Текст книги "Петербургские кладбище"

Олег Юрьев
Петербургские кладбища

© О. А. Юрьев (наследники), 2018

© Н. А. Теплов, оформление обложки, 2018

© Издательство Ивана Лимбаха, 2018

Петербургские кладбища

«На бедных кладбищах неблизких…»

 
на бедных кладбищах неблизких
лежать среди кореньев склизких:
внизу – кирпичная вода
вверху – стальные провода
 
 
раз в год споет в долине птичка
ты привезешь сюда яичко
сольцы укрученной в платок
и водки маленький глоток
 
 
по недокрашенной скамейке
заскачут капли как из лейки
зеленой лейки жестяной
автобус взвизгнет за стеной
 

1. VI, 16

«Все затупляется: воздух звук…»

 
Все затупляется: воздух звук
Снег уходящий в одно из двух
Поезд oскальзывающийся во мглу
На угле на углу
 
 
(Ветер с расставленной бородой
Светел расплавленный над водой
Колечками на концах шевеля
Словно бы щавеля)
 
 
Все погашается: над водой
Ветер с расплавленной бородой
На-вдоль поезда по бортам
Ссыпается здесь и там
 
 
(Звездная известь и блеск реки
Сердце стучащее с-под руки
Все уползает под низ под мост
Словно бы псу под хвост)
 
 
Что остается нам бедный друг
Снег уходящий в одно из двух
Сыпкая полночь собачий брех
Или одно из трех
 

VI, 2016

«Гнутся алые клены синеет растресканный тис…»

 
Гнутся алые клены синеет растресканный тис
Белые буки замерзающим светом полны
А кроме и нет ничего… только ты… только тишь
Только вспученный мускул затененно-лиловой луны
 
 
Липа-липа ты пахнешь холодной мертвецкой в окно
Бузина-бузина малафейкой застывшей смердишь
А кроме и нет никого… только ветер… темно…
Только ствольные скрипы… только ты…
только тишь…
 
 
Я туда и не гляну где погнила гроза на корню
Где висит тишина запирая дыханье и речь
Я в дубовую лодку на пристани лягу
бубенцом позвеню
И сплыву мимо стекол в тенях наклоненных
в последнюю печь…
 

VI, 16

Сентябрь

 
Пока я пил свое вино
И курью полочку сосал,
Сентябрьский дым вошел в окно —
Сентябрь, настоянный на тлях,
Сентябрь, зеленый, как светляк,
Весь в искрах тысячи кресал.
 
 
Сентябрь, сентябрь, ты прогремел,
Как с виноградом грузовик,
И облаков холодный мел
Водицей бледною сбежал,
Став заплывающий пожар
И вздувшись в жилах грозовых.
 
 
Загукал голубь на суку,
Застукал ястреб из гнезда,
Оцепенел на всем скаку
Громадный заяц, винный вор,
Сомкнул глаза в сарае вол,
Упала зá гору звезда.
 
 
Я бросил косточку в окно,
Я вылил в форточку вино,
И в доме сделалось темно,
Когда я лампу погасил
И в кресле из последних сил
Дышал… Но это все равно.
 

VII, 16

Еврейское кладбище в Петербурге

 
Над нашею могилою
Хромая бабочка летит,
И крутится, и мучится,
И падает, и спит.
 
 
Лежи-дрожи, двурогая,
На прадедовской плите,
Как стрекозка та убогая
У Вольфа на плече.
 
 
Отменными березами
Пророс наш бедный прах,
Прямыми соснами розовыми
На обуховских ветрах.
 
 
Здесь в белое небо впрыснуто
Александровской фермы молоко,
И плачется, и дышится,
И все легко, легко.
 

VIII, 16

«С неба сползает ястребица…»

 
с неба сползает ястребица
то с крыльев хлопаньем то без
и след ее не истребится
в холодной сыворотке небес
 
 
пройдут века сотрутся горы
к ним подползут шурша моря
и только след сходящей Коры
останется вспухая и горя
 

VIII, 16

Понизовский здесь[1]1
  Надпись на могиле Б. Ю. Понизовского (1930–1995) на Волковом кладбище в Петербурге.


[Закрыть]

 
– Где Понизовский? – Понизовский здесь. —
А я где?
– А я дорожкой мимо иду,
лопуху, чертополоху, волчьей ягоде
робко кланяюсь на ходу.
 
 
Я до Лены дошел, и до Дины Морисовны дошел,
и простился, как когда-то не смог…
…Облачков расшелся шелк зáнавесный,
в нем расшился горький дымок…
 
 
… – Понизовский где? Понизовский здесь? —
И даже если
здесь, во всей его подситцевой наготе, —
не скажу – потому что не знаю – весь ли,
но знаю: лучше здесь, чем нигде.
 
 
– Понизовский где? – Понизовский-то здесь,
а ты где?
– Я далёко, в чужедальной стороне,
там и лягу – не к своей да и к ничьей выгоде…
 
 
Поскучайте мимолетом по мне.
 

«где белые и красные стволы…»

 
где белые и красные стволы
колоннами бегут вдоль треугольных просек
накрыты круглые столы
для синих птиц нагнувших желтый носик
 
 
и я и я бы тронулся туда
где свет искрится тени завивая
но нету сил для смертного труда
и поезд едет мимо завывая
 

IX, 16

Вспухают и горят плеяды

 
вспухают и горят Плеяды
сквозь осребренные облака
чьи безверхие колоннады
над рекою покачиваются слегка
 
 
орел Зевесов шумно машет
ему уж давно к кормушке пора
и вот он нá небе плоско нáшит
и вот уж и нет его исчез ура
 
 
есть мир вечерний есть сон печальный
когда проницаемы небеса
когда над рекою гудки прощальны
и ветр не ерошит а сглаживает волоса
 
 
и часты пущи и пусты чащи
и месяц мигает обонпол
и боги бросают пустые чаши
на дымный для нас потолок а для них пол
 

IX, 16

Стихи после

Баллада Забалодского

1.

 
речка – рейчатый топчан
лес – копейчатый колчан
церковь – луковки д-луковки да-репчатыя´
а над нею по ночам
óблака стальной кочан
сени тём над берегом д-решетчатыя´
 

1а.

 
ни бог ни царь ни вол ни волк
ни коц ни поц нам не подмога
чадит в талерке ярый воск
вдыхает месяц однорого
невинна как стакан вина
вздыхает девушка одна
 

2.

 
вол(к (хв)) за рекою бодро ржал
казак еврею подражал
а по бережку д-ехали да-казаченьки
не царь не бог ну хоть герой
висит надувшись над горой
в носу железные козячинки
 

2а.

 
а ты не плачь о дева-свет
и не пугайся снами
мы принесем тебе конфет
и чаю с сухарями
а как набуешь башмачок
враз просветлеет басма щек
 

3.

 
забегáл из-за болот
забалодский-забалот
и он все щурится и все он щерится
на подводное щурьё
на небесное чирьё
сам как пухлый гриб-печерица
 

3а.

 
и липы на тверской и лупы на мясницкой
и трудовой трамвай стекающий в депо…
есть девушка одна и как бы мне
присниться ей
есть денежка москва и я шагаю по
не знай не знай сих страшных снов
нас умоляет иванов
 

4.

 
среди горы неровныя
на длинной высоте
невинныя нескромныя
есть девушки не те
их пальчики д-бескровныя
засунуты в пальте
 

4а.

 
и ленин на воде и сталин в птичьем гаме
бухарин засыпающий голавль…
куда летишь яфет не думая о хаме
куда плывешь казак куда бежишь корабль
не спи вставай девица-свет
ах ничего на свете нет
что б совладало с нами
 

XI, 16

В домах у женщин со спиной, как сом
(Новый год)

 
В домах у женщин со спиной, как сом,
Шипит и пышет рыба-фиш.
– Малыш, ты спишь?
– Нет-нет, не сплю, а невесом,
Лечу во тьме, капиш?
Я умер и не встану до наполеона
И тейглах спекшихся пузыриков дыхания…
 
 
Музы́ка булькает из бандонеона
Железного – тангó восточных вод,
И вот,
Пока поет и пляшет рыба-фиш,
Огни со льдинкою в глазу ползут с афиш
И неотложный замерзает зуммер…
– Нет-нет, не сплю, а умер —
Задохся этими стихами я.
 

II, 17

Погасла ночь…

 
Погасла ночь, глаза в ее хвосте
Смежили веки,
И смолкло щелканье ее костей,
Тех полых трубочек, закрученных, как шнеки.
 
 
Вся прелесть мира умерла —
Погасла, смолкла, сморщилась сморчком,
Ночная бабочка сложила все крыла
И стала золотым сверчком.
 
 
Пока я ел стеклянный виноград
И хрюк

...

конец ознакомительного фрагмента