Текст книги "Парсек налево"

Парсек налево
Олег Здрав

© Олег Здрав, 2016

© Алис Идрисович Мусейбов, иллюстрации, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Глава 1

Холодно и зябко, особенно сильно мерзнут голые ноги.

– Вставай, сейчас новые хозяева появятся.

Открываю глаза, осматриваюсь и остаюсь в полном недоумении. Огромный ангар, до сводчатого потолка не менее десяти метров. Матовые светящиеся панели вместо светильников и ряды кушеток, на которых лежат и сидят пациенты. Другим эпитетом наградить этих несчастных в коротких одинаковых белах халатах язык не поворачивается.

На мне точно такое же одеяние, похожее на тогу из дешевой синтетики, даже не из хлопка. Похоже на морг или на психиатрическую больницу во время ревизии. Не могу понять, что именно наталкивает на эту мысль – голова раскалывается, словно от похмелья. Хотя вроде и не пил …вчера? Такое ощущение, что это вчера было очень давно – точно крыша поехала без опохмела.

– Поешь, я на тебя порцию взял, – странный лысый гражданин в больничном халате, как у меня, протягивает завтрак. Или ужин?

С трудом поднимаюсь, сажусь на койку, беру невзрачный кусок пластилина и пластиковый прозрачный пакетик с водой.

– Это точно съедобно? – пластилин крошится в руках и вызывает стойкую ассоциацию с оконной замазкой. Раскрошил кусок, понюхал – пахнет какой-то химией.

Сосед хмыкает и с завидным аппетитом хрумкает точно такой же брикет.

– После разморозки обязательно надо поесть и воды выпить, даже если неохота. У меня уже третья ходка, так знаю, что говорю. Тем более, никто не знает, когда нас в следующий раз покормят

На автомате следую совету и сую в рот кусок «замазки». Неожиданно съедобно, только пресное и несоленое. Вода и не водой оказалась вовсе. Настоящий «энерджайзер» с привкусом лимона, витаминов и бодрит, словно кофе.

– Мы где? – подсознание намекает, что надо быстрее определяться во времени и пространстве.

Надеюсь, я в России, а не в камбоджийской тюрьме или конголезской больничке с подозрением на эболу? Что-то мне рожи соседей не очень нравятся. Нет, я не невоспитанный хам, и оскорблять людей без всякого повода не в моих правилах. Однако и лицами их физиономии никак нельзя назвать. Ночью в Гарлеме и то приятнее встретишь. Даже затрудняюсь сказать, в какой стране такой человеческий типаж распространен. И не европейцы, и не арабы, на китаезов вообще не похожи, или тем более на негров. Странные, и цвет кожи разный: от бледно-белого, до красно-коричневого и медно-красного. Еще сильнее удивляет разнообразие фигур. От могучих амбалов до худосочных дистрофиков на подгибающихся конечностях. Есть и почти карлики, разной степени упитанности и «накачанности». Человек пятьдесят в палате и ни одной рязанской, или, на худой конец, европейской физиономии!

– Мы где? – повторяю вопрос, обращаясь к соседу, как к единственному знакомому.

Тот странно пожимает плечами, словно грек какой-то, который кивает, когда обозначая несогласие:

– То мне не знакомо, – и опять непонятное чувство, словно он не по-русски говорит. – Вольные миры, где-то. Планета явно не освоенная, скорее всего, ни в одном реестре не указана.

– …планета? Мы не на Земле?

– Никогда не слышал о такой. Меня зовут Пкуб, с Шейэрхона. Последние два года на кремниевых рудниках. Но хозяин обанкротился, поэтому меня сюда продали.

Все-таки попал. Не уверен, что это лучше варианта с психушкой – там хотя бы кормят нормально.

– Влад, – представился в ответ, и только тут сообразил, о чем речь. – Как это продали? Тебя продали в рабство?

Пкуб смущенно улыбнулся, опустив глаза.

– Рабство запрещено во всех развитых мирах. Я в кредитном залоге пожизненно. Хотя, если быть честным, эти понятия ничем не отличаются.

– Ничего себе! А выплатить кредит ты не пробовал? – развитая космическая цивилизация и

Старик, а сейчас я отчетливо понял, что он очень стар, грустно усмехнулся:

– За сорок лет кредитного залога его сумма только выросла. Выплатить его практически невозможно. Ведь условия погашения зависят от хозяина, а кто же откажется от своей выгоды?

– Не может быть, чтобы не было никакого выхода! Ведь это противозаконно? – не могу поверить в услышанное.

– Все так. Сейчас ты съел пищевой брикет, а какова его стоимость даже не поинтересовался. Смысла в этом никакого, поскольку другой еды здесь, все равно, нет и не будет. Поэтому и цена может быть, сколько угодно высокой, а расценки наоборот, предельно низкими. И каждый день твой долг будет только увеличиваться, как бы ты не старался.

– Подожди, но я ведь не оформлял договор? Ты хочешь сказать, что я тоже в долговой каббале? – новость просто шокировала.

– Конечно! – Пкуб даже улыбнулся немного, видя такую наивность. – Затраты на межпространственный перелет должен же кто-то оплатить.

– Но я не просил об этом, и даже не помню, как сюда попал, – попытался ухватиться за соломинку. – На нашей планете никто даже не подозревает, что в космосе есть другие цивилизации.

– Значит, все ещё хуже, чем я думал. Скорее всего, на тебя оформлен выкупной платеж. Естественно в кредит, и под грабительские проценты. И сумма завышена втрое, если не вчетверо – контрабандисты людоловы не имеют твердых расценок, поэтому твои хозяева могут вписать в договор любую понравившуюся им цифру.

– Проехался автостопом по галактике, – вспомнилась не к месту одноименная книга известного фантаста.

– Не переживай. Может, еще поживем, держись рядом. Я на пищевых концентратах такую бражку ставить умею – пальчики оближешь!

Что-то зацепилось за краешек сознания.

– Если мы в космосе, то откуда ты так хорошо говоришь по-русски, с использованием редких лингвистических оборотов? Бражка, «пальчики оближешь»?

Пкуб недоуменно замолк, пытаясь уловить смысл претензии, потом огорошил ещё одной невероятной новостью.

– Я по-русски ни бельмеса. Мы с тобой на инретлингве разговариваем.

И только в этот момент я понимаю, что мы реально общаемся на чужеземном наречии. Однако в голове моей эти звуки мгновенно трансформируются в привычные слова на языке Пушкина и раннего Брежнева.

– Не переживай сильно. Подумаешь, пару тысяч добавят в сумму кредита за изучение языка. Все равно, это ничего не меняет. Сто лет выплачивать кред или сто два года – невелика разница.

В этот момент начинается какая-то движуха. Створки открываются, и появляется парочка весьма колоритных персонажей. Здоровый бугай в брутальном скафандре и невзрачный худой коротышка в сером комбинезоне под горло.

– Серный крошень тебе в шестернки! Вот же, невезуха! – узрев вошедших, Пкуб со злостью плюнул на пыльный грязный пластик пола.

– Все так плохо? – сразу насторожился я, почувствовав его настроение.

– Хуже только на кипящих озерах у псергов. Судя по эмблеме у главного – Вторая Вольная Когорта Пожирателей Пустоты. Кровопийцы ещё те! А боевой скаф намекает, что планета не только не пригодна для пребывания людей, но и агрессивная.

– Не боись, прорвемся! – изображаю в ответ бодрость и уверенность, которой и в помине не наблюдается.

Тем временем новоприбывшее начальство удобно устроилось у выхода, и началась перепись новичков.

Через четверть часа дошла очередь и до меня.

– Хочу сделать заявление, – не стал откладывать в долгий ящик выяснение своего статуса. – Меня незаконно похитили и доставили сюда. Требую освободить меня и доставить в любое цивилизованное место.

Пкуб схватился за голову и зажмурился. Однако молния не сверкнула и ничего страшного не произошло.

Здоровяк на секунду замер, потом заржал. Канцелярская крыса в сером вообще никак не прореагировала, порылася в своем планшете, и сообщила.

– Субъект А00АА0—00А. Личность подтверждена генетическим кодом. Задолженность по кредиту 4720 кредов. Ориентировочный срок погашения – 12 лет.

Внимательно выслушал эту абракадабру и твердо, с безграничной уверенностью в своей правоте, возразил:

– Образец ДНК взят без моего согласия, в тот момент, когда я был без сознания. Договор не подписывал.

Громила снова захохотал, а бюрократ выдал ещё одну порцию канцелярской жвачки.

– Расходы компании по выкупу и транспортировке кредитного бенефециара не могут быть оспорены ни в каком случае. Договор считается заключенным после внесения генетического материала. Отсутствие сознания в этот момент времени не является основанием для отмены соглашения о кредите. Ваше время исчерпано, не задерживайте очередь. Пройдите в сектор 00АА, получите спецодежду и направление на инструктаж.

– Проходи быстрее, – чувствительно толкнул меня в спину Пкуб. – Пока штраф не впаяли.

Прохожу в соседнее помещение, больше похожее на склад китайских оптовиков после внезапной налоговой проверки. Огромные баулы, мешки и контейнеры в полном беспорядке.

– Развитые космические технологии? – скептически оценил картину этого вещевого хаоса.

– После выгрузки беспорядок. Повезло тебе, ты же «глубокой заморозки», поэтому проспал аврал в криокамере, а мы это всё руками таскали.

– Разговорчики в строю! Щаз в зубы дам, а не умолкнете – в карцер засажу! – заорал кладовщик, он же бравый интендант в таком же бронированном скафандре, как и начальник.

Скрипя зубами, молчу, благо предупрежден заранее. Иначе точно возмутился бы. Потому что выдали мне откровенное хламье.

Во-первых: бывшее в употреблении и сильно поношенное. Во-вторых: скафандр мне не выдали! Два комбинезона из материала похожего на резину, с застежкой на груди и кучей разъемов для дополнительного оборудования, два комплекта нижнего белья, похожего на кальсоны! Только вдумайтесь – на чужой планете! Сапоги модные, до колен с подошвой, усеянной шипами. И все! Даже комнатных тапок не дали!

– Респиратор получишь перед сменой на выходе, – напутствует громила каждого новобранца. Особо невезучих ещё и пинками награждает. Нам с Пкубом везет, и благословение сапогом нас минует.

Поделился опасениями со стариком, что в такой одежке на поверхности будет явно некомфортно.

– С одной стороны, боевой скаф – оно, конечно, безопаснее. С другой – усыпляет бдительность. Я десяток мастеров и двух инженеров похоронил на рудниках за столько лет, и, как видишь, до сих пор жив. А эти нацепят брони побольше и подороже, вместо того, чтобы думать головой и не нарываться на проблемы. К тому же, дорого он стоит – нам такие выплаты не потянуть никак. Даже если одним воздухом питаться.

– Подожди, ты же говорил, что нет никакой разницы платишь кредит или нет, все одно добавят.

– Так-то оно так. Но хозяева тоже не дураки, им надо работников как-то стимулировать, чтобы пахали, а не филонили. А какой стимул у раба, который ничего не зарабатывает и не имеет шансов на освобождение? Поэтому существует система поощрений. Выполнил норму – получи паек, перевыполнил – получаешь на счет немного денег, которые можешь потратить здесь же в лавке компании. Цены, конечно запредельно высокие, но кой-какие сладости или стимуляторы можно прикупить. Оно, конечно, по-разному бывает, но принцип такой общий у всех Компаний.

Следом получаю тощий матрас из вспененного пластика и подушку с обкусанным углом. Крысы инопланетные погрызли? И что тогда стало с бывшим хозяином?

После помывки и переодевания быстрый инструктаж и сразу же первая рабочая смена.

– Норма – три стрежня хлоя с каждого. Патрон респиратора рассчитан на 18 часов, после чего вы не умрете, но дышать местным воздухом больше четверти часа не советую – потеря сознания, через сутки – кома. Меня зовут мастер Хоонй, по всем вопросам обращаться только ко мне. Разговоры с охраной или вольнонаемными запрещены. Наказание штраф. Воровать и нарушать правила не рекомендую – Контролер здесь строгий, никаких вольностей не допускает.

Еще раз осмотрев наше воинство, Хоонй (едва с третьего раза выговорил) поморщился и махнул рукой.

– Для начала хватит. Кто поумнее – сам поймет, остальным и не надо. Разбираем инструмент, выходим и строимся.

Не понравилась мне оговорка о том, что остальным и не надо знать правила.

– О чем это он?

– Судя по тому, что в бараке половина коек пустая – убыль работников постоянная. Естественный отбор в чистом виде. Кто не следует инструкции, тот досрочно закрывает кредитный договор в связи с прекращением жизнедеятельности организма.

– Пкуб, ты точно на шахте всю жизнь провел? Слишком сложные и умные фразы для рудокопа.

– Где только нелегкая меня не носила и кем только быть не приходилось. Здесь не принято спрашивать, откуда ты и кем был до кредита. Когда-то я был учителем в химнасии, но это было давно и неправда.

Не хочет рассказывать и ладно. Оно мне сейчас и не надо, гораздо важнее ознакомится с заветными инструкциями.

– Пкуб, а кто такой Контролер?

– Дык, электрический надсмотрщик. Компьютер, который управляет базой. Верный сторожевой пес Компании.

– Искусственный интеллект?!! Вау!

– Какой там, обычная дурилка электронная – и вообще, не бывает компьютеров разумных. Это же третий постулат Лекида для самообучающихся машинных систем. Если электронная система достигает уровня разумного интеллекта, то она переходит в энергетическую форму существования, как наиболее оптимальную. Поэтому Искусственный интеллект и приближенный к нему, запрещен к использованию во всех мирах – да и кому нужен разумный кусок кода в виде энергии. Только деньги на космический ветер и полностью разряженные накопители в радиусе полсотни миль.

Между тем, очередь на выход дошла и до нас. Респиратор, больше похожий на противогаз, перчатки и… топор на длинной рукояти. У канадских лесорубов на телеканале «Дискавери» похожие топорики видел, только здесь рукоятка из пластика, а не из дерева.

– Выходи не задерживайся! В колонну по трое становись.

Темное синее, почти черное чужое небо. Две крошечные луны неестественного багрового цвета и низкие свинцовые клубящиеся, словно живые, облака. Красный, местами рыжий, песок под ногами и противная поземка, поднимающая клубы пыли. Похоже на Каракумы или пустыню Сахару, раскрашенную школяром в Фотошопе в самые нелепые и неестественные цвета. Судя по всему, сейчас ночь, хотя относительно светло и если бы не пыль, то видимость была бы хорошая.

Третьим с нами в одном ряду старослужащий, он же наставник и воспитатель на сегодня. Зовут его Уанья. Унылый и неразговорчивый абориген с Тау-Шерты, судя по татуировке на лбу. Это Пкуб сразу определил – встречал их на рудниках.

– Хорошие ребята. Выносливые и трудолюбивые, только с тараканами в голове, – охарактеризовал Пкуб нашего нового напарника.

– Моя все слышит, – невозмутимо отреагировал Уанья. – Меньше болтаешь – дольше живешь.

В подтверждение сказанного умолк, причем надолго.

Наконец, тронулись. Впереди шестиколесная каракатица, похожая на открытый джип, с двумя охранниками и пулеметом на турели. По крайней мере, агрегат похож на пулемет, а не на брандспойт для полива или тушения пожара. Следом выстроилась длинная колонна заключенных в серых комбинезонах-робах. По моим прикидкам – человек восемьдесят. Замыкает мрачную процессию огромный внедорожник-грузовик, по всей видимости, именно его мы должны заполнить добытым хлоем.

– Пкуб, а что это стержни хлоя? С чем их едят и как добывают?

К сожалению, именно этого названия ходячая энциклопедия не знает, и даже не слышал о таком никогда. Уанья вообще проигнорировал вопрос, да и не очень удобно разговаривать в респираторе.

Почти час идем пешком. Ещё работать не начали, а промок насквозь, в сапогах скоро хлюпать от пота будет, даже смотровое стекло запотело, да так, что почти ничего не видно. Иду, словно зомби, с трудом переставляю ноги по корявой поверхности чужой планеты, спотыкаясь о бесконечные камни – дорог нет, и асфальт никто не догадался положить.

Не выдержал, содрал респиратор, чтобы протереть стекло изнутри и тут же пожалел об этом. Дышать местным воздухом невозможно – такое ощущение, что вдыхаешь концентрированный пекинский смог вместе с ароматом печной трубы и запах дохлого скунса одновременно. Прокашлялся до слез, зато пришел в себя и протрезвел, а тут мы и прибыли.

За всеми этими дыхательными упражнениями и не заметил, как поменялся окружающий пейзаж. Голая песчаная и каменистая ровная пустыня сменилась невысокими холмами и заметно более живой природой. Появились невзрачные чахлые кустарники, кривые деревца, похожие на кораллы, местами видна колючая сухая трава.

– Не Рио-де-Жанейро, – оптимистично подвел итог наблюдениям я.

За холмами и оказался наш фронт работ. Выяснилось, что хлой – это растение, похожее на пирамиду и на конус одновременно. Метра два высотой, покрыто толстой прочной корой с огромным количеством длинных острых шипов. Внутри этой бронированной оболочки и находится сердцевина – тот самый «стержень», который надо добыть и сдать.

– И в чем проблема? – искренне удивился я. – Да тут делов на два часа, не больше!

Пкуб хмыкнул, Уанья невозмутимо промолчал, жестом предложив подтвердить мое заявление реальным результатом.

– Смотрите и учитесь!

Размахнувшись посильнее, со всего маху влепил топором по цели. Неожиданно (для меня) топор резво отскочил и чуть не уполовинил одну из моих нижних конечностей. На толстом шипе появилась неубедительная и неглубокая царапина.

Пкуб улыбнулся, Уанья грустно и печально посмотрел на небо, видимо, призывая своих далеких богов посмотреть на это представление.

– Черти что! Технологическая цивилизация, а мы кактусы рубим топорами. Что за бред?

На этот раз Уанья соизволил ответить, причем с подробностями. Оказывается, по штатному расписанию каждому работнику положен вибронож для разделки хлоя. И что самое печальное, норма выработки точно и научно рассчитана исходя из этого факта. Однако высоколобые умники не удосужились проверить, как работает вибронож в реальных условиях. Он действительно неплохо режет кору и шипы, но совершенно неожиданно разряжается через несколько часов, хотя штатный срок разряда батарей – неделя! Мало того, что это фантастический перерасход энергии, так ещё и срок службы батареи снижается в десятки раз! А они стоят весьма прилично.

– Начальство решило, что руками и топорами будет проще, дешевле и без проблем с отчетностью для Компании, – вынес окончательный вердикт Пкуб. – Кристаллический кремний мне в почки! Это полная за… сада, даже хуже, чем представлял.

– Всегда есть шанс, что будет ещё хуже. Через неделю начнется миграция силикатных крысоидов. Тогда будет совсем плохо, – добавил позитива старожил этих мест.

В результате, за десять часов непрерывного адского труда мы выполнили лишь половину нормы. Да и то, в основном, благодаря Уанье.

Как добрался до барака – не помню.

Глава 2

Думал, что хуже быть не может, а оказалось, что ошибался. На следующее утро неприятности посыпались, как из дырявого рога изобилия. Для начала нам объявили, что за невыполнение нормы на всех новичков наложено ограничение пайка. Теперь мы будем получать на десять процентов меньше корма, воду с витаминами, правда, оставили в прежнем объеме.

Вторая новость ещё хуже – теперь мы считаемся обученными специалистами (за один день!) и наставник нам не положен. И норма теперь не ученическая, а обычная стандартная. Теперь мы должны сдавать семь стержней хлоя на двоих.

– Семь!!! Они спятили? Мы и двух не срубим за смену.

– Они не спятили, они проворовались. Теперь списывают недостачу за наш счет. Не повезло нам, дополнительного приварка к котлу не будет.

– Но ведь ты сам говорил, что Компании выгодно, чтобы мы работали лучше. Ведь нужен же им тот же хлой, раз на необитаемую планету полезли. Кстати, где его вообще используют?

– Интересы Компании и наемников не всегда совпадают. А «Пожираетели Пустоты» никогда не славились честностью и гуманным отношением к рабам. Им проще все соки выдоить из нас, чем мучиться с выполнением контракта. Здесь же шелупонь нищая, отбросы кланов и проштрафившиеся вояки в ссылке, а не высокое начальство, которое имеет основной гешефт. Те в цивилизованных благодатных мирах пребывают. Вот и воруют здесь все и всё, до чего руки дотянутся, и никакой Контролер за ними не уследит.

Череда неприятностей не закончилась, в чем мы убедились, выбравшись наружу. В дополнение, для полного комплекта, началась песчаная буря.

Капюшон встроен в комбинезон, надо лишь прикрепить его к маске респиратора, в результате получается почти полностью герметичный защитный костюм. В данной ситуации – весьма кстати, местный песок по химическому составу мало похож на земной и наверняка в нем полно всякой вредной дряни. В виде исключения, нас загрузили в грузовик, чтобы мы не ползли два часа в условиях нулевой видимости, практически на ощупь, сбиваясь с дороги. Неслыханная щедрость и гуманизм. Правда, всю поездку пришлось вертикально стоять в кузове, запрессованному, словно шпрота в банке, но все лучше, чем пешком топать. На джипе, к слову, быстро соорудили тентованную крышу из тонкой, но прочной пленки, загерметизировав салон. Так что охранники наши едут с полным комфортом.

Буря закончился также внезапно, как и началась, но настроение от этого сильно не улучшилось.

– Пойдем покурим, чего зря надрываться – нормы мы сегодня по-любому не сделаем, предложил Пкуб, выдирая долгожданную сердцевину. Всего лишь, первую с начала дня.

Не знаю, как можно курить, не снимая дыхательной маски, но в принципе не возражаю откосить от работы хотя бы на четверть часа. Чтобы не маячить на виду у охранников, а они изредка, все же вылезают из кабины и осматривают окрестности через оптику, спускаемся в неглубокую ложбину, на дне которой течет вялый, полузасохший мутный ручей с подозрительной радужной пленкой на поверхности. Пить из такого не стал бы даже под страхом смерти.

– Интересно, для чего нужен хлой? – спросил просто для того, чтобы что-то спросить. Не сидеть же в тишине, пережевывая тоскливые безнадежные мысли по третьему кругу.

– Уанья сказал, наркотик это или стимулятор. Предупредил, чтобы не вздумали пробовать.

– Это ещё почему?

– Мозги вышибает сразу, никакого кайфа – не очищенный и не переработанный, наверное. Потом три дня отходняк – работать не сможешь. Охрана тебе все ребра переломает – счет за реанимацию два года к сроку добавляет. Не стоит оно того.

– Да я и не собирался!

Только этого мне не хватало, мозги – это единственное, что у меня осталось для того чтобы выбраться из этой инопланетной ямы.

С топ! Если мозги есть, то почему я ими не пользуюсь? Жду, когда окончательно превращусь в вечно голодное и обессиленное существо, мечтающее лишь об очередной пайке? Думай, Вадик, думай – пока серое вещество ещё не атрофировалось за ненадобностью.

– Пкуб, а если нам подпалить, этот чертов хлой! Пожечь его, а когда кора обгорит, вытащить сердцевину, – осенила меня идея, претендующая на гениальность в этом локальном куске космического пространства. – Растения обычно горят, так ведь?

– Хлой не горит. Уанья сказал. Каждый новичок, у кого осталась хоть капля мозгов, пытался его поджечь. И подкопать не получится – снизу кора ещё толще.

Хм, если Пкуб знает ответ на этот вопрос, то получается, что эта идея к нему пришла раньше, чем ко мне? И он уже выяснил все подробности, пока я ещё только соображал насчет сожжения. Переоценил я себя – сильно переоценил. Но не отчаялся. Мозги заработали в нужном направлении, и это самое главное!

Норму мы, естественно, не сделали, но это меня это не волнует – план созрел и оформился. Осталось лишь его реализовать.

Следующим утром сразу приступил к его исполнению, даже не пытаясь рубить чертов кактус. Если идея сработает, то это и не потребуется.

– Зачем утащил этот хлам? Поймают – карцер получишь. И было бы из-за чего. Дырявый старый комбинезон. У тебя все в порядке с головой? На кой он тебе сдался?

Не обращаю внимания на старческое жужжание, сейчас слишком ответственный момент, чтобы отвлекаться на разговоры. Не так просто кредитному заключенному найти способ добыть огонь во времена космических технологий, но я, все же, сообразил, как это можно сделать. Кислород в атмосфере точно есть, а значит, и процесс горения присутствует согласно законам физики. У местных старожилов даже зажигалки водятся – сам видел, но просить у них никак нельзя. Боюсь, что мою идею тут же уведут, а это чревато самыми серьезными потерями. Если обычный зэк сможет легко делать две нормы, то… Правильно! Норму тут же поднимут в два раза. И все вернется на круги своя, только второго шанса вырваться из этой западни может уже и не представится.

Кроме комбинезона, я стащил ещё несколько банок с непонятным содержимым и полканистры какого-то технического масла. Чудом все это протащил, не привлекая внимания охраны, провонял химией и весь перемазался разлившейся за пазухой липкой дрянью, похожей на олифу.

– Душ у нас хороший, и что самое важное – бесплатный, – утешил я сам себя.

Наступает самый ответственный момент. Первая куча, собранная их сухого хвороста и веток не загорелась – «олифа» оказалась негорючей. А может искра от украденной батарейки слишком слабая. Но не сработало.

Зато вторая кучка, обильно политая жидкостью из жестяной баночки, полыхнула сразу. Сейчас самое главное – займутся ли дрова местного происхождения или окажутся пожаробезопасными?

– Горят! – завопил я, узрев густое ровное пламя необычного ярко красного цвета с голубыми искрами.

– И что с того? Хлой – негорюч.

– Пкуб, ты не понял. Мы только что сделали двойную норму! Вспоминай рецепт бражки настоянной на брикетах. Скоро он нам понадобится.

– Сбрендил от волнения и голода, – сделал логичный, но неправильный вывод Пкуб. – Комбинезон тоже сжигать будем?

– Нет. Мы в нем воду таскать будем и поливать наш кактус. После того, как он раскалится от огня! Или я незаслуженно имел пятерку по физике в средней школе, или законы мирозданья по-другому работают в этой части Вселенной. В любом ином случае скорлупа хлоя от резкого перепада температуры лопнет, как перезрелый орех.

План сработал на отлично. Не сказать, что на порядок быстрее получается, чем вручную топорами долбить, но затраты физических сил ни в какое сравнение не идут. Сиди себе, жди, пока раскалится поверхность, потом плеснешь холодной воды на неё и с удовольствием наблюдаешь, как трещит и разрывается корка. Топором все же придется поработать, чтобы трещины расширить, но это сущий пустяк на фоне предыдущих мучений.

На двоих добыли девять «кочерыжек» – так я их ласково называю в память об утерянных земных корнеплодах. Можно и больше, но охрана раньше времени решила закруглиться – с базы пришло штормовое предупреждение о новой песчаной буре.

– Ничего, завтра ещё больше сделаем!

Пкуб хмыкнул в ответ. Боится, что нас спалят, сядут на хвост и ноу-хау утечет из рук, вместе с заработками. Правильно боится, но у меня уже есть решение. Нам нужна крыша! В привычном понимании, а не в строительном.

Впрочем, всему свое время, а сейчас прямиком после душа в лавку. Инопланетные сладости – разве я мог мечтать об этом ещё недавно? Или давно? Вот же засада, попробуй, угадай, сколько я в заморозке пролежал, и сколько раз мою охлажденную тушку перепродавали. Если же вспомнить старика Эйнштейна и его теорию о разной скорости течения времени у путешественников в космосе и тех, кто остался на старушке Земле, то вполне возможно у нас там уже праправнуки мои бегают. Попробуй, проверь, как оно там, в реальности и найди нашего желтого карлика среди миллионов других звезд.

А может, преувеличиваю, и наша планета тихо и спокойно числится под каким-то номером в реестре планет, и туда даже возят туристов. Тех, кто победнее и не может позволить себе выбраться в центр Вселенной на выходные. Шутка. Таких длинных выходных не бывает.

– Для начала проверим личный счет, может выработку сегодняшнюю ещё не закрыли и начисление не прошло.

Пкуб прикладывает палец к дисплею и удовлетворенно констатирует.

– Все в порядке! Есть три креда на локальном счете! Можем идти в лавку.

– Подожди, а можно посмотреть мой счет? Очень любопытно.

– Нет никаких проблем. Прикладываешь палец сюда и смотришь

М-да. Как-то невзрачно выглядит алтарь информационных технологий. У нас терминалы в супемаркетах для пополнения счетов на мобильных телефонах и то новее выглядят. Зря критиковал – голографическое меню появилось. Правда палитра блеклая – и здесь экономят.

– Вот же ёшкин кот! И как это понимать?

Редкой степени непонятная абракадабра. Ни одной знакомой буквы или цифры, и даже интуитивно не поймешь, куда надо жать или наоборот… тянуть?

– Долго ты ещё? Мы так к вечерней выдаче пайка опоздаем, – действует на нервы Пкуб.

– Ничего не пойму. Может, ты посмотришь?

Пкуб заглянул через плечо и громко продекламировал прямо в ухо:

– Субъект А00АА0—00А. Личность подтверждена генетическим кодом. Задолженность по кредиту 5633 кредов. Ориентировочный срок погашения – 13 лет.

– Здесь, правда, это написано? – если бы Пкуб внезапно стал читать по внутренностям жертвенной курицы, я удивился бы меньше. – И на каком языке?

– Ты шутишь? На интерлигве – на чем же ещё.

Внимательно посмотрел на меня, потом ещё раз заглянул в окошко терминала и, поразмыслив секунду, пришел к сенсационному выводу.

– Ты не умеешь читать – но можешь говорить и понимать на интерлингве. Поздравляю! Тебя в очередной раз надули.

– В каком смысле?

– Судя по всему, недогрузили в твои мозги эту часть знаний. Вот же крохоборы, наверняка в договоре указали полную стоимость, а сами сэкономили пару часов в медкапсуле. Куда мир катится – вокруг одни аферисты и казнокрады!

– И что же делать? Стоп! – внезапно до меня дошло, что цифра долга должна быть несколько другой. – Откуда взялась сумма в пять тысяч триста шестьдесят? Ведь было 4700 кредов – я точно помню! И срок на год увеличился?

– Одежда, снаряжение, питание, прививки – вот и набежало. Не удивлюсь, если на тебе уже числится сломанный вибронож – надо же их куда-то списывать.

– Так дорого за ношенное тряпье и некачественный инструмент?!

– Цены устанавливает Компания. Такова жизнь – я тебя предупреждал.

– Тфу на них. Смотри, сколько у меня лимит для лавки и пойдем.

Пкуб попытался нажать на какой-то иероглиф-завиток, но голограмма тут, же схлопнулась.

– Нет доступа. Генетический код другой, – извинился за неудачу, словно это его вина.

Лавка разочаровала, а может просто настроение не подходящее оказалось для шопинга.

Протиснулись сквозь пленку, которая здесь вместо дверей и сама затягивается после посетителей. На всем экономят – нормальных дверей не найдешь.

Размер торговой точки тоже не впечатляет – крошечная конура и ассортимент под стать – десяток пакетов и банок.

– Скромно как-то.

Продавец услышал и радостно оскалился в улыбке.

– Какие покупатели – такой и ассортимент. Но если у тебя появится свободная сотня кредитов, то можно найти много чего интересного. Любая змея вам в постель за ваши деньги, – местные поговорки не всегда правильно переводятся, иногда получается черти что. Как в этом случае.