Текст книги "Арбайтен, Ольга Викторовна! Избранные страницы сайта olga.co.il"

Самосохранение руководителя

Не деньги нас, а мы их нажили. Полагаю, вы, как многие руководители, согласитесь с мыслью, которую пословица выражает ясно и коротко. И, возможно, вам, как и мне, знакомы люди, которые умудряются любую простую мысль расширить до размеров книги, призвав в помощь психологическую тарабарщину или маркетинговый жаргон.

Хороша и честь и слава, а лучше того каравай сала. «Новая миссия менеджера по персоналу в современных условиях – находить и выращивать транспрофессионалов, формировать из них разнопрофильные команды и обеспечивать успешное решение ими комплексных проблем» (цитата из книги Т. Ю. Базарова и Б. Ерёмина «Управление персоналом»). Если ваши менеджеры не вдохновлённые миссионеры или талантливые педагоги, вы отстали от века. Хорошо, если вы не отстали от жизни, и помните, что на работу приходят работать. Чувство самосохранения подсказывает руководителю, что за идеей «транспрофессионала» ничего особенного не стоит, но редко кто осмеливается показать себя ретроградом.

Ретроград думает, что люди делятся на нищих, работников и богатеев. Это не сумма годового дохода, это состояние души. Нищий ждёт подаяния, задачи его прокорма и одевания решают другие люди. Он просит деньги. Успех нищего – найти наконец место, где хорошо подают.

Работник деньги не просит, а зарабатывает. Ищет он, кому что нужно сработать, сделать. Ты за дело, а дело за тебя, успех работника измеряется уровнем мастерства, при котором работа ищет его, а не он работу.

Богач придумывает, куда направить деньги и как их сделать, он ищет идеи и возможности. Сейчас такого человека назвали бы предпринимателем. У богатого и пожар к деньгам, лучше не скажешь.

Заведение для неспособных к труду называлось раньше богадельня, а объединение мастеров обозначалось понятием артель. И богадельня, и артель, говоря сегодняшним языком, – это команда профессионалов. Одни умело обхаживали благодетеля, другие угождали заказчику или хозяину. Жаль, некому было рассказать им о миссии и самосовершенствовании.

Среди людей психологи – это калики перехожие. Каликами назывались паломники по святым местам, распевающие духовные песни, прося подаяние. Современные калики были на интересных семинарах, учились у самого (имярек), и учат вас, как достичь личностного роста и развить лидерские качества. Вы захотели послушать, вам пропели, и вы, конечно, дадите, сколько попросят. Если просят больше, чем можете дать, не огорчайтесь. Вам споют штатные психологи в госучреждениях.

Калики потому и перехожие, потому что одни и те же песни быстро надоедают. Люди готовы платить, чтобы узнать что-нибудь новое и интересное, а психологи как раз и живут тем, что удовлетворяют любопытство. Труднее всего каликам на окладе. Святых мест не так уж много, ладов, на который петь, и того меньше: дефицит и конфликт. Вот и приходится пускать в ход новое словцо. Про архетип консолидации, например.

Черны ручки, да бела копеечка. Говорят, что психологи берут арендную плату с воздушных замков, в которых живут их клиенты. Это мнение складывается, по-видимому, по фильмам. На практике богатых клиентов, готовых нести психологу деньги, чтобы поговорить о своих воздушных замках, редко бывает больше десяти. Людям нужно втолковать, что они владеют замком, и нуждаются в услугах психолога, чтобы содержать или ремонтировать его (кажется, это называется красивым словом индустрия wellness). По справедливому замечанию, прожить-то и дома проживём, а наживать в люди пойдём. Психологи не являются исключением. Здесь как нигде уместны семинары, выступления с лекциями, ответы на вопросы читателей в газете и другие способы рассказать о своём существовании. Часть людей после знакомства с психологом обязательно идёт на частный приём. И это хорошо. Каждый зарабатывает, как умеет и делает то, к чему у него душа лежит. Только одни пошли в народ, а другие к руководителям.

Слава тетереву, что ноги мохнаты. Времена нынче такие, что руководителю приходится отражать рать изобретателей из консалтинговых и коучинговых организаций. Иные «изобретения» полезны лишь умозрительно, а в практической сфере напоминают славословия той или иной идее. Хороша и честь, и слава, и «промоушн», и «ребрендинг», и общественный резонанс по поводу нового рекамного ролика вашей компании. Но лучше того – каравай сала, прибыль от продаж или привлечения новых клиентов.

Слово, слава, слыть и слух – это слова одного корня. Пуская в оборот новые слова, легче привлечь внимание людей. Число коучей, бизнес-консультантов и психологов, которые продают людям дела красивые словечки, постоянно увеличивается.

Руководителя искушают новаторство и оригинальность, отрицающие порой традиции и здравый смысл. Увы, реальность такова, что людей не удивишь, хоть себя и уморишь. Возможно, эта мысль приходила вам в голову, когда подводились итоги неудавшихся проектов. Они сумели удивить только один раз – когда вы подсчитали, сколько прибыли компании съел рекламный бюджет.

Умение разбираться в людях и опираться на здравый смысл – главное качество хорошего руководителя. Чувство самосохранения защищает его от сладких грёз и духовных песнопений про новую миссию менеджера. И оно же подсказывает ему, что психологи умеют говорить словами о том, что известно ему безотчётно, по интуитивному знанию людей. Психологи оттачивают свою наблюдательность и проницательность. Взгляд человека со стороны помогает вам увидеть ситуацию в ином свете. Разговор с психологом может направить ход ваших мыслей в неожиданном направлении, где вы найдёте свежие идеи. И психологи, и руководители знают жизнь, каждый со своей стороны. Хороший психолог знает людей. Если вам нравится управлять, продавать или придумывать, что полюбят люди и что они с удовольствием купят, у обеих сторон есть тема для разговора. Рука руку моет – обе белы живут.

Впервые опубликовано на сайте «Психология и бизнес» http://www.psycho.ru/library/archive/1865

Хроники семейной смуты

В литературе под хроникой понимается произведение повествовательного или драматического рода, в котором события изображаются в хронологическом порядке, в той последовательности, в какой они происходили в жизни. В медицине хроническое заболевание – такое, от которого полностью излечиться чаще всего невозможно. Человек, страдающий хронической болезнью, является постоянным пациентом врачей и называется хроник. В психологии двадцать первого века «хроника» и «хроник» нашли друг друга.

Хроники семейной смуты – это дети, которые оказались на линии фронта, между двух огней. В конфликте привязанностей, который им не по силам, они нашли укрытие и залегли в убежище, чтобы залечить душевные раны. Многие из них, повзрослев, отважились на союзы и коалиции, отчаянно пытаясь жить без разногласий: во всём руководить партнёром или во всём подстраиваться под партнёра, и им удалось продержаться так довольно долго. Глубоко внутри они остались страдающими от непонимания.

Они могут сказать вам, что не желают вспоминать детский выбор, на чью сторону встать в битве матери с отцом. Или что выбрали быть верным только своим интересам, и больше никому. Или что у них не получается доверять людям. Или что им надоело рассказывать хроники смутного времени в одной, отдельно взятой семье, первому, второму, третьему психологу.

Надоедает оттого, что рассказчик и слушатель по-разному ощущают ход времени. Слушателю не дано чувствовать жизнь отмеренными десятилетиями. Пережившие семейную смуту обретают способность видеть, как жёрнов справедливости поворачивается, – медленно, еле движется, да тонко мелет. Каждый из детей, переживших семейную смуту, по умонастроению – мельник, живущий особняком от других. У него свои отношения с мельницей, сокрушающей невзгоды.

Люди, имеющие опыт жизни меж двух огней, неважно, после развода или в предразводной ситуации родителей, слышат от окружающих, что они сами виноваты, у них плохой характер и они не справились с опытом смутного семейного времени, который надо было бы уже давно пережить и идти дальше. Сегодня на тысячу зарегистрированных браков приходится около пятисот зарегистрированных разводов. Общий коэффициент разводов в СССР в 1950-е годы составлял 0,4‰. После изменения законодательства в 1965 году он вырос десятикратно и сохраняет стабильность на одном уровне. Доля зарегистрированных разводов с общими детьми в 1988 году составляла 61,1%, а в 2013 году составляет 39,3%, что в абсолютном выражении составляет 333 тысячи детей11
  http://www.demoscope.ru/weekly/2015/0625/tema04.php


[Закрыть] в год. Вдумайтесь, каждый год в стране рождается почти два миллиона детей. Треть миллиона в год, каждый шестой, а с учётом числа незарегистрированных браков в РФ, вполне вероятно, что и каждый пятый ребёнок, проходит в раннем детстве через семейную смуту – предразводную ситуацию или развод своих родителей. Отрицание массовости явления, наблюдаемого все 1980-е, 90-е, нулевые, 10-е годы по-прежнему владеет общественным сознанием. Почему?

Расскажу вам историю, – изменив некоторые обстоятельства места и времени действия, – о мальчике, который оказался между двух огней в родительском противостоянии.

Муж, жена, четверо детей за десятилетие брака. И тут она, – молодая, интересная, зовёт начать жизнь с новой страницы. Он уходит к ней, она остаётся выживать в нищете, в прямом смысле этого слова. Чем-то помогают знакомые и соседи, что-то дают из благотворительности, поддерживает учительница в школе. О чувствах детей к отцу говорить не будем, – и жену, и детей пьяный отец бил.

Родители мужа предлагают ей жить одним хозяйством, но женщина отказывается, настаивает на разделе хозяйства. Она сыта семьёй мужа по горло. Мужчина тем временем попадается на взяточничестве и попадает под компанию борьбы с коррупцией.

Следствие, обыски, часть поборов найдена дома у женщины, допросы членов семьи, суд. Жена дала показания, – сообщила правду, – против экс-мужа. Ребёнка по причине малолетства допрашивают в присутствии матери и учительницы, и он подтверждает показания матери. Отца сажают на пять лет.

Любит ли сын папу? Ненавидит ли его за то, что бил и бросил в нищете? Жалеет ли маму? Учили ли его говорить правду и сказал ли он на допросе всё как есть? Или учили не выдавать своих ни за что? Считает ли он папу «своим», которого нельзя выдавать?

В отместку дед по отцу планирует расправу: родная бабушка приглашает ребёнка туда, где нет матери и знакомых, а дед зовёт с собой брата, чтобы вдвоём погубить мальчика. Бессмысленная, тупая жестокость, – данных снохой показаний уже не отменить, никакого смысла устранение ребёнка как свидетеля не имеет. Движет дедом-палачом, скорее всего, чувство мести. По трагической случайности, мальчик приходит вместе с младшим братом, так что дед и дядя приканчивают ножом обоих.

Общественное мнение до сих пор полагает, что мальчик плохой и поделом его убили. Имя ребёнка прецедентное для нашей культуры и хорошо известно: Павлик. Морозов.

Был ли дед привязан к Павлику? Был ли у него конфликт между привязанностью к внуку и лояльностью идее «отомстить за предательство это мой долг»? Было ли его жене жалко сноху? Привязалась ли она к невестке за те десять лет, что были одной семьёй? Был ли у неё конфликт, какой идее во внутреннем мире быть лояльным, «жена должна горой стоять за мужа» или «женщины друг другу сёстры и спасёт их только женская солидарность»? Почему не отвела беду, не предупредила? Она сделала выбор и стала соучастницей преступления мужа.

Значительно важнее разобраться, почему общественное мнение не задаёт таких вопросов. Идеология то превозносила пионера-героя, разоблачившего «кулаков», то презирает «доносчика».

Никаких доказательств, что сын донёс на отца, предал отца, сказал о служебном корыстном жульничестве отца работнику райкома или милиции нет. И нет ни слова о доносе в материалах как суда над отцом Павлика, Трофимом Морозовым с его подельниками по обвинению их в выдаче справок для спецпоселенцев за взятки, так и суда над убийцами братьев, – ни в показаниях подсудимых и свидетелей, ни в других приобщенных документах22
  Подробности приводятся в книге В. С. Бушина «Гении и прохиндеи», 2003 года издания.


[Закрыть].

Зато есть заявления такого рода: «Сергей Морозов был сердит на внука, ругал его за то, что он давал показания против отца на суде…», «На суде сын Трофима Морозова, Павел, подтвердил, что видел в доме чужие вещи…», «Мой свёкор «ненавидел нас с Павликом за то, что он на суде дал показания против Трофима…» и т. д. В конфликте привязанностей (если он был) ребёнок выбрал мать. В конфликте лояльностей (если он был) выбрал сказать правду. Общественное мнение его заклеймило.

Убийц Павлика и Феди расстреляли. Мать с оставшимися в живых детьми уехала из деревни. Идея, что родители могут мстить детям и внукам, выскользнула из массового сознания, так и не став ментефактом.

Каждый из детей, переживших семейную смуту, познал и месть. Именно поэтому он по умонастроению – мельник и живёт особняком от других. Люди не могут дать ему сочувствия, это он узнал на себе. От тебя отшатнутся, от тебя потребуют сделать что-то с этим конфликтом самому, твои мучительные переживания и выборы истолкуют превратно.

Детская писательница 1982 года рождения, Аннабель Питчер, в 2011 году написала «Моя сестра живёт на каминной полке» – книгу, которая рассказывает о чувствах детей внутри конфликта привязанностей. Она про смерть семьи, если не боитесь – прочтите. Появление такой книги означает, что общество наконец-то готово о конфликтах привязанности говорить.

Академическая психология, предметом которой является психика, полагает её отражением действительности и за единицу анализа берёт абстрактный психический процесс, а не семью. Эту картину научного поиска, живописующую бессемейную реальность, стоило бы назвать «Путь слепого вдоль обрыва». У нас ведь даже психодиагностики семьи в современной психологии нет. Эх…

Психодиагностика семьи требует принципиально нового диагностического подхода, смены парадигмы. В двадцатом веке ни психометрическая психология, ни проективная психология такой парадигмы предложить не смогли. Неклассическая сондиана предпринимает попытку дать новый ответ на поставленные вопросы. В книге «Люди и судьбы. Сондиана в психологическом консультировании», подготовленной к печати в соавторстве с И. Е. Романовой в 2016 году по материалам стенограммы семинара для профессиональных психологов и психотерапевтов, речь идёт о том, что близко касается каждого из нас, – о жизни в семье.

Родительский синтаксис

В аэропорту, ожидая выхода на посадку в самолёт, услышала разговор двух хорошо одетых людей.

– Родители – это синтаксическая конструкция. Простое предложение, сложное предложение. Мамы-папы, дяди-тёти, бабушки-дедушки, дети-внуки, – каких только членов семьи не бывает! А вот отношения между поколениями это как есть синтаксис!

– Какой такой синтаксис?

– А я тебе на примерах расскажу, ты слушай и вникай.

Живёт не тужит семья, мама-папа-трое детей, и родители в этой семье сложносочинённые. То есть дочь родная говорит: «Я к подружке иду, будем уроки вместе делать», а папа сочиняет: «На самом деле уроков никаких делать не будут, пойдут с мальчиками гулять». И мама такая же, союзник папе, своё сочиняет: «И ведь как врёт, говорит и не краснеет!» Сложное родительское предложение у них, значит. Решают они, после совместных раздумий, вывести дочь на чистую воду, приезжают внезапно к подруге домой, – разоблачить наглое надувательство, на которое только недальновидные подростки способны, – а те сидят довольные, с накрашенными ресницами обе, уроки за одним компьютером доделывают и никаких мальчиков и в мыслях не держат.

Или вот, живут бабушка-дедушка, мама-папа и дети, и взрослые в этой семье сложноподчинённые. То есть бабушка слушается дедушку, а мама слушается папу, дедушку и бабушку, она подчинительный член в этой семье. Заговорит в такой семье ребёнок о том, что он для себя хочет, а его сразу на место поставят, популярно объяснят, кто тут главный, а кто придаточный. Сложноподчинённые родители обычно из мира службы.

Простые родительские конструкции тоже бывают. Полные семьи, неполные семьи, – там просто всё, один родитель, который воспитывает и один ребёнок, вот и все члены. Бывают и простые распространённые, – это когда бабушка к родителю, который воспитывает, в комплекте идёт. Восклицательные родители бывают, у них в семье ежедневно звучит «Кто тебя этому научил!?» «Кто из тебя вырастет!?» «Ну и кто ты после этого!?», они без риторических вопросов и заявлений на публику не живут.

– А сложные конструкции ещё есть?

– Есть, конечно. Бессоюзные родители характеризуются отсутствием связи, один про одно толкует, другой про другое. Иногда официально разведены, иногда нет. Бывают бессоюзные мама с бабушкой, – тут уж приходится каждому члену семьи свою смысловую нишу находить, а ребёнку с одним говорить про одно, а с другим про другое. А бывают и сложные родители: в одной семье и бессоюзно, и разные виды связей, у папы, например, с несколькими бывшими и настоящими. Обычно из мира бизнеса или искусства люди.

– А знаки препинания?

– Камни преткновения в семейной жизни это отдельная тема! Я в Отделе Комбинаторики родительский синтаксис преподаю. В твои годы диссертацию по сложносочинённым родителям написал, было дело…

Про кекс

Один кекс пришёл к врачу на приём с жалобами на то, что ему невкусно жить.

Врач смотрит: нормальный кекс, на куски не разваливается, низ-верх не пригоревший, пахнет приятно. Предложил провести дополнительные обследования и созвать консилиум, – делать нечего, кекс дал добровольное информированное согласие.

Позвали на консилиум русского, немецкого и американского кексолога. Русский говорит: надо узнать, какие ингредиенты взяли, отборные, хорошие или абы-какие. Потом спросить, кто замешивал, довольно ли в тесте воздуха, подходящую ли взяли форму и как умаслили. Потом уточнить, в каких условиях выпекали, хватало ли тепла и предусмотрели ли надрез, чтобы пар выходил, – а то сырость будет держать внутри. Были ли пригоревшие места и с каким эталоном сравнивает кекс свою жизнь.

Американский спец оглянулся на страховую компанию и высказался: одиннадцатый раз уже напоминаю вам, оставьте эти устаревшие подходы про наследственность и среду, органическую «почву», невроз и психоз! Всё, что нужно, это политкорректно отметить в бланке, выполняются ли критерии пятиосевой системы: кекс невкусный две недели, невкусный от двух недель до шести месяцев, кекс невкусный дольше двух лет, по первой оси; какое есть расстройство выпечки или нет расстройства, по второй оси; пересолено, переслащено, перемаслено тесто кекса, или без патологии, по третьей оси; с умом подан кекс или нет, по четвёртой; и самый высокий уровень востребованности кекса за истекший год.

Немецкий спец переглянулся с русским и предложил про вкус кекса интуитивно ничего не решать и формально ничего не описывать, а операционализировать диагностику и определить, чего в кексе не хватает, какие именно изъяны, и уточнить, каким изюмом страдает, индивидуации и зависимости (кекс переживает, что не до конца отделился от формы), подчинения и контроля (возмущён тем, что его делит на порции какой-то там нож, а не он сам), потребности в заботе и самодостаточности (озабочен, на каком именно блюде его подадут и получит ли он от кондитера достаточно сахарной пудры), конфликта самооценки (стыдится того, что недостаточно высоко поднялся), вины (отношения кекса с духовкой, обвиняет себя в том, что сделал что-то не так, или обвиняет духовку, что абы-как пекла), эдипальный (сравнивает ли себя с другими кексами), идентичности (затрудняется отождествить себя с кексом, говорит «я не пирог» или «мы, хлебобулочные изделия»).

Затосковал кекс. Одна кулебяка ему подсказала: «Залейся ромом, пропитаешься алкоголем, сразу вкусным станешь». Послушался, залился коньяком. Не помогло.

Решил черстветь в своём углу, – отчаялся. Другая хорошая ватрушка посоветовала: «Хватит сохнуть, напиши в Интернете, как тебе невкусно жить. Сейчас кексам в Интернете помогают».

Написал кекс в пси-сообщество. Узнал, что ватрушка не хорошая подружка ему, а созависимая кулебяка. Что у него экзистенциальный кризекс. Что если тебе в тесто не положили рубленых грецких орехов с самого начала, то хоть обсыпься потом сам любыми орехами поверх сахарной помадки, – это значит, что в тесте у тебя рубленых грецких орехов не было и нет, потому что сформировал тебя нарциссичный кондитер.

И ещё прочёл слова, что в жизни каждого кекса обязательно настаёт время Ч, час, когда он нужен к чаю, – и кекса, который находится в нужном месте в нужное время, наполняет желание поделиться своим рецептом с другими. Потому что секрет вкусной жизни – в том, что её хочется делать снова и снова.