Текст книги "Тринкет"

Глава седьмая. Шлагбаум в комнате

– А где фокусники? – спросил Джордж у Питера в этой общей суматохе.

В саду их не оказалось.

– Смотри.

Питер показал на окно дома. Рыжий парик Августины был хорошо виден снизу: она ругалась с кем-то в комнате Джорджа.

– Как она посмела войти без разрешения? – возмутился Джордж. Мальчишки бросились на второй этаж.

– Отдай шкатулку! И не смей царапаться, предатель! – ещё поднимаясь по лестнице, услышали они. Потом из комнаты донеслись звуки борьбы. – Неблагодарное существо! – яростно вскрикивала фокусница. – Я посвятила тебе свою молодость! Эта шкатулка моя, она принадлежала моему отцу!

– Нет-нет! Это моё! Моё! – убеждал голос толстяка. – Я за это отвечаю.

– Да?! Я всегда догадывалась, что ты ценил её больше, чем меня, негодный! Забыл, что именно из-за неё умерла моя мать, а потом отец? Её надо разбить!

– Вместе от неё и избавимся! Где-нибудь подальше от этого дома. Мальчишка и так заставил меня понервничать!

– Открывай ворота! Ты обещал!

– Сейчас будут тебе ворота! Отдай шкатулку сначала.

– Я тебе больше не верю! Как только она окажется в твоих руках, ты опять бросишь меня! Что это ты вообще обратно засобирался?

– Ну… я давно хотел. Я и сам по дому тоскую, – уклончиво пробормотал Кот. – Надоело мороженщиком работать.

– Тфф, – сквозь зубы фыкнула Августина, изображая сарказм. – Я рада. Надеюсь, ты понял, каково мне пришлось одной в этом прокля́том цирке. Подлый Кот!

Что-то тяжёлое упало на пол, раздался вопль: «Ох, прямо по ноге!» – и снова началась громкая возня.

Джордж с Питером в тревоге переглянулись и просунули головы в дверь комнаты. Они увидели, как мороженщик отпихивает от себя Августину, выставляет вперёд свой зонт-трость, а она делает ему подсечки и использует приёмы каратэ. Но ей было сложно справиться с такой толстой тушей. На полу, почти под носом у мальчишек, валялись цирковой чемоданчик, шкатулка и камень из «Лавки Древностей».

С камнем тем временем происходили метаморфозы. Во-первых, отпечатки и узоры на нём начали двигаться, образуя надписи на непонятных языках. Промелькнула и фраза на английском, довольно бессмысленная, впрочем: «Каждый фруктовый аромат». Во-вторых, камень запульсировал красным и коричневым светом и превратился в фонарь, похожий на те, что горят у железнодорожных переездов.

– Августина, к чему нам ссориться в столь ответственный момент? – буквально взмолился толстяк. – Прости меня наконец за минутное безумие.

– Ничего себе минутное безумие длиной в два года, – опять захлюпала острым носом фокусница. – Всё это время ты даже не пытался найти меня…

Августина вдруг замолчала. Джордж и Питер вытянули шеи – они увидели, как посреди комнаты появляется настоящий полосатый шлагбаум. Он был очень даже настоящий: в некоторых местах краска слезла, свернулась коротенькими завитушками, а в центре выделялась белая блямба – какая-то птица украсила, и на конце болтался красный фонарь.

– Ну, ну… успокойся, Августочка! – Толстяк приобнял фокусницу, деловито поглядывая на шлагбаум.

Откуда-то подул свежий ветер. Вместо обоев внезапно возникла зелёная дымка, которая быстро наполнилась шелестом веток, птичьими криками и запахом хвои. За шлагбаумом шумел летний лес. Неужели это волшебство творилось в комнате Джорджа?!

«Перемена, перемена!» – раздались отовсюду возбуждённые тонкие голоса. Кому они принадлежали, было непонятно.

Прозвенел звонок, фонарь замигал, шлагбаум начал медленно подниматься.

– Ура! – закричал толстяк. – Получилось! Я не растерял своей силы! Вперёд, Августина, пока Матильда ещё не напоила своего пятого цыплёнка!

Он едва не пританцовывал от нетерпения. Быстрым движением мороженщик сорвал фонарь, схватил с пола шкатулку, сунул вместе с зонтом подмышку, а другой рукой дёрнул фокусницу, увлекая её за шлагбаум.

– Не забудь сказать: «Ключ выброшен, ворота на замке», – крикнула ему Августина.

– Всенепременно! Я процедуру помню!

И толстяк забормотал что-то таким тоном, каким люди обычно говорят, уходя из дома: «Так, утюг я выключил, огонь на плите погасил…»

Парочка шагнула в лес, и вскоре они затерялись среди листвы.

На шлагбаум села прилетевшая из леса бабочка, обычная капустница: поиграла светлыми крылышками и упорхнула обратно. Мальчишки завороженно глядели ей вслед.

– Короче, ты как хочешь, а я схожу посмотрю, что там, – сказал Питер и сделал несколько шагов.

– Подожди! Я с тобой! – воскликнул Джордж.

Друзья прошли немного вглубь леса. Потом ещё немного.

– Я с вами, стойте! – неожиданно раздался за их спинами голос Брэнды.

– А ну вернись назад! – крикнул Джордж сестре.

Но девочка уже радостно подбежала к ним. Тотчас же она испуганно схватила брата за руку, потому что в лесу хрустнули сучки и закричала птица. Без сомнений, какой-то дикий зверь ломился сквозь чащу. Он подошёл поближе и остановился – дети заметили его яркие краски среди листвы. Зверь настороженно вытянул голову, украшенную красным гребнем и золотым клювом. Но он не был птицей!

– Чтоб мне провалиться, – прошептал Питер. – В жизни такого не видал.

Услышав этот шёпот, лесное чудо быстро развернулось: мелькнуло свиное копытце, крылья хлопнули по толстым бокам, и прозвучал встревоженный голос – словно расстроенная флейта заиграла. Снова шумнула листва, хрустнули сучья… Зверь исчез.

Дети побежали следом – им захотелось получше рассмотреть диковинное животное. Но вскоре они заблудились в лесу.

Если б не звон и пересвист взволнованных голосков, непонятно кому принадлежавших, они ни за что бы не нашли поляну со шлагбаумом. Но когда все трое выскочили на неё, голоса стихли. Чёрные и белые полоски шлагбаума растаяли в воздухе прямо на глазах детей. Теперь со всех сторон был только лес, полный птиц, бабочек и цветов.

Глава восьмая. Разбойники и фрау Кемпке

В приключениях должны быть загадки и неожиданности. Но в этот раз их набралось как-то слишком много.

– Хочу домой, – сразу сказала Брэнда.

– Все хотят, – заметил Джордж.

Она поняла, что теперь они не могут вернуться, и ещё больше испугалась. В глазах у девочки собрались слёзы, она крепче вцепилась в руку брата. Брэнда надеялась, что большие мальчики что-нибудь придумают. Но единственное, что они пока могли предложить ей – это брести куда глаза глядят и искать Кота и Августину.

– Я никуда не пойду, – упёрлась Брэнда.

Ей казалось, что полянка ближе к дому. Она верила, что шлагбаум может появиться здесь снова.

– Пойми, это теперь просто поляна, – убеждал сестру Джордж. – Мы на ней можем сто лет просидеть без толку. Пошли, где-то этот лес должен заканчиваться… Всё будет хорошо!

Он сам почти поверил в свои слова и повеселел. У Питера тоже улучшилось настроение. Засунув руки в карманы и посвистывая, он поддевал ногой шишки. Подобрал несколько штук, швырнул одну Джорджу в спину, другую – в голову, а третья шишка пролетела мимо, потому что приятель спрятался за деревом.

– Ага, вот ты как, – крикнул он Питеру, – получай!

И бросил шишку обратно, потом ещё одну. Зашагав дальше, они стали дурачиться.

– Джордж, тебя мучают внутренние проблемы, – тоном тёти Мэри говорил Питер и толкал друга. – Джордж, у тебя беспорядок в голове.

– Защищайся, негодник! – Джордж вставал в стойку каратиста и размахивал ногами.

Вскоре стали видны просветы между деревьями. За ними показалось поле и – в лёгкой дымке – большой зелёный холм. Недалеко от кромки леса тропинку перекрывал шлагбаум. Все трое бросились к нему.

Это в самом деле был шлагбаум – только не волшебный, а самый обыкновенный. Раньше здесь работала узкоколейная железная дорога, туда-сюда сновали вагончики. Теперь она оказалась заброшенной, между шпалами проросли разномастные сорняки, а местами даже кустарник.

Кое-где блестели лужицы застоявшейся воды со скользившими по ней жучками. На ржавом рельсе грелась ящерица, у неё было тихое убежище под одной из шпал. Джордж попробовал поднять шлагбаум, но тот так заржавел, что не сдвинулся с места.

Дети направились к холму. Среди неяркого разноцветья на нём выделялся высокий стебель дикого алтея[11]11
  Алтей – высокое травянистое растение семейства мальвовых.


[Закрыть], покрытый ярко-розовыми бутонами. Знакомый цветок! Когда-то Джордж верил, что в его лепестках живут гномы, а Брэнда делала из его цветков маленьких кукол с пышными юбочками. Но сейчас вид растения вызвал смутное беспокойство. Вдобавок показалось, что холм под их ногами как будто вздохнул.

Брэнда наклонилась к синеющей в траве головке:

– Бубенчик!

И тогда Джордж понял, что́ казалось ему неправильным. В апреле не бывает колокольчиков, они цветут в разгар лета – так же, как и алтей.

– Значит, мы точно не дома, – сказал он.

– Эй, смотрите! – Питер первым взбежал на вершину.

Перед детьми, словно на ладони, раскинулся живописный городок. Он стоял на берегу реки – там, где она широко разливалась, готовясь впадать в море. Вдали угадывался замок с крепостными стенами и заросшим парком. Вокруг него теснились маленькие дома простых горожан. За красными кровлями возвышалась башня с часами.

– А вон дяденьки стоят. – Брэнда заметила в поле двух мужчин деревенского вида, которые запускали в небо голубя.

– Подойдём к ним? – предложил Питер.

Голубь тем временем набрал высоту, и мужчины, один высокий, другой низкий, наклонившись, послали ему вдогонку другую птицу. Очень крупную птицу… «Да это же ископаемый археоптерикс! – обомлел Джордж. – Они вымерли сто пятьдесят миллионов лет назад! Как же они могли сохраниться в этих местах?»

Полёт двух птиц сначала был похож на спортивные гонки. Но потом археоптерикс догнал голубя и сбил его своим мощным «клювом». Конечно же, Джордж знал, что челюсти доисторической птицы-рептилии не имеют рогового чехла, но внешне её пасть всё равно напоминала зубастый клюв.

Мужчины обрадовались, когда едва живой голубь упал к их ногам, и сразу запихнули его в клетку. За ним прилетел археоптерикс. Низкорослый человек поймал и его. Зажав хищника под мышкой, он сдёрнул с его клюва кожаный намордник и сунул археоптериксу кусок мяса. Тот одним махом проглотил угощение и ещё успел цапнуть хозяина, прежде чем снова был надет намордник.

Дети решили не дожидаться, когда владельцы археоптерикса заметят их. Подходить к этим людям, а тем более разговаривать с ними, им расхотелось.

И тут высокий мужчина закричал. Джордж подумал было, что их обнаружили, но охотники вновь смотрели на небо. Издалека доносился шум, состоявший из хлопанья множества птичьих крыльев. Вскоре дети увидели двигавшуюся между облаками карету, которой управлял самый настоящий кучер в цилиндре и белых перчатках. «Королевская воздушная почта» было написано золотыми буквами на её дверце. Карету везла по небу стая голубей.

– Совсем как в бабушкиной сказке! – ахнули Джордж и Брэнда и стали отчаянно махать кучеру. Он заметил их.

Но едва карета очутилась над холмом, произошло непредвиденное. В середине стаи вдруг мелькнуло совсем не голубиное крыло с тремя длинными когтями. Это археоптерикс напал на птиц-перевозчиков. Голуби смешались, перепутали свою упряжь, карета завертелась и начала падать.

Возница закричал, швырнул чем-то тяжёлым в хищника, но промахнулся. Археоптерикса он всё же отогнал и прерывисто загудел в рожок, выстраивая голубей. Но было слишком поздно. Воздушная повозка заходила на жёсткую аварийную посадку.

Она с грохотом приземлилась на краю поля, сразу увязнув колёсами в пашне. Рядом был лес – ещё немного, и «Королевская почта» рухнула бы в него.

Голуби, выпутавшись из упряжи, разлетелись, как возница ни созывал их обратно.

– У-у… крокодил с крыльями! – Старик стоял на земле, потирая ушибленную поясницу, и грозил кулаком в небо.

Дети уже собирались подойти к нему, чтобы расспросить, не попадались ли ему Августина и Кот – ведь сверху всё видно. Но к карете, опередив их, приблизились оба охотника.

– Королевская почта! Деньги, ценные посылки и письма везёте? – требовательно спросил возницу высокий, наставив на него дуло мушкета.

– Ничего этого давно нет, как будто сами не знаете! – глухо ответил старик. На земле он выглядел совсем не франтовато: перчатки и цилиндр оказались сильно поношенными. – Просто так езжу, чтобы птицы не забывали свою работу.

– Значит, и взять с вас нечего? – в досаде сказал высокий, убирая мушкет. – Зря мы, значит, свою птичку на вас напустили?

– Выходит, зря, – мрачно согласился кучер. – Сами должны понимать… Эх! Как случилась с нашим королевством беда, так всё сделалось будто фальшивое. Ни настоящих разбойников, ни настоящего богатства, ни настоящего короля. Никто толком своё дело не знает.

– Да уж, вид у кареты затрапезный… и голубями попачкана, – разочарованно цедил длинный грабитель. – Но вот буквы мне нравятся. Если оторвать – сколько золота наберётся!

– Это дешёвый сплав, ничего они не стоят, – разволновался королевский почтальон. – А блестят, потому что я их каждый раз порошком из мела натираю.

Разбойники расхохотались.

– Оставьте буквы! – взмолился старик. – Я их по одной собирался продавать, чтобы голубей кормить.

Грабители ещё больше развеселились. Им показалось смешным, что золотая надпись будет буква за буквой исчезать с дверей.

– Ха-ха-ха! – заливался низкорослый. – Это с каких же начнёте – с гласных или согласных? А можно все четыре «о» сначала отодрать – золотые браслеты получатся. На ярмарке раскупят…

– Хорошая мысль, – деловито заметил длинный.

Дети, лёжа в траве, переглянулись. Пора было удирать. Настоящие это были разбойники или ненастоящие, а выглядели они страшно. Но как только все трое вскочили на ноги и помчались, короткий грабитель закричал:

– Бегут, бегут! Лови, держи!

Дети со всех ног неслись в сторону леса. Надулись пузырями куртки мальчишек, мелькали среди цветов голые коленки Брэнды.

– Бегут, лови! – подгонял их в спины зловещий крик.

Они мчались без оглядки, а когда наконец выдохлись и остановились в лесу, никого позади не было. Дети рухнули рядом с давно упавшим деревом. Корни его были выворочены из земли, и в результате получилось уютное убежище с навесом. Правда, грязноватое.

– Чушь какая-то! – прошептал Питер, отдышавшись. – Ты слышал, у них нет короля! Может, занять его место?..

– Я хочу быть королём! – Джордж перебил товарища так резко, что Питер опешил:

– Ты чего, я же пошутил. Всё равно здесь всё не по-настоящему. Короче, такое только во сне может происходить.

– Я тоже сплю? – спросила Брэнда. – Тогда хочу, чтобы мне приснилось, будто я принцесса!

Мальчишки оглянулись на неё и впервые за время путешествия от души рассмеялись. Её лицо было испачкано, подол платья разорван. На принцессу она походила меньше всего.

Раньше пределом желаний Брэнды было стать «лоллипоп»-леди: стоять у проезжей части ядовито-жёлтым леденцом в форменном длинном плаще и чёрной шляпке и показывать водителям яркий дорожный знак: «Стоп! Улицу переходят дети!». «Лоллипопы» казались Брэнде самыми могущественными людьми на свете: кому ещё позволено по своему усмотрению останавливать потоки машин, чтобы перевести школьников на другую сторону дороги?

Но вот и у неё обнаружились тайные мечты. Оказывается, она представляла себя недоступной красавицей в головном уборе со шлейфом – принцесс именно такими рисуют в книжках.

Быстро наступал вечер. В лесу проснулось всё, что дремало днём. На детей набросились кусачие мошки: Брэнду донимали самые мелкие, мальчишек – те, что покрупнее. Потом из чащи послышался разноголосый вой.

– Там собаки? – испугалась Брэнда.

Джордж с сомнением посмотрел на клок серой шерсти, висевший на корнях упавшего дерева. Стало ясно – это место не даст им спокойного ночлега. Пришлось снова пойти в сторону полей и города. Другого пути здесь они не знали.

Это походило на игру: допустил ошибку – отступай на несколько ходов, начинай всё сначала. Добрести бы до города… Вот знакомое поле, и холм вдали. Но ни почтовой кареты, ни разбойников. Сбили золотые буквы, ограбили старика и убрались восвояси со своим дрессированным археоптериксом. А почтальона и карету, наверное, голуби увезли обратно.

Солнце ушло за холм и пускало оттуда последние красные лучи на тучку, напоминавшую круглую кошачью голову. Снова мирная картина. Но в этой чужой стране всё было обманчиво.

Неподалёку заиграла музыка: кто-то поставил шипящую пластинку. Женский голос из давно ушедших времён исполнял песню про бедняжку, которая промочила юбки, пробираясь через поле ржи.

Звуки неслись прямо из-под земли. На углу поля, рядом с лесом, показался маленький коттедж. Он был такой старый, что глубоко врос в землю. Удивительно, как детям вообще удалось его заметить. Цветы плотно увили крыльцо и козырёк над ним, и от этого вход в домик казался звериной норой.

– Ну что? – Джордж посмотрел на сестру и Питера. – Постучимся?

Брэнда стояла, пошатываясь, с полузакрытыми глазами. Она очень устала, так как привыкла укладываться на кровать не только ночью, но и в середине дня. Ведь ей только недавно исполнилось шесть лет.

А музыка всё играла, да так завлекательно! Выбора у ребят всё равно не оставалось, и они зашагали к коттеджу. Мальчишкам пришлось наклониться, чтобы поместиться под низким козырьком на крыльце. Над дверью висела овальная керамическая табличка. Джордж сдвинул в сторону цветущие вьюны и прочитал: «Фрау Кемпке».

Он нашёл на двери позеленевшее от старости бронзовое кольцо и постучал им. Никто не отозвался.

– Стучи громче. Может, она глухая, эта фрау, – посоветовал Питер.

Джордж стукнул сильнее, и от удара дверь приоткрылась.

Дети увидели ведущие вниз ступеньки. Гуськом они спустились по ним под звуки льющейся песни и попали прямо на кухню. Там стояла плита, на ней закипал чайник. А вот и сама фрау Кемпке, с сахарницей в руках.

Она оказалась толстенькой и низенькой пожилой дамой в длинной юбке с оборками, в такой же старомодной накидке. На голове у неё сидел чепец. Можно было бы даже сказать, что фрау выглядела немного глуповато, но она казалась столь отзывчивой женщиной, что обидеть её решился бы только злой и неблагодарный человек.

– Ах, дети! – сразу залепетала фрау Кемпке.

Иголка патефона подпрыгнула, и песня оборвалась.

Сколько было здесь на столиках и комодах забавных и старинных вещиц, которые хотелось рассмотреть! Разные шкатулочки, вазы с виньетками[12]12
  Виньетка – небольшой рисунок с орнаментальным растительным мотивом (первоначально виноградной лозой).


[Закрыть], фарфоровые фигурки, расписные тарелки, картинки, вышитые крошечные подушки для иголок, салфетки… Фрау по полдня тратила, регулярно очищая всё это от пыли. Вдобавок она ежедневно мыла окна, скребла крыльцо и ступеньки, выбивала перины и одеяла. Вот такая она была хлопотунья.

– Чаю, дети? – спросила почтенная женщина, живо направляясь к буфету – доставать ещё чашки.

Глаза у всех троих сразу загорелись. Брэнда хотела сразу усесться за стол, но фрау Кемпке сначала подвела их к тазику и поочерёдно полила им на руки тёплой водой из маленького ковшика. Они сразу почувствовали себя свежее, словно вода в этой стране обладала необычайными свойствами.

Угостив детей чаем со сладостями, хозяйка попросила:

– А теперь поведайте мне свою историю!

И дети рассказали фрау о своей встрече с разбойниками. Узнав о нападении на королевскую почтовую карету, старушка закатила глаза, всплеснула коротенькими ручками:

– Ах, сколько горя в моей стране! Эти разбойники прежде были исправными крестьянами, но в смутные времена сбились с пути истинного. Иным людям нельзя без строгого правителя… А Зелёный человек всё спит!

Это была первая длинная тирада, которую услышали дети в её доме. Они стали задавать фрау Кемпке вопросы, и постепенно она рассказала им, что случилось в королевстве.

Дело было так.

У покойного короля была красавица-дочь. Когда девочка выросла, в неё влюбился Зелёный человек из Большого леса. Из того самого, рядом с которым живёт фрау. Великан очень привязался к принцессе и готов был жениться на ней. Но она сбежала с другим – с человеком не самого лучшего происхождения и воспитания. Так случается иногда с ветреными, избалованными девчонками: добрым и преданным людям они предпочитают лихих да наглых.

Король, её отец, умер, их замок опустел, и с некоторых пор в нём поселился дракон. Это беда гораздо бо́льшая, чем разбойники! А Зелёный человек, который только и может усмирить дракона, никак не просыпается.

– Почему его никто не разбудит? – удивился Питер. – Может, он много снотворного выпил?

В этот миг домик содрогнулся от глухого удара. Зазвенели все чашки и кастрюльки на полках, а дети вопросительно взглянули на фрау. Та испуганно съёжилась, но, судя по всему, тревожный звук был ей привычен.

– Нет, – покачала она головой. – Зелёный человек заснул с горя.

– А он не умер?

Фрау Кемпке кивком поманила детей за собой на крыльцо и показала в сторону холма, который с заходом солнца потерял прежние яркие краски.

– Посмотрите: Зелёный человек и во сне вздыхает!

Холм в самом деле казался теперь живым – он плавно менял свои очертания на фоне быстро темнеющего неба.

– Там что-то горит!

Джордж показал на красноватые отсветы, появившиеся со стороны города. На эти далёкие вспышки можно было бы даже залюбоваться, если бы порыв ветра не донёс крики и тревожные удары колокола.

– Ох! – снова обеспокоилась фрау. – Не надо вам на это смотреть.

Спустя час дети уже лежали в постелях. Чисто вымытая Брэнда сразу уснула в отдельной комнатке, на кровати с облезлым пологом, расшитым серебряными полумесяцами. Мальчишек фрау Кемпке уложила в гостиной зале на диванах под уютными лоскутными одеялами. Но они не спали.

– Не верю я в Зелёного человека, – сказал Питер. – Великанов не бывает.

– А кареты с голубями бывают?

Питер хмыкнул:

– Когда вырасту, полечу на воздушном шаре. Короче, ты, Джордж, ещё будешь воспоминания писать и хвастать: «Я близко знал самого Питера Вэста!»

Даже в ответственные моменты он не мог обойтись без своего «короче». Учителя советовали детям избегать подобных слов – «это самое», «ну», «в общем», «как там его», «типа», называя их лишними и даже паразитами. Но какое же оно лишнее, если, сочиняя свои истории, Питер опирался на него, как неуверенный пешеход – на палку. Оно очень помогало ему выдумывать невероятные истории.

Питер был не столько вруном, сколько фантазёром. Например, рассказывал всем, что его отец, пожарный, погиб под обвалившейся крышей горевшего склада. Его мама больше не выходила замуж и уверяла, что ей никто не нужен и она прекрасно справляется со всем одна. Но Джордж случайно услышал однажды, как она, сидя нога на ногу в своей мини-юбке, сквозь слёзы и сигаретный дым говорила кому-то по телефону, что отец Питера бросил их и сыну не хватает мужского влияния…

– А как же футбол? – спросил Джордж.

Питер прежде собирался стать знаменитым футболистом, вроде Бекхэма и Руни.

– Ох, завтра же матч! – спохватился Питер. – Если я не вернусь вовремя… Короче, вместо меня в нападающие поставят рыжего Тэйлора!

– Никуда твой футбол не денется. Чего ты дёргаешься? Здесь ведь столько интересного. – Джордж заложил руки за голову, разглядывая тени на потолке. В окно светил месяц, казавшийся значительно крупнее обычного. – Луна какая здоровенная, как будто на землю падает, – тихо сказал он.

– Если она упадёт, – прошептал Питер, – оборотни и ведьмы не смогут больше превращаться, им лунный свет нужен.

Он рассуждал так, словно луна была приклеенной к небу монеткой.

– Оборотни и ведьмы – это мелочи, – авторитетно заявил Джордж. – Если убрать луну, то нормальная жизнь вообще прекратится. Земля поменяет ось вращения. В одном полушарии начнётся страшная жара, а в другом – вечная ночь. День будет длиться всего восемь часов, и ветры будут дуть свирепые.

– Откуда ты знаешь?

– Отец где-то прочитал.

– Здо́рово… – с завистью заметил Питер. У него такого умного отца не было. И вообще никакого отца не имелось. – Твои наверняка сейчас не спят дома. И моя мать плачет, – вздохнул он.

Джордж вспомнил про клочок газеты со словами «начинается игра». Вполне могло быть так, что Кот подбросил газету в пакет, ползая под столом в чайной.

– А мороженщик мне подмигнул, – вдруг сказал Питер.

– Когда это? Не сочиняй.

– Я не сочиняю. Вот так обернулся – «Прощай, душечка!» – и моргнул мне, перед тем как за шлагбаум уйти.

– Да нет, не может быть.

– Говорю тебе! – приготовился спорить Питер.

Но Джорджа уже занимали другие мысли.

– Хорошо, что Зелёный человек спит, – неожиданно сказал он. – Дракона можно и без него победить. Драконы бывают уязвимы. Тогда я стану королём.

Питер приподнялся на локте и взглянул в лицо товарищу. Каким честолюбивым тот сделался в последнее время! Даже его, Питера, переплюнул: «Стану королём!»

А вдруг им и вправду придётся остаться в этом странном мире на несколько лет, как фокусница и Кот застряли в их мире? Питеру стало жутко. Он осознал, что может вообще никогда не вернуться обратно. А он беспокоится из-за завтрашнего футбольного матча! Сейчас, в темноте, когда его никто не видел, Питер Вэст готов был разреветься.