6,2 %), Университет Св. Владимира (г. Киев) и Харьковский университет – по 6 человек (3,4 %), Казанский и Новороссийский (г. Одесса) университеты – по 3 человека (1,7 %), Дерптский (Юрьевский) университет – 2 человека (1,1 %), Варшавский университет, Военно-юридическую академию (Петербург) и Ришельевский лицей (г. Одесса) – по 1 человеку (0,5 %). Высшее юридическое образование за границей – в Парижском университете получил И.И. Карницкий – единственный из сенаторов ГКД.

Из 12 не имевших юридического диплома и, следовательно, занявших судейские должности как «доказавшие на службе свои познания по судебной части» 4 сенатора (2,2 % от их общего числа) в высших учебных заведениях никогда не учились: А.Г. Евреинов получил домашнее образование; А.И. Войцехович и И.Р. Отмарштейн – общее среднее образование, А.И. Башуцкий окончил Пажеский корпус, готовивший офицеров для службы в гвардии. Правда, после перевода И.Р. Отмарштейна в 1889 г. из ГКД в 4-й Департамент Сената ни один из сенаторов без высшего образования в ГКД не был назначен.

Из оставшихся сенаторов-неюристов 3 – А.М. Плавский, М.Ф. Гедда и К.О. Малковский – окончили философские факультеты Виленского (первый) и Петербургского (второй и третий) университетов, а 5 изучали естественные науки и получили дипломы физико-математических факультетов Московского (Ф.А. Брок, В.И. Тимофеевский), Петербургского (В.Л. Исаченко), Харьковского (К.П. Змирлов) университетов и Университета Св. Владимира (А.А. Лещинский). Причем Лещинский оставался сенатором ГКД вплоть до его упразднения, тогда как остальные 49 сенаторов, принудительно отправленные в отставку в ноябре 1917 г., имели вузовские аттестаты «об окончании курса юридических наук».

Ученые степени были большой редкостью среди судей верховного кассационного суда по гражданским делам. Так, степень доктора имели 3 сенатора (1,7 %): Г.А. Гизетти (получивший ее в Кенигсбергском университете в 1832 г. за диссертацию «Specimen principiorum generalium juris Russiae de delictis et poenis»), С.В. Пахман (защитивший в Казанском университете в 1852 г. диссертацию «De dominio privato nec non publico apud Romanos historica commentatio») и А.М. Гуляев (получивший степень в Юрьевском университете в 1894 г. за диссертацию «Наем услуг»); степень магистра – только 1 (0,5 %): П.Н. Даневский (защитивший в Университете Св. Владимира 1846 г. диссертацию «Об источниках местных законов, действующих в отдельных губерниях и областях России»). При этом все, кроме Г.А. Гизетти[41]41
  Гизетти служил в год присуждения ему докторской степени помощником бухгалтера Московской конторы Государственного коммерческого банка.


[Закрыть], получили указанные степени в период своей преподавательской деятельности, предшествовавшей назначению в ГКД. Еще 1 сенатор – В.Л. Исаченко – получил в 1914 г. в Казанском университете степень почетного доктора гражданского права и судопроизводства за выдающиеся заслуги в судебной деятельности.

Статус магистрантов гражданского права, т. е. лиц, выдержавших экзамен на ученую степень магистра, но не защитивших магистерских диссертаций, имели еще 2 сенатора (1,1 %) – Ф.А. Вальтер (1892 г.) и К.К. Дыновский (1890 г.), совмещавшие судейскую деятельность с доцентурой: первый – в Санкт-Петербургском, второй – в Новороссийском университете.

Служебный ценз и возраст назначения

В ст. 203–208 Учр. суд. уст. были закреплены минимальные сроки службы в различных судебных местах, необходимые для занятия должностей в вышестоящих судебных инстанциях.

По общему правилу начальные должности судебного ведомства замещались выпускниками юридических факультетов или лицами, выдержавшими экзамен по юридическим наукам при высшем учебном заведении после получения ими практической подготовки при судах в качестве кандидатов на судебные должности, максимальная продолжительность которой составляла три года (ст. 421¹ Учр. суд. уст.). Кандидаты разделялись на младших, приравниваемых в служебном отношении к помощникам секретарей мировых съездов, и старших, пользовавшихся правами помощников секретарей окружных судов (ст. 408 Учр. суд. уст.). В случае успешного прохождения подготовки на старших кандидатов возлагалось исполнение обязанностей судебных следователей, городских судей и товарищей прокуроров окружных судов (ст. 414, 415 Учр. суд. уст.), а также мировых судей по назначению от правительства (ст. 415¹ Учр. суд. уст.).

В последующем членами окружного суда могли быть назначены лица, служившие по судебной части не менее трех лет в званиях не ниже секретаря окружного суда (ст. 203). Председатели и товарищи председателей окружных судов и члены судебных палат назначались из числа лиц, состоявших по крайней мере три года в судебном ведомстве в должностях не ниже членов и прокуроров окружного суда (ст. 206). Наконец, должности председателей судебных палат могли замещаться лицами, состоявшими по крайней мере три года в судебных должностях не ниже прокурора, или члена судебной палаты, или же председателя, или товарища председателя окружного суда (ст. 207). Для назначения сенатором кассационного департамента необходимо было не менее трех лет прослужить в должностях обер-прокурора, товарища обер-прокурора кассационного департамента Сената, или председателя, члена или прокурора судебной палаты (ст. 208).

Таким образом, закон, требуя наличия судейского стажа как необходимого условия для назначения сенатором ГКД, не содержал жесткого указания на его продолжительность. Поскольку закон не ограничивал каким-либо минимальным сроком продолжительность службы в канцелярии судебного места для занятия должности секретаря этого места, а также не содержал жесткого требования о последовательности занятия должностей в судебном ведомстве, то можно весьма условно говорить о 12 годах как о самом минимальном судейском стаже для лиц (в случаях, когда сенатор назначался, по точному смыслу ст. 208 Учр. суд. уст. «из лиц, состоявших не менее трех лет» в должности члена судебной палаты, для занятия которой в свою очередь требовалось «по крайней мере три года» прослужить в судебном ведомстве в должностях не ниже членов и прокуроров окружного суда» (ст. 206 Учр. суд. уст.), которые назначались из служивших «по судебной части не менее трех лет в званиях не ниже секретаря окружного суда» (ст. 203 Учр. суд. уст.), прошедших в свое время трехлетнюю практическую подготовку при судах в качестве кандидатов на судебные должности. На практике, однако, служебный ценз для сенаторов был значительно более продолжительным[42]42
  Так, вопреки буквальному смыслу ст. 203 Учр. суд. уст. типичный, среднестатистический судья второй половины XIX – начала XX в. начинал карьеру с должности кандидата на судебные должности, затем получал назначение в канцелярию судебного учреждения, откуда назначался судебным следователем, а потом товарищем прокурора окружного суда, после чего мог рассчитывать на занятие должности члена окружного суда (см.: Попова А.Д. Формирование правового статуса судей: история и современность // Журнал российского права. 2007. № 9. С. 100).


[Закрыть]. Эта неопределенность была устранена только марте 1917 г., когда в целях «омоложения состава судебных деятелей» Временное правительство установило, что для назначения на должность сенатора кассационного департамента необходимо 10 лет прослужить в судебном ведомстве[43]43
  См.: Постановление Временного правительства от 20 марта 1917 г. «Об условиях занятия должностей по судебному ведомству» (Журналы заседаний Временного правительства. Т. 1. С. 142).


[Закрыть].

Самый короткий срок службы[44]44
  Если не считать никогда не состоявших на государственной службе М.М. Винавера и Г.Ф. Блюменфельда, назначенных Временным правительством в ГКД из присяжных поверенных.


[Закрыть], предшествовавший назначению в ГКД, составил 15 лет (С.И. Лукьянов). Еще только двое сенаторов получили место в ГКД, прослужив в судебном ведомстве менее 20 лет – Г.П. Мотовилов и А.А. Книрим (19 лет). Из остальных 56 сенаторов (30,1 %) до назначения в ГКД имели служебный стаж от 21 года до 30 лет, 86 сенаторов (46,2 %) – от 31 года до 40 лет, 34 сенатора (18,2 %) – от 41 года до 50 лет, 5 сенаторов (2,6 %) – свыше 50 лет. Больш всех – 57 лет – отдал государственной службе в судебном ведомстве А.Д. Башуцкий, назначенный в 1866 г. первоприсутствующим сенатором ГКД.

Продолжительность предшествовавшей службы предопределяла и возраст назначения в высшую кассационную инстанцию. Самым молодым сенатором (39 лет) на момент назначения в ГКД стал Г.Н. Мотовилов, а самым пожилым (76 лет) – Н.Н. Галкин-Враской. При этом в возрасте до 50 лет назначение в ГКД получили 44 человека (23,6 %), в возрасте от 50 до 60 лет – 96 человек (51,6 %), от 60 до 70 лет – 41 человек (22 %), старше 70 лет – 5 человек (2,6 %). Наибольшее число сенаторов (17) были назначены в возрасте 58 лет, 12 сенаторам в год назначения в ГКД исполнилось 59 лет.

Предшествовавшая назначению служба

Возвращаясь к судебным должностям, перечисленным в ст. 208 Учр. суд. уст. в качестве необходимых для назначения в верховный кассационный суд, – прокурора, члена или председателя судебной палаты, обер-прокурора или товарища обер-прокурора Сената, – следует отметить, что непосредственно перед назначением в ГКД на перечисленных должностях служили 118 сенаторов (63,4 %). Из них прокурором судебной палаты до прихода в ГКД служил только один сенатор (С.В. Завадский), членами судебных палат – 61 сенатор (32,7 %), председателями судебных палат – 14 сенаторов (7,5 %), обер-прокурорами и товарищами обер-прокурора Сената – 42 сенатора (22,5 %).

Таким образом, 75 сенаторов (40,3 %) перешли в ГКД из судебных палат, бывших по Уст. гражд. суд. соответственно судом первой инстанции по важнейшим гражданским делам и судом апелляционной инстанции по делам, рассмотренным окружными судами. Из 14 действовавших в России к 1917 г. судебных палат представители только двух – Новочерскасской и Ташкентской – ни разу не были назначены в ГКД. Треть из служивших в момент назначения в ГКД в апелляционной инстанции сенаторов (25 человек) состояли членами столичной Петербургской судебной палаты, 9 – Харьковской, 8 – Киевской, по 6 – Варшавской, Московской и Казанской, 5 – Тифлисской, 4 – Одесской, по 2 – Виленской и Саратовской, по 1 – Иркутской и Омской судебных палат. К этой же группе должны быть отнесены и 2 сенатора, служившие в момент назначения председателями Симферопольского (Е.Н. Коловрат-Червинский) и Полтавского (В.П. Мордухай-Болтовской) окружных судов, т. е. занимавшие должности, не упоминавшиеся в ст. 208 Учр. суд. уст., однако требования для их занятия совпадали с требованиями к должности члена судебной палаты.

Примечательно, что носители властно-распорядительных полномочий – старшие председатели судебных палат[45]45
  На них кроме председательствования в общем собрании всех департаментов судебной палаты возлагалось также наблюдение за правильностью и скоростью производства дел как в самой судебной палате, так и в подведомственных ей окружных судах, а равно за точным исполнением своих обязанностей всеми должностными лицами, состоящими в округе судебной палаты.


[Закрыть] – составляли явное меньшинство (менее ⅕) сенаторов – выходцев из апелляционной инстанции. Наибольшее число старших председателей (4) пришли в ГКД из Казанской судебной палаты (Н.М. Окулов, Ф.И. Шмелев, А.Н. Щербачев, И.Е. Ильяшенко), по 2 – из Петербургской (В.В. Фриш, С.А. Мордвинов) и Саратовской (Г.П. Монастырский, В.К. Александров) судебных палат.

В прокурорском надзоре на момент назначения в ГКД служили 43 сенатора (23,1 %), из которых, помимо вышеупомянутого С.В. Завадского, 22 состояли обер-прокурорами и 20 – товарищами обер-прокуроров различных департаментов Сената. Из них больше половины (27 сенаторов) были обер-прокурорами (9) и товарищами обер-прокурора (18) непосредственно в верховном кассационном суде. При этом если первое назначение из обер-прокуроров ГКД непосредственно в судьи последовало в 1872 г. (Н.П. Талквист), т. е. через 6 лет после учреждения этого департамента, то первый сенатор из числа товарищей обер-прокурора (И.Н. Николаев) появился там только спустя 19 лет, в 1885 г.

Из других обер-прокуроров 10 сенаторов (5,3 %) были назначены в ГКД из прокуратур Третьего, Четвертого, Межевого и Судебного департаментов и Второго общего собрания Сената, осуществлявших полномочия высшей апелляционной инстанции по гражданским делам по жалобам на решения судебных мест, существовавших до введения в действие Судебных уставов 1864 г.; 4 сенатора (2,1 %) – из прокуратуры Общего собрания кассационных департаментов, ведавшего разрешением споров о подсудности дел и рассматривавшего предложения Министра юстиции по вопросам единообразия судебной практики.

С учетом двух вышеупомянутых председателей окружных судов 68 сенаторов ГКД (36,5 %) не занимали на момент своего назначения ни одной из должностей, перечисленных в ст. 208 Учр. суд. уст. При этом необходимо отметить, что лишь менее четверти из них (14 человек) были назначены в ГКД до 1869 г. включительно, т. е. были в принципе лишены возможности прослужить не менее 3 лет в одном из перечисленных в ст. 208 Учр. суд. уст. судебных установлений, так как первые назначения в эти учреждения состоялись только в 1866 г.

Из названных 68 сенаторов 36 человек (52,9 %) были назначены из числа судей (сенаторов) других департаментов Сената. Наибольшее число – 21 (11,2 %) были назначены из Второго, Третьего, Четвертого, Седьмого, Девятого (Варшавского) департаментов, осуществлявших полномочия высшей апелляционной инстанции по гражданским делам, подведомственным дореформенным судебным учреждениям; 3 сенатора (М.Н. Медем, А.А. Сабуров, Н.Н. Мамантов) перешли в ГКД из Межевого департамента – высшей судебной инстанции по спорам об установлении границ земельных участков; 6 сенаторов (Н.И. Ягн, П.Н. Грешищев, А.К. Фриде, К.В. Шнейдер, Ф.Ф. Иванов, В.Я. Фукс) были переведены в ГКД из Уголовного кассационного департамента Сената, что позволяет говорить о том, что предшествующая специализация не всегда предопределяла выбор судей высшей кассационной инстанции по гражданским делам. Один сенатор (П.П. Юренев) до назначения в ГКД служил во Втором общем собрании Сената.

В отношении первоприсутствующих сенаторов ГКД[46]46
  Первоприсутствующий открывает и закрывает заседания департамента, наблюдает за порядком заседания, для чего он наделен дисциплинарными правами, и за порядком слушания и решения дел. В его распоряжении состоит судебный пристав. В отсутствие первоприсутствующего место его занимает старший из наличных сенаторов (см: Градовский А. Начала русского государственного права. Т. 2: Органы управления. СПб., 1876. С. 212).


[Закрыть], которые в силу ст. 209 Учр. суд. уст. должны были назначаться из сенаторов этого же департамента, министру юстиции удалось соблюсти это правило только в отношении 5 сенаторов (А.И. Войцехович, Н.Е. Торнау, А.Е. Матюнин, М.В. Поленов, П.П. Веселовский), которые состояли в ГКД к моменту назначения первоприсутствующими. Остальных кандидатов для представления императору министр юстиции должен был искать «на стороне» – А.Д. Башуцкий, П.И. Саломон, П.А. Марков, Н.Н. Мясоедов, П.А. Юренев и Я.Ф. Ганскау на момент назначения первоприсутствующими ГКД не являлись сенаторами этого департамента. Большинство из них, однако, служили в ГКД ранее, тогда как 3 – А.Д. Башуцкий, П.А. Марков и Я.Ф. Ганскау – никогда до своего назначения не входили в состав верховного кассационного суда по гражданским делам.

Таким образом, на момент назначения в ГКД 113 сенаторов (60,7 %) занимали различные судейские должности в общих судебных установлениях первой, апелляционной и кассационной инстанций[47]47
  Хотя ГКД являлся высшей кассационной инстанцией не только для общих, но и для мировых судов, ни один мировой судья непосредственно в ГКД назначен не был. В то же время 10 сенаторов (5,6 %) состояли ранее членами мировых судебных установлений (А.Ф. Мейен, Я.Ф. Ганскау, Е.Ф. Купфер, Ф.П. Гвайта, А.К. Сарандо, Г.Г. Давтьянц, В.Л. Исаченко, П.Г. Мякинин, В.И. Лихачев, Я.В. Сабуров), выступая одновременно в качестве суда первой инстанции при единоличном рассмотрении дел на своем участке и в качестве суда апелляционной инстанции при поочередном рассмотрении дел в составе коллегии съезда мировых судей. При этом 8 из перечисленных деятелей одновременно занимали должность председателя съезда мировых судей.


[Закрыть], что с учетом упоминавшихся 43 человек, состоявших в прокурорском надзоре, приводит к выводу о том, что выходцы из судебного ведомства составляли подавляющее большинство (156 из 186, или 83,8 %) среди судей, назначенных в высшую кассационную инстанцию по гражданским делам.

Среди 30 сенаторов (16,1 %), чья предшествовавшая назначению в ГКД служба не была непосредственно связана с осуществлением судебной деятельности, большинство – 14 (7,5 %) – были назначены из высокопоставленных чиновников Министерства юстиции – высшего органа управления всеми судебными учреждениями империи, 5 из них занимали в Минюсте высшие руководящие должности – товарища министра (П.А. Марков), председателя Департамента (И.Я. Голубев, Л.В. Безродный) и вице-директоров Департамента (И.И. Карницкий, П.Н. Огарев). Восемь человек (4,3 %) – Б.Ф. Гойнинген-Гюне, С.И. Лукьянов, В.П. Мордвинов, Н.А. Тур, В.И. Лихачев, Ф.А. Вальтер, П.Г. Мокиевский, П.Н. Гуссаковский – были назначены сенаторами из членов Консультации при Министерстве юстиции – совещательного органа для подготовки согласительных предложений по решениям, не набравшим в общих собраниях Сената установленного большинства голосов.

Оставшиеся 16 назначений распределились между представителями других, помимо судебного ведомства, высших органов государственной власти и управления, а также адвокатуры. Десять сенаторов (5,3 %) занимали высокие должности в Собственной Его Императорского Величества канцелярии (С.В. Пахман), Департаменте Государственного совета (Я.Г. Есипович, В.Ф. Гребнер), Государственном контроле (Ю.С. Булах), Министерстве финансов (Н.В. Граве, А.Н. Мицкевич, К.К. Дыновский), Министерстве внутренних дел (Е.М. Феоктистов). В Министерстве народного просвещения служил А.М. Гуляев, бывший директором привилегированного Лицея в память цесаревича Николая (г. Москва) и ординарным профессором кафедры гражданского права Московского университета. Четырех сенаторов (2,1 %) перевели в ГКД из Первого департамента и Департамента герольдии Сената, ведавших вопросами административного управления и не относившихся к судебным учреждениям. Два сенатора (1,0 %) – М.М. Винавер и Г.Ф. Блюменфельд – состояли на момент назначения присяжными поверенными: первый в Петрограде, второй – в Одессе[48]48
  Хотя на момент назначения оба имели более 30 лет адвокатского стажа, что отвечало установленному ст. 204 Учр. суд. уст. требованию 10-летнего адвокатского ценза в качестве необходимого условия для назначения членом окружного суда, однако само назначение заслуженных присяжных поверенных сенаторами ГКД противоречило требованию ст. 208 Учр. суд. уст. о необходимости не менее чем трехлетней службы «в должностях обер-прокурора, товарища обер-прокурора или же председателя, члена или прокурора судебной палаты» для назначения сенатором кассационного департамента, тогда как ни М.М. Винавер, ни Г.Ф. Блюменфельд ни одной из этих должностей никогда не занимали.


[Закрыть]. Последняя цифра требует пояснения, так как помимо двух названных сенаторов присяжными поверенными были А.Л. Боровиковский, А.А. Герке, П.П. Кобылинский и П.А. Юренев, частным поверенным – К.П. Змирлов, в разное время все они перешли из адвокатуры на службу в судебные учреждения, откуда и были назначены в ГКД. Закон не содержал запрета на занятие судебных должностей присяжными поверенными, которые для назначения в члены окружного суда должны были состоять в адвокатуре не менее 10 лет и представить «свидетельства судебных мест, при которых они состояли, о точном, исправном и безукоризненном во все сие время исполнении своих обязанностей» (ст. 204 Учр. суд. уст.). Несмотря на это, бывшие адвокаты в ГКД составляли всего 3,7 % общего числа лиц, назначенных сенаторами в этот департамент.

Продолжительность службы

Срок пребывания сенаторов в составе ГКД колебался от 1 месяца (Е.Ф. Ган, М.Н. Медем, Ф.П. Ивков) до 26 лет (М.Н. Сазонов, В.И. Бартенев, Ф.И. Проскуряков). При этом менее 1 года в ГКД прослужили 17 сенаторов (9,1 %), от 1 года до 5 лет – 75 (40,3 %), от 6 до 10 лет – 46 (24,7 %), от 11 до 19 лет – 43 (23,1 %), свыше 20 лет – 5 (2,6 %). Самым распространенным сроком службы в ГКД было 3 года, в течение которого свои судейские полномочия исполняли 29 сенаторов. Из первоприсутствующих сенаторов только 3 замещали эту должность более 5 лет: П.А. Марков (11 лет), П.И. Саломон и Н.Н. Мясоедов (по 7 лет), из остальных: 4 года председательствовали 3 сенатора, 3 года – тоже 3, 2 года возглавлял высшую кассационную инстанцию А.Д. Башуцкий, 1 год – Я.Ф. Ганскау.

Участие в законопроектной деятельности

Сенаторы ГКД активно участвовали в подготовке проектов крупнейших законодательных актов в сфере материального и процессуального гражданского права. Прежде всего нужно упомянуть об «отцах судебной реформы», как с легкой руки А.Ф. Кони принято называть юристов-теоретиков и практиков, участвовавших как в разработке и обсуждении положенной в ее основу концепции, так и в непосредственном написании законодательных текстов, в которых эта концепция была реализована. В 1862–1865 гг. членами-редакторами Комиссии для составления проектов законоположений о преобразовании судебной части при Государственной канцелярии были А.М. Плавский, Я.Г. Есипович, К.П. Победоносцев, М.Н. Любощинский, А.Е. Матюнин, П.Н. Даневский, А.А. Книрим, Н.Г. Принтц, к участию в ее работах привлекались Г.Н. Мотовилов, Д.Г. фон Дервиз, В.В. Фриш.

Спустя 30 лет в подготовке законопроектов о внесении изменений в Судебные уставы участвовали уже «дети судебной реформы», которых А.Ф. Кони называл «практическими приложителями этой реформы к жизни». В 1894–1899 гг. в Комиссию для пересмотра законоположений по судебной части, действовавшую под руководством министра юстиции Н.В. Муравьева, входили Л.В. Барсов, В.И. Вильсон, С.В. Завадский, К.П. Змирлов, А.А. Икскуль фон Гильденбандт, С.И. Лукьянов. Деятельность этой Комиссии в отличие от первой не была столь успешной, подготовленные ею проекты[49]49
  Были составлены проекты новой редакции Учреждения судебных установлений, Уставов гражданского и уголовного судопроизводства.


[Закрыть] остались по большей части нереализованными. Несмотря на то, что задачей Комиссии было «сбережение и развитие действительно полезного (в действующих законах) и видоизменение и устранение всего, что не оправдано жизнью», отступления от Судебных уставов, допущенные со времени введения судебной реформы, проектами комиссии по большей части не были устранены, а во многом даже получили дальнейшее развитие[50]50
  См.: Тимофеев А. Указ. соч. С. 912.


[Закрыть].

Последняя попытка вернуть в процессуальное законодательство утраченные в результате контрреформ 1870–1880-х гг. положения была предпринята в марте – октябре 1917 г. В Комиссию для восстановления основных положений Судебных уставов и согласования их с произошедшей переменой в государственном устройстве входили Ф.А. Вальтер, М.М. Винавер, Я.Ф. Ганскау, П.Н. Гуссаковский, С.В. Завадский, А.И. Маттель, П.Г. Мокиевский. Комиссией были разработаны законопроекты об адвокатуре, о суде присяжных, прокурорском надзоре, из которых до октября 1917 г. был принят только закон о допущении женщин в адвокатуру[51]51
  См.: Высшие и центральные государственные учреждения России, 1801–1917. Т. 2: Центральные государственные учреждения. СПб.: Наука, 2001. С. 104.


[Закрыть].

Деятельность Комитета для начертания проекта Гражданского уложения и избранной из его состава Редакционной комиссии для составления проекта Гражданского уложения также завершилась подготовкой полноценного проекта кодифицированного закона по всем разделам гражданского права, который был опубликован с пространными комментариями[52]52
  См.: Гражданское уложение. Проект Высочайше учрежденной редакционной комиссии по составлению Гражданского уложения. С объяснениями. 2-я редакция. Кн. 1. Положения общие. СПб., 1905; Кн. 2. Семейственное право. СПб., 1904; Кн. 3. Вотчинное право. СПб., 1904; Кн. 4. Наследственное право. СПб., 1905; Кн. 5. Обязательственное право. СПб., 1903.


[Закрыть] и завершению обсуждения и принятию которого помешали начавшаяся Первая мировая война и последовавший затем коренной слом существовавшего в России политического и экономического строя. В 1882–1906 гг. членами Комитета и Редакционной комиссии были Н.И. Барковский, Л.В. Безродный, Ф.А. Вальтер, А.Г. Гасман, И.Я. Голубев, К.П. Змирлов, И.Е. Ильяшенко, И.И. Карницкий, А.А. Книрим, С.И. Лукьянов, М.Н. Любощинский, П.А. Марков, Д.Н. Набоков, С.В. Пахман, К.П. Победоносцев, А.А. Сабуров, Н.А. Тур, П.А. Юренев, сотрудниками – А.К. Гожев и В.В. Илимов[53]53
  См.: Розенберг В. Уложение гражданское // Энцикл. слов. Брокгауза и Ефрона. Т. XXXIV-a. Кн. 68. СПб., 1902. С. 693.


[Закрыть]. Положения проекта и пояснительная записка неоднократно использовались в последующих кодификационных работах, в частности, при подготовке Гражданского кодекса РСФСР 1922 г.