Текст книги "Раб всех моих желаний"

Глава 10

Он проснулся в хорошем настроении, с аппетитом сжевал холостяцкий завтрак – яичницу – и придвинул к себе ноутбук. О чем же написать? Взять что-то хорошее из жизни, что-то поучительное или просто интересное? Но что? Стенные часы мирно отстукивали минуты, а в окне на дисплее не появилось ни строчки. Ни строчки до конца отпуска…

* * *

В последний день отпуска Владимир сидел на поляне в парке Героев и уныло смотрел на покрытое барашками море. Дул легкий ветерок. Парусники, как огромные белые птицы, резали зеленоватую воду. Отдыхающие с удовольствием катались на волнах, громко смеялись и кричали. Всем было весело, кроме него.

«Я бездарность, – думал Владимир. – За две недели ничего не воспроизвести! Свидетельство полного отсутствия таланта!»

После таких откровенных признаний жизнь потеряла для него свою привлекательность. Он лихорадочно стал искать оправданий, и они нашлись.

«Если бы не роман Дианы, – эта мысль, как упорный дятел, долбила его мозг, – я бы обязательно что-нибудь написал. Это ее шедевр не дает мне покоя, потому что я понимаю: вот как надо писать! Все иное кажется мне дилетантством. Вот почему я не родил ни строчки. Что же делать? И вообще, что делать с романом, оставшимся в моих руках? Разумеется, надо показать его Арсену – и…»

Вот с этого «и» все и началось. Позже Гоголев не мог объяснить, как пришедшая ему в голову мысль, словно кувалдой, переколотила все остальные. Выпустить роман под своим именем… Пусть – чужой. Да, сделать именно так! И для такого поступка нашлись оправдания. Столь гениальная вещь не должна лежать на полке, это во-первых; во-вторых, после выхода и успеха этой книги (Гоголев не сомневался, что ее ждет успех) Владимир уже не сможет не писать. Он будет просто обязан писать, и писать хорошо, чтобы подтвердить свое авторство. Да, правильно, завтра же Арсен получит роман… Гоголев медленно натянул футболку и почувствовал жжение в спине. Надо же! Занятый своими мыслями, мужчина и не заметил, как сгорел на солнце. Но это все пустяки. Завтра, завтра, пусть оно скорее наступит! Настроение его улучшилось. Гоголев поспешил домой. Не помешает прочесть роман Дианы еще раз, прежде чем им завладеет Авдолян.

Глава 11

– Значит, говоришь, все было прекрасно? – Арсен взвешивал на ладони красную папку. – О, и поработал плодотворно. Хвалю!

Владимиру стоило больших усилий не отвести взгляд и не покраснеть.

– Сначала прочитай.

– Это будет первое, чем я займусь сегодня вечером. – Авдолян кинул папку на стол. – А теперь, дорогой зам, садись ближе. В твое отсутствие накопилось много работы.

* * *

Гоголев и не заметил, как прошел день. Он с удовольствием вернулся к своим прямым обязанностям. Правда, порою голос совести давал о себе знать, однако этот голос не кричал, а шептал и поэтому не слишком досаждал ему. Как Владимир и предполагал, утром Арсен позвонил ему перед работой:

– У меня нет слов… Вовка, ты гений! Талантище… Это шедевр… Я сейчас же звоню спонсору, посмотрим, как вещь пойдет у нас. Хотя, что тут смотреть! А потом передадим его в издательство покруче. Это бестселлер… Это просто… Видишь, у меня действительно нет слов… Предрекаю тебе большое будущее… Крепко жму твою талантливую руку!

Он отключился, а Владимир несколько минут стоял, тупо глядя прямо перед собой. Какое-то шестое чувство подсказывало: эта авантюра может стоить ему покоя, и вообще все это грозит ему большими неприятностями. И все равно, он решил не отступать. Да отступать-то уже и некуда было.

* * *

Авдолян сдержал слово. Спонсоры сразу выделили деньги, издательство отпечатало свое первое художественное произведение в толстой красивой обложке и выбросило его на прилавки причерноморских городов. Даже при никудышней рекламе он разлетелся в считаные дни, и Владимир стал знаменитостью. Денег, правда, в тот раз он получил немного. Арсен забрал львиную долю себе, мотивируя это тем, что он здорово потратился на рекламу, и друг не возражал. Тем временем пронырливый армянин повез книгу в столицу, в издательство, с генеральным директором которого он был знаком. Жизнь романа Дианы продолжалась. Издательство пригласило Владимира на беседу. Главный редактор, Анатолий Олегович Степанов, еще довольно молодой мужчина, в прекрасно сшитом костюме, ухоженный и знающий себе цену, сразу задал вопрос:

– А не получится ли так, что вы так и останетесь автором одной книги? Мы любим литературу, но, кроме того, мы коммерсанты и заинтересованы в продуктах производства. Роман, конечно, хорош, однако если вы сомневаетесь в своих способностях…

– Он не сомневается, – вмешался Арсен, немного знавший и Степанова. – Я уже видел его вторую книгу и наброски третьей.

– Тогда подписываете договор – и вперед, – скомандовал Анатолий Олегович. – Такого автора нельзя упустить.

Издательство не стало тянуть с выпуском. Они рискнули издать роман огромными тиражами – и не прогадали. Профессиональная реклама делала свое дело. Здесь умели пиарить лучше Арсена. Когда пришел гонорар, Гоголев оторопел. Он никогда не держал в руках такую сумму! Видимо, судьба повернулась к нему лицом. Как Солженицын после известного предсказания Ахматовой, Гоголев в один день проснулся знаменитым. Слава обрушилась на журналиста, как горная лавина. Его разрывали на части, он постоянно мелькал на телевидении, выступал на радио и давал интервью газетам. Огромный тираж разошелся за месяц, и последовало переиздание. Деньги рекой текли к тому, кто когда-то радовался гонорару, полученному за маленькую газетную статью. Гоголев осуществил свою сокровенную мечту – купил наконец милую его сердцу квартиру и стал подумывать о расширении жилплощади, даже о приобретении загородного дома. Это диктовали обстоятельства. Местный олигарх познакомил Владимира со своей дочерью, вроде бы по делу пригласив его к себе в гости. Там Гоголев впервые увидел ту, которая лишила его сна и покоя – красавицу Лизу, девушку с огромными голубыми глазами, белокурыми волнистыми волосами, фигурой модели и хорошим приданым. Галя и ее родившийся или неродившийся ребенок больше не тревожили его душу. У него была другая девушка, и какая! Когда они начали встречаться, она казалась ему существом из другого мира – взглянуть только на ее ухоженные белые руки с длинными пальцами, ногти с дорогим маникюром; а ее чистая кожа, ровные белые зубы! О ее гардеробе не стоило и говорить. Армани и Кордена Лиза знала отнюдь не понаслышке.

Владимир впервые в жизни захотел жениться. Все остальные женщины, с которыми он когда-либо имел дело до знакомства с Лизой, меркли на фоне этой королевы. Да, он безумно хотел жениться, но согласится ли она?

На помощь, как всегда, пришел Арсен. Гоголев еще числился в его издательстве, так, на всякий случай, для стажа и пенсии, однако выходил на работу, когда считал нужным, передал должность заместителя толковому парню и ничего не делал. Иногда он коротал время с коллегами, а чаще всего сидел за компьютером и, уставившись в экран, талантливо изображал, как он корпит над очередной книжкой. Во время одного из таких приливов работоспособности его застал Арсен.

– Как дела? – поинтересовался он, входя в выделенный Владимиру кабинет.

– Все прекрасно.

– Зачем обманываешь? – укорил его приятель. – Мне известно, что это не так.

Гоголев похолодел. О чем известно Авдоляну? О том, что второй книги, о которой он постоянно говорит, нет и в помине? Увидев растерянное лицо друга, Арсен поспешил его успокоить:

– Мучаешь девчонку, а она влюблена в тебя по уши!

– Лизу?

– А у тебя есть еще кто-нибудь?

Это заявление было настолько неожиданным, что Гоголев даже начал заикаться:

– От-ткуда тебе…

– Имел разговор с ее папашей, – пояснил тот. – Так порядочные люди не поступают!

– Но… – Владимир все еще не мог опомниться. – Сам Артур Сергеевич согласен на наш брак?! Ты уверен?

– Разумеется. Как говорил папенька из известной пьески Чехова, извольте делать предложение. И чем скорее, тем лучше.

– Тогда – прямо сейчас! Прислушаюсь к совету товарища.

– Не опоздай. – И Арсен открыл дверь, собираясь уходить.

Гоголев еще не обзавелся своей машиной, поэтому заказал по телефону такси и рванул к Лизе. Девушка жила в элитном доме, с настоящей консьержкой, и бывший журналист, с тревогой глядя на пятиэтажный особнячок, обнесенный забором, подумал: «Неужели Арсен прав? Впрочем, кто не рискует, тот не пьет шампанское». Неподалеку от дома пожилая женщина продавала огромный букет красных роз. Владимир купил его и, забыв сдачу, бросился к любимой. Консьержка беспрепятственно пропустила местную знаменитость и, как она считала, жениха мадемуазель Ветровой. Он полетел на третий этаж, перемахивая через две ступени.

* * *

Лиза не заставила себя ждать и быстро открыла дверь. Она, наверное, увидела его в окно.

– Ну, здравствуй. – Мужчина крепко обнял ее и прижал к груди. – Я так соскучился!

Она подняла на него небесные глаза.

– И я.

Гоголев погладил ее шелковистые волосы.

– Сегодня утром я подумал, что не могу без тебя.

Девушка лукаво смотрела на него, словно подбадривая Владимира на более смелые поступки. И он решился:

– Выходи за меня замуж!

Лиза молчала. Владимир встал на колени и обхватил ее ноги.

– Ты нужна мне, как никто. И ты не ответишь отказом, правда?

Лиза рассмеялась и присела на корточки.

– Глупый! Я уж решила, что ты никогда мне этого не скажешь. Я жду предложения с той минуты, как мы с тобой познакомились.

– Правда?

– Конечно!

Он вскочил и подхватил ее на руки.

– Знаешь, что ты сейчас со мной сделала? Ты сделала меня самым счастливым человеком на свете!

А потом потянулись долгие дни ожидания того момента, когда брачные узы соединят их навсегда, и деловые разговоры о будущем. Гоголев понимал: как настоящий мужчина, он должен привести жену к себе, а не переехать к ней. Пока что «перевезти к себе» означало вдвоем поселиться в крохотной квартирке, пусть и с шикарным видом на гору. Он стал искать жилье, присматривал загородный дом у моря (Лиза хотела жить именно у моря), но цены заставили его задуматься о том, что же делать. Оставшихся на его счету денег явно не хватало. Девушка, глядя на его озабоченное лицо, чувствовала беспокойство жениха.

– Мы можем одолжить деньги у папы, – советовала она. – Ты ведь начал работу над второй книгой, и скоро она появится в печати. Значит, не за горами тот день, когда ты вернешь ему деньги.

Владимир категорически отказывался:

– Нет, только не это. Что он обо мне подумает?

Он и правда никогда не занял бы денег у тестя, ведь тот воображает, что выдает дочь за великого писателя, который, и сейчас будучи человеком не бедным, вскоре еще больше разбогатеет. И лишь Гоголеву была известна истина. Прошло уже полгода, а он еще не написал ни строчки. Генеральный директор издательства Степанов уже звонил ему:

– Народ ждет ваших произведений.

И он давал лживые обещания, придумывал оправдания, которые лишь оттягивали момент его разоблачения. Теперь медлить было нельзя. Если он не хочет потерять Лизу и стать презираемым всеми человеком, надо что-то делать. В свободные минуты Владимир садился на диван и прикидывал возможные варианты. Один из них показался ему наиболее подходящим. Гоголеву вспомнился приезд следователя Василия Чмурова из Малаховки, родного города Дианы, разыскавшего его по адресу, оставленному Алексеевым, и почему-то задавшему Гоголеву очень мало вопросов. Его совершенно не интересовал мужчина с холодными глазами, которого так испугалась Диана, и вообще Чмуров и его команда мечтали поскорее закрыть дело.

– У меня выше крыши глухарей, – пояснил Василий Гоголеву. – Один из них просто пищит, чтобы его раскрыли. Кто-то нападает на женщин в городском парке. А в вашем случае дамочка с криминальными наклонностями спикировала с обрыва. Многие бы сказали: туда ей и дорога. И почему Алексеев решил, что ей кто-то помог? Она боялась высоты?

– Да, – подтвердил Владимир. Это была чистая правда.

– Тогда все яснее ясного, – улыбнулся Чмуров. – Женщина слишком близко подошла к краю обрыва, у нее закружилась голова, она пошатнулась и полетела вниз.

– А следы борьбы? – поинтересовался Гоголев.

– Я их не видел.

Вот так просто закончилось то, чего журналист боялся. Его неведомый «доброжелатель» не отослал фотографии в милицию и, наверное, приказал горничной молчать о записке. Из одного неприятного дела Владимиру удалось выпутаться, зато второе грозило ему не менее крупными проблемами. Вспомнив о приезде Чмурова, Гоголев решил съездить на родину Дианы, в Малаховку, разыскать этого следователя и побольше узнать об этой женщине. Он скажет, что у него возник замысел нового романа, где Красовская станет главной героиней. Возможно, ему удастся попасть в квартиру Дианы и покопаться в ее компьютере. Женщина говорила, что это ее не единственный роман. Значит, надо найти остальные, которые – он был уверен – так же хороши, как и первый. В тот же день, не теряя времени, Гоголев отправился на вокзал и взял билет до Малаховки. Поезд уходил вечером. Ему не хотелось, чтобы Лиза провожала его. Расспросы ему были бы ни к чему. Поэтому он позвонил ей и долго и убедительно рассказывал, почему ему надо уехать.

– В моем новом романе фигурирует один маленький городок, – уверял он. – Когда-то я был в нем, проездом. Теперь же мне просто необходимо посетить его, чтобы мое описание этого местечка не выглядело фантастическим. Это лишь на три дня, любимая, а может, и меньше. Ты ведь дождешься меня?

– Конечно! – с жаром сказала Лиза. – Здорово, что ты решил поскорее закончить книгу. Моего отца уже интересует, почему ты тянешь.

– Потому что мне давно надо было совершить эту поездку. – Он то бледнел, то краснел. Хорошо, что его невеста этого не видела! – Думаю, после нее книга будет готова в ближайшие дни.

– Отлично. Тебя проводить?

– Не нужно. Иногда писатель должен побыть один, чтобы все уложилось в голове.

Она не обиделась:

– Понимаю. Счастливого пути!

Это короткое прощание с любимой наталкивало на разные негативные мысли. Что, если милиция изъяла компьютер Дианы и он ничего не найдет, даже если каким-то чудом и проникнет в квартиру Красовской? Какую бы ложь сочинить, чтобы следователь дал Владимиру покопаться в ее вещах? Ведь, по словам Алексеева, Диана любила писать от руки, и, вполне возможно, рукопись лежит где-нибудь в ящике ее стола. Шестое чувство, называемое им недобрым другом, подсказывало:

– Оставь эту безумную затею! Еще можно все вернуть на круги своя. А Лиза – девушка не твоего круга. Наверное, она все равно рано или поздно расстанется с тобой, когда у нее пройдет страсть и интерес к тебе как к новому и модному писателю. Ведь рассказывала же тебе твоя невеста, как ее пытался заарканить модный модельер, однако с провалом его новой коллекции провалились и чувства. Узнав, что ты якобы исписался, Лиза обязательно бросит тебя, зато ты сохранишь репутацию. Многие писатели и поэты так и остаются авторами одного произведения, и их за это не сжигают на кострах. Покажешь Степанову тот роман, который тогда забраковал Арсен. Удаленные файлы можно восстановить. Анатолий Олегович, конечно, тоже забракует книгу, и на этом все кончится. Поверь, для тебя это лучший выход! Даже если ты проникнешь в квартиру Красовской, сколько ее романов ты обнаружишь? Рано или поздно тебе придется сесть на свои харчи.

Внутренний голос обязательно убедил бы Владимира, если бы не та жизнь, к которой он прикоснулся. В этой жизни было много денег, славы и почета, она обещала ему женитьбу на красивой и богатой девушке. Только безумный отказался бы от нее! «Да, только безумный», – твердо сказал себе Гоголев и сел в поезд, понесший его в Малаховку.

Глава 12

Малаховка оказалась маленьким городишком поселкового типа, с несколькими высотными домами и большим частным сектором. Пыльные дороги с валявшимися на них пакетами от чипсов и гамбургеров, которые крутил ветер. Пластиковые бутылки мозолили глаза. Казалось, в этом забытом богом местечке нет дворников. Возможно, их действительно не было. Судя по одежде попадавшихся Владимиру прохожих, здесь не шиковали. И в такой дыре жила Диана! Интересно, кто посещал ее элитные обувные магазины, если, по словам Красовской, они процветали? Жители Малаховки, по убеждению Гоголева, носили в основном кроссовки или калоши. Неужели тут кто-то имел возможность тратиться на фирменные штиблеты? Может, Диана преувеличила? Впрочем, обувное дело Гоголева не интересовало. Благодаря маленьким размерам городка, он быстро отыскал отделение милиции и нашел Чмурова. Отделение милиции ютилось в одноэтажном домишке с облупленными стенами. Заспанный дежурный, лишь взглянув на удостоверение журналиста, пропустил его в здание и указал на кабинет следователя. Остановившись перед нужной дверью, бывший заместитель директора издательства тихонько постучал. Грубый голос откликнулся сразу:

– Войдите!

Гоголев поспешил воспользоваться приглашением и очутился в крохотной грязной комнатушке. Василий Чмуров, пропахший потом, в пыльной серой рубашке с разводами под мышками мирно сидел за исцарапанным столом и смотрел в окно, наблюдая за вороной, пытавшейся разгрызть грецкий орех. Увидев Владимира, он вытаращил глаза:

– Ба, какими судьбами? Такие люди – и без охраны! Читал о тебе в газете, – он совершенно естественно перешел на «ты», и Гоголев не возражал. – Теперь ты у нас знаменитость. Как живется человеку, обремененному славой?

– Беспокойнее, чем тебе, – парировал Гоголев. – Я не имею возможности любоваться вороной, в отличие от некоторых. Издательство ждет моего следующего романа.

– Да, я где-то слышал о тяжелой доле писателей, – с иронией произнес Чмуров. – Но сюда-то тебя каким ветром занесло? – Он указал Владимиру на стул.

– Понимаешь, – как можно более убедительным тоном начал писатель. – Мне запало в душу то маленькое приключение на Тигровом мысу. В моей голове зреет грандиозный замысел. И я бы уже воплотил свою идею в жизнь, если бы не одно «но»: Красовская – главная героиня моей книги, а я о ней ровно ничего не знаю, кроме того, что она сама успела мне рассказать. Вот я и решил обратиться к тебе за помощью.

Чмуров сунул в рот леденец и задумался.

– А что она говорила о себе?

– Очень мало. Поведала о трех своих мужьях: военном, моряке дальнего плавания и предпринимателе, забавным языком изложила, как она с ними жила, – вот и все.

Василий хрустнул конфетой.

– А чем она сама-то занималась, не сказала?

– Обувные магазины с элитным товаром у нее были, по ее словам…

Следователь так рассмеялся, что из его рта полетели кусочки леденца.

– Да! Негусто, тем более, что все это – вранье!

Лицо у Владимира вытянулось:

– Вранье?

– Самое натуральное!

– Так изложи мне правду.

Чмуров потянулся за вторым леденцом.

– За свою книжонку ты получил большие бабки, так? Но я к ней не имею никакого отношения и поэтому молчу. Теперь ты хочешь огрести денежки за вторую, написанную уже с моей помощью. Верно? Я так полагаю – мне тоже что-то причитается!

Гоголев сдержал улыбку.

– Как только она выйдет в печать.

Василий почесал щеку ногтем с траурной каймой.

– За это время многое может случиться! Парень, я думаю, деньги следует выплатить сейчас. Тем более что ты отрываешь меня от важных дел.

Вряд ли созерцание вороны за окном было важным делом, однако Владимир не стал спорить. Он предполагал нечто подобное: Василий отнюдь не выглядел простачком.

– Пятьдесят долларов тебя устроят?

– Сколько?

– Пятьдесят зеленых, – повторил Владимир. – Как я понимаю, ты зарабатываешь немного.

– Но все же побольше, чем предлагаешь ты, – парировал Чмуров.

Гоголев попытался торговаться:

– Я оплачиваю тебе один рабочий день. Ведь именно столько времени ты и уделишь своему гостю.

Лоснящиеся губы Чмурова скривились в улыбке.

– Ты отвалишь мне мою месячную зарплату, – заявил Василий. – Иначе езжай восвояси. Разговора не получится.

Гоголев поднял глаза к потолку и мысленно подсчитал, хватит ли ему на билет до Черноморска. Значит, придется отдать этому живоглоту приличную сумму. Однако делать было нечего.

– Хорошо, я согласен. Вот, держите. – Владимир протянул Василию деньги.

Тот аккуратно пересчитал добычу.

– Вот это другой разговор. Чаю хочешь?

– Не откажусь.

Не поворачиваясь, Чмуров включил электрочайник.

– Варенье в шкафу возьми. Мать готовила. Пальчики оближешь!

– Спасибо. – Гоголев выбрал клубничное. – Так что же Диана?

В чайнике закипела вода. Следователь, не торопясь, разлил кипяток по стаканам, бросил на стол перед писателем пакетик «Липтона», поставил тарелку с печеньем:

– Кушай, не стесняйся.

– Благодарю. – Владимир отхлебнул из стакана. – Так что же Диана? – повторил он.

– Ушлая дамочка, – усмехнулся Василий. – Взяла тебя в оборот в гостинице и наврала с три короба.

– Как – наврала?

– Очень просто. – Чмуров наблюдал, как вода из-за пакетика с чаем становится темно-коричневой. – Никакая она не предпринимательница! Наверное, ты и сам уже об этом догадался. В нашем городе – процветающий обувной бизнес? Элитная обувь из Италии? Это просто смешно! Знаешь, как трудно у нас устроиться на работу? Может, у вас полегче. А в Малаховке людям не до жиру.

Владимир чуть не поперхнулся.

– Так кто же она?

– Недоучившийся психолог. Одно время работала в школе, но сбежала. Не барское это дело.

– Понятно. – Гоголев надкусил печенье. – А ее мужья?

Следователь сунул в рот столовую ложку варенья и довольно крякнул:

– Ну, матушка, молодец! Отменная клубника! А насчет ее мужей – тоже вранье. Троих там не было и в помине. А вот один был – но не военный, не моряк дальнего плавания и не предприниматель.

– А кто?

– Спортсмен, мастер спорта по восточным единоборствам. О таком она тебе не рассказывала?

Гоголев покачал головой:

– Нет.

– Это ясно, – Василий многозначительно улыбнулся. – Об этом лучше молчать.

– О чем?

Василий снова отхлебнул глоток чая.

– Видишь ли, этот Тарас Красовский оказался замешан в неприятную историю. Когда он завязал с большим спортом, ему как талантливому спортсмену разрешили тренировать детей, и он организовал секцию восточных единоборств в нашем Центре детства и юношества. Его воспитанники любили своего тренера, выступали на городских и областных соревнованиях и даже занимали призовые места. Все специалисты, правда, отмечали особую агрессивную манеру, в которой подростки вели бой. Они дрались не на жизнь, а на смерть, словно с заклятыми врагами, и победить для них было важно любой ценой. Это не нравилось судьям, и, не будь этого момента, призеров оказалось бы гораздо больше. Но и это не главное. Однажды один из учеников Красовского покончил с собой – бросился с девятого этажа недостроенного дома на окраине города. Экспертиза ничего серьезного не нашла, к тому же дело было зимой, парень каким-то образом оказался на балконе, строители еще не поставили перила, пол обледенел. Вполне возможно, что мальчик слишком близко подошел к краю, поскользнулся и полетел вниз. Я решил закрыть дело, квалифицировав его как несчастный случай. Однако на следующий день ко мне пришел отец мальчика. Он уверял: это – убийство, в котором виноват Красовский. Когда я поинтересовался, что заставляет его так думать, мужчина изложил довольно-таки логичные факты: во-первых, за три дня до гибели его сын заявил родителям: мол, больше он в секцию не пойдет. Сначала отец заартачился: знаешь, мы все порой хотим показать характер и настоять на своем. Так что первыми словами папы были нелицеприятные характеристики в адрес сына: «Ты не мужчина, испугался трудностей». У тебя, кстати, есть дети?

Владимир поморщился. Этот вопрос вызвал у него неприятные воспоминания.

– Еще нет.

– А у меня двое. И благодаря этому случаю я сделал для себя полезные выводы, – следователь снова включил чайник. – Так вот, после долгого спича папаши ребенок закатил истерику и кинулся к матери. Он умолял записать его в другую секцию. Но к этому тренеру он больше ходить не будет. На следующий день папа решил узнать, что же случилось, и отправился в Центр детства. Красовский встретил его приветливо. Услышав о заявлении мальчика, тренер изобразил удивление, клялся, что все прекрасно, парень в отличных отношениях с остальными воспитанниками, и он понятия не имеет, что произошло.

– Знаете, – вежливо предложил он, – пусть мальчик придет завтра. Мы поговорим по душам, и если он и после этого не захочет продолжать обучение, я не буду его задерживать.

На том они и порешили. Отец уговорил парня в последний раз посетить секцию, тот выполнил его просьбу, а потом пошел и спрыгнул с девятого этажа.

– Может, были проблемы в семье? – предположил Владимир. – Знаешь, мы часто обвиняем учителей, а на самом деле не видим бревна в своем глазу.

– Папа его так не считал, – заметил Василий. – Он задал мне пару вопросов: как его сын очутился в том далеком районе? Их семья и не слышала об этой новостройке.

– Ему могли рассказать, – вставил Гоголев.

– Могли. Однако местные жители видели в это время группу подростков, которые вели мальчика буквально под руки. Когда я вызвал к себе воспитанников Красовского, все клялись: они занимались в секции. Тренер подтверждал их алиби. Ради интереса мы решили проверить, кто же дает ложные показания, и пришли к выводу: врет и сам Красовский, и его ученики тоже врут. Мы устроили очную ставку со свидетелями, и те без колебаний опознали подростков. Когда мы предъявили им обвинение в убийстве, они стали путаться в показаниях. Дескать, да, они давно планировали погулять в районе новостроек, отправились туда, поднялись на девятый этаж, и Слава (так звали погибшего), демонстрируя свою храбрость, встал на недостроенный балкон, поскользнулся и упал вниз.

Я спросил, почему они не заявили в милицию и не вызвали «Скорую». Экспертиза показала: мальчик был жив еще полтора часа! Кто знает, может, его и спасли бы. Местная жительница обнаружила Славу слишком поздно.

– И что же они ответили? – заинтересовался Владимир.

– Все очень просто. Они испугались и убежали, – усмехнулся следователь. – Оставили товарища умирать! Это мне не понравилось, и я решил потрясти тренера. Почему это он дал лживые показания? Ох, если бы ты знал, сколько материала нам удалось набрать на этого подонка! – Василий налил себе второй стакан чаю и предложил Владимиру сделать то же самое.

– Я добился ордера на обыск и нашел в квартире сладкой парочки любопытные диски, – Чмуров скривился. – Короче, мой друг, это была вовсе не секция! Супруги Красовские сколотили настоящую банду, членов которой они натаскивали, как служебных собак. Они и тренировались на животных – тренировались убивать. Ох, как хорошо, что тебе не придется видеть того, что увидели мы! Детский спортивный кружок прикрывал криминальную деятельность, это была маскировка.

– А что же они делали? – У Гоголева от всего услышанного отвисла челюсть.

– Разрабатывали дерзкие ограбления. Да так умело, что милиция не могла выйти на их след и не вышла бы, если бы не тот несчастный случай с мальчиком. Естественно, Красовский предстал перед судом. Половина мальчишек раскололась и поведала о злодеяниях. Единственное, о чем они умолчали, наверное, по совету адвокатов, – так это о Славике. Однако мало кто поверил, что это была роковая случайность. По всему выходило: тренер решил наказать непокорного. Но доказательств не было, и этого обвинения ему не предъявили. Женушке его чудом удалось отвертеться.

– Диане? А она тут при чем?

Василий щелкнул пальцами.

– Думаю, дамочка в большей степени причастна, чем ее супруг. Видишь ли, все парни, посещавшие секцию, жили в обеспеченных, благополучных семьях. За обучение их детей восточным единоборствам родители платили большие деньги, кроме того, на форму, на билеты и все прочее они тоже скидывались. Я это к тому, что подростки отнюдь не нищенствовали, бабки им не требовались. Но они требовались Диане и Тарасу. А чтобы ребята пошли на преступление, их хорошенько обрабатывали психологически, и делала это Диана.

– Почему ты так считаешь?

Василий усмехнулся:

– Если бы ты пообщался с Красовским, то сразу понял бы: он – тупой мужлан, годный лишь на то, чтобы заехать кому-то в морду. Гениальные планы таким индивидуумам не по плечу. Главный организатор – милейшая женщина! Она и муженька обработала, я в этом не сомневаюсь. Он взял все на себя, выставив ее невинной овечкой, получил шесть лет и сел. – Следователь почесал в затылке. – И вот что интересно. При обыске мы не нашли ни огромных денежных сумм, ни ценностей. Счета в банке у супругов тоже не было. А поскольку Дианочка вскоре после суда скрылась в неизвестном направлении, я думаю, она прихватила все с собой. Это и позволяло ей шикарно одеваться и отдыхать на дорогих курортах.

– Понятно. – Гоголев с интересом слушал собеседника. – Роман получится сногсшибательный! Мне бы еще побывать у нее в квартире… Видишь ли, я не умею выдумывать. Может быть, ты поедешь со мной?

– Это излишне. – Чмуров открыл шкафчик и швырнул Владимиру связку ключей. – Ступай сам. Красть там нечего. Так что записывай адрес…

Гоголев со скрытой радостью зафиксировал все нужные ему данные. Василий любезно объяснил ему, как найти нужную улицу и дом, и писатель поспешил покинуть помещение.