Текст книги "Мантры, подслушанные Тинкл. Книга 1"

Я достала красно-рыжий шампунь для своих огненных волос и пошла в душ. Освежившись и взбив отчего-то превратившиеся в кудри локоны, я начала накладывать лёгкий макияж. Завершив туалет коротким, почти детским красно-зелёным хлопковым платьем с рюшами вместо рукавов, я снова почувствовала себя милой соблазнительной Лолитой. Эта роль мне нравилась больше всего. Как ни странно, в ней я чувствовала себя наиболее уверенно.

Собираясь, зная, что сегодня я увижу любимого мне человека, я поймала себя на том, что снова веду себя как семнадцатилетняя девчонка. И мне вспомнились времена, когда я уезжала на лето к родным в Поволжье.

Это были абсолютно безмятежные времена, продолжавшиеся по два, а то и по три месяца. На поезде или вместе с родителями на машине, после того как школьные, а потом и институтские занятия подходили к концу, я уезжала в тёплые солнечные края. Небольшой посёлок, где жила моя бабушка, всегда тепло принимал меня. Я была уверена, что это была моя вторая родина. Добрая бабуля кормила меня всякими вкусностями, клубнику мы ели прямо с грядки, купались в озере, ходили три километра по асфальтовой дороге на речку, собирали в лесу грибы. Я проводила там всё своё детство, юношество, а затем и отрочество. Все мои детские воспоминания неизменно возвращаются именно туда. Те края долгое время были для меня настоящей отдушиной, местом, куда я непременно стремилась, как только у меня что-нибудь случалось в городе. Или просто так – соединиться с родной землёй, почувствовать корни.

В какой-то момент, а было мне тогда шестнадцать, к моим регулярным поездкам туда присоединилась моя двоюродная тётя Анжелика, дочь бабушкиной сестры. Она была всего на полтора года младше меня, поэтому мы сразу стали считать друг друга сёстрами. Анжелика была тонкой, чувствительной натурой, несколько меланхоличной и очень женственной. Отцовские гены ярко выразились в ней восточной внешностью, полными губами и чёрными красивыми глазами. Тёмная кудрявая грива обрамляла её прекрасное лицо. А вот на тело она была очень не по-восточному худощава. Мы были одного роста и прекрасно смотрелись вместе: тёмная и светловолосая подружки. Мы отлично сдружились с Анжелкой в те времена и много времени проводили вместе. В силу возраста в то время мы только начинали интересоваться противоположным полом и достаточно часто посещали местные дискотеки в клубе. Особенной частью нашей жизни там было приготовление к этим вечерам. Выходили из дома мы, как правило, около девяти-десяти вечера, а возвращались около двух. Так было разрешено старшими.

Просыпались мы не рано, около одиннадцати часов, шли завтракать и праздно проводили время целый день: гуляли по посёлку, болтали и сплетничали, делились друг с другом девичьими мечтами, навещали каких-то близких родственников или друзей, ходили на речку. А часов в шесть или семь, после ужина, мы усаживались в нашем милом домике на мансарде и принимались наводить красоту. Мы включали музыку на магнитофоне и, весело и громко подпевая популярным в то время песням, укладывали волосы в различные причёски, накладывали многослойный макияж, подбирали одежду и крутились перед зеркалом до тех пор, пока не спохватывались, вспомнив о времени.

Это был потрясающий период моей жизни, не обременённый никакими заботами и трудностями. Оно и понятно: такой был возраст. Всё, что нам было необходимо, – это красиво выглядеть и успевать посещать местные мероприятия, дабы ухватить какого-нибудь молодца и закрутить с ним роман. И так продолжалось изо дня в день до конца лета. А потом мы разъезжались по своим городам и встречались снова только следующим летом.

И сейчас, пока я наводила красоту и бегала перед зеркалом, в моей памяти снова всплыло то счастливое юношеское время. Я верила, что это был хороший знак.

Маринка решила прилечь поспать, а я – пойти в 21 Coconut, с тем чтобы за чашечкой горячего масала всё хорошенько обдумать. Было девять часов утра, и просыпающийся рядом рынок отзывался звонкими голосами местных продавцов. Я шла по узкому проходу главной улицы, и издали предо мной, как из-за занавеса, выплывали вздымающиеся волны долгожданного моря. Это зрелище ввергнуло меня в состояние сладкой истомы: ах, как, оказывается, я скучала все эти дни по морю! Теперь уже во всей красе осознавая насколько. Как влюблённая девушка чувствовала себя я, встретившись снова с любимой стихией. И тогда, несмотря на все сомнения насчёт Игоря, я подумала: если что, у меня всегда есть оно. Ведь именно за морем изначально я сюда приехала.

Повернув с проходной дороги на пляж, я увидела знакомые убранства 21 Coconut. Вставшие рано официанты уже бодро носились между столами и обслуживали тех, кто пришёл сюда позавтракать.

Один из них весело поприветствовал меня и пригласил за ближайший столик. Я поблагодарила его, кивнув головой и сложив руки в «намасте», и довольная уселась.

«Ну, с возвращением тебя в Гоа, Рыжая», – мысленно сказала я себе.

В это время было ещё совсем немного людей. Вчерашняя вечеринка разогнала большинство отдыхающих с утреннего пляжа: многие ещё спали. Я заказала лёгкий завтрак, масала-чай и уселась «смотреть море». Это было любимое здесь занятие и у постояльцев, и у туристов. И это кино никогда не надоедало. Словно заворожённые, мы сидели и часами смотрели на меняющееся поведение морской стихии, думали о своём, делились своими мыслями с практически не меняющим картинку пространством.

Я сделала глоток, почувствовала, как пряный напиток разливается по всему моему телу, и… взяла в руки телефон.

«Намасте! Я в Гоа. Как твои дела?» – быстро набрала короткую эсэмэску и выдохнула.

«Будь что будет, – думала я. – Во имя того, что было, я должна была сообщить ему о своём возвращении».

Не прошло и пяти минут, как раздался звонок.

– Ну что, Рыжая, вернулась в наши края? – Игорь был бодр, весел и… неподдельно рад меня слышать!

– Да, дорога была дальняя, но я вернулась-таки «домой», – звонко прощебетала я, чувствуя, как от радости бешеными стуками забилось моё сердце.

– Рад тебе, – признался Игорь и в свойственной ему манере продолжил отвечать на ещё не заданные, но явно интересующие меня вопросы. – А я проснулся сегодня, сходил навестить наши морские берега и вернулся кое-что доделать по дому: лампочка перегорела в туалете, представляешь! В общем, занимаюсь тут. Ну, ты же знаешь: один день – одно дело.

Он засмеялся, и я вместе с ним, уже понимающая все эти шутки, понимающая то, что всё здесь происходило неторопливо и дела делались особенными темпами. Гоанскими. Без напряга, войдя и прочувствовав каждое телодвижение, каждое дело выполнив так, будто оно самое любимое, нужное, последнее на этой земле. Так, чтобы только было хорошо. Гоа однозначно приучал к хорошим вещам, и я понемногу начинала перенимать эти привычки.

– Да, понимаю. А больше и не нужно, – согласилась с ним я. И замолчала в беспокойном ожидании.

– Мм… А что ты будешь делать сегодня вечером? – спросил он.

И я, приятно удивлённая, вдруг заметила в голосе Игоря взволнованные нотки. Такое ощущение, что он чего-то опасался. И вдруг я поняла, что боялся он… отказа!

– Я? А что? – Я сделала вид, что ничего не понимаю.

– Помнишь Диму с Сашей, москвичей? Познакомились в метро…

Я сразу вспомнила интересную московскую пару: Диму с Сашей, которые были как-то днём у Игоря. Мы с Димой мило разговаривали, но мне показалось, что девушка его меня слегка приревновала. Впрочем, наверное, я была сама виновата: слишком разговорчива была я в то утро. Просто потому, что была очень рада всему тому, что происходило тогда со мной. А люди-то разные. Могли по-разному растолковать.

– Да-да, я помню их, – радостно подтвердила я.

– Так вот… Ребята сегодня женятся. У них будет ведическая свадьба. Пойдёшь со мной? – Голос Игоря звучал уже менее взволнованно. Скорее, с торжеством.

– С удовольствием, Игорь! Я буду очень рада! – с радостью проговорила я, не веря происходящему.

Сердце внутри меня запрыгало от счастья, продолжающего прорываться в мою жизнь.

В тот миг я почувствовала себя в настоящем раю влюблённых эмоций. Вот так сразу после небольшой разлуки быть приглашённой и идти вместе с ним на свадьбу?

Этого я не могла предвидеть даже в самых смелых фантазиях.

– Тогда я заеду за тобой около шестнадцати часов. Прокатимся ещё по рынку, купим подарок, – важно и уже более уверенно проговорил он, видно, тоже немало довольный моим согласием.

– Конечно, Игорь, как скажешь. Я буду готова! Подожди, а как мне одеться? – Я забыла самый последний и важный для девушки вопрос.

– Рыжая, не мудри, ты в любых нарядах прекрасна. Главное – волосы не забудь свои. До встречи! – И Игорь положил трубку.

Я почувствовала, как по моему телу разливаются мощные дозы серотонина. Такое испытываешь всякий раз, когда человек, в которого ты влюблён, неожиданно приятно удивляет тебя или близится скорая встреча.

В общем-то, я была готова ко всему – даже к тому, что мы больше никогда не увидимся. И всё равно чувство, которое во мне уже поселилось, кардинально меняло меня и придавало моей жизни новые, ранее не виденные краски. А теперь получалось, что всё продолжается! Внутри меня взрывались фейерверки, и разноцветные огоньки мягко опаляли мою кожу карнавальным блеском.

Я пойду с ним на свадьбу! Нет, об этом я точно не могла мечтать.

Я откинулась на спинку стула и блаженно закрыла глаза. Не заглядывая далеко вперёд, я была рада тому, что есть. По моему лицу растеклась приторно сладкая улыбка. Эх, знала ли я ещё две недели назад, пытающаяся унять непонятную дрожь перед своей поездкой в Индию, что со мной приключится такое?..

Я схватила трубку и позвонила Маринке.

– Дорогая, ты спишь? Давай встретимся, погуляем. Я потом надолго пропаду.

Мы пошли купаться в то самое время, которое местные жители называют сиестой и которое стараются пережидать дома. Нам было всё равно. Мы были здесь обычными туристами, которые жадно ловили каждую возможность окунуться в море и позагорать на солнце. Именно поэтому в первые два дня мы обгорели так, что нас было сложно отличить от местных. Правда, мой загар вскоре улёгся, превратился в коричневый и совсем не спешил слезать. А Маринка, будучи более белокожей, начинала сдирать тонкие полоски кожи с багрово-красного носа и в шутку сетовать на свою безалаберность.

После купания мы уселись за столик в местном кафе и, не успев как следует насладиться общением наедине, были разбавлены компанией Ирки и её нового спутника. Приятный паренёк Лёша, что был с нами с самого Петербурга, неожиданно отделился от своей «псевдосёстры» и прибился в тёплые объятья нашей кудрявой веселушки. Это было очень неожиданно и одновременно радостно. Я заметила, что Ирка стала спокойнее, будто угомонилась после недолгой охоты.

«Интересно, когда она успела его закадрить? Видимо, это было ещё до поездки, в первые дни. А здесь он её дожидался», – думала я, присматриваясь, как эти двое воркуют, приближаясь к нам.

Я обратила внимание на её волосы. Они развевались в разные стороны мягкими пружинками и были ещё прекрасней, чем обычно. И вообще, казалось, что Ирка ещё больше расцвела.

– Здравствуйте, красавицы! Ну что, выспались? – Ирка звонким голоском поприветствовала нас с Маринкой и уверенно уселась за столик.

– Да, практически. Если это можно так назвать, – ответила я и улыбнулась ей.

Поймав её взгляд и вспомнив наш разговор о мужчинах, я безмолвно показала, незаметно моргнув глазом, что очень рада переменам в её жизни. Женщины умеют разговаривать без слов. На то мы и женщины.

Яркое солнце порядочно обжигало кожу и заставляло залезть под зонтик или надеть одежду. Мой питерский номер всё это время молчал, не издавая звуков даже сообщениями от моего поклонника, оставшегося в Питере. Но меня это ничуть не задевало: я первая была перед ним виновата. И тем не менее всё это казалось странным.

Я незаметно бросила Маринке эсэмэску с предложением попрощаться и уйти, но она вдруг ответила мне, что хочет остаться, и выжидательно посмотрела мне в глаза через столик.

Сначала я ничего не поняла, но вскоре, случайно метнув взгляд в сторону кафе, располагающихся ближе к горе Арамболя, увидела неспешно идущего Сергея.

Теперь всё стало ясно. И внезапно изменившийся наигранный тон Маринки – тоже.

«Все мы такие, что тут поделаешь», – подумала я, а затем, сославшись на сон, который не успела досмотреть поутру, попрощалась с ребятами и пошла в сторону нашего с Маринкой дома.

На самом деле я действительно шла в несколько сонном состоянии, обильно приправленном предвкушением долгожданной встречи. Удивительное соединение этих двух состояний рождало какое-то новое. В этом смысле особенно хотелось упасть на свою кровать, укрыться тонким покрывалом и погрузиться в сладкую предвкушающую дрёму.

Мы договорились встретиться с Игорем на рынке у Мэйн-стрит около JBL Enterprises. Проснувшись за час, я навела порядок, надела то же самое платье (поверив его комплиментам) и как следует взъерошила волосы. Самым большим украшением сейчас всё равно было моё счастливое, влюблённое лицо. А оно таковым и было. Пока я торопливо следовала к месту нашей встречи, моё сердце ритмично клокотало в груди.

Я очень волновалась.

Дорога от моего дома к рынку поднималась немного вверх, словно невидимая лестница была под нею. И уже на самой низкой её «ступеньке» я увидела Игоря, сидящего на своём мотоцикле. Он общался с каким-то индусом, стоящим около него, и обильно жестикулировал. Ярко-красная бандана, повязанная вокруг головы, и золотые крупные кольца с бриллиантами в ушах создавали образ настоящего пирата, на время сошедшего с корабля на тёплый берег гоанского края.

Как только Игорь увидел меня, он привычно, словно человек, общающийся ежедневно с большим количеством людей и не разделяющий их на любимчиков, довольно серьёзно поздоровался со мной и сказал усаживаться сзади. Ничего особо личного в этом долгожданном приветствии не было. Впрочем, это меня тогда нисколько не задело. Наоборот, даже успокоило, ибо моё личное состояние сейчас было чересчур возбуждённым и мне просто необходимо было его спокойствие. Игорь меня балансировал.

И тем не менее я выждала небольшую паузу, прежде чем сесть на мотоцикл, внимательно посмотрела ему в глаза и, увидев там неожиданно неестественное выражение лица, словно он чего-то стеснялся, быстро поцеловала его в щёку.

Было так, будто бы этот взрослый, умудрённый опытом мужчина чувствовал себя… школьником, который пригласил одноклассницу в кино. Побывав в небольшой разлуке с ним и немало обо всём думая, сейчас, увидев его первый раз после последней встречи, я ясно понимала: Игорь носит маску! Маску уверенного и даже несколько колючего человека, внутри которого скрывается ранимая душа и страх остаться оставленным. Но почему? Неужели у такого сильного, неповторимого, необычного и энергетически напитанного мужчины есть такие бытовые «бояшки»? В тот момент мне это было непонятно.

– Да, я тоже очень рад тебя видеть, Оля. – Посмотрев серьёзно мне в глаза, он всё-таки сказал мне то, что я хотела услышать.

Я улыбнулась и молча села на чёрный «Энфилд».

– Ну, поехали, – скомандовал он и резко завёл мотор. – Только держись крепче.

Мы тронулись. Я прижалась к спине Игоря и крепко обняла его. Мы мчались в сторону заправки, что была на краю Арамболя в сторону Парадайз-бич. Во время дороги мы оба молчали, иногда позволяя себе коротенькие переклички:

– Всё нормально?

– Да, всё хорошо.

– Держишься?

– Держусь.

Власть этого мужчины заставляла меня меньше двигаться, прирастать к нему, меньше задавать вопросов и во всём быть послушной. Что, в общем-то, и должно быть свойственно настоящей женщине. Как мне тогда казалось. Но для меня, непокорной с рождения, любящей всё делать самостоятельно и тягаться интеллектом с мужчинами (что впоследствии я стала считать большой глупостью), это было ново. Странно то, что мне не приходилось выжимать из себя эту кроткость и повиновение, как-то абсолютно интуитивно я подстраивалась под его манеры, словно заполняя недостающие промежутки квадрата, помещённого в круг. Это была целостность и очень большое для меня удобство.

Будучи с Игорем, я понимала, что настоящая женщина рождается вместе с настоящим мужчиной. На фоне нужных действий и особенностей одного возникали абсолютно естественные отклики другой стороны. Полнейшая синергия.

Мы приехали на заправку. Игорь слез и уверенной походкой подошёл к бензобаку. Заправив своего «коня», он уверенным разговорным английским объяснился с местным, работающим здесь, и снова уселся за руль.

Развернув тяжёлую машину, он, ещё раз предупредив меня: «Держись», – снова поехал в сторону рынка. Я же, всё это время ничего не спрашивая, понимала, что едем мы за подарком.

Остановившись у одного из лотков, Игорь снова спокойным уверенным тоном обратился ко мне:

– Ты можешь оставить свою сумочку в багажнике, если хочешь.

– Да, можно оставить, – согласилась я и засеменила за ним.

Мы зашли в местную лавку, где продавец сразу же встретил нас широкой улыбкой.

– О-о, баба, рад видеть тебя. – Русскоговорящий индус подал Игорю тёмно-фиолетовую руку. Они были знакомы. – Что хочет мой друг сегодня?

– Прадиш, мне нужен подарок молодожёнам. На свадьбу.

Индус на секунду призадумался и достал красивую этническую керамическую лампадку для жжения благовоний.

– Вот, баба, это то, что тебе нужно. Молодые будут зажигать сандаловую палочку и томиться в сладострастных объятьях, вспоминая тебя.

Мы рассмеялись. В попытках проявить своё владение русским языком продавец немножко перегнул палку, наступив на слишком интимные вопросы.

Игорь взял лампадку в руки, внимательно изучил её, поскрёб пальцем по краю и выдал:

– Прадиш, я возьму её, но не для того, чтобы мои друзья думали обо мне, предаваясь любовным утехам, а для того, чтобы окутать их жилище аурой магических благовоний из Индии. – Он сделал таинственное лицо и заулыбался. – Дай мне ещё самых лучших своих палочек.

– Пожалуйста, баба. – И Прадиш достал голубоватую в белой оправе коробку, на которой было написано: Nag Champa.

Потом индус обернул наш подарок в подарочную бумагу, положил его в красивый бумажный пакет и напоследок ловким и лёгким движением руки торжественно кинул туда благовония, словно поставив последнюю точку в своём деле.

Игорь наскоро расплатился, мужчины обменялись рукопожатием, и мы двинулись в сторону байка.

– Приятный индус. Я всегда покупаю у него какие-то подарки. И скидку сделает хорошую, и посоветует чего-то стоящее. Хорошее место, – как обычно, прокомментировал он.

Позже я заметила, что подобные пояснения – толкования каждого своего действия были его отличительной чертой. А он как-то сказал об этом мне примерно следующее:

– Раньше меня часто обвиняли в том, что не понимают мотивов тех или иных моих телодвижений, и я во благо людей приучил себя пояснять их, отвечать на вопросы людей, которые они, возможно, хотели бы задать или ещё не успели.

Позже я начала думать, что это тоже была его защитная реакция, некий манипуляционный ход, намеренный увод от главного, нежелание рассказывать о чём-то серьёзном, демонстрация открытой позиции. Наигранная экстраверсия. Точь-в-точь как у меня. Правда, у меня подобное свойство выражалось в несколько другом.

Мы уселись на мотоцикл и помчались вдаль навстречу ведической церемонии, которую ребята решили устроить на горе.

Немного не доезжая до поворота на Ашвем, оказываешься на участке пути с потрясающим видом на море, которое находится как бы в низине по отношению к дороге. В этом месте размещён потрясающей красоты ботанический сад. Без сомнения, это одно из самых красивых мест тех краёв. Каждый раз проезжая здесь на скутере или мотоцикле, я замирала от созерцания пейзажей, которые представали пред моими глазами. Оставляя у ворот ботанического сада байк, можно было сначала прогуляться по тропинкам, рассматривая всякие-разные растения и цветы, или углубиться и присесть на лавочку в тени крон тропических деревьев. По сравнению со многими гоанскими окрестностями здесь чувствовался даже некоторый официоз и особенная ухоженность. И немудрено: немного поодаль размещались SPA-апартаменты, куда любили приезжать богатые индусы и гости из других стран.

Если обойти сад с левой стороны, можно было выйти к висячему мостику, который вёл уже на берег моря с господствующим здесь кафе с символичным названием The End of the World. Известное в особых кругах место. А обойдя сад с правой стороны и пройдя немного в сторону, вы попадали на открытое предгорье, с которого открывался потрясающий вид на море, обрамлённый с горы несколькими одинокими и как бы не случайными здесь пальмами. Именно тут москвичи и решили заключить себя узами брака по индийской ведической традиции.

Мы приехали раньше времени, припарковали мотоцикл и медленно пошли в сторону места церемонии. И найти его было несложно. Когда мы вышли из лесных зарослей, прямо на горе пред нами предстал свадебный алтарь на манер католических свадеб: овальной формы. Он был весь оплетён растениями и цветами, а обвивающие его белые и красные ленты сверху были завязаны в красивые пышные банты.

Поднялся небольшой ветер.

Признаюсь, я никогда не любила ветреную погоду, но именно в тот момент подумала о том, что сегодня он – идеальное обрамление всей этой трогательной картинки: атласные ленты свадебного алтаря живописно развевались в разные стороны в такт качающимся пальмам.

Это было восхитительно.

Помню, я подумала о том, что красивее свадьбы никогда ещё не видела. А особенно поразительным было то, что красоту эту создали для нас природа и всего лишь одна принесённая свадебная декорация, поставленная в правильном месте.

Ахнув от всей этой красоты, я прижалась к Игорю и предалась романтическим мыслям, глядя на море с этой горы.

«Как было бы здорово, если бы я когда-нибудь так же вышла бы замуж!» – думала я.

Игорь, словно заметивший мои настроения, внезапно сунул руку в карман и достал маленький розовый цветок, сорванный в саду, по которому мы шли. Я без слов улыбнулась ему, взяла цветок в руку и поднесла его к носу.

От него пахло любовью.

Ещё более благостное и спокойное настроение охватило меня. Чем дальше я шла вместе с Игорем, тем в большую пучину чувственной жизни он меня затягивал. Шаг за шагом, раз за разом. Всё вокруг нас как бы случайно окрашивалось ярко-розовой краской.

Мы дожидались ребят, которые явно запаздывали, но зато постепенно приходили гости. Мужчина лет сорока с женой и ребёнком, которого нам потом представили как знаменитого режиссёра, снимающего передачи о путешествиях для центрального канала российского телевидения, русская девушка, занимающаяся привозом туристов в Индию со своим мужеминдусом, и ещё несколько человек, явно имеющие отношение к правильному, счастливому дауншифтингу в Гоа не первый год. Компания небольшая, что особенно меня тронуло. Я была среди этих людей, и это было для меня ценно.

В торжественном ожидании мы стояли у красной дорожки, ведущей к алтарю, и тихо между собой разговаривали. Ещё минут через десять приехали молодожёны.

Явно запыхавшись, но весёлые и счастливые, ребята показались из-за пушистой кроны деревьев, словно выплыли из Шервудского леса. На Саше было ярко-зелёное атласное сари, украшенное стразами и всяческими блёстками, а Дима был в атласном свободном белом индийском костюме для жениха. Макияж Саши был тоже на индийский манер: с бинди на лбу из белых сверкающих стразов. Но её лицо и блеск в глазах были ярче и прекраснее тех драгоценных камней, что её украшали. Дима был как никогда торжественно серьёзен и изредка улыбался. Видно было, он тщательно готовился и проверял каждую мысль на отношение её к этому событию: подтирал ненужные, доставая необходимые.

Вслед за молодожёнами неожиданно показался какой-то старец с длинной седеющей бородой. Он прошёл и встал перед парой, достал какое-то писание и, кротко улыбнувшись, спокойно и серьёзно посмотрел каждому из них в глаза.

Саша в нетерпении зажала руку Дмитрия в своей и в упоении моментом на мгновение закрыла глаза. Мы по-своему выстроились позади молодожёнов и приготовились внимать происходящему.

Я посмотрела на ребят и поймала то состояние влюблённости, что парило между ними и звенело в воздухе звонкими маленькими колокольчиками. Димка очень любил Сашу, это было видно. Каждый раз, когда будущая жена поправляла волосы, восклицала или говорила что-то, он сразу же реагировал, поворачивался к ней и, вдохновлённый, смотрел. А она как истинная женщина позволяла себя любить и вести себя по отношению к нему более сдержанно, что в конце концов, я уверена, не мешало ей дарить ему свою несколько более закрытую и завёрнутую в отдельную обёртку любовь.

Игорь рассказывал мне, что когда-то ребята познакомились в Московском метро. Дима часто встречал одну и ту же девушку в ожидании поезда на станции «Краснопресненская» и однажды решил попытать удачу: подошёл и познакомился. Это была судьба. Саша приняла его ухаживания. А уже через год ребята решили пожениться, осознав, что не могут жить друг без друга.

Глядя на них, я однозначно понимала: это было неслучайное соединение. Старец приступил низким мягким голосом на русском языке проговаривать ведические клятвы, а ребята по очереди отвечали на них, улыбаясь, нетерпеливо и взволнованно поглядывая друг на друга и держась за руки. Всё это было настолько трогательно и необычно, что я не смогла сдержать слёз. Будучи натурой достаточно чувственной и эмоциональной, я, попавшая в атмосферу абсолютно божественного бракосочетания на горе, открывавшей виды на мягкий белый песок и вздымающееся море, позволила своим глазам заблестеть в отражение блеску глаз практически незнакомых мне людей. Счастливых, соединяющихся в безумном жизненном танце, чтобы всегда быть вместе.

И тогда это были самые прекрасные моменты и моей жизни тоже. Я стояла рядом с любимым человеком, смотрела на других счастливых людей и визуализировала нас с Игорем в тех же декорациях. Ах, как мне хотелось быть на том же самом месте вместе с ним!

«Со смирением и услужливостью я всегда буду стараться обеспечить счастливую жизнь своему супругу», – произносила Саша, а слова её эхом улетали, уносимые ветром высоко в небо. Там, в высоте, их подхватывали птицы, увлекали в другие страны и разносили, разбрасывали, словно лепестки роз, на другие континенты.

«…Где бы я ни была, в каком бы состоянии ты ни был…»

Произносимые слова отзывались в нас исключительным согласием и усаживались мягкими пёрышками на ступеньках души.

Старец подошёл к кругу за алтарём, выложенным камешками и уже имеющим внутри какие-то цветы, воткнул в него благовония и, взяв за руки молодожёнов, начал водить их вокруг, произнося сакральные слова. После он расположился около каменного круга, усадил рядом с собой молодожёнов и начал с ними тихо разговаривать, по очереди держа каждого за руки.

Я подумала о том, что наступила более личная часть церемонии, и поспешила отвернуться, дабы не испортить интимность и таинство момента.

Лица присутствующих отражали неподдельное сияние и радость. Маленькая дочка режиссёра принялась рассказывать Игорю стихотворение, он же, припав рядом на колено, с улыбкой и особым удовольствием выслушивал её рассказы. Я любовалась им.

Как только молодожёны завершили интимную часть церемонии, мы принялись фотографироваться у воздушного праздничного алтаря. Помню, становясь вместе с Игорем у развевающейся католической рамки, я не могла перестать улыбаться. Где-то далеко, дома, в городской квартире в Питере, лежат у меня теперь эти фотографии. И я там удивительно счастлива. Настолько это бросается в глаза. А Игорь – серьёзный и мудрый – обнимает меня за талию, смотрит чётко в кадр, словно всегда позировал. Мы оба в красном, и волосы мои отливают рыжеватым блеском. А вокруг в небе и воздухе – бриллиантовая пыль. Та самая, что, по ощущениям, летает здесь повсюду. И лишь на этих кадрах кажется, что она собрана здесь со всего Гоа.

Небольшой группкой русских хиппарей, пришедших за тем, чтобы засвидетельствовать великое таинство, мы пробыли на горе около двух часов. Помню, мы смеялись и шутили, поздравляли ребят со свадьбой, дарили подарки, любовались самым красивым в мире солнцем, опускающимся в море, чтобы завтра прийти снова. Чокались бокалами, широко улыбались.

После официальной части церемонии молодожёны пригласили нас немного разделить радость в небольшом ресторанчике, что в Ашвеме, неподалёку. И мы, усевшись на ревущие байки, весело устремились в ближайший посёлок.

Солнце уже опустилось в море, но на улице ещё не начало темнеть. Мягкий звенящий счастьем воздух Гоа, как обычно в это время суток, предвещал что-то особенное. На небольшой скорости мы ехали мимо продовольственных и вещевых лотков, когда я увидела несущийся навстречу тук-тук, обильно украшенный всяческими индийскими побрякушками, и надпись над передним стеклом весёлого транспорта: «Life is a mirror – smile it».

Я буду. Я буду обязательно улыбаться этой жизни! Она этого заслуживает.

После празднования мы поехали на знаменитый Найт-маркет. До Арпоры от Арамболя мы доехали за полчаса: вечером в субботу, как обычно, были пробки на подъезде к Ночному рынку. Огромное количество машин и байков, едущих туда и обратно, загородили дорогу так, что, если бы это творилось в России, половину водителей бы давно задержали и сняли бы огромные штрафы, а ситуацию обозначили бы как аварийную. Но здесь, в Гоа, муравьиные бега на трассе были обычным делом, и Игорь, привычно опустив ноги с байка, стал медленно перебирать ими по дороге, дабы продвинуться вперёд.

Было сначала очень страшно. Всё время казалось, что кто-нибудь нас сейчас заденет и мы упадём с байка под колеса какого-нибудь надвигающегося мотоцикла. Я крепко вцепилась в Игоря и зажмурилась. Фары машин на встречной стороне дороги ослепляли глаза. Я понятия не имела, как он во всём этом кошмаре что-либо видел, но Игорь методично, словно паук на паутине, передвигался по траектории, быстро оглядываясь по сторонам, прежде чем сделать каждый новый шаг.

Когда мы прибыли на территорию рынка, я выдохнула. Настолько сложным мне показалось передвижение, несмотря на то что я всецело доверяла своему мужчине.

– Ну что, Рыжая, испугалась? – Игорь с особым озорством и куражом потрепал меня за волосы.

– С тобой мне ничего не страшно, – ответила я и поцеловала его.

Мы положили вещи в багажное отделение байка и двинулись в сторону входа на рынок.

Первое, что мне бросилось в глаза, – огромное количество народу, передвигающегося по территории яркого маркетного пространства. Далее следовала музыка, которая отзывалась здесь повсюду. Это зрелище походило на огромный карнавал. Европейцы и русские, индусы и китайцы, гоанские фрики и новые туристы ходили и рассматривали вещи модных кутюрье, покупали диковинные украшения, мерили ниндзя-шузы и торговались. Посередине всей площадки располагался индийский фуд-корд, в лавках которого можно было недёшево, но вкусно чем-либо подкрепиться или выпить горячий кофе.