Текст книги "#бездат"

#бездат
Олеся Татьяничева

© Олеся Татьяничева, 2016

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

#стихийное

Чуть позже

 
Подметая крыльями асфальт,
Летели души в сторону рая,
Вдыхая бесконечность,
И на вкус пробуя вечность.
 
 
Они не оглядывались назад,
И вниз не смотрели – кружились головы.
Души помнили, что час назад
Они ещё были тёплыми.
 
 
Они смеялись в чьих-то телах,
Хватали за руки, падали на колени,
Выговаривали шёпотом слово нельзя
И рассказывали детям истории.
 
 
Время шло – стреляло и мазало
По вискам, по слабым нервам
И вот список составлен, имена названы —
Кто-то шагнул первым.
 
 
И тело стало крылатым вмиг,
Как будто исполнились мечты детства,
Души смеялись и плакали,
Почувствовав лёгкость вечности.
 
 
Но кто-то сопротивлялся —
Земное тянуло обратно
И кровь оставалась следами тёмными
От крыльев, порванных об асфальт… И
 
 
Не думай, будто они не ценили свободу,
Но кто-то оставил на земле лучшее —
Родителей, стареющих год от года,
Улыбку ребёнка, пачку Winston’а…И
 
 
Их имена в списке были ошибочны,
Несчастный случай – неподходящий повод,
Чтобы оставить на земле лучшее
Ради сомнительного полёта.
 
 
Они цеплялись за ветки перьями,
За нити лучей в глубине неба
Они ещё не все обещанья исполнили
Отпусти – что тебе стоит, Боже…
 
 
Они вернутся к тебе
Чуть
Позже.
 

«Стихали во мне стихи…»

 
Стихали во мне стихи,
Боялись бумаги мысли.
Простые слова, как Я и Ты
Не сочинялись в рифмы.
 
 
Горел огонь, похожий на свет,
Тепло предательски ёжилось в теле.
И всё упорно твердило: нет,
Ты не получишь, чего хотела!
 
 
Но вопреки и наперекор,
Плюя неудачам в ухмылку,
Я задиралась:
– Давай на спор,
Что к одиночеству не привыкну!?
 
 
И, передвинув пальцы на новый лад,
Не важно, что порвалась струна шестая —
Я выдумаю новый аккорд,
Других аккордов не зная.
 
 
И одиночество отступило,
Махнув на меня рукой.
И мысли стихами ложились,
В бумажный уйдя запой.
 

Одни на двоих

 
Я буду скучать по этому лету,
Смешному лету божьих коровок
И велосипедов,
Невинных и замысловатых забав,
По этому лету
С букетом душистых трав.
Руки хранят ещё
Тепло твоих губ и колючесть щёк
И кожа ещё тепла —
Солнцем и воздухом тёплым полна.
 
 
Я буду скучать по этому лету,
Когда мы курили одни на двоих сигареты,
Когда птицы взмывали в небо,
Наполняя крылья ветром и светом.
Когда мы смотрели
Друг на друга сквозь пальцы,
Хохотали, сочиняли истории,
Спорили,
Куда ветер дует
И что он нам принесёт.
Нас двое…
 
 
А потом прикасались друг к другу губами
И нам открывались другие тайны
Невозможности раствориться
Солью в чьей-то душе,
Быть морем у уха – шуршать ракушкой…
Это лето и в нём есть ты – готовый любить и слушать.
 
 
Я буду молчать по этому лету,
Задумавшись вдруг и замерев.
Помнишь, курили одни на двоих сигареты,
До неба дотягивались, осмелев…
 

«Нам казалось привычным, что люди уходят…»

 
Нам казалось привычным, что люди уходят.
И мы перестали чувствовать боль,
А потом не понимали, куда делась радость,
И что такое любовь.
 
 
От равнодушия умирают,
Пропитавшись им, словно ядом.
Равнодушные убивают
Просто – своим безучастным взглядом.
 
 
Проходили и не видели боли,
И не слышали крика глаз,
Равнодушием вбивали гвозди в ладони
Сотни лет назад и сейчас.
 
 
Нам казалась привычкой жизнь,
Уставали уставать от переживаний,
И открывали двери для пустоты,
Но от пустоты умирали.
 
 
А потом, в тишине храма
Просили прощенья у Бога,
А он улыбался печально,
И, может быть в сотый раз,
Указывал нам дорогу.
 
 
Эта непрерывная борьба,
Это вечное противоборство.
Если не рифмуется со мной
Твоя счастливая судьба —
Отпусти!
Отпусти меня по скользкому!
Я не упаду
На льду.
На лёд я надышалась – мы знакомы
Это вечный бег на острие
До колючего дыхания… истомы…
 
 
Я устала! Я устала, веришь мне!?
Жить на сквозняке,
Когда приходишь
И уходишь, закрывая двери.
Я простужена, больна тобой,
Я уже пять лет тобой болею!..
 
 
Это вечное, как время привыканье,
Это тиканье моих ручных часов…
И слова… слова… слова… рыданья..
Сколько? Сколько ещё будет этих слов!?
 

«Мне тоже пора уходить…»

 
Мне тоже пора уходить,
Выключать музыку и сворачивать вечер.
Пора распутывать, ведущую к дому нить,
Пока можно уйти незамеченной.
 
 
А помнишь, как я приходила!?
Была твоим восклицательным знаком!
Пластинки ставила, патефон заводила
И душу стелила скатертью.
 
 
Скрипичные ключи ломались в дверях
Вивальди звучал по ту сторону двери,
Октябрь несдержанно снегом упал,
Переживая эту потерю —
 
 
Я ухожу.
Уже в руках, ведущая к дому
Нить.
Уже можно уйти незамеченной.
Уже некому остановить.
 

Буду

 
Я – нитью волоса
По ветру.
Я – нитью ручья
По течению.
Я хватаю в руки
И безжалостно комкаю,
Погубив неземное свечение.
 
 
Я дышу,
Я сама – воздух.
Мне: молчи! – говорить поздно,
Я огонь свечи —
Легкомысленный и серьёзный.
 
 
Я – силой голоса
Против ветра,
Я – силой ветра
Против течения.
Я – свечением или светом,
Я – твоим навсегда человеком.
Буду.
 

«Так уходят, оставляя аромат…»

 
Так уходят, оставляя аромат,
И на шёлковом диване – ключ от дома.
Молчат,
А может и не говорят,
Делая вид, что совсем незнакомы.
 
 
Хватаешь за руки,
Ломаешь молчание!
В отчаянье рвёшь нервы,
Каждый раз зарекаясь, быть
Ему
Ещё хоть раз верной!
 
 
Так уходят, удалив номера,
Оставляя записки на столе кухонном,
Мол, знаешь, я ошибся вчера…
И почерк… такой, испуганный
 
 
Веришь, и тут же рвёшь.
Завтра плавно переходит в сегодня,
В сотый раз умоляешь дождь
Тише бить по стёклам, хватаясь за голову.
 
 
Остаёшься наедине с мыслями,
Смотришь в их глаза виноватые,
Допиваешь кофе с корицей
И книгу, так и не прочитав до конца,
Схлапываешь.
 

Питер

 
Город, что снится мне,
Снегом проникая в ресницы,
Снежной пылью вьётся у ног
Город, что стал навсегда моим,
Будто ничьим больше быть не мог.
 
 
Переживали, смеялись, болтали.
Шептали секреты – шутя, и всерьёз.
Детство, где щёки от слёз намокали,
Юность, где губы горели от слёз.
 
 
Город, где пылью и дымом не пахнет,
Воздух летит по проспектам,
Не торопясь,
Где можно смеяться громче
И нежно плакать,
Где в мобильном не прерывается связь.
 
 
Снится и снится мне этот город,
Просится в сердце, хоть в сердце давно!
Я не была там, но он мне дорог,
Как кадр любимый в старинном кино.
 

«Сказать «люблю…»

 
Сказать «люблю»,
Признавшись в высшем человеческом бессилье,
Не думая о том, что щит упал,
А стрелы всё летят.
Сказать «люблю» —
Поддавшись искушенью
Не отводить глаза,
Почувствовать у горла сердце,
Как отточенный кинжал.
 
 
И ощутить вдруг, что земля качнулась,
Что мир к ногам покорно лёг.
Смущаясь, нежность, в тело заходя, споткнулась,
И ты почувствовал, что не одинок.
 
 
Ты знаешь, мир дарует смелым
Сомнительную радость умиранья от любви,
Влетает, как под куртку ветер,
А утром остаётся смехом в кончиках ресниц.
 
 
Сказать «люблю», —
Глаза глазами спрашивая, без ответа,
Нечаянно сорваться поцелуем с губ.
И видеть, как в глазах её растает что-то,
Что долго так томилось в пальчиках озябших рук.
 

«Она носила крылья за спиной…»

 
Она носила крылья за спиной,
А он под шапкой прятал рожки.
По вечерам она вязала,
А он клубки ей путал кошкой.
 
 
Она развешивала на деревьях листья,
А осенью он их срывал.
Она кормила птиц с руки,
А он рогатки дома сочинял.
 
 
Она тушила ветром сигареты,
Он – тут как тут – шальной искрой горит.
Она любила фантики конфетные,
А он конфет ей не дарил.
 
 
Но без него, она бы и не знала,
Что светел день, лишь оттого, что ночь темна,
Что яблоки лишь для того краснеют,
Чтоб их рука, дотягиваясь, сорвала.
 

«Ты отводила взгляд и дёргала кольцо…»

 
Ты отводила взгляд и дёргала кольцо,
Накручивала локоны на пальцы,
Ты будто мучалась и не могла сказать,
Что больше хочется уйти,
Чем оставаться.
 
 
Испытывая, что-то вроде неудобства
Такого, когда ветер юбку задирает,
Выискивала всё слова, которые полегче —
Пристреливают сердце, но не убивают.
 
 
Нашла… обрадованная невзначай,
И тут же, от неловкости своей краснея,
Вложила мне в ладонь кольцо
И я почувствовал, как сердце каменеет.
 
 
Темнело… я смотрел в окно.
Зачем-то произнёс:
Какая у тебя красивая улыбка…
От слов, подобранных тобой, чтоб исправлять,
Болело тело и воды хотелось выпить.
 
 
Исправить, как ошибку!
Подчеркнуть двумя!
Прямыми линиями! Красной пастой,
Вынести за поле…
 
 
Ты отводила взгляд от снятого кольца…
С остывшим сердцем о любви не спорят.
 

Время

 
Чувствовать время
Любить его,
Зная, что оно – причина смерти.
Пить его по глотку,
Наслаждаться им —
Непростое искусство для человека.
 
 
Понять и простить ему
Неумолимость и равнодушие.
Словно любимому своему,
Дарить тело и душу.
 
 
Благоговейно дышать,
Трогая дрожащими руками стрелки,
Дарить, чтобы получать.
Время – подарок, поверьте…
 

«Нормальность…»

 
Нормальность.
Измеряем жизнь,
Поступки, вкус еды и отношений.
И держимся за это,
Будто «ничего» —
Венец всех человеческих свершений.
 
 
Нормально…
Повторяем сотни раз,
Ну а душа печётся в желчи.
Нормально —
Как зараза из зараз,
Нормальность доктора не лечат.
 
 
Бесцветность, блеклость,
Скучные тона.
Как паутина, по углам,
Живущая годами.
Нормальность…
Боже, никогда!
Не позволяй мне стать нормальной.
 

Нити

 
Порвётся нить в руках
Неосторожных богинь,
Обрывая жизнь
На выдохе.
И где-то
Закат сольётся с рассветом.
 
 
На вдохе
Ворвётся в мир детский крик,
Богини улыбнутся лукаво:
– Прервался один черновик,
Значит скоро начнутся новые главы.
 
 
Так и живут:
Связывают и рвут
Драгоценные нити.
Страшно подумать,
Что наша жизнь
Чем-то похожа на свитер
 

«Нам сдавались дороги безропотно…»

 
Нам сдавались дороги безропотно,
Когда за руки и на цыпочках,
Тишину, лаская влюблённым шёпотом,
Не боялись смотреть вперёд.
Мы не думали, что нам завтра выпадет
И, в погоду, порой нелётную,
Улыбались небу, идя на взлёт.
 
 
Мы так смело играли в кубики,
Что нам жизнь раскидала фортуною,
Не жалея, ломали принципы,
Себя для других выдумывая.
 
 
А сами сбегали подальше к скалам,
И говорящим о времени седьмым чудесам,
Не подозревали огонь в фальши,
Там, где он вдруг угасал.
 
 
Милый! Наш мир так нежен!
Милый! Наш мир высок!
Мы приручили птицу свободного сердца,
Слышишь, как бьётся в груди мотылёк?!
 

В черничную полночь

 
Пропахла твоими духами,
Твоими руками и мыслями,
Кажется тоже, и ближе
Казалось, уже невозможно.
Но кружево нежности рвётся
И нам остаётся
Осколками звёзд на руках.
И где-то, в души глубине
Любуется страх
В кривленное зеркало лести.
И шепчет глазам и сердцем стучит:
Надолго ли вместе?
 
 
Я прогоняю прочь
Непрочность своей души
И тебя умоляю одними глазами:
Поверь! Огонь этот не туши!
 
 
Я пахнуть хочу тобой!
Впитаться! Тебя впитать!
Твои поцелуи как шёлк —
Их всем телом хочется брать…
 
 
«Прости, если предала!
Прости, если преступила!»
Я знаю, моя душа
Надломов уже хватила.
Ей край давно через край,
А я не-угомонна!
Хватай за руку! Давай сбежим!
В черничную полночь из дома!
 

«Я ещё не готов рисковать…»

 
Я ещё не готов рисковать,
Слишком призрачно всё и несерьёзно.
Я ещё не готов обещание дать,
Что твои утирать буду слёзы.
Я уже не готов отпустить,
Но ещё не могу обещать удержаться.
Я иду по канату – что тонкая нить,
И в любую минуту он может порваться.
 
 
И на грани «ещё» и «уже»
Я измучался в вечном вопросе…
Я ещё не прошу меня ждать,
И просить не могу меня бросить.
 

Любимого лица

 
Мир огромен и пуст,
И его так много в открытых окнах,
Когда лежишь на полу,
Не замечая времени.
Когда думаешь лишь об одном —
О том, кто его с лёгкостью может наполнить,
О том, кто так близок и так далёк,
По кому так скучают стены комнат.
 
 
Мир прекрасен и свеж!
Дышит! Цветёт! Искрится!
Мне на ладони твоей
Бабочкой хочется притвориться…
Просто сидеть на руке,
Хлопая крыльями,
Чтоб рассыпалась пыльца.
А потом вспорхнуть,
Коснувшись нежной нежностью
Любимого лица.
 

«Душа была на каблуках…»

 
Душа была на каблуках,
А тело в кедах и бейсболке.
В глазах растерянность и страх
Влюблённой наглухо девчонки.
 
 
Его душа сияла льдом,
А тело нежности хотело.
Без спросу, самым лёгким сном,
Его душа в её влетела…
 

«Иные открывали тайные дверцы…»

 
Иные открывали тайные дверцы,
Другим – отдавались материки,
Третьи – превращали камень в сердце,
А некоторые просто любили истерики.
 
 
Писали письма, ломая перья,
Потом добрались до ручек,
Стучали и в окна, и в двери,
Писали и на e– mail, на всякий случай.
 
 
Но за стеной равнодушия
Полная невменяемость.
Есть ли в телах и души?
Может и были, да стаяли.
 
 
Кто-то бросал под ноги
Сигареты раскуренные,
Кто-то тушил в голове
Воспалённый мозг алкоголем.
Кто-то в себе так запутался,
Что казалось, их уже двое.
 
 
И, наверное, проще открыть Америку,
И превратить любую вещь в золото,
Чем добраться до ЕЁ берега,
Когда между вами расколото.
 

«У меня всё по-настоящему…»

 
У меня всё по-настоящему:
Убиваю и предаю,
Ненавижу,
Целую,
Люблю.
Я не прячусь за равнодушием,
Великодушием не кривлю.
Я всегда внимательно слушаю,
И без обиняков говорю.
 
 
Мне привычны и соль и сахар
Я их в чистом виде люблю.
И смеюсь от души и плачу,
Только так себя узнаю.
 
 
Не придумывая план мести,
И не охлаждая блюд,
Говорю: нам не быть вместе,
У меня аллергия на сук!
Предавать себя не умею —
От других с лихвой получу.
Я ни о чём не жалею —
Я НАСТОЯЩЕЙ жизни хочу!
 

Новая весна

 
Будет новая весна
И новые песни,
Новая музыка влюбит в себя.
Будет небо дрожать,
Звёзды роняя,
Которые с жаждой впитает земля.
 
 
Будут запахи-
Пряные и пьянящие,
Крошево льда в бокале,
Поцелуи: белые и настоящие,
С губ нечаянным чудом слетая,
Будут таять.
 
 
Будет время стрелками
По руке скользить
Будет хотеться жить.
 
 
Будут новые книги,
Строчки, в себя влюбившие,
Молчание в телефон
Закаты, на фото застывшие
И плеск воды
С дыханием в унисон.
 
 
Будет стук каблуков
В весенней тишине
Вечером
Лёгкие касания ветра.
Будут улыбки встречающих
И приветы фар
Ближнего света.
 
 
Будут разговоры
Из пустого в порожнее,
Смех, шутки,
Кузнечиков песни.
Пальцы, немного замёрзшие,
Пальцы, сплетённые вместе…
 
 
Будет туман и воздух продрогший
Плечи-
Сильные и чужие…
Будут ещё миллионы секунд,
Которые вместе могли пережить бы
Мы.
 

Яблоки

 
Мы не давали друг другу повода,
Не прикасались ладонями.
И не шептали секретов.
 
 
Не притворялись влюблёнными
И не скрывали удовольствия от сигарет.
 
 
Кто мы друг другу?
Нас тянет, словно разные полюса,
И мы друг друга по стуку сердец находим,
Сквозь завязанные глаза.
 
 
Мы не держались за руки,
Это правда, что мы не касались,
И не обжигались.
И не давали повода.
 
 
И не замечали,
Что день ото дня сильнее скучали.
 
 
Кто мы друг другу? —
Мы провода, натянутые током,
Бегущим по ним.
Мы яблоки, налитые соком
Любви.
 

Откуда

 
Он был натурой глубокой,
Будто незаконченный черновик,
Был вечной мыслью
Весь —
Как подаренный вдохновеньем стих.
 
 
И кроме бронзовой пыли
На коже
И усмешки в уголках
Рта
У неба ничего не просил он —
Сюжетов итак хватало.
 
 
Он был ненадёжным,
Как лёд в тёплых руках,
Как капли яда под кожей
От сердца в двух миллиметрах.
 
 
Он был натурой из ветра,
Весенних запахов и воздушных сказок,
Из первобытной страсти!
И мне не хватало красок
Чтобы нарисовать.
Из рук
Вылетали кисти…
 
 
И я убегать пыталась,
Увязая в его стихах,
Но яд уже был под кожей
От сердца
В двух миллиметрах.
 
 
А ветер языком нежным
Шептал и шептал на ухо…
Он был глубиной нездешней.
Откуда?
 

«Птицы знают, куда им лететь…»

 
Птицы знают, куда им лететь,
А мы размазываем по щекам слёзы,
Допиваем остывший чай,
Живём, боимся друг друга бросить.
 
 
Грызём карамель и дни летят,
Они не птицы – у них нет радаров.
Допиваем остывший чай
И крылья на ноги меняем.
 
 
Не замечаем, что мысли коротки,
Взгляды кротки, а крылья уже малы.
Допиваем остывший чай…
И козыри вышли, чтоб крыть.
 
 
А за окнами всё так же ветер метёт асфальт,
Солнце светит таким же тридцатилетним,
Перестань своим птицам крылья ломать,
Будь беспечен!
И верь мечтам!
Мы лишь однажды на этой планете.
 

В картинной галерее

 
Портреты своим беззвучием
Стены комнат измучили,
И, мне улыбаясь сурово,
Шептали из глубины веков,
Что скоро, практически завтра
Вниз упадут оковы,
Позвякивая
И шампанского всем нальют!
Может быть даже Брют…
 
 
Дамы в платьях своих, грациозно
Играли в глухой телефон,
При этом, очень серьёзный
Сохраняли голоса тон.
 
 
А мужчины, усы поглаживая,
Втихомолку нюхали табак
И в недоумении
Поглядывали со стен:
– Кто же этот чудак?
 
 
Но!
Всё тихо. Молчат портреты…
Крыльями ангелов тишина звенит.
А я всё думаю,
О чём они так серьёзно помалкивают,
Что их шёпот в себе таит?..
 

«Он в моих притаился ногах…»

 
Он в моих притаился ногах,
Обвивая колени руками.
Я ему не давала надежд
На пожар между нами.
 
 
Он как точка был недвижим,
Несдвигаем в своём упрямстве —
Быть настолько моим и со мной,
Чтоб сливаться.
 

Жаба и Луна

 
Она хотела проглотить Луну
В ней злоба жуткая кипела
Она глядела на Луну
И проглотить её хотела.
 
 
Звезда упала ей в глаза
И пылью их запорошила
Звезда смотрела на неё
И вдруг в глаза упасть решила.
 
 
Она сидела в луже грязной
Облизывалась мёртвым языком
Она хотела проглотить Луну и спрятать
Чтобы потом
Поцеловать её тайком…
 

Ты помнишь?

 
Ты помнишь, как начиналось всё?
Лужи скрипели льдинками
под ногами.
Мы были едиными и,
Каждый сам по себе —
Как в книгах у Мураками.
 
 
Болезненно не хотелось делиться
На-по-по-лам
То ли от страха, то ли от смеха
Держали дистанцию,
Но сдавались глаза.
 
 
Взглядами зацепившись,
Ныряли друг другу в душу.
И где-то на дне притаившись,
Пытались сердце подслушать…
 
 
А потом заскрипел снег,
Песочными часами полилось время.
И нежность коснулась
платьем нас,
И долго еще обнимала,
целуя в тёплое темя.
 

«Он любил точить карандаши…»

 
Он любил точить карандаши
Без цвета,
Создавая после – цвет.
Никому не выдавал секретов
И один встречал серебряный рассвет.
 
 
Он карандаши точил,
И, точно метил,
На бумажном теле
Линии войны.
За минуту, линиями
Нанеся ответы,
Улыбался, будто видел чьи-то сны.
 
 
Он в глазах нёс что-то,
Что сильнее
Понимания о мире
Тысячи людей.
Он в карандаши так свято верил,
Ни единой линией не согрешив…
 
 
Словно бы блуждая где-то
Меж эскизов,
Фиолетово-прозрачных
Мыслей вслух,
 
 
Он очнулся…
На бумаге высветлялся призрак,
Нарисованный кистями
Рук.
 

И становлюсь звёздами

 
Я видела сны
И ангелов белоснежных.
В прозрачном небе скользя,
Они отменяли слово «нельзя»
 
 
И я, всеми благословлённая,
Падала и обретала крылья
И снова падала… в никуда,
И превращалась в пыль я.
 
 
А потом мимо проходил кто-то,
Он увидел серебро у ног,
Взял пыльную нежность в руки
И оттереть не смог.
 
 
Ангелы хохотали, потешаясь над ним,
Голову запрокидывали, и от смеха
Падал с голов их нимб.
 
 
И каждую ночь из века в век,
(хоть и кажется невозможным) —
Я поднимаюсь пылью вверх
И становлюсь… звёздами.
 

Как зеркало

 
…Что есть у моего гнезда?
Пушинки нежности и перья вдохновенья…
Подаренная небом высота
К возможности высокого полёта,
Но очень страшно видеть из гнезда
Лежащий всюду иней птичьего помёта.
 
 
Отгородившись снежности стеной
От перелётных птиц, от бедствий не стихийных,
Узнав тяжёлое искусство быть собой,
Ты начинаешь ненавидеть сильных.
 
 
Так, словно платишь ежемесячно за всё —
Ты начинаешь экономить искренность улыбок,
Даря любовь, ты тут же выставляешь счёт,
Приписывая ноль, пока никто не видит.
 
 
А как же страшно падать из гнезда,
Когда вокруг такие же вот гнёзда…
Когда ты начинаешь искренне кричать,
О помощи молясь, роняя слёзы!
 
 
Как зеркало… как амальгама самого себя
Тот мир, что за пределами таится
И всё, что ты отдашь в него,
В тебя с двойною силой возвратится.
 

 
Что есть у моего гнезда?..
Всё чаще думаю – а из чего же свито?
Что я увижу, если загляну
На счастье, в мира зеркало разбитое?
 

«Мы рождены не для того…»

 
Мы рождены не для того,
Чтоб с зеркалом болтать,
В слезах – ликуя,
В счастье – огорчаясь.
Мы рождены, чтобы себя отдать,
По – настоящему!
Не притворяясь.
 
 
Мы рождены не для того,
Чтоб говорить «боюсь»
Ладони согревая,
Душу кутая в тулупы.
Мы рождены, чтоб безрассудно полюбить
Запутаться…
Влюбиться в эти путы.
 
 
Нам суждено прощать —
И даже самые больные из ошибок,
Играть без правил,
Средств не выбирать.
Потом корить себя, не сомневаясь,
Что выбор есть,
И всё-таки опять неверно выбирать!
 
 
Кругом шум города —
И в нём не слышен плач,
Мольбы, молитвы
За спасение души от тела.
И каждый день на острие,
На лезвие,
Всё от того,
Что тело первым быть хотело.
 
 
Мы рождены не для того, чтоб проиграть,
Не потому ль,
Мы всякий раз так зло
На выигравших смотрим?
И остаётся миг, чтобы понять
Что время тикало
Секундами до смерти.
 
 
Когда поймём – перевернём
Весь мир, рискуя и прощая глупые обиды.
Чтобы найти родное сердце
И укрыться в нём
(сердца ведь надвое всегда разбиты)
Играть без правил,
Средств не выбирать!
Даруя пыл и простужаясь без огня….
По – настоящему себя отдать
Не притворяясь!
И в первый раз понять,
Зачем мы рождены,
Зачем нам жизнь дана!
 

Расставаясь

 
Радоваться надо!
Что ж грустишь?
Каждый, как умеет, расстаётся.
Не сегодня, так потом уйдёшь…
Расставанье нелегко даётся.
 
 
Крепкие напитки на меду,
Чай с ромашкой,
Дым табачный…
Каждый говорит по-своему «уйду»
Но для каждого – одно и то же значит.
 
 
Расставаться – значит покидать
Гнёзда…
Потерять перо, а может даже крылья.
Расставаться – спать
И вдруг проснуться…
 
 
Расставаясь, нужно закрывать
Глаза.
Чтобы не найти, куда вернуться.
 

Просто мне ближе…

 
Мы сидели с тобой и болтали
и ногами и языком
Будто всё на свете знали-
ты – со мной наивной такой.
 
 
Мы мечтали достать до всех целей,
что сами себе нагадали
Я мечтала о сцене,
ты – о модных педалях…
 
 
Мы вдыхали так глубоко
ветошь неба, висящего низко
И казалось, что будет дождь
а мы сидели и ели ириски.
 
 
Говоря о высоком, шептали,
будто боясь спугнуть
Мою сцену, твои педали
и нашу общую суть.
 
 
Мою слабость ты, будто ведьма
заговаривал сладким вином
Говорил, что я много умею,
что красивая и про туфли в тон…
 
 
Мне так верить тебе хотелось
твои губы так хороши,
Когда лгут мне чуть-чуть
что поделать…
Если подвига не совершить
 
 
Я меняю свои решенья
как перчатки. чего уж там.
И меняется глаз свеченье,
где опять не сбылась мечта
 
 
Я смотрела в глаза твои грустью
суть опять ускользала куда-то…
Я как ветер – да ну и пусть же!
Просто мне ближе к крылатым.