Текст книги "Побег на Альфу Центавра (сборник)"

– Я думаю, что это самый убедительный довод в пользу Долли! – воскликнула я. – Просто мистер Делл недооценивает женщин…

– Возможно, – мужская солидарность не возобладала у Генри. – Еще он сказал, что врачи иногда ошибаются.

– Что?

– Долли не могла иметь детей.

– А Молли?

Вопрос был совершенно дурацким, и Генри сделал вид, что не расслышал его.

– И еще. Кроулз сказал, что на днях беседовал со своим двоюродным братом, работающим в полиции в отделе по особо важным делам. У них есть одна закавыка. Если его босс найдет способ оплатить наши услуги, то скоро последует звонок из полиции. У вас нет проблем с полицией, Николь?

– Пока нет… – мечтательно произнесла я.

Эффект Тамона в действии

Я прочитала рассказ как раз к тому моменту, как приехал Дэвид. Впрочем, он сразу отправился на кухню, поскольку, как выяснилось, был так занят в редакции, что забыл даже пообедать. Из кухни доносились великолепные запахи, я даже стала искать оправдание своему будущему решению – отказаться на этот вечер от строгого правила – вечером только апельсиновый сок. Однако в борьбе со своим желудком я одержала победу, тем более, что вдруг зазвонил телефон, и мои мысли переключились. Звонила Николь.

– Привет, – начала она разговор, – целый день не могу до тебя дозвониться.

– Я только что приехала из Тотриджа.

– У нас в Америке для таких случаев используют автоответчик, – важно с легкими нотками ворчливости проговорила моя собеседница.

– У нас – тоже, – усмехнулась я. – Просто я не привыкла, что, кроме Дэвида, кто-то еще может меня разыскивать. А почему ты не позвонила на сотовый?

– При твоей профессии?! А, если именно в этот момент тебе это помешает?

– Ну, это уже, скорее, моя забота. Ладно, обещаю в следующий раз оставлять для тебя сообщение на автоответчике.

– Отлично. Ты получила мой рассказ?

– Получила и уже прочитала.

– Ну и как?

– Хорошо, но мало.

– У меня их не так много написано, но если ты хочешь, еще пришлю.

– Могла бы и не спрашивать. Так это все же была Молли?

– Врачи иногда ошибаются, как сказал мой шеф, так что…

– Мне бы сейчас очень не помешало испытать на себе действие его эффекта.

– Что-нибудь серьезное? Можешь рассказать? Без имен, разумеется. Я попрошу Генри взять трубку.

– Вы до сих пор на работе? – удивилась я.

– Да, у нас срочный заказ, – но сейчас нам, пожалуй, будет полезно на короткое время переключиться на другие задачи, так как?

– Хорошо. Вдруг и вправду сработает.

Я рассказала Николь и ее боссу основные факты, изложив их в достаточно абстрактном виде, разумеется, не называя имен. Хотя, Николь вполне могла и догадаться, о ком шла речь. Ведь Берта еще недавно была и ее клиенткой. Кроме того, известие о болезни министра Барри Элиота уже появилось в некоторых печатных источниках, да и упоминалось в теленовостях. Однако все это не имело особого значения. Когда я закончила свой рассказ, трубку взял Генри Тамон.

– Здравствуйте, Мэриэл, надеюсь, вы не против моего вмешательства? – услышала я впервые голос шефа моей американской подруги и, как показало дальнейшее развитие событий, этому голосу еще предстояло не раз выводить из застоя мои забуксовавшие мыслительные способности.

– Что вы?! – искренне воскликнула я, – я очень надеюсь на действие вашего эффекта, который не в коей мере не рассматриваю как вмешательство, скорее, как неотложную помощь.

– Ну, не знаю, смогу ли соответствовать вашим ожиданиям, но у меня есть вопрос: этот ваш министр, он министр чего? Если, конечно, это не государственная тайна.

– Он – министр юстиции, – ответила я.

– А раньше, он какую должность занимал?

– Насколько я знаю, был судьей.

– Вам не кажется, что имело бы смысл поинтересоваться, не освободился ли кто-нибудь из его клиентов?

– То есть, вы говорите о тех, кому он вынес приговор, будучи судьей?

– Да, но, разумеется, речь не пойдет о штрафе, или мелком хулиганстве, хотя и тут бывает всякое…

– А, знаете, это действительно мысль! Мне все время казалось, что связь между этими историями какая-то искусственная. Да и как молодой человек, отправлявший СМСку, мог добраться до чая, который был приготовлен специально для министра?

– Ну, на этот вопрос вам все равно придется искать ответ, кем бы ни был этот неизвестный пока отравитель.

– Да, не могу не согласиться с вашими словами, и, тем не менее, спасибо за подсказку.

– Ну, это не подсказка, просто размышления вслух. Я всегда в первую очередь думаю о возможных мотивах, но вы просто смотрели в другую сторону, – я почувствовала, что он улыбнулся.

Мы еще немного поболтали с Николь. Она обещала прислать мне свои рассказы. Я тоже обещала, что пошлю ей свои первые литературные пробы. Затем Дэвид, закончив свой ужин, стал мне показывать, что пора бы прекращать треп. Я послушно повела к финалу разговор, который к тому же и так практически был завершен.

– Когда я положила трубку, в первую очередь, я изложила версию Генри Тамона о том, что покушение на Элиота может быть связано не с его настоящим, а с его прошлым. Тогда нет никакого смысла искать связь между тем, что случилось с отцом Берты и тем, что происходило в ее собственной жизни.

– Но тогда остается непонятным вопрос о времени отправки СМС-сообщения. Если тот, кто отправлял его, не имеет отношения к отравлению Элиота, то откуда он знал, что оно будет?

– Мы пока и не знаем, что он об этом знал, он мог просто послать сообщение в надежде, что Берта не станет проверять, а сразу сядет в машину и поедет. Что могло заставить ее, на ночь глядя, поехать по горной дороге? Только тревога о близком человеке, разве не так?

– Не слишком ли он надеялся на случай? Странный преступник, тебе не кажется?

– А он вовсе и не преступник, в привычном смысле этого слова. А знаешь? Ты навел меня на одну мысль!

Мне пришлось серьезно потрудиться, чтобы отыскать по телефону комиссара Катлера. Сотовый его не отвечал, а застать его в управлении мне не удалось. Наконец, его разыскали в больнице.

– Приветствую вас, коллега. – воскликнул комиссар, узнав мой голос, – у вас есть новости?

– Не знаю, тянет ли это на новости, но мысли точно появились. В связи с моими мыслями, не могли бы вы кое-что запросить в архивах полицейского управления и у руководства «Эдема»?

– Ну, если это не карты сигнализационных систем, или еще какие-нибудь сверхсекретные материалы, то – вполне. А что нужно запросить?

– Во-первых, материалы тех дел, по которым выносил решения судья Барри Элиот.

– Вот вы что подумали? Честно говоря, неплохая мысль, но как тогда быть с той коробкой конфет и…

– Эти эпизоды ведь необязательно связаны?

– Да я и сам уже стал об этом думать, но как же СМС?

– А вот тут я хотела бы, чтобы вы попросили список сотрудников тотриджского отделения «Эдема», с фотографиями Это возможно?

– О, это легко устроить, но я надеюсь, вы мне объясните все свои мысли?

– Разумеется, комиссар, а сначала я бы хотела найти хоть какое-то подтверждение их правильности.

– Хорошо, все отправлю вам по электронной почте.

– Да, адрес у вас есть.

– Фотографии только служащих «Эдема»?

– И осужденных тоже. Было бы неплохо показать фотографии служащих одной милой женщине.

– А осужденных – в ресторане? – подхватил мою мысль Эрик Катлер, – ладно,. сейчас займусь. Завтра все получите, а мы тут попробуем тоже найти подтверждения вашим мыслям.

– Может, ты мне объяснишь гениальный ход твоих рассуждений? – спросил меня Дэвид, едва я положила трубку.

– Так и быть, объясню, но учти, я пока ни в чем не уверена. Начнем с покушения на министра, так как там все достаточно просто. Очевидно, судья вынес решение, которое явилось сюрпризом для обвиняемого. Сам факт осуждения редко вызывает ненависть к судье, другое дело, если судья принимает какое-нибудь нетривиальное решение, которое ведет, например, к ухудшению приговора. Такие дела случаются в судебной практике не так уж часто, поэтому, если среди присланных материалов будет нечто подобное, у нас будет вполне реальный подозреваемый, а если его след теряется в Тотридже, то это уже девяносто процентов уверенности, что мы на верном пути, ну а если его видели в ресторане…

– Да, это уж точно вполне логично. Ну а по второму эпизоду?

– Тут пока сплошная психология. Да и вряд ли здесь удастся предъявить обвинение, даже если мы сможем хоть что-то доказать. Представь себе ситуацию: в Тотридже освобождается место управляющего филиалом «Эдема». Есть сотрудник, который почти уверен, что это место предложат ему, но тут он узнает, что дочь Элиота не прочь поработать в этом филиале?

– А что она претендовала именно на эту должность?

– Нет, но он ведь об этом ничего не знает, он вдруг понимает, что рушатся все его надежды на карьеру, на повышение заработка и на все, что с этим может быть связано.

– И он задумывает убийство?

– На настоящее убийство он пока не способен, на него, слава Богу, не каждый может решиться, вот так ни с того, ни с сего. Он всего лишь пытается помочь судьбе, давая ей шанс убрать со своего пути непредвиденное препятствие. Это только в детективных романах все преступления продуманы до мелочей. А здесь он всего-то посылает коробку конфет со снотворным и ложную СМСку. Но судьба, по-видимому, не любит таких помощников и начинает играть с ними по своим правилам. Сначала, выясняя, какие конфеты любит Берта, он получает не совсем точную информацию от старой нянюшки Мириам, которая, возможно, и в самом деле ошиблась, хотя лично мне кажется, что не так уж проста эта старушка. Но дальше и вовсе он едва не становится главным подозреваемым в преступлении, которого не совершал, ведь и в самом деле, откуда ему знать о том, что Барри Элиот через десять минут попадет в больницу?

– Так ты думаешь, что это совпадение?

– Ты знаешь, как я их не люблю, но в данном случае, оно мне показалось логичнее.

Невынесенный приговор

Первыми пришли материалы из судебного архива. Среди них мое внимание привлекло дело Тэда Кенвуда, получившего десять лет за карманную кражу. Судья Элиот при первом слушанье не вынес приговора, отправив дело на доследование. Если бы он так не поступил, вор отделался бы тремя годами тюрьмы. Но после доследования выяснилось, что украденный кошелек имел трагические последствия. Не было вовремя куплено и доставлено больному лекарство, без которого пожилой человек умер, так и не дождавшись помощи.

Кенвуд отсидел полный срок и освободился всего полгода назад. Именно его фото я предложила комиссару показать в ресторане в первую очередь.

Его сразу узнали. Кенвуд работал на уборке в ресторане как раз в тот день, когда Элиот приехал в Тотридж и остановился в отеле «Аэртон». Людей действительно не хватало. Сезон, что поделаешь. Как он все проделал? Не думаю, что тут было нечто замысловатое. Он просто крутился у этого стола. Кто на него особо обращал внимание? Слышал, что был заказан чай именно для Элиота, дальше отвлек официанта выкрикнув пару слов по поводу грязных салфеток, опять же понимал, что ситуация привычная, знал, что официант сделает. А подхватить чай и на ходу всыпать заранее приготовленный для этой цели морфин карманнику – не сложно. Разумеется, еще проще для него было украсть чашку со стола.

Несостоявшаяся карьера

Среди фотографий сотрудников «Эдема», работающих в Тотридже, Эстер Карьоне узнала того молодого человека, который приходил в дом Элиота с вопросами о Берте.

– Да, это тот самый молодой человек, – сразу признала она, – надеюсь, ничего с ним не произошло плохого?

– Да, нет, – пришлось ответить мне, – разве что, ему придется сменить работу.

* * *

Я немного ошиблась Бертрам Лепье не метил на кресло управляющего, но он предполагал занять пост второго заместителя, что значительно улучшило бы его финансовое положение.

Фактов для обвинения в покушении на жизнь госпожи Майрис против Бертрама Лепье было недостаточно. Да и сама Берта не захотела поднимать этот вопрос на официальном уровне. Но с работой в «Эдеме» ему пришлось расстаться. Как сказал Стэн Уиллис, даже очень хороший специалист, если он ставит свою карьеру выше жизни человека, не может работать в туристическом бизнесе. Я с ним полностью согласна.

* * *

Вечером я позвонила Николь и попросила ее передать мою благодарность Генри Тамону.

Ольга Бэйс, Леонид Шифман
Побег на Альфу Центавра

Предисловие

В этом странном деле мы все принимали участие не совсем по собственной воле. Так сложились обстоятельства.

Сначала Николь приехала вместе со своим шефом на пару месяцев в Сент-Ривер по приглашению фирмы «Кроунфарм», для которой они должны были сделать какую-то очень важную работу.

Потом выяснилось, что в нашем городе живет писатель, некогда ставший известным именно в Америке.

Оказалось, что у Николь с его творчеством связаны детские воспоминания. Не будь этих воспоминаний, возможно, расследование прошло бы мимо нас. Впрочем, судите сами. А идея написать этот роман принадлежит моему другу Дэвиду Сомсу. Поэтому, хоть он почти ничего сам и не писал, мы его считаем нашим соавтором.

ГЛАВА ПЕРВАЯ,
в которой Дэвид Сомс рассказывает, как он неожиданно для себя стал соавтором детективного романа.

Когда я появился утром в редакции, секретарша Эмми сообщила, что меня срочно хочет видеть шеф. Как всякий зависимый человек, я заволновался. Не то чтобы это был такой уж редкий случай, но всегда я хотя бы приблизительно представлял, что от меня может хотеть начальство, а тут просто не возникло ни одной идеи.

– Здравствуйте, Сомс, – по началу разговора было похоже, что неприятности мне не грозили. – У меня для вас необычное задание. Помните историю с писателем, которого похитили инопланетяне?

– Лайош Бердски? Там ведь все разъяснилось…

– Оно, конечно, так, но вокруг этих событий было накручено столько всего непонятного. А в расследовании принимали участие ваши друзья. Я хочу, чтобы вы сделали что-то вроде интервью с каждым участником событий, а точнее – попросили каждого рассказать или, лучше, написать все, что он знает. А мы бы это опубликовали в нашей газете, вы ведь знаете, сейчас трудное время, практически мертвый сезон.

Брать интервью и вообще выполнять подобные поручения я давно отвык. Это не входило в обязанности заведующего отделом светской хроники. Нынешнее положение меня вполне устраивало, однако не стоило ссориться с шефом, и поэтому, хоть и без энтузиазма, я согласился.

– Попробую, но это не только от меня зависит. Все они – люди занятые… – ответил я.

– И все же постарайтесь, Дэвид, представьте, какой мог бы получиться материал.

* * *

Я сразу поехал в контору Мэриэл. Я понимал, что с подобной просьбой легче будет обратиться к ней, чем, например, к комиссару Катлеру.

– Это сделать несложно, – ответила она, выслушав мою просьбу, – поскольку я еще тогда кое-что набросала для своего архива, но руки не доходили привести записи в порядок, теперь сделаю, раз ты меня просишь.

Я подумал, что было бы неплохо, если бы и на все мои другие просьбы она реагировала так же.

Мэриэл сделала для меня даже больше, чем обещала. Она уговорила и Николь написать для меня свою версию событий. Теперь мне осталось поговорить с Эриком Катлером. Писать комиссар наотрез отказался, но согласился рассказать все, что помнил. Его рассказ я записал на диктофон, а потом внес в компьютер. Разумеется, я не включил в свое повествование те места в воспоминаниях моих друзей, которые повторяют рассказ об одних и тех же событиях. Поэтому получилось, что они ведут свое повествование об этом странном происшествии по очереди.

Такова краткая предыстория появления в нашей газете публикации, ставшей впоследствии романом «Побег на альфу Центавра».

ГЛАВА ВТОРАЯ,
в которой свою версию событий излагает Мэриэл Адамс.

О том, что случилось с писателем Лайошем Бердски, я сначала услышала от своего секретаря Ари.

– Вы верите в существование инопланетян? – встретил он меня неожиданным вопросом, когда я появилась утром в конторе.

– Какое мне до них дело? – вяло отреагировала я.

– В газетах сегодня пишут, что писателя Лайоша Бердски похитили инопланетяне…

– Интересно, какие газеты ты читаешь?

– Об этом пишут все газеты, даже по радио в утренних новостях говорили, неужели не слышали? – искренне удивился Ари.

– Нет.

Краткостью ответа я дала понять, что тема меня не заинтересовала, но мой секретарь не в силах был остановить рвущийся из него поток информации.

– У Бердски была встреча с читателями, – продолжил он, – Все собрались, а он не появился. Машину обнаружили его литературный агент и некая Николь Фитона…

– Кто? Может, Федона? – заинтересовалась я.

– Все может быть, газетчики часто перевирают имена и фамилии… А что, вы с ней знакомы?! – Ари просто засветился от распиравших его любопытства и восхищения.

– Если речь идет о Николь Федона, то, скорее всего, да, – подтвердила я.

– Тогда вы могли бы узнать у нее подробности!

– Николь и ее шеф Генри Тамон – очень занятые люди. Я не стану их беспокоить по таким пустякам.

Как ни странно, история с пропавшим писателем наделала много шуму. Газеты публиковали невероятные материалы о загадочных кругах, о свидетелях, которые стали исчезать, как только на них выходила полиция. Наконец пропавший Лайош Бердски, можно сказать, подал весточку из своего заточения.

Я подумала, что нужно попытаться выделить из потока бреда какое-то рациональное зерно.

Поделиться со мной достоверной информацией мог только комиссар Катлер. Задавать вопросы, которые мне самой казались идиотскими, по телефону очень не хотелось, поэтому я отправилась в полицейское управление, чтобы непосредственно у комиссара узнать, что в этой информации можно считать фактами.

Комиссар Катлер был у себя.

– Рад видеть вас, коллега, – встретил он меня вполне искренним возгласом, – но вы ведь пришли не для того, чтобы просто проведать старого друга? Что случилось?

– Хочу задать вам пару глупых вопросов, – смущенно ответила я.

– Можете задавать любые вопросы, только не требуйте от меня нарушения служебной тайны, мне будет очень трудно вам отказать.

Похоже, у комиссара сегодня было хорошее настроение, но я не подхватила его шутливый тон.

– Скажите, то, что пишут газеты о Бердски, – правда? – спросила я.

– Смотря что вы имеете в виду. Происшествие странное, ничего еще не ясно, но журналисты, как обычно, сгущают…

– А насчет инопланетян?

– Тут очень много домыслов, но писатель исчез при любопытных обстоятельствах…

– Это я слышала, но пишут, что стали исчезать и другие люди.

– Я же говорил, верить можно не всему.

– Но свидетели действительно пропали?

– По этому делу было всего два свидетеля: Николь Федона и Боб Ломбарди, никуда они не пропали, слава богу. Пропал было племянник Лайоша Бердски Фред Солман, но оказалось, что он всего лишь хотел сбежать от жены.

– Я так и думала, что это газетная утка.

– Ну, не совсем. Кое-что все же произошло, – улыбнулся комиссар, – да и странного в этих событиях более чем достаточно. А вы ведь знакомы с нашим главным свидетелем, по крайней мере, она так мне сказала.

– С Николь? Да, мы знакомы и уже, можно сказать, неплохо.

– Вот и замечательно! Попробуйте ее расспросить, мы подписку о неразглашении с нее не брали. Выяснить что-либо определенное пока все равно не удалось. А вдруг в общении с вами она вспомнит что-то важное.

– Так и сделаю, но вы сообщите мне, если будет что-нибудь интересное?

– Непременно. Рассчитываю, что и вы поступите так же.

– Нет вопросов, комиссар, – улыбнулась я.

Комментарий Дэвида Сомса

Разумеется, я обратился с просьбой рассказать об этих событиях и к Николь. Она тоже пробует свои силы в написании детективных историй, используя материалы расследований, в которых принимала участие сама или ее шеф. Мою просьбу, как я уже упоминал, поддержала и Мэриэл. Оказалось, что и у мисс Федона остались для такого случая кое-какие наброски. Приводить рассказ Николь в изложении Мэриэл нет смысла, поэтому я перехожу к третьей главе.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ,
в которой рассказ продолжает Николь Федона, оказавшаяся в самой гуще событий.

Мне всегда нравилась американская литература. Даже школа не смогла отбить живой интерес к ней. Пока подруги проводили время на дискотеках и вечеринках, я забиралась в уютное кресло в своей комнате и поглощала книги, которые удавалось раздобыть в муниципальной библиотеке. Думаю, что там было абсолютно все, но на многие книги существовала огромная очередь, к тому же мои отношения с библиотекаршей оставляли желать... Мне казалось, что лучшие книги ко мне не попадали, хотя теперь я так не думаю. В разное время я увлекалась Джеком Лондоном, Шервудом Андерсоном, Скоттом Фитцджеральдом. Но по-настоящему меня захватил и потряс Уильям Фолкнер, создавший вымышленный, но в то же время такой реальный, населенный сильными и цельными героями мир. Долгое время я воображала себя героиней романа «Свет в августе». Но время летит, и сейчас я даже не могу вспомнить ее имя... На смену Фолкнеру неожиданно пришел Лайош Бердски. Его повести меня увлекли и удивили – я ведь понятия не имела, что такое фантастика. Захватывающие путешествия к звездам, описания жизни на других планетах я принимала за чистую монету и удивлялась, почему об этом ничего не рассказывали в школе. Лишь в газете нашла странную статью о зеленых человечках, автор которой пытался убедить меня, что их не существует, хотя именно от него я узнала о них впервые. Тогда я решилась побеспокоить отца, вечно занятого и не любившего, когда его отвлекали по пустякам. Он популярно объяснил, что такое фантастика. Моему разочарованию не было предела. Я заявила, что Лайош Бердски – лжец, и его книги следует сжечь вместе с автором! Чтобы успокоить меня, отцу пришлось позвать на помощь маму.

На следующий день папа подарил мне «По ком звонит колокол», и Лайош Бердски был вычеркнут из памяти – началась эра Хемингуэя!

Обо всем этом я успела подумать, наткнувшись в куче никчемной рекламы, которую я выгребла из почтового ящика, на приглашение разделить радость встречи с писателем-фантастом Лайошем Бердски. Я почти никогда не задумывалась о личности писателя и не имела ни малейшего представления о том, жив ли Бердски. Я вспоминала о нем, как о курьезе, произошедшем со мной в школьные годы. Оказалось, что он не только жив, но и живет в Сент-Ривере! Встреча должна была состояться тем же вечером в клубе ветеранов, на улице Трумена. Вечер у меня был свободен, из вежливости я поинтересовалась у Генри, не присоединится ли он ко мне, хотя можно было и не спрашивать: я знала, что у него аллергия на подобные мероприятия. Я их тоже не люблю, но мне было любопытно взглянуть именно на этого писателя.

Народу, как ни странно, собралось довольно много, свободных мест почти не осталось. В зале было душновато, поэтому, заняв место в средних рядах, я отправилась подышать воздухом до начала встречи. Публика продолжала прибывать: толпа галдевших школьников, студенты, было немало людей и постарше, среди них, в основном, журналисты. Пора было начинать, но не прибыл... Лайош Бердски!

Высокий смуглый мужчина лет сорока суетился у входа, пытаясь до кого-то дозвониться. Закончив разговор, он быстрым шагом направился в сторону парковки, но через пару минут вернулся. Встретившись со мной взглядом, он спросил:

– Скажите, вы пришли на встречу с Лайошем Бердски? – и, не дожидаясь ответа, добавил: – У вас есть машина? С моей что-то случилось, не могу завести.

– Да, есть, – ответила я, не скрывая удивления.

– Меня зовут Боб Ломбарди, я литературный агент Лайоша. Что-то он опаздывает, и я волнуюсь. Я звонил ему на мобильный, жена сказала, что он забыл телефон дома. Он выехал полчаса назад и должен был уже быть здесь. Я уверен, что он воспользовался Южным шоссе и хочу поехать ему навстречу, вдруг что-то случилось с его древним «шевроле», машина старая, сто раз ему говорил, что однажды она его обязательно подведет.

Когда мы выехали на шоссе, я сбавила скорость, чтобы облегчить Бобу его задачу. Километра через три Боб так неожиданно закричал, что я чуть не съехала в кювет.

– Вот он!

Пришлось проехать еще пару километров, прежде чем мы нашли возможность развернуться. Бордовый «шевроле» стоял на обочине. Правая передняя дверца была распахнута, в машине никого не оказалось. Ключ был вставлен в замок зажигания.

– Поищем вокруг, – предложил Боб.

Рядом с дорогой находилось колосившееся поле, то ли пшеница, то ли рожь, а, может, овес – я не сильна в злаках. Поле отделяло от дороги несколько рядов хвойных деревьев, которым больше подходил эпитет «вечносерые».

Мы ничего не нашли и уже собирались возвращаться, когда наткнулись на странную картину: чуть в стороне у кромки поля: колосья были аккуратно уложены, образуя правильный круг метров шести в диаметре.

– Смотрите! – воскликнула я.

Боб взглянул по направлению моей руки и замер.

– Как интересно! Я читал о таких кругах, обычно их приписывают инопланетянам. Якобы это следы, оставляемые тарелками.

– Получается, что наш фантаст продолжил путь на космическом корабле? Тем более странно, что он не прибыл на встречу вовремя, – пошутила я, но Боб остался серьезен.

– Надо сообщить в полицию, – после некоторой заминки произнес он.

– Да, позвоните, дождемся полицейских и вернемся в клуб, – согласилась я, шутить мне уже не хотелось.

Полиция прибыла через несколько минут и сразу занялась таинственным кругом. Бобу пришлось напомнить этим парням, что неплохо бы поискать Лайоша Бердски. Но, собственно, здесь искать его было просто негде. Полицейские записали показания Боба и отпустили нас.

За время нашего отсутствия клуб ветеранов почти опустел. Лишь десяток человек, в большинстве журналисты, сидели в кафетерии. Боб провел короткую импровизированную пресс-конференцию. В заголовках завтрашних газет можно было не сомневаться.

Я попросила Боба держать меня в курсе дела и вручила ему визитную карточку. Боб с нескрываемым восхищением взглянул на меня.

– Так это вы? Мне рассказывали о вашей фирме.

– Я не знала, что мы столь популярны в Сент-Ривере, – от удовольствия зарделась я.

– …Но я уже не помню – что именно... – выпалил Боб Ломбарди и смутился.

Бывают слишком честные люди. Они всегда говорят что думают, но думают не всегда.

* * *

– У вас удивительный дар, Николь – притягивать события! – такими словами встретил меня Генри, когда я утром заехала за ним в отель.

– Значит, вы уже в курсе?

– По радио только об этом и говорят. Но если журналисты переврали факты так же, как обошлись с вашей фамилией, то... Лучше я послушаю, что вы мне расскажете.

Я закончила рассказ о событиях минувшего вечера, когда мы добрались до нашего временного офиса. Заняв привычные места, мы приступили к утреннему кофе. Генри был в веселом расположении духа.

– Скажите, Николь, когда вышла последняя книга Бердски? – с изрядной долей сарказма спросил он

– Понятия не имею, Генри. Я давно покинула ряды поклонников его таланта. Но зачем вам это? – удивилась я.

– Держу пари, по крайней мере, лет пять о нем никто не вспоминал, – заявил мой шеф без тени сомнения в голосе.

– Если вы считаете это важным, я позвоню Бобу Ломбарди, – усмехнулась я понимая, куда он клонит.

– Конечно, потом позвоните. У вас уже есть версии, Николь? – спросил он.

– Пожалуй, есть одна... – слегка слукавила я.

На самом деле их было две, если не считать того, что я уже предвидела, какую версию выдвинет Генри, но обсуждать с ним версию о похищении Бердски инопланетянами было явно бессмысленно. Легче обсудить с атеистом непорочное зачатие.

– И?

– Похоже на отвлекающий маневр. Кто-то похитил Лайоша Бердски, обставив дело так, будто поработали инопланетяне. Может, скоро потребуют выкуп?

– Вы противоречите себе, Николь! Понятия не имею, что могут потребовать инопланетяне, только не выкуп. Но что тогда?

– Наверно, вы правы, Генри. Не знаю, что можно потребовать от писателя-фантаста.

– От писателя можно потребовать две вещи: либо написать книгу, либо уничтожить написанную.

– Сумасшедший поклонник, истосковавшийся по новым книгам любимого автора, похищает его, чтобы под дулом пистолета заставить написать новый роман!

– Либо столь же сумасшедший ненавистник хочет принудить автора уничтожить собственные произведения.

Я рассмеялась и посвятила Генри в историю, произошедшую со мною в детстве. Генри посочувствовал мне и пожалел, что я не реализовала свои детские желания.

Мы обсудили оба варианта и пришли к выводу, что конструктивная версия выглядит намного убедительнее деструктивной и оправдывает привлечение к делу инопланетян. Ведь уничтожить рукописи они могли, не похищая автора...

– А у вас, Генри, есть версия? – спросила я, уже представляя, что сейчас услышу, хотя, как оказалось, не совсем угадала.

– Да, Николь, и у нее есть преимущество перед вашей: она обходится без сумасшедшего поклонника.

– Но вы же не думаете, что его похитили инопланетяне? – я попыталась, как умела, приправить свой вопрос сарказмом, и, кажется, мне это удалось.

– Я удивлен, что вы не высказали эту версию. – Помолчав, Генри добавил: – Николь, если бы инопланетяне интересовались современной фантастикой, они бы давно оставили нашу планету в покое. Так что и инопланетяне здесь ни при чем.

– Это была шутка, Генри.

– Так вот, скорее всего, никто вашего горе-фантаста не похищал. Он скрывается в каком-нибудь Тьмуколорадо, где никто не слышал ни о нем, ни о его книгах, и внимательно следит за тем, как раздувается шумиха вокруг его имени. А потом подкинет главу своего романа, что-нибудь из жизни инопланетян... О чем он еще может написать?

– Так вы считаете, что это всего-навсего хитрый ход рекламной кампании?

– Не знаю, насколько хитрый. Кто может попасться на такой трюк?

– Что же делать? – спросила я, словно кто-то ждал от меня каких-либо действий.

– Только ждать, Николь. Самое интересное, что обе наши версии приведут к одному и тому же: появлению нового произведения Лайоша Бердски!

Между тем имя Бердски тиражировали во всех газетах, радио и телевидение не отставали. Со складов извлекли нераспроданные книги со старыми творениями Бердски, о которых, как еще недавно казалось, забыли навсегда.

Через неделю позвонил Боб Ломбарди. Он обнаружил в своем почтовом ящике дискету с первой главой нового романа «На альфу Центавра и обратно». Дискета была завернута в лист обычной белой бумаги, на котором рукой Лайоша (в этом у Боба не было никаких сомнений) было написано: «Передай Натали, что со мной все в порядке. Инопланетяне обещают меня вернуть, как только я закончу роман». Боб скопировал дискету в компьютер и сообщил полиции. Кроме отпечатков пальцев Бердски и Боба, никаких иных следов не обнаружили. Графологическая экспертиза подтвердила, что сопроводительная записка написана Бердски. Первая глава рассказывала о похищении и о шестипалых, трехглазых, но двуногих и с огромной головой, похитителях...