Текст книги "Иван, не совсем дурак, в наше время. По мотивам народных сказок"

Иван, не совсем дурак, в наше время
По мотивам народных сказок
Олег Валентинович Соловов

© Олег Валентинович Соловов, 2023

ISBN 978-5-0060-8787-3

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Житие Ивана, уже не совсем дурака в новое время, в постсоветскую эпоху

По мотивам народных сказок.

В лихие 90-е в неком царстве, в некотором государстве жил-был Иван-дурак. В то время свободы начались рыночные и решил он бензином торговать. Подмазал печку, просушил, шланги приладил. Разбил копилку, деньги в сумку ссыпал, в Омск съездил, цистерну А-80 купил. Слил цистерну на нефтебазе, печку заправил и встал на людное место торговать. Хоть и дурак Иван, но книжку по экономике читал и решил за счет цены невысокой на рынок вклиниться. И получилось, сразу к нему очередь выстроилась. За день расторговал печку. Деньги домой принес, жене Василисе хвастает: «Вот, говорят дурак я, не дурак – коммерсант! Скоро сапоги тебе справлю, а там и экскаватор починим». Улыбнулась Василиса, по головке Ивана, погладила, а как он успокоился так и спать уложила.

Наутро Иван заправился, выехал, торгует. Не нарадуется торговле бойкой. Тут «ЛэндКрузер» подъезжает. Очередь распалась, из «Лэнда» выходит Добрыня Никитич. На шее у него златая цепь. Та, на которой раньше у Лукоморья кот ученый сидел. Кот сейчас, сами понимаете, где.

– Здорово, мужик. Крыша есть? – Не понял Иван:

– Какая крыша? Не видишь что ли – на дороге стою.

– Ты что, мужик, понятий не разумеешь? Кого из наших знаешь, кто тебя знает, платишь кому? – Добрыня сердиться начал.

– Платить никому не плачу. Иван-дурак я. Личность известная. Меня все знают, и Илья Муромец, и Серый Волк, да и Петька с Василием Ивановичем.

– Ну так бы и сказал. Это ребята серьезные. Привет передавай.

Залил Добрыня бензин, рассчитался аккуратно и уехал. Иван посмотрел ему вслед и остался очень доволен. И Добрыниным визитом, и собой, в особенности. «Ай да молодец я, даром говорят, что дурак. И не соврал нисколько, и не сказал Никитичу что Серый за мной по сей день гоняется, а Василь Иванович за Анку отомстить поклялся и ждет когда я в реке Урал купаться буду, с пулеметом на берегу сидит».

Торгует Иван. Пистолет в баки бензин льет, он деньги считает. Но как в песне поется «покой нам только снится» – видит Иван, Баба-Яга в ступе приближается.

– Здравствуй, Ваня. Давно тебя в печке не жарила. Садись на лопату – посолим, поперчим, в печи запечем. Гостей позовем. Ты самый почетный будешь – в центре стола посадим. – И лопату к Ивану протягивает.

Иван хоть и дурак, но «Вий» Гоголя читал – ножик выхватил и круг от нечистой силы им вокруг себя очертил. Потыкала Баба-Яга в него лопатой. Не получается.

– Эх, Ваня, я ведь по-хорошему хотела. Пеняй на себя. – Достает красные корочки, выставила их впереди себя. Круг мигом исчез. И сама Баба-Яга преобразилась – стала элегантно одетой деловой старухой.

– Гражданин, вот мое удостоверение проверяющего. Потрудитесь предъявить акт согласования выбора земельного участка под вашу передвижную АЗС, лицензию на право торговли.

Растерялся Иван. Красных корочек и лицензий не знал он раньше. Ляпнул про то, что Серого знает – не помогло, Яга того подельником привлечь пригрозила. Достала она бумагу и протокол состряпала. Сунула Ивану экземпляр:

– Вот, милок, не захотел по-доброму – теперь хуже будет. Приходи завтра к десяти ноль-ноль на административную комиссию. – Счетчик на печке опечатала. – Не вздумай сорвать. За незаконную торговлю срок схлопочешь.

Улетела Баба-Яга. Иван голову повесил, пригорюнился. Давай протокол читать. А там про все его подвиги написано. И как щуку сетью ловил (незаконный промысел рыбы), и как старого царя заставил в кипящее молоко прыгнуть (умышленное убийство) и прочая, прочая. Совсем худо на душе стало. Поехал домой, рассказал все Василисе. Та и говорит:

– Не печалься раньше времени, Ваня. Это горе – не горе. Горе впереди. За щуку и царя тебе срок давности вышел – не привлекут. Ложись спать, утро вечера мудренее.

Лет Иван, а Василиса семь трав на киселе развела, восемь бабочек разноцветных там замочила, взбила миксером и на сковороде десять билетов «МММ» испекла. Остапа Бендера позвала. Тот за десять билетов лицензию и акт справил. Будит Василиса Ивана утром:

– Вот, Ваня, тебе лицензия и акт. Иди на комиссию, покажи бумаги. Скажи, дурак ведь я, бумаги дома было забыл, впредь исправлюсь.

Сделал Иван как Василиса советовала – и в правду: отстали. Залил он снова печку, выехал торговать. И почти сразу Змей Горыныч к нему летит. Он ныне пожарным инспектором работает. А с ним Баба Яга. Понял Иван: опять приставать будут. Вспомнил, что лучшая защита есть нападение. Кричит Змею:

– Горыныч, ты со своей огненной пастью подходить сюда прав не имеешь. Пожар сделаешь – я тебя в тюрьму упеку.

Змей пасть закрыл. Иван как бы ненароком бензином на него слегка брызнул – теперь точно не откроет, сгореть побоится. А молчащий проверяющий чиновник – это уже полбеды. Но Змей не просто так к Ивану прилетел, с бумагой заготовленной. Подошел он и молча документ с большой печатью протягивает. В нем полный запрет на работу всех передвижных АЗС в городе. В целях повышения пожарной безопасности, предотвращения загрязнения окружающей среды и прочая, прочая. Не растерялся Иван, достал домкрат и ключи, скрутил с печки колеса. И говорит Змею с Бабой Ягой:

– Не распространяется на меня запрет ваш – у меня АЗС стационарная.

Но это раньше, в сказке можно было от Змея с Ягой так легко отвертеться, не сейчас, когда они госчиновниками стали. Шепнула Яга Горынычу на ухо что-то. Достает он другую бумагу, чистую. Заполнил. А Баба Яга причмокивая от удовольствия ее Ивану протягивает:

– Вот, гражданин, предписание противопожарной службы о приостановке работы вашей АЗС как не отвечающей требованиям пожарной безопасности.

А Змей уже пломбу на счетчик вешает. Посмотрел Иван на бумагу и отвечает:

– День поработаю – по всем стандартам АЗС будет. Приезжайте завтра.

Змея смех разбирать начал. «Ну и дурак ты, Ваня, неужто я докопаться не найду до чего», – про себя подумал. Но рот не раскрыл, загореться можно, и не положено блюстителю порядка такое говорить. А Баба Яга прямо, открытым текстом:

– Противопожарные требования соблюдешь – я к тебе эколога приведу. А там санэпидемстанцию, ГАИ, архитектора. Много нас в нашем царстве, тридесятом государстве слуг государевых. Подумай, милок, как жить дальше.

Улетели Горыныч с Ягой. Задумался Иван. А тут на удачу знакомый отставной царский советник едет. Увидел он Ивана, остановился, поздоровался. Рассказал ему Иван про беды свои.

– Сам ты, Иван, виноват. Не будет тебе жизни раз власть не уважаешь. Запрет этот на передвижные АЗС третий раз в этом году выходит. И не последний. Однако ж все торгуют – умеют с властями договариваться. И ты постарайся. Кому бензина налей, кому цветочки купи, кому подарок сделай. Но лишь на это не рассчитывай, документы все в порядке быть должны, в относительном. Вот тебе, Ваня, полный перечень всех требований.

Прочитал Иван перечень, достал чудо-топор, который когда туда, не знаю куда ходил добыл. Опустил его острием книзу. Тяп-ляп и получилась АЗС по всем стандартам. Пошел и уважение проявлять. Подарил Змею зажигалку, Дуремару из санэпидемнадзора банку для пиявок, Бабе Яге красную шапочку и аленький цветочек, экологу топором волшебный коттедж срубил, а главному нечистому (нечистому в прошлом – теперь моется) – губернатору дудку, под которую все работники его аппарата вмиг собираются, ГАИшнику радар, который скорость вдвое выше чем есть показывает. Все довольны: и Иван, и слуги государства верные.

– Ну, —думает, – теперь буду жить и трудиться спокойно.

Но вы то понимаете, что так не будет. Поторговал день-другой – трое вурдалаков едут. Один, главный налоговую инспекцию представляет, другой пенсионный фонд, третий отдел цен при администрации. Начали они Ивана проверять. Сами понимаете, множество нарушений нашлось. Но штрафовать и опечатывать не стали. На нарушения указали, устранить предложили и на беседу tet-a-tet каждый пригласил. Все понял Иван. И про то что подарки нести еще надо, и про то, что слуг у государства намного больше, чем голов у Змея Горыныча. Одного понять не смог: как требования отдела цен с требованиями налоговой совместить. Первый за превышение четырехпроцентной надбавки штрафовать грозит, второй за торговлю в убыток. А Ивановы расходы в четыре процента не влазят. Или в минус торгуй – штраф, или наценку больше четырех – тоже штраф. Вместе с Василисой над тем думали – ничего не придумали. Посложней задача чем пойти не знаю куда и принести не знаю что оказалась.

Василиса опять Остапа позвала. Тот посоветовал двойную бухгалтерию вести. Одну для отдела цен, другую для налоговой. По-честному, Ваня, никак. Пригорюнился Иван. А тут еще водяной к нему домой приезжает. Сообщает, что Змея за поджог детского садика посадить хотят, теперь он главный пожарный. Просит помочь пожарной охране материально. Разозлился Иван и выгнал водяного. « Ну их всех к черту вместе с торговлей бензиновой. Завтра пораньше выйду, остатки распродам и чем-нибудь другим займусь», – думает. Так и сделал. Ни свет ни заря приехал на АЗС, только шланги разматывать начал как ведьмы на шабаш со всех сторон налетают. «Ну уж нет, – думает Иван, – так просто я вам не дамся.» Только достал дубину чтоб разогнать их – так тут черти в фуражках ментовских хвать его под белы рученьки и в кутузку.

Привезли Ивана в райотдел. Посадили в клоповник. Посидел до обеда – протокол оформлять повели. Привели в кабинет к Кощею Бессмертному. Глянули друг на друга – узнали.

– Ну, Ваня, – начал Кощей ласково, – что на этот раз натворил? Рассказывай.

– Не совершал я ничего противозаконного, зазря меня задержали.

Кощей брови нахмурил:

– Нет, Иван. У нас зазря не задерживают. Мне все про твои дела известно. Но ты лучше сам все как на духу расскажи – на суде зачтется.

– Нет, не виновный ни в чем я.

– Не гони дуру, Иван. Вот дело – десять погребов обчищено. Как огурчики, вкусные были? – Кощей папкой перед Ивановым носом размахивает.

Понял Иван что в отдел его без протокола сдали, и Кощей не знает за его что забрали. И решил на своем стоять – ни в чем не сознаваться:

– Нет, не был, не участвовал, не виновен ни в чем.

– Я тебе покажу Кузькину мать – «не был, не участвовал». А шапочку с Красной Шапочки на горке тоже не ты снял? – Кощей другой папкой машет. – Говори, кому и за сколько продал шапочку? Не будешь говорить махом тебя закроем, будешь с урками париться. Потом быстро расколешься. Да поздно будет.

Иван молчит. «Не могут же меня за чужие грехи держать, – думает, – о моих здесь и не знают». Но это и не тридевятое царство что в сказке было, и время другое. Могут. Достает Кощей протокол, пишет. Задерживает Ивана на основании ст. 122 УПК РФ по подозрению в грабеже Красной Шапочки. На трое суток. Одевают Ивану наручники, сажают в автозак, отвозят в камеру изолятора. В камере пятнадцать мужиков на нарах полукругом сидят, на Ивана смотрят. Для них нового человека увидеть и расспросить развлечение:

– Как зовут, за что забрали, рассказывай.

– Зовут Иваном-дураком, невиновный я. – Иван привычную песню затянул.

– Это ты брось, Иван. Дуру гнать перед следователем будешь, – не понравился камерному люду ответ. – Мы здесь все невиновные, но у каждого статья есть. Тебя по какой закрыли?

– Грабеж вооруженный Красной Шапочки шьют. Куда присесть можно, мужики?

Разрядилась обстановка:

– Ну, статья у тебя солидная. Вон место свободное садись да расскажи про себя.

Рассказать Ивану про себя было чего, недаром столько сказок про него написано. Долго ли коротко, но так за сказками время прошло. На третий день Ивана из камеры вызвали, в райотдел привезли. К Кощею заводят, там Остап сидит.

– Здорово, Ваня. Меня Василиса адвокатом твоим быть просила. С Кощеем мы порешали – сейчас он тебя под подписку отпустит. Улик против тебя по шапочному делу нет.

Так оно и получилось. Дома Василиса стол накрыла, «Абсолют» выставила. Выпили по стакану-другому и стал Остап Ивана жить учить:

– Время, Ваня, нынче сложное. И кодекс уголовный чтить надо, и по-честному не проживешь. Хочешь ты по-правильному торговать, а я скажу тебе – не получится. Впрочем, ты сам убедился. – И подливает Ивану. Снова выпили.

– Я же тебе, Иван, добра хочу, уму-разуму научить стараюсь. Как закрыли тебя так я сразу на помощь. И денег с тебя не прошу. А знаешь, сколько адвокат нынче стоит?

От обстановки домашней и «Абсолюта» развезло Ивана. Растрогался он:

– Спасибо тебе, Остап. Я в долгу не останусь. Но как работать – то чтобы и деньги были и кодекс не нарушать? Научи, друг.

– Понравился ты мне, Ваня. Давай я тебя директором к себе на работу возьму. Директор ты, идеи – мои. Процентов десять от дохода фирмы твои будут.

На том и порешили. Стал Остап перед Иваном картины радужные рисовать. Про то, какой офис у того красивый будет, оргтехникой напичканный. Про секретаршу длинноногую которая на английском шпарит и все желания шефа без слов угадывает. Даже «Мерседес» с шофером пообещал. Иван дар речи потерял, хочет спросить: что же ему делать надо будет. Только рот откроет – Остап стакан подает. Выпили «Абсолют», в комок сходили. После второго Остап хотел было Ивана в ночной клуб свозить и красивую жизнь показать – да Василиса не пустила, спать уложила.

Наутро хоть голова и болит Иван королем ходит:

– Теперь, Василиса, буду я директором. Офис с компьютерами и «Мерседес» мне Остап дает. – Про секретаршу Иван помалкивает, понимает, чревато. – Хватит Жар-Птицу ловить. Но и синицу в руки мне не надо. Экономика у нас рыночная. Руководить буду. Сделки миллиардные совершать.

Вздохнула Василиса:

– Я, Ваня, женщина простая. Малограмотная. Фридмена и прочих монетаристов не читала. Знаю я одно, Ваня. То, что было, горе – не горе. Горе у нас с тобой впереди.

А Иван хорохорится:

– Дураком меня раньше звали. Но теперь друг у меня есть. Он меня директором ставит.

– Тебя директором, а сам все в управдомах ходит. Тебе «Мерседес», а сам на «шестерке» ездит. Вот – в окно посмотри.

А там Остап подъехал. И вправду – на «шестерке».

– Не езди с ним, Ваня. Дурак ведь ты. Какой из тебя директор?

ДИРЕКТОР

Не послушал Иван жену. Поехал. Привез Остап Ивана в офис красивый. Там все как и обещал: и компьютеры, и факсов два, и мебель импортная, и секретарша длинноногая. И «Мерседес» у крыльца стоит.

– Вот, Ваня, здесь ты и директор. Располагайся, обживайся. Я тебе позже позвоню.

Сел Иван с важным видом директорствовать. Факс потрогал, на кнопочки осторожно надавил, в кресле повертелся. Вызвал секретаршу – кофе испил. Еще раз на факсе кнопочки потрогал, в окошко через жалюзи посмотрел – про то как в изоляторе сидел вспомнилось. Прогнал мысли дурные. «Нет, – думает, – работать надо. Мне друг Остап важное дело доверил. Не дурак какой-нибудь теперь я. Бизнесмен, деловой человек то есть. Буду бизнес делать». Вызвал секретаршу.

– Кофе изволите? Или чего еще? – Сама любезность в ней светится.

– Нет, работать желаю, бизнес делать. – Иван галстук подтянул, плечи расправил: прям-таки Каупервуд из романа Драйзера. – Доложи, какие дела у нас по плану, встречи с кем запланированы?

Растерялась секретарша:

– Я, Иван Иванович, второй день здесь работаю, насчет дел фирмы не в курсе. Кофе или еще чего – это я с радостью, – и сладко улыбается.

Секретарша красивая. Но подавив улыбку и мысли нехорошие говорит Иван строго-официально:

– Еще чего – этого не надо. Помните, вы на работе. Свяжите меня с Остапом Ибрагимовичем.

Проглотив от удивления улыбку секретарша сообщает что никакой Остап Ибрагимович ей неведом. Знает она только Ипполита Матвеевича, который ее вчера на работу принимал и солеными огурцами с сосисками кормил. Но и тот своего телефона не оставил, сказал: сам заедет.

Отпустил Иван секретаршу. Задумался. Сквозь жалюзи посмотрел. Ничего не увидел а только в какой-то пустоте себя ощутил. Тут секретарша радостная забегает:

– Иван Иванович, к вам два посетителя.

Иван оживился:

– Пригласи.

В распахнутую дверь как свежий ветер ворвались два молодых человека. Сообщив, что они представители российско-гренландской фирмы, и их фирма только сегодня и только для Ивана проводит распродажу вещей личной коллекции президента фирмы, они наперебой стали уговаривать Ивана купить недельный набор женских разовых колготок. В обобщенном виде их доводы сводились к тому, что в магазине «Зеленый», что тут недалеко, они стоят в два раза дороже, и лучшего подарка ни для мужчин к 23 февраля, ни для женщин к 8 марта не найти. Резонное замечание Ивана, что на дворе август ни сколько не смутило молодых людей. Убрав колготки они столь же напористо стали предлагать и нахваливать набор скребков из супержаропрочного пластика для очистки от льда слоновьих шкур.

С трудом выпроводив молодых людей Иван выпил кофе и познакомился с почтой. Из далеких Петербурга, Парижа и даже Токио ему предлагали всего за неделю и несколько тысяч долларов обучиться и основам, и секретам современного бизнеса и завязать массу деловых знакомств. Японцы за дополнительную плату в 7800 долларов были готовы вручить Ивану капиталистический аналог вымпела социалистического соревнования – Факел Хиросимы. В других письмах были предложения купить программные продукты, базы данных, принять участие (деньгами) в реализации ну очень перспективных проектов. По сути все корреспонденты просто хотели денег, но стеснялись попросить об этом прямо и придумывали всякие замысловатые поводы. Денег Ивану не предлагал никто.

В течение дня Иван несколько раз побеседовал по телефону и отверг ряд предложений типа «Купите набор рогов и копыт. Дешево – миллион пара» или «Хотим помочь вам в продаже ваших товаров. Дайте что-нибудь на реализацию». Последнее предложение как и приставания рекламных агентов ввергло Ивана в уныние. Он попросту не знал, что его фирма может давать на реализацию и рекламировать. Кроме того, что называется она «Атыпок & агор, Co, ltd» и что она является российско-литовским предприятием он не знал ничего.

Не знал он и где найти Остапа.

Досидев положенное время он приехал на «Мерседесе» домой. Буркнув Василисе что у него все нормально он достал бутылку «жириновки» и начал с ней общаться. За этим занятием, на втором стакане его и застал Остап. Его бодрое: «Ну как секретарша, Ваня? Вывело Ивана из прострации.

– Не для того я в директоры пошел. Говори, что я делать должен. Не привык я дармоедом быть.

Остап посмотрел на него одобрительно:

– Дел тебе предстоит много. Но начнем с малого. Наш учредитель заинтересован в поставках в Литву больших партий металлопроката. Тебе надо его скупать и пока складировать. Рассчитываться будешь векселями местного отделения литовского Кид-банка. Банк первоклассный, один из крупнейших в Литве. Кто сомневается, пусть в наш Центробанк звонит, там подтвердят и подлинность векселя удостоверят.

Иван налил по стакану:

– Ну, вот это работа. Я, Остап, такой… ну, все знают. Если возьмусь – все железо нашим будет. Только складировать куда?

– Есть у нас дружественная фирма ИЧП «Киса» называется. У нее склады большие и всем оборудованные. Директором там Ипполит Матвеевич Воробьянинов. Раньше он отцом русской демократии был. А теперь его прорабом рыночной экономики называют.

Дальше обсудили детали. О том где транспорт брать, как сортировать металл и прочее. О том, что приходные документы с продавцов надо в трех экземплярах брать – так для таможни надо. Остап попросил Ивана дать объявление о приемке всякого товара на реализацию, сказал, что по селам у них широчайшая сбытовая сеть. Посоветовал на предложения о взятии товаров реагировать не сразу, а записав все брать день на раздумье, торговаться по ценам, настаивать на мелких партиях, много мол вашего товара не продашь, не ходовой он. Тем же кто предлагает мелкие небольшие говорить что фима наша мелочевкой не занимается.

– В этом случае не ты их просишь, а они тебя. И дадут больше. И сговорчивее будут. И еще, Ваня. Я на госслужбе работаю. Старайся меня не упоминать, а то у меня неприятности быть могут. Законы наши, сам знаешь, дурные.

На том и расстались. Иван лег спать – сил набраться. И снились ему коммерческие сны.

Наутро Иван первым делом дал во все газеты и телепрограммы объявления: Покупаем и продаем крупные партии металлопроката», «Рассмотрим выгодные предложения по реализации товаров. Владельцев «сникерсов», баночной водки как и других отечественных и импортных товаров просим не беспокоить». После этого испил кофе, открыл взятым у Остапа ключом сейф и начал знакомиться с содержимым. Нашел там документы и печать фирмы «Атыпок & агор, Co, ltd». Вскоре секретарша сообщила, что к нему пришел Воробьянинов.

Остап радостно встретил высокого, худого, строгим обликом джентльмена. Тот представился:

– Ипполит Матвеевич. Можно проще – друзья зовут меня Киса. Руковожу торговым домом «Дай».

– Мне о вас Остап рассказывал, очень рад знакомству.

Киса достал бланк договора.

– Вот, Ваня, договор нам с тобой заключить надо. О том, что я тебе предоплату векселями Кид-банка сделал. А ты мне всяких товаров на 10 миллиардов поставить должен. – Иван задумался.

– Не бойся, Ваня. Остап в курсе.

– Ну, раз так, – подписал Иван договор и печать поставил.

Киса свой экземпляр договора аккуратно в папочку убрал, векселя на 10 миллиардов отсчитал.

– Все, Ваня. Давай работать.

Проводил Иван Кису и не будь дурак, решил векселя проверить. Позвал фирму аудиторскую. Ее представитель векселя посмотрел, ногтем гербовую бумагу поскоблил и Ивана успокоил:

– И документы подлинные, и банк надежный – там не только литовский премьер свои деньги хранит, но и «Хопер» с «МММ». – И аудитор выдал Ивану о том справку соответствующую.

Со следующего дня к Ивану клиент пошел. Вопреки объявлению шли во основном владельцы «сникерсов» и прочих малоликвидных вещей. Следуя остаповым советам мелочевку, всякие там сделки на 5—10 миллионов Иван отметал сразу – некогда мне с вами возиться. С клиентами с товаром на 50—100 миллионов Иван беседовал. Предлагал сбросить цену процентов на 50, сторговывался на 30, после чего сетовал, что векселя у него номиналом в 500 млн и предлагал зайти через месяц, когда появятся низкономинальные. Видя крутизну Ивана и его ленивое отношение к сделке многие соглашались.

Товары свозились к Кисе. По городу пошел слух что появился богатый заезжий купец, весь металл скупает, но палец ему – ни-ни! – в рот не клади. Тридцать три богатыря пришли к Ивану строем, но сильно помятые. Главный их, дядька Черномор в украинском Крыму остался, а они от безделья и безденежья измучились. Сдали они Ивану свои доспехи как металлолом. Много, почти по паре центнеров от каждого получилось. Векселями Кид-банка Иван с ними расплатился.

Пошел и крупняк. В один день, но порознь прибыли Корейко и Базилио. У первого было желание купить много металла, у второго он как раз оказался. Корейко по привычке выглядел валенком на 40 копеек, но делать предоплату наотрез отказался. Платить деньги он был готов только против металла, загруженного в вагоны и прошедшего таможенное декларирование. Базилио, напротив, был «весь из себя»: и мерс шестисотый, и костюм за несколько тысяч баксов. И на удивление доверчивый: «Не можешь сегодня оплатить – ничего, бери по договору с отсрочкой на две недели, только застрахуй от кражи с поджогом и прочей напасти в мою пользу. Металл, Ваня, пусть по бумагам твой. Только страховка за твой счет в мою пользу».

Посоветовавшись с Остапом Иван перевез к Ипполиту Матвеевичу металл, страховку оформил. Корейко металл хотел тоже в Литву отправить. Ивану оставалось вагоны заказать и таможню оформить. Это Воробьянинов взял на себя. Он, как оказалось, обладал недюжинными административными талантами. Все, что Иван брал на реализацию продавалось быстро, и по мнению Остапа выгодно. Разные там сникерсы, которые только голодные лесорубы едят у Кисы не залеживались. Но вот с деньгами за товар Ивану подождать предлагалось:

– Не суетись, Ваня, клиента баловать нельзя. Если ему сразу по реализации деньги отдать, он нас с тобой за жуликов примет. Не привык он так. Вот соберем все деньги в кучу и отдадим разом.

А денег должно было быть много, миллиардов, как тогда говорили арбузов, или ярдов, на пять на реализацию взяли, на столько же товара под векселя набрали. Плюс Базилио на шесть ярдов металл отдал. За семь металл Корейко купить собирался. Вроде все хорошо, но Остап не доволен:

– Срок платить подходит, а у тебя, Ваня, половина векселей не израсходована. Иди, в банке под залог их кредит возьми.

Сделал и это Иван. Получил на счет еще четыре миллиарда. Сидит у себя в офисе довольный. Кофе пьет.

– Ну, – думает, —скоро от Кисы деньги придут, потом от Корейко. С кредиторами рассчитаюсь. Еще и останется. Не зря работал. И Остап доволен будет, и мне останется. Богатым буду, никто дураком не назовет больше.

Тут лиса Алиса к нему приходит.

– Здравствуйте, Иван Иванович. Слышала о делах ваших больших, пришла почтение засвидетельствовать.

– Садись, Патрикеевна, кофе пей. – Иван на нее чуть снисходительно посмотрел.

– Сиди ты сам, милок, а я постою. Негоже мне при таком крутом коммерсанте сидеть. Посодействуй лучше, Иван Иванович.

Рассказала Лиса беду свою. Есть у нее несколько миллиардов, но не хватает чтобы контракт выгодный с немцами на поставку сарделек заключить. Подъем идет один к двум, как минимум. Но она готова большую часть прибыли уважаемому Ивану отдать, свои деньги к нему перечислить и контракт от его имени заключить. Только бы Иван денег добавил, и в Германию их угнал.

Все вроде хорошо, только не по душе Ивану сделка. Решил он с Остапом посоветоваться. Тут одобрил, сказал что сардельки вместо ноже Буша пойдут, сделка хорошая, вперед, Ваня. В тот же день к Ивану посыпались звонки с просьбами продать сарделек, что лишний раз подтвердило коммерческую мудрость Остапа в глазах Ивана.

Назавтра Киса перечислил деньги за проданные товары, принес таможенные декларации и сказал что металл в вагонах. Осторожный Корейко ну, очень внимательно изучил документы и тоже отдал деньги. Позвонил Базилио, сказал что до него дошли слухи о сделке века по немецким сарделькам и он тоже хочет участвовать.

– Запусти Иван, и мои деньги в сардельки

У Ивана руки и нос зачесались. Захотелось потрогать, полистать находившиеся на его счете многие миллиарды и водки выпить. Он набрал телефон Остапа, но того на месте не оказалось. На свой страх и риск Иван напечатал платежку на на всю сумму. Деньги отправились в Германию.

Придя домой усталым и довольным Иван сказал Василисе:

– Накрывай стол, жена. Я только что кучу миллиардов раскидал – тяжело было. Водки хочу.

Утром, добравшись до офиса, Иван первым делом хотел позвонить Остапу – похвалиться достижениями. Вообще он сегодня сам себе казался больше и значительнее. Остапа на месте опять не оказалось. Не ответил и Киса. Иван вызвал секретаршу. Ему хотелось духового оркестра, но секретарша принесла кофе. Иван успел только пригубить его как услышал:

– Гулаговский привет руководителю фирмы «Рога и копыта» Мне тоже кофе, пожалуйста. – В кабинете находился по-пижонски, и вместе с тем небрежно одетый самодовольный тип. Усевшись без приглашения он представился:

– Корней. Адвокат. Вообще-то меня все знают.

Иван хотел было построжиться и выставить гостя, но не успел. Быстро, скороговоркой тот сообщил Ивану что достоверно, как бывший консультант Хопра и МММ, знает о банкротстве литовского Кид-банка, о том, что векселя его теперь пустая бумага, что Ивану пора «вставать на лыжи», что название ивановой фирмы «Атыпок и агор» в обратную сторону читается «Рога и копыта». После некоторой паузы, уже спокойно и ласково Корней закончил:

– Не ты первый, не ты последний. На лыжах многие ходят. Но можно и не ходить. Давай я тебя за 15 процентов научу как кидняк прикрыть.

РАЗБОРКИ

Если бы это все было не так резко и неожиданно, а Иван наш не был бы воплощением сказочного Ивана—дурака в постсоциалистическую эпоху, он бы хоть частично просчитал дальнейшие события и встал бы на лыжи. Но он все-таки выставил Корнея. Само собой, набрал телефон Остапа. Тот, конечно, не отвечал.

А Корней оказался прав, информация о Кид-банке появилась в газетах. К Ивану понесли векселя. Сначала по-мирному: возьми и отдай сникерсы. Иван попробовал делать хорошую мину при плохой игре:

– Конечно, ваши проблемы понятны, разберемся, принимаем все меры. Оставьте ваш телефон, я перезвоню.

Этот номер прошел с первым, вторым, и худо-бедно с третьим. Но мысль про лыжи в голове Ивана вертелась все настойчивее. Лыжи у него почему-то ассоциировались с швейцарскими горным курортами и казались чудесным избавлением от надвигающегося кошмара. Но на лыжи он опоздал. С векселями появились Серый (волк) и Илья (Муромец). Удивились, Ивана увидев.

– Во, Иван, ты что-ль народ кидаешь? Нехорошо!

Иван начал было про принимаемые меры рассказывать, но был грубо оборван. Точного смысла последовавших высказываний Иван понять не смог. Он уловил только отдельные фразы. Что-то про лес, подпол, счетчик и цепь с батареей. И общую идею – не будет ничего хорошего. Когда накал речей несколько спал Иван попробовал перевести стрелки на Остапа с Кисой. Серый оказался не против и их пристегнуть к разбору. Но Илья возразил:

– Ты, мужик, спрыгнуть не пытайся. Остап твой в Рио-де-Женейро свалил, а Кису не притянешь – у него справка из дурдома. Ты векселя раздавал – тебе и рассчитываться. Воду не мути.

После некоторой паузы, посмотрев строго на Серого, Илья закончил:

– А ты, раз ты крыша у него, получать последний будешь. И гарантом выступишь. И твоей вины много – кидать надо с разбором, не коллег же.

У Серого челюсть отпала:

– Я? Его? Крыша? Ты чо, Мурый?

– Как чо? Это он так сказал… И обернувшись к Ивану, с болью и обидой в голосе: – ты чо, обманул меня тогда у печки?… Нельзя имя без спроса использовать.

Ивана немного побили, в компенсацию морального ущерба братве отобрали «Мерседес» и посадили на три дня в подпол размышлять, ка к жить дальше. Сидя там Иван вновь с тоской думал о лыжах, но уже вне связи с горным курортом. Он был согласен и на тайгу. Отведенный срок Иван не досидел. Серому позвонил Кощей и попросил предоставить Ивана как свидетеля (пока) в деле о контрабанде. Серый его из подпола достал, в бане помыл и передал Кощею под договоренность о совместной работе над Иваном.

От Кощея Иван узнал следующее. Ипполит Матвеевич перед отправкой купленного Корейко и застрахованного Иваном металла украл его из вагонов и поджог. Металл оказался не настоящий и сгорел. Таможня возбудила дело: что это было, не наркотики ли? Киса на первом же допросе достал справку из дурдома, застучал зубами и пустил пену изо рта. Сообщил, что он Милтон Фридмен, а Гайдапр с Чубайсом его ученики. Его увезли в дурдом долечивать. Базилио, который продал металл завопил: подменили! И предъявил документы что у него был именно металл, а не наркотики. Все сходилось на Иване.