Текст книги "Потерянный «Эльф»"

Глава 2

– Ну, что тут у вас еще? – Голос командира разведчиков был холоден, точно вековой лед. И было отчего: непредвиденная заминка грозила их маленькому отряду нешуточными неприятностями. Торчать в эльфийском лесу – правда, люди предпочитали называть его своим, – имея на руках несколько трупов остроухих – не самая удачная идея. Сейчас нужно во что бы то ни стало и как можно быстрее уматывать с места стычки, моля всех дальирских богов сбить со следа погоню. А в том, что погоня будет, увы, не оставалось никаких сомнений – обезображенное несколькими страшными ранами тело высокого стройного красавца с медальоном правящего Дома прямо-таки вопило об этом. Ну, что тут скажешь… не повезло! Причем не повезло и Дивному, и людям. Дернула же его нелегкая путешествовать с таким небольшим эскортом! Шел бы себе в сопровождении мощного отряда, глядишь, засевшие в засаде разведчики и не рискнули бы атаковать, а так, соблазнившись легкой добычей, хладнокровно расстреляли извечных противников из кустов. Народ в отряде подобрался бывалый, почти у всех за плечами не одна вылазка в заповедные леса, куда людям свободный путь был давно заказан. Ну, кто ж знал, что все обернется так паскудно?

– Дык тут вон какое дело, старшой, – косматый здоровяк в кожаной безрукавке задумчиво почесал волосатую грудь и, слегка помявшись, криво ухмыльнулся. – Тут к нам на огонек еще одну пташку занесло, – он отодвинулся в сторону, и командир, увидев, кто скрывается за спиной товарища, угрюмо выругался. Час от часу не легче! Сначала этот высокомерный ублюдок, так по-глупому подставившийся под их стрелы, а теперь еще и девчонка. Точнее, эльфийка, поскольку точно сказать, сколько ей годков, ни у кого не получится – вполне может оказаться, что она всем им в прапрабабки годится! Ишь расселась, словно не она находится в окружении разведчиков-людей, рассматривающих ее с нескрываемой ненавистью, а они сами перед ней на коленях стоят! Разве что подол своего короткого платьишка все время норовит пониже натянуть, скрывая длинные загорелые ноги, да губу закусила. Все же боится, видать, дрянь длинноухая!

– Так! Ну, и в чем проблема? Или пожалеть решили?!

Здоровяк поежился. Все в отряде прекрасно знали, что семью командира однажды нашли повешенной на собственных воротах и густо утыканной эльфийскими стрелами – приграничную лесную деревню захватил отряд лесных егерей, и ее жители послужили им мишенями. И с тех пор месть стала единственным смыслом его существования.

– Да нет. Тут другое… ребята, значит, хотят с нею того, ну, поразвлечься, в смысле. А что такого, мы в походе уже второй месяц!..

Командир ошалело замер, недоуменно глядя на подчиненного, а затем начал медленно наливаться краской.

– Совсем охренели?! Увидели смазливенькую мордашку и обо всем думать забыли? У нас, того и гляди, на плечах Смотрители с егерями повиснут, а вам лишь бы похоть свою потешить. Думаешь, у нее там все как-то иначе устроено? Так вот тебе шиш! – Громадная дуля взметнулась к самому лицу разведчика. – Точно так же устроено, как и у любой другой бабы! Так что не валяйте дурака, пока вы эту ушастую раскладывать станете, мы кучу времени потеряем. Прикончите ее поскорее, и уходим.

Здоровяк сглотнул, но, покосившись на приятелей, выжидательно посматривающих на них, опять заканючил:

– Да не боись, старшой, мы ж скоренько – чародей наш обещал ее по рукам-ногам обездвижить, так что уламывать не придется. Ну оголодали ж ребята, пойми, старшой, а? – Глухое одобрительное ворчание, раздавшееся следом, показало, что эта идея и в самом деле захватила разведчиков.

– Хрен с вами, – помедлив еще секунду, сдался командир. – Двадцать минут – и ни мгновением больше!

– Годится! – жизнерадостно заржал здоровяк. – Успеем!

Отрядный волшебник, смуглый невысокий мужчина с тусклым, невыразительным лицом, получив разрешающий сигнал, коротко усмехнулся и повернулся к пленнице. Однако той подобное внимание по вкусу явно не пришлось. Эльфийка зашипела разъяренной кошкой и неожиданно взмахнула связанными руками. Стоявший к ней ближе всех стрелок взвыл от нестерпимой боли, когда ветвь огромного дуба метнулась к нему, резко ударив в спину. Узловатый сук с неприятным хрустом пробил податливую человеческую плоть и вынырнул из груди несчастного. Еще не стих короткий предсмертный крик, как Перворожденная, не теряя времени, ловко перекатилась по земле и, встав на одно колено, метнула в сторону врагов несколько полыхающих зеленью воздушных стрел. Опомнившийся маг выставил на их пути невидимый щит, спасая товарищей от неминуемой гибели. Ударившие в него стрелы с разочарованным и злым шипением медленно растаяли в воздухе.

– Не дайте ей уйти! – крикнул командир. – Окружайте! Кто-нибудь, да подстрелите ж вы наконец эту тварь!

Люди слаженно рванулись в разные стороны, не давая эльфийке возможности как следует «прицелиться» и попотчевать их еще чем-нибудь магическим и заодно отрезая ее от спасительной чащи. Дивная не могла передвигаться столь же быстро, как и они, – мешали связанные руки, но она все же немного опережала своих преследователей. Вот только, как оказалось, бегство в ее планы не входило. В какой-то момент петляющая по поляне эльфийка оказалась возле трупа одного из соплеменников и быстро приложила веревку, туго стягивающую ее запястья, к широкому браслету, испещренному причудливыми рунами, надетому на руку погибшего лесного воина. Слабая вспышка, негромкий треск – и вот уже Перворожденная радостно смеется, плетя освобожденными пальцами замысловатый узор.

Хлюп!.. Почва под ногами бегущих людей внезапно разошлась, открывая страшную черноту бездонной трясины. Пахнуло чем-то душно-сладковатым, одновременно и мерзким, и невероятно притягательным. Кто-то из разведчиков, вдохнув этот запах, сбился с шага, покачнулся и упал ничком. Болото радостно и сыто чавкнуло, принимая свою первую жертву. Остальные с проклятиями отшатнулись назад, пытаясь удержаться на твердых участках почвы, но повезло не всем, и еще один из разведчиков с истошным воплем скрылся в болоте, над поверхностью которого уже летели к людям еще несколько выпущенных эльфийкой воздушных стрел.

– Ах ты, зараза, «болото сладкой боли» наколдовала! – пробурчал чародей, с трудом, но все же гася магические стрелы и торопливо прикрывая лицо рукавом куртки. Хорошо, хоть не успел вдохнуть этой гадости! – Ну, что ж, сыграем по-твоему, – пожалуй, единственным, что еще оставалось доступным в его арсенале и практически идеально подходило в нынешней ситуации, был удар роем Огненных Пчел. Маг искренне надеялся, что данная сфера магии не очень хорошо эльфийкой изучена. То, что до сего момента Дивная демонстрировала исключительно заклинания из области управления растениями, воздухом и землей, позволяло рассчитывать на успех замысла. Несколько быстрых пассов, скороговорка давным-давно заученных слов – и вот уже низко над травой помчалось в сторону эльфийки небольшое, размером с кочан капусты, багрово-черное облачко.

Увлеченная абсолютно ненужной в ее положении стрельбой магическими стрелами, Дивная заметила новую опасность слишком поздно. И чародей неожиданно понял, что девчонка и в самом деле еще очень молода и неопытна, ведь любая другая Дивная на ее месте не стала бы устраивать подобных «дуэлей», а давно уже убралась прочь, под защиту послушного ей леса, готового хранить свою дочь от всего на свете. Совершенно по-человечески взвизгнув, эльфийка упала ничком, закрывая лицо руками. «Ага, личико свое смазливое боишься попортить! – злорадно подумал волшебник, мстительно перенацеливая послушных его воле созданий на новую цель. – Ничего, сейчас мы тебя маленько…»

Довести мысль до конца он не успел. Острое жало наконечника эльфийской стрелы больно клюнуло в грудь, прорастая на теле человека диковинным цветком, увенчанным ярким бутоном оперения. Охнув, чародей тяжело опустился на колени и почти сразу же завалился на бок, получив еще одну стрелу, на сей раз попавшую в горло. Потерявшее связь с породившим его магом, заклинание истаяло в воздухе, так и не добравшись до цели.

– Егеря! – истошный, исполненный искреннего ужаса вопль заметался среди древесных стволов, меж которых уже мелькали смутные тени в переливчатых зелено-коричневых балахонах. Убийственно-точные выстрелы обрушились на людей, собирая длинными стрелами с ярким оперением обильный урожай смерти. Лишь немногие из разведчиков успели вовремя среагировать, уходя с открытого пространства и начиная стрелять в ответ. Но в спины им уже тоже летели смертоносные стрелы: эльфы успели обойти отряд с тыла, окружив обреченных людей.

– Доигрались, – с тоскливой безнадежностью ругнулся командир, прекрасно понимая, что на этот раз шансов у них нет. Им и так везло слишком долго, и вот теперь пришел черед подвести окончательный итог. Оставалось только надеяться, что умереть удастся достойно, с оружием в руках, как и подобает воину, а не корчась на земле от ужасных страданий, на которые так скоры и умелы эльфийские егеря. Невероятно ловкие, чувствующие себя в лесу, словно рыба в воде, они наводили на своих врагов настоящий ужас. Противостоять этим элитным лесным воинам было невозможно, и потому только самые отчаянные людские солдаты отваживались сходиться с ними в открытом бою. Вот и сейчас егеря буквально порхали между деревьев, на короткий миг возникая перед разведчиками, проявляясь лишь для того, чтобы расчетливо ткнуть в незащищенное доспехами место узким острым клинком, переступить через упавшее к ногам тело и двинуться дальше.

– Ну же, идите ко мне! – командир громко закричал, привлекая внимание Дивных. – Давайте быстрее, ушастые ублюдки! – Он громко рассмеялся своей незатейливой шутке, отбросил в сторону ненужный более лук и ловко крутанул в руке меч, нагнетая кровь. Тогда, давным-давно, проведя все положенные после смерти близких обряды, он продал все свое имущество, купив на вырученные деньги у городского волшебника пару весьма хитроумных и смертоносных вещиц. И теперь пришла пора применить их, выплеснув всю накопленную магическую мощь на кровных врагов, что неспешно приближались к нему, успев всего за каких-то несколько минут покончить со всем его отрядом…

– Идите… идите же! – Человек небрежно швырнул на землю перед собой длинную темно-красную иголку, которую достал свободной рукой из поясного кошеля. Прежде чем бросить ее, он легонько уколол себя острием в запястье и теперь был совершенно спокоен. Егеря не придали его поступку особого значения – мало ли на какие глупости способны эти людишки? Стоявший перед ними воин не был магом, а человечьи амулеты так смешны и слабы… Пусть себе поиграется перед тем, как составить компанию своим приятелям и отправиться в Предвечный Лес, чтобы вечно служить там всем вероломно убитым ими Перворожденным.

Еще не отошедшая от пережитого, юная эльфийка, бережно поднятая с земли ласковыми руками лесных братьев, расширенными глазами следила за тем, как воины леса сошлись меч в меч с последним из оставшихся в живых людей. Человек оказался на удивление искусным мастером клинка, и ему даже удалось какое-то время сдерживать яростные атаки Дивных. Одного из эльфов он ранил в грудь, к счастью, не смертельно, другому глубоко рассек руку, но все на поляне прекрасно понимали, что это лишь небольшая отсрочка перед неизбежным.

Легкая дрожь, внезапно пробежавшая под ногами, привлекла внимание эльфийки. Она забавно нахмурила бровки, пытаясь сообразить, что это такое, но так и не поняла. И вдруг гигантская алая змея, будто воду расплескивая вокруг себя землю, с ревом вылетела на поверхность в том месте, куда упала брошенная человеком игла. Вылетела – и немедленно обрушилась на Перворожденных, давя их всей своей массой, сбивая с ног длинным гибким хвостом, сжигая ядовитой слюной. На летящие в нее стрелы и дротики вызванная человечьей магией тварь из потустороннего мира практически не реагировала. Ее стремительные броски не давали эльфам как следует прицелиться, а на попадания вскользь змея просто не обращала внимания, устремляя все свои силы на достижение одной-единственной цели – убивать…

Коротко взвизгнув от ужаса, эльфийка бросилась под защиту раскидистого колючего куста и зажмурилась, попутно пытаясь сплести хотя бы самое простенькое защитное заклинание. Удавалось, увы, из рук вон плохо, будто бы она разом растеряла все свои магические способности.

А за спинами эльфов стоял, тяжело облокотившись на свой меч, командир разведчиков, с усталой безразличностью глядя, как призванное им чудовище рвет ненавистных егерей. Странно, но даже сейчас, в момент, когда он, казалось, должен был испытывать торжество, на душе у него оставалось все так же пусто и сумрачно; так же пусто и сумрачно, как в тот день, когда он очухался от пьяного угара тризны и поминального застолья и понял, что все произошедшее, увы, не кошмарный сон. Наверное, именно поэтому он даже не попытался защититься, когда один из Перворожденных на мгновение отвлекся от атакующей змеи и, злобно оскалившись, метнул в него дротик.

Холод… Тьма… Пустота… Смеющиеся лица жены и ребятишек, бегущих ему навстречу…

– Как ты, сестра? Цела? – Сжавшаяся в комочек эльфийка все еще не решалась раскрыть глаза, подсознательно боясь вновь встретиться взглядом с холодным, немигающим взором магической твари, утвердительно закивала. – Да не бойся, трусиха, этой гадины больше нет!

– Нет? Точно нет? – Дивная недоверчиво приоткрыла один глаз. Сидящий рядом с ней егерь ласково усмехнулся и легонько погладил ее по длинным светлым волосам.

– Ну, да, она сгинула, как только мы убили призвавшего ее человека. – Перворожденный запнулся и скрипнул зубами. – Если б мы только знали, что он был своей кровью завязан на нее! Впрочем, ладно, это наш промах, и мы заплатили за него дорогую цену. Оставим это… Скажи, мы можем тебе чем-нибудь помочь? Кстати, это, наверное, твое, – егерь положил рядом с ней небольшой рюкзачок, отобранный пленившими ее людьми.

Эльфийка задумалась, машинально накручивая на палец непослушный локон и искоса наблюдая, как уцелевшие егеря молча перетаскивают тела погибших товарищей к подножию одного из самых больших деревьев. После смерти Перворожденные должны слиться с породившим их лесом. Люди же… люди же пусть станут пищей для диких лесных зверей!..

Слабый, едва ощутимый укол в раскинутой волшебницей сети магического зрения, далекий и непонятный, отвлек ее от тягостных размышлений. Дивная насторожилась: возмущение Изначального Потока не было похоже ни на одно из тех, с чем ей приходилось сталкиваться за всю свою, пусть и не очень пока длинную, жизнь. С внезапной досадой девушка подумала, что Старший в очередной раз оказался прав – ей следовало уделять занятиям магией гораздо больше времени! Вот и сейчас она наверняка ошибается… или все-таки, нет, все-таки не ошибается? Она просто не очень опытна, вот потому и… НЕТ, ЭТОГО НЕ МОЖЕТ БЫТЬ!!!

– Ты чувствуешь то же, что и я? – Егерь стоял рядом с вскочившей на ноги эльфийкой, болезненно кривясь и держась за звенящую голову. – Неужели… неужели ожило древнее Пророчество?! Неужели это вообще возможно?!

Пророчество! Вот что не давало ей покоя, древнее пророчество о Пришельце! И сейчас, когда эльф напомнил об этом, перед ее глазами вспыхнули пылающие магическим огнем строчки, когда-то давным-давно затверженные наизусть.

– Я должна идти туда! – Эльфийка сделала первый шаг, покачнулась, но быстро справилась с накатившей дурнотой. – Нет, не надо меня провожать, брат. Ты знаешь, твое место теперь не здесь. Как можно скорее возвращайся в город, к Старшим, и передай им, что Яллаттан… впрочем, неважно…

Егерь кивнул и покорно склонил голову, признавая ее правоту. Дивная в последний раз взглянула на него, улыбнулась и, подхватив свой рюкзачок, стремительно рванулась с места, ныряя в чащу.

– Боль… боль и страх возвестят нам о появлении того, кто пришел издалека… и тогда все перестанет быть прежним… – вновь и вновь повторяла про себя эльфийка, мчась навстречу неизвестности.

Глава 3

Сознание вернулось неожиданно, словно та самая, запомнившаяся последней, вспышка. Еще секунду назад Алексей плавал в океане счастливого беспамятства – и вот к нему неожиданно возвратилась способность осознавать себя, и сквозь опущенные веки красноватым отблеском пробился рассеянный дневной свет.

Жив. Он жив. Каким-то совершенно непостижимым, логически необъяснимым образом, жив. Или… ему это только кажется?

Алексей прислушался к своим ощущениям и осторожно приоткрыл сначала один глаз, затем второй. Не поворачивая головы, огляделся. Прямо над ним неторопливо покачивали раскидистыми кронами деревья; сквозь разрывы в листве пробились неяркие послеполуденные лучи солнца.

Значит, он в лесу. Хорошо, допустим. Дальше.

Изо всех сил скосив глаза в сторону и стараясь особенно не двигать головой (под черепной коробкой короткими вспышками пульсировала боль, периодически накатывала тошнота), капитан попытался охватить взглядом как можно большее пространство. Замшелые стволы исполинских деревьев, густой кустарник, какие-то разлапистые растения типа папоротников… обычный вроде бы лес. И, похоже, снова поляна.

Ну, что ж, по крайней мере, теперь капитан был точно уверен, что жив: у покойных, по его твердому убеждению, голова болеть не должна. И тошнить их тоже вряд ли может – им это по определению не положено. Ну и ладно, главное – жив. Остальное можно выяснить и позже. Лежать, ощущая собственную беспомощность, было непривычно, и он попытался приподняться. Не сразу, конечно, об этом не могло быть и речи – пока просто осторожненько перевернуться на бок. Получилось. С третьей попытки. Так, теперь приподняться на локоть здоровой руки (боли в раненом плече он не ощущал, но о ранении помнил) и…

…И ничего не получилось – в голове словно взорвалась та самая злосчастная эргэдэха – об этом он тоже помнил. Окружающий мир покачнулся, поплыл и размазался, и Алексей опрокинулся назад, болезненно стукнувшись затылком. Полежал, отдыхая, и повторил попытку. На сей раз удалось даже сесть, правда, опираясь на руки. Вот так-то лучше, как-то спокойнее, что ли? О том, что, возникни такая необходимость, у него вряд ли хватит сил хоть что-либо сделать, он не думал.

Так, действительно поляна. И лес. Чужой, незнакомый лес.

Передохнув минуты три, капитан, помогая себе руками, попытался встать на колени. Получилось вполне успешно, но не успел он этому обрадоваться, как его дважды вырвало, просто вывернуло наизнанку. И сразу полегчало, теперь уже по-настоящему. По крайней мере, почти исчезла тошнота и мир вокруг обрел некоторую устойчивость и стабильность. Алексей отполз в сторонку и оглянулся, ожидая увидеть знакомое каменное строение, которого за спиной отчего-то не оказалось.

Ладно, потом разберемся. Пошатываясь, словно пьяный, он встал на ноги – и тут же бессильно опустился на землю. Все, хватит пока! Никого здесь нет. Если б были – он бы сейчас не экспериментировал с собственным вестибулярным аппаратом, а лежал с простреленной головой. Или, как минимум, переломанными прикладами и тяжелыми солдатскими кирзачами ребрами. Последняя мысль несколько успокоила, и, усевшись поудобнее, Алексей задумался. Итак, что он имеет? Он жив, сидит на полянке в каком-то лесу, один, без оружия – и никто, похоже, вовсе не посягает ни на его свободу, ни на жизнь. Кстати, не совсем без оружия: автомат пропал, зато пистолет в нагрудной кобуре остался, да еще парочка гранат. Это все явные плюсы. И еще он четко помнит все последние события – едва не раскрывших его убежище грибников, бросившуюся овчарку, короткий бой с преследователями, бегство, укрытую в зарослях поляну, темный, зовущий лаз древнего дольмена, гранату и… ну и все, собственно. Остальное начиналось уже здесь, на этой, совершенно другой, поляне.

Хорошо. А что в минусах?

«В минусах» оказалось не так уж и много: во-первых, Алексей не знает, где находится, во-вторых, совершенно не понимает, как здесь оказался. В-третьих – раненая рука… кстати, неплохо было бы еще раз осмотреть рану и наложить наконец повязку. Хотя кровь вроде бы уже не идет, да и боли он, честно говоря, не ощущает. Вообще не ощущает. Все еще стараясь не делать резких движений, Алексей отстегнул разгрузку, с удовольствием освободившись от ее давно ставшего привычным веса, и, расстегнув на груди камуфляж, осторожно высвободил раненое плечо.

Раны не было. Совсем не было. Точнее, были свежие, ярко-розовые шрамы на бицепсе – крохотное входное и куда большего размера выходное отверстия от прошедшей навылет пули, были темные пятна засохшей крови, но не было собственно раны. Выглядело все так, как и должно было выглядеть… спустя недельку-другую после ранения, да и то, если в раневой канал вместе с волокнами ткани не попала вездесущая инфекция.

Несколько секунд капитан сидел, тупо глядя на исчезнувшую рану, затем поднял левую руку и, сам не зная для чего, посмотрел на часы. Дата была та же, сегодняшняя, да и времени, судя по положению стрелок, прошло совсем немного – что-то около сорока минут с начала боестолкновения. На всякий случай пощупал щетину на щеках – брился он как раз накануне – и разочарованно опустил руку. Все, как и должно быть, «легкая сексуальная небритость», не более того. Даже краска с кожи еще не до конца стерлась.

Ладно, и это пока оставим. Замнем для ясности.

Стерев рукавом куртки остатки маскировочной краски с лица, Алексей прислушался к своим ощущениям и с удивлением понял, что ему уже значительно лучше: практически исчезло головокружение, и стихла, сжавшись до крохотной пульсирующей точки где-то в затылке, мучительная головная боль. Это здорово, даже очень здорово. Можно даже еще раз попытаться встать. Помогая себе руками чуть сильнее, чем хотелось бы, капитан осторожно поднялся. Постоял несколько секунд, покачиваясь и унимая головокружение, сделал шаг, затем другой… И замер, услышав в кустах за спиной подозрительный шорох. Обернувшись – настолько быстро, насколько это позволяло нынешнее состояние, – Алексей собрался было привычно рвануть из кобуры пистолет, но вовремя понял, что делать этого не стоит. Быстрого и отточенного движения все равно не получится, а вот навернуться на землю от резкого рывка он может вполне. Поэтому он просто нащупал пистолетную рукоять и поддел пальцем защелку фиксирующего ремешка, постаравшись по возможности устойчиво утвердиться на ногах.

Впрочем, все эти ухищрения оказались излишними: ветви раздвинулись, и на поляну, с вызывающей зависть легкостью, игнорируя все законы притяжения, выпорхнуло совершенно очаровательное создание женского пола. Причем именно выпорхнуло, поскольку слегка обалдевший Алексей мог бы, пожалуй, поклясться, что при этом не дрогнула ни одна ветка, не колыхнулся ни один лист. Создание это имело невысокий рост и прелестную фигурку, упакованную в нечто обтягивающее, напоминающее короткий сарафан неопределенного, какого-то «переливчатого» зелено-серо-коричневого цвета. Прямые светло-русые волосы золотистым водопадом ниспадали на плечи, опускаясь ниже, почти до самого пояса. Широко распахнутые, чуть раскосые и какие-то необычайно живые глаза смотрели с нескрываемым удивлением, однако без малейших признаков страха. Взгляд незнакомки, располагающий и по-детски открытый, Алексею вообще отчего-то сразу понравился: привычные ему девушки так смотреть в большинстве своем давно уже разучились. Если вообще когда-то умели. Никаких вещей у нее с собой не было, если не считать таковыми крохотный торбу-рюкзачок за плечами, пошитый из лоскутков той же, что и одежда, «переливчатой» ткани.

Несколько секунд они молча разглядывали друг друга, причем Алексей так и не сумел справиться со своей оторопью. В отличие от незнакомки, мысленно прозванной им «лесной феей». Дрогнули пушистые ресницы над зеленоватыми озерцами глаз, и от этого движения по их поверхности словно побежали легкие смешливые волны. Улыбка у незнакомки оказалась вполне под стать выражению глаз, такая же искренняя и открытая. Спецназовец окончательно засмущался и, неожиданно покраснев, неуклюже улыбнулся в ответ.

На этом молчаливый обмен любезностями и закончился – незнакомка встряхнула головой, позволив волосам на короткий миг взмыть в воздух, окружая ее голову золотистым ореолом, и обратилась к Алексею на мелодичном, но абсолютно незнакомом языке. Произносимые слова звучали тягуче, плавно перетекая друг в друга, но ни смысла самих слов, ни смысла всего произносимого в целом он уловить не мог. Девушка же, видя, что ее не понимают, как будто даже обрадовалась и, подарив капитану очередную серию улыбок, знаками показала, что ему следует идти за ней. Алексей с трудом поднял с земли показавшуюся неимоверно тяжелой разгрузку и молча повиновался – ни малейшего повода оставаться на поляне он не видел. Однако далеко они не ушли – несколько метров до ближайших кустов показались ему настоящим марш-броском с полной выкладкой. Снова предательски закружилась голова, и совсем было потухший уголек головной боли затлел с новой силой. Покачнувшись, капитан остановился, отчаянно стесняясь перед провожатой своей секундной слабости, которая, естественно, не осталась незамеченной. Правда, надо отдать прекрасной незнакомке должное: на сей раз смеяться она не стала. Подошла, встревоженно взглянула в глаза и, сделав рукой предупреждающий жест: «не мешай, мол», положила ладони ему на голову, на лоб и затылок. На ощупь руки девушки оказались приятно-прохладными и, чудилось, уже одним своим прикосновением сняли и боль, и порядком надоевшее головокружение, но главное было впереди. Поднявшись на цыпочки, она приблизила лицо к лицу Алексея, что-то прошептала на своем непонятном языке и легонько ударила его по лбу кончиками пальцев. И, словно обжегшись, резко убрала руки.

Ощущение было такое, будто в голове вдруг зародился легкий, почти на пределе осязаемости ветерок; словно что-то прохладное и вовсе не страшное ласково коснулось воспаленного мозга. Коснулось – и скользнуло прочь, унося с собой головокружение и безжалостно туша очажок боли. Чувство было странным и очень непривычным – не неприятным, а именно «непривычным» – еще секунду назад Алексей даже не подозревал, что кто-то может вот так запросто касаться самого его разума. Однако ж может, как оказалось! Но по-настоящему поразительным было не это: спустя несколько секунд прислушивающийся к своим ощущениям капитан неожиданно понял, что прекрасно себя чувствует! От всех неприятных ощущений вовсе не осталось ни малейшего следа. И даже больше: голова была как никогда ясной, мысли с легкостью облекались в четкие логические формы, а изрядно вымотанное коротким боем тело словно наполнилось новыми силами.

Скрыть удивление ему не удалось, и пристально наблюдавшая за выражением его лица незнакомка, видимо, осталась довольна результатом своего «терапевтического сеанса» – легкая тень волнения покинула ее взгляд, и она звонко и искренне рассмеялась. И прежде чем Алексей решил, стоит ли ему на это обидеться, она, подарив ему еще одну улыбку, махнула рукой, призывая следовать за собой. Решив все-таки не обижаться и буркнув себе под нос что-то вроде «спасибо», он потопал следом, с удовольствием наблюдая за легкими движениями тонущих в траве стройных ножек, обутых в какую-то мягкую, по самые щиколотки, обувь без каблуков. И, надо признать, не только ножек…

Девушка же, словно что-то почувствовав, неожиданно обернулась и, проследив за его взглядом (Алексей, не успевший вовремя поднять глаза, повторно покраснел), с неизменной улыбкой шутливо погрозила ему пальчиком. Жест этот – как и ее реакция – оказался настолько человеческим, что капитан, так и не пришедший ни к какому выводу относительно того, где же он все-таки находится, окончательно успокоился. На душе, то ли от присутствия удивительной провожатой, то ли после проведенного ею «лечения», было непривычно спокойно и хорошо. Отбросив в сторону все тревожные мысли и оставшиеся без ответов вопросы, Алексей вслед за своей «феей» углубился в лес.

Несмотря на более чем густые заросли, разительно отличающиеся от знакомых Алексею лесов, идти оказалось на удивление легко. Причиной этого была, естественно, незнакомка, имени которой он так и не узнал – колючие и совершенно непролазные с виду кусты, едва только они подходили к ним, чудесным образом расходились в стороны, открывая некое подобие узенькой тропинки. И, что было куда более удивительным, пропустив путников, немедленно возвращались в привычное состояние, одним своим видом отбивавшее всякое желание лезть сквозь усеянные шипами неподатливые ветви. Как это происходило, Алексей понять не мог – глядя поверх плеча провожатой, он ясно видел узкую, незаметную стороннему наблюдателю тропку впереди, но, тут же оглянувшись назад, упирался взглядом в глухую зеленую стену. Отчаявшись разгадать эту загадку и вернувшись к более приятному занятию – разглядыванию стройной фигурки идущей перед ним девушки, капитан неожиданно сделал еще одно более чем удивительное открытие. Настолько удивительное, что, увидев это, он, едва ли не против своей воли, резко остановился. Нависшая над тропинкой колючая ветка легонько коснулась распущенных волос незнакомки, отбрасывая золотистую прядь за спину, и взгляду пораженного Алексея предстало аккуратное девичье ушко, заостренное и вытянутое кверху, будто падающая розовая капля…

Девушка, прежде чем почувствовать очередную «необычность» в поведении спутника (а она это, похоже, именно почувствовала) и остановиться, успела пройти еще несколько метров, и ветки за ее спиной уже начали переплетаться, скрывая тропку и разделяя людей живой зеленой стеной. Обернувшись, она несколько мгновений внимательно смотрела на Алексея, пытаясь понять причину его столь неожиданного поведения, затем медленно развела руки в стороны, снова заставляя ветви раздвинуться и освободить проход, и двинулась к нему. Остановившись в полуметре и смешно хмуря брови, посмотрела в его застывшее лицо. И, видимо, отчаявшись понять, в чем дело, вопросительно качнула головой.

Алексей молча протянул руку и коснулся ее непривычно мягких волос, отбрасывая прикрывающую ухо прядь. Она поняла. Улыбнулась понимающе и немного грустно и произнесла что-то на своем певучем языке. Судя по интонациям – что-то ободряющее, смысла чего капитан, естественно, не понял.

Он и вообще теперь ничего не понимал. От былого благодушия не осталось и следа, с каждой секундой Алексея все больше заполняла необъяснимая тревога; шевельнулось внутри и знакомое чувство приближения чего-то большого, значимого и, возможно, опасного. Нет, конечно, в самом факте встречи с незнакомкой ничего необычного не было – он, можно так сказать, заблудился, она – предложила свою помощь. Все вполне нормально и по-человечески объяснимо. Непонятный язык? Что ж тут такого? Кем-кем, а большим знатоком языков мира Алексей себя назвать никак не мог, а незнание, как известно, еще не повод для категоричных выводов… НО ЭТО?! Проблема была в том, что он любил читать фэнтези. Фанатеть – не фанател, конечно, но в свободное время читал с удовольствием и в основных понятиях, на свою беду, ориентировался. Оттого и стоял сейчас, едва не раскрыв рот, и безуспешно пытался привести в порядок скачущие, словно стреляные гильзы по броне, мысли. А мыслей было не так уж много, аж целых две. Первая звучала примерно так: «она что, эльф, то есть – эльфийка?!», вторая – «куда я попал?! Это же просто сказки, это же не может быть правдой?!». Незнакомка, меж тем, похоже, поняла, что реакция Алексея явно выходит за рамки обычного удивления и что причина – в чем-то большем, нежели ее совершенно обыкновенные ушные раковины. Сомнение на красивом личике сменилось сначала неуверенностью, затем решимостью. Подойдя совсем близко, она сбросила на землю свой рюкзачок, положила руки капитану на плечи и легонько потянула вниз, показывая, что следует сесть на землю. Алексей не сопротивлялся – ему, простому человеку, воспитанному в мире, где любое волшебство было уделом сказок, только сказок и ничьим, кроме сказок, сейчас было абсолютно все равно. Привычный мир, такой понятный и предсказуемый, рушился на глазах, и происходило это слишком быстро даже для его закаленной множеством боевых операций психики.