Текст книги "Аномалия вне зоны"

На этих словах он закончил свой рассказ. Я бы не сказала, что Алекс был разговорчивым, но тут он открылся мне с совершенно другой стороны.

–А у тебя какая история? – спросил он

–Это уже не имеет значения. Мы все здесь и на наших плечах судьба всего человечества, – ответила я ему.

–Ты серьёзно веришь в эту чушь? Они вешают нам лапшу на уши. Нас просто хотят истребить, чтоб не было особенных детей, таких как мы.

Спорить с ним я не хотела, да и сил не было. Больше всего я желала лечь и не видеть никого, но такая прихоть появляется каждый день, который я прожила в этом центре.

Вот мы и дошли до комнаты Алекса. Странно, что его дверь не была заперта, и он позвал меня войти. Меня поразило то, что ему выделили территорию намного больше. С чем же это связано, интересно? Я нашла в его ящике аптечку и обработала ссадины, пока он тихо и несдержанно пищал. Он не был слабаком, просто это и вправду очень глубокая рана, которая оставит за собой долгий след в виде шрама. Да, не поверите, но сейчас мне было жалко этого юношу. Пока я бинтовала, он что-то бормотал себе под нос: неразборчивое и меткое. Мне было страшно причинить ему боль.

Когда я закончила с его лицом, то пошла в свою комнату. Он промолвил мне перед уходом: «Спасибо тебе». Я захлопнула дверь и пошла в своём направлении.

Я узнала обо всём. Ну, почти. Только почему он не может сказать, что у него за аномалии в ДНК?

Меня интересовал ещё один, не менее важный вопрос: где Анна? Может, она уже ждёт меня около комнаты?

Дойдя до комнаты, я увидела распахнутую дверь. Тут я должна быть крайне осторожна. Я не доверяла этому месту вообще, каким бы уютным и красивым оно не было. Белый коридор стал меня пугать, а дверь с номером семьсот пятьдесят семь стала моим страхом.

Я вошла. На кровати сидела Анна, но не одна, а с непонятными людьми в белых комбинезонах. Их было двое.

–Сэнди, за тобой пришли . Тебя заберут на пару день в бункер для изучения, – пояснила Анна.

Я промолчала и просто кивнула.

–Идёшь за нами, – сказал один из людей в маске.

Они вышли и повели меня к лифту. Я никогда не была в этой части, куда спускались мы всё ниже и ниже. Нас туда просто не пропускали, ведь это крыло было полностью заблокировано и за всё время моего пребывания здесь, ни разу не было доступно. Я вам проще скажу: оттуда вообще никто никогда не выходил.

Мы прибыли в тот самый бункер. Кругом ходили люди в белых халатах и бежали в бесконечной спешке, непонятно куда. Кругом было множество дверей и переходов, но меня повели к компьютеру в центре главного холла. Я не понимала ничего.

–Аппарат сто тридцать пятого поколения, занеси в базу данных Сэнди, номер семьсот пятьдесят семь.

На огромном мониторе я увидела своё имя, возраст, вес, рост и прочую информацию. Далее, двое незнакомцев указали рукой мне на помещение впереди с полупрозрачной дверью, сквозь которую я видела, как горит свет. Я боялась неизвестного, но когда открыла дверь увидела самый обыкновенный кабинет врача, в которых я была миллионы раз. Там сидел профессор Теодор, тот самый человек, который привёз меня сюда. Не знаю: обожать его или ненавидеть, но в этот момент он напомнил мне кухню, маму и путь до вертолётной площадки. На меня накатилась некая печаль и тоска по былому времени. Конечно, нельзя сказать, что такое чувство было только при воспоминании каких-либо моментов. В этом месте я каждую минуту думала о своей семье и очень переживала за неё. Думаю, они бы тоже так делали, будучи на моём месте.

– Садись на стул, дорогая. И рассказывай, как у тебя дела, – произнёс вдруг профессор

–У меня всё хорошо, – произнесла я

–Итак, Сэнди, нам с тобой предстоит очень тяжёлая работа. Ты не вернёшься к тому, как жила месяц пребывания здесь, но у нас тобой будет больше времени. Эта зона – полностью закрыта от посторонних, понимаешь? Поэтому, если встретишь случайно кого-то из сверстников, то говори, что болеешь и случайным образом попала в госпиталь. Ты чуть позже поймёшь, почему эта лаборатория секретна. Договорились, Сэнди?

Я молча кивнула, и он подозвал медсестру, которая пришла не одна, а со шприцами.

–Это будет совсем не больно. Мы усыпим тебя на пару часов, а когда ты проснёшься, отведем на поздний ужин. Сейчас двадцать три часа.

Неужели время идёт с такой немыслимой скоростью?

Она ввела мне в вену непонятное вещество зелёного цвета. Меня тут же вырубило, и я уже не помнила ничего.

Я очнулась в кабинете, где свет шёл только от пары мониторов, находящихся справа от меня. На электронных часах на столе показывало также: двадцать три часа. Значит, прошли сутки, а не два часа?

–Эй! Тут кто-нибудь есть?

Ответа не было, но я услышала чьи-то тяжёлые шаги. В кабинет вошла медсестра и помогла мне встать с высокого стола, на который меня отнесли. Она отцепила ремни, которые были пристёгнуты к рукам.

–Мы ждали, пока ты очнёшься. Это усыпительное средство воздействовало очень сильно. Мы будем аккуратней в следующий раз. Теперь, тебе необходимо поесть и получить новую энергию для дальнейшей работы, – объяснила она.

У неё были худые руки и короткие волосы, которые напоминали мне стекло. Она казалась мне доброй и заботливой.

–Меня зовут Тереза, приятно познакомиться, – произнесла моя медсестра по дороге на ужин. Я кивнула.

Еда здесь не была солёной, скорее была пресной без каких-либо специй. По сравнению с той, которую я ела в течении месяца, эта было что-то гадкое. Каша вязкая, а салат состоял только из травы. Из напитков было только молоко.

Я наполнила желудок и меня повели дальше, в совершенно другом направлении.

Коридор был пустым и тёмным, но когда мы шли, то лампы автоматически загорались со странным звуком. Впереди виднелась дверь, в которую меня, судя по всему, вели. Тереза достала карту и провела по аппарату, который висел справа от двери, и она открылась. Мы вошли в странный зал со множеством компьютеров и банок с непонятными веществами. Сказать, что мне было не по себе – нельзя, ведь мне было очень страшно. В закрытых пробирках были и глаза, и руки, и непонятные органы тела.

–Что здесь делают? – поинтересовалась я

–Здесь работает профессор Теодор, он изучает абсолютно всё, что связано с аномалией.

Мы прошли дальше, но тут я уже увидела детей, которые находились в огромных прозрачных баках: одни – сросшиеся, другие – без рук или без ног. Это выглядело с одной стороны – мерзко, с другой – интригующе. Откуда эти дети? Сколько лет они здесь хранятся? Мы прошли дальше, и я увидела большой стол с кучей бумаг, а за ним сидел мужчина в очках – профессор Теодор.

–Здравствуйте! – крикнула я ему

–Ох, Сэнди, добрейший тебе вечерок. Как спалось? – поинтересовался он

–Я проспала сутки, так что теперь сна ни в одном глазу. Что мы будем делать?

–Сегодня мы должны с тобой рассмотреть влияние вируса на твоё ДНК. Для этого создаётся твоя копия в виде младенца. Это немного странно звучит, но смотри, что нам удалось вырастить, – он направил руку на большой стеклянный ящик со множеством трубок и проводов внутри, – совсем скоро мы выясним, что может быть с твоим организмом.

Он держал в руке шприц с непонятной красной жидкостью, похожей на кровь.

–Что это такое? – спросила я

–Итак, это кровь человека, внутри которого уже был активирован данный вирус. Скажу по секрету: у нас живут в лаборатории такие люди. На данный момент они полностью изолированы и находятся пятью этажами ниже. В совершенно пустующем блоке. Так что бояться ничего не нужно, ведь ты в полной безопасности! – убедил он меня, – А это мы сейчас будем вводить в того самого младенца.

У этого малыша со множеством трубок во рту было шесть пальцев. Это точно воссозданная моя копия. Тем временем, профессор достал хрупкого и, как казалось, безжизненного малыша и уложил на стол. В его слабую ручку впилась игла, но он по-прежнему никак не реагировал.

–У него ещё мозг не до конца сформировался, – сказал Теодор, подкатывая к столу большой аппарат с крышкой, который он одел на малыша. На мониторе тут же высветился его организм в рентгеновском отражении. На фото было видно разливание чужой заражённой крови по телу.

–Вот она, видишь? Скоро подойдет к сердцу.

Он смотрел с огромным интересом на то, как возможно убьёт искусственно выращенного ребёнка. Кровь была всё ближе к сердцу, переливалась от вены к вене, пыталась дойти до самого конца.

–Да, сердце по-прежнему работает. Без каких-либо изменений, – смотря в монитор, произнёс он.

–А что с мозгом? – спросила я

–Это мы сейчас и узнаем… Кхм… Да… Мозг и вправду мал в размерах, но сойдет. Так, смотри. Он отмирает. Чёрт побери, – он сказал это в панике и пошёл к полке с бумагами, – не может такого быть!

Я стояла и смотрела на безжизненное тело ребёнка, который почему-то дышал. Он ведь умер? Я аккуратно подняла крышку, пока профессор раскидывал свои бумаги, в поисках чего-то ценного. Не поверите, но этот малыш открыл глаза. Они были чёрными.

–Профессор Теодор! Быстрее сюда! – крикнула я.

–Что там, Сэнди? Я пока не могу, видишь ли, занят делом, – ответил он.

–Скорее сюда! Он открыл глаза! – ещё раз сказала я.

Профессор быстро вскочил и побежал к столу.

–Почему… Почему они чёрные…

Младенец смотрел на нас и вдруг, из его рта что-то полилось: красное с примесью чёрного. Его тело покраснело и съежилось, как будто от самой ужасной и невыносимой боли. Мне было его жалко. Он напоминал мне человека с приступом эпилепсии, ведь его трясло так сильно, что чувствовала даже я. Его трубки и провода выпали и перед нами лежал совершенно не искусственный на вид ребёнок. Только вот лежал он в огромной луже непонятной жидкости, которая пахла испорченными яйцами. Профессор открыл своё шкафчик и достал пистолет.

–Это опасно. Оставлять его так. – с этими словами он выстрелил в голову ребёнка, – Мы проведём вскрытие. С прошлыми образцами такого не было.

Я стояла в полнейшем шоке от увиденного. Рядом со мной больше не находился Теодор, поэтому я просто видела перед собой младенца с пулей, всаженной в голову.

Нет, это было не захватывающе.

Это было мерзко.

Глава 3.

–Сэнди, ты как?

–Ты очнулась?

–Как самочувствие?

–Ты просто переутомилась…

Каждую минуту я слышала одну из этих фраз. Лица людей в масках мелькали передо мной и постоянно разговаривали. Я их почти не видела, мне было не достаточно сил открыть глаза. Меня больше интересовало, что со мной произошло, нежели присутствие всех этих странников.

–Сэнди, мы правда не думали, что такое может произойти, – произнёс Профессор Теодор, сидя у моей койки. Я смогла раскрыть оборонить взгляд и увидеть его лицо. Таким я ещё не видела этого мужчину: щетина, огромные синяки под глазами и взъерошенные волосы.

–Что… – начала спрашивать я

–Ты можешь говорить?

–было…

–Твоя копия раскрыла нам множество всего. Например, то что в тебе есть некий другой врождённый вирус. Ты перерождаешься в более организованную группу человеческой расы: можешь двигать предметы и управлять некими силами. Но пока что это только гипотеза. Тот малыш не умер, он жив. Он бессмертен. Значит, ты тоже, – он был настолько заинтересован своей догадкой, что быстро сказал всё это, но я его поняла.

–У других так же? – тихо спросила я, пока медсестра меняла мне капельницу.

–Мы понятия не имеем. Я занимаюсь изучением других детей сейчас. Если у них нет такого дефекта, то вся надежда только на тебе, но мы не знаем точно, что было с тем младенцем, – объяснил он, – а сейчас ты поправишься и вернёшься обратно. Слышал, что у тебя там знакомый. Думаю, ему ты довериться можешь, но будь аккуратна.

Он сказал это и поспешным шагом выбежал из палаты, как будто боялся чего-то не успеть. Он казался мне странным сегодня. Загруженный мыслями и предположениями. Что таится глубоко в его сознании и сможет ли он разгадать всю эту головоломку, от которой зависит судьба человечества? Он сказал, что надежда может быть только в моих руках, но не будет ли это полнейшим абсурдом? Может, в мире ещё не всё так плохо? Наверное, ситуация ухудшается с каждым днём, а лекарства от генетического вируса так и нет. Вот досада!

Я закрыла глаза и уснула, пока в палате находилось три медсестры. Я хочу поскорее увидеть родителей, но для начала хотя бы вернуться в свою комнату с кучей девчачьих журналов, которые мне приносила Анна каждый день.

Я так и не узнала, что со мной произошло после всего увиденного.

Я проснулась только на следующий день в полной бодрости духа. Мне было не так тяжело, ведь я даже могла свободно говорить с медсёстрами. Я просто спрашивала как у них дела или когда я вернусь назад. Они всегда отвечали одно и то же: «Мы не знаем, но твоё состояние улучшается». Каждый раз приходили новые медсёстры в мою небольшую палату, в которой находилась лишь пара тумб и кровать для пациента. Было слишком скучно и одиноко проводить здесь свой каждый день, который я могла бы отдать на пользу миру. Я думала совершенно обо всём, лежа под капельницами и больше всего меня интересовало одно: а есть ли смысл спасать этот мир, если рано или поздно он всё равно вымрет до последней пылинки? Войны, голод, разруха – всё это прекратится. Все страдания закончатся буквально за несколько месяцев, но что будет с нами, с особенно сложившимися людьми? Думаю, что время покажет каков смысл нашего существования на этой, казалось бы, ничтожной планете. Смерть – вот оно, главное лекарство от всех людских бед, ведь окружающие привыкли думать только о себе и о своём положении в обществе. Грустно, что все забывают о тех, кто нуждается в поддержке.

Как-то раз я гуляла по парку и увидела интересную картину: едет человек на инвалидной коляске, а сзади него идёт Алиса со всей своей ужасной компанией. Угадайте, что сделали эти мелкие проказницы. Они сказали этому человеку что-то обидное и дерзкое, а он просто покраснел и проигнорировал. После этого я услышала их страшный крик в его адрес: «Чего молчишь, урод?» Тогда нужно было подойти и заявить Алисе, что она поступает неправильно, но кого же она будет слушать кроме себя.

В моей голове всплывало всё больше и больше воспоминаний о подлых поступках человеческой расы. Мне было стыдно за них. И за себя. Ведь я могла всё это остановить, помочь тому, кто в этом нуждался. Да, за мной не стояло большой задачи, не нужно было придумывать супер вакцины от смертельного вируса, и не нужно было резать людей у операционного стола, как делали мои родители. Нужно было просто подойти и сказать этому человеку, что не обязательно слушать окружающих, которые то и дело осуждают тебя, твои поступки. На мои глаза наворачивались слёзы. Я лежу здесь: жалкая и беспомощная надежда человечества. Я слабая и ничтожная в этом мире. Я – зло. Я спасу миллиарды, но не спасу главное – смысл существования человека, который многие из людей не могут найти в суете этих бешеных дней. Мы употребляем дешёвый алкоголь, курим сигареты, которые медленно убивают нас. Мы ноем от того, как всё плохо, но ведь кто загнал себя в такое положение?

Скорее, это была наичестейшая правда, какую ещё надо поискать. Скрываясь за маской бредового воплощения идеала, мы теряемся и больше не выходим на свет.

–Сэнди, мы тебя выпускаем, – неожиданно сказала медсестра, вошедшая в палату.

Я начала подниматься и все мои кости резко хрустнули, как будто я только что восставший из гроба труп. Мои колени стали худыми, а ноги – слабыми.

Я больше не стояла крепко на них.

Медсестра дала мне одежду и повела в комнату, но не через то место, благодаря которому я попала сюда. Это был тёмный коридор, в котором жутко пахло испорченным трупом мыши. Мы шли, а свет попадал в коридор не от ламп, а от окон в дверях кабинетах.

–Мы будем подниматься по эвакуационной лестнице, чтоб не привлекать внимания на твоём этаже, – буркнула медсестра.

Тот лифт не открывался, а если и открывался, то очень редко, поэтому это было бы странно. Она открыла мне дверь, и я зашла в ещё один коридор, но в его конце уже виднелась широкая дверь, с красной надписью «ЭВАКУАЦИЯ». Мы пошли туда. Свет на лестничной площадке загорелся, и мы стали подниматься. Это было сложно, ведь я долгое время пролежала на больничной койке. Мои кости продолжали хрустеть.

–Мы можем передохнуть? Я устала, – спросила я.

–У нас нет времени, Сэнди. Идём. Сейчас ты зайдешь в комнату и передохнёшь там, – сказала она.

Я кивнула, и мы пошли дальше. Остальные минут десять пути я тяжело дышала, а мои ноги уже начали трястись от перенагрузки.

–Вот, эта дверь, – показала она на виднеющийся вход впереди.

Я наконец-то добралась до неё, но к этому моменту я совсем не чувствовала конечностей. Входя в до боли знакомый коридор, я почувствовала некую свободу. Неужели я здесь…

Она оставила меня, и я пошла искать свою комнату. В третьем секторе, где совершенно никто не жил, комнаты семьсот пятьдесят пять совсем не виднелось. Я шла и шла, чувствуя, как энергия приливает к моему телу. Да где же она? И вот я вижу комнату с номером семьсот, семьсот тридцать… Вот же она, да! Я толкнула дверь, и она с лёгкостью распахнулась мне, но вместо прежней спальни я увидела только стол, который стоял посередине комнаты. Что здесь происходило?

Я в страхе выбежала из комнаты и пошла проверить соседние. Они открывались, а потом я видела ту же самую картину. Свет тускло горел, а дальше в коридоре он мерзко моргал, нагоняя страх. Комната восемьсот пятьдесят восемь. Мне нужно добрать до неё. Я взяла все силы в кулак и в белых пижамных штанах и спортивной майке пошла вдоль. На мне были синие кеды, которые мне выдали несколькими этажами ниже, и они жутко неудобные. По дороге я забегала в другие комнаты, где также никого не было.

Восемьсот пятьдесят восемь. Я открыла дверь и увидела, как Алекс лежал на полу без сознания. В его комнате было всё как обычно: кровать, стол. Я подбежала к его телу и начала трясти.

–Да чёрт, Алекс! Ты не мог умереть!

Я достала аптечку и нашла нашатырный спирт в небольшом бутыльке. Поднесла к носу Алекса, а он пошевелил им. Значит жив. Можно спокойно вздохнуть.

–Эй, вставай! – крикнула я так громко, что меня мог услышать весь коридор.

Он открыл свои глаза и посмотрел на меня. Я подала ему руку.

–Сэнди, ты можешь не орать? – спросил он с наглым выражением.

–Нет, не могу. Объясни мне, что здесь происходит.

–Детей куда-то отправили. Нас осталось буквально десять человек. – объяснил он.

Его одежда была приличнее моей: белые брюки и белый свитер, а на ногах – чёрные кеды.

–А ты куда пропадала? Они все были с тобой? – спросил Алекс.

–Меня изучали несколькими этажами ниже, – ответила я.

–Долго тебя изучали. Ладно, идём на ужин. Ты со мной?

–Окей, я с тобой. Почему ты был без сознания? – поинтересовалась я, пока он сидел на своей кровати.

–Я не спал около трёх суток. Вот и вырубило, – буркнул он.

Я промолчала и вышла из комнаты, а он сделал то же самое следом за мной. Направление было в сторону оранжереи, а, скорее всего, он туда и шёл.

–Теперь ваша столовая находится в оранжерее? – спросила я.

–Нам не приносят еду уже неделю, – с пофигизмом сказал он.

–А что насчёт кураторов или наставников? Они вообще появляются?

–Их приход означает только то, что ребёнка заберут в непонятное место. Мы думаем, что их увозят домой, но это только предположение. Говорят, их отправляют на военную базу. А кто-то выдал однажды, что их истребляют. Сколько людей, столько и мнений, – рассказал он.

Мы дошли до входа в сады. Там больше не было так красиво. Алекс побежал к фруктам и заполнил ими все свои карманы.

–Ужин готов. Идём в комнату.

Мы шли до комнаты молча, как будто каждый думал о своём, но оба знали, что страхи у нас схожи. Страх перед неизвестным.

Он зашел и сказал захлопнуть двери.

–У нас часто ходят люди в масках и проверяют, чтоб никого не было в коридоре. Я один раз попался, а потом меня заперли на целые сутки. Знаешь, ещё я ничего не понимаю. Что за апокалипсис? Что за вирус? Почему нас собрали здесь, а сейчас уводят непонятно куда? – начал разговор он, надкусывая яблоко и протягивая второе мне.

–Когда я была в бункерной лаборатории, то мне сказали, что они пытаются создать лекарство от того самого врождённого вируса. Учёные создали мою копию и ввели в неё кровь человека, который уже полностью был заражён. Точнее, в нём активировался вирус и он умер. Так вот, та самая копия странно себя повела, и ей всадили пулю в голову.

–Сэнди, не знаю как ты, но я хочу уйти отсюда, – со страхом сказал Алекс, как будто боялся чего-то.

–Уйти? Отсюда? Насмешил. Здесь повсюду военные, территория охраняется, – объяснила я.

–Я понимаю, но почему мы не можем попроситься домой? Сказать, что нам здесь надоело. Тем более с такими условиями жизни. Что мы будем делать, когда закончатся эти грёбанные яблоки? Умрём здесь с голодухи? – сказал он на повышенных тонах, пытаясь доказать мне что-то необъяснимое для моего мозга.

–Слушай, здесь все как роботы. Их держат на цепях, а они ведутся. У них такая работа. А мы – подопытные. И знаешь…

–Я не хотел быть крысой, которую держат непонятно где, – перебил меня Алекс.

–Что с другими детьми? – поинтересовалась я.

–Да я понятия не имею. Сегодня они здесь, а завтра пропадают. Понимаешь, в этих комнатах каждый сам за себя. Поймают с кем-то – наказание, – проговорил он.

Его глаза смотрели на меня в надежде что-то услышать, но мне нечего было сказать. Сама ситуация была мне не совсем понятна, точнее, я её ещё не осознала целиком.

–Прости, мне нечего сказать.

Я отвернулась и на моих глазах стали виднеться слёзы. Что это? Безысходность? Конец?

–Всё нормально? – спросил меня Алекс.

–Просто хочу спать, – повернувшись, ответила я.

–Тебя проводить до твоей комнаты?

–Там нет моей комнаты.

–Что с ней?

–Вынесли.

–Кто?

–Понятия не имею.

–Я могу отдать тебе свою кровать, – предложил он.

–Было бы круто.

Судя по всему, Алекс страдает от бессоницы и довольно давно. Мне было его жалко, ведь он этого совсем не заслужил. Странным мне показалось то, что мы даже не говорили о школе и о его странных поступках. И вправду, когда людей объединяет общее горе, они забывают о прошлом друг друга и пытаются помочь как угодно. Только вот цена этой помощи проявится чуть позднее.

Он постелил себе плед на полу и накрылся простынёй, не сказав мне ни слова. Тем временем я легла в кровать и закрыла глаза. Завтра грядёт ещё один день, но что он принесёт мне останется большой загадкой. Что если мы попадём домой? Это единственное о чем я так мечтала в последнее время и как бы я ненавидела Алекса, он был той самой частицей, которая меня успокаивала в этом до боли надоедливом местечке.

Я закрыла глаза.

Глава 4.

Кто-то стучал в дверь, и я проснулась. Скорее было уже утро, ведь я чувствовала, как во мне загорелась искра энергии.

–Открывайте! – сказал басом незнакомец за дверью.

Я начала трясти Алекса, который ещё крепко спал и совсем не обращал внимание на чужака.

–В чём дело? – не до конца открыв глаза, произнёс Алекс.

–Кто-то пришел, – шёпотом произнесла я и подошла к двери. Алекс кивнул. Я повернула затворку и дверь открылась. За ней стоял человек в белом халате и с блестящей лысиной на голове. На неё были круглые смешные очки, которые увеличивали его глаза.

–Пустите, срочно! – сказал он нам.

Алекс вскочил и быстро отошёл в сторону, пока я запустила мужчину и закрыла за ним дверь. Мы смотрели друг на друга странным взглядом, как будто нам что-то угрожало, но это мы узнаем чуть позже.

–Меня ищут просто. Тут всех ищут. Тут чёрт пойми, что происходит. – сказал нам торопясь мужчина.

–За что вас ищут? – спросила я.

–Военные захватили нашу базу. Я понятия не имею, что им нужно. Большинство моих коллег расстреляны, а остальные сумели сбежать в нижние бункеры, где наиболее безопасно, – проговорил он.

–Что с детьми, которых уводили отсюда? – спросил неожиданно Алекс.

–Их увозили домой, но потом оказалось, что военные перехватывали автобусы и забирали детей.

–Что за бред здесь происходит? Боже, за что нам всё это, – проныл Алекс, закрыв лицо обеими руками.

–Так, мне кажется, что пора либо сваливать в бункер либо с этой базы куда подальше, – сказала я.

–Вход в нижние этажи полностью заблокирован. Туда нам явно не попасть, как и военным. Выбраться отсюда будет очень сложно, так как база окружена. Слушайте, за вами тоже скоро могут прийти. Главное, чтоб меня не нашли вместе с вами. – сказал незнакомый доктор, шевеля своими глазами в разные стороны и обороняя взгляды то на меня, то на Алекса.

–Что? Вы кто вообще? Вы залетели в эту комнату, как будто она ваша! Вы ведёте себя глупо! – произнёс Алекс на повышенных тонах.

–Я доктор Мэйнштейн и главный в отделе иммунологии, – пояснил доктор. – а вас как зовут?

Я видела как Алекс смотрел на этого доктора и было понятно, что отношения между ними не очень то и хорошие. Может, это у Алекса такой сложный характер и поэтому он не может понять его и принять? А может даже оказать помощь? Я хотела было начать грубить Алексу, но знала, что к добру это не приведёт, а пострадает наш странник из отдела иммунологии. Когда я смотрю на этого человека, мне кажется, что он довольно смешной и общительный в повседневной жизни, но любитель паниковать в непонятных ситуациях, которая создалась именно сейчас между людьми в этой комнате. Прошли тридцать секунд и наконец я заговорила:

–Моё имя Сэнди, а он – Алекс.

Профессор подошёл ко мне поближе и посмотрел в глаза, а потом отвёл свой взгляд и начал что-то шептать.

–Та самая… Черт побери… Лучше смерть чем эта девчонка…

–Что, простите? – спросила я, пока Алекс нервно стоял в сторонке, готовясь закричать на весь этот мир.

–Тебя ведь изучали? Да вся лаборатория на иглах была из-за тебя. Подняли на ноги не только бункеры, но и верхние помещения. Если ты не в курсе, то все думают, что ищут именно тебя, но они предполагают, что ты в бункере, глупая девчонка! Из-за тебя мы все умрем! – он сел на диван, схватился обеими руками за голову и начал кричать.

–Ты поаккуратнее со словами, старикашка, а то сдадим тебя с потрохами. – издевательски произнёс Алекс.

–Алекс, не нужно. Доктор Мэйнштейн, почему им нужна именно я, а не другие дети? – сидя рядом с ним на диване, спросила я.

Он посмотрел мне в глаза бешенным взглядом, как будто готов был разнести всё вокруг.

–Да так… Не важно…

Что за тайны и секреты? Я встала и отошла к Алексу, который взял меня за локоть очень крепко и отвёл за себя. Он посмотрел на меня и тяжело вздохнул, а потом шёпотом произнес:

–Сэнди, не пойми меня не правильно, но опасно скрывать его здесь. Ты же видишь, что он псих полнейший, а значит, грохнет нас или сдаст в любой момент военным. Вариант есть такой – уходим типо за едой, но попытаемся выбраться отсюда.

–Что с другими детьми, которые останутся здесь? – спросила я.

–Я даже не знаю, что с ними будет, но они постараются выжить.

–Ты с ума сошёл? Я не буду рисковать. Это отстойная идея. Ты слышал доктора? Меня хотят поймать. Я могу сдаться и все проблемы будут решены.

–Слушай сюда, дорогая Сэнди. Мы попали в идиотскую ситуацию, где любой шаг будет отстойной идеей. Прежде чем сдаваться, нужно узнать, зачем ты им вообще нужна. Вдруг, они тебя хотят убить. Или изучить. Да я понятия не имею, что у этих типов на уме, но пока ты тут ты не пойдешь в их руки. – произнёс он устрашающим голосом.

–Окей, – сказала я.

Мы повернулись на доктора, который по-прежнему сидел на кровати и держался своими руками за голову.

–С вами все нормально? Эй! – откликнула я его.

Он резко повернулся и улыбнулся мне как самый настоящий психически больной человек.

–Да. Я в полном спокойствии.

Было страшно находиться рядом с ним, но если мы хотим прийти к командному успеху, то нам необходимо постараться привыкнуть друг к другу. Мы с Алексом собрались за яблоками в сад и сказали об этом доктору. Он закрылся в комнате и пообещал не выходить из неё, ради его же безопасности.

Мы шли минуту молча, думая о своём, но в один момент я спросила Алекса:

–Ты так и не сказал, что в тебе особенного? Какой у тебя генетический дефект?

–У меня он очень странный. Я могу читать мысли другого человека. Я понимаю, что тебе это кажется полнейшим абсурдом. Никто не верит. – сказал он, даже не поворачиваясь в мою сторону.

–Прикольно. А о чем я сейчас думаю? – он оборонил на меня взгляд, как только услышал начало вопроса.

–О том, какой я красавчик. – сказал он и улыбнулся.

Отчасти он был прав: я и вправду считала его красавчиком. И даже в школе, когда он сидел с мерзкой Алисой, я иногда засматривалась на него. Нет, он совсем мне не нравился. Ничего такого не подумайте. В него были влюблены все девочки класса, а ещё вся параллель. Он умел ими манипулировать и частенько флиртовал со всеми, собирая вокруг себя толпы. Харизматика ли это? Не думаю. Просто парню повезло с внешностью, и он решил воспользоваться этим. Да, подло играть с чувствами других людей, но для подростка это обычное дело, которым он занимается каждый день.

–Ты ошибся. Я совсем думаю не об этом.

Мне хотелось начать допрашивать его обо всём: как и где он использует свою способность и вообще, не врёт ли он мне. Доверие к Алексу – это вещь, с которой нужно быть крайне аккуратным, но здесь я могла не переживать, что какая-нибудь стерва узнает о чем я думаю и каким считаю Алекса.

–Слушай, Сэнди. Мне стыдно за то, что я вёл себя так. – сказал мой попутчик неожиданно, когда мы уже почти были в нашем «ресторане».

–Ого, круто! – сказала я с сарказмом.

–Да чёрт, ты не понимаешь. Прости меня за всё. Я знаю, что ты держишь на меня далёкие обиды, но я хочу сберечь тебя, а чтобы сделать это мне нужно войти в твоё доверие. Ты – единственное, что заставляет меня верить в то, что мы вернёмся домой и в то, что есть смысл просыпаться по утрам. Прости. – он обнял меня, когда сказал последнюю фразу, и я сошла с ума от всей этой ситуации. Я думала, что неловкие ситуации это когда ты уронил поднос в школьной столовой или упал на виду у всех, но я очень ошибалась. Оценивая со стороны этот нелепый момент, мне захотелось завизжать или зареветь.

–Эм, хорошо.

Он отошёл и посмотрел на меня, а чуть позже сказал:

–Мы выберемся отсюда. Даю тебе слово. А если его не сдержу, то можешь бросить меня и валить одна куда подальше. Только нужно вернуться. Вернуться домой. Целыми и невредимыми. Обещай, что не оставишь меня здесь одного. Слышишь, Сэнди? – он смотрел мне прямо в глаза, а я хотела зареветь от его слов.

–Я не оставлю тебя, а теперь давай возьмем поесть сморщенных яблок.

Я начала собирать испорченные фрукты, большинство из которых мерзко пахли на всю оранжерею. Некоторые деревья начали обсыхать. Нам хватит еды на пару дней, а потом – побег. Хотя, учитывая то, что помимо нас тут есть ещё ребята, нам хватит ещё только на день, не считаю сегодняшний. Неплохо, правда? А потом умрем с голода и счастливый конец. Но не для меня. Если уж умирать, то не от того, что не наполнил свой желудок. В животе и вправду стало чаще урчать, но это меня совсем не пугало. Я больше боялась грядущего.