Текст книги "Трижды одинокий мужчина"

Глава 11

Несмотря на нежелание разговаривать с академиком, Зорина позвонила ему, назначив встречу на послеобеденное время.

– Жду с нетерпением, – бросил в трубку Хомутов и отключился. Катя посмотрела на часы, подумав: если она хочет поспеть домой засветло, надо выезжать. До рандеву с Игнатом Вадимовичем нужно было вызвать мастера из автосервиса и пристроить многострадальную «Жулечку». Девушка встала с дивана и направилась к тумбочке, в недрах которой находили свой приют всевозможные визитные карточки, любовно рассортированные хозяйкой по одному понятному лишь ей признаку. Карточку автослесаря, вот уже несколько лет продлевающего жизнь старой машине, она нашла без труда и уже через секунду набирала его номер:

– Привет, Вовка!

Он сразу узнал свою постоянную клиентку:

– Привет, Катюха! Никак наша любимица опять приболела?

Журналистка рассмеялась:

– Именно так. Причем врач требуется немедленно.

Владимир присвистнул:

– В каком она сейчас состоянии? Своим ходом сумеет добраться?

– Ни в коем случае. Ей потребуется серьезная операция.

Автослесарь заинтересовался:

– Случилось что-нибудь?

– Кто-то перерезал бензопровод.

Знакомый вздохнул:

– И ты не знаешь кто?

– Сначала я пристрою мою подругу в хорошие руки, потом стану выяснять.

– И то верно. Полчасика подождешь? Как раз освободится необходимый транспорт.

Зорина улыбнулась:

– Разумеется.

– Тогда до встречи.

Верный своему слову, Владимир, подъехав через полчаса, забрал «Жигули».

– Сразу не скажу, сколько времени потребует такая поломка, – объяснил он Кате на прощание. – Но обязательно позвоню.

Зорина чмокнула его в щеку и побежала на автобусную остановку.

Глава 12

– Так вы были у жены Кирилла Панина?

Хомутов, развалившись в кресле, пил кофе маленькими глотками.

– Да.

– Представляю, что наговорила вам эта истеричная особа, – он пристально посмотрел на собеседницу, ожидая признания.

Катя выдержала взгляд:

– Ничего особенного.

– Неужели? – он недобро усмехнулся. – Извините, не верю. Дама уже давно существует на свете со сдвинутой крышей. Такую супругу мог вытерпеть только Кирилл, – Игнат Вадимович засунул в рот кусочек овсяного печенья. – Да и тот иногда позволял себе расслабиться. Только не говорите, что она смолчала о Викторовой. Не вы первая удостоились откровенности этой женщины. В свое время она пыталась нажиться на гибели мужа.

– Каким же образом?

– Да очень простым, – Хомутов откашлялся и продолжил: – Это в наше время никого не удивишь криминалом. Однако если мы перенесемся на сорок лет назад, в спокойное совдеповское прошлое, то поймем: случай с моими аспирантами – из ряда вон выходящий. Впрочем, при возможности поднимите подшивку газет за шестьдесят шестой год. Понимаете, куда я веду? Скромная женщина, несостоявшийся врач вдруг привлекла всеобщее внимание, сделавшись героиней массы репортажей и статей. Согласитесь, хоть какая, но все же слава. Я с удивлением заметил, что дама, которую все считали недалекой, великолепно себя, как сейчас выражаются, пиарит. Но не буду многословным. Вы поймете, что я прав, прочитав статьи. От себя лишь добавлю: я давно заметил такую закономерность: дураки умеют заставить работать на себя тех, кто считает себя намного умней их. В течение нескольких лет Тамарочка подкидывала вашей братии различные версии случившегося, одной из которых стала фантазия на тему: «Эта гулящая Викторова». Я думаю, Панина в конце концов сама поверила в свои бредни. Во всяком случае, до сих пор при встрече с журналистами она рассказывает о нашем романе с Викторовой.

Катя взглянула на академика:

– А это неправда?

Игнат Вадимович поморщился:

– Я до сих пор люблю одну и ту же женщину – свою покойную жену. У постели умирающей я дал слово хранить ей верность. Я понимаю, в это трудно поверить. Мужчин всегда рассматривают как существ полигамных. Однако мне многолетнее воздержание не стоило труда. Возможно, это и есть настоящая любовь, как вы считаете? Не об этом ли писал Куприн в «Гранатовом браслете»?

Зорина пожала плечами:

– Мне хочется сказать «да», но как журналист, я обязана верить не словам, а фактам.

– И факты у вас будут! – Хомутов встал с кресла и, подойдя к письменному столу, что-то написал на листке бумаги.

– Моя симпатия к вам столь велика, – заметил он, бросив написанное ей на колени, – что я постоянно думаю, как помочь вам собрать побольше сведений. Мне уже понятно, как вы напишете обо мне. Вы правы. Без эротики и криминала мы вряд ли сможем рассчитывать на обширную аудиторию. А вот событие с Викторовой и Паниным действительно сделает бестселлер из сухого биографического очерка.

Катя поднесла листок к глазам:

– Здесь адрес и телефон. Чьи?

Он усмехнулся.

– После вашего ухода я стал обзванивать коллег. Представьте, они сообщили мне интересную информацию: тетушка Марины жива и здорова. Остается надеяться, что старческий маразм поразил не все клетки головного мозга. Улавливаете, куда я клоню?

Катя почувствовала, как вспотели ладони.

– Вы хотите, чтобы я поговорила с ней?

– Конечно. И как можно скорее.

Девушка с удивлением посмотрела на академика:

– К чему такая спешка?

Хомутов на мгновение смутился, но взял себя в руки.

– Самому не терпится увидеть наше с вами произведение, – расхохотался он. Его смех показался Зориной несколько натянутым. – Если желаете – отправляйтесь прямо сейчас, а диктофончик оставьте. Соображаете зачем?

Журналистка развела руками.

– Сегодня мы с вами не продвинулись ни на шаг, – пояснил ей Игнат Вадимович. – Поскольку главный герой вашей книжки все-таки я, позвольте наговорить на диктофон без вас.

Его горячее желание помочь вызвало улыбку.

– Хорошо, – согласилась Катя.

– Жду вас завтра к четырем. Приедете?

– Обязательно.

Глава 13

Тетя Марины Викторовой, родная сестра ее матери, проживала в однокомнатной квартире почти в центре города. Найти ее не составило труда. Журналистка долго звонила в крашенную коричневой краской деревянную дверь, однако за стеной не было слышно ни звука.

– Кто вы?

Катя вздрогнула и обернулась. Поднимавшаяся по лестнице пожилая женщина с интересом смотрела на нее.

– Я по делу. Здесь живет Веретенникова Полина Тимофеевна?

– Здесь, – незнакомка поправила платок. – А вы по какому делу? Если не секрет?

– Я не обязана докладывать незнакомым людям, – Зорина снова протянула руку к звонку.

– Не сердитесь, – казалось, женщина смягчилась. – Понимаете, Полина уже много лет живет одна. Мы всем подъездом взяли над ней шефство. Кто в магазин сходит, кто на рынок сбегает, кто просто посидит. Денег при этом не берем – грех. Нас вот что беспокоит: в последнее время у нее крыша сильно двинулась. Стала забывать запирать входную дверь, открывала всем подряд. Красть-то у нее особо нечего, но сейчас сами знаете, какие люди: за копейку прирежут. Вот мы и убрали звонок.

– Но как же...

– Я живу напротив, – соседка достала ключи и открыла свою квартиру. – Поэтому все время начеку. Когда к ней кто-то приходит, выхожу на лестничную площадку и спрашиваю, кто и по какому делу, а потом открываю своим ключом. Кстати, люди с чистой совестью всегда признаются, зачем им понадобилась Полина.

– Тогда и я признаюсь, – засмеялась Катя. – Я журналистка Зорина.

Женщина прищурилась:

– С телевидения?

– Да, я веду там передачу.

Соседка усмехнулась:

– Только не говорите, будто собрались снимать Полину или писать о ней статью.

Катя кивнула:

– Вы правы. Статья будет не о ней.

– Тогда при чем здесь Поля?

– Я буду писать о ее племяннице Марине Викторовой.

– Ее нашли?

– Нет.

Соседка вздохнула:

– Никто не верит, что Маришка осталась в живых. О чем же вы собираетесь писать?

– Перед исчезновением она вместе с коллегой сделала несколько научных открытий.

– С Кириллом?

Зорина почувствовала, что задыхается:

– Вы знали его?

– Его весь дом знал, – она секунду помедлила. – Возможно, я неправильно делаю, да вы узнаете то же самое от других. Марина с матерью жила, ну, с сестрой Полины. Та дежурила в какой-то воинской части – сутки через трое. Словом, почти все время дома. А кровь молодая бурлит. Полина в то время товароведом в магазине работала. Эта должность требует постоянного присутствия. Вот и давала тетка возможность парочке в ее отсутствие в квартире поворковать. Маринка сюда как к себе домой шастала. Разумеется, не одна.

– Вы уверены, что ее парнем был Кирилл?

– Она его так называла.

– А жениха своего она тоже демонстрировала?

– Представьте, нет, – соседка провела рукой по лбу. – О нем я услышала от Полины. – Знаешь, говорит, – племянница замуж входит. – За Кирилла? – спрашиваю. – Нет, – отвечает. – Другого нашла. Простой парень, но ей с ним хорошо. Да и вообще, не мое это дело.

На том разговор и закончился. Так что женишка ее я не видела, – повторила она, жестом приглашая Катю в квартиру. – Сейчас мы Полине по телефону позвоним. Ежели она не спит или телевизор не смотрит, сразу ответит. А то может и не услышать. Да вы не расстраивайтесь, – заметив на лице собеседницы огорчение, добавила женщина. – У меня ключи есть. Пообщаетесь вы сегодня с тетей Марины. Кстати, я до сих пор не представилась. Капитолина Антоновна.

– Очень приятно. Большое спасибо.

Разговор с ней заставил журналистку улыбнуться. Девушка подумала: на протяжении всей ее карьеры на пути попадались именно такие люди: – добрые, отзывчивые, готовые прийти на помощь.

– Пожалуйста, – Капитолина Антоновна взяла телефонную трубку и набрала номер. – Так я и думала. Не отвечает. Пойдемте со мной.

Ловко открыв дверь квартиры соседки, женщина зашла в прихожую и крикнула:

– Полина, принимай гостей!

Никто не спешил навстречу. Зорина почувствовала, как по спине пробежали мурашки, и инстинктивно отступила назад. Спутница же, напротив, по-хозяйски направилась в комнату.

– Так я и знала! Спит, голубушка! Полина, вставай! К тебе гости! Известная журналистка пожаловала. Хочет побольше узнать о твоей племяннице Марине. Екатерина, пройдите сюда.

Зорина вошла в столовую. На обшарпанном диванчике полулежала сухонькая старушка, возле нее хлопотала Капитолина Антоновна.

– Это и есть наша журналистка Екатерина, – сказала она, поправив соседке волосы. – А это наша тетя Поля.

Девушка пристально посмотрела на родственницу Викторовой, и что-то оборвалось внутри. На сморщенном личике поблескивали выцветшие голубые глаза, невинные и безмятежные, как у ребенка. Их взгляд выражал любопытство, причем детское.

– Здравствуйте.

– Здравствуйте. Я по поводу Марины Викторовой.

Никаких эмоций! Старушка повернулась к соседке:

– Ты принесла мне сладенького?

Та хлопнула себя по лбу.

– Совсем забыла! Сейчас сбегаю, – пообещала она и, обратившись к Кате, пояснила: – Каждый день приношу ей конфеты. Побудьте с ней, а я в магазин смотаюсь. Да вы не расстраивайтесь, – Капитолина Антоновна дотронулась рукой до плеча девушки, – память к ней иногда возвращается. Задавайте вопросы. Авось на какой-нибудь да и получите ответ.

Затворив за соседкой дверь, Зорина присела на диван.

– У вас была родная сестра?

– Конечно.

Уверенный кивок головы пробудил в Кате надежду:

– А у нее была дочь Марина?

Тетя Полина захлопала ресницами:

– У кого?

– У вашей сестры?

– Какой сестры?

– Вы же сами сказали: у вас была сестра...

– Да, – снова уверенные интонации.

– У нее были дети?

– У кого?

Зорина вздохнула. Вероятно, память возвращалась периодически к женщине, однако ждать этого момента Катя не имела возможности. Поднявшись с дивана, она подошла к шкафу, на котором стояли фотографии. Марину узнала сразу: огромный снимок старушка поставила на самом виду. Зорина взяла его в руки:

– Тетя Полина, а кто это?

Тусклые губы зашевелились:

– Не знаю.

Махнув рукой, Зорина поставила фотографию на место и открыла створку шкафа. Ее собеседница не шевелилась, безучастно наблюдая за гостьей.

– Можно, я полистаю это?

– Что это?

– Наверное, ваши семейные фотографии.

Опять детская, ничего не выражающая улыбка:

– Если вам интересно... Вы уверены, что это действительно мои фотографии?

– Сейчас посмотрим, – Катя решила не показывать снимки. В данный момент старушка была безнадежна.

Толщина альбома оказалась обманчива. Несколько фотографий запечатлели тетю Полю в молодости, давая понять, что женщина была необыкновенно хороша собой и непонятно почему так и не вышла замуж. С остальных снимков улыбались Марина и ее мама.

– А это что еще такое?

К ногам девушки упал белый конверт. Вероятно, старушка хранила здесь не только фотографии. Быстро взглянув на обратный адрес, Зорина дрожащими руками вытащила письмо из конверта и поднесла к глазам. Полине писала ее сестра.

«Здравствуй, моя дорогая! Ты, наверное, очень удивлена, почему я пишу тебе. Ведь мы живем в одном городе и всегда имели возможность пообщаться по телефону. Боюсь, нам придется прервать такое общение на неопределенное время. Вчера приходил наш знакомый телефонный мастер Гена. Я решила пригласить его, чтобы узнать причину шума в трубке. Парень ничего не нашел, но высказал интересное предположение: наш телефон прослушивается. Знаешь, я полностью с ним согласна. Икс способен на все. Дай мне знать, дорогая, получила ли ты мое письмо. Вздумаешь сделать это по телефону, скажи какую-нибудь нейтральную фразу типа «горячая вода идет». Лучше, конечно, напиши. Татьяна».

Второе письмо вызвало у Кати еще больше вопросов. После нескольких общих фраз мать Викторовой писала:

«Вчера приходил Икс. Посидел немного, поболтал с дочкой и свалил, даже чаю не попив. Мариша сказала: это к лучшему. Во всяком случае, он не будет ее использовать как женщину и как ученого, хотя работать с ним дочка не отказывается. Я, конечно, сначала погоревала: ей уже тридцать, а жениха на горизонте все нет. А чем Икс не жених? Правда, Маришка меня отругала, пояснив: жениться он не будет. У него, видите ли, принципы. Будто никто в городе не знает, с кем он имеет дело. Сейчас Икс завел новую пассию, какую-то врачиху из ПК. Дочь говорит: «Мама, мне ее жалко. Ей ничего не светит». А мне жалко дочурку. Ты бы ее видела! Похудела килограммов на пять, под глазами – черные круги. Все-таки нелегко дался ей этот разрыв».

В третьем письме вкратце описывался роман Викторовой и Панина:

«К нам зачастил коллега Мариночки Кирилл. Они с ней одногодки, работают над одной темой. Я вижу, что ему нравится общаться с дочкой и вообще она нравится ему как женщина. Несколько раз Марина просила меня пойти прогуляться. Дай бог, у них что-нибудь получится».

Читая эти строки, Катя всем сердцем сочувствовала обеим женщинам, особенно матери. Возможно, Марина и знала, что делает, однако надо было сказать родным: мой избранник женат. Правда, больно ударив, все же вылезла наружу.

«Не везет Мариночке, – изливала душу Татьяна Викторова, – Кирилл оказался женат. Его супруга – настоящая стерва. Однажды она уже приходила к нам, пообещав подстеречь дочь и плеснуть ей в лицо серной кислотой. Знаешь, с нее станется. Кирилл, правда, старался нас успокоить, но я посоветовала им не встречаться. Во всяком случае, пока. Пусть утихнут страсти. Зря он однажды заговорил о разводе. Как ты думаешь, что сейчас делает его женушка? Собирает подписи с целью выселить Марину за проституцию».

Прочитав послание сестры, Полина, вероятно, посоветовала единственно возможный способ – найти Марине жениха, пусть даже самого завалящего, и поскорее выдать ее замуж, на что Татьяна вскоре ответила:

«Последовали твоему совету. Дочурка отправилась на вечер в Дом культуры и там познакомилась с Васей, вскоре заявив мне, что он и есть ее будущий муж. Честно сказать, парень мне не понравился – деревня деревней. Но я уже рукой махнула – ей же с ним жить».

Через несколько дней мнение Марининой матери изменилось:

«Костьми лягу, а этой свадьбы не допущу. Парень молодой, да ушлый, положил глаз на нашу квартиру. Нельзя сказать, что он вообще без жилья. Однако в нашу хату я его пускать не собираюсь. Сейчас он морочит мне голову какими-то левыми заработками, достаточными для покупки кооператива, но я ему не верю. Марина не согласна с моей позицией. Она, видите ли, разглядела в нем интересную личность, они даже беседуют на медицинские темы. Василий тоже собирается поступать в медицинский. Меня подобными разговорами не обманешь. Пусть получит образование, приобретет жилье, а там – с веселым пирком да за свадебку, если оба не передумают. За одно, правда, я благодарна этому прохвосту: подловил он Тамарку Панину с ее подписями и так припугнул, что она прощения просила и давала клятвенные обещания оставить Марину в покое».

В последнем конверте тетя Полина хранила статьи племянницы, посвященные лечению гепатита С и опубликованные, вероятно, в одном из научных журналов. А переписка между сестрами оборвалась. Журналистка пожалела о том, что причину этого ей никогда не узнать: то ли сестры стали общаться по телефону, то ли остальные письма хозяйка квартиры засунула в другое место. Но, как бы то ни было, визитом она осталась довольна.

Торопливые шаги возвестили о приходе Капитолины Антоновны. Румяная с мороза, женщина вбежала в комнату:

– Прошу прощения! Совсем забыла об обеденном перерыве. Пришлось ждать. Не гонять же второй раз! – снимая платок с головы, она посмотрела на Зорину. – Удалось поговорить?

Девушка махнула рукой:

– Давно она в таком состоянии?

– Уже год.

– Очень жаль. И все равно спасибо вам.

Катя направилась в прихожую, незаметно опустив в сумочку письма и конверт со статьями. Она почему-то не сомневалась в их будущей полезности.

– Телефончик какой оставите? – поинтересовалась женщина на прощание. – Вдруг к Поле память вернется?

Зорина достала визитную карточку.

– Здесь рабочий, домашний и мобильный.

– Если что – позвоню, – пообещала Капитолина Антоновна.

Глава 14

Выйдя из подъезда, журналистка с наслаждением глотнула свежего воздуха. Нет, визит к тете Марины Викторовой никак нельзя было назвать неудачным. Вполне возможно, если бы старушка находилась в полном здравии, она не подпустила бы Катю к письмам и не рассказала о постыдной истории с женой Кирилла Панина. Зорина улыбнулась, вспомнив о нехитрой конспирации сестер. Разумеется, таинственный Икс, прослушивавший телефонные разговоры, – не кто иной, как Хомутов. В этой его способности журналистка засомневалась. Ну, соблазнил молодой профессор девушку, с кем не бывает! Причем наверняка он этой девушке их дальнейшие отношения по полочкам разложил. Ну, не собирался Игнат Вадимович связывать себя узами брака! Это моментально разрушило бы миф о его верности умершей жене. Марина же махнула на все рукой, надеясь на лучшее, – и вот результат! Ее мать назвала это так: «Использовал как женщину и как ученого». Вероятно, Хомутов заставил ее денно и нощно трудиться. Подумав об этом, Катя не осудила академика, для которого наука оказалась превыше всего. Взрослой девочке Марине следовало порассуждать и сделать правильные выводы, а она их не сделала, с головой окунувшись в роман с женатым Паниным. Вот и пришлось потом довольствоваться Костырей, необразованным, неотесанным, без жилья. Хотя, надо заметить, и с Василием не все ясно. Как он сумел так быстро понравиться Викторовой? Ведь говорила же она матери, что они нашли общий язык. Откуда у него познания в медицине, позволяющие беседовать наравне с без пяти минут кандидатом наук? Или деревенский паренек вовсе не был так прост? Если это так, то она столкнется с проблемой заставить его рассказать правду. Уж кто-то, а Костыря хранит секреты даже от собственной жены. Немного постояв в раздумьях, Катя достала мобильный и уже через полминуты услышала бодрый голос Хомутова:

– А, это вы! Можете забирать диктофон. Думаю, останетесь довольны моей работоспособностью.

– Игнат Вадимович, – Зорина сделала паузу, – мне необходимо увидеться с профессором Карякиным. Вы можете это организовать?

В трубке на несколько секунд повисло молчание.

– Не обещаю, – проговорил, наконец, Хомутов. – С этим типом мы давно не общались. Однако что не сделаешь для молодой, красивой и талантливой! Сейчас я ему позвоню. Ждите.

Ждать Кате пришлось недолго.

– С Карякиным я не имею никаких дел с тех пор, как... Ну, после разговора с Паниной вы в курсе, – пояснил академик. – Но его жена, моя бывшая студентка, поможет вам. Запоминайте адрес.

Глава 15

Профессор Анатолий Иванович Карякин, словно взявший за образец для подражания своего коллегу Хомутова, обитал в благоустроенном частном доме, расположенном в одном из дачных кооперативов Приреченска. Когда-то участок с обыкновенной времянкой достался ему по наследству от родителей. Следуя примеру Игната Вадимовича, Анатолий Иванович занялся строительством, в скором времени превратив неказистую избушку в двухэтажный каменный коттедж с сауной и двумя гаражами. Ему и его жене Ларисе Михайловне понравилось жить вдали от городской суеты, и они стали проводить на даче не только выходные. Когда дочь вышла замуж и забеременела, они отдали молодым квартиру, окончательно поселившись здесь.

Трудности, связанные с транспортом, супругов не беспокоили. Оба работали в отделении Академии наук, преодолевая большое расстояние до места работы на машине. Помимо этого муж и жена редко куда выезжали. Иногда кто-нибудь из знакомых звал их в гости, театр или кино. Карякины с радостью принимали приглашение, зная: если мероприятие затянется, они могут переночевать у приятелей. К себе же они почти никого не приглашали. Лариса Михайловна заметила, что с недавних пор супруг стал сторониться коллег, но, вышколенная Анатолием Ивановичем, вопросов не задавала. Кроме того, муж перестал вести разговоры о научных достижениях, и это тоже беспокоило женщину. Однажды, все-таки переведя разговор в нужное русло, она получила ответ:

– Поселившись за городом, я хочу начать новую жизнь. Тебя это удивляет?

Супруга смутилась:

– Нет, но...

– Я попрошу тебя, – грубо перебил он ее, – постоянно помнить об этом и не устраивать мне рандеву с единомышленниками.

– Однако ты продолжаешь заниматься наукой, – она с недоумением посмотрела на него.

– Уже не так, как раньше.

Больше подобных разговоров не было. Вот почему звонок Хомутова вызвал у Карякиной беспокойство. С одной стороны, ей до смерти хотелось увидеть знаменитую журналистку, с другой – она понимала: ее приход вызовет недовольство мужа. Лариса Михайловна попросила академика подождать пару дней, но тот не согласился:

– Она на работе, Лариса, – втолковывал он. – Ей дорога каждая минута. Ну что тебе стоит попытаться?

Женщина вздохнула:

– Ну, хорошо. Пусть приезжает сейчас.

Не медля ни секунды, Катя побежала к нужному автобусу.