Текст книги "Окопная правда войны. О чем принято молчать"

Из архивных документов бригады:

«5 июля немецко-фашистские войска перешли в наступление на Курск. Угроза наступления вдоль Тульского шоссе миновала. Бригада с оборонительных работ была снята и снова отведена в старое место расположения – Агничное.

6—7.7.43 бригада продолжала нормальные занятия, находясь в полной боевой готовности.

8 июля 1943 г. боевой приказ штакора 1 гв. ДТ бригаде о передислокации бригады в район Хохлы – Варваринка. Дневка. Самодеятельность.

В 14.00 8.7.43 получен приказ штакора о передислокации бригады из Агничное в Хохлы, Варваринка по маршруту: Сукманово, Воскресенское, Студенец, Варваринка. Материальная часть, грузы, боеприпасы и часть личного состава были выброшены в район Хохлы автотранспортом.

Личный состав двигался главным образом пешим порядком.

Автоколонна сосредоточилась в ночь на 9.7.43 в Хохлы – Варваринка.

Бригада продолжала сосредоточение в Хохлы – Варваринка, пешая колонна сосредоточилась в новом районе только в ночь на 10.7.43. Личный состав и материальная часть были вкопаны и замаскированы. 9.7.43 командир бригады и нач. штаба произвели рекогносцировку маршрутов: Хохлы – Затушное и Хохлы – Вяжи и переправы Затишье – Вяжи. Штаб производил сбор сведений о противнике и местности. 10.7.43 произведена рекогносцировка этих пунктов командирами частей и штабом.

На рекогносцировке были командиры рот и начальники служб.

11.7.43 произведена была рекогносцировка с частью командиров взводов и уточнена часть вопросов рекогносцировки 1-го дня. Командир бригады отдал приказ на ввод в прорыв. (…)

Ночью была произведена мощная артподготовка и обработка переднего края авиацией. В 3.30 началась мощная артподготовка, которая продолжалась до 6.00. Около 6.00 пехота перешла в атаку, а артиллерия и авиация перешли к обработке ближайшей глубины обороны противника и резервов».

12 июля 1943 г. бригада получила приказ: выйти из района ожидания Хохлы – Варваринка, переправиться через р. Зуша в районе Вяжи по 60 тн. мосту, двигаясь по одному маршруту Вяжи, Затишье, Грачевка, свх. Ржавец, Кочеты, Желябуг, сев. Светлый Путь…

Так 1-я Гвардейская мотострелковая бригада 1-го Гвардейского танкового корпуса 3-й армии Брянского фронта вступала в сражение, которое в истории Великой Отечественной войны было названо Орловской операцией.

Сразу же оговорюсь. В течение 15 лет я неоднократно, несмотря на тяготы и лишения воинской службы, в ущерб своей семье, посещал архивы. В т. ч. и Подольский Министерства обороны. Для меня это было не самое легкое путешествие: до 7 часов дороги туда и обратно плюс самый настоящий рабочий день с огромным количеством документов. Но я никогда не жалел и не пожалею об этом. Ибо прикосновение к подлинным документам всегда таит в себе что-то поистине сказочное. Мне приходилось не просто делать выписки и листать нередко пожелтевшие и трудночитаемые страницы первоисточников, но и оказываться в том времени. Однако без «архивной пыли», как называют некоторые любители истории такую работу, мы никогда не приблизимся к истине, так и не разобравшись в том, что и как было на самом деле. И это касается абсолютно любого периода нашей с вами истории.

Даже вышеупомянутые отрывки из документов говорят о многом. Во-первых, как долго лежал путь на передовую. В данном случае для 1-й Гвардейской мотострелковой бригады он продолжался больше месяца.

Во-вторых, какие трудности подстерегали на пути ее бойцов и командиров.

В-третьих, как часто приходилось им менять населенные пункты и места расположений.

Сколько тяжелого физического труда им приходилось потратить только на одно оборудование этих мест. И все это между маршами и занятиями.

В-четвертых, за это время у кого-то сдавали нервы, они занимались самострелами и дезертировали. Но основная масса шла на фронт. Но самое главное это то, что не во всех полках и бригадах многомиллионной Красной Армии четко и полно велись штабные документы. Все зависело прежде всего от начальника штаба и его помощников. В 1-й Гвардейской мотострелковой бригаде в этом плане проблем не было. Ее штабом руководил грамотный и преданный своей профессии офицер Николай Павлович Петров. В скором будущем ее командир, а впоследствии кавалер семи орденов Красного Знамени, генерал-майор, почетный гражданин города Гданьска. Сам он, уже находясь на пенсии, напишет мемуары, которые не опубликованы до сих пор и с которыми меня ознакомил его хороший приятель Александр Захарович Лебединцев. Но вернемся к бригаде.

В 17 часов 12 июля колонна 1-й Гвардейской мотострелковой бригады получает сигнал и в 17.10 начинает движение по маршруту. К слову, в этот день с утра и до самого вечера шел дождь, из-за чего все дороги размыло, а движение автотранспорта было затруднено.

13 июля разведка установила, что населенный пункт Грачевка обороняет до роты пехота противника, хорошо окопавшаяся и имеющая минометную батарею. В два часа 3-й мотострелковый батальон (в его пулеметной роте служил гвардии сержант Пылов) при поддержке подошедших артиллерийского дивизиона и минометной батареи атаковал Грачевку и в 4.30 овладел ею, а также населенным пунктом Ясная Поляна, уничтожив при этом до 100 солдат противника.

К 6.30 в Грачевку подошел 34-й Гвардейский танковый полк, а уже в 7.00 3-й мотострелковый батальон во взаимодействии с танкистами атаковали совхоз Ржавец и к 8.00 освободили его, уничтожив при этом до 50 фашистов, захватив восемь пушек и 21 мотоцикл.

В 8.00 первые роты трех мотострелковых батальонов (1-й, 2-й, 3-й) атаковали населенный пункт Казинка и к 10.30 овладели им. Противник дважды контратаковал, но его атаки были отбиты. Части бригады закрепились восточнее Казинка, а с 14.00 противник свежими силами 118-го полка 36-й дивизии контратаковал их до наступления темноты. Немецкая авиация утюжила боевые порядки наших батальонов. Всего за день противник произвел до 500 самолето-вылетов… Но несмотря на это, в течение всей ночи с 13 на 14 июля бригада продолжала закрепляться на достигнутом рубеже. Уже в 7.00 3-й мотострелковый батальон совместно с подразделениями 1362-го стрелкового полка 380-й стрелковой дивизии атаковал населенный пункт Кочеты и овладел им, уничтожив при этом до двух взводов немецкой пехоты.

Начальник штаба бригада вспоминал: «Передовой отряд бригады был сильным. В его состав входили 3-й мотострелковый батальон, тяжелый танковый полк, имеющий 21 тяжелый танк «Черчилль», артиллерийский дивизион бригады, вооруженный 12-ю 76-миллимитровыми дивизионными пушками ЗИС-3. В составе 3-го батальона, кроме пехоты и автоматчиков, было 4 противотанковых орудия, 6 минометов калибра 82 миллиметра, 27 противотанковых ружей, 9 станковых и 30 ручных пулеметов. Такой состав передового отряда мог обеспечить ввод бригады в прорыв и ее продвижение в глубину обороны противника. Однако нужно учитывать, что на этом направлении противник обороняется с весны 1942 г. Его подготовленная оборона была глубокой. Успех ввода бригады в прорыв зависел также от того, насколько глубоко сумеют прорвать главную полосу обороны противника стрелкового соединения. (…)

Начальник штаба бригады следовал в колонне передового отряда, а командир со штабом бригады – в голове колонны главных сил. Была получена информация о прорыве пехотой первой позиции обороны немцев и о ее продвижении на глубину двух, а кое-где и трех километров. И бригада ускорила движение. Передовой отряд переправился по мосту через реку Зуша и сразу же попал под сильный удар авиации противника. Танковый полк, двигающийся в голове колонны, а за ним и мотострелковый батальон стали быстро развертываться и рассредоточиваться, медленно продвигаясь вперед. К командиру передового отряда и начальнику штаба подъехал командир бригады, который приказал ускорить движение вперед. Передовой отряд, продвинувшись на 2 километра, был встречен сильным противотанковым огнем и огнем из оружия всех видов. Английские танки “Черчилль” показали свои невысокие защитные качества: они быстро загорались и горели как костры. Быстрому возгоранию способствовали бензиновые моторы. Атака с ходу успеха не имела. Развернувшиеся на флангах передового отряда 1-й и 2-й батальоны также встретили организованную, хорошо подготовленную в инженерном отношении оборону немцев. Пехота стрелковых соединений прорвала только первую позицию главной полосы обороны противника на глубину до двух километров. Таким образом, для ввода танкового корпуса в прорыв не было создано необходимых условий и он вынужден был самостоятельно завершать прорыв главной полосы обороны противника – вводить, так сказать, сам себя.

1-я Гвардейская отдельная мотострелковая бригады встретила организованное, упорное сопротивление фашистов на второй позиции главной оборонительной полосы и с ходу прорвать ее не смогла. По существу, ввода в прорыв не получилось. Так считало, как потом стало известно, и командование фронта и Ставка Верховного Главнокомандования. Наступила ночь. Передовой отряд и батальоны вели активную разведку. И 3-й батальон нашел слабое место в обороне противника – один мотострелковый взвод проник в тыл врага, за ним рота, а потом и весь передовой отряд, включая и танки. Об этом пошел доклад в штаб корпуса и выше. Этот доклад и явился причиной того, что ввод танкового корпуса не был отменен. К рассвету 14 июля 3-й мотострелковый батальон, продвинувшись на глубину 7–8 километров, преодолел главную полосу обороны и вышел в ее тыл. С утра он продолжал наступление в направлении совхоза “Ржавец”. Наступление шло медленно из-за частых контратак противника и массированных налетов авиации».

А теперь я цитирую по документу: «К 17.00 части бригады достигли рубежа юго-западнее опушки рощи, южнее Жабинский, Красная Нива и развернулись для боя против противника, обороняющегося на рубеже Желябуг, хутор Желябуг силами до 2-х батальонов с танками и самоходными пушками. В этих населенных пунктах было 6 танков Т-4. Атака 1 батальона совместно с 17 гв. тбр на Желябуг с востока и юга не дала результатов, причем танки понесли большие потери. Командир бригады решил вывести бригаду по лощине Зап. Колбаевка, верховье лощины на хутор Желябуг с задачей овладеть им и атаковать населенный пункт Царевка. 1 мсб был ввязан в бой за Желябуг, остальные части к 24.00 были выведены в верховье оврага южнее Желябуг.

Потери за период 12–14—7.43 г.: убитых 83, ранено 302, сожжено и разбито автомашин 29, из них 20 безвозвратных потерь».

15 июля бой разгорелся с новой силой: «Перед рассветом бригада вышла в верховье оврага, что южн. хут. Желябуг, где попала под сильный минометный огонь, со стороны хут. Желябуг, Ниж. Пониковец, Желябугские выс. Бригада была взята в кольцо минометного огня. Танки 34-го тп (танкового полка. – Примеч. ред.) застряли в заболоченной лощине во время марша и участие в бою за хут. Желябуг и Царевка не принимали. Минометный полк, не успев развернуться, потерял несколько машин и в дальнейшем действовал только частью сил. Остальные машины и расчеты при попытке действовать, останавливались на месте.

Выдвинутые вперед бригадные роты в составе: разведроты, роты автоматчиков, роты птр, инж. роты с трех сторон пытались атаковать хут. Желябуг, но, понеся потери, были отбиты противником.

Перед рассветом передовые части 3 мсб до 80 чел. вторично атаковали с юго-востока и юго-зап. хут. Желябуг, но встретив превосходные силы противника (до 15 танков, две роты пехоты) с боем отошли, уничтожив до 40 гитлеровцев и два танка (в т. ч. один “тигр”).

В 8.00 15.7.43 части бригады (без 2 мсб и одной роты 1 мсб) совместно с танками 17 гв. ТБр при поддержке батареи иптаб (батарея Хоменко к началу атаки опоздала) начали третью атаку на хут. Желябуг. Танки, атаковав хут. Желябуг, прошли на Царевку и овладели Царевкой. В то же время в хут. Желябуг бой продолжался пять часов, т. к. противник оставил в хут. Желябуг три танка и до 100 автоматчиков, которые поддерживались огнем самоходных пушек, танков «Тигр» и минометов, из района Царевка – Подмаслово.

Направленные на помощь пехоте в хут. Желябуг 4 бронемашины и два орудия артдива, прямыми попаданиями имели потери 2 бронемашины и одно орудие.

Подошедшими 2 мсб с ротой 1 мсб в 13.00 хут. Желябуг был взят».

Из боевого донесения штаба 1-й гв. мсбр (Гвардейской мотострельковой бригады. – Примеч. ред.) 15.07.43 21.00:

«За период боев 1-й отд. гв. мсбр понесла потери от авиации и артиллерии противника: общие до 800 чел.

1—3 мсб имеют на лицо 140 штыков, 2 мсб имеет на лицо 180 штыков, пушек 45 мм в батальонах имеют 8 шт. мином. 82 мм в батальонах имеют 12 шт.

Пушек 76 мм имеют 6 шт., минометов 82 мм в минбате имеется миннометов 120 мм в минбате имеется – 5 шт.

Расчеты выведены из строя в мин. бат на 40 %, зенит. пулем. имеется – 8 шт.

Потери автотранспорта боевых машин ба (бронеавтомобилей. – Примеч. ред.) – 64—3 шт., грузов. машин потер. от авиации противника 31 шт., от артиллерийского огня – 19 шт.

Из них можно восстановить – 8 автомашин…»

Если на 10 июля 1943 г. в бригаде числилось 3244 человека, то с 12 по 22 июля 1943 г. она потеряла 1720 человек убитыми, умершими, ранеными, контужеными и пропавшими без вести.

Ранили в этот день и моего деда. 18 июля его отправили в медсанбат № 196, а 3 августа в эвакогоспиталь № 2658 в Ногинск.

7 октября 1943 г. деда выписали, выдав на руки следующий документ (он до сих пор хранится в Подольском архиве):

«Командиру 206 зап. стрелкового полка

Гор. Калуга.

При этом направляется в Ваше распоряжение для прохождения дальнейшей военной службы военнослужащий Пылов П.В.

Указанный выше находился на излечении при эвакогоспитале № 2658 и выписан по выздоровлению в часть.

На проезд по жд выдано требование по Ф № 1 от станции Ногинск до ст. Калуга.

Приложение: Продаттестат №… и справка о ранении.

Начальник ЭГ 2658 к-н медслужбы Бандэ

9.10.43 г.»

Служба в 206-м запасном стрелковом полку Западного фронта закончится для деда 27 ноября 1943 г., когда его направят в 20-й запасной стрелковый полк 10-й Гвардейской армии.

Сохранился документ и об этом событии в жизни солдата:

«Предписание

27 ноября 1943 г.

На основании Директивы Управления штаба Западного фронта № 05768 направляется из 206 ЗСП в распоряжение НКО штаба 10 гв. Армии

младших командиров 42 человека

красноармейцев 108 человек

итого 150 человек.

Сопровождает гв. м-р Виноградов

Приложение: именные списки, вещевой, денежной и прод. аттестаты».

6 декабря 1943 г. команда прибыла в полк, а 7 января 1944 г. оттуда уже на фронт.

8 января 1944 г. гвардии ст. сержант Пылов назначается на должность командира расчета первой пулеметной роты 1-го мотострелкового батальона 96-го Гвардейского стрелкового полка (30-й Гвардейской стрелковой дивизии 10-й Гвардейской армии 2-го Прибалтийского фронта).

И вот снова фронт!

Из донесения штаба 96 гв. сп № 0181 за 8 января 1944 г. 14.30:

«1. Подразделения полка в течение прошедших суток занимались боевой подготовкой и проходили санобработку в бане.

2. Положение подразделений прежнее.

3. Со склада артснабжения дивизии получено

Винтовок со штыками – 140

Ст. пулеметов – 3

Пистолет-пулемет – 40

4. Количество боеприпасов без изменения.

5. Продуктами полк на 9.1.44 обеспечен.

6. Наличный состав полка – 1162

7. Связь проводная и пешими посыльными

НШ гв. м-р Колодяжный».

Из донесения штаба 96 гв. сп № 0182 за 8 января 1944 г. 17.00:

«1. Подразделения полка в течение дня занимались боевой подготовкой.

2. По боевой подготовке отрабатывалась огневая подготовка – практическая стрельба.

1 упр. Один. стрельб из винтовки, ппш, рп и станковых пулемета – изучение материальной части стр. оружия – 10 часов.

3. Ставятся и подгоняются на лыжи ст. пулеметы и минометы 82 мм.

4. Связь проводная и пешими посыльными…»

Из донесения штаба 96 гв. сп № 0191 за 9 января 1944 г. 15.00:

«1. Подразделения полка в течение дня занимались боевой подготовкой и готовились к совершению марша.

2. По боевой подготовке отрабатывались следующие темы:

– наступление стр. батальона на обороняющегося противника – 3 часа.

3. Численный состав полка 1272 ч.

4. Количество боеприпасов без изменения.

5. Продуктами полк обеспечен на 10.-11.-12.1.44

6. Выход полка для совершения марша 16.20».

Из донесения штаба 96 гв. сп № 01101 за 10 января 1944 г. 10.00:

«1. Подразделения полка после совершения ночного марша в 7.00 10.1.44 г. сосредоточились в районе деревень СУХАЯ, ЮРЧИХА, ЛИХАЛЕТЬЕ, ПОЛОВИНКИ.

2. Личный состав размещен в теплых жилых помещениях.

3. В дер. СУХАЯ расположен 1 сб, бат. 45 мм пушек, в дер. ЮРЧИХА – 2 сб, в дер. ЛИХАЛЕТЬЕ, ПОЛОВИНКИ спец. подразделения.

В дер. РЕЧИСТАЯ – тран. рота, бат. 76 мм пушек.

4. КП полка дер. ЛИХАЛЕТЬЕ…»

Из донесения штаба 96 гв. сп № 01111 за 11 января 1944 г. 10.00:

«1. Подразделение полка после совершения ночного марша в 3.00 11.1.44 г. прибыли и разместились в лесу в р-не БАРАКИ.

2. Личный состав занимается оборудованием шалашей и находится на отдыхе. Личный состав 2 сб размещен в блиндажах и землянках.

3. На место сосредоточения не прибыли и находится конный взвод и автотранспорт.

4. Отстающих на марше 10 чел., приняты меры розыска.

5. Мат. часть в порядке.

6. Продуктами полк обеспечен.

7. КП в районе БАРАКИ…»

Из донесения штаба 96 гв. сп № 01121 за 12 января 1944 г. 15.00:

«1. Подразделения полка за прошедшие сутки оборудовали места для жилья, приводили в порядок оружие, пополняли боеприпасы, занимались боевой подготовкой.

2. По боевой подготовке занимались сколачиванием ст. пулеметов, минометных, птр и артиллерийских расчетов.

3. Численный состав полка 1239 чел.

4. Кол-во боеприпасов —

Винт. патрон – 1 б/к пист. патрон 0,94 б/к

4,5 мм патрон 0,02 б/к ручн. гранат – 1040 шт.

82 мм мин 0,3 б/к 120 мм мин – 0,5 б/к

45 мм выстр 0,37 б/к 76 мм выстр. – 0,27 б/к.

Из указанного количества находятся на ст. В. ЛУКИ 120 мм. мин – 102 шт. 45 мм выстр. – 80 шт. 76 мм выстр. – 40 шт.

5. Полк продуктами на 13.1.44 обеспечен

Сухари – 1,2 с/д

Кашсмеси – 1 с/д

Жиры жив. – 3,5 с/д

Сахар – 3… с/д

Соль – 3… с/д

Овес – 1… с/д

Комбикорм 100 с/д

6. Пушки 76 мм и 45 мм со склада не получены, т. к. еще ремонтируются…»

Из донесения штаба 96 гв. сп № 0113 за 13 января 1944 г. 15.00:

«1. Подразделения полка после совершения ночного марша в 10.30 13.1.44 сосредоточились в лесу южнее Борки 300 м.

2. Личный состав отдыхает и находится в полной боевой готовности.

3. Численный состав полка 1239.

4. Готовится л/с для танкового десанта.

5. Продуктами л/с полка на 14.1.44 обеспечен.

6. Комплект боеприпасов без изменений.

7. Установлена делегатами связь с 94 и 98 гв. сп».

Наконец, подготовка полка закончилась, и он вступает в бой.

В течение ночи с 14 на 15 января 1944 г. 1-й мотострелковый батальон наступал по труднопроходимой местности и к четырем часам вышел к большаку севернее Скураты, где противник оказал упорное огневое сопротивление. На линии большака били пулеметы и минометы противника, а вскоре немцы контратаковали боевые порядки батальона под прикрытием бронемашин и самоходных орудий.

В 5.00 командир полка вводит в бой второй батальон с задачей: развертываясь из-за левого фланга, 15-го овладеть Скураты и перерезать большак.

В 7.30 двумя батальонами полк овладел населенным пунктом Скураты. Противник дрогнул и начал беспорядочное отступление. Преследуя его, батальоны вышли к рубежу 300 метров восточнее населенного пункта Лужки, где были встречены пушечным огнем…

Далее из документа: «Противник, выбитый из леса из Скураты, бросая технику, в беспорядке вышел в д. Лужки, где в это время было выброшено подкрепление на 4-х автомашинах (…)

3. Потери – убиты 62 чел. Ранено 36 чел».

В этот день, восточнее деревни Лужки был тяжело ранен и мой дед, получив слепое осколочное ранение правой голени с повреждением кости. Тогда он потерял 30 % крови и чудом выжил, случайно и вовремя подобранный санитарами. Его вывезли на специально обученных собаках… И снова медсанбат и снова эвакогоспитали. Последним был в г. Осташкове, откуда дед выписался 19 июня 1944 г. – инвалидом на костылях.

В свидетельстве о болезни № 404 «С», выданном мне Ногинским военкоматом, написано:

«Ранен в бою при защите СССР».

На этот раз война для него закончилась. Правда, до самой смерти в 1968 г. не давала покоя не только дикими болями, но еще более страшными воспоминаниями. Ведь он на войне выжил. Выжил чудом!

* * *

Из книги мемуаров адмирала Флота Н.Г. Кузнецова «Курсом к победе» мы можем узнать, что в битве за Москву в составе армейских соединений участвовали и флотские формирования: «62-я, 64-я, 71-я, 84-я Московские стрелковые бригады; вдоль Волоколамского шоссе была развернута 75-я Морская стрелковая бригада, а на Можайском шоссе действовал специальный морской полк». Все эти соединения и части были сформированы из моряков тихоокеанцев (62-я, 71-я, 84-я), из моряков Ярославского флотского экипажа (62-я), из черноморцев и курсантов Военно-морских училищ Баку и Астрахани (75-я).

Всего же в битве под Москвой сражались семь бригад 154-я, 62-я, 64-я, 71-я, 74-я, 75-я и 84-я, а также 85-й отдельный полк моряков, 199-й и 200-й артиллерийские дивизионы, состоявшие из батарей 152, 130 и 100 мм морских орудий.

«Мне приходилось читать, – писал Кузнецов, – будто моряки легко расставались со своим плавучим “домом”. Не так это обстояло на деле. Прощание с кораблем было нелегким. Те, кто служил на флоте, знает. Каждый хотел воевать именно на корабле, рядом с друзьями. Но война есть война, и краснофлотцы шли драться на суше (…) На фронте различия между моряками и армейцами быстро стирались. Разве только флотские словечки “братва” и “полундра” да хлесткие изречения боцмана в адрес фашистов говорили о том, что здесь воюет морская пехота. Верность морским традициям проявлялась еще и в том, что в решительный час моряки неизменно шли в бой в полосатых тельняшках, чтобы враг знал, с кем имеет дело!

Н.Г. Кузнецов

Обычно костяк морских стрелковых бригад составляли моряки с кораблей и бойцы частей береговой службы флота. К ним прибавлялось пополнение из других родов войск. В отдельных бригадах к моменту переформирования процент моряков оказывался совсем небольшим. Однако морские традиции продолжали жить. И неудивительно: во главе бригады стояли, как правило, флотские командиры – береговики или командиры корабельной службы».

К слову, 1-я отдельная бригада морской пехоты, сформированная на Балтийском флоте в 1941 г. до начала Великой Отечественной войны, оставалась единственным соединением морской пехоты в Советском ВМФ. Так как по мобплану 1941 г. развертывание частей морской пехоты не предусматривалось.

И лишь с началом войны, когда ВМФ пришлось решать особую задачу по оказанию помощи сухопутным войскам, соединения морской пехоты формировали в крайне сжатые сроки.

Например, в июне 1941 г. на Балтийском флоте были сформированы три отдельные бригады (2-я, 3-я и 4-я), а в августе-сентябре еще три (5-я, 6-я и 7-я).

В августе – сентябре на Черноморском флоте были сформированы три отдельные бригады (7-я, 8-я и 9-я). На Северном флоте сформировали одну (12-ю) и на Тихоокеанском флоте две (13-ю и 14-ю) отдельные бригады.

Кроме отдельных бригад и батальонов, на всех флотах и флотилиях летом и осенью 1941 г. создавалось большое количество стрелковых частей и подразделений.

71-я отдельная Тихоокеанская бригада морской пехоты, разгрузившись в Дмитрове осенью 1941-го, сразу же вступила в бой.

«Еще на марше к исходной позиции девятнадцатилетнему старшине 1-й статьи Вонлярскому, как и другим бойцам, выдали противогазы, бутылки с зажигательной смесью и новенькие СВТ-40 – самозаряжающие винтовки конструкции Токарева, – рассказывает в своей статье “Не отдадим Москву” Николай Ямской. – Противогазы за очевидной ненадобностью ребята развесили по дороге на кустах. А освободившиеся от них сумки заполнили патронами и бутылками с зажигательной смесью. Ладным СВТ-40 очень обрадовались. С таким оружием только в атаку ходить. Не зря же с ним маршировали на довоенных парадах и смотрах!

Впрочем, сам же Вонлярский предпочел бы автомат. И белый полушубок. Но теплые щегольские кожушки полагались только комсоставу, а автоматов ППД на всю бригаду было только два: у командира Боброва и самого комбрига Безверхого.

Первый бой жестоко и кроваво все расставил по своим местам. Белые кожушки оказались идеальной мишенью: по этой номенклатурной примете немецкие снайперы сразу перещелкали почти весь комсостав. Гнусной пособницей врага оказалась чудо-винтовка СВТ. На лютом морозе (в 1941-м зима пришла рано) у них дружно отказал подающий механизм. Так что уже в самом начале атаки Дмитрию вынужденно пришлось возглавить взвод. И вместе с остальными “братишками” бежать на врага с “оштыкованной кочергой”, сбросив в глубокий снег путающуюся в ногах шинельку. Но зато в бескозырке и с “полундрой”!..

Ни поддержка нескольких танков, ни наши экономно постреливающие артдивизионы немцев особенно не беспокоили. Они могли себе позволить какое-то время просто наблюдать за экзотическими маневрами русских.

Однако скоро немецкая машина заработала на полную мощь. Полураздетым морпехам пришлось залечь. Особенно досаждал им огонь из пулеметного гнезда близ церкви: распластанные на снегу, моряки были оттуда как на ладони. Исход поединка решил отчаянный поступок Диминого однополчанина, командира армейской разведки лейтенанта Павла Стулова. Подговорив ребят закидать его снегом (масхалатов-то не было), Павлик сквозь темно-бурую пелену разрывов сумел незаметно подобраться к вражеской огневой точке и забросать ее гранатами.

В стремительном броске, преодолев отрезок до окраины села, моряки ворвались на его улицы. В завязавшейся рукопашной схватке прошедшие пол-Европы немцы оказались лишены главных своих козырей – общего управления боем и поддержки авиации.

Их грозные танки беспомощно крутились на месте и скоро полыхали. Увы, чаще всего вместе с моряками, которые были вынуждены поражать вражескую технику очень опасными при использовании бутылками с “горючкой”. Но все-таки больше всего досталось вражеской пехоте: такого жестокого мордобоя она еще не видывала…»

Неудивительно, что бойцы соединений морской пехоты помогли сухопутным войскам не только выстоять в обороне под Москвой, но и создать благоприятные условия для перехода в решительное наступление.

* * *

Эту быль о «замерзшей дивизии» я впервые услышал из уст одного офицера управления корпуса ПВО в Североморске. И только со временем мне удалось узнать подробности действительно имевшей место трагедии в годы войны.

152-я стрелковая дивизия с весны 1942 г. находилась в резерве Карельского фронта и располагалась в Кеми. Погода этот период в Карелии выдалась неожиданно теплой, и командующий фронтом не без чьих-то ходатайств приказал досрочно на 20 дней переодеть подчиненные ему войска в летнее обмундирование. Естественно, попала под этот приказ и 152-я стрелковая дивизия, отправляющаяся на Крайний Север.

1 мая 1942 г. бойцов этой дивизии хорошо накормили, выдали им по 100 наркомовских граммов и, погрузив в эшелоны (11 370 человек), отправили под Мурманск, где шли напряженные бои.

К слову, дивизия была сформирована в январе 1942 г. на Урале в Красноуфимске из выписанных из госпиталей раненых. Когда их отправили в Мурманск, орудия, боеприпасы, кухни и продовольствие должны были прибыть с последующими эшелонами.

Сразу же по прибытии в Колу личный состав дивизии выгрузился и двинулся в путь пешим порядком по безлюдной тундре на расстояние почти в 90 км.

3 мая 1942 г. на половине пути пошел дождь. А ночью разыгрался ураганный ветер и ударил мороз.

Марш колонны замедляли машины с боеприпасами и продовольствием в сторону фронта и обратно с ранеными и больными. Грунтовая дорога была очень узкой, и встречный транспорт едва разъезжался. Кроме того: днем распутица, а ночью гололед.

4 мая ветер с мелким дождем усилился. Шинели стали тяжелыми, а ноги в ботинках быстро промокли и начали отмерзать.

5 мая ветер достиг ураганной силы и началась снежная вьюга.

«Сырое обмундирование и обувь быстро обледенели. Пилотки у многих сдуло ветром, снег слепил глаза, отмерзали уши и носы. Многие без рукавиц несли оружие, железные коробки с минометными минами, с дисками для ручных пулеметов и лентами для станковых. (…) Одни умирали молча. Другие просили товарищей написать их женам и матерям. Иные плакали до последнего вздоха».

А кошмар продолжался.

«Все искали убежища от непогоды. Командиров нет. Ни о какой дисциплине не было и речи. Каждый боролся за свою жизнь. Особенно страшной была ночь с 6 на 7 мая. Дорога устлана трупами бойцов. Кое-где в снежных ямах за огромными валунами разожгли костры. Бойцы вокруг них сразу заснули, и огонь никто не поддерживал. А утром вокруг погасших костров лежали заснеженные трупы».

В самый пик вьюги 7 мая дивизию повернули обратно, а 8 мая, когда вьюга стала затихать, командующий армией приказал организовать спасательные группы.

С 5 по 8 мая 1942 г. в 152-й сд замерзли насмерть 484 человека, а 1683 обморозились.

Первоначально виновными были объявлены начальник штаба дивизии и дивизионный интендант. Однако суд не нашел в их действиях состава преступления. Тогда виновными признали необычные условия Заполярья – то есть вьюгу!

* * *

Фронтовые солдатские письма и дневники всегда были откровенны. В них писали о самом главном в короткие минуты затишья перед боем или в госпиталях. В них суровые, а подчас неимоверно жестокие будни войны. Пусть это страшные откровения, но зато самые чистые строки. Для понимания их солдатской доли они не имеют себе равных.

В них та самая «окопная правда» войны. Солдатская правда!

Из дневника Луки Игнатьевича Соколова:

«Из деревни каждый день уходят на войну 3–4 человека. Пришел и мой черед. Рано утром подъехала к дому подвода, погрузили на нее пожитки и двинулись в райцентр.

До конца жизни буду помнить эту картину: у ворот плачущая старушка-мать и жена с детишками – все шестеро, старшему пятнадцать, младшей годик. Отец на проводы не успел, сторожил комбайны на дальнем поле.

К 10 утра были уже в райвоенкомате. Во дворе собралась большая группа. Разбили по сельсоветам. Родственников, приехавших провожать, к нам не пускали. Разговаривать с женой пришлось через изгородь. К вечеру подали три грузовика, чтобы отвезти на станцию Мишкино. У многих с собой оказалась водка, по дороге прикладывались к бутылкам.

В сумерках подали состав, объявили о посадке. Толпа с яростным плачем кинулась к вагонам. Женские вопли, детские голоса, крики милиционеров и железнодорожников, отгоняющих толпу. Жуткая картина сентябрьской ночи. Помню, как провожали солдат в прошлую германскую войну и во время Гражданской войны, но такого рева никогда не слышал. Кто громко причитал, а кто протяжно, со стоном кричал, как будто ему нож под ребро всадили» (11 сентября 1941 г.).